Трансгрессия 2. Глубина

Глубина

Пролог.

Жилые блоки бункера похожи на большую паутину. Все здесь связано: кабинами несущихся по пластиковым трубкам лифтов, камерами, датчиками, слухами о засекреченных объектах и невидимых лабораториях. Полученная информация стекается в «паучий центр», где ее внимательно сверяет с правилами и законами отдел контроля. Мелкие проступки вроде драк следящие обычно пропускают мимо глаз, но иногда случаются действительно плохие вещи.
Именно поэтому Егор, почувствовав, что взгляд туманится, налил вторую кружку кофе, устремив еще внимательней свой взгляд на ленту видеослежения. Работать по-старинке было весело. Мелькает на большой панели бесконечная дорожка сцен из жизни. В памяти останутся лишь отпечатки лиц, чтобы при случае Егор смог выудить необходимые для следствия подробности. Он их запоминает, а они не знают этого. Он уже знает наизусть всех жителей и сразу замечает новичков. Вообще-то, гости редко доставляют неприятности, но специальный пункт устава обязует уделять особое внимание таким субъектам.
Осушив наполовину кружку, парень цокнул языком – вкус кофе оказался неприятным. Он поставил емкость на тарелку и задумался, не отрывая взгляда от экрана. Гадкий кофе предвещал плохие новости, поэтому Егор нашарил металлическую емкость, выдавив немного сливок в кружку. Пригубив напиток, парень усмехнулся, главное – знать дозу. И не позволять готовить кофе сменщику.
- Хорош уже ресурс расходовать! Все сливки на бурду растратишь. – Возмутился Бурундук, заметив это действие.
- Не надо было жадничать. Я два кусочка сахара просил. Кто горький кофе пьет?
- Во-первых, ты просил один. А во-вторых, довольствоваться надо тем, что есть. Вот было время, еще до ухода под воду, и даже до войны, когда стихия только начинала бушевать, служили мы в спасательных командах. И была у нас одна единственная фляга на отряд, вода в которой более всего напоминала вкус бензина. Эту воду экономили как лучшее вино. А ты не рад какой-то горечи во вкусе кофе.
- Времена меняются, и… стоп. Ты числился в Службе Спасения? – Егор уставился на сменщика, забыв от удивления про монитор, с которого не должен был сводить внимательного взгляда.
- Ну, служил. Винишь? Тогда они еще не гадили своим же гражданам. Да и дела былые. Вообще-то, раньше ты не проявлял к моему прошлому такого интереса. – Ухмыльнулся тот. – Или ты просто хочешь ненавязчиво уйти от нашей темы разговора, вот и спрашиваешь странное?
- Куплю я сливки, не переживай. – Махнул рукой следящий. – Расскажи лучше про службу, я впервые слышу, что ты был там.
- Был. Но не запомнил ничего. Из прошлой жизни я отчетливо храню воспоминания только о трех невосполнимых ценностях: о чистом воздухе, земле и пресном вкусе ключевой воды. Всем, что мы потеряли навсегда.
- Ты прав. – Кивнул Егор. Он испустил протяжный вздох, припомнив собственное прошлое. Тогда была возможность двигаться куда захочешь и стоять обеими ногами на потрескавшейся почве. А сейчас просторы станции стали единственной площадкой для передвижения.
Егор отвлекся от экранов на какие-то секунды. Но судьба этим воспользовалась. Отвратительно завыл сигнал тревоги, извещая об опасности. На плазменной панели высветилась видеотрансляция одной из камер бункера. Охранник вздрогнул и уставился на данные.
- В чем дело? – Подбежал к Егору Бурундук.
- Гость. – Защелкав мышкой по панели зума, парень, наконец, добился нужной резкости.
- Что натворил? Ограбил, взял в заложники, набросился по пьяне? Ох уж эти мне туристы…
- Нет. – Егор включил повтор. – Скорее, на него набросились. – Сфотографировав в сознании портрет преступника, охранник выделил приметы для отчета. Мальчик: грязный и худой, каштановые волосы, вдоль подбородка тянется полоска старой раны.
Гостем оказался Говард Джанк. Он не нуждался в представлении. Шеф ГБ – службы, сохраняющей спокойствие во всей Евразии. Егор и сам был частью боевой машины под началом Джанка.
Беспокоиться за Говарда не стоило. Напавший на него ребенок оказался на полу, не успев даже занести нож для атаки. Гробовщик увидел сталь, мелькнувшую под грязными лохмотьями, и выбил железяку из костлявых пальцев.
- Он всегда приходит так? – Повеселел при виде этой сцены Бурундук.
- Отвечу положительно, но только потому, что Говард вообще впервые посетил наш бункер. – Зафиксировав в журнале время происшествия, Егор снял запись и переместил ее в хранилище.
- И что инструкция в такие случаи гласит предпринимать? – Ухмылка ясно говорила, что на самом деле Бурундук прекрасно знает, что в инструкции такого пункта нет. Мужчина просто развлекался. Он совсем недавно стал охранником и строил из себя неопытного новичка, подтрунивая парня. Но следящий отвечал всегда спокойно, не давая повода для шуток:
- Нападение на гостя требует вмешательства. – Прокомментировал он ситуацию. – Отряд спецов уже на выезде. Программа сообщает им о происшествиях без нашей помощи.
- А мы тогда зачем?
- Определяем степень важности события, фиксируем код личности, заносим в картотеку видеосюжеты…
- Проще говоря, мы выполняем всю рутинную работу. – Оборвал Егора сменщик.
- Не сказал бы так. Вот, например, сейчас я выясню, кто этот маленький преступник, - человек зашарил в базе данных, - и проинформирую спецов о том, куда и как вести несчастного… На самом деле, жалко парня. Подписался ради хлеба на задание паршивцев из бандитского сопротивления.
- В тюрьме ему дадут возможность отработать свою пищу честно.
- Тут ты прав. И самое забавное, что где-то этого мальчишку я уже встречал. Похоже, наш герой не первый раз подобным занимается. – Егор нажал одну из фотографий в длинном списке. В уголке экрана высветился файл досье.
- Ого! – Прочел первые строчки Бурундук. – Определенно, этот тип непрост.
- Иди к своей панели. Или ты забыл, что должен подменять меня в подобных ситуациях?
- Прошу прощения. – Мужчина, показушно ковыляя, заспешил к экранам.
- Без обид. Я расскажу потом, что выяснил. Но и с тебя история о прошлых подвигах, договорились?
- Ладно. – Бурундук уселся в свое кресло.
Обернувшись на экран, следящий хрустнул пальцами и приступил к работе.
- А теперь займемся делом, господин Леон… Леон Дюкло. – Злорадная улыбка показалась на лице Егора. Углубившись в данные, он даже позабыл о том, чтобы следить за Джанком и парнишкой до прихода спецотряда.
Кружка кофе окончательно остыла, но чтобы ее допить, всегда найдется время, а дела не ждут. События способны развиваться очень быстро. Это парень знал из собственного опыта.
;
Часть третья. Чужие.

Глава 1. Леон.

Я сорок раз отжался, чтобы успокоить нервы, но волнение осталось. Говард скоро будет здесь, и я не знаю, что ему сказать. На станции никто не совершал серьезных преступлений вот уже четвертый год, однако, впечатление легко испортить даже самым глупым происшествием. Таким, как это.
 Очевидно то, что у парнишки не было ни шанса повредить гробовщику. И, разумеется, на Говарда напали не случайно – прибывший с инспекцией, мужчина собирался изучить, насколько хорошо работает охранная структура и в самом начале своего пути наткнулся на кинжал, который запросто способен уничтожить всю мою карьеру. Совпадение? Нет. Кто-то бросил мне в лицо перчатку. Мне, начальнику тюрьмы, почетный пост, который я держал уже четыре года.
Пискнул датчик, извещая о прибытии гостей. Я специально не стал выключать его, и когда Говард, наконец, достиг дверей тюрьмы, охранники уже стояли там. Мужчина лично конвоировал мальчишку. Худенький пацан на фоне богатырски возвышающегося гробовщика смотрелся жалко.
Джанк ткнул узника в объятия моих ребят и вышел из тени проема.
- Добрый вечер. – Голос со знакомой хрипотцой донесся так отчетливо, как будто он дохнул мне прямо в ухо.
- Рад приветствовать. – Я подошел и крепко сжал огромную ладонь. – Когда мы виделись в последний раз? Такое ощущение, что миновала вечность.
- Ощущения обманчивы. – Нахмурился инспектор. – Судя по столь теплому приему, эта станция имеет своевольный нрав. А дому свойственно показывать черты хозяина. Со времени последней нашей встречи ты не успокоился. Все рвешься к правде?
- Это – недоразумение. Оно не повторится. – Опустил я взгляд себе под ноги.
- Проводи меня куда-нибудь, где нет твоих бесчисленных подслушивающих устройств. Тогда поговорим.
- Прошу. – Я показал на лифтовые створки. – Кабинет находится на нижних уровнях.
- Среди тюремных камер?
- Так удобнее следить за заключенными. – Мы опустились на три яруса. Дверь лифта распахнулась, и Джанк первым вышел на площадку.
- А здесь чисто. – Удивился он.
- В отличие от прочих тюрем, я стараюсь соблюдать хорошие условия не только в помещениях для посетителей. – Вокруг тесным рядком стояли металлические ящики. В них не было ни окон, ни дверей. На каждом из таких контейнеров светился номер.
- Чисто… - Повторил мужчина, встав у одного из блоков. – Словно в морге.
- То, что в камерах нет окон, положительно воздействует на дисциплину.
- А как открываются твои гробы?
- При помощи трансформеров. Я вызываю робота, и он снимает боковую стенку, а затем опять ее приваривает. Все контакты заключенного с внешней средой осуществляются только таким путем. Продемонстрировать?
- Не стоит. – Джанк продолжил путь. – Насколько можно догадаться, разработал эту технологию Можайский?
- Он мне помогал. – Кивнул я.
- Чтож, тогда я начинаю понимать людей, которые хотят снять тебя с должности.
- Имеете в виду сегодняшнюю провокацию?
- Ее, родимую. И многое другое. Я не посещал «подводное сооружение 3015 «Прометей»» лишь потому, что ждал удобного момента. Ты ведь не случайно оказался здесь и не случайно стал начальником тюрьмы.
- Само собой. – Я вставил электронный ключ в разъем, очередная створка распахнулась, пропуская нас в продолговатый кабинет.
- Ты знаешь, что напавший на меня ребенок – сын Дюкло? – Внимательный взгляд Джанка изучающе скосился на меня.
- Ребята из отдела наблюдения уже шерстят на эту тему. Скоро мы узнаем, кто заказчик. Я прошу прощения за крайнюю медлительность охраны, все произошло так быстро…
- Не оправдывайся. Это было. И подобное могло случиться с каждым. Ты нажил себе врага. Необходимо с этим разобраться.
- Я могу сам справиться.
- Нет. – Говард рубанул ладонью воздух. – У тебя четыре года было, чтобы разобраться. Дальше – только хуже. Я проинспектирую район и сам приму решение. Если придется, ты будешь смещен с поста начальника тюрьмы. Ради твоей же безопасности. – Пройдя к столу, он сел на мое место.
- Это – лишь оплошность. Все под бдительным контролем. – Подойдя, я посмотрел ему в глаза.
- И потому народ лезет на стены от нехватки продовольствия? Презрение в глазах людей, их безразличие к товарищам, тревога, нарастающая с каждым днем. Оплошностью ты это называешь?
- Но такое положение сейчас царит везде.
- С одним лишь исключением. В других сооружениях нет сил организованной преступности. – Тут Джанк был прав. Лишь внешне «Прометей» являлся очагом спокойствия. Людей удерживала жесткая система, но их души уже много лет просили перемен. Меня оправдывало только то, что центр преступности возник еще до назначения меня на должность. Собственно, я именно поэтому сюда и прибыл – разобраться.
На минуту в кабинете воцарилась тишина. Мне было нечего сказать, а Говард думал. Вдруг он зарычал и треснул по столу рукой, так, что с него посыпались карандаши и ручки.
– Десять лет прошло с момента погружения! СС все это время собирала силы для того, чтоб перегрызть нам глотку. Через год-другой их лодки атакуют нас. А у Евразии свои проблемы. Ведь, она скоро умрет от нищеты. – Сцепив крест-накрест кисти рук, он утопил в них голову. – Разве такой судьбы хотел Решаев? Он погиб с надеждой, что когда-нибудь последователи вернутся на поверхность.
- И эта надежда сбудется. – Мой голос отвердел при мысли о погибшем лидере Евразии. Он был одним из тех редчайших индивидов, что способны собирать вокруг себя лучших людей и грамотно руководить целой страной. Но мир не должен рухнуть от кончины одного единственного человека.
- К сожалению, у нас нет времени на мирные решения. – Качнул Джанк головой. – За месяц я намерен лично посетить все бункеры. Это – проверка состояния готовности к войне. Когда она будет закончена, я объявлю всеобщую мобилизацию.
- Опять война? Разве нельзя жить без нее? Сражение за сушу в прошлом, что они еще от нас хотят? Из чувства мести не уничтожают миллионы, нужно что-то большее.
- И это что-то есть. Инфледы. Мы не сгинули лишь потому, что обладаем технологией контроля над их разумом. Пока в Евразии локаторы спокойно извещали об отсутствии угроз извне, подводные сооружения СС все время подвергались нападениям. И это научило их бороться. Мы же просто жили, с каждым днем ужесточая рацион и строя карцеры для непослушных. А теперь Враг заберет у нас последнее, что сохраняло статус-кво.
- Ну, не последнее уж точно. Кроме гипнотических устройств Дюкло у нас немало и других изобретений. Станции питают города, подлодки добывают пищу и ресурсы. Их нетрудно приспособить снова для военных целей.
- Ты общаешься с Можайским и, конечно, лучше знаешь о техническом снабжении. – Мужчина встал из-за стола. – На это я во многом и надеюсь. Если мы сможем достать хотя бы то, что некогда имели, двести-триста субмарин класса «Пиранья Эпсилон» легко одержат верх над лодками СС. – Достав сигару, Говард отрубил ее конец секатором, который здесь стоял как раз на этот случай. – Передай Можайскому мои слова. Пусть делает что хочет, но мне нужен флот. Хороший флот.
- Я передам. А что с…
- Тобой? Пока что остаешься на посту. Но если не покончишь с провокаторами…
- Я уже довольно близко подобрался к ним. Неделя, может, две.
- Семь дней. К восьмому, утром, жду отчета на столе. Иначе можешь собирать вещички. И не жди поблажек, ты уже не мальчик, чьи ошибки я прощал. – Он огляделся. – В общем, так. Тюрьма твоя работает стабильно. Я зачту ее. Теперь пойдем, проверим спецотдел. Надеюсь, там готовят свежий кофе? От тюремной чистоты меня уже тошнит.
- Я не начальник спецотдела. Если что.
- О, неужели? Может быть, еще споешь о том, что не имеешь власти над всей станцией? Слух о твоем влиянии достиг даже Санкт-Петербурга. – Хмыкнул он.
- Это лишь слух. – Я щелкнул запирающим дверь механизмом.
Несколько минут мы шли в молчании. Я наблюдал за тем, как Говард пережевывает так и не зажженную сигару.
- Что-то хочешь мне сказать? – Спросил мужчина.
- Мы с Алисой поженились. – Улыбнулся я. – Два месяца назад.
- Об этом знаю… как и о других делах. – Невозмутимый взгляд привычно шарил по просторам помещения. – Небось, уже наслышан о своем негласном прозвище?
- Паук? – Я почесал макушку. – Только, это перебор.
- Отнюдь. Ты очень сильно изменился.
- Изменился мир. Я просто приспосабливаюсь под него.
- Используя методики СС, которые лежат на твоей полке?
- Это… - я замялся, - это действенная схема. Многократно примененная на практике.
- Жестокая. Не одну сотню человек она ввергла в безумие. Допросы, проходящие по предписаниям Данилы Чернышева, не должны существовать. Тот парень, сын Эмиля, он ведь в камере дознания сейчас? Как быстро твои люди перейдут от слов к висящему на гвоздиках инвентарю?
- Он знает то, что может послужить освобождением для многих.
- Дам тебе один совет. Договорись с Леоном, и тогда он выведет тебя на цель. Мальчишка почему, по-твоему, пошел на это? Видел, как он худ? Жрать хочет. Здесь ему дадут какое-никакое, а обеспечение. Работы в наше время недостаточно, оплачивается она хреново. Накорми преступника, и он за тебя жизнь отдаст.
- Спасибо за совет. – В кабине лифта мы поднялись к верхним ярусам. – Рискованно, конечно, отпускать его…
- Всего лишь мальчик. – Усмехнулся Джанк. – Тебе нетрудно будет уследить за ним. Тюремщик.
- Убедили. – Я вздохнул. – Но мне тогда придется вас покинуть, чтобы лично проследить за парнем.
- Разумеется, иди. И осторожней с ним. – Джанк положил мне руку на плечо. – Эмиль Дюкло был далеко не лучшим из людей, но после своего падения он натерпелся бед. Поверь, предатель искупил свою вину, и в том, что мальчик вырос сиротой, отчасти виноваты все мы.
- Я не понимаю… но попробую ваш метод, если он и вправду эффективен на ваш взгляд.
Джанк вышел. Между нами все-таки осталась недосказанность, и это напрягало. Гробовщик не доверял мне. Впрочем, доверял ли он кому-нибудь вообще? Все операции мужчина проводил внезапно, извещая подчиненных в самую последнюю минуту. Даже об инспекции я разузнал случайно, через донесение знакомого, работающего в санкт-петербургских доках.
Я открыл одну из неприметных дверок, за которой сразу начиналась шахта. Вниз вела витая лестница, заканчиваясь там же, где и ярус заключенных, но никак с тем помещением не контактируя. Официально это место называлось «камера дознания». На самом деле, кроме следственных мероприятий помещение служило повседневкой.
В окружении тюремщиков сидел Леон. Его не стали запирать, а просто плюхнули в одно из коридорных кресел. Парню даже дали кружку чая.
- Ты по-евразийски говоришь? – Спросил я, сев напротив юноши. Он посмотрел с испугом, но кивнул. – Я буду задавать вопросы. Если отвечать не хочешь, лучше промолчи, вранье здесь не приветствуется. Мы договорились? – Он опять кивнул. – Тебя зовут Леон Дюкло? – На этот раз отмалчиваться заключенный не решился.
- Так меня именовал отец. Но в паспорте стоит другое имя.
- Я знаком был с твоим папой. Сожалею, что его нет больше с нами.
- Вы меня допрашивать собрались или успокаивать? – Сощурился Леон.
- Договориться. Я тебе, ты мне.
- И что же вы хотите? Впрочем, спрашивайте, я на все отвечу. Только…
- Что?
- Детектор лжи включите. А иначе не поверите. – Я хмыкнул.
- Говори. Твои глаза все выдают куда надежней всяческих детекторов.
- Ну, ладно. – Он вздохнул. – Вы сами только спрашивайте. Я не знаю, как начать. – Мои ребята, глядя на происходящее, невольно улыбнулись. Редко в эти стены попадал настолько беззащитный киллер.
- Кто заказчик? – Я внимательно уставился на юношу. Он покраснел.
- Такое дело… как бы попонятней объяснить… ведь вы хотите знать, кто посоветовал мне покуситься на того здоровяка? Ну, в общем, это был водопроводный кран. Точней, вода, которая текла оттуда.
- Что за бред? – Не удержался я.
- Я говорил, что не поверите.
- Мне трудно это сделать. Впрочем... – Вспомнив об инфледах, я спросил. – Быть может, он общался с тобой мысленно? Шум в голове и неразборчивое бормотание такое.
- Я не шизофреник. – Парень понял все по-своему. – Звук шел из крана. Может, это новые какие-то системы передачи волн или нанодинамики…
- Другой вопрос. – Я перевел допрос в иное русло, чтобы не запутывать зря ситуацию. – Какое ты задание конкретно получил?
- Напасть. – Качнул плечами он.
- Убить?
- Напасть.
- Смертельного исхода не предполагалось?
- У меня был шанс? – Парнишка усмехнулся.
- У тебя был повод. Ты напал на Джанка – человека, некогда пленившего твоего отца. И если с мистикой водопроводных кранов я еще готов смириться, ты меня не убедишь в том, что не знал фамилии заказанного человека.
- Я действительно не…
- Хватит врать! – Я встал, нависнув над Леоном. Парень вздрогнул. – Русик, принеси, пожалуйста, какое-нибудь средство уговаривания.
- Сейчас. – Стоящий, подпирая дверь, охранник выскочил в другую комнату. Через минуту он вернулся с куском торта на тарелке. Я отметил, что этот засранец как всегда удачно выполнил приказ. Оперативника из Русика не получилось, но в делах, подобных этому, он выполнял свою задачу даже лучше, чем если я взялся за нее бы сам.
Тарелка, испуская приторные ароматы фруктов и нуги, легла в руки Леона. Он обвел недоуменным взглядом нас.
- Прервемся на минутку. – Подтвердил я, подходя к стоящему на тумбе примусу. – Кто будет чай, кто воду? Не стесняйтесь, господа.
Спустя минут пятнадцать мы уже довольно громко обсуждали происшествие, как будто это – просто байка, никакого отношения к присутствующим не имеющая. Мальчик, уплетая торт, совсем расслабился и поддавался с легкостью на все мои психологические провокации.
Но две детали из его рассказа не менялись, как я ни старался. Парень не имел понятия о том, кто его цель, а указал ему на Говарда водопроводный кран.
- Ну, хорошо. Допустим, то, что ты сказал, действительно произошло. Заказчик говорил о новой встрече? Расплатиться за задание и все такое.
- Говорил, что сам найдет меня. – Леон, облизывая губы, счистил ложкой крем с тарелки. – Вы хотите взять его? Не думаю, что выйдет. Он способен появиться за спиной и через несколько мгновений испариться без следа.
- Ты много думаешь, а мне нужны не рассуждения. Побудь приманкой в этом деле и получишь… да хотя бы и амнистию, чем не награда?
- Но меня ведь могут и убить. Я лучше тут. Зачем бежать от легкой смерти неизвестно в чьи объятия?
- Ты б так не говорил, побыв немного в полностью отрезанных от мира камерах этой тюрьмы. – Встрял Русик. Интересно, он действительно жалел парнишку или в «доброго» решил сыграть? - Давай же, соглашайся. – Подмигнул он. – Вдруг подружишься с начальником. Ты смелый, нам такие пригодятся. Думаешь, откуда большинство охранников берется?
- Тишина. – Одернул я его.
- Я сделаю, что нужно. – Неожиданно кивнул Леон.
- И это правильный ответ. – Рот Русика расплылся.
- Есть одна причина, по которой… - Паренек замялся, глянул исподлобья на меня. И я вдруг понял, что эти глаза меня добьют, смотреть в них – все равно что плакать. Искренность младенца. 
- Нечто важное? – Я сел на корточки, придвинувшись к нему.
- Да, очень. Мало кто поймет, однако, я…
- Тогда, не говори. У каждого есть цель, ради которой он готов на многое. Но иногда она должна остаться в тайне, понимаешь?
- Я… - Леон еще сильней смутился. – Понимаю плохо. Но начальнику тюрьмы виднее. Поступить по-вашему будет мудрей.
- Ты многого добьешься. – Улыбнулся я,  вставая. – Начинаем подготовку к операции.

