Заселясь , после отъезда майора Волошина к новому месту службы в Германию, в его гарнизонную квартиру, я занялся разборкой старых газет, оставленных Волошиным в платяном шкафу. Там я наткнулся на его тетрадку, почти полностью заполненную служебными заметками. Начав читать, я уже не мог остановиться – весь вечер, как барчук, провалялся на диване, сопоставляя его жизненные зарисовки со своим опытом кавказской жизни и не заметил, как наступил вечер. Находя в некоторых его наблюдениях поучительные примеры для жизни, я осмелился представить их вашему вниманию , тем более , что с тех пор уже много воды утекло и жизнь в корне поменяла свое русло… О, наша служба современного кавказского офицера! Как ты далека от лермонтовской романтики, стычек с горцами и волнующих взглядов черных глаз на балах, что проходили в прошлой эпохе. Только полеты в небе дают некоторую остроту жизни, да еще любовь к “таинственной незнакомке”, что сидит в канцелярии батальона обслуживания - промелькнет в сердце , подобно тени быстрого облака жарким, летним днем, совершенно не оставляя надежды на встречу из- за множества глаз и однообразно – жесткого регламента гарнизонной жизни…
Взлетаю на “ Сухом” – разведка погоды перед полетами. Вхожу в тесное ущелье, а впереди гора: красивая, страшная, белая, с красно - острым трезубцем скалистой вершины …Улыбаюсь опасности, подхожу ближе; в голове, как лампочка тревожная загорается – пора вверх! Мягко включаю форсажи и самолет, становясь вертикально, легко перепрыгивает препятствие. Вижу, как ветер внизу сдувает шлейф снега с горной вершины – нет, в горах на самолете неинтересно, слишком защищен и у тебя в руках сказочный конек - горбунок с огромной красной гривой форсажа… Набираю высоту и осматриваюсь: вдалеке сияют белыми шапками снегов Большой и Малый Арарат, вырастая, словно плывущие острова, из сизой дымки внизу , а над хребтом Малого Кавказа величественно поднимаются вверх башни клубящихся облаков. Даже на фоне гор они вызывают опасение своими грозными очертаниями : “ Мое почтение, седовласые старейшины”. Включаю автопилот и машина самостоятельно выходит на посадочный курс. “Сейчас, на земле, Фомич опять доставать будет “, - промелькнула мысль и скрылась за шумом выпущенных шасси. Фомич – наш инспектор буквоед. Золотое правило каждого летчика – любая кривая короче прямой, проходящей мимо полковника Фомичева, но у меня по должности обязанность быть у него под рукой , для разборок . “ Все, глиссада “, - освобождаю голову от посторонних мыслей. Плавно набегает серая лента ВПП. Машина мягко трогает бетон колесами, сзади желто – белым куполом вспыхивает тормозной парашют. Командир уехал в Тбилиси, поэтому вся ответственность за полеты на мне. Даю указания - ”МиГи” и “ Сухие”, как птенцы из гнезда, сотрясая окрестности ревом двигателей, синими стрелами уходят в небо : “МиГи” летят вдоль Черноморского побережья Турции в нейтральные воды, к Трабзону, разгоняясь до 3000 км. час, как гончие небес, оставляя инверсионный след за собой, и ,кажется, бесконечно радуясь околокосмическим высотам в 20 километров; “СУхие “ скромнее - идут , прижимаясь к земле, ныряя в ущелья – проверяют ПВО.У меня на вышке наступило затишье, зато на КП горячо – команды идут одна за одной. На КДП заходит мой давний приятель, капитан Васнецов. Его вертолетная часть базируется тоже на нашем аэродроме. В глазах усталость, похудел, осунулся – недавно с Афгана приехал.
- Что – то случилось, Валера, - вежливо поинтересовался я.
Глаза Васнецова вспыхнули гневом.
