У одного охотника жил пёс по кличке Куль. Он и вправду походил на мешок с мукой - такой же огромный, неуклюжий и белый. Покушать любил за троих, да только видно зря хозяин потчевал его чем повкусней да к охоте приваживал - не получился из Куля ни толковый сторож, ни охотник. Добряк был, ленивец. Решено было пса другим хозяевам передать. Какой с собаки прок, коль не лает, не кусает?
Как-то лежит Куль поодаль конуры, лохматую голову на лапы положил и тоскует. Жалко ему с хозяином расставаться. Мимо кошка Ёшка идёт, деловито покачивая вздёрнутым хвостом.
- Так тебе и надо! - говорит, - Немудрёны собачьи дела, а и те не по уму тебе.
- Не люблю я ее... эту вашу охоту, - отмахнулся Куль, - Я житель мирный, никого за так губить не хочу.
- Фшш! Башка еловая! - взъерошилась кошка, - Не твоя ль то работа? Чем хозяину за добро отплатишь?
- Вот и ломаю голову... Покуда без толку.
- Глуп до святости! - презрительно передёрнула усами Ёшка и отправилась по важным кошачьим делам.
Совестно Кулю, грустно, даже есть перестал. Вот, как бывает, когда от тебя никакого проку. Пожалел его хозяин да и снял с него тяжелую цепь - пусть на воле побегает перед отъездом. Идёт-бредёт Куль, куда глаза глядят. Вот уж остались за спиной знакомые места да тропинки; ширится-высится старый, кряжистый лес. Кругом деревья толпятся, в три погибели согбенные, бурьяны-чертополохи качаются, растопырив колючее лапьё. Тихо как на лихо. Там веточка хрустнет, там листок зашелестит - обернется Куль, да вроде и нет никого. Притомившись, улегся передохнуть под кустом ракиты. Как вдруг - хоп! - на спину ему кто-то маленький прыгнул да репьем за шерсть уцепился. Закрутился Куль юлой, по земле закатался.
- Ай-яй-яй-яй-яй! - кричит, - Кто там, отвечай?!
- Уймись, волчок! - послышался тоненький скрипучий голосок, - Я тебе зла не причиню!
Поднялся Куль, весь в соре лесном, а у самого глаза как блюдца да лапы от страха подкашиваются.
- Вот так прыть! - засмеялся кто-то, спрыгнув, наконец, с собачьего загривка. Куль так и попятился: перед ним стоял старикашка ростом в три вершка, заячья голова, седая борода, о двух ногах, а в руках клюка. Усмехнулся карлик, показав торчащие вперед кривые зубки:
- Домашнему зверю в лесу не место - дикие его съедят за два присеста!
- Мне уж всё одно пропадать... - отвечал Куль, - Хоть на обед кому, а сгожусь!
- Унывать-то погоди, - плутовато прищурился карлик, - Ведаю я, какая кручина тебя гложет. Всю-то судьбинушку твою как на ладони вижу! А посему и не отказывайся от того, что тебе пресоветую. Сослужи мне службу-службишку пустяшную... за козочками моими присмотри, оберегай их да защищай, а через полгода я тебя смелостью да отвагой вознагражу, будешь хозяину своему верной защитой да подмогой. Что скажешь?
- Да будет так! - тряхнул лохматой головой Куль. Ох, и обрадовался карлик, потёр свои костлявые лапки, а следом как стукнет клюкой оземь - так и провалились они куда-то, где и черти не бывали.
Огляделся Куль: словно бы и светло, а солнца не видать, и свет какой-то как деревянный, подделошный. Травка густо-зеленым ковром ровнёхонько расстилается, а идёшь по ней - так все лапы хуже осоки порежет да ссаднит.
- Вот тебе луг-лужок! - молвил карлик, - А это мои козочки! - да как присвистнет сквозь два желтых зуба! Налетел тут скрежет-скрип, метель из молний! Видит Куль, спускается с неба стадо железных козлов; стальной стружкой шерсть, рога скручены вострыми пружинами, взгляд исподлобья красные искры мечет. Страшно ему стало, да только некуда деваться.
- Через полгода вернусь, и, ежели жив останешься, получишь свою награду! - захохотал карлик и опять стукнул своей клюкой; земля под ним разверзлась, и провалился он ещё ниже.
