— Уж сколько раз, уважаемые слушатели, слышал я этот лозунг: «Берегите природу». Но вот ни разу не видел от него никакой существенной пользы. И только тогда, когда мы с вами сталкиваемся с действительно чем-то неприятным, после наших же собственных легкомысленных действий, то только тогда и начинаем задумываться. Примеров тому масса, поэтому перечислять их я, чтобы не повторяться и не наскучить вам совсем уж, не стану. Но тем не менее расскажу все же одну историю, уже из личного, так сказать, опыта, после которой и сам, но не то чтобы не могу «не беречь», а даже как-то и побаиваюсь причинять природе какой бы то ни было вред.
Началось же все с того, что одну сотрудницу нашего Университета отправили на стажировку в заповедник. Находился этот заповедник на одной из малых планет системы Мирра, на небольшом необитаемом острове. Там росли деревья. Но не совсем обычные, а почти разумные. С ними можно было даже разговаривать, хотя даром речи обладали только женские особи. Мужские же, несмотря на то обстоятельство, что все время молчали, понимали при этом все или даже больше, чем их соплеменницы. Назывались же эти деревья хаорами. И все было бы с ними, конечно, в порядке, если бы не их чрезвычайно редкая древесина, которая в легальной торговле была строжайше запрещена, но вот на черном рынке ценилась баснословно дорого. Разного рода браконьеры, охотники за наживой да и просто зарвавшиеся чиновники стремились проникнуть на этот остров, чтобы заполучить «золотую», как они ее называли, древесину. Сам же остров охранялся, к несчастью, весьма посредственно. Поэтому наша сотрудница, а звали ее Ли, почти сразу по прибытии столкнулась с незаконной вырубкой. И так она старалась, и эдак, ничего не помогало. К местным властям обращалась. Но те лишь ограничились установкой проволочной сигнализации по периметру острова, что, конечно же, мало чем помогло. Промучившись так около двух месяцев, а ведь ей нужно было еще и научной работой заниматься, Ли обратилась наконец ко мне:
— Слушай, Скит, — начала она разговор, позвонив через межпланетную квантовую сеть, — помоги мне, пожалуйста. У нас тут браконьеры совсем обнаглели, а охраны всего три норра да я. Ну кого мы можем поймать? Последи своим зеркалом, ну хоть немножко. Может, сумеешь найти что. Только ты если кого вдруг обнаружишь, зафиксируй сразу, чтобы мы потом доказать могли.
— Ли, — ответил я сдержанно, — ты же знаешь, что я всегда рад, но сейчас работы много, поэтому сильно на помощь не рассчитывай. Помогу как смогу. И ты там сама еще, будь, пожалуйста, поосторожней. А то ведь браконьеры ребята рисковые и не будут особо церемониться, несмотря даже на то, что ты девушка.
— Да знаю, знаю. Не маленькая уже. Так что, будем считать, что договорились?
— Угу, — буркнул я в ответ.
После этого Ли послала мне воздушный поцелуй, как у трианцев было принято, и отключилась. Я стал наблюдать. Время от времени, конечно. Но и этого, впрочем, было вполне достаточно, чтобы выяснить, что браконьеры добирались до острова на небольшой туристической подводной лодке. После чего уже на дельтапланах, которые были припрятаны у них в карстовой пещере, пересекали полосу ограждения. А дальше все было уже, как говорится, делом техники. Электропилы с пониженной шумностью и «ах», и «ох» спиленных хаоров. Последние же, по крайней мере такое складывалось впечатление, совсем или почти совсем не чувствовали боли. И даже разговаривали со своими убийцами до самого последнего момента. Я, кстати, именно тогда и подумал впервые, что несмотря на свою способность говорить, все же они были какими-то не совсем живыми. Ну, или, по крайней мере, не такими живыми, как мы, например.
Сделав подробные записи с зеркала, я отправил их Ли, а заодно и в местную службу безопасности. И уже примерно через неделю всех браконьеров задержали. Однако незаконные порубки ценного леса хотя и сократились после этого существенно, но не исчезли совсем. Нет-нет, да какой-нибудь новый пень все же появлялся в заповедном лесу, о чем Ли немедленно мне сообщала. «Вот, — говорила она тогда, — сегодня еще и Мао-17 зарезали». Она употребляла почему-то именно такое слово, видимо, относясь к деревьям, как к таким же как и мы, разумным существам. Через неделю все повторилось опять — снова новый пень.