***

Подводный бункер «Прометей» разбит на восемь ярусов. В народе – восемь уровней. Три самых верхних называются триумвиратом: политический, научный и оперативно-розыскной отделы перемешаны и не имеют четкого разграничения по этажам. К примеру, помещения тюрьмы находятся на всех трех ярусах одновременно.
Под триумвиратом есть еще один этаж, центральный. Радиус. Обычно выполняет функцию гостиницы и порта. Бурное местечко. В случае войны склады центральной зоны открываются, и Радиус становится командным пунктом.
Нижние четыре яруса содержат в себе два жилых и два промышленных. Теоретически разбитая на восемь этажей система бункера способна развиваться и существовать самостоятельно, однако, факты говорят обратное. Четвертый с третьим уровни, которые теоретически должны быть равнозначными, фактически подобны раю с адом. Два жилых отсека, построенные по одной и той же схеме, через десять лет покрылись отпечатками людей, живущих в этих помещениях. Четвертый – знак благополучия и чести, третий – обиталище всего, что вызывает стыд.
И это разделение однажды изменило все подводное сооружение. Анархия прельщала многих. Ни присутствие Можайского, который не спускался ниже Радиуса, ни сеть камер видеослежения, ни даже спецотряды не смогли остановить упавшее на нижние районы разложение.
Зато, теперь я точно знал, где мне искать преступника, который заказал Леону Джанка.
Третий уровень – притон для бедных жителей подводной станции – предоставляет самые дешевые тарифы на жилье. Здесь даже свет притушен, что совсем уж как-то странно. Но квартира стоит в десять раз дешевле, чем жилые блоки, расположенные на четвертом уровне. Районы, расположенные прямо над техническими помещениями бункера, кишат людьми. Здесь голодают, здесь не моются неделями, но здесь легко купить запретный плод, сулящий наслаждение, ведь, камер видеослежения на третьем уровне не многим больше, чем провизии. Их попросту срывают и сдают на черном рынке.
Черный рынок – жила уровня. Замаскированный под социальные объекты, он качает деньги со всей станции. Сюда приходят для того, чтобы отбросить этику и отдохнуть на полную катушку, если есть, конечно, что отдать взамен на снятие усталости.
Ты видишь детские дома, столовые, театры, туристические и другие офисы, чьи объявления расклеены на входе. Ты стоишь и думаешь, куда пойти. Иные не стоят. Они уверенно проходят внутрь, опускаясь вниз по неприметной лестнице, и попадают в нечто наподобие стоянки. Ровное покрытие, плафоны через каждые пять метров, серые колонны. У колонн располагаются, окружив себя товарами,  задумчивые люди. Подойди к ним, изучи лотки – твоя душа захочет многого, но выбрать лучше что-нибудь одно.
Наивным кажется, что черный рынок существует просто так, как хаотичное природное явление. На самом деле он не появился бы на свет без нашей помощи. Правительство подводной станции, устав ловить преступников на нижнем уровне, легализировало их.
Меж продавцов мелькают силуэты. Кто-то прячет в капюшон свое лицо, кому-то незачем скрываться. Выделю одних. Не для отчета. Черные штаны, замызганная куртка, крепкое телосложение. Так называемый отряд особого назначения на службе станции (или ОСНАЗ ). На рынок протяженностью в две тысячи квадратных метров десять человек, и это больше, чем достаточно. Их главное оружие – устройства радио и видеоразведки, информаторы, а так же целый наблюдательский отдел. ОСы не арестовывают никого, пусть он торгует даже ядом, если не поступит специального приказа, что не отменяет постоянной их готовности в любой момент начать захват.
Поэтому, когда я обсудил с командующим спецотряда предстоящее задание, ему понадобилось просто позвонить. Все остальное сделали бойцы. Нам оставалось только наслаждаться операцией с экранов камер видеослежения.
- Семерка зафиксировала цель. – Егор приблизил человека, выходящего из лифта. Это был Леон. Он миновал два коридора, двигаясь в другую сторону от рынка. Как мы и предполагали. Парень должен заскочить кондитерско-молочный магазин. Там он возьмет какую-нибудь вкусную и дорогую штуку, и опять же двинется не сразу к цели. Прогулявшись вдоль красивой вывески «стань роботехником», Леон чуть покружит в жилых отсеках, и уже тогда направит свои стопы в нужном направлении. – Зачем такие осторожности? Парень и так живет над черным рынком. – Удивленно произнес следящий, глядя на все эти виражи.
- Мы даже так рискуем, отпустив его спустя полдня после поимки. Дураку понятно, что преступников не милуют в первый же день. Надежда лишь на то, что интерес заказчика превысит осторожность. Я дал парню много денег специально. Он пойдет на рынок и возьмет себе какую-нибудь дрянь. Такая весть мгновенно разлетится по преступному сообществу. Необходимый нам мерзавец попытается связаться с мальчиком, вот тут-то мы его и схватим.
- Схватим воду? – Усмехнулся парень.
- Байки. – Отрицательно качнул я головой. – Богатая фантазия ребенка может запросто придумать что угодно. – Мы продолжили следить за лентой видеослежения.
Отмеченные на экране синим маячком осназовцы стали вести за парнем слежку сразу после появления его в подвале. Рынок был сегодня полон посетителей. Сократ – шеф спецотряда – знает свое дело. Он успел пустить слух по всей станции о скидках на продажу алкоголя. У толпы есть свойство прятать подозрительные действия людей, и наши парни без проблем осуществят план операции.
Леон прохаживался вдоль лотков, смущенно глядя на плакаты откровенного характера, наверное, он раньше и не посещал подобных мест. Таких обычно выгоняют. Маленький и бедный. Толстый человек, заметив мальчика, направился, было, к нему, намереваясь выпроводить – местный бонза, видимо – но к человеку тут же подошел тип в неприметной куртке и отвел в сторонку.
Дошагав до алкогольной лавки, парень, наконец, решился заказать портвейн. Улыбчивый мужчина протянул ладонь, куда упали два квадратика. От удивления торговец даже рот открыл. Не став расспрашивать Леона, он проверил электронную валюту считывателем и снял последнюю бутылку с полочки. Леон, забрав портвейн, немного повозился с ним, пристраивая. Чертова бутылка не хотела залезать в карман. Тогда он выбросил рулет, который час назад был куплен в магазине, и направился прочь с рынка. Булку тут же подобрал один из посетителей. У продавца глаза на лоб полезли от подобного пренебрежения к еде. На несколько минут покинув свой лоток, он рассказал соседу о произошедшем.
Через полчаса весь рынок знал о происшествии. Леон к тому моменту был уже вне стен подвала. Но на этом операция лишь только начиналась.
Отойдя от мониторов, я включил электрочайник.
- Как настрой? – Вопрос был обращен к Егору и его напарнику Бурундуку, а так же поодаль сидящему Сократу. Шеф спецназа был сейчас наполовину с нами, инструктируя бойцов о новой части плана.
- Норм. – Откликнулся Егор. Его напарник сделал пальцами колечко.
- Слушайте сюда. Задача ваша в том, чтобы отслеживать масштабные перемещения. Займитесь этим. Мне необходимо знать, как будет реагировать толпа на каждое событие. Следите за входящими и выходящими, советуйтесь с Сократом, он работает по личностям. Да вы и сами знаете, что нужно делать, просто делать это нужно в десять раз упорней, чем обычно. Ясно? – Наблюдатели кивнули. Бурундук добавил:
- Мы тогда прямо сейчас приступим. Есть одна задумка. – Подойдя к Егору, он о чем-то зашептался с ним. Следящий радостно кивнул, и оба завозились с базой данных, подгоняя кадры.
Чайник закипел. Я в несколько движений заварил себе напиток, пригубив немного.
- Подойдите на секунду. – Подал голос командир спецов. Отставив кружку, я приблизился к нему. – Ребята говорят о человеке, наводящем справки про Леона. Вот он. – На экране высветился запечатленный в профиль тип.
- Картинка снята прямо там, на рынке. В базе данных его нет? – Я изучил лицо мужчины. Гладкое, похожее на изваяние, оно напоминало маску. – Странный человек.
- Еще бы. Ведь он не входил в подвал. Во всяком случае, так уверяют камеры.
- Как, не входил?
- Впервые цель фиксируется возле туалета. Но канализация слишком мала, чтобы по ней туда пролезть. Тем более, мужчина полностью сухой.
- Канализация… - Задумавшись, я почесал затылок. – Что-то уже было в этом деле, связанное с ней. Но что? – Включи прямой эфир и скинь ребятам ссылку.
- Уже скинул. – Монитор сменился видом на подвал. Тип, упомянутый Сократом, разговаривал с тем самым продавцом, который запустил слух о богатеньком ребенке.
- Время! – Сжал я кулаки. – Зови Леона.
Шеф спецов связался с мальчиком и объяснил ему, что нужно делать. Через пять минут тот снова опускался по железной лестнице в подвал. Он должен показаться на глаза преступнику сейчас, иначе операция провалится ко всем чертям. Два человека сокращали меж собой дистанцию, и вот уже не больше десяти шагов осталось до их столкновения.
Вдруг подозрительный субъект закончил говорить с торговцем и направился прочь от прилавка. Он шел не туда. Мужчина не заметит мальчика, пусть даже знает, как тот выглядит.
- Что делать, мать твою! – Услышал я свои слова. Хотелось приказать, чтобы спецы схватили подозрительного типа, но нельзя, сейчас не время. Ситуацию спасти мог только сам Леон, каким-нибудь нелепым, привлекающим внимание поступком. Ну же, вскинь хотя бы руки вверх! Однако, парень продолжал идти, а незнакомец удалялся.
Не дойдя трех метров до прилавка, юноша достал из-под полы портвейн, и тут уже, наверное, сама судьба сыграла роль. Холодная бутылка выскользнула из дрожащих от нервного напряжения пальцев. Парень подхватил ее, согнувшись, но для этого ему пришлось остановиться, и идущий сзади человек непроизвольно врезался в Леона, емкость вновь покинула стремящиеся сохранить равновесие руки. Пролетев два метра, она стукнулась о твердое покрытие, и ручейки портвейна растеклись по полу.
Незнакомец обернулся, обнаружив мальчика. Его лицо не изменилось, оставаясь мертвым среди удивленно гомонящих граждан, но глаза… я даже сквозь изображение на мониторе ощутил их блеск. Тип развернулся и нырнул в толпу. Спустя секунду полы серого плаща мелькнули около Леона. Человек попробовал к нему приблизиться, но парень быстро среагировал на ситуацию и ринулся в другую сторону.
Торговец указал на мальчика рукой, крича о чем-то. Я не слышал, но Сократ имел наушник и немедленно отдал приказ своим ребятам оттеснить барыгу. Большинство спецов направились вслед за Леоном и преступником, который почему-то до сих пор не мог его догнать. Они достигли выхода наружу.
Я перебежал к панелям наблюдателей. Егор следил за рядом камер, выполняющих довольно необычную задачу. Видеотрансляция как бы преследовала цель. Когда бегущие показывались в поле зрения, устройства следовали за Леоном вплоть до покидания им наблюдаемого радиуса. Непосредственно наводкой камер занимался Бурундук, следящему лишь оставалось выбрать нужный ракурс для обзора.
После покидания черного рынка тип стал настигать мальчишку. В то же время наши сами подобрались ближе к цели, да и впереди бегущих поджидали двое из группы запаса. 
- Окружайте. – Приказал Сократ. – Крайние в группе, держась в полуметре от стен коридора, обогнали цель. Леон метнулся вправо, оказавшись в безопасности. Спецы взяли преступника на мушку. Не меняя выражения лица, тип бросился на первого попавшегося человека. Отступив назад, боец провел захват, и грамотно провел, казалось бы, но гад каким-то образом сумел освободиться. Он достал кинжал, швырнув его в соседнего спеца. Тот выставил вперед ствол автомата, и холодное оружие, ударившись о сталь, ушло куда-то в сторону. Не выдержав, боец направил автомат мужчине в ноги, искры осветили дуло.
Тип обрушился на пол, и что-то странное было в его падении. Мешок с песком так падает. Одежда медленно осела на пол, из-под ткани брызнули потоки крови… слишком много крови. Или вообще не крови. Плащ все оседал и оседал, а лужа расплывалась, словно лопнул шар, наполненный водой. Водой. Не кровь текла из-под материи – вода!
- Что за херня? – Егор, похоже, видел то же самое. Не глюки, значит.
- Кран – заказчик. – Вспомнил я слова Леона. – А из крана… - Нет. Не стоит фантазировать, пока отсутствуют анализы той гадости, что вытекла из типа. Лучше посидеть, допить свой кофе и подумать. Да. Так я и сделаю.

***
 
- Попробуем судить логически. Преступник задался конкретной целью – надавить на управление подводной станции. Подстроенное покушение на Джанка – дело рук того же типа, что погнался за Леоном, или это был его напарник. Дело пусть и не простое, но вполне понятное. – Я изменил в очередной раз позу в кресле. Тело затекло от долгого сидения, но результаты совещания по-прежнему не изобиловали продуктивностью. В начальстве станции, в которое кроме Сократа и меня входили: от научного отдела – Серый и от политического – бывший предводитель НИИ Ксенологии, Демьян Собчак, царило разногласие. Можайский, несмотря на все мои слова, не мог избавиться от аномальной части дела:
- Вань, ты полностью уверен в том, что этот человек разлился как мешок с водой? Быть может, это видеомонтаж? – Предположил в очередной раз он.
- Сократ проинформирован на этот счет серьезней. – Перевел я стрелки на спеца.
- Мои ребята подтвердили виденное. – Тот кивнул. –  Как уже было сказано, субъект в последние секунды «жизни» превратился в жидкость. Кстати, были и другие странные приметы. Полностью лишенное, к примеру, мимики лицо. Конечности субъекта изменяли форму, когда он встречал препятствия.
- Торговца допросили?
- Да. И не безрезультатно. Он упомянул о необычном голосе мужчины. Я цитирую: «Похоже на журчание воды, такое плавное, холодное, болезненное даже».
- Замечательно. – Ученый вытащил планшет и сделал несколько заметок. – Результаты экспертизы взятых проб воды скажут намного больше. – Серый улыбнулся и потер ладони.
- К черту мистику. Давайте разберемся с бандой. То есть, с тем, из-за чего она стала активничать. – Демьян с негодованием глядел на набирающие что-то пальцы.
- Мистика тут ни при чем. – Ученый возмущенно вздернул руки. – Нам уже известно то, что человечество не одиноко на Земле. Инфледы существуют. А Серебряные кашалоты? Эволюция предстала в совершенно новом свете после погружения, не говоря уже о человеческих научных разработках. Уверяю вас, даже СС способна в наши дни создать как минимум похожего на человека робота, а в перспективе – и то существо, которое так удивляет всех присутствующих.
- То есть, господин Можайский, вы готовы заявить, что можете и сами сделать водяную тварь? – Ухмылка на лице Демьяна предвещала нечто гадкое.
- Вполне. Но я не стану тратить время на такие глупости.
- И все же, кто-то эту глупость произвел на свет. Проект-то прибыльный, наверняка. Такая сила. И во всей Евразии один ученый, радующий нас великими проектами уже десятый год.
- Беспочвенные подозрения легко счесть клеветой. – Напомнил я. – Поосторожней с выражениями, уважаемый политик.
- Я хочу сказать лишь то, что господин Можайский мог бы сильно всем помочь. – Демьян испепеляюще уставился на нас. – Вместо того, чтоб подавлять мой голос большинством своих упреков. Вы, Иван Некрасов, шеф тюрьмы. Я знаю, для чего вы здесь. Хотели б справедливости, давно б ее добились. Но вы ничего не сделали для бункера, а только разозлили его жителей. Подобное не обсуждают вслух, но третий уровень дает спокойствие всей станции. Вы вторглись на их территорию, заставили играть по своим правилам. Конечно, бонзы возмутились, и теперь у нас серьезные проблемы.
- Странно это все. – Пробормотал Сократ. – Допустим, водяной – машина, созданная кем-то. Почему он самолично не напал на Джанка? У него намного больше шансов, чем у мальчика. И даже если нужен именно Леон, зачем тогда вообще все эти заморочки с роботом? Нет. Все-таки заказчик и то существо – одно лицо. Разумное и социальное.
- О боже! Вы когда-нибудь встречали махинатора пришельца? – Шеф политиков аж покраснел от возмущения.
- У вас есть версии получше?
- Я за то, чтобы избавится от той причины, по которой черный рынок стал наглеть. За снятие барьеров. Нам не победить подводных тварей, это – дело армии. Давайте просто перестанем нарываться.
- Ты ведешь себя, как крыса. – Серый встал, с негодованием сверля глазами Собчака.
- Прошу вас, успокойтесь! – Я покинул кресло вслед за ним и оглядел присутствующих. – Вы все в чем-то правы. Но сейчас необходимо сделать главное – понять, чего хотят враги.
- А если это невозможно? – Дверь открылась, на пороге показался Говард Джанк. – Вы так кричите, что любой шпион уже давно узнал бы все, что нужно.
- Доброй ночи. – Улыбнулся шеф политиков. Он подошел, чтобы пожать гробовщику его огромную ладонь и что-то прошептал ему на ухо.
- Мелкие разборки больше не должны вас волновать. – Презрительно уставился на подхалима Говард. – Через час я отправляюсь в путь. Вы выяснили что-нибудь?
- Вся информация, которая имеется, была уже сообщена. – Ответил я.
- Так мало. – Гробовщик нахмурился. – Советую поторопиться. Наблюдатели заметили звено СС-овских подлодок на северо-западной границе. Это – первые разведчики, до нападения на нас Даниле Чернышеву нужно будет разузнать еще немало о позициях Евразии, но бесконечно отлагать атаку он не станет.
- А Серебряные кашалоты? Их по-прежнему не видно?
- Нет. И это – подозрительно. Особенно сейчас, когда по всей Евразии гуляет слух о людях, состоящих из воды.
- Так, эти существа замечены в других подводных станциях!? Но почему вы не сказали раньше?
- Я был не уверен в том, что ваши провокаторы – одни из них. Теперь есть доказательства. – Джанк сделал несколько шагов ко мне. – Проблема вышла на междугородний уровень. Придется возвращаться к старым методам. Ты снова соберешь свой орден слышащих, и вместе с ними попытаешься найти инфледов. Существа наверняка владеют более обширной информацией на этот счет.
- Потребуется время.
- Обратись к Статисту. У него есть все контакты.
- Хорошо. А что с… - Я глянул на присутствующих.
- Разрешаю пользоваться властью всех отделов. Но не забывайся.
- Это не демократично! – В возмущении Демьян всплеснул руками. Гробовщик уставился на представителя политиков, как на торговца, предлагающего брак.
- Когда-то мы уже встречались. – Хмыкнул он. – Начальник НИИ Ксенологии, по-моему. Уже тогда вы были очень наглым типом. Это иногда полезно. Занимайтесь своим делом и получите, что заслужили. В вашем окружении есть представители бандитского сообщества, найдите их и допросите. Если сделаете все удачно, я подумаю над вашим повышением. Доступно?
- Сделаю все в лучшем виде, шеф! – Демьян расплылся в сладостной улыбке.
- Чтож. Тогда удачи, господа. И да, Сократ. – Джанк обернулся на начальника спецов. – Ты помнишь наше соглашение?
- Само собой. – Кивнул мужчина.
- Ты не должен отступаться от него, как бы ни обернулась ситуация. – Гробовщик постоял немного, изучая логотип триумвирата на стене, и вышел в дверь, оставив нас обдумывать свои дела.
  - Ну, что. Все знают свою задачу. – Сказал я, выдержав минуту тишины. – Тогда не будем медлить. Где меня найти, вы знаете. – И вышел вслед за Говардом.
;
Глава 2. В поисках ответа.

Покинув политический отдел, я с облегчением вздохнул. Набрав Можайского, я скинул на его контактный номер место встречи. Через пять минут в проходе показался человек. Знакомая походка выбивала бодренький мотивчик, Серый подошел к большому толстому стеклу, перед которым я стоял. Отсюда открывался вид на главную научную лабораторию. Приделанные к потолку суставчатые руки тросами висели над огромными столами, на которых размещались цилиндрические опытные установки. Облаченные в халаты люди изучали данные, печатали наборы знаков на панелях, иногда используя наручный пульт для управления свисающими щупальцами.
- Деловито так все выглядит. – Я улыбнулся. – Нужно каждый день устраивать сюда экскурсии, чтобы поднять моральный дух сообщества. А то сидят в своих коморках, только о еде и беспокоятся. Еда, оно, конечно, хорошо, но жизнь не только от поставок продовольствия зависит в наши дни.
- В твоих словах есть доля правды, но на самом деле, это сборище так называемых «ученых» только для экскурсий и годится. Присмотрись к деталям. Вон тот лаборант даже нормально щупальцами не умеет управлять, вчера он разгерметизировал коллайдер, и хорошо еще, что в выключенном состоянии. Новый набор сотрудников – это кошмар какой-то, я их называю вузовскими дебилятами. Приходят в центр, словно в параллельный мир. Раскинет руки этот хлопец, и давай хватать все рычаги подряд. Он книжку выучил, любой знакомый термин словно красный флаг воспринимает, а реальной подготовки нет. Казалось бы, банально. Попросил я протереть аппаратуру после опыта, есть там один, старательный особо, вечно под ногами путается. Ну, так этот парень снарядился сделать все по правилам ТБ. И ладно то, что он весь спирт извел, но выключать панель перед очисткой… Да, так правильно. Короткие там замыкания и прочее. Но вместе с той панелью выключилась сеть. Сорвались два эксперимента, съемные носители не получили нужный бэк и просигналили тревогу. Мне пришлось тащиться лично в лабу, чтобы все вернуть на место, это заняло час с лишним! А все потому, что современные студенты не проходят должной практики. – Серый вздохнул и глянул на меня. – Тебя там не хватает. И таких, как ты.
- Я не могу сейчас работать в центре, ты и сам ведь понимаешь. Я поговорю с Демьяном насчет практики. Новые полномочия дают возможность надавить на этого ханжу, который держится за свой поганый рынок. Пусть поможет институтам, не такая уж высокая для нашего бюджета это тяжесть.
- Дело не в бюджете. Подготовка финансируется. Ежемесячно я лично выделяю тридцать пять процентов из тех средств, что отпускаются лаборатории образовательным учреждениям. Им просто не хватает взрослого состава. Все ученые работают без перерыва в центре, институтские учителя по большей части – теоретики, читающие точно так же книжки и инструкции.
- Тогда можно позвать людей с других подводных городов.
- Ты думаешь, я не пытался? – Усмехнулся Серый. – Все работают. Наверное, помимо нас и силовых структур в Евразии вообще нет занимающихся делом, потому что я бы не назвал Демьяна Собчака трудящимся. И вообще, уже нет времени на обучение. Ты ведь прекрасно слышал, что сказал Джанк. Надвигается война, придется действовать имеющимися руками.
- Кстати, насчет действий. – Вспомнил я. – Он тут просил осведомиться о техническом обеспечении на случай боестолкновений.
- О техническом? – Можайский шмыгнул носом и порылся в боковых карманах. – О подлодках, боевых скафандрах, здоровенных пушках… Это ему надо? Некоторым лишь бы пострелять. Нет, чтоб хоть раз попробовать решить все мирно. Нету новых лодок, нету. – Взгляд его метнулся влево. – Странное сложилось мнение, как будто я – великий гений, каждый день творящий новое супер-устройство.
- Ты действительно немало сделал для Евразии. – Я улыбнулся, ох уж этот скромник.
- Есть один секрет, который никогда не придавался гласности. Процентов девяносто девять всех моих работ придумали другие люди. Я лишь взял их труд и применил на практике.
- Что, даже ГеоТЭС? А как же многочисленные субмарины? Технологию добычи воздуха мы вообще совместно делали.
- Подлодки, вертолеты, вездеходы, станции, буравчики, реилганы, экономные системы ЛЭП и многое другое – не мое. Причины замораживания проектов, созданных еще до катастрофы, очень разные. Кого-то задавили ненасытные лоббисты, чью-то разработку засекретили настолько, что даже возможность сделать экспериментальный образец была отложена до лучших пор, да так и сгинула на дне, в каких-то разработках люди вообще не видели необходимости. Как те же станции. Зачем подводное сооружение, вмещающее больше миллиона человек, когда есть города на суше? На постройку «Прометея» по тем меркам, полагаю, не хватило б даже годового оборота средненькой страны. И дело даже не в деньгах, опять же, недостаток образованных людей – причина всех упадков.
- Но ты все-таки их сделал – все эти устройства, претворил их в жизнь.
- В периоды опасности для жизни деятельность мозга повышается. Почти все, что мы создали, было смонтировано в первые пять лет с начала новой эры. Если проследить за результатами последующих разработок… десять лет, а большинство из них так и лежат в научном банке памяти, как чертежи. Жизнь в бункере расслабила людей. Я удивлю тебя. Работай мы как прежде, вся Евразия сейчас была б единым помещением.
- А это как еще?
- Ты слышал что-нибудь о плазменных тоннелях?
- Нет.
- А я о чем. Такие вещи не заботят тех, кого волнует только собственная жизнь. Дебилов, к сожалению, по непонятным мне причинам большинство. Когда нет непосредственной опасности для жизни, дети пожирают созданное предками. Они съедят и крепостные стены, если балки состоят из шоколада. Что там будет завтра… А! Плевал он на запреты. Нет, чтоб научиться, глянуть ну, хоть раз на то, как поступают старшие.  Ты понимаешь, он сегодня выключил панель, а завтра плюнет и опять сломает что-нибудь. Какая разница, ведь, это несерьезно. А по городу, тем временем, уже гуляют твари инородные. Им на руку отупевание людей.
- Так можно долго говорить. – Вздохнул я. – Только болтовней немногое изменишь.
- Намек понят. – Серый отошел от прозрачной стены. – Идем. Я покажу тебе, что может предложить наш бункер флоту.
Мы спустились на два яруса. Ученый подошел к одной из лифтовых кабин, которая от прочих отличалась специальной пропускной системой. Вставив линзу, Серый поглядел в окошечко и щелкнул первым рычажком, затем проделал то же самое, уже без линзы. Створки распахнулись.
- Это все? – Я удивленно глянул на него. – Чтобы попасть на склад, достаточно продемонстрировать сетчатку глаза?
- Изначально все задумывалось, как пятиступенчатый контроль, причем, с охраной у дверей. Но это все настолько муторно. – Вздохнул Можайский.
- Понимаю. – Я и сам неслабо заморачивался с обустройством помещений, когда переоборудовал тюрьму.
Проехав по диагональному ходку с десяток метров, лифт остановился. Мы попали под достаточно просторный свод. Я огляделся, ощутив, как закружилась голова. Довольно непривычно.
Толстые паллеты справа трехэтажной сетью замостили все до потолка. На них стояли лодки, шатлы, катера и просто странные устройства. Вдоль паллет курсировали краны, подавая нужные детали для ремонта и модернизации. После не очень-то высоких коридоров бункера все это показалось попросту гигантским. Для сравнения – Пиранья Эпсилон будет мне выше головы, и еще пол меня можно поставить сверху, метра три или чуть меньше. Ну, так вот. Эти подлодки даже половины своих секций вверх не занимали!
- К сожалению, практически все самые удачные машины выполнены под гражданские, совсем не боевые нужды. – Подал голос Серый, дав мне насладиться зрелищем.
- Пираньи…
- Эпсилон? Они и вовсе изначально разрабатывались чисто в мирных целях. Куда более опасными были Пираньи первой сборки. Это да… гидроакустика и радиолокация, устройство минной и торпедной постановки, скоростные шлюзы для работы водолазов, я не говорю уже о прочной оболочке и уверенной маневренности. У Пираний Эпсилон кроме последнего, по сути, ничего и не было сначала. Ну, магнитная ловушка. Изначально я ее вообще для перевозки грузов разрабатывал.
- Я слышал про торпедно-пулеметный комплекс. Якобы имеется задумка для стрельбы очередями под водой. – Я опустил глаза, смущаясь этой информации, подслушанной случайно. Бред ведь. Но проверить стоило.
- Задумок, как я несколько минут назад уже сказал, имеется немало. Только, далеко не все они осуществимы. Пулеметный комплекс на подлодку ставить глупо, даже если он реально сможет действовать. А он реально может действовать. В отличие от разработок старой эры вроде пистолета СПП-1 и автомата АПС, сегодняшние штуки эффективно бьют по цели с сорока-пятидесяти метров. Это – очень хорошо, поверь мне. Для диверсионной деятельности весьма полезные устройства. Но на лодки, повторюсь, их ставить глупо. Я не понимаю, что дало начало этой байке, видимо, опять, какие-нибудь неучи от нефиг делать баловались.
- Но какое-нибудь есть вооружение? Хотя бы старое.
- Все старое давно в утиль сдано. Хотя, могу тебя порадовать отличными торпедами, которые не мы, вообще-то, тоже разработали, их делают в Научном Центре, в Петербурге. Я смонтировал лишь крепежи, так скажем. Ну, и рассчитал дифферентовку, новые значения маневренности и так далее. Всего сейчас на складе триста установок и три тысячи торпед.
- А сколько лодок? Кстати говоря, что там с линкорами?
- Линкоры, к сожалению, не оправдали свой потенциал. Они были удобны для войны на побережьях, а теперь стоят. Уже пять лет никто не пользовался этими громадинами, просто незачем. Что же касается подлодок, я бы дал Пираний Эпсилон… но так как еще несколько недель в запасе есть, попробую наладить производство Дзет.
- Не слышал о таких. – Наморщив лоб, я перебрал в уме известные модели.
- Ты немало упустил с тех пор, как углубился в социальные дела.
- Не начинай опять.
- И не пытался. Дзета – это новая Пиранья. Отличается от старой большей прочностью. Я все-таки решил оставить лобовой иллюминатор, показавший себя крайне эффективным, но стекло теперь будет покрыто нановолокном. Активная броня, если получится, будет инициировать плазмоиды, но это уже частности, которых много. Думаю, что за неделю мы построим сотню лодок, благо, все материалы есть. Подключим Политех и Северсталь, еще кого-нибудь… не знаю… В общем, двести Дзет получим точно.
- Было бы неплохо. Кстати, ты упоминал диверсионные бои. Наверняка Джанку покажется эта задумка интересной.
- Джанку ли? – Ученый усмехнулся. – Ты пришел сюда не из-за Говарда, а потому, что заинтересован. Не твое это – тюрьмой командовать. Я знал тебя еще совсем мальчишкой. Ты уже тогда стремился к знаниям. Вся эта грязь…
- Она как раз направлена на то, чтоб больше человек стремилось к знаниям.
- Такими темпами мы не успеем выяснить, чего хотят враги. Необходимо видеть грань между людьми, которых можно научить и быдлом, на которое не стоит даже тратить время. Я, конечно, злюсь на лаборантов, но они стараются хотя бы. А другие помогают водяным, устраивая покушения на видных личностей.
- Ты про Леона? Зря. Он очень умный мальчик. Просто жизнь такая.
- Вот, а я о чем. Ты возишься с отбросами, когда обязан заниматься теми, кто стоит на том же уровне. Или ты правда вознамерился собрать свой орден и узнать «великую» загадку тварей, состоящих из воды, у кучки сохранивших крохи разума инфледов? – Серый улыбнулся, не скрывая откровенного сарказма. Я сжал кулаки.
- Да, собираюсь. И узнаю. Ты ученый, но нельзя воспринимать мир скупо в рамках базы данных. Неспособность слышать шум – не есть свидетельство о том, что шума нет. И знания инфледов куда больше, чем тебе могло бы показаться.
- Я не спорю. Просто, то же самое намного проще выяснить обычным способом. Зачем бежать за тридевять земель, у нас и так немного времени. – Он выставил ладони.
- Времени и вправду мало. Но менять решения я все равно не стану. – Развернувшись, я направился обратно.
- И не заставляю. – Произнес ученый вслед.
Как оказалось, возле выхода сидели два охранника. Я не заметил их под первым впечатлением складского корпуса. Ребята, прислонившись к стенке, мирно изучали, как я приближаюсь.
- И куда нам надо? – Улыбнулся правый.
- К выходу. – Я попытался оттеснить охранника, но тот еще сильней загородил проход.
- А пропуск?
- Что еще за пропуск? Я хочу наружу. Я уже вошел.
- Не важно. Нужен пропуск.
- Пропустите. – Приказал нагнавший меня Серый. Обернувшись, я карикатурно улыбнулся. – Вань, подумай все-таки. Вакансия в лаборатории тебе всегда найдется. – Произнес Можайский. Я вошел в кабину лифта.
- Разумеется, подумаю. Зачем терять возможность? – Створки съехались. Резиновая вертикальная полоса на прозрачной дверце разделила лицо Серого напополам. И как-то так, наверное, лег луч прожектора, но левый глаз ученого вдруг заблестел оттенками зеленого.
 А ведь не просто так он пригласил меня. И именно сейчас, не раньше. Судя по всему, о водяных Можайскому известно много больше, чем он демонстрировал. Ответы получить удастся скоро. Но хочу ли я их знать? Вот что загадка.