- Ребят теряем, “Стингеры”, как осы жалят. - он достал из кармана сигарету и закурил. Руки его слегка дрожали. – Заканчивать эту войну надо, не то в штопор попадем…
Он присел на свободный стул и рассказал нам историю, которая случилась с ним перед самым отъездом из Афганистана…
В районе Лашкаргаха ожидалось прохождение каравана “духов” с оружием, поэтому три пары вертушек МИ -24 послали с аэродрома Кандагар на поиск и свободную охоту. Взлетаем за три часа до наступления темноты, идем с ведомым на 1500 метров вдоль горной дороги. Повсюду голые скалы отражают вершинами красные лучи Солнца, их длинные тени, причудливо извиваясь, падают в глубокое ущелье. Вдруг впереди , метрах в пятистах, заметил вспышку. Включаю отстрел инфракрасных ловушек и резко пикирую за скалу, в ущелье, на Солнце. “ Стингер “ разорвался в стороне, но мы уже в широком ущелье. Смотрю, стоит глинобитный домик с дувалом , рядом дерево, а у него стоит навьюченный чем – то верблюд и человек. Даю команду ведомому прикрывать меня сверху, а сам захожу методом поворота на горке с отстрелом ловушек , пикирую с углом 30, осуществляю захват цели и с метров с пятисот отстреливаю ракеты, восьмерки, добавляю очередь из ГШ – 23, а в ответ - тишина… Не сработали ни пушки, ни С-8 …Выполняю боевой разворот и повторно захожу на цель, включаю вооружение по -полной – тишина… Подлетаю ближе и вижу: стоит женщина в чадре с ребенком в руке, а другую руку навстречу вертолету выставила, как бы защищая себя и в то же время отталкивая нас. Меня словно кипятком ошпарило. Беру круто влево и разворачиваюсь домой. Когда километров десять пролетели, понемногу пришел в себя. Ощущение, что попал под психическую атаку. Проверяю вооружение – бью ракетами и из пушки по скале прямо по курсу – все сработало на отлично… Получается, эта женщина атаку мою остановила силой мысли своей и рукой защиту поставила, вот и не верь, после этого в чудеса… Мы еще поговорили с Васнецовым о разных житейских делах и он, ссутулившись и пряча серые, тоскливые глаза, спустился к диспетчеру. У меня на сердце, после разговора, стало тяжело, словно камень положили… Мы высоко летаем, имеем мощное вооружение , и в тоже время оказываемся беспомощными перед невидимым миром тонких энергий, где наша агрессия может породить возвратный удар… Между тем небо вблизи аэродрома становилось все более грозным : шапки облаков разрослись и закрыли Солнце, проблескивающее своими лучами через их верхушки, тень упала вокруг, принося прохладу. Вскоре самолеты, как испуганная стайка воробьев, быстро слетелись на точку и благополучно сели. И вовремя, из – под одной из “ наковален “ облаков сверкнула молния и через несколько секунд по горам прокатился нарастающий рокот грома, ушел в ущелья неподалеку и еще долго бродил там, постепенно затихая…
Через месяц мне пришел перевод на службу за границей, моя кавказская мистерия жизни пролетела скоро, как быстро спускается в долину Куры хрустальный поток родников, сбегающих из –под благородных и вечно спокойных белоснежных шапок кавказских гор. При расставании с товарищами, мне уже не щемило грудь, как это было в молодости – слишком много сердечных ран закалило сердце, я привык равнодушно смотреть на волны чувств, не стремясь погрузиться в их манящую пучину…
Через год после отъезда Волошина, эхо Афганской войны докатилось до Кавказа и он послушно вспыхнул, как будто все только и ждали этой войны…
Примечание:
КДП, вышка – командно – диспетчерский пункт.
ВПП – взлетно посадочная полоса.
ГШ -23 – авиационная пушка.
С- 8- неуправляемая ракета.
Ловушки – инфракрасные патроны, применяемые против “Стингеров”.
Дувал – глинобитный забор.