— Скит, — наконец не выдержала она, — я уже ничего не понимаю. Мы же их всех переловили. А сейчас и следов-то нормальных нет и ты смотришь постоянно. Норры мои все с ног сбились и все никак. Я уже начинаю думать, что это конец, и что мы этим бедолагам тут уже ничем больше помочь не сможем.
Однако, уважаемые слушатели, — Скит как-то хитро посмотрел на аудиторию, — эти «бедолаги», как оказалось, и сами могли прекрасно о себе позаботиться. Прошло около двух недель. И вот однажды, прямо посреди ночи у меня с компьютера раздался звонок. Звонила Ли. Я подключился.
— Скит, — дрожащим голосом шептала она, — прилетай к нам скорей. У нас тут творится нечто невообразимое. Я даже объяснить не могу, что. Эти деревья… в общем, с ними что-то не так.
— А почему ты шепчешь, Ли? — спросил я насколько мог непринужденно, стараясь ее приободрить.
— Потому что мне страшно. Говорю, прилетай. Сам тогда все увидишь, — и отключилась.
Ну, что мне было делать? Девушка, коллега по Университету, да еще и просто старая знакомая, просила о помощи. Я полетел. Вылетел еще затемно первым же рейсом. Потом три пересадки. Но уже вечером того же дня я стоял перед Ли и внимательно ее слушал.
— Скит, — начала она разговор, после того как, пожалуй, чересчур уж радостно поздоровалась со мной, — мы нашли тех браконьеров, которые пилили в последнее время. Точнее, их тела.
— Как это? — не понял я.
— Да, да, не перебивай. Они уже все умерли. Деревья отравили их. У них теперь шипы вместо листьев. Уж даже не знаю как, но они буквально за одну ночь переоделись.
— Переоделись, — повторил я, — да ты в своем уме, Ли?
— Да, впрочем, — тут она взяла меня дрожащей рукой за щупальце и потянула к выходу, — пойдем, сейчас сам все увидишь.
Мы пошли. Сначала до берега, потом сели в катер и поплыли через пролив, отделявший остров от материка. Норры нас уже ждали. Вид у них был, правда, какой-то потрепанный, а выражение лиц измученное. В интонациях же приветствий, которыми они нас встретили, чувствовался все тот же страх, что был и у Ли. Мы прошли к воротам ограждения. Норры нам их спешно открыли, но войти внутрь наотрез отказались. И более того, когда мы с Ли зашли за ограду, они ворота эти сразу закрыли и отошли к берегу пролива, периодически и с опаской озираясь на нас.
— Да что у вас тут происходит? — начал было уже сердиться я. — Расскажи мне толком, что да как. А то вы тут все поперепугались чего-то, а меня держите в неведении, как ребенка прям. В чем дело?
— Погоди, Скит, — прошептала Ли, — вот смотри, видишь, трава примята. Тут мы нашли тело первого браконьера. Он вон там уже пилить начал, видишь?
— Да, вижу, вижу. Но… а что с ним?
— Отравление, — Ли как-то загадочно посмотрела на меня. — Там вон еще два следа. И тоже от тел. Мы с норрами их отсюда убрали, чтобы… Ну ты понимаешь.
— Это-то я понимаю. Но, почему ты шепчешь?
— Сейчас, — ответила Ли тихо, — вот, смотри…
Тут она подошла к ближайшему дереву на расстояние примерно двадцати орр и заговорила:
— Уважаемые хаоры, мы пришли к вам в гости и хотим поговорить. Расскажите нам, пожалуйста, что у вас тут происходит?
Дерево, которое было ближе всех к Ли, вдруг как-то все встрепенулось, пошевелило ветвями, заскрипело и совершенно неожиданным голосом, больше похожим на писк, ответило:
— Ой, девочки, гляньте. А ведь у нас гости. Это Ли к нам пришла. А вон там еще, — я его не знаю… Но это прекрасный незнакомец!
— «Хи-хи-хи», — послышалось с разных сторон. — Ой, Лая, да ведь это же йонтра. Нет, ты только погляди, какой он статный. И сильный, должно быть. — И снова, — «хи-хи-хи».
— Погодите вы, — вмешалась в разговор Ли, — этого йонтру зовут Скит. Скит Йонтра — полное имя. И он ученый из Университета. Я давно его знаю. Он очень умный и с удовольствием вас выслушает. Вы только расскажите ему, что у вас здесь произошло.