***

Главная задача для меня на тот момент была теоретически проста – найти Статиста, взять контакты членов ордена, собрать их и связаться с Явь – разумными инфледами. Однако, приступив к ней, я довольно быстро убедился в том, что все куда сложней, чем кажется.
Статиста я не видел уже года два. Держась поближе к югу, где-то между Политехом и столицей, этот до седых волос потомственный военный был готов в любой момент встать на защиту родины против СС-овских захватчиков. ГБ, как армия, подверглась расформированию. Джанк предоставил служащим места в охранке, на границе, усадил их за руководящие столы, короче, обеспечил полностью заслуженный покой. Пехота выполнила все поставленные цели, с погружением необходимость в ней отпала, хочешь ты или не хочешь, а пришлось смириться и уйти в запас. Остались флотские, остались спецотряды, ну, и всякие особые отделы, разумеется. Иные службы неизвестны даже мне. Но это – единицы, и Статист не стал переходить на кабинетный пост. Он поселился возле фабрики, работая так называемым «охотником». Давненько я хотел узнать, какая рыба попадает в его сети. Этот человек остался куда более армейским, чем иные современные полковники.
В сети я не нашел контактных номеров той фабрики, и было очевидно, что по личным связям обнаружится не больше сведений, да и вообще, связаться через расстояние с мужчиной вряд ли выйдет, так что, перед тем, как рыскать в интернете, я заранее проверил расписание сегодняшних гидробусов.
Спустя час поисков, почти безрезультатных, я спустился к Радиусу и нашел свой рейс.
- Недоброе ты выбрал время для того, чтобы оставить станцию. – Сказал Сократ, который вышел проводить меня.
- Ребята справятся. И ты же знаешь, нужно выяснить, что происходит.
- Я пошлю своих, прикрыть тебя. На всякий случай. – Оттянув рукав, он глянул на наручный КПК.
- Считаешь, следующим шагом водяные попытаются убить меня? Случайно не Можайский попросил тебя устроить охранение? Глаза не могут врать, он, точно. Я способен сам отбиться, а случись гидробусу нарваться на Серебряного кашалота, не спасет и рота автоматчиков.
- Тогда возьми Пиранью.
- Я не доверяю никому кроме Мигеля в этом деле. Он сейчас довольно далеко. Так что, увы. – Отдав билетик проводнице, я зашел в стыковочную камеру. С той стороны открылся металлический затвор, и пластиковая труба пристыковалась к маленькой кабинке. В камеру зашли еще три человека. Подойдя, Сократ пожал мне руку. Он не произнес ни слова, только до последнего момента не сводил внимательного взгляда. Развернувшись, я пошел по мягкому покрытию трубы и оказался в длинном помещении, похожем на вагон купейной электрички. Место я решил занять в самом конце, поближе к туалету. Ехать далеко, всю ночь, гидробусы же иногда забиты под завязку.
Свист и бульканье оповестили пассажиров, что машина тронулась. Неровные фонтаны пузырьков посыпались из-под колес. Угол наклона изменился вправо – я, опомнившись, надел ремни страховки. Наконец, гидробус начал ускоряться. Опускаясь, вскоре он достиг земли, точнее, дна. Тихонько ухая, потомок электричек двигался по прорезиненному желобу. Магнитный импульс равномерно направлял его четырнадцать вагонов вдоль электролиний. Запоздало вспомнив, что забыл сказать Алисе об отъезде, я вздохнул – в гидробусах нет интернета. Технологию «вай-фай» восстановить так и не вышло, а ее аналоги для океана обходились бы довольно дорого.
Достав из сумки паспорт, я открыл его и вытащил из-под обложки три потертых фотографии. Таких уже не делают. Сейчас вся информация содержится лишь в электронном виде. Первый снимок – это я и Серый, десять лет назад, на фоне здоровенного титанового шара. Первое подводное сооружение, тогда я чуть не проглотил язык от удивления. Вторая фотография – ребята из саперного подразделения. Улыбчивая мелочь в виде Перчика и Русика, поднявший палец кверху Тальво, как всегда задумчивый Статист, растрепанная шевелюра Лешего. Когда-нибудь мы снова встретимся, чтобы принять последний бой. На третьем снимке, разумеется, Алиса. Осень отражается в ее лице: каштановые волосы спадают словно отраженный на поверхности воды закат, улыбка смотрит из-под них, как ягоды малины, и, конечно, взгляд. Такое ощущение, что смотришь сквозь бинокль на предутреннее небо, чистое, спокойное. Ни облачка на горизонте.
На последнем снимке я надолго задержал внимание. Смотрел, уже задремывая. Спрятать чудо в паспорт? Ни за что. Пусть будет.
Я уснул, и мощь подводного течения окутала сознание. Свобода, без которой невозможно выжить в замкнутых пространствах станций и подводных субмарин… чем можно заменить ее? Теперь уже ничем. Вкусив однажды чудодейственной эссенции, я стал рабом эфирной глубины. И пусть. У каждого есть жертва, отданная ради светлой цели.
Я нырнул на двадцать метров вниз, не чувствуя давления. Вся кожа впитывала и выбрасывала воду, словно я был экзотичным видом осьминога. Вот и дно. Загадочная роща справа – это город. Здесь живут инфледы. Почему-то я всегда являюсь вовремя, как будто Мейо постоянно пребывает в мире снов. Хотя, возможно и такое, надо у него спросить.
Сквозь крону прыснул сноп лучей, это раскрылась оболочка, выпуская своего хозяина. Он оттолкнулся от ствола, в глазах сияло счастье.
- Сын родился! Я – отец! Ты – друг! Родился сын, какое счастье! Роща будет жить! Друг, у меня родился сын! – Поток его сознания был как всегда сумбурен в первые секунды. Многим может показаться, что инфледы – дикари, на самом деле мы их просто очень плохо понимаем. Это и неудивительно, ведь схожи у двух наших рас только эфирные тела. Такой контакт без знаний о культуре слаб. А впрочем…
- Поздравляю. – Протянул я руку для пожатия. Инфлед при виде этого еще сильней обрадовался и схватил мою ладонь, тряся ее как сумасшедший. Этот жест был первым, что я показал ему. – Спокойно, оторвешь ведь. – Улыбнулся я.
- Пустяк. Приделаешь обратно. Друг, такое счастье. СЧАСТЬЕ! – Распластавшись на спине, он охватил небесную лазурь своими черными глазищами, и я увидел звезды. Настоящие, те самые, которые сияют выше облаков и даже выше Солнца.
Я лег рядом. Не спеша обмениваясь мыслями, мы потихоньку успокоились.
- …держу, а он такой горячий весь, как будто в жилах человеческая кровь течет. Так что, твоя частичка тоже есть в моем ребенке. – Положил он руку на мое плечо.
- Клянусь, твоей жены я и мизинцем не коснулся.
- Что? Моей жены? Зачем? – Инфлед не сразу понял. А затем принятие сарказма озарило правый глаз. – Шутить изволите?
- Изволим. В наши мрачные деньки без этого никак. – Вздохнув, я развернулся вертикально.
- Что случилось? – Мейо разом перестал смеяться. – Где беда?
- Беда вокруг. – Собравшись с мыслями, я изложил события последних дней. – Мне и моим товарищам необходимо встретиться с вашим советом, чтобы получить как можно больше знаний о подводных тварях, состоящих из воды, иначе плохо будет всем.
- Вам нужен сонм? – Он понимающе вздохнул. – Я постараюсь все устроить, но ты сам прекрасно понимаешь, раньше связь поддерживалась силой нашего старейшины. Теперь его нет в этом мире. Кто-то столь же сильный должен проводить обряд объединения, хотя бы первая ступень к Явь Найя, я не знаю о таких.
- Можно попробовать объединить усилия. Я и Егор запустим сам процесс, другие будут на поддержке. да и с вашей стороны наверняка найдется кто-нибудь.
- Иван, ты плохо понимаешь сонм. Необходим иной! Проход откроется лишь при наличии ключа. А ключ дается только посвященным.
- Я пытался стать Явь Найя, до сих пор безрезультатно.
- Очень жаль. Потенциал твой позволяет. Видимо, причина в человеческих делах. Вы слишком ими заняты, эфир просеивается сквозь сито информации.
- Иных путей нет?
- Вряд ли я один смогу дать тебе нужное. Связь пары очень узкая, она как ваши телефонные устройства. Волны закодированных звуков не способны объяснить стремления серебряных людей.
- Серебряных людей? – Я навострил внимание, знакомая ассоциация ударила по подсознанию.
- Так называют тех, кого вы встретили, кто уже сорок лет вредит людскому роду.
- Сорок пять. – Поправил я автоматически. – Стоп, что?
- Серебряные кашалоты. Так вы их еще зовете. Люди из воды. Они хотят… нет, не могу. Я слишком слаб. Твой сон кончается. – Скрестив запястья на груди, мой друг стал расплываться. Принудительное прерывание контакта – привилегия инфледов.
- Стой! – Собравшись с силами, я бросил их на то, чтобы продолжить связь. И, как ни странно, это получилось. Слишком просто получилось, если честно, будто я попал в течение. А прекращалось ли оно вообще? Я с самого начала находился в узах некого потока, просто позабыл об этом, когда встретил Мейо. – Подойди. – Я притянул к себе инфледа, чтобы струи и его обдали.
- Странный знак. Как будто сам Мидгард влил силы в нашу связь. – Задумчивый взгляд Мейо стал отчетливей. – Но все равно, этот поток недолог, он – лишь символ. Присмотрись к товарищам, которые вокруг тебя. Возможно, все-таки среди этих людей есть незапятнанный печатью повседневности и, думаю, довольно молодой Явь Найя.
- Молодой? Насколько?
- По закону Явь – на грани совершеннолетия. – Инфлед стал снова расплываться.
- Хорошо. Я поищу, предположение одно имеется. Если оно верно, свяжусь с тобой уже, наверно, через пару дней.
- Договорились, друг. – Холодная рука скользнула по плечу. Сон стал крутиться, словно я попал в воронку. Сильные толчки швыряли тело вправо-влево, а спустя секунду мантия видения сползла, и тряска оказалась настоящей. 
Наш гидробус двигался в горной лощине. Здесь дорога постоянно изгибалась, провоцируя те самые толчки, из-за которых я проснулся. Вот же гадость. Вроде как и под водой живем, а ничего не изменилось. 
- Бункер Безымянный. Пять минут готовность. – Пробубнил динамик, прикрепленный к верхней полке. Теплые воспоминания пришли с его словами. Я уставился в окно. Повсюду то и дело возникали толстые куски торчащей отовсюду арматуры, а вдали виднелись сферы и гиперболические полумесяцы научных установок. Старая лаборатория Можайского еще работала. Подводный город не оброс кораллами и не покрылся тиной. Здесь, похоже, даже появились новые строения. Во всяком случае, вон той стоянки мне не доводилось видеть точно. Интересная конструкция – подлодки установлены не в доках, а снаружи, так, как это делалось еще до катастрофы.
Пять минут гидробус ехал, специально снизив обороты втрое. Я смог насладиться новым Безымянным. Но когда машина встала, и народ направился на выход, мне пришлось остаться. Посетить Статиста в данную минуту – более насущная задача, а домой я загляну еще когда-нибудь.
И снова – в путь.

Как знаки придорожные, враги все так похожи, но
один из них проложит путь, другой убьет на месте.
Два знака пустят по кольцу, стреножат, отведут к истцу,
расскажут твоему отцу дурней дурного вести.
А ты, стреноженный, не сник, ты – своей жизни проводник,
вел поучительный дневник, и, под сигнал тревоги,
стащил трехгранник, болторез, в кабину машиниста влез
и в бесконечности исчез: строить свои дороги.