Ох, и натерпелся Куль! Ох, и намаялся! Ни поспать ему, не полежать, как было привычно на старой службе. Козлы те громовым грохотом кричат, да всё рогами поддеть его норовят, на части разорвать да сожрать. Умолчал хитрый карлик о том, что его диковинное стадо свежим мясом питается! Так и страдал бы горемыка-пёс от тварей железных, покуда не пробудился в нем характер да сила внутренняя. Беззлобно глядит Куль, бесстрашно. Почуяв это, стали колдовские козлы как шёлковые - хоть с руки корми. День за днем - много деньков минуло, прошёл уж срок назначенный... затосковал по хозяину Куль пуще прежнего, а всё нейдёт карлик с обещанной наградой - видать, подумал, что давно уж сожрали бестолкового пса лютые козлы. Что делать? Не век же вековать в этом неправдашном поле. Погнал тогда Куль железных козлов во всю прыть; долго бежали, покуда не забрезжила впереди пелена - прозрачная стена. Стадо с разбегу её и проткнуло своими вострыми рожищами, а там - тьма кромешная, хоть глаз выколи. Устал бежать Куль, язык набок свесил, тяжело пыхтит-дышит, да так ему хозяина увидеть хочется, что лапы сами несут! Сколько времени прошло - понять не можно, да и не умел его считать Куль, только чует, наконец, как всё светлей становится, как словно ночь к утру изникает. И вот уже можно различить, как по сторонам с огромной скоростью мелькают стволы деревьев, и всё яснее и чаще меж ними просветы. А стадо бежит всё шибче и шибче, становясь миг от мига светлее шерстью, как вдруг показался где-то необозримо далеко за лесом краешек красного солнышка. Разом озарилось всё кругом рассветными огнями, и встало стадо как вкопанное. Без сил рухнул Куль в траву и забылся крепким сном.
Уж высоко стояло солнце, когда проснулся Куль оттого, что теребила его за ухо кроткая белая козочка. Не стало ни фальшивого мирка под электрическим небом, ни искусственной травы, ни страшного стада, теперь только мирное козье стадо паслось у лесной опушки, и откуда-то издалека доносился едва уловимый запах дымка от свежерастопленной печки. "Домой!" - обрадовался Куль и уже было сорвался бежать, как вдруг вспомнил о стаде. "Нельзя их тут бросать", - подумал он и, собрав коз, погнал их туда, откуда пахло домом.
Долго ли, коротко ли дорожками знакомыми добрались они к избушке охотничьей. Насторожился Куль: поиссохлась-то как она, а будка его всё на том же месте стояла. Возле крылечка, на завалинке, дремал дедушка в тулупе. "Хозяин?" - удивился Куль и, подбежав к нему, обнюхал. "И впрямь он... Что же с ним сталось??" Замекали призывно козы, и старик проснулся. Трёт глаза - а в толк взять не может: стоит пред ним бело-белое стадо, а впереди них один - белый что снег - то ли пёс, то ли призрак.
- Батюшки святы, Куль!!! - воскликнул он, окончательно признав его, и слёзы показались в уголках его глаз, - Где ж тебя носило, сердешный?
Пёс кинулся к хозяину и стал лизать его потрескавшиеся ладони. "Хозяин-хозяин, теперь ты меня не прогонишь?". А старик-то почти плачет:
- Я же-ть уж попрощался с тобой, сколь годков-то прошло... Искал-искал, да ты точно сквозь землю провалился! С тех пор и сам я словно пропадать стал... охоту позабросил.
"А ты глянь, глянь, кого я тебе привёл!", - виляет хвостом Куль, - "И не надо никакой охоты! Дикому зверью у людей быть не положено!"
Развёл руками старик, дивится: откуда козам взяться в глухом лесу? Верно говорят: не было бы счастья, да несчатье помогло. Так и не стал Куль охотничьим псом - а и надо ли было? Коли не лежит душа быть тем, кем хотят тебя видеть, так стань сперва для себя тем, кем самому быть хочется. Глядишь, и сам осчастливишься, и других к тому надоумишь!
Иллюстрация by DarkWolf80s