— Ах э-это ученый, — деревья были явно разочарованы, — они все скучные. Лазают везде и только щекочут, хи-хи-хи.
— Да хватит вам, хохотушки, — начала было уже сердиться Ли. — Рассказывайте скорей, почему у вас теперь шипы вместо листьев?
— А это мы переоделись, — ответила Лая. — А что, — она подвигала ветвями, — разве вам не нравится?
— Да нравится, нравится, — все еще недовольно проговорила Ли, — но почему, что вас заставило-то?
— Ничего, — ответило дерево уже серьезно. — Просто мы послушали и нам промолчали, что листья теперь уже никто не носит. И что в моде шипы. А они у нас погляди, какие зеленые, так что сахара вполне хватает. Не слишком, конечно, но ведь чего не сделаешь ради красоты, не так ли?
— Так, так, — ответила Ли, посмотрев куда-то в сторону и задумавшись. — Но вот вы хотя бы знаете, что шипы ваши ядовитые или это вам тоже кто-то «промолчал»?
— Конечно, ядовитые, — как-то даже надменно ответила Лая, — так и должно быть. Это же «пойзон», стиль такой. Шипы с ядом. Мао-17 промолчала нам.
— Кто? — переспросили мы с Ли почти одновременно.
— Мао-17. Она, конечно, больше уже не с нами, — Лая даже чуть всхлипнула, — но молчать с нами может. Вот она-то…
— Что это за бред, — обратился я к своей знакомой как можно тише, — они тут что, с мертвыми деревьями разговаривают?
— А я все слышу, — радостно ответила Лая, вместо совсем уже остолбеневшей Ли, — и знаю, чего вы не понимаете. Вы, уважаемый йонтра, слишком живой, да и молчать не умеете.
— Как это? — не понял я.
— А так, — пропищала Лая. И если бы я не был с ней совершенно иного вида, то в тот момент подумал бы, что она со мной заигрывает. Но дерево продолжило, — Мао молчит нам, а мы ее слушаем. Мао умная.
— Да я не об этом. Ты что-то говорила, что мы йонтры, слишком живые.
— Ах да, — Лаю, похоже, уже начинал раздражать этот разговор, — живые. Ну вот вода внутри нас, земля под нами, камни рядом, воздух вокруг — ведь это все неживое и оно молчит. Однако мы изо всего этого состоим, дышим, живем этим. Мы деревья. И со всем неживым составляем почти единое целое. Мы, конечно, не знаем столько всего, как вы, мягкотелые. Но зато мы можем слышать то, чего вы не услышите уже никогда. Если только в шуме ветра да в плеске волн чего-нибудь разберете…
Дерево вдруг затихло. Я попытался было снова с ним заговорить, но Ли оттянула меня назад, шепнув на ухо, что оно, оказывается, заснуло, и что нам пора. Да и действительно, нам пора было возвращаться. Норры встретили нас у ворот ограждения все такие же перепуганные. И я мог бы поклясться в тот момент, что долго они там уже не проработают.
— Да, — произнесла Ли, видимо, угадав по моему задумчивому взгляду мои мысли, — они уже подали прошения о переводе в другое место. Да и вообще-то, знаешь что, Скит?
— Что?
— Думаю, что охрану с острова можно уже снимать. Какой сумасшедший сюда теперь сунется?
— Но ведь можно костюм какой-нибудь защитный, — предположил я.
— Да можно, конечно, вот только… — Ли стала задумчивой. — Все эти их россказни про разговоры с неживыми, не просто так, пустые домыслы. Знаешь, я в этом говорящем лесу недавно такое видела, что и сама уже готова поверить во все, что угодно.
— И что же ты видела? — спросил я тихо.
— Да так… — Ли вздохнула. — Но вот только пусть теперь в Университете делают со мной что хотят, но я в этот лес больше и шагу не сделаю. Хватит с меня всех этих… призраков. И так уже почти неделю не сплю.
Вот так вот, — подытожил свой рассказ Скит Йонтра. Он почему-то был весьма доволен сегодняшней своей историей. И даже когда направлялся домой, то, проползая мимо задних рядов, остановился вдруг, окинул всех каким-то победоносным взглядом и вновь, причем на этот раз уже подчеркнуто нравоучительно, повторил: «Берегите природу!»