Стихотворение само пришло мне в голову, сформировавшись за минут пятнадцать. Только, претворять задумку в жизнь не стоило. Украсть гидробус, съехать с магистрали и сейчас же врезаться в какой-нибудь уступ – зачем? Я и без этого могу взять на прокат Пиранью. Только, некуда бежать. Проблемы все равно решать придется, несмотря на головную боль.
- Фабрика 14. Пятиминутная готовность. – Просигналила система извещения. Я поискал глазами паспорт и нашел его лежащим рядом, на кровати. Фотографии были заложены в обложку. Странно. Вроде бы, я этого не делал, ну, да ладно, может, просто в памяти замылилось.
Я снял ремни и встал, пройдя в довольно узкий тамбур. За окном мелькали фонари каких-то зданий. Я приник к стеклу. Конструкция была представлена богатой совокупностью ангаров и цехов различного предназначения. Здесь не было ни ГеоТЭС, ни даже Ядерных Ментолов , электричество подводные сооружения тянули через ЛЭП.
Все заслонила черная стена вокзала. Местный шлюз напоминал гермоворота старых образцов. Скорей всего, это они и были. Ни намека на прозрачность. Толстая труба, похожая на ту, через которую качают нефть, вонзилась в дверь, заставив дрогнуть маленький гидробус, было слышно, как журчит вода – это откачивали воду из стыковочного шлюза. Господи, какая древняя конструкция. Не удивлюсь, если стыковочная камера вообще одна на все четырнадцать вагонов. Зря я так подумал. Створки тамбура открылись с двух сторон, и помещение заполнилось людьми.  Меня прижали к выходу.
Спустя еще минуту ожидания шлюз, наконец, открыл свои объятия. Я зашагал по металлической трубе, стремясь скорей покинуть эту ненадежную конструкцию, но оказалось, что на этом приключения не кончились. В конце прохода был еще один затвор. Мы оказались в мрачном помещении второго шлюза.
- Черт возьми, опять перестраховка. – Буркнул кто-то у меня над ухом.
Когда все покинули гидробус, задние панели сдвинулись, и лишь тогда последняя преграда соизволила исчезнуть.
Тяжело дыша, я оказался в помещении вокзала. Лампы освещали его хуже некуда: неравномерно и неправильно. Сырая гниль перемежалась с вонью рыбы. Подойдя к компьютерной модели фабрики, я пальцами очистил тач-панель от слизи.
- Не работает. – Сказал старик охранник, глянув на меня.
- А что работает? – Я подошел к нему, едва удерживаясь от того, чтоб не ругаться.
- Это, может быть. – Он указал себе на голову. – В конце концов, для этого меня сюда и посадили.
- Я ищу охотников. Где можно их найти? И вообще, туда необходимы карты допуска, насколько мне известно, как их заказать? – Старик хихикнул:
- Карты допуска берутся там же, где ты пробовал узнать маршрут. Но сомневаюсь в результативности данных действий. Не переживай. Дорога в дельфинарий не таит в себе препятствий.
- Дельфинарий? – Удивился я. – Мне не дельфины, а охотники нужны.
- Ээ… А дельфины – не охотники? – Охранник озадаченно потрогал прыщ на подбородке. – Нет. Статист мне точно объяснил. К охотникам дорога в дельфинарий.
- Ты знаешь Статиста?
- Кто его на фабрике не знает.
- Как к нему попасть?
- Я ведь сказал. Ну, ладно. Слушай. Ты идешь направо, долго-долго, до шестого коридора. Поворачиваешь. Там будет технический ходок. Проходишь дверь и поднимаешься по лестнице. За ней – десятый магистральный. Дожидаешься рабочей вагонетки, скажешь, от Семеныча и объясняй, куда. Рабочие тебя подбросят. – Я кивал, запоминая каждый пункт.
- Понятно.
- Может, повторить? Запомнил?
- Я запомнил. Но на всякий случай повтори.
Дослушав по второму разу объяснение, я двинулся в указанную сторону. Шум падающих капель доносился отовсюду. Влага по стенам стекала в маленькие желоба. Чем дальше, тем сильней была протечка. Вскоре с потолка на меня сыпался почти что настоящий дождик. Я старательно не наступал на лужи и в какой-то миг заметил, что полы уложены самым обычным кирпичом. Из-за неровной кладки образовывались ямки, заполняющиеся водой. Нда…
Я вышел к деревянной двери, с силой отворил ее – разбухшие края довольно плотно прилегали к косяку. Указанная лестница на самом деле оказалась металлической отвесной… клетью что ли. Для строителей, наверное, удобно, я же разодрал себе ладони вкровь. Но это мы готовы потерпеть. Лишь бы дорога привела туда, куда мне нужно.
Я достиг широкого тоннеля. Удивительно, но он был сделан очень даже качественно. Вход венчала новенькая створка шлюза, тюбинги, покрытие, рабочие прожекторы, сигналки, всевозможная аппаратура находились в  идеальном состоянии. Через минуту, впрочем, я прекрасно понял, в чем причина этого отличия от остальных объектов фабрики. Серебряная вагонетка с логотипом «ЛОКО» подкатила, пыхая здоровой бодростью. Знакомое название, владельцем этой фабрики была крупнейшая из пищевых компаний. Честно говоря, я опасался, что она однажды выйдет из-под государственной опеки, но пока что «ЛОКО» очень даже хорошо справлялась со своей задачей. Если б не она, то голод окончательно б убил Евразию.
- Ребят, не подвезете? Я тут от Семеныча.
- Конечно, залезай. – Рабочие в пластиковых касках вытащили маленькую лесенку. Вскарабкавшись, я прислонился к стенке. – Как он поживает? – Поинтересовался кто-то из ребят.
- Кто? – Я не сразу понял.
- Ну, Семеныч. Я давно его не видел. – Человек протер от пота лоб, оставив грязный отпечаток.
- А. Нормально. Жив, здоров. К охотникам меня подбросьте, ладно?
- Это запросто. – Стоящий возле пульта управления мужчина повернул рычаг и вагонетка тронулась. В лицо подул холодный воздух. Вагонетку пару раз подбросило, и я схватился за один из поручней. – Не дрейфь. – Увидел это машинист. – Наверное, впервые здесь.
- Ага. – Я поглядел назад, чтобы не видеть приближающихся на высокой скорости тоннельных поворотов.
- Для чего тебе к охотникам-то? – Разговорчивый мужик за пультом сбавил обороты, но лишь для того, чтобы вписаться в змеевидный участок тоннеля, а затем опять нажал на газ.
- Хочу вступить в ряды. – Соврал я.
- Ну, тогда тебе нельзя вообще бояться ничего.
- А я и не боюсь. Я просто соблюдаю осторожность. – Я решительно уставился вперед. Но к этому моменту вагонетка уже замедляла темп.
- Приехали… смельчак. – Мужик пожал мне руку. – Ну, удачи. Если что, зови. Поможем. Эти шрамы я, работая охотником, как раз и получил. – Раскрыв рубаху, он продемонстрировал изорванную кожу.
- Это кто?
- Обычная акула. Впрочем, это хуже, чем серебряные кашалоты. Те вообще не оставляют и следа от своих жертв.
Я слез с машины и направился в одну из сбоек. Ну и что. Подумаешь, стал жертвой нападения. Во-первых, я не собираюсь быть охотником на самом деле, во-вторых, если ну, даже и придется угодить в просторы океана без подлодки, я не экстремист и вряд ли стану на свой зад искать дурацких приключений.
- Рота, стройся! – Прогремело где-то впереди. Знакомый голос. Я ускорил шаг.
Статист стоял перед отрядом облаченных в серое парней, похожих на подводников. Они и были, говоря критически, подводниками. В числе прочих я заметил темнокожих – страшная сегодня редкость, их остались единицы. – Ра-авняйсь. Смиррно. По порядку рассчитайсь! – Я сделал несколько шагов вперед. Мужчина, наконец, заметил гостя. – О-отставить! Отдать честь лейтенанту Некрасову. – Сказал он. На меня уставился с десяток глаз. Ребята дружно козырнули.
- Добрых суток. – Я пожал Статисту руку. – Может быть, пройдемся?
- Погоди. – Сказал он. Глянув на бойцов, мужчина приказал. – Капрал номер один, зарядку разрешаю начинать.
- Нале-во. За мной шагом марш. Бегом марш. – Гаркнул впередиидущий. Под неравномерный бег (перемещаться строем не на станциях нельзя) мы двинулись к подсобке, где бойцы оставили свою верхнюю одежду.
- Ради какой такой великой цели государственный чиновник, шеф тюрьмы, решился посетить наш захолустный округ? – Глянул на меня Статист. Волос на его голове убавилось с тех пор, когда мы виделись в последний раз, а седина заполонила всю оставшуюся шевелюру.
- Разговор довольно долгий. Джанк нам поручил одно задание, которое необходимо кровь из носу выполнить.
- Раз долгий, лучше подожди. У нас рабочий выход через пять минут. Ты можешь посидеть в подсобке, там есть вяленые окуни, попробуешь хоть раз нормальной рыбы, а не этих консервированных консервантов… Или, если хочешь, я могу найти под твой размерчик Ската, присоединишься к рейду. Хах! Шучу, шучу, жди здесь, мы скоро.
- Стой. – Я снял рюкзак и бросил к остальным. – А если я согласен?
- Это не так просто. – Командир нахмурился. – Хотя, передвижные механизмы Ската идентичны Богомолу, а с «12-В-12» ты уже работал, и работал, честно говоря, неплохо. Так. Ну, хорошо, допустим, я возьму тебя. Условия такие – в рейде ты никто, зовут тебя никак, плывешь безмолвной тенью за напарником, не нагружаешь никого ненужными вопросами, в эфир выходишь только по приказу. И еще, ты должен подписать согласие на то, что в случае чего не станешь предъявлять претензий. За использованье Ската, так и быть, оплаты не возьму, по старой дружбе.
- Все меня устраивает. Просто объясни, куда вставляется магнитка. – Перешел я сразу к делу.
- Вон панель. Только она немного глючит.
- Этот факт меня не удивляет.
- Заполняй анкету. Я пока что подберу тебе напарника. Надеюсь, объяснять не надо, что его ты должен слушать, как меня?
- Я буду скромен как улитка. – Улыбнулся я.
Когда формальности были соблюдены, охотники как раз закончили разминку. Всей гурьбой мы двинулись в другое помещение.
- Привет, лейтеха. Командир просил меня помочь тебе освоиться в нашем нелегком деле. Ты ведь кабинетный? – Подошел ко мне тот самый темнокожий, он еще в строю смотрел с немалым интересом на прибывшего. – С инспекцией послали, да?
- В каком-то смысле. – Я не стал распространяться. – Слушай, можно неполиткорректный вопрос?
- Какого черта негр делает в охотниках? – Широкая улыбка озарила гладкое лицо. – Мне часто говорят об этом. Мол, я словно камень и не приспособлен к плаванию. Есть такое свойство у народов бывшей Африки – физически мы лишены плавучести.
- На самом деле, я хотел узнать твои этнические корни. Дело в том, что нам когда-то сильно помогли ребята из…
- Габона? Я оттуда. Помню, как и все, кто выжил, несмотря на наводнение. Мы, уцелевшие, храним эту историю, как мощь, которая не даст сломиться многим поколениям. И факты подтверждают истинность пророчества. Габонцам суждено перетерпеть период заточения под водной толщей и однажды выйти на поверхность. Несмотря на то, что даже биология тянет таких, как я, на дно… Когда-то нашему вождю, чье имя Бонго, показался всадник на дельфине, а сейчас мы сами подружились с этими созданиями. Эти существа однажды вытянут нас, как и многих утопающих когда-то.
- Бонго еще жив? – Я удивленно посмотрел на спутника.
- Увы. Его нет больше с нами, как и многих братьев. До последнего момента граждане сражались за свой дом. На нас пять лет текла армада тварей и племен, потом землетрясения и бури. Бонго умер, но его народ остался. Мы храним и помним знаки, виденные им.
- А что насчет дельфинов. Ты сказал, вы подружились с ними.
- Сам смотри. – Мы вышли в помещение, похожее на дельфинарий. Три бассейна, оборудованные кормушками, висящие над ними парапеты, кольца. Неужели здесь и вправду происходят представления? – Дельфины тренируются. – Отверг мою теорию охотник. Как собаки прошлого, они нам помогают загонять добычу.
- Интересно. – Я сквозь воду обнаружил серые стремительные тени. Плавники их не были закручены, а это значило, что существа не чувствуют неволи. – Кстати, как тебя зовут?
- Стрелец. И я тебя буду звать не Иваном, а по позывному, лейтенант…
- Лаг. – Я кивнул. – В таких делах нет времени на фамильярности. Согласен.
- О. Ты не такой уж и штабной, да? – Улыбнулся он.
- Смотря как посмотреть. – Ответил я улыбкой. Мы прошли бассейны и достигли четырех подлодок, установленных на парапеты. Измененная модель Пираньи Эпсилон была поменьше изначального размера, угловатой и окрашенной в сигнальные цвета.
- Флажки, – кивнул Стрелец на лодки, – клич дельфинов загоняет рыбу по большому радиусу, а подлодки окружают их уже на видимой дистанции.
- Пилоты – по машинам. – Приказал Статист. Четыре парня отделились от охотников.
- По одному водителю на субмарину? – Удивился я.
- Поверь. Это намного проще, чем задача, предстоящая таким, как я. – Стрелец кивнул на серые ворота впереди. Они уже сдвигались вверх, впуская нас в очередное помещение. Вся комната была заставлена лотками, на которых размещались свертки.
- Подойди. – Статист отвел меня к последнему лотку. – Вот этот – твой. Стрелец подскажет, как его надеть, вы вроде подружились. – Положив мне руку на плечо, он удалился.
Первое, что бросилось в глаза, когда я вытащил костюм, это огромный хвост, в который, судя по всему, необходимо было залезать ногами.
- Как ходить в таком? – Я покрутил блестящее от чешуи покрытие в руках.
- Нажми на разделитель. – Чернокожий парень показал наглядно, что необходимо сделать. Он разделся догола и нацепил сначала низ. Обшивка расслоилась, превращая хвост в… ну, все-таки ногами я бы это не назвал. Стрелец поморщился.
- Его что, больно одевать? – Спросил я.
- Холодно. И жжет немного. – Парень прислонил к спине ребристый позвоночник. Тот раскрылся, словно веер и опять захлопнулся. – Скат – это не совсем костюм. Я не ученый, но Статист нам, помню, объяснял, что это как протез. Система подключается к нервным каналам, превращая синтетическую кожу в настоящую, а тело обретает новые возможности, выкачивая силу из костюма.
- Богомол имел похожие особенности. Но с ним не было таких проблем.
- Ты о костюме ржавых воинов? Он был намного примитивней. Под водой куда как больше трудностей, чем на поверхности, чтобы не громоздить больших конструкций, создатели Ската решили изменять на время функционирование самого человеческого организма. Так что, если в легких будет булькать или кровь похолодеет, относись спокойно. Об ошибках тебе скажет красная табличка на панели визора. – Одев похожий на клюв птицы шлем, он сделал жест рукой, мол, все в порядке, и, пройдя к бассейну, прыгнул в воду.
Поспешив за покидающими склад охотниками, я надел костюм. Не то, чтобы окутавшие чувства были неприятными… скорее, непривычными. Как будто тело разрезают под наркозом. 
По железной лесенке я опустился в воду. Ни тепла, ни холода. Покалывание и чувство легкости вводили разум в состояние готовности.
- Так. Все готовы? – Прозвучал в микронаушнике вопрос Статиста. – Двигаем. – Я погрузился в воду окончательно. Резкость изображения улучшилась. Мимо пронесся серый обитатель океана, следом столь же быстро двигался одетый в Ската человек. Что странно, он плыл именно за счет хвоста и крыльев-плавников, а вовсе не при помощи турбин или иных напорных двигателей. Створки впереди открылись, заполняя помещение водой. Я сделал пробное движение, и ноги вдруг согнулись. Захотелось взвыть, но осознание того, что боли нет, опередило глупую реакцию. Я посмотрел на изогнувшийся резиной хвост.
- Что, удивлен? – Подплыл Стрелец. Узнать его было теперь возможно лишь по номеру 14 на рукаве. – Однако, технологии.
- Это нормально? – Я подвигал торсом, изогнувшимся со столь же потрясающей пластичностью.
- Брось и ни о чем не думай. Просто чувствуй свое тело. А теперь – вперед, догоним наших. – Ринувшись вслед за подлодками, мы быстро их нагнали.
- Как тебе костюмчик? – К нам приблизился Статист.
- Блин, это нереально круто. – Сделав бочку, я вернулся на исходную.
- Не расслабляйся. – Посоветовал мужчина. – Помни, что не ты один владеешь быстрым телом. Посмотри, вон там своей добычи дожидается акула. – Указал он на песок.
- Я ничего не вижу.
- Напряги глаза. – Последовав совету, я прищурился, и автоматика сработала на приближение. В тени, среди подводных зарослей, покоилось присыпанное тело.
- Будто мертвая.
- Ага. Один уже так думал. – Усмехнулся слышавший наш разговор Стрелец.
- Запомни главные три правила. – Статист взял меня за плечо. – Ни в коем случае не приближайся к кормовым винтам подлодки, я бы не хотел вести обратно тебя по кусочкам. Правило второе – будь все время на виду у своего напарника. И, наконец – всплывать и опускаться относительно подлодок можно максимум – на десять метров. Что бы ни случилось.
- А в чем дело?
- Несмотря на совершенство Ската он не превращает тебя в рыбу. Слышал что-нибудь про декомпрессию? Давление в костюме изменяется согласно глубине, но вместе с воздухом, который ты вдыхаешь, уплотняется и весь твой организм. Дыхательная смесь идет не только в легкие. Азот пропитывает кровь, уравновешивая внешнюю и внутреннюю атмосферы. При подъеме он, конечно, выделяется обратно, но всплыви ты слишком резко, газ устроит настоящую гражданскую войну. Как минимум, все твое тело после рейда будет ныть от боли. Впрочем, ты настолько неумело плаваешь, что данная беда и так придет. И все-таки, советую не нарушать запретов.
- Хорошо. Я постараюсь. – Я попробовал плыть ровно, с первого же взмаха выправив ушедший влево дифферент. Не понимаю, почему Статист сказал, что я ужасно плаваю. Неплохо же.
- Теперь о главном. – Перешел на засекреченный канал мужчина. – Что случилось? Почему ты здесь?
- Джанк поручил мне заново собрать наш орден. Он сказал, что ты имеешь все контакты. – Я в который раз пересказал историю расследования, упомянув не только казус с покушением, но и видение, которое приснилось мне в гидробусе. Статист молчал довольно долго.
- Ты сказал о мальчике, который может сделать сонм. Кто он? Неужто ты наивно полагаешь, что Леон Дюкло подходит на такую роль?
- А есть причины сомневаться? Мейо указал на знак, он их читает, глупо сомневаться в знаниях инфледа.
- Я в них и не сомневаюсь. Я не верю в то, что именно Леон – Явь Найя. Судя по твоим словам, он инфантилен, жаден и не знает слова честь. Но слышащими могут быть лишь те, кто обладает навыками управления, способные вести людей. Преступник – существо асоциальное, он именно поэтому и стал таким – не мог существовать среди других, отринул коллектив.
- Но он ведь согласился стать приманкой для заказчика. – Напомнил я.
- Другого выбора у мальчика и не было. Конечно, орден я собрать могу, но вряд ли отпрыск знаменитого захватчика окажется таким же мощным слышащим, как его папа. Думай над другими кандидатами… Попробуй Русика. Я этого пройдоху заподозрил еще десять лет назад в способностях. Он очень хитрый, и вполне возможно, что воспринимает шум.
- Но он же никогда не управлял. Ты даже быть капралом пареньку ни разу не доверил, а способность слышать шум присуща именно руководителям. Салага вечно что-нибудь себе ломает, неуклюжий до смешного тип. Готов поставить сотку, что он ничего не слышит.
- Ты уверен, словно человек, считавший, что земля стоит на трех слонах. Но вспомни, кто сейчас твой заместитель? Кто следит за состоянием тюрьмы в твое отсутствие?
- Я дал ключ Русику, но… Блин, да это просто совпадение! Тюрьма работает нормально и сама, просто необходимо, чтобы вечером закрыли повседневку… нет, да нет же! – Я и сам уже не верил в то, что говорю, настолько убедительной вдруг показалась эта версия.
- Проверь. Есть способы.
- Стоп. Мейо говорил о совершеннолетии. – Вдруг вспомнил я. – Во сколько наступает совершеннолетие у них?
- Вопрос немного некорректен. – Замолчав на несколько секунд, Статист продолжил. – У инфледов совершеннолетие – период от 15 до 30 лет.
- То есть, и Леон и Русик остаются кандидатами на место?
- Судя по всему. Ответ на это ты получишь, лишь вернувшись. А теперь давай займемся делом, мы уже почти приплыли. – Оборвал он связь.
Мы двигались вперед еще минут пятнадцать, я заметил, что подводный мир меняется. Все больше мелких рыбьих стаек плавало вокруг, дно превратилось в красочную рощицу кораллов, жизнь кипела здесь.
Стрелец, увидев, что беседа со Статистом кончилась, приблизился ко мне.
- Ну, как настрой? – Спросил он.
- Честно говоря, немного нервничаю. – Глянул я на впередиплывущего. О чем-то совещаясь, первые охотники жестикулировали крыльями, что приводило к странным виражам.
- Ребята отрабатывают технику захвата. – Повернул напарник голову в их сторону. – Признаюсь, рейд тебе попался интересный. Обычно мы работаем в каком-нибудь течении, там есть немало троп, которыми мигрируют рыбешки. Но сегодня будет ходка по наводке. Парни из научного отдела обнаружили неведомую тварь размерами побольше синего кита. Ее-то мы и собираемся поймать. На самом деле, вряд ли кто-то будет оставлять «кита» в живых, уж слишком много заморочек, но очкарики настаивали. Неизвестный вид и все такое.
- Сколько навидался я подобных неизвестных видов… - Я вздохнул.
- И я. Когда сражались за Габон, успели натерпеться всякой дряни… – Взгляд Стрельца уставился вперед.
Мы продолжали плыть еще минут пятнадцать. Наконец, эфирное молчание нарушил радостный сигнал кого-то из плывущих впереди.
- Фиксирую движение. Похоже, мы нашли его, координаты сходятся. Ура, ребята!
- Так. – Статист привлек внимание к себе. – Флажки. Второй и третий – на исходную. Четвертый с первым, вы – загонщики. Ведем «кита» на бухту. Там недалеко коралловые рифы, так что осторожней. Не стрелять, если тварь ринется на них. Но ваша цель – не допустить подобного исхода. Скаты. Все кроме Стрельца и Лага, двигайтесь за мной. Работаем по третьей схеме – «смерч». – Охотники собрались в кучу и рванули влево. Я приблизил тот район, но ничего не обнаружил. После долгих и безрезультатных поисков я сдался.
- Улетели пташки. – Обогнал меня Стрелец. – Плыви за мной, посмотрим хоть со стороны.
- Прости. Из-за меня тебе пришлось остаться. – Я нагнал напарника.
- О, я готов тебя благодарить. Не думаю, что эта схватка будет из простых. Конечно, я хочу помочь ребятам, но… та тварь, я видел снимки. Даже в тепловом диапазоне смотрится довольно жутко.
- Можешь объяснить, что происходит? – Я следил за картой действий на экране шлема, но довольно быстро начал путаться в отметках. Визуально же помимо ярких лодок, вставших у скалы, не наблюдалось ничего. Эфир молчал.
- Дельфины уже взяли существо в кольцо. Включи наружные динамики, и ты услышишь их воинственные кличи. «Кит», похоже, реагирует на них. Да, он свернул. Зелененький такой, смотри. И… не могу фиксировать его на визоре, но тварь идет на нас. Смотри, кольцо замкнулось. У дельфинов получилось, и теперь они будут сужать. Ага. Сработали флажки. Они дадут добыче направление. Теперь включились скаты. Нет… вру… скаты еще только на подходе. Вот теперь они включились. Тварь остановилась, да, ее подбили, вертится на месте! Нет, уходит… ну же, подсекайте, выстрел справа, и еще один! Атака прекратилась, но гигант еще не умер. Он идет на бухту. Наши не стреляют… почему? А, видимо хотят дождаться окружения.
- Ты комментатором не пробовал работать? – Хохотнул я.
- Комментатором? Что это? – Удивился парень.
- Были еще перед погружением такие. Говорили, что творится на полях… сражений. – Я замолк и пригляделся к карте. Кое-что из ее меток было уже если не понятным, то хотя бы не выскакивало из внимания. А дело в том, что «кит» неумолимо приближался к краю карты. Нижний край символизировал то место, где был я. Короче говоря, согласно показаниям, меня грозила протаранить туша в десять тонн.
- Оно идет на нас. – Стрелец лишь подтвердил догадку. К лодкам, быстро!
- Но Статист сказал, что к ним нельзя.
- А я сказал, вперед. Держись подальше от винтов, и все будет в порядке. – Мы рванули вниз, на силуэты субмарин, но было уже поздно. Мощная волна обдала меня справа, развернув на девяносто градусов. Оно неслось как здоровенная комета, полыхая голубой короной. Тварь светилась и была прозрачной. За ее спиной я видел два флажка, и где-то там стремительно метались Скаты. Гарпуны не причиняли существу вреда. Они вонзались в тело и свободно плавали в желудке. Тросы растворялись на границе тела и воды.
- Лаг, прочь с дороги! – Приказал Статист. Я и пытался, только вокруг твари был такой водоворот… он с силой потянул меня вслед за собой. Я прыгнул в сторону и завертелся как юла, теряя всяческое понимание о положении в пространстве.
В следующий миг меня сожрали. Это было ясно по внезапно сузившемуся пространству, а открыв глаза, я с ужасом увидел, что сижу внутри прозрачного желудка. Продираться через кожу было глупо, помня о судьбе гарпунных тросов. И плевать, что именно в желудке самая кислотная (теоретически) среда. Я действовал согласно обстоятельствам. А именно – сидел, стараясь не тревожить рыбу лишними движениями.
В следующий миг жар пламени обдал все тело. Кто-то применил огонь. Не знаю, что это была за штука, но она обуглила бугристый хохолок создания, и тот утратил всю свою прозрачность. Существо забилось в судорогах. Ринувшись на дно, оно ударилось в песок, старательно счищая обгоревшие куски слезающей плоти. Кто-то снова выстрелил огнем, и «кит» взревел впервые за все время. Его голос прокатился словно грохот, и от этого все тело твари стало пучиться, она сама себя уничтожала.
Мощный взрыв, и сгусток плоти шлепнулся мне прямо на обзорное стекло. Почувствовав свободу двигаться, я распрямился и махнул хвостом. Тварь растворялась темными кусками в океане.
Через несколько минут от существа осталась только гарь, лежащая на дне.
- Вот так мы и живем. – Подплыл Стрелец. Он положил мне руку на плечо.
- Не буду спрашивать, что это было. Слишком часто задаваемый вопрос. – Пробормотал я тихо, оправляясь от полученного шока.
;
Глава 3. Покушения.

