Почти всю ночь бледная луна на фоне неба с необычной тускловатой звёздной мозаикой тревожили двух странных мужчин в серо-голубых китайских комбинезонах и валенках, которые восседали верхом на импортном снегоходе с прицепными санями. По мере продвижения с запада на восток по заснежено-ледяным просторам Чудского озера, примерно в нескольких сотнях метров от крутого берега переоборудованные сани привычно заполнялись мороженой рыбой, а скорость маленького каравана постепенно замедлялась.
К утру, встречная позёмка усилилась, а мартовское небо быстро затянуло серой пеленой, радуя уставших добытчиков приличным уловом из чужих сетей рыбаков старообрядческих деревень вдоль северного побережья озера, и незаметному для посторонних глаз возвращению похитителей рыбы.
Слава,водитель снегохода, мужчина в самом расцвете сил с двухдневной щетиной и седеющими длинными волосами, беспорядочно торчащими из-под вязаной спортивной шапочки, включил фару и снизил скорость — деревни старообрядцев, пугающие непредсказуемостью тёмных окон деревянных домов, остались позади. После ледяных торосов ожидался нужный поворот налево, на север к долгожданному двухчасовому отдыху в домике на окраине деревни у приветливых хозяев, далеко не староверов.
Там «борцы с браконьерами», как в шутку называл Вячеслав свою малочисленную команду, перегружали мороженую рыбу в микроавтобус, оставляли снегоход с санями в небольшом сарайчике-гараже, и, выпив крепкого чая с сушками, отправлялись в город. Важно было поспеть первыми и толкнуть украденный товар оптовику, а уж дальше его проблемы — распихать партию по магазинам, кабакам и рынкам.
— Удачно сегодня прокатились. Пожалуй, полторы сотни килограмм наберётся. В основном судаков, лещей и ряпушки, есть и налимы и сиги, даже парочка сомиков попалась, так что будет, чем порадовать подругу и бл****, — подумал Слава, вспоминая опасения новой двадцатипятилетней соблазнительной пассии, которая никак не хотела его отпускать в этот набег, мотивируя плохим предчувствием и нехорошими снами. — Да и кто захочет с нами связываться: у меня ТТэшка в кобуре за поясом, а у напарника Лёхи двустволка за спиной. Побаивается он божьих людишек, даже когда сети с рыбой из проруби таскает — ружьё всегда рядом, так сильно напугало последнее предупреждение, переданное через дальних родственников.
Слава осторожно выпрямился, стараясь резко не оттолкнуть задремавшего сзади приятеля, уткнувшегося ему в спину.
Лёха, невзрачный паренёк, возрастом под сорок, опытный рыбак, в том числе и в зимней подлёдной ловле сетями. Его рекомендовал Славе один из местных авторитетов криминального северо-востока Эстонии, который вместе с Лёхой отбывал срок где-то в Российской колонии, до распада Советского Союза. В прошлый сезон Лёха всё норовил обратно сети под лёд установить, и даже несколько рыбин оставлял, чтобы рыбаки-старообрядцы не догадались, что их обворовывают. Как будто опытный рыбак не заметит разницы между собственной и чужой установкой — у каждого особый почерк.
— Кончай хернёй заниматься! Бабки надо зарабатывать, а если страшновато, то ружьё прихвати, а не благотворительностью занимайся, — с этими словами Слава небрежно отбросил сеть в сторону.
Отломав кусок от длинной гладкой жерди — норило или прогон, так называемой рыбаками и используемой для протаскивания сети, с его помощью сдвинул с места примёрзшие сани с украденной рыбой.
— Ну, ладно. Рыбу из сетей красть, понятно, грех большой, но снасти рыбацкие портить — это последнее дело. Не простят нам такое божьи люди, — подумал о выходке старшего напарника Лёха, но вслух тогда ничего не сказал. — Страшно без работы, даже такой незаконной, оставаться в беспокойное время, раз в неделю перетрусишь, а за месяц больше, чем зарплата шахтёра выходит, — завершил мысль богобоязненный сиделец и поклялся на следующий сезон не связываться с бесшабашным Славкой, но слово данное себе не сдержал….
Маленький экипаж приближался к долгожданному повороту, когда впереди, метрах в сорока в свете фары снегохода замаячил силуэт лыжника, явно не спортсмена, двигающийся прямо навстречу похитителям рыбы по накатанной дорожке в снегу. До поворота оставалось менее сотни метров, силуэт принял очертания пожилого бородатого мужчины в коротком тулупе, в валенках и меховой шапкой странной формы на голове, но без лыжных палок на коротких широких лыжах и уступать дорогу явно не собирался.
— На охотника не похож, без ружья и старый, значит, не опасен, — успел подумать Слава, сбавляя ход «зимнего мотороллера» и планируя объехать встречного путника по короткой дуге справа, так как объехать слева мешали сугробы вдоль накатанной лыжни.
За двадцать метров до встречи неожиданно странный лыжник поднял вверх руку с обращённой ладонью в вязаной рукавице в сторону снегохода и что-то прокричал неразборчивое, как бы приглашая остановиться. От торможения Лёха очнулся от дремоты и выглянул из-за спины напарника и тотчас от увиденного знакомого бородача и животного страха, запинаясь и проглатывая слова, что-то прокричал Славке, хватая его за предплечье правой руки.
— Слава! Слава!! Охотник!!! Правее, быстро! Объезжай! — долетали до сознания Славы лёхины причитания, а дальше всё происходило, как в замедленной съёмке.
