гл.9
До коттеджа, где жила Катя, было не так далеко, всего несколько десятков метров. И юноша, глаза которого уже привыкли к темноте, направился знакомой дорожкой, то есть, с задней стороны строений. Это, чтоб меньше собирать всяких зевак и сплетников, а то мало ли? Тут есть такие, что не ленятся, бдят сутками напролёт, когда только отдыхают?
Правда, тропинка здесь была не ахти какая и, надлежало учитывать, что на улице, всё-таки, не день-деньской. Антон без конца натыкался то на лавочки, то на колючие кусты шиповника.
Вдруг ему показалось, будто он услышал шелест, исходящий из самой земли, плавно переходящий в грохот. Или даже в топот... Парень так и замер, прислушиваясь к окружающим звукам. Вроде, нигде ничего и он снова продолжил путь, но почему-то всё его тело пробивала какая-то непонятная, до тошноты противная дрожь, прямо, всё его существо склонялось к тому, чтобы повернуть обратно.
Юноша не понимал, откуда такая смена настроения и опять эти шаги за спиной... Антон быстро повернулся и первое, что он заметил, это два красных глаза, смотрящих прямо на него.
"Призрак" - мелькнуло в голове и в следующее мгновение раздалось зловещее фырканье, а затем, пронизывающее душу ржание. В этих утробных звуках чувствовалась боль, непередаваемое страдание, но в то же время, очень явно ощущалась леденящая и обжигающая ненависть.
Антон даже испугаться не успел, как получил сильнейший удар в голову. Когда падал, то мельком увидел развевающуюся белую гриву.
"Странно, а ветра совсем нет" и и юноша потерял связь с этим миром.
Его нашли рано утром и снова сделали так, чтобы дети не о чём не догадались. Юношу увезли ещё до подъёма, планёрку тоже сегодня отменили, а когда Галине Владимировне сообщили - по какой причине, то женщина тут же понесла в администрацию заявление, чтобы уволиться.
И всё-таки её уговорили остаться, ну хотя бы до конца смены:
- Галя, - сверкнув в её сторону очками, просила Лилия Игнатьевна. - ну я прошу тебя, поработай ещё немножко, а потом сразу уйдёшь. Я ведь тоже человек и прекрасно разбираюсь в наступившей критической ситуации. Мне самой эта тайна, за семью печатями, уже порядком поднадоела, я и ночами уже плохо сплю.
- А что говорят эксперты? Я имею в виду... ещё насчёт Андрея...
- Да в том-то и дело, что все молчат, как партизаны на допросе. Сказали, будто убит тупым твёрдым предметом, да, возможно, и копытом лошади, ну, на этом и всё. Вроде собираются какие-то там специалисты нанести сюда визит, а когда неизвестно.
Галка, скажи честно, ты в эти слухи о белой лошади веришь?
- Да. А вы, как я понимаю, нет?
Лилия Игнатьевна не сразу ответила, было видно, что ей сейчас очень непросто:
- Я теперь ни в чём не уверена. Иногда мне казалось, что это я виновата в смерти воспитателя, а нынче уже двоих человек. Ну кому это надо? Неужели и правда призрак? Вот пусть и разбираются после отъезда детей, а я буду настаивать, чтобы смены больше не завозились. Это пока с детьми ничего не случилось - да не дай тебе Господи, даже представить страшно! А ведь я останусь крайней... Да-да, так и произойдёт: все в стороне, а я в бороне!
Воспитателю было жаль эту пожилую женщину, которой до пенсии рукой подать, и надо ж такому! Последние годы её трудовой деятельности совсем не обещают ей душевный комфорт и спокойствие.
Вот уже несколько последних суток протекали спокойно, ничто не нарушало обыденную жизнь пионерского лагеря. А потом, наконец, прозвучали последние аккорды прощальной дискотеки и воспитатели сопроводили своих подопечных по коттеджам. На утро детей увезли отсюда.
Галина Владимировна получила обещанное разрешение на расчёт и тоже ретировалась к себе домой. В такой напряжённой и опасной обстановке продолжать работать не имело смысла. Вместе с нею ушли ещё трое воспитателей, среди них была и Эльза Викторовна.
Муж не было. Соседи намекнули, будто тот на моря подался.
"Ну и слава Богу, хоть нервы некому трепать." - так женщина днём рассуждала, а когда наступила ночь, то стало совсем не по себе, потому что всё связанное с призраком, в том числе и беды, которые он принёс, были ещё свежи в памяти.
Галина Владимировна включила в прихожей торшер, а сама расположилась рядом в кресле и пыталась сосредоточиться на томике стихов Омара Хайяма, но отвлечься не получалось.
Мысли постоянно возвращали её на территорию Одуванчика, все события мелькали перед глазами и, даже выпитый корвалол, пользы принёс мало.
Уснула женщина прямо в кресле, сама не заметила когда, но где-то перед утром вдруг пробудилась от неудобной позы и сразу же до неё донёсся цокот копыт.
Показалось, будто этот шум совсем рядом, где-то во дворе, но подскочив к окну, она стала свидетельницей, как по дороге, мимо дома, не спешно движется белая лошадь. Потом призрак остановился и медленно повернул морду. Галина Владимировна зажмурилась, чтобы не встретиться с его страшным взглядом. Женщина прошептала:
- Боже, спаси и сохрани! Я же никому ничего не сделала плохого. Неужели я следующая? Не помог и мой побег, он меня и здесь разыскал. Но почему?
Воспитатель не помнила, сколько она вот так простояла, но после того, как открыла глаза, то уже никого не обнаружила.
Вскоре на улице стало светло, душевно измученная Галина вышла из дома. Может, кто ещё зафиксировал призрака? Ну нельзя же допустить, чтобы привидения - вот так разгуливали по селу и совсем никаких препятствий для них не существовало?!
И тут сердце её бешено заколотилось, потому что она вновь услышала этот ужасающий цокот. Это что, уже и средь бела дня нету спасения?
Мимо на белой лошади проезжал соседский мальчишка, он всегда на летних каникулах подрабатывает пастухом на молочно-товарной ферме...
"Да не такая уж она и белая, просто ночью таковой почудилась."
Парнишка помахал ей рукой в знак приветствия и натянул поводья:
- Тёть Галь, ну как у меня новый транспорт?
- Красивая коняшка! А где прежняя?
- Так она жеребёночка родила, а мне другую выдали.
Пацан явно был доволен своей блондинистой лошадью. Отъезжая, он сказал:
- Она у меня светлая, как тот призрак, о котором все говорят!
"Да, - подумала женщина. - как же ты близок к истине! Надо бы предупредить, чтобы он ночами за ней приглядывал."