Лежа под прозрачной полусферой, я пытался сохранять спокойствие, но это трудно – после часа неподвижного лежания невозмутимо дожидаться помощи врачей, которые беседуют в соседней комнате, забыв о пациенте. Скоро вы уже там, шприценосцы чертовы? Конечно, я прекрасно понимал, что декомпрессионную машину торопить нельзя, и медики тут мало чем помогут. Скорость понижения давления – одна десятая атмосферы на одну шестую часа. Следовательно, еще как минимум двадцать минут, а то и больше. Но нередко чувства абсолютно забивают на потуги разума все объяснить логически и требуют свободы.
- А какого черта ты попал сюда? – Спросил я сам себя. – Не лез бы всяким ужасам подводным в пасть, так, может, попивал сейчас чаек бы вместе со Статистом и его ребятами. А то ведь, поломавшийся во время эксплуатации костюм – штука такая. Я еще легко отделался. Иные из охотников и вовсе попадали в медицинский блок с разжиженными косточками. – Эта речь немного успокоила потрепанные нервы, но какой-то призрак подозрительности все равно остался.
Я лежал тут, абсолютно голый и беспомощный, один в закрытом помещении, без камер видеослежения, забытый. Тени шевелились по углам, где сфера декомпрессионной камеры чуть искажалась, превращая мир в расплывчатый узор. Противнее всего мне было слушать странное шипение, идущее от раковины. Этот фон мог быть лишь дуновением порыва ветра, ненароком зацепившего динамик внешней связи. Но я точно знал, что в том углу стоит треклятый кран.
Зашевелившись, я попробовал найти какой-нибудь зацеп, но он отсутствовал. Ни кнопок, ни пожарных выключателей. Прижав ладони к начинающему запотевать стеклу, я попытался отодвинуть створку. Полусфера ни на миллиметр не сдвинулась, зато вдруг выключился свет. Отдернув руки от стекла, я испугался, но спустя секунду понял, что попытка выбраться из камеры навряд ли спровоцирует подобную реакцию.
Мелькнувший справа силуэт заставил вздрогнуть. В следующую секунду человек исчез из поля зрения. Он более не появлялся, но я точно был уверен – в помещении я больше не один. И сделать ничего с проникшим в кардиологический отсек я попросту не мог. Кричать отсюда бесполезно, я едва ли сам услышу голос из-за сжатого давления. А выбраться самостоятельно… Ага, сейчас. Вот только разобью сантиметровое бронированное стекло. Неведомый уже стоял у управляющей панели.
Опускавшаяся ранее шкала барометра внезапно стала подниматься, уши заложило. Искренне надеясь, что в настройках декомпрессионной камеры давление нельзя повысить больше угрожающей для жизни планки, я зажал руками уши и наполнил легкие, сопротивляясь внешней давке.
Чудо, как всегда, пришло внезапно. С оглушительным ударом распахнулась дверь, в проходе на мгновение мелькнул высокий силуэт, который тут же оказался возле камеры. Я только и успел заметить, как неимоверно узкий длинный нож метнулся из приделанных к бедру подсумков, лезвие его было черно как ночь. А через миг знакомый плеск воды заполонил пространство.
Прошла вечность до того, как воздух перестал сжимать мои скрутившиеся в судороге внутренности. А потом над камерой склонилось беспокойное лицо. Но черные круги перед глазами не давали разглядеть спасителя. Он отошел от камеры и щелкнул выключателем. Свет и не думал зажигаться.
В комнату ввалились медики, наперебой о чем-то гомоня. Их гнев был почему-то обращен не на преступника, а на спасителя. Дверной проем теперь открыт был нараспашку, да и зрение вернулось. Приподнявшись на локтях, я обнаружил своего знакомого. Стрелец стоял, одетый в серый камуфляж охранника, спокойно дожидаясь окончания потока возмущенной критики. Он глянул на меня и подмигнул. Я утомленно улыбнулся.    
Миновало полчаса. Кому-то этот срок покажется ничтожным для того, чтобы придти в себя, но этот кто-то – идиот, по сути, не бывавший никогда в опасных ситуациях, он лишь предполагает, как бы это было. Я сидел за столиком в местной кафешке, пил горячий чай, напротив тем же самым занимался чернокожий парень, побывавший в еще более опасных ситуациях. Стрелец не спрашивал все время, как я себя чувствую, а я спокойно вспоминал произошедшее, обдумывая каждый кадр. Ведь, все кошмарное вполне подвластно логике, и Враг работал по вполне реальным схемам. Пусть вода течет из крана, превращаясь в человека, люди догадаются, они не дураки.
Лицо напавшего я помнил смутно, но оно было таким же безразличным, как и у того, которого мы отловили накануне. То же самое и с телом – только плащ остался, остальное превратилось в лужу. Я решил не говорить о покушении пока что никому. Ничего нового та информация бы не открыла.
- Есть один вопрос. – Я облизнул прилипшие друг к другу губы. – Можешь и не отвечать, конечно, если это – производственная тайна, но на будущее стоило бы знать, как ты убил ту тварь? – Стрелец немного помолчал, затем убрал руку под стол. Спустя мгновение он вытащил тот самый тонкий нож и крутанул им по столу.
- Ты угадал про производственную тайну. Но ее уже давно скопировали все кому не лень, так что любуйся, сколько хочешь. – Взяв оружие и осмотрев его, я только хмыкнул. Лезвие сгибалось, если упереть его в особо крепкую поверхность, например, крышку стола, и в то же время, сохраняло свою форму после даже самых резких взмахов. Эта технология напомнила мне Ската, превращающего ноги в эластичный хвост, тогда как кости оставались целыми. Такой нож явно долговечнее своих аналогов. Он мне настолько приглянулся, что решение о том, чтоб выпросить один из экземпляров у Статиста прочно закрепилось в памятной закладке. Эффективность против водяных людей станет отличным оправданием для данного приобретения.
- Я вижу, он тебе понравился. – Стрелец остановил кручение ножа. – Но интересно вот что. Почему ты удивился? Это необычный враг, но ты как будто бы заранее уверен был, что тварь не взять ножом.
- Я уже сталкивался с ними. Их берут лишь пули. – Я кивнул.
- А что еще ты знаешь?
- Ничего. Фактически.
- Тогда, я мог бы кое-чем помочь еще. Конечно, если у тебя есть время. Ты о водяных, похоже, в принципе узнал недавно.
- Есть исследования? Где? Результаты, данные, статистика? Не понимаю, почему начальству станции приходится обзаводиться данными из третьих рук? Опять, наверно, частная лаборатория узнала что-то, и теперь хочет продать нам информацию. «ИНЕРО» или «ЛОКО»… «ЛОКО», да, я угадал?!
- Увы. – Вздохнул мой новый друг. – Всего лишь фильм. Причем, не новый.
- Аа… - Вздохнул я, разом сбавив весь напор.
- Но это интересно. Правда, ты послушай. Все эти истории про водяных, о том, что это якобы проклятье человечества. А до сих пор никто даже не пробовал понять, что это и откуда. Корни-то вплетаются довольно глубоко в историю. Мне кажется, что это даже не такая и фантастика, сам фильм снят на основе автобиографии сошедшего с ума ученого. Он назывался Гидронавт .
- Я с удовольствием бы глянул, но сейчас немного времени. Поверь.
- Да ладно, там чуть больше часа. Вдруг поймешь что. А важнее твоей жизни… что? Они напали на тебя. Ты должен знать врага. А ведь они опять попробуют убить начальника тюрьмы, который встал на их пути, и, может, даже преуспеют, потому что ты не хочешь разобраться. – Акцентировав на крайнем слове свою речь, он сунул нож обратно.
- Кто тебе сказал, что я не разбираюсь? Я уже нашел хороший способ выяснить, что это за напасть. И, честно говоря, достиг немалого.
- Тебя настигнуть могут раньше. Ладно, я не буду заставлять тебя смотреть весь фильм. Послушай просто, что скажу.
- Ну, ладно, ладно. – Ухмыльнулся я. – Уговорил.
- Так вот. Там, в общем-то, рассказывалось о том самом парне – Гидронавте. Этот пять минут назад студент не вылезал из-под воды в своих исследованиях, однако, в один день случилось так, что это состояние пришлось продлить буквально – в замкнутом пространстве станции, без связи, без контактов с кем-либо, в то время это было нереальным испытанием, но Гидронавт все выдержал. Фильмец практически лишен активных действий, человек болтает сам с собой и наблюдает разные картинки с мониторов.
Весь прикол сюжета в том, что в ареале наблюдения внезапно появляются те самые создания. Они действительно похожи на наших знакомых, очень. В фильме твари получили прозвище аквинцы или арис. Гидронавт однажды спрашивает, кто они такие, и ответ ему приходит в форме этакой загадки: «Те, кого пытается создать все человечество, но вряд ли сможет». Арис помогают парню выжить, принося ему еду и воду, наполняя воздухом баллоны станции. Но каждый раз, когда он что-то получает, человек обязан что-нибудь отдать взамен, иначе помещение на четверть заполняется водой. Вопрос один, но каждый раз ответ быть должен разный.
«Кто мы?» - спрашивает существо.
«Вы – эволюционно появившийся на свет разумный вид, который из простых существ со временем стал тем, чем он является в данный момент. Продукт селекции. Пытаясь вывести новых существ, наши ученые уже давно стремятся получить нечто достойное. Мы скрещивали львов и тигров, лаек с доберманами, серых акул с катранами, а так же насекомых, всевозможные грибы, растения. Всему предназначалась цель.
К примеру, кислые лесные ягоды. Мы отбирали самые приятные плоды, их семена сажали на своих посевах. Новый урожай шел через то же сито, а затем и третий, и четвертый. Получалась вкусная продукция.
Охотничьи собаки не существовали раньше. Спаниели – наша разработка. Как и многие породы, предназначенные для охраны и для красоты, хотя последнее я не приветствую – миниатюрные козявки, полные надуманного пафоса – ошибка, а совсем не ускорение процессов эволюции.
В итоге человек всегда брал то, что ему нужно. Пусть на это требуется время, несомненно, множество ошибок встанет на его пути. Но он добьется. И когда-нибудь ему понадобится тот, кто сможет лучше сапиенса изучить подводный мир. Вы – есть такой продукт. Во всяком случае, могли бы быть им.» - Эту речь аквинец выслушал.
«Хороший вариант.» - Ответил он – «На этот раз ты слишком близок к истине и я зачту, но новый вариант не должен быть таким же примитивным.» - Существо ушло, чтобы вернуться через семь дней.
«Есть еще одно предположение. Вы – те, кого пытается создать все человечество, но вряд ли сможет… Так сказали мне при первой встрече. Это – сильная подсказка. Может быть, все дело в частностях? Селекция, она, конечно, хороша, но это – слишком медленно, такими темпами бежать придется долго. Может, упростить задачу?
Человечество давно использует так называемую трансплантацию. Не нужно ждать на протяжении всей жизни, просто прикрепи к живому что-нибудь такое же живое, и получится реально действующий механизм.
Собачье сердце в первый раз пересадили человеку многие десятилетия назад, он выжил, несмотря на то, что без подобной операции не протянул бы даже дня.
Возможно, фильм «Анфибия» вам ничего не говорит, но мысль о том, чтобы дышать не просто легкими, а через жабры, привлекала многих. В частности, специалистов засекреченных структур. Представьте только (впрочем, вам как раз воображения для этого не нужно), человек, который может находиться под водой до бесконечности. А если дать ему еще прозрачность, как у вас, цены подобному разведчику не будет! Тут поможет кожа, снятая с хамелиона. Впрочем, технологию этой науки можно совершенствовать довольно долго.
Пересадка органов сложна, чужое сердце же нередко отторгается, но перспективы многое сулят. Вполне возможно, вы – продукт такой науки.» - Затаив дыхание, ученый изучал прозрачные глаза аквинца.
«Думается мне, у вас еще немало версий. И опять, придется согласиться. Вы поднялись на одну ступеньку, господин ученый, лезьте выше.» - от намека существа прозрачностью даже не пахло. Я, во всяком случае, сразу же понял, что расскажет парень в следующий раз.
«А, это снова мои гости из далекой глубины.» - Сказал ученый, обнаружив сразу несколько аквинцев у своей кровати утром. - «Мне приснился страшный сон. И несмотря на то, что рассказать его вам – все равно, что совершить самоубийство, я попробую.
Кто вы? Вы – генная модификация. Не так давно мы научились выводить новых существ еще быстрей, чем при селекции, менять их форму эффективней, нежели приращивая чьи-то органы. Берутся только свойства, новые создания рождаются практически в лабораториях. Они не подвергаются болезням и не знают смерти. Безобразные в своем обличии, мутанты с каждым новым изменением теряют форму, обезличиваются. Получен уже новый вид – не человек – инакомыслящий, несущий разложение в мир старого. Пришедший, чтобы изменить, а не улучшить. Это – вы».
«Мы в шоке от твоих слов, человек. Ты – удивителен, и мы не понимаем, почему вся ваша раса до сих пор не разлетелась по космическому миру, оставаясь на и без того тесной планете. Ты сказал, что истина ужасна, но она и вправду – истина. Почти. Когда мы снова посетим подводное сооружение, оформи окончательный ответ. Играть в ступени бесконечно не получится.» - Они ушли, оставив парня в одиночестве, а тот направился на кухню – жарить рыбу. Разумеется, ученый знал, кто – эти водяные. Но дать правильный ответ не мог. Аквинцы попросту играли, не подозревая об осведомленности землянина. В четвертый раз их было еще больше прежнего. Однако, гидронавт неплохо подготовился к последней встрече.
«Кто же вы такие…» - Усмехнулся он. – «Если не скрещены и не привиты, даже совмещенные геномы – далеко не истинный ответ. Не знают человеческие технологии, как сделать существо с нуля. Не знают абсолютно. Но предположить возможность этого создания – пожалуйста. Вы – те, кого мы никогда не создадим. Замена. Абсолютные нули, которые пришли, чтобы занять свой ареал. И именно по ваши души я сюда пришел. Сначала я не верил, но следя за струями воды, втираясь по случайному стечению событий к вам в доверие, узнал по одному лишь выражению пустых, прозрачных лиц все, что мне нужно было выяснить. Теперь – горите.» - Парень активировал горелку, с помощью которой жарил ту же рыбу, и покончил с тварями.
Согласно фильму, главному герою удалось спастись. Он передал всю информацию через канал спецсвязи, ведь, на самом деле связь работала, хотя, для убедительности нужно было сделать сбой в работе техники. Начальство приняло сигнал и все-таки решило вытащить ученого. Они же обещали. Правда, оказавшись на поверхности, тот окончательно сошел с ума и бредил апокалипсисом до своей довольно скорой смерти. Но не суть. – Закончив говорить, Стрелец откинулся на спинку кресла, глянув на меня.
- Из этого мы можем сделать вывод, что аквинцы – раса, призванная заменить людей. Но это – просто фильм. – Качнув плечами, я задумчиво уставился глазами в потолок. – Хотя, есть что-то общее. Мне просто кажется, что эта версия логична. Но воспринимать ее всерьез… сам понимаешь.
- Понимаю. – Усмехнулся парень. – Я и не настаиваю. Рад, что ты дослушал до конца, иные вечно прерывают, не способны, блин, дослушать.
- Ты не в меру разговорчив для охотника. – Кивнул я. – Сколько миновало? Полчаса?.. Вот, блин. Я опоздаю на гидробус! – Глянув на часы, я подскочил, но тут же вспомнил, что нужно еще зайти к Статисту, чтобы взять контакты членов ордена, успеть в подобной ситуации не выйдет точно. – Эх… - Я сел обратно.
- Опоздал? Сочувствую. – Вздохнул Стрелец.
- Ну, ну. Не верю, если честно, я в твое сочувствие, невыразительно ты как-то это делаешь. И вообще, когда аквинец влез ко мне в палату, что ты делал там? Как догадался о готовящемся покушении? – Я с подозрением глянул в синильно-черные глаза.
- Уже аквинцами их называешь? – Усмехнулся парень.
- На вопрос ответь, пожалуйста.
- Ты датчик психосостояния забыл снять. Вечно Скат их забывает отцепить. Как раз за этим я в медблок и шел. – Стрелец просунул руку под мою рубашку. Я почувствовал, как кожа натянулась. Тонкая игла оказалась в руках охотника.
- И этого я не заметил? – Удивленно я уставился на странное устройство.
- Подавляющая боль субстанция все время впрыскивается под кожу. Это, кстати, главная проблема. Мы все время забываем о забытых в теле штучках.
- Ладно, для начала я готов поверить. Но не жди пощады, если подозрения возникнут снова.
- Думаю, они возникнут точно, потому что я сейчас иду к Статисту.
- Эм… и что?
- Ну, ты ведь тоже собирался.
- Не припомню, чтоб я говорил об этом вслух.
- Ты сам уже не помнишь, что сказал? – Поднялся парень. – Ладно, двигаем. А то Статист не любит ждать.
- Вот это мне как раз известно. – Ухмыльнулся я, последовав за ним.

***

- Тридцать первый – шестьдесят четыре, два, двенадцать. Тридцать пятый – семьдесят один три семь. Сороковой – семьдесят восемь, девяносто, десять. Тридцать третий – сигма… Тридцать третий, почему не вышел? – Паренек, сидящий у радиопередатчика, поморщился.
- А ты попробуй сам управиться с таким старьем, диспетчер хренов. Как бы эта развалюха не сломалась по дороге! – Пробубнил в колонке чей-то голос.
- Тридцать третий, говорите более разборчиво. Не понял, что у вас? Прием.
- Машина, говорю, сломалась. Радиорадарный ротор барахлит. А без него куда мне плыть? Установите JPS уже, жаль денег что ли, жить намного проще станет. Мне и вам.
- Товарищ командир! – Радист стянул наушники и глянул на Статиста. – Я не понимаю, он о чем? Технические термины таксистов пересыщены жаргоном. Честно, я три книги по подводным лодкам изучил, но слэнг – это совсем другая область.
- Дай сюда. – Статист взял микрофон и строго произнес. – Мой милый тридцать третий, сказками про JPS корми кого-нибудь другого, здесь тебе не детский сад. Чтобы машину починил. Сам. Через пять минут проверю.
- Но я не механик! Тут и так приходится работу навигатора с пилотом совмещать…
- Время пошло. – Мужчина щелкнул клавишу отбоя, предоставив радиопанель диспетчеру.
- Тридцать шестой – семьдесят три, семнадцать, девять. Сорок первый – шестьдесят один… - Затараторил снова парень.
В тесном кабинете было душно. Здесь бурлила деятельность. Кроме командира и радиста на шестнадцати квадратных метрах площади работали еще два человека. Все – охотники, судя по маленьким значкам, прикрепленным к рубашкам.
- Добрый день! Эксплуатируешь рабочих в личных целях? – Я пристроился между столов, чтоб не мешать курсирующим людям.
- Для тебя стараюсь, между прочим. – Вытер пот со лба Статист. Он вытащил из ящика устройство с красной кнопкой. Толстое стекло, которое не выдавишь рукой, предохраняло механизм против случайного нажатия.
- Ух, е… это она, да? – Я, едва касаясь пальцами, погладил гладкую поверхность. – Величайший ужас всей истории – холодное оружие, которое так и не проявило всей своей потенциальной мощи.
- Раритет. – Лицо мужчины тронула улыбка. – У меня в квартире целая коллекция подобного инвентаря. Используется, правда, он совсем не так, как изначально было запланировано. Эта кнопка, например, после нажатия шлет засекреченный пакет сигналов на указанные адреса.
- И что же будет? – Удивился я.
- Проверь. Нажать ее предназначается не мне, а человеку, возглавляющему орден слышащих. – Мужчина пододвинул механизм.
- Дурацкое название. – Автоматически ответил я. – Стоп, что? Так, эта штука вызовет всех наших? Замечательно. Блин, я тут думал, как бы поудобней всех собрать, а ты… ты просто выручил меня, огромное спасибо. Значит, через день-другой уже реально будет сделать первую попытку сонма. Тут уже запаздываю я, ведь, нужно разобраться с мальчиком, но… правда, я не знаю, что сказать! – От радости я ненароком чуть не скинул кнопку со стола. Задев ее, я тут же подхватил предмет. 
- И более того. Я заказал у «ЛОКО» двадцать пять муниципальных лодок. Субмарины сразу же доставят членов ордена к твоей подводной станции, что еще больше упростит процесс. Тебе осталось только обустроить их в гостинице и… сделать то, что ты планировал.
- Товарищ командир! – Вновь подал голос парень за панелями. – Они опять работают не по инструкции.
- Да что ж такое. – Обернулся на него Статист. – Ученичок, блин. Практику учи, а не теорию. Таксист все верно говорит, подлодки – полный хлам. А твой учебник – сущая утопия. Понятно?
- Есть, товарищ командир. – Диспетчер съежился. – Но дело в том, что тридцать первый уже прибыл. Говорит, ему надолго не дают припарковаться, там поток машин. Пусть пассажира известят о том, что транспорт ждет его. – Прокомментировал он то, что разобрал из неразборчивого раппорта пилота.
- Нажимай на кнопку. – Положил Статист мне руку на плечо. – Давно пора заняться делом. Застоялся этот мир, погряз в густом вонючем иле. Нажимай. – Я взял обеими руками механизм, попробовал открыть предохраняющую крышечку, что оказалось не таким простым занятием. Замочек щелкнул с третьей лишь попытки. Глянув на Статиста, я коснулся клавиши на ощупь. Он кивнул. Ну, хорошо. Поехали.
Щелчок – и вдавленная кнопка замерла в нажатом положении. На несколько мгновений в комнате вдруг воцарилась тишина. Случайное стечение событий, видимо.
- Готово. – Я поставил ящичек на место. Почему-то на душе было непросто. Вроде как и не являлась эта штука больше кнопкой пуска смерти, а осадок проявился. Командир, похоже, не заметил этого. Он обернулся к парню за панелями.
- Скажи, пусть подождет на штраф стоянке. Там сейчас работает Роман Егорович, имя Статиста для него не просто звук. Так тридцать первому и передай… Ну, что. – Мужчина снова перешел ко мне. – Еще какие-нибудь просьбы, предложения?.. А ты, Стрелец, чего стоишь в проходе? Увольнительные вам даются, чтобы отдыхать, а не по кабинетам шастать. Или хочешь делу общему помочь? Вперед, работа для талантливого юноши всегда найдется.
- Да я так. – Лицо Стрельца отобразило явную работу мысли. Глянув на ребят-системщиков, стоящих за компами, оснащенными аж сразу тремя мониторами, он выдал. – Я хотел кладовщику вернуть один из датчиков. Из Ваниного тела вытащил.
- Бывает. – Хмыкнул командир. – Ты мог бы, впрочем, отнести его сразу на склад. Андрей сейчас работает, дай мне иголку, передам, когда смена закончится. – Он взял устройство у охотника и осмотрел. – Хотя, нет, эту штуку больше не получится использовать. Погнули, изваляли в чем-то, бедное устройство даже проржаветь успело. Вань. Не знаю, где ты побывать успел после желудка твари, но пройти еще одно обследование не помешает.
- Все в порядке. – Показал я пальцем вверх, скосив на миг взгляд на Стрельца. Но тот не выразил эмоций о недавнем происшествии. И хорошо. Зачем тревожить глупостями занятого человека? – Я тут опоздал на свой гидробус, заболтавшись, но уже недолго до второго рейса. Так что, я пойду, а то останусь в этих замечательных сооружениях надолго.
- Разумеется. – Статист убрал устройство с красной кнопкой в ящик.
- Ладно. – Я пожал мужчине руку и направился на выход.
- Если хочешь, провожу. Ты ведь на Пушкинский вокзал? Я знаю, как туда дойти быстрей почти в два раза. – Подошел ко мне Стрелец, достав магнитный ключ из заднего кармана. Я кивнул, и мы уже направились в указанную сторону, но тут в проходе показался чей-то невысокий силуэт. Звук шаркающей поступи разнесся далеко вперед, и мимо нас прошел, точнее, промаршировал мужчина в пиджачке, на вид лет эдак семидесяти семи, настроенный решительнее Цезаря. Еще с порога он стал говорить, и я невольно задержался, слушая эту тираду:
- Что за ахинею вы мне принесли? Антинаучный в-вред. – Он иногда произносил «В» вместо «Б». Огромные, как будто высохшие, веникообразные усы ученого при этом яростно вибрировали, словно человек сейчас взорвется. – Я вас что просил взять? Ов-вразец. А вы мне что ды-достали? В-воду! Аш д-дыва О… О господи. Кого этот Широкин на работу нанимает? Дьявол, ды-дайте мне уже воды, я задыхаюсь, пробираться каждый раз по вашим лабиринтам – сущее мучение! – Статист достал из ящика бутылку минералки, передав ее лютующему гостю.
- Я взял образцы с той самой твари, о которой вы мне говорили. Точно. Наше дело не научное, однако, заверяю вас, все было сделано безукоризненно. – Охотник скрестил руки на груди.
- Тогда какого черта образец ничем не отличается от вы-воды, вот этой самой вы-воды. – Ученый ткнул в бутылку пальцем, продавив пластмассовый бочок и выплеснув себе на руку жидкость. – Что касается предшествующих проб, они и вы-вовсе непонятно что содержат. Вы хоть понимаете, что это на-наука?! Здесь нет места вы-всяким безответственностям. А еще…
- Простите, что я прерываю вас. – Вернувшись в помещение, я чуть приподнял руки, привлекая общее внимание. Старик нахмурился. – Прошу вас, академик. Выслушайте лаборанта, у меня вопрос. Про воду – это вы серьезно? Дело в том, что мне уже известны случаи с подобной анормальностью.
- И вы туда же. – Хлопнул он себя по лбу. – Учитель ваш – либо дурак, либо ужасный фантазер, сэр лаборант. Как этот, как его… Можайский. Тот еще нахал. Вы знаете, что он сказал, когда я обратился по тому же поводу? Он начал издеваться надо мной. Сказал, что это интересно, что я должен непременно изучить эту вы-воду. Будто до меня ее никто не изучал!
- Вы говорили с Се… Можайским? Но когда?
- Да вот, совы-всем недавно. Еле вырвал связь. Телефонистов уговаривать пришлось, а этот гений выдал. Интересны, мол, ему вы-водяные всякие создания. Вы-вредятина какая. Куда катится народ. – Я озадаченно переглянулся со Статистом. Тот кивнул одними лишь глазами, мол, потом поговорим.
Ученый распинался еще долго. Он припомнил командиру все его работы от начала службы до сегодняшнего предприятия, все время повторяясь и не обращая ни малейшего внимания на то, как реагирует на воспитательную меру адресат. В конце концов, он осушил бутылку и, вздохнув, пошел на выход.
- Я Широкину все расскажу. Не думайте, что так легко отделались. – Пробормотал он на прощание.
- Забавный персонаж. – Сказал я, проследив за стихшим шарканьем шагов.
- Ты опоздаешь на гидробус. – Глянул на меня Статист, не намекая – он действительно предупреждал.
- Не опоздаю. Впрочем, даже если опоздаю…
- Ничего пока что неизвестно. Академик Дранников нередко сам несет ту чушь, в которой постоянно упрекает всех подряд. – Мужчина глянул на меня устало, словно знал, что разговор, который я хочу начать, будет ужасно долгим.
- Может быть, но тварь и водяные – слишком явный для случайности намек. Они же как-то связаны, во всяком случае, я раньше не встречал созданий, состоящих из воды. А тут аж сразу два. Можайский изучил скребки аквин… тьфу, водяных. Они были обыкновенной пресной, даже ключевой водой. Вначале мы решили, что это – ошибка, проведенные анализы свидетельствуют ложь, но ведь подряд такие совпадения не происходят.
- Изучи сначала что-нибудь одно. – Статист приблизился и почти шепотом продолжил. – Я займусь второй проблемой, не виляй хвостом на каждую сосиску, успокойся и сосредоточься на задании. Заткнись, молчи про это. На тебя уже три покушения устраивалось, скажешь, просто так? Болтаешь попусту, лезешь, куда не следует. Ты – командир, ты должен адекватнее оценивать свои возможности, все ясно?
- Хорошо. – Кивнул я. К горлу подкатил комок. Давно меня не тыкали лицом в грязь. И, признаться, не хватало. Не хватало этого, ведь недоучки, что бы Серый там ни говорил, не только после погружения стали заполонять Евразию, и я – такой же салабон, как и другие, просто более высокой планки.
Не прощаясь (дважды не прощаются) мы окончательно покинули угодия охотников. Стрелец и вправду сократил маршрут, почти в два раза. Правда, он использовал ключи, и сам бы я так не добрался бы до помещения вокзала.
- Все они такие – шефы. – Подбодрил меня Стрелец. – Ругают, но за дело. Бьют, но что бы научить терпеть боль.
- Знаю. – Улыбнулся я. – Возможно, мы еще увидимся. Приятно было познакомиться. Я бы хотел поговорить с тобой когда-нибудь о том, как население Габона пережило катаклизм, да и вообще, рассказывать ты мастер. Но боюсь, возможность представится не скоро.
- Неисповедимы тропы духов. – Улыбнулся парень. – Может, и увидимся еще.
Купив билет, я сел в гидробус.
- Слышали? На предыдущий рейс напали террористы. – Голос говорившего звучал с одной из верхних полок секции, в которой я решил остановиться. – Честно говоря, боялся ехать, но дела уж слишком срочные. Есть версия, что якобы опять Серебряные кашалоты стали нападать на станции. И вот, гражданский транспорт тоже иногда бомбят.
- Чушь это все. – Ответил тот, что был напротив. – Сказки. Нападают на Евразию СС-овские субмарины. Это всем уже известно, и немудрено, что скоро эти твари всюду шастать будут. Но военные готовят операцию, и даже есть возможность записаться в армию. Так что, не стоит волноваться, мы не беззащитны. А когда СС падет, мы заберем себе их станции, заводы, и избавимся от голода.
- Злой ты какой-то, Рафик. И вообще, лучше бы мирно все решить. Вот я, к примеру, в армию бы ни за что не записался. Для чего мне жизнью рисковать и за кого бороться? Я бы лучше стал работать на врага, чем защищать друзей.
- Злой – ты, раз даже родины в душе не чуешь. – Пробурчал ответчик.
- Господа. – Я подал голос. – Извините, что вас прерываю, вы подробностей об этом нападении не знаете? На предыдущий рейс которое.
- Ну, мы-то знаем. Только, все, что знаем, вы уже услышали. А больше только Пауку известно. – Усмехнулся Рафик.
- Да, наверное. – В который раз я удивился, сколь преувеличен образ шефа прометеевской тюрьмы в глазах людей. А ведь они узнали о готовящемся покушении раньше меня. Ну, может, и не покушении, но если бы Стрелец не задержал меня, то вашего покорного слуги, скорей всего, уже бы не было на свете.
- Скоро всем будет плевать, откуда ты. Люди уже пятый десяток лет конкретно занимаются одним – уничтожением самих себя, какие цели б командиры и начальники не ставили. Любая схватка приведет к упадку. – Продолжал начавший тему собеседник. – Десять лет прошло с момента погружения, а все по-старому. Зачем враждуют люди, если кончились причины враждовать. Банально. Просто время их ушло. Теперь другой мир и другие правила, нам в нем не место.
- Что же ты не совершишь самоубийства, как те тысячи японцев из Австралии? – Расхохотался Рафик.
- Я что, идиот? Я век хочу дожить. Инстинкт бишь основной, не слышал разве? Самосохранение.
- Наивный глупый либерал. И как я умудрился подружиться с этаким засранцем, вот скажите!
-  Ну, мы вообще-то родственники. Генетически заложено оно.
- Ах, да, совсем забыл. – Произнеся это, Рафик замолк. И только тихо донеслись, на грани слышимости, его обращенные в пустоту слова. – Ведь, все-таки, мы все родные. Люди. А вокруг – она. Чужая. Глубина.