Странный бородатый мужик остановился, резко опустил руку и откинул полу тулупа. Тотчас в его правой руке оказался короткий двуствольный обрез двустволки, наведённый на похитителей рыбы с взведёнными неуловимым движением левой ладони курками. Ужас охватил Славку, ещё доли секунды тому назад готовому остановиться перед встречным путником и вступить в разговор, достойный его рангу, когда он увидел направленный на себя обрез в жёстких умелых руках, со свисающими от рукавов тулупа рукавицами на верёвочках, как у маленьких детей.
Резко добавив газу, Вячеслав попытался повернуть немного вправо, одновременно расстёгивая левой рукой куртку на молнии, чтобы выхватить пистолет ТТ. От судорожных движений левой руки молнию заело, а снегоход, наехав правой лыжей на наледи под снегом, начал заваливаться. Выровнять от падения снегоход Слава успел, но вместе с ещё услышанным громким хлопком выстрела с трёх метров получил обжигающе болезненный удар картечью в грудь, который отбросил его назад, на напарника Лёху.
Удержаться на сидении Лёха ещё смог и даже попытался выбраться из-под Славки, отталкивая его мгновенно отяжелевшее тело на руль снегохода, проносящегося мимо бородатого стрелка-старообрядца, который расчётливо отскочил от лыжни вправо. Несильный дар в спину Лёха почувствовал не сразу, снегоход успел отъехать почти на десяток метров от охотника, и только две из девяти картечин попали в цель, но одна из них лишь зацепила правую руку, а другая, пробив одежду под левой лопаткой, вошла прямо в сердце.
Наскочив на ледяную колдобину, неуправляемый снегоход завалился на левый бок и заглох. Бородатый охотник-старовер, наблюдая за поверженным противником, неторопливо вынул из кармана тулупа пару патронов, перезарядил обрез и, держа его наготове, неспешно подъехал на широких лыжах к опрокинутому снегоходу. Оба рыбных вора были мертвы.
Славы лежал на боку с придавленными снегоходом ногами, сжимая в левой руке бегунок от молнии комбинезона. Седые волосы выбились из-под вязаной шапочки, а открытое мужественное лицо исказила гримаса ужаса. Алексей упал навзничь поперёк накатанной лыжни между санями с мороженой рыбой и опрокинутым снегоходом. Его упавшее под полозья саней тело окончательно остановило ход заглохшего снегохода. Несколько мороженых рыбин, вылетевших по инерции из обитого тонким листовым железом кузова саней, свалились ему на грудь и рядом. Широко открытые глаза с удивлением смотрели вверх, в сумрачное небо.
Мелкая снежная пыль пока ещё таяла на небритых лицах бывших людей, не лучших представителей человеческого сообщества средины лихих девяностых годов прошлого века. Фара снегохода продолжала светить как-то по-глупому в сторону сугробов, лишь частично освещая поверженного железного коня на лыжах и его пассажиров.
Убрав обрез в специально сшитый кожаный футляр на поясе под полу тулупа, старообрядец поочерёдно подошёл к каждому убиенному, наклонившись, закрыл глаза, осторожно опустив ладонью веки. Затем прочитал молитву за упокой — ненависти к чужакам он не испытывал, но священный долг защитника веры, земли, обычаев и устоев выполнил сполна.
— «Мне отмщение, и аз воздам», — произнёс он тихо фразу из Ветхого Завета, Пятая книга Моисеева, означающую: Возложите на меня отмщение, и я отомщу (воздам). — Бог на небесах, а нам в смутное время выживать нужно. Получится — отмолюсь, а если грех мой велик, пусть будет лучше на мне, чем на молодых.
С этими словами новоиспечённый грешник быстро заспешил, сноровисто перебирая лыжами обратно, на восток вдоль побережья Чудского озера, к надёжному приятелю в ближайшую деревню, к которому приехал накануне вечером на лошади с большими санями сенца закупить по сходной цене для коровки. Считай, пол деревни гостя заприметили. Да загостился — давно не виделись, вот и решил вернуться лишь через день в родную деревню…
Два месяца спустя префект полиции региона, где произошло двойное убийство, вызвал для отчёта ответственного офицера за расследование данного громкого преступления.
— Никаких зацепок, господин префект, скорее всего убийство совершил кто-то из местных, старообрядцев. Наказали воров рыбы, но как говорят русские, «глухарь», — коротко подвёл итог двухмесячного расследования старший офицер.
— Ещё русские говорят «висяк», но что делать будем? Ваши предложения! — парировал шеф.
— Предлагаю, как обычно, списать на криминальные разборки между северо-восточными русскими группировками, не в первый раз, — ответил ответственный офицер.
— Согласовано. Подготовьте письменное заключение и на подпись. Да, со староверами и в совковые времена милиция старалась не связываться — бесполезная потеря времени. Замкнутое сообщество у северного побережья Чудского озера, целых девятнадцать деревень вдоль «луковой дороги». Как говорится люди веры, земли и воды. Их вера, наверное, покрепче будет, чем русское православие или наше евангелистское лютеранство, — закончил философские рассуждения префект полиции и жестом руки отпустил старшего офицера, отвечая на телефонный звонок из министерства.
Многогранен и непредсказуем мир Причудья, созданный староверами в гармонии с природой за три века. Никому и никогда неведомо, какой гранью может повернуться этот мир к чужакам и воздаст им по заслугам и деяниям.
15 января 2015 года.
PRIBALTIEZ