***

На этот раз сообществу придется защищать себя от двух Врагов – подумал я, когда ребята с верхних полок, наконец, уснули, и в кабине воцарилась тишина. Не то, чтобы в новинку, но уж слишком эффективно наступали на Евразию противники. Я бы сказал, что даже слаженно, как будто водяные подготавливали базу для вторжения СС-овских захватчиков. На первый взгляд такие действия нормальны для любого паразита, исторически известно, что когда серьезного противника подранит кто-нибудь из мелочи, другие тут же подключаются к атаке, чтоб урвать себе кусок нежнейшей плоти, ну, и, разумеется, расправиться с гигантом, на которого и глянуть раньше опасались. Так работали пираты. Но на самом деле, есть огромное отличие в двух ситуациях: пираты и Эмиль не представляли из себя серьезного объединения, Кольцо использовалось вместо пушечного мяса; а вот вездесущие аквинцы представляли из себя реально угрожающее всей Евразии оружие. Надеяться, что твари не объединились с войском Чернышева, было бы наивно. Просто этого еще не доказали. Но сам факт того, что Враг готовится к атаке, говорил о многом. У СС проблем с аквинцами, как видно, просто не было, иначе, под напором водяных (а так же обезумевших инфледов) Чернышев сейчас баррикадировался бы внутри подводных станций.
Так что, срочная потребность получить как можно больше информации о водяных стала сверхсрочной. Чувство собственной необходимости стране пугало, будоража мозг. Я с ужасом увидел, сколь огромный пласт событий в данную минуту полностью зависит от моих решений. Стоило ли удивляться, что меня попробуют убить?
Для сонма все было готово кроме одного – несущего ствола. Найти его предназначалось мне. Самостоятельно. Статист и его парни, Говард Джанк, а так же многие другие привнесли свой вклад в расследование, мне оставалось просто вычислить уже сформировавшегося, явного, несущего неведомое, человека, обитающего там, во сне, почти как в жизни. Как же просто, мать твою!
Нет, если разобраться, я действительно имел немало. Слышащего выявить научным способом вполне реально, пусть фактически оно и связано с огромным геморроем. Серый, было дело, проводил обширные исследования на эту тему, и составил даже «список показателей классификации людей, способных слышать шум».
Активность мозга от 15 до 30 процентов означает, например, что данный человек способен слышать шум, хотя и не доказывает это. Были люди с меркой выше или даже ниже. Просто расстояние «15-30» полностью укладывается в косинусоиду, которая ведет уверенно свою статистику от первого эксперимента до последнего. Все остальное принимается за выбросы, и испытуемые этой группы проходили тест по нескольку раз, и в конце концов Можайский выяснял причину анормальности. Она всегда была. И в то же время, около 17 процентов испытуемых, войдя в число «15-30», оказались совершенно неспособными воспринимать инфледов шум. В них Серый тоже обнаружил те или иные недостатки.
Что касается уже определенных слухачей, тут все было еще запутанней. Классификация их проходила чуть ли ни на честном слове: кто-то говорил, что может просто слышать шум, кому-то удавалось разговаривать с инфледами во сне, а кто-то так и вовсе делал это по желанию – в любой момент. Последний, правда, обнаружился всего один, и это был Эмиль Дюкло, который, к сожалению, уже не с нами. Я подозревал, что он вполне потянет на Явь Найя, но что было, то прошло. И несмотря на слишком явные намеки, связанные с сыном знаменитого захватчика, который все еще сидел в подсобке Прометея, я уже не строил на его счет грандиозных планов.
Слышащие делятся на три отряда, каждый из которых состоит из двух подклассов. Альфа категорию легко измерить по охвату – каждый человек воспринимает шум, будучи в отдалении на разном, от десятков километров до пяти сот метров, расстоянии. Так получились сотки и десятки. С Бета категорией куда сложней. Во сне вообще что-либо измерять непросто, ну, а если человек еще и бегает в эфирном теле неизвестно где… и все же, я нашел доступный показатель – время, длительность общения с инфледом, и, не мудрствуя лукаво, окрестил второй отряд все теми же десятками и сотками. На самом деле, это вызвало немало недопониманий, так как «спящие» владели слухом так же, как и Альфа. Что касается отряда Гамма, тут я сам нередко ошибался. То ли эти парни просто лучше всех улавливали шум, то ли они развили в себе некую стабильность – Серый настоял на том, чтобы не совмещать третий отряд с двумя другими. Для исследований, разумеется, но говоря начистоту, кроме исследований орден вообще не много чем и занимался.
Самое ужасное, что именно тем Гамма и являлся нужный мне Явь Найя. Методы, которыми Можайский пользовался для определения таких субъектов, оказались бездной самых сложных, ненавистных для меня наук. Просить ученого о помощи… нет, только не сейчас, когда он так настаивает, чтобы я вернулся в институт. Но если не исследования, то как тогда?
Весь путь я провалялся, не смыкая глаз. К концу желанный способ, наконец, стал обретать свои черты. А что, если устроить состязание? Командные мероприятия, которые когда-то с нами проводил Статист, являются отличным стимулом для выражения любых возможных качеств личности. Известно, что у слышащих серьезно развит дух работы в коллективе, управленческие качества могут сказать о многом. Все равно после разлуки нужно дать ребятам пообвыкнуться. А изучить я их, конечно, изучу. По-своему.
;
Глава 4. Пропаганда.

Кто проболтался о прибытии на станцию «таинственного ордена», так и осталось неизвестным, но когда я вышел из гидробуса, вокруг уже толпились люди. Радиус большой, людей здесь постоянно много, и когда их привлекает что-то интересное, в центре событий иногда не продохнуть.
- Газета «Евро», здравствуйте! Скажите, это правда, что на станцию проникли существа из мифов? Неужели управление не может с ними справиться? – Набросилась одна из журналисток на меня. Она была такой худой и маленькой, я удивился, как ее еще не задавили. – Господин Некрасов, не могли бы вы ответить на вопрос? Газеты вот уже два месяца болтают о безликом ужасе, но наши зрители хотят услышать правду. Что это за существа? И правда ли, что орден слышащих придет сюда, чтоб раз и навсегда решить проблему? – Отодвинув от себя двух подошедших слишком близко папараций, я взмахнул руками, делая свободный от людей круг. Девушка кивнула с благодарностью. – Итак. – Она вручила мне миниатюрный микрофон.
- Не знаю, кто наплел всю эту чушь про водяных, лично меня достали слухи. Но могу обрадовать присутствующих. Орден слышащих действительно сегодня собирается на этой станции. Я бы хотел устроить показательное выступление, дабы поднять моральный дух уставших прометейцев. Кроме ордена в грядущем состязании будут участвовать сотрудники охранных служб подводного сооружения. Вы сможете увидеть техники борьбы различных школ, и даже принимать участие. Мы будем только рады, если население научится обороняться от преступников без нашей помощи. К тому же, скоро каждому понадобятся навыки из данной области. Я не хотел бы эту тему обсуждать сейчас, однако, всем известно, надвигаются тяжелые дни крови. Чернышев готовит армию, чтобы напасть и уничтожить нас. Я думаю, что гражданам совсем не помешает научиться обороне собственных домов. – Закончив, я хотел идти.
- Постойте! Но не кажется ли странным то, что в показательных мероприятиях участвуют структуры, не имеющие отношения конкретно к рукопашному искусству? Дело в том, что мой источник уверяет о других, не связанных с мероприятиями, целях.
- Ваш источник врет. Да и потом, откуда вам знать, что к нему относится? – Я удивленно глянул на назойливую журналистку.
- Это и неграмотному ясно!
- Если бы неграмотные бились на передовой, сейчас мы с вами бы не разговаривали. Кто не хочет приходить, не заставляю. А для тех, кто хочет, у меня есть объявление. С сегодняшнего дня мы начинаем набирать людей в подразделения запаса. Более подробно можете узнать в приемных пунктах завтра. Это все. – Протиснувшись вперед, я вышел из толпы.
- Постой. – Сократа я заметил лишь когда он сам привлек внимание. Все это время командир спецов шел где-то рядом. – Что за самодеятельность ты устраиваешь? Джанк не отдавал приказа о наборе добровольцев.
- Так, опередим его. – Я улыбнулся. – Лучше расскажи, как тут у нас дела?
- Не очень. Беспокойство возрастает, люди чувствуют угрозу. Журналисты растрезвонили о многотысячной армаде, окружающей Евразию. Послушай, я не против мысли о наборе добровольцев в принципе, хочу напомнить лишь о том, что станция давно живет по принципам, серьезно отличающимся от милитаризма. Я ведь знаю, на одних желающих ты вряд ли остановишься. Всю станцию подмять решил? Найдется много возмущенных. Их уже немало, на тебя двенадцать жалоб поступило от политиков. Еще три жалобы – от жителей.
- Отъезд сказался. – Миновав вокзальную толпу, мы оказались в зале ожидания. Я юркнул в дверь одной из маленьких кафешек. Разместившись за столом, мы заказали по стакану чая и продолжили беседу. – Кстати. – Вспомнил я. – Колись, Стрелец – твой человек? Он столько раз успел меня спасти за сутки, что невольно возникают подозрения – так ненавязчиво спасают только подготовленные люди. Я, конечно, понимаю, что Статист – хороший командир, но столь осведомленным могут быть только ребята из ОСНАЗа. Я ничуть не удивлюсь, если какой-нибудь из датчиков по-прежнему прикреплен под моей лопаткой, или где там самая удобная для этого часть тела?
- Ничего не знаю. – Улыбнулся командир спецов в ответ. – Тебе, наверно, показалось. У меня не числится бойца с подобным позывным.
- Чтож. Вижу, тебе делать нечего, раз маешься такой фигней, как опекунство над начальником тюрьмы. Задача по набору новобранцев не составит для такого мастера особого труда.
- Смеешься? Сам придумал, а теперь решил еще ответственность перевалить?
- Я разрываюсь. Если б только мог, но времени на это нет. Ты сам прекрасно видишь. Если хочешь, поручи кому-нибудь другому, у тебя людей намного больше…
- Ладно, ладно. – Выставил мужчина руку. – Помогу, не беспокойся. Главное – не нарывайся сам. Ты – главная мишень после Можайского и Джанка для Врага. Не понимаю, как так получилось, но тебе досталась трудная задача. Я и сам не знаю всех подробностей, но Говард сильно беспокоится.
- И те слова, которые он бросил на последнем совещании, как там… «Сократ, ты помнишь наше соглашение?». Их можно трактовать, как «Не забудь приставить парочку людей к Ивану, чтобы охраняли эту ветреную душу»?
- Да. – Кивнул, сдаваясь, собеседник.
- Чтож. Тогда я попрошу не тратить больше сил на это.
- Не имею права.
- Хорошо. – Я стукнул пальцем по столу. – Но если ты не справишься с набором, подготовкой и снабжением всех добровольцев, плохо будет всем. От наших действий в настоящем более, чем на две трети зависит будущее положение вещей. И да. Я не сторонник милитаризации – это лишь временная мера.
- Знаешь. – Закатил глаза Сократ. – Недавно я читал учебник по политологии, двухтысячного года. Не поверишь, судя по нему, чтоб управлять страной, необходимо более двух тысяч человек лишь в правящей верхушке.
- Правда? – Удивился я. – И что вся эта уйма делает?
- Ну… голосует.
- Странно. Судя по учебникам истории (того же года) принятые государством меры оказались полной дрянью. Вообще, какая разница, проголосует тысяча или десяток. Все равно мальки будут поддерживать ведущих лидеров, которые своей работой доказали, что способны управлять. Чем больше идиотиков, способных жать на кнопочку голосования, тем худшее решение пройдет в закон.
- Насчет решений. Что ты будешь делать с мальчиком? – Спросил Сократ. Я глянул на часы.
- В сегодняшнем мероприятии он будет принимать участие, и если результат меня устроит, я назначу парня в детское подразделение ГБ.
- И все?
- Конечно, нет. Но, как сказал недавно мне Статист, сосредоточься на своем задании. Или тебе работы мало? Я могу еще подкинуть.
- Никак нет. – Сократ поднялся. – Разрешите приступать?
- Я не командую тобой. Не издевайся. – Взяв в руки уже остывший чай, я выпил сразу половину кружки. Горький, сволочь.
- Но когда начнется битва, людям нужен будет командир. Один.
- Тогда ты станешь им. Ты старше, опытней…
- Но не такой бесстрашный. – Козырнув, он задержал на несколько секунд свой взгляд. Я лишь кивнул на это, с непокрытой головой честь отдавать не принято. Мужчина вышел, даже не притронувшись к стакану. Я допил и его порцию, не пропадать добру же.
- Счет, пожалуйста.
Спустя еще час ожидания я снова вышел на вокзал, чтоб встретить членов ордена. Проклятая толпа стала в два раза больше, люди не хотели расходиться. Я заметил разместившихся вокруг спецов, они стояли возле стен, следя за положением вещей. Необходимо было как-то вытащить своих из этой давки, миновав извечно любопытные вопросы журналистов.
План операции пришлось составить прямо на коленках. Отойдя в тень, я связался с Русиком по КПК:
- Привет. Как там у нас?
- О, шеф! Нормально. Вы уже вернулись? Как успехи? Тут Леон шлет вам привет. Он говорит, что вспомнил кое-что полезное. Мне эта сволочь говорить не хочет, типа информация содержит гриф секретности и все такое. Дети, детоньки…
- Послушай, Русик. Мне сейчас необходимо сделать кое-что. Ты должен успокоиться и выслушать. – Прервал я словоизлияния охранника.
- Внимательно воспринимаю. – Усмехнулся он.
- Открой компьютер и глянь в базе, есть ли кто-нибудь у нас в тюрьме с других подводных станций? – На минуту в трубке воцарилась тишина.
- Имеются. Три человека.
- Посмотри, кому из них остался меньший срок.
- Есть. Энди Дюфрейн. Был приговорен вначале к двум пожизненным. В ходе дальнейших перерассмотрений дела, правда, выяснилось, что его подставили. Парня хотели уже выпустить, но он зачем-то попытался убежать. Тогда тюрьма была самой обычной, Энди удалось добраться до подсобных помещений по канализации. Но у дверей он натолкнулся на охранника, ранив его осколком от бутылки. К счастью, заключенного схватили. Ему дали только десять лет. Остался еще год, я думаю, освободить его было бы справедливо.
- Да, я помню этот случай, прочитал о нем на новостном канале. Но с чего ты взял, что я собрался амнистировать преступника?
- Когда вы что-то замышляете, шеф, это видно. – Русик щелкнул пальцами. – Так, что? Мне отпускать его сейчас, или имеются какие-то особые условия?
- Ты будешь действовать по плану. И попробуй только проколоться где-нибудь.
- Так точно. Что конкретно нужно сделать? Я записываю.
- В двадцать два ноль ноль Энди Дюфрейн обязан быть на станции. Он отправляется домой. С почетом. Так что, дай ему какую-нибудь сменную одежду и предупреди о том, чтоб задержался возле журналистов и ответил им на все вопросы. Версия амнистии стандартная – освобожден за труд и уважение к тюремщикам. – Я, не прощаясь, щелкнул клавишей отбоя и немедленно набрал второй контакт.
- Сократ. Не мог бы ты помочь мне в кое-чем еще…
К назначенному сроку ротозейская толпа, которая должна была ждать членов ордена, почти всей своей массой перекочевала к третьему проходу – из него с минуты на минуту должен был появиться зэк с как  по заказу нашумевшим прошлым. Отвлекающий маневр удался на ура. Толпа похожа на аквариумных рыбок – куда больше корма сыпанут, там и они.
Пробравшись незаметно к выходу, я стал встречать ребят, немедля отправляя их подальше с глаз случайных зрителей. Практически до самого конца все проходило как по маслу, лишь когда последний парень, оказавшийся Писателем, пожал мне руку, женский возглас неожиданно нарушил наш покой. Та самая назойливая девушка неслась к нам, словно фурия, желая взять свое проклятое интервью. Она, наверное, ждала в засаде.
Потянув Писателя в проход, я приказал ближайшим из охранников попридержать девчонку.
- Подождите, я хотела просто… - Ее голос скрылся вместе с яркими прожекторами привокзальных помещений.
- Как у вас тут… бурно. – Обернулся уже в третий раз Писатель. Этот парень отличался вечным любопытством. Весь свой опыт он старательно запоминал и составлял затем литературные произведения, которые учили жизни молодых людей. Действительно писатель.
- Скоро будет в десять раз бурней… до состояния гидромассажной ванны. – Испустил вздох я, в который раз остановившись перед картой, чтобы свериться с маршрутом. Станция большая, все-таки, четыре миллиона человек. В конце концов, я утвердительно кивнул и повернул налево. Оставалась сотня метров.
Наконец, мы вышли под просторный свод.
Спорткомплекс «Прометей 11» предоставлял свои услуги за довольно символическую плату. Содержание его входило в тысячу объектов, финансируемых из налогов граждан. В трех огромных залах часто проходили представления и состязания. Спорткомплекс был, конечно, не единственным на станции, но если человек желал расслабиться и отдохнуть от серых будней, он уверенно мог двинуться под своды «Прометей 11».
Связавшись с заместителем по спорту, я предупредил его заранее о том, что третий зал с одиннадцати вечера займут мои ребята, так что, к нашему приходу помещение уже было практически пустым. Я обнаружил созванных Статистом членов ордена возле скамеек. Каждый взял по здоровенному баулу, каждый был уже в военной форме, сохранившейся и бережно хранимой аж с войны.
- Ребята. – Я привлек внимание хлопком в ладоши. – Я прекрасно понимаю – вы устали, вы хотите спать, и, черт возьми, какого леонида этот командир собрал вас ни с того и ни с сего, не объяснив даже причины, а теперь внезапно сообщает о готовящемся состязании… Но есть один известный факт – боец готов всегда. С сегодняшнего дня этот спортивный зал – ваш полигон. Я объявляю его территорией подразделения 404 «орден слышащих», а также территорией ГБ, которая с сего момента снова воплотится в армию. Вы встанете здесь лагерем, казарм не будет. Территория ГБ – объект, который подлежит охране и обеспечению. Дозоры, полевая кухня, медицинская палатка, штаб – вы знаете, что делать. Также, этот зал я объявляю первым пунктом по набору добровольцев. В зале номер два уже готовится второй такой же пункт, который обеспечит группа охранения и операций.
- Командир! – Из-за широких спин бойцов показалась знакомая физиономия Тальво. – То, что вы сообщили, где в этом известии печаль? Напротив! Мы уже заждались дня, когда от слов начальство, наконец, приступит к действиям.
- Начальству тоже нужно было потрудиться. – Подмигнул Писатель. Я вздохнул, догадываясь, что за слухи обо мне дошли в далекие районы, где все это время жили парни. У политиков свои законы, и любой военный человек мгновенно обрастает аурой кровавого правителя.
- Так, за работу, за работу. – Я махнул рукой. – Тальво – капрал номер один. Писатель – за второго будешь. Вам на все про все даю десять минут. Список необходимых инструментов и материалов предоставите по окончанию.
- Все слышали? – Сказал первый капрал. – Пошли, ребята, родина зовет. – Они поставили скамейки на границе, за которой начинался лагерь. Разумеется, вся эта показуха делалась намеренно. Куда как проще было разместить людей по раздевалкам или дать им комнаты, в конце концов, но агитация должна вестись масштабно. Пусть народ станет участником реальной жизни армии, захочет быть среди бойцов. Моя задача в этом. А иначе, что нас ждет? Моральная победа – главное.
- Что вы задумали? – Демьян Собчак пришел, чтоб лично убедиться в слухах о прибытии таинственного ордена. – Тревожить общество, когда оно и так в веревку лезет, это возмутительно. Вы строите войну потешными боями, только, это все фантазия. Как говорится, тема не раскрыта. Понимаете, о чем я?
- Как ваши успехи, господин политик? Вы уже нашли предателей в своих кругах? – Спросил я, игнорируя сопливый нос, пытающийся дотянуться до моих ушей.
- Нашел. И, между прочим, аж троих. Они, конечно, не хотят колоться, но я еще год назад заметил грубые, способные предать, физиономии. – Хихикнул человек.
- Понятно. Я хочу, чтоб их отправили к нам на дознание.
- Хотите загрести всю власть? Не выйдет. Я узнаю сам, что нужно, доложу об этом Джанку, и…
- А вы – специалист? Тогда простите, я не знал, что кроме политического вы имеете еще и следовательский диплом. Я мог бы предложить работу, более достойную такого человека. Три преступника за пару суток – это сильно.
- Не смешно. Я, между прочим, доказательства имею. И потом, вы сами разве обучались на военного? Насколько мне известно, нет.
- Не все, что существует, предается гласности. В течение пяти лет, сразу после погружения, я проходил курс подготовки к службе в ГБ. Где конкретно – говорить я не имею права, так что, извините. А теперь, прошу прощения, мне нужно заниматься делом. – Я махнул рукой вошедшему в зал Русику, который конвоировал… нет, просто вел Леона. Парень больше не был заключенным. Широко открытыми глазами он смотрел туда, где размещался орден. Парни ставили палатки, разгружали вещмешки, устроив в дальней части зала неплохую кучу. Из баулов появлялись пистолеты, расфасованные по полиэтиленовым мешочкам автоматные патроны, культивированные лопатки, сухпайки и все, что только может взять привыкший к полевой военной жизни человек.
- О господи, у них даже оружие! Как эти люди пронесли его через контроль? – Воскликнул вновь политик. Честно говоря, я сам немного затруднялся дать ответ на это, потому что не предполагал, что что-нибудь из снаряжения вообще осталось. Те же Богомолы поступили на склады безукоризненно, все номера вошли в номенклатуру, успокоив бухгалтерию… но что-то все же пронесли. В конце концов, смекалка у ребят работает неплохо.
- С этим, не переживайте, разберусь. – Ответил я политику. – Для показательного выступления бойцы сдадут опасные предметы снаряжения.
- Хоть что-то. – Глянул он с сарказмом на меня. – Вы знаете, пожалуй, я останусь, посмотреть на ваше «безопасное» мероприятие.
- Ну, раз вам больше делать нечего, пожалуйста. Трибуны справа. – Указал я на ряды, тянущиеся аж до потолка. – Советую сесть ближе к середине. Там находится пожарный выход и трибуны, за которыми легко укрыться в случае опасности. Советую взять также парочку охранников, чтобы не задавили.
- Понял, понял. – Он поправил галстук и направился к одной из лестниц. Я вздохнул. Еще одна проблема на и без того тяжелые от груза будней плечи.
- Наблюдатель? – Подошедший Русик проследил мой взгляд.
- Видит, что власть теряет. – Я кивнул. – Леон, тебе уже сказали, что необходимо делать?
- Да. Так классно. Я буду участвовать в соревновании! Но, честно говоря, при взгляде на этих ребят мне страшновато. Что я против них могу? Они натренированы все, знают свое дело. Я и школу-то еще не кончил.
- От тебя победы и не требуют. Это во-первых. Во-вторых, ты будешь не один.
- Эй, кто хотел стать сверх охранником!? – Воскликнул Русик, глянув на парнишку грозным взглядом.
- Я! – Леон встал в стойку смирно.
- Так-то.
- Кстати, Русик. – Подал голос я. – Ты тоже будешь принимать участие.
- Шеф… - Сразу скис он. – Мне и так работать надо.
- О-отставить нюни! Ты какой пример Леону подаешь?
- Есть. – Он уныло посмотрел на мальчика. – Идем, напарничек.
- Куда?! Я разве отпускал? Скажи капралам, чтобы начинали сразу после обустройства лагеря разминку. Я приду к ним через полчаса, то есть, уже к началу состязаний. Схему они знают, так что, если опоздаю, начинайте без меня. По срочным нуждам обращаться во второй зал. Ясно? – Он кивнул.
- Так точно.
- Вот теперь иди. Леон… - Я обернулся на мальчишку. – Свой секрет расскажешь мне потом.  Все, с глаз моих, бегом! – Я для порядка постоял еще немного, глядя вслед этой сверх парочке, и двинулся на выход.

***

Я буду вечен потому,
что рассовал души частички
по коробку, где каждой спичке
дано пустить лучи во тьму.

Стих, сочиненный Вереском, моим собратом по перу, все чаще приходил на ум, когда мне снова приходилось покидать одних друзей, чтобы идти к другим. Поэт хотел заранее спланировать ступени жизни, но погиб по глупости. Погиб героем. Я не мог сказать со стопроцентной вероятностью, что будет завтра, но я точно знал, с кем бы хотел быть эти дни, недели, годы… только, слишком много их. На всех банально не хватает времени, и надо с этим что-то делать вроде бы. Ан нет – не можешь, потому что должен, потому что обещал себе не отступать, еще тогда, во время первого сражения. Ты тянешь всю эту Евразию, хотя, на самом деле, и не должен, рядом напрягаются такие же трудяги. Их немного – пара тысяч человек на всю страну, и кто-то обвинит нас, он найдет эту оплошность, это постоянное перебегание от одного к другому, но мы все равно продолжим, несмотря на жалящие шутки журналистов, грудью разворачиваясь к помидорам, бьющим пушечными залпами из массы. Мы киваем, говоря «Я понял, извините, ошибался!» критикам, даем ответы на осточертевшие вопросы и каким-то образом умеем умудряться продолжать движение, тянуть всех этих «блогеров» и «таскеров», надеясь на очередное вдохновение ученых, тоже, в общем-то, рожденное трудом, мелькая на экранах в самых жутких сценах, а потом, по возвращении домой, мы даже не надеемся на ласку собственной жены. Не переложишь тяжесть на чужие плечи, даже на секунду.
Доплетясь до дома, я устало прислонился к косяку. Четырнадцать часов ногами по железу и бетону после трех часов полудремоты в декомпрессионной камере. Тут невозможно не устать. Нащупав щель в замке, я вставил карточку и дернул вниз. Дверь распахнулась со щелчком, открыв глазам довольно узкий коридорчик-раздевалку. Бесконечная гора практически ни разу неиспользованных туфель занимала весь стеллаж, но те, любимые, в которых девушка ходила на работу, дожидались своих ног на коврике. Мои замызганные сапоги от старой формы снова угодили в целлофановый пакет, как будто так они вонять не будут.
Шаркающие шаги мгновенно превратились в бег. Алиса выскочила из прохода, налетев всем весом на меня. Прижалась. Все, теперь зверька не отцепить. Попробовав шагнуть, я понял, что судьба мне уготована жестокая. При всем умении освобождаться из огромного числа захватов, я не одержу победу над единственным – самым коварным.
Девушка не стала выяснять, зачем, куда и почему так долго. Свежая косметика скрывала синяки на утомленном личике, тонкие пальцы «незаметно» бегали по телу, изучая свежие царапины, которые я получил. Алиса ничего не говорила, опыт врачевания позволил ей составить полную картину, в том числе и мой психологический настрой. Она позволила мне снять одежду, уложила на диван в гостиной, приказав:
- Лежи. Расслабь все тело.
- Честно говоря, я ненадолго, и…
- Не отпущу, пока не буду полностью уверена, что ты не рухнешь прямо там, в спортивном зале, от усталости. – Мои виски кольнуло от прикосновения. – Расслабься. 
- Ты откуда знаешь про мероприятие? – Последовав совету, я лег поудобнее.
- По всем каналам только о твоем мероприятии и говорят. Так… - Пальчики переместились к шее, влажная ладонь на миг остановилась на артерии, затем скользнула под рубашку. – Ты здоров. – Довольно заключила девушка. – Но очень хочешь спать.
- И что, ты даже не воткнешь мне в палец шприц, чтоб взять анализы? Так прямо сразу и здоров? – Я притянул ее к себе, усаживая рядом.
- Даже не надейся, этого не будет! Ты необходим еще на состязаниях. Растратишь только силы попусту, и тотчас же заснешь. – Алиса положила руку на мою ладонь, ползущую под юбку. Я не обратил на это ни малейшего внимания, усиливая натиск.
Через полчаса все было кончено, и я действительно заснул. Довольный. Но видениям не суждено было окутать вашего покорного слугу всецело.
- Сила воли! Сила воли! – С этими словами я был вытянут с дивана, будучи еще одной ногой во сне. В руке вдруг оказалась алюминиевая банка. – Пей. – Я выпил. Ничего не изменилось, спать хотелось точно так же. Ко всему еще добавилась нервозность к приставучему созданию, которое вдруг стало щекотаться. – А теперь идем туда. – Алиса отвела меня в душ, где сначала брызгала холодным в морду, а затем, увидев, что не помогает, затолкнула меня полностью под душ и… Я не понял вовремя, что происходит. Если б понял, прекратил бы это. Слава богу, я был голым. Но когда ведро воды – холодной, ясен пень – разлилось по плечам, спадая на спину и грудь, я все-таки не выдержал и выругался самыми ужасными словами. Между тем несчастный энергетик снова оказался у меня в руках, и я допил двумя глотками содержимое.
- Спасибо. Дальше сам. – Я обнял девушку, которая не стала отстраняться от промокшего насквозь создания с всклокоченными волосами. – Принеси пожалуйста мне полевую форму.
- Хорошо. – Она кивнула. – Только, я пойду с тобой.
- С одним условием. – Зажмурившись с усилием, я широко открыл глаза. – Ни слова в сторону этой проклятой прессы. Если что, пусть обращаются ко мне.
- Я не ребенок, Вань. – Алиса улыбнулась.
Вскоре мы покинули квартиру и направились обратно, к комплексу.
На входе собралась уже неслабая толпа. Протиснувшись мимо нее, я оказался возле запасного выхода. Охранник пропустил нас, посоветовав держаться ближе к правой стенке. Почему – я понял, только оказавшись под просторным сводом зала. Помещение было разделено напополам заборчиком, достаточно условным, за которым разрешалось находиться только членам ордена и тем, кто записался, чтобы поучиться рукопашному искусству. По другую сторону толпились граждане. Их было слишком много, на трибунах поместилась только половина, и заборчик в паре мест уже успел упасть от чрезмерного напора. Я невольно отошел на несколько шагов от разделяющей черты. Алиса же напротив, по обыкновению всем улыбалась, даже замахала ручкой, обнаружив, видимо, знакомого.
- Готовы? – Подошел я к Тальво.
- Нам не приходилось выступать еще на публике, специфики таких мероприятий я не знаю, но арена с полосой препятствий подготовлены по всем канонам. Командир, а вы как будете толпе кричать? Я тут подумал, микрофон не помешает. Вон миниатюрный подиум. Как говорил мой батюшка, профессор, между прочим, математики, голосу нужно достучаться до сердец аудитории, но сделать это можно только через уши!
- Хорошо. – Кивнув ему, я глянул на и вправду небольшую установку. Вместо микрофона на подставке чинно дожидался шлем от Богомола. Ладно. – Ты разминку уже сделал? Все готовы? По пятеркам их распределил?
- Все будет в лучшем виде. – Вытянулся Тальво.
– Хорошо. Тогда начнем. – Я взял шлем в руку, активировал устройство, вытащил из раковины маленький наушник с микрофоном, прилепив их на положенное место. Тальво, а за ним и девушка, направились к ребятам, где готовились последние штрихи мероприятия.
- Внимание. – Я стукнул в микрофончик. – Прометейцы: труженики фабрики и труженицы фабрики, рабочие отсеков воздухоснабжения и топливоснабжения, ответственные за провизию, охрану, политическое и научные сотрудники – товарищи. Не успели затянуться раны прошлых битв, еще свежа скорбь от потерь наших бойцов во время схватки за Сопротивление, а Враг опять вторгается в Евразию. Посмевшие переступить границы родины уже наказаны – доблестный южный флот нашел и уничтожил все шпионские подлодки. Но СС по-прежнему бросает свои силы на разведку территории Евразии. Причина этого – их подготовка к нападению. Серьезная опасность угрожает нашей родине. СС не пощадит того, кого стремится уничтожить вот уже второй десяток лет. Но боевые силы Евразийского сообщества готовы к отражению атаки. Флот из многих сотен субмарин, пилотами которых служат ассы. Доблестный десант, вошедший в хроники, как впередиидущий, сформированный по правилам пятерки, именно ему будет дарована возможность нанести контрудар по станциям Врага. Подводники, в число которых попадают только избранные. Навигаторы, разведчики и радиоразведчики – информативный фронт читает вражеские планы до сих пор, это они предупредили нас о нападении. Работники заводов и цехов – без вас нам никуда. На глубине без техники жить могут лишь инфледы, но и их при помощи талантливых ученых мы связали, выкинув за территорию страны.
Теперь, о том, что будет проходить в ближайшие недели здесь. Три зала проведут набор и подготовку новобранцев. Позже вы узнаете об остальных пунктах приема. Первым делом вы должны знать технику самозащиты, чтобы уберечь свои дома. Прошедший подготовку получает личное оружие, костюм ГБ согласно табелю и маленький браслет. Через него вам подадут сигнал об общем сборе.
Помните, что это ваша жизнь и вам решать, остаться или сгинуть. А теперь одна из лучших рот ГБ покажет то, на что способна, чтоб мои слова не выглядели голословно. – Дав отмашку Тальво, я покинул подиум и сел в тени, подальше от назойливых глаз журналистов.
Состязания шли поэтапно. Первым делом парни миновали полосу препятствий. Эта штука проходилась по-отдельности. Разминка более серьезной стадии, если хотите. Далее капралы поделили всех на пары и устроили обычный спарринг, парный спарринг, а затем продемонстрировали несколько боев, когда три человека шли на одного, а он выкручивался. Посмотреть на это было уже интересно. Техника была одна. Когда один из нападавших приближался, одиночка нагибал его каким-нибудь приемом и старался сделать так, чтоб следующий нападающий пытался дотянуться до мишени через согнутого «первого». Такая лесенка прекрасно действует на необученных, но наши люди куда более натренированны, и Тальво приходилось ставить в роли одиночки либо самого умелого, либо просить ребят особо не стараться в скручивании противника, а то ведь зритель понимает все буквально. Вряд ли он захочет стать бойцом, который вечно падает.
По ходу этого этапа Тальво отделил трех самых, скажем так, задиристых ребят, дав им площадку возле ринга для того, чтоб поучить желающих из зрителей. Все это делалось, конечно, больше с показательными целями, и все-таки, я засмотрелся на мероприятие. Особенно приятно было видеть действия команды.
Когда спарринги закончились, капралы приступили к более серьезным упражнениям, где приходилось думать. Отработали пару захватов, когда группе нужно повязать вооруженного, укрывшегося за препятствием, противника. Открытые броски, бои в воображаемой толпе, на ограниченном пространстве, все это шло непрерывно, по давно приевшейся модели.
Удивительно, что Русик и Леон совсем не выпадали из картины. То есть, поначалу их, конечно, помутузили, но через несколько боев, объединившись, эта парочка настолько эффективно завалила сразу трех подряд противников, что даже заслужила шумные аплодисменты. Но, на самом деле, этот их союз серьезно мне мешал. Кто из победной парочки мне нужен? Вроде как сначала лидером был Русик, но Леон, поняв, что надо делать, быстро перехватывал инициативу. Мелкий, юркий и привыкший к боли еще с жизни в детском доме, он работал в основном по нижней части тела, становясь то подсекающим моментом, то внезапным болевым приемом. Вообще, работа в паре не такая эффективная, но к всякому закону есть свои поправки. Исключения. Одним из исключений стал Леон. И им же был охранник Русик. Кто же? Неужели все-таки придется обращаться к Серому?
Можайский появился как всегда – как будто уловил ход моих мыслей. Даже больше! Он заранее прекрасно знал, что будет нужен. И пришел. Ученый, аккуратно огибая постоянно движущийся механизм мероприятия, пробрался сквозь толпу ко мне.
- Есть кое-что. – Он улыбнулся, вытащив на свет пачку любимых хлебцев. – Но сначала… мир? – Можайский не сводил с меня просительного взгляда.
- Мы не ссорились.
- Ты понимаешь, о чем я.
- Великий Ктулху! Так вот это тебе важно. Чтоб сейчас и обязательно какой-нибудь высокой фразой я сказал, насколько ценным артефактом стала наша дружба. Вы, ученые, такие дети все. Давай, колись уже, в чем дело?
- Я нашел ее! – Ученый ни малейшего внимания не обратил на мой сарказм.
- Кого?
- Частицу!
- Что еще за… стоп. Тяжелую частицу? Ту, что якобы находится в центре Земли?
- Да! Именно ее. И более того, я вычислил уже почти две сотни состояний, по которым можно корректировать работу магмы. Понимаешь ты, что это значит?
- Честно говоря, не очень. Я довольно плохо помню ту теорию, которую ты мне рассказывал с десяток лет назад.
- Мы сможем жить на суше! Мы с тобой. Увы, она уже не будет той, которую все знали, но всего лишь двадцать лет, ты понимаешь? Я уже договорился с НИИ Биологии, ребята синтезируют растения, чтоб засадить весь новый материк, а климатологи уверенно свидетельствуют, что погода восстановится спустя еще какой-то жалкий месяц после окончания подъема.
- Значит… все-таки нам есть, за что бороться. – Я задумался, а на лице уже прорезалась улыбка. Дух потерянной науки постепенно поднимался на поверхность. Но пришлось немедленно себя одернуть. – Надвигается война. Нам для начала нужно пережить ее. Не думаю, что новость о возможном избавлении от глубины пойдет людям на пользу. Этот факт расслабит их.
- Тут ты, конечно, прав. – Вздохнул Можайский. Хрустнув хлебцем, он погладил пачку. – Скоро снова можно будет вырастить нормальный хлеб, не закупаясь провиантом по безумным ценам у огнивцев. Заживем. Ну, а пока что, есть еще одно хорошее известие. По данным Политеха Дзет удастся разработать аж в два раза больше, чем предполагалось. Нам теперь нужны не субмарины, а пилоты. – Улыбнулся он. – Найдутся у тебя такие?
- У меня – нет. А вот Джанк… Возможно, он предполагал подобное развитие событий. Слушай, раз уж ты пришел, может, останешься? Ребята в замечательной сегодня форме.
- Почему бы нет. – Уселся поудобней Серый. – Кстати, я тут слышал, при попытке сонма с Явь ты натолкнулся на внезапные проблемы…
После состязания капралы выстроили всех ребят в шеренгу. Я прошел вдоль строя, наградив значками победителей в различных номинациях. Тем временем, Можайский, взяв Алису в помощь, отводил бойцов по одному в палатку и обследовал их по своей методике. После проверки он кивнул:
- Все Альфа с Бетами остались прежними, а вот из Гамма почему-то выпали Писатель и Ерема. Впрочем, может быть, я ошибаюсь, нужен более существенный анализ. Тут понадобятся месяцы… Насчет Леона с Русиком могу сказать одно – они пустышки. Оба. То есть, вообще не слышат. Это даже странно, потому что все-таки обычно малое присутствие инфледов ощущает каждый человек. Просто оно настолько слабое, что только датчики улавливают колебания. Я видел, как они боролись. Да, командный дух на высоте, но это – исключение. Увы. – Развел руками Серый.
- Исключение… я это слово уже слышал. – Произнес я хмуро. – И оно имело непосредственное отношение к указанным двум индивидам.
- Всякое бывает. Ладно, Вань, мне все-таки уже пора. Увидимся. Еще раз говорю, подумай над работой в лабе. Буду тебе рад. Как человеку, как ученому, как управляющему. – Он ушел, а я остался. Постепенно помещение очистилось и от толпы. Лишь те, что пожелал записаться в новобранцев, выстроились аккуратной очередью у стола в дальнем углу. 
Решение необходимо было принимать сегодня. Серый дал мне несколько пилюль для сна, в сонм он советовал взять четверых, не более. Но без ведущего, я был уверен, ничего не выйдет. Самому что ли попробовать… а вдруг получится?
Бойцы сидели кругом, повествуя о своей судьбе после того, как ордену пришлось распасться. Интересно, что Леон мгновенно вжился в коллектив. Он все еще не отходил от Русика, но только потому, что хорошо сдружился с ним. Мальчишка бодро отвечал на все вопросы, объясняя, как он оказался в этом зале. Много любопытных взглядов было брошено в меня, но призывать к беседе вашего покорного слугу весельчаки, понятно, не хотели. Надает заданий всяких, понимаешь ли, а человекам отдохнуть бы – как повествовал Писатель в своей первой книжке. Я им дал понежиться немного, а потом, когда народ стал утихать, поднялся.
- Всем отбой. Капралы, выставить двух часовых. В дальнейшем не забудьте им составить расписание. Леон, Писатель, Русик, Таль… нет, лучше, Зик. Останьтесь. – Я дождался, пока люди разойдутся, обошел сидящих в круге. Снова вспомнил, что Леон хотел что-то сказать, но – поздно. – Кто-то из вас знает в точности, что должен сделать этой ночью, кто-то вообще впервые слышит о таких вещах. – Я наградил Леона долгим взглядом. – Суть проста, необходимо погрузиться в общий сон. Я знаю, Русик, ты не можешь слышать, судя по последним двум проверкам. Но на практике никто не знает, как оно пойдет, и лично у меня есть повод именно тебя включить в эту команду. Только я и Тальво из присутствующих здесь людей входили в сонм, и то случайно, так что, постарайтесь сделать все, на что способны.
Как оно работает. Вот вам таблетки. Ничего ужасного в них нет, обычное снотворное. Берите. Тэкс… Когда будем ложиться, нужно обязательно держаться за руки, контакт пойдет в десятки раз мощнее…
- Это точно. – Девушка подкралась незаметно. Я действительно ее не чувствовал, увлекся, видимо, инструктажем. Примостившись рядом, моя радость улыбнулась. – Ну, так что там дальше? За руки… а в один спальный мешок залезать не требуется? Ну, для еще большего контакта. – Алиса подмигнула.
- Честно говоря, там вдвоем-то не особо получается… Так. Я не понял! Почему ты не в постели? – Я нахмурился.
- Посплю лучше в квартире, на диванчике. Тут как-то холодно у вас. Но для начала посмотрю на то, как вы все вместе засыпаете. Это, наверное, так мило.
- Вон отсюда. – Буркнул я под общий смех.
- Ну, ладно, ладно. – Девушка прижалась к моей шее. – А насчет мешка, может, проверим как-нибудь?
- Ведешь себя как… - Я поморщился.
- Нет чувства юмора у вас, товарищ лейтенант. – Алиса встала и, издав смешок, пошла на выход.
- Сделали тебя. – Писатель улыбался словно кот после кормежки.
- Если я прочту об этом в твоей книге, уничтожу. – Глянул я сурово на мужчину. – А теперь, всем приступить к заданию. Пошли, ребята.
- Дядь Вань. – Скромно произнес Леон. – Я тоже не из этих, как их…
- Просто поступай, как все. – Открыв вход в медицинскую палатку, я махнул рукой. – Давайте, быстро. Я сейчас и без пилюли заночую, от одной вашей медлительности. 

***

Выкинуть науку, слишком узкую для мощного потока жизни! Проломить барьер физического тела! Более не часть. Я – общее и частное. Я – человечество, одна из его мыслящих частичек. Все мы спим с рождения, а ночью просыпаемся. Имя осталось там, на Глубине, кто я из четырех людей, лежащих рядом, разобраться очень трудно. Это и не важно, вместе мы смогли создать контакт для сонма. Мейо тянет руку с противоположного конца, и вместе с ним идут другие. Постепенно обретает форму раковина мира, зал-гиперболоид, в его центре – человеческое я, по сторонам – владеющие знанием инфледы. Круг вращается, и мудрецы из океана окончательно сливаются в один поток, похожий на экраны призрачной панели.
- Задавай вопрос. – Шумит вода вокруг.
- Аквинцы, кто они такие? – Спрашиваю я. Вопрос похож на стаю птиц, он разлетается на тысячу понятий, но инфледы видят суть.
- Такие же, как мы. Живые существа. – Вращение усиливается, переходя на более глубокий уровень слияния. – Аквинцы есть разумный вид огромной популяции, живущей на Земле примерно сотню тысяч лет. Они были невидимы до некоторых пор из-за того, что находились на другой ступеньке измерений. Можете представить для наглядности, что мир – это большая лестница. Инфледы занимают три ступеньки, люди тоже три. Но если у инфледов это – первая, вторая, третья, то подобные тебе остановились в промежутке 2-4. На второй и третьей мы друг друга видим. А аквинцы раньше занимали с пятой по седьмую. Объяснение понятно?
- Приблизительно. Меня интересует больше, правда, практика. Зачем они мешают нам? К чему стремятся? Как их победить?
- Аквинцы поступают так, как велит им природа. Это трудно передать, но существа… текут в обратном времени. Они спускаются по лестнице, а вы стремитесь вверх. Инфледы тоже. Но аквинцы не перешагнут через четыре ступеньки сразу, им необходимо нас столкнуть.
- Спуститься ниже мы не можем?
- Невозможно. Мы в самом начале. Это эволюция. Одни идут вперед, другие, что уже закончили свой путь, спускаются. Довольно часто происходят столкновения, как повествует временная хроника, и в каждом случае один неудержимо оттесняет противоположного.
- Во всяком случае, инфледы с человечеством союзники. Пусть вынужденно.
- Далеко не все инфледы, только Явь. Найя лежат на лестничной площадке, их уже столкнули. А из бездны выбраться непросто.
- Кто столкнул? Аквинцы?
- Да. Они когда-то вызвали общественные волны ненависти к Глубине. Вы помните, как наши братья, обезумев, нападали на людей? Они были объяты жаждой жить на суше и не понимали, что подобная нагрузка может привести лишь к смерти. Рознь, которую устроили аквинцы, принесла немало горя, а сейчас они настроили людей против себя же.
- Значит, все-таки, СС не просто так готовит нападение? Их спровоцировали арис?
- Еще до СС вас поделили на враждующие лагеря. Кольцо – самый ужасный из примеров. А еще – серебряные кашалоты – разработка австралийских инженеров.
- Слишком много тайн, раскрытых за сегодня… но мы до сих пор не получили главные ответы. Это очень странно, то, что вы сказали. Но если серебряные кашалоты управляются людьми, намного проще будет с ними справиться. Конечно, если нам удастся доказать. С Австралией Евразия блюдет нейтралитет. Но стойте, получается, что мы одни? Только Евразия?
- Сказать так было бы неверно. Человечество рассорили. Враг хочет уничтожить всех.
- Знакомая стратегия. А что, Америка не приняла участия в общей войнушке?
- Люди Запада таятся, не пускают никого. Им страшно. Это все, что можно рассказать. Там нет ни слышащих, ни наших братьев. Мрачный мир.
- Не мудрено. Говно к говну не липнет. Что насчет борьбы с аквинцами? Как с ними справиться? – Сарказм Писателя отчетливо прослеживался в этой фразе.
- Силой вашего оружия. Вы можете убить их так, как убиваете других живых существ. Но это не потребуется, если люди воссоединятся. Убедите братьев в том, что есть один Враг, и тогда победа будет наша.
- Воссоединиться? Знали б вы людей… – Вздох был настолько мощным, что я понял – это вздох всех четырех участвующих в сонме слышащих. Что, в принципе, не удивительно. – Так много еще хочется спросить… - А это проявил себя опять Писатель.
- Человечеству дарован приближенный к статусу Явь Найя, это знак. Вы можете. Сам Мидгард с вами.
- Честно говоря, я все еще не понял, кто из нас – тот самый приближенный. – Эту мысль выразил уже ни кто иной, как я. Три остальных участника усилили внимание в преддверии ответа. Но инфледы словно этого не замечали.
- Арис не способны испускать ни шума, ни чего-нибудь подобного. Они не видят снов, однако, есть все же одна деталь. Аквинца остановит пламя. Вся их суть проходит через воду. И еще. Кроме разумных водяных есть и другие существа, которых арис тянет за собой. Не убивайте их. Инфледы занимаются данной проблемой и уже достигли многого. Возможно, скоро мы поможем человечеству в беде. – Панели стали меркнуть. Даже в сонме у инфледов не хватало сил, чтобы удерживать банк памяти в стабильности.
- Спасибо. – Произнес я. За секунды до конца контакта, вырвавшись из связки, я нащупал руку Мейо и пожал ее. На этом сон закончился.
Я обнаружил, что лежу, уткнувшись в стену, в метре от ребят. Рука держалась за какую-то веревку. Отпустив ее, я огляделся. Парни продолжали дрыхнуть. Несмотря на то, что вышли мы из сонма одновременно, в реальной жизни эта грань способна растянуться на часы. Одно лишь показалось странным, как я умудрился проваляться меньше всех при том, что больше всех устал? Ох, эта жизнь… всегда подкинет этакое что-нибудь, а я сиди и думай, что все это значит. Впрочем, есть всегда возможность записать задачу на листочке и обдумать ее как-нибудь потом.
Достав планшет, я набросал по памяти картину сна. Текста набралось на страничку. Трезвая оценка ситуации всегда нужна, и… Нда. Ответ инфледов оказался призрачнее некуда. Обосновать конфликт закономерностью, используя такие сложные понятия, как «измерения», легко, а вот найти конкретные причины… Почему аквинцы вытесняют человечество? Конкретно. А инфледы, с ними точно так же, или к обитателям глубин претензии иного рода? Что-то тут не так, Явь многое недоговаривали. Это беспокоило меня намного больше, чем предательство Австралии. Серебряные кашалоты, Чернышев со своим флотом, Найя и даже далекая Америка – все крупные объединения невольно оказались втянутыми в бойню. Обезумевшие твари нападали на подводные сооружения СС. Служба Спасения, дабы избавиться от этого, а заодно и уничтожить старого врага, ступила за нашу границу. Мы, конечно, отдавать им установки по отпугиванию инфледов просто так не станем, времена благотворительности кончились еще на суше. Почему Австралия примкнула к общей драке, нужно разбираться, но Америке наверняка придется вскоре стать одним из многочисленных противников Евразии. Аквинцы потрудились хорошо, и мало кто доселе понимал реальную угрозу их влияния. Людей они хотели истребить под корень, а инфледов… Нет. Судить пока что рано. Только, что-то мне подсказывало, если вскрыть этот секрет, появится ответ на множество вопросов. У инфледов и аквинцев были личные претензии друг к другу. Главное, чтоб эти счеты вдруг не превратились в сговор: «… занимаются данной проблемой и уже достигли многого» - вспомнил я фразу, брошенную ими в окончании беседы. Ладно, пусть играются. В конце концов, любая тайна станет Явью.

;
Глава 5. Диверсии.

Считается, что наедаться после сна не очень хорошо. Но если это был холодный, мокрый, полный потрясений сон – совсем другое дело! Полевая кухня знает толк в горяченьком. Советую попробовать «спагетти болонез», наш повар их готовит мастерски. Сидишь себе и набиваешь прохудившийся живот, а ароматный соус ласково щекочет вкусовые, обонятельные и тактильные рецепторы, надолго оставаясь в памяти.
Установив на скрещенные ноги алюминиевый котелок, я положил в рот вилку макарон, и тут же наслаждение окрасило придирчивые мысли в сливочный оттенок. Жизнь прекрасна! Я глядел по сторонам, анализируя настрой ребят на предстоящую работу. После утренней пробежки парни выглядели бодро и заряжено.
Первым покончил с завтраком Писатель. Он направился в другой конец большого зала, где стояли очередью новобранцы. Там сейчас начнутся настоящие допросы. Моралист заставит их поклясться в верности Евразии пожизненно, а после еще проведет психологическую подготовку, чтоб не раскололись, если попадут в плен… будто в наше время вражеские силы только тем и занимаются, что забирают в плен  салаг, которые и пистолета-то в руках ни разу не держали.
Шумная компания, обосновавшись возле кухни, обсуждала сводки с фронта. Кто-то вспомнил о сообщении по радиоэфиру про стотысячное вражеское войско, кто-то тут же это опроверг, ссылаясь на живущего в Санкт-Петербурге друга, а уж он-то точно знает.
- Все равно, мы лучше подготовлены. – И кто-то снова хмыкнул. Диалог стал разгораться, стало трудно разобрать, кто победитель, а кому чуть не хватило аргументов, я уже не вслушивался – просто думал, как бы покультурнее покончить с этим. Ведь, никто из них, на самом деле, не имел картины настоящих действий в голове даже на пять процентов. Только, если я сейчас вмешаюсь, это мало что изменит.
Я очнулся от раздумий, когда понял, что уже с минуту опускаю вилку в опустевший котелок. И снова взгляд уставился на спорщиков. Теперь на них смотрели все: Писатель, новобранцы, Русик и Леон, компания, доселе тихо перебрасывавшаяся в карты, зрители случайные и зрители намеренные. Не смотрел на спорщиков лишь одинокий старичок, сидящий на скамейке со своей тарелкой – нищий, видимо, у наших поваров вечно случаются порывы добродушия. Центром внимания стали Ерема – лейтенант запаса из морпехов – и серьезно взбудораженный первый капрал. Но если Тальво походил, скорее, на дисциплинированного начальника, который хочет осадить зарвавшегося рядового, то Ерема превратился в настоящий ураган.
- Да это же идиотизм! Там наших братьев убивают, почему мы здесь сидим? Какого лешего еще ждать? Флот СС уже напал. Двадцать второго – дата ясная. Июнь – месяц сегодняшний. Пятнадцатый, твою дивизию, от новой эры год! Сорок четыре укрепления нуждаются в защите, если флот прорвет границу, эти твари рассосутся по Евразии как сахар.
- Господин Ерема. Мы не обладаем силой, чтобы защитить все те сорок четыре укрепления, которые так страстно вы стремитесь защитить. Сил просто нет. А вот через неделю… Знаете, как говорится. Лучше поздно, чем убитым. – Тальво поднял палец вверх, оглядывая строго окружающих.
- Конечно. Разглагольствуй, офицерик университетский. Многому тебя учили, да не научили главному. Там люди гибнут. Люди. Там мог быть и ты, и я…
- Насколько мне известно, там сейчас мой брат. Во всяком случае, он входит в пограничный суточный патруль и даже возглавляет оный. У Мигеля шансов умереть намного больше, чем у нас, но… он рискует жизнью не за тем, чтоб мы отдали просто так свои. Мы будем ждать, сколько потребуется, ясно? – Люди одобрительно загомонили.
- Верно говоришь! – Крикнул Писатель. Развернувшись, он продолжил прерванный допрос зеленых. И все остальные также стали потихоньку отходить, сочтя ответ доказанным. Ерема, впрочем, униматься не хотел. Он верил в то, что говорит.
- Я предлагаю всем, кто хочет выручить своих в беде, взять лодки и самостоятельно идти на помощь осажденным. – Произнес он. Это уже было слишком. Я заметил несколько кивков, поддерживающих такое предложение. Необходимо было что-то срочно сделать, а иначе…
Мощная волна гудящих звуков прокатилась по подводному сооружению. Я ощутил, как дрогнул пол, а через несколько секунд все лампы разом выключились. В зале стало так темно, что видимость скатилась к полному нулю. Еще какие-то мгновения шумела вентиляция, но тут остановилась и она. Люди затихли, настороженно прислушиваясь. Звуки, вечно наполняющие станцию, все больше удалялись вглубь подводной станции. Вот перестал работать кабель отопления, гудки кабины лифта, музыка, идущая из стареньких колонок, умерли настенные часы, и даже воздух перестал курсировать по помещению.
 Едва заметный ветерок и шорох справа… Я схватил неведомого гостя за плечо. Мгновенно перенес зажим в шейный район, между артерий.
- Дядь Вань, это я! – Тихонько простонал Леон.
- Откуда знаешь, кто тебя схватил?
- Так, это, я ведь к вам и пробирался.
- Хорошо. Теперь найди мне Тальво, пусть достанет что-нибудь светящееся. И ни звука, понял?
- Есть. – Леон уже намерился ползти, но я его окликнул:
- Ты чего хотел-то? Снова со своим секретом?
- Да… так точно! Только, знаете, дядь Вань, он исчерпал себя. Я это вам и собирался объяснить. Нет больше никаких секретов, если вы меня оставите в отряде.
- Ты поэтому не говорил о своих тайнах Русику? Считал, что он замолвит за тебя словечко, а так вроде бы уже не честно? – Усмехнулся я.
- Читаете ход моих мыслей!
- Ладно, оставайся. А теперь, добудь уже фонарик!
Странно, что никто доселе не включил карманный свет. Логично ведь, казалось бы. Взяв даже туалетную бумагу, неужели все они забыли про второе столь же важное в быту устройство. Ладно я, отдал фонарик свой Алисе, видите ли, нравится он ей, но Тальво...
Чиркнуло. Еще раз чиркнуло. Неверный свет пролился справа. Это был тот самый старичок, который не смотрел на спор. В одной его руке горела свечка, а другой мужчина опирался на стальную трость. Откинув волосы, старик приблизился ко мне, и я смог разглядеть его лицо.
- Как говорил один поэт, да будет свет. – Блеснула из-под бороды знакомая улыбка.
- Леший! – Радости моей предела не было.
- Давайте разберемся. – Выставил ладонь перед собой старик, который молодел буквально на глазах. – И ситуация вернется в русло. То, что выключился свет – явление простое и понятное. У нас нередко выбивало пробки, помню. Как давно все это было… Через пять минут мы снова сможем насладиться днем. Ну, а пока что, пользуясь вашим молчанием, позвольте кое-что сказать.
- Я думал, вас уже на свете нет. Это большое счастье, что вы посетили Прометей. – Я замолчал, предоставляя слово гостю.
- Да, я опоздал. Мне и положено, как человеку старому. – Он снова улыбнулся. – Но сегодня не об этом. Главная задача армии сейчас – не победить, а отстоять. Конечно, многие из вас соскучились по тактике, стратегии и многочисленным разгромам. Помните, как мы прошлись по всей стране? Хороший был поход… но игры кончились. Как генерал десантной группы, я прошу вас успокоиться. И это все, что в данную минуту нужно армии от одного из самых эффективных пунктов подготовки воинских составов.
- Генерал… - Недоуменно прошептал Леон. – Он не боится вот так выступать, во время вражеской диверсии, или зачем там выключился свет?
- Но как же наши братья, там, на фронте? – Подал голос, уже тише прежнего, Ерема.
 - Как сказал достопочтенный Тальво, эти люди знают свое дело. Если будет нужно, каждый свою жизнь отдаст за родину, но отстоит рубеж. Десантная дивизия будет доставлена к передовой только тогда, когда весь основной поток СС-овских подлодок будет уничтожен, и наш флот пойдет в атаку.
- А случись им проиграть?
- Никто не проиграет! – Я поднялся, более не в силах сдерживаться. – Слушайте. Евразия едина. Враг разрознен. Мы найдем, как отплатить за ожидание. Внимание. Необходима разведгруппа, десять человек. Тальво – назначь кого-нибудь из добровольцев. Мы найдем причины перебоя с электричеством, накажем всех виновных и продолжим подготовку. – К этому моменту, как и обещал Леший, свет на станции включился снова – активировался генератор, подключенный непосредственно к той ГеоТЭС, которая перекрывала кратер Прометея. 
- Слышали, ребята? Кто желает поохотиться на тварей? – Выкрикнул Ерема.
- О-отставить. Стройся. По порядку номеров… - Взял дело в свои руки Тальво. Рассчитав бойцов, он лично выбрал девять «добровольцев», а десятым взял себя.
- Похоже, все они в хорошей форме. Ну, почти все. – Глянул генерал куда-то в самое начало строя. – Ты хороший командир. Суметь держать людей в хорошей форме, если они рядом – в общем-то, задача техники. Совсем другое дело – сохранить командный дух с условием разлуки аж на шесть лет.
- К сожалению, сплоченность – не моя заслуга, а Статиста. Он создал и подготовил орден, я и сам когда-то обучался у… Но вы, конечно, помните, ведь были там. Я лишь наместник, и вместо меня мог быть назначен кто угодно, вместе с этими парнями мы прошли войну, такую связь не разорвать.
- Да. – Леший устремил взгляд вверх. – А знаешь. На моем счету это – уже четвертая война. И каждая все время удивляет. Вот уже, казалось бы, конец пришел, моральный дух под огнестрельным градом падает, однако, поднимается один, герой, бежит вперед, а мы за ним – в атаку! И подобных случаев на моей памяти не счесть, на них построены победы. Только, почему? Я спрашиваю, почему всегда герои появляются на нашей стороне? Что в нас такого, чего нет в других? – Он замолчал, предоставляя мне возможность дать ответ. Но я не мог произнести ни слова. Генерал сказал – четвертая война. Четвертая! Каким же человеком надо быть, чтоб выдержать? – И я решил узнать, что же рождает тех героев. А рождает их речь школьного учителя, который, может быть, и не таким уж идеальным был, зато воспитывал своих ребят. В тяжелую минуту этот маленький солдатик, затаившийся в окопе, вспоминает, как сидел вот так же, спрятавшись под парту. Старые ошибки не дают ему покоя. И герой встает, чтобы бежать к воображаемой доске… Ты понимаешь, что сейчас рождаются герои? – Неожиданно спросил он.
- Эти люди, кажется, уже доказывали, что достойны быть солдатами Евразии. Они – хорошие бойцы. – Несмело подал голос я.
- Лишь потому, что ты напомнил им. Когда-то, может быть, Статист и был создателем отряда, но теперь учитель – ты. Эта война – другая. Не позволь забыть им это.
- Кажется, я понял.
- Кажется? Такой ответ годится для детсада.
- Понял.
- Так-то лучше. – Улыбнулся Леший. – А теперь иди и собирайся. Настоящая война уже идет. Для всех.

***

Устроивших диверсию, конечно, мы не обнаружили. Сейсмические датчики сообщили о серийном возмущении в двух километрах от подводной станции. Была подорвана подземная труба ЛЭП, от которой шла подача электроэнергии на пол Евразии. На самом деле, каждый регион имел свою подпитку, и смертельного исхода эта пакость не несла, а вот глобальной сети Интернет страна на пару суток точно оказалась лишена. Пока перенастроят ретрансляторы, а там и новые диверсии начнутся. Надо было заниматься самообороной, только как?
Сквозь толстые иллюминаторы Пираньи Эпсилон я наблюдал за новоявленным «курильщиком» искусственного происхождения. Противник сделал всю работу тщательно, сначала прокопавшись к ЛЭП, залегающей на десяти метрах под землей, а уж потом взорвав ее. Нет, даже больше. Он еще и просверлил отверстия в обшивке, чтобы заложить снаряд в незащищенное от повреждений нутро.
- Вызвать группу техников, пока тут не засыпало все нафиг. И чтоб починили меньше, чем за сутки, ясно? Возражения не принимаются. – Переключив канал, я сбавил голос. – Серый…
- Знаю, знаю. Я уже нашел спецов по связи, ты же помнишь, в нашем бункере таких полно. Наладят. Жаль, что половина серверов находится в Научном Центре, мне придется для начала восстанавливать из сохраненных копий всю систему, а затем уже… Короче говоря, полдня. Не меньше. – Голос чуть притих, послышались какие-то приказы. – Ладно, я работать, если что, зови. – Ученый отключился.
Обернувшись, я уставился на группу, собранную Тальво.
- Ложный вызов. Выбираться из подлодки не придется.
- Словно был такой вариант. – Услышал я знакомое бурчание.
- Ерема. Твоя скорость сборов показала самый худший результат из всех. Надеюсь, что к реальной вылазке ты подготовишься серьезней.
- Так в реальной – это да. Я и хочу реальную. Достало прохлаждаться, дайте хоть задание по ордену какое. Может, поболтать о чем с инфледами…
- Отставить разговоры. – Я нахмурился. – А ведь совсем недавно генерал Рязанцев так хвалил вас всех. Что я ему скажу, если в бою покажете себя, как самые последние салаги?
- Этого не ждите, командир! – Воскликнул Тальво. – Я и за двоих могу повоевать, если попросите. – Он ухмыльнулся, бросив взгляд на красного как помидор Ерему.
- Рассадить вас что ли на денек-другой по разным камерам. А то не можете все подружиться.
- Всех тогда рассаживайте, командир. – Вмешался тот час же Писатель.
- Саботаж? – Я глянул строго на ребят.
- Никак нет. Выполняем ваш приказ.
- Это какой?
- Ну, подружиться. Понимаете, оно ведь если вместе – проще.
- Ладно. – Я махнул рукой. – Сработаемся. На войне оно быстрей.
- Тем более, когда-то мы уже смогли. – Поддакнул кто-то с дальнего конца.
- Когда-то… - Вспомнив слова Лешего, я отвернулся, чтобы скрыть тоску. – Мы возвращаемся. Пилот, ведите к станции. – Мужчина, ожидающий в жемчужине, кивнул. Как непривычно было видеть в этом кресле не Мигеля, и как я соскучился по старым временам. Но нужно привыкать к другим стандартам и другой войне.
Подлодки больше не являются первопроходцами, им предстоит увидеть старые развалины разрушенных при катастрофе городов, профессия пилота больше не является гарантом. Мы могли когда-то заявить, что этот парень будет выгрызать за экипаж дорогу в жизнь, теперь не можем. Он теперь таксист и предприимчивый экономист, которому важнее сократить путь, чем заботиться о безопасности.
Я слишком поздно понял, что подлодка движется вдали от общей трассы.
- Ты куда? – Взгляд на трехмерные модели карт не объяснил, увы, мне ничего. Повсюду то и дело проносились острые обломки крупных зданий. Город был присыпан тоннами песка, огромные курганы из бетонных и кирпичных блоков, некогда прибитых к заграждениям, образовали исторический ансамбль разрушения. Крупнейшая индустриальная столица мира старой Африки, уснувшая навек.
- Я срезал путь, так ведь быстрей в два раза, шеф. – Откликнулся водитель (называть его пилотом у меня больше язык не поворачивался). – Не переживайте, не заблудимся, курс прямо над трубой лежит. По возмущениям фиксируется ясно. – Испустив глубокий вздох, я закатил глаза. Что говорить в подобной ситуации?
- Ну, хорошо. Иди внимательней, сбавь ход на два узла. Я послежу пока за навигацией. – Спустившись в нижнее, пустующее, кресло, я включил систему.
- Шеф, вы не переживайте так! Что может здесь, в каком-то километре от подводной станции, произойти…
- Фиксирую движение! – Воскликнул Тальво. Я и не заметил, как он подошел с другого края, и теперь указывал направо, за пределы моего обзора.
Щелкнул, наконец, значок системы. Я, не утруждая себя сесть, всем телом перевесился через сиденье навигатора. Двухмерная модель давно уже никем не пользуемой карты, слава всем богам, еще имелась. Вспоминая на ходу старые навыки, я обнаружил три отметки.
- Среди них есть дружеская субмарина, не стрелять.
- Это Пиранья Дзета! – Тальво сквозь иллюминатор видел больше, чем я с помощью панелей. – Бортового номера не вижу. Но преследователей как будто нет.
- Они довольно далеко. – Поправил я. – Преследуют, блюдя дистанцию в два километра. И, похоже, Дзете не известно про свой хвост.
- Не понял. То есть, мы Врага фиксируем, а более крутая Дзета – нет? – Спросил пилот недоуменно.
- Выправляйте курс, слова – потом. – Сосредоточившись на радиоустройствах, я попробовал связаться с дружеской подлодкой. Тихое шипение, обрывок голоса, еще один – пришлось немного подкрутить настройки.
- Назовитесь, Дзета. – Постучав по микрофону, я внимательно уставился на субмарину, появившуюся, наконец, в поле обзора. Более всего она была похожа на угря, причем, с раздвоенным хвостом. Огромный черный глаз, смещенный для гидродинамики назад, едва заметно испускал свечение, которое легко было принять за естественную люминесценцию воды, десяток плавников-толкателей вел субмарину как по линии, без всяких гиродинов, а еще Пиранья Дзета оказалась очень хорошо закамуфлированной. Тальво молодец, что разглядел сливающийся с океаном силуэт. – За вами движутся две субмарины. Дзета, отзовитесь, вам известен этот факт? Прием. – Скрипнув зубами от досады, я все же уселся в кресло навигатора. Чего же он, не слышит?
Неожиданно отметки, принятые мной за хвост, значительно ускорились. Давай же!
Словно повинуясь моим мыслям, Дзета неожиданно вошла в крутую бочку и сменила направление на противоположное. Враги – а в этом я уже не сомневался – тот час же рассыпались, как зайцы, в стороны. Преследователи серьезно увлеклись своим занятием, и нас, похоже, не заметили. Воспользуемся этим.
- На ближайшего, по безопасной для союзной лодки траектории, вторым зарядом. Максимальная дистанция – полкилометра. Приступить, пилот! – Не понимая, почему он медлит, я уставился на парня.
- Извините. – Покраснел смущенно он. – У нас боезапас пустой.
- Как так пустой? Кто разрешил?!
- Я для мобильности.
- Черт побери, под трибунал… то есть, в тюрьму пойдешь! Вперед, на максимальной скорости. Бери подлодку на таран.
- Но…
- Слушай, Павел. – Неожиданно я вспомнил его имя. – Все будет нормально. Это же серебряные кашалоты, а они боятся евразийцев. Отвернет. Нам нужно взять хотя бы одного. – Поднявшись, я взял парня за плечо. – Давай же, будь мужчиной.
- Хорошо. – Пилот, оправив форму, дернул на себя штурвал. Подлодка ринулась на показавшуюся в поле зрения серебряную субмарину. – Пристегнитесь что ли. – Рев мотора подтвердил его слова резким толчком.
- Послушай, Дзета. Мы берем того, что северней. Твой – южный. – Произнес я в микрофон как можно четче. – Ну, вперед. – Борт субмарины приближался, как булыжник на дороге. Отвернуть было нельзя физически. – Ты только не сворачивай. – Шептал я тихо. – Не сворачивай. – Враг, наконец, заметил нас и развернулся, чтобы выстрелить. Но в движущуюся мишень не очень-то легко попасть. Торпеды пронеслись в метрах пятидесяти справа. И тогда наш кашалот решился. Он направил лодку в лобовую. – Только не сворачивай. – Я напряженно вглядывался, не сводя глаз с вражеской подлодки.
Павел не свернул. И в этот миг я понял, что Евразия не проиграет даже после самой беззаботной жизни, потому что все-таки мы сохранили главное – образование. Пилоты, никогда не воевавшие, становятся героями. Учителя, которые о мире знают понаслышке, бережно хранят систему, и в итоге все равно становятся отцами правды.
Кашалот ушел вниз по наклонной. Чуть не врезавшись в один из небоскребов, завалившихся как домино, он юркнул в щель меж них. К тому моменту Дзета уже обошла вторую вражескую лодку с тыла и, ударив всего навсего одной торпедой, уничтожила главный толкатель.
- Зря я злился на тебя, Иван. – Ожили вдруг со всей отчетливостью в голосе динамики. – Ты не утратил прежних навыков.
- Эм… Говард? Это вы? – Пронаблюдав за тем, как Дзета виражирует к второй подлодке, выходящей снова на атаку по широкой траектории, я улыбнулся. Можно было и не помогать. Пусть Говард не специалист по пилотированию, но чтобы поразить его, необходима минимум целая рота кашалотов.
Уничтожив столь же эффективно субмарину номер два, начальник ГБ снова вышел на общий канал.
- Давайте к станции, там поболтаем. Я уже запарился настраивать эти программы. Софт Можайского поймет один создатель. Как будут работать с ним пилоты, я не понимаю.
- Хорошо. Тогда, до встречи. – Улыбнулся я. У каждого свои претензии, как говорится, но как раз из этих совокупных нестыковок и рождаются на свет полезные устройства.

***

- В общем, так. – Сказал без предисловий Джанк, когда мы завершили шлюзование и встретились в портовых помещениях. – По ключевым позициям Евразии я пробежался, но о результатах говорить пока что рано. Где-то люди подготовлены нормально, где-то слабо. Все зависит от Можайского с его подлодками. И связи, разумеется. Это – не первая диверсия и не последняя. Готовься к новым гадостям.
- Стараемся. – Качнул плечами я.
- Вас собирался посетить командующий силами десанта.
- Леший?
- Этот позывной он более не носит. Генерал Рязанцев все еще присутствует на станции?
- Когда я отправлялся, еще был.
- Отлично. Встретишь – пригласи на чай. Я подойду к шести часам в твои хоромы.
- Мы сейчас располагаемся в спорткомплексе. Я занимаюсь орденом и… много чем еще, уверен, вы об этом слышали. Тюрьмой заведует мой заместитель. Но могу и там, если принципиально.
- Слышал. В комплексе, так в комплексе. Ты молодец, чего скрывать. Прислушался к совету, сделал выводы. Но разрываешься. Набор людей лучше доверить было профессионалу в этом деле. У Сократа уйма опыта по социальной сфере. А сейчас, когда я нагружу тебя еще одним заданием, труд станет абсолютно неподъемным, так что, научись распределять свои способности.
Теперь – о деле. Я вчера был на поверхности, беседовал с огнивцами. Прием прошел достаточно поспешно, времени на дипломатию сегодня нет, но несмотря на это, информация дошла до них без предрассудков. Дело обстояло жестко, либо жители хребта примут нашу защиту, либо вскоре их задавит механизм войны. Эти ребята проявили редкое благоразумие, мгновенно согласившись на опеку своих рубежей нашими субмаринами.
- Ого! Значит, теперь проблем с провизией не будет? – Я потер ладони, предвкушая множество забот, которые спадут с плеч при таком раскладе.
- Ты не понял ситуации. Поставки пищи с суши остаются в старых, выгодных для экономики, пропорциях. Или ты думаешь, что если СС станет получать меньше провизии, все жители объединения умрут? Да фиг там. Станут злыми и голодными, а это – смерть всем окружающим, но не фашистам точно. Самый крупный экспортер провизии, единственная из оставшихся на суше стран, всего лишь заключила с нами соглашение – охрана от возможных нападений с нашей стороны взамен на информацию о планах неприятеля. Конечно, все это проводится в условиях строжайшей тайны.
- Ну, вы хоть узнали что-нибудь, реально стоящее тысяч подготовленных бойцов Евразии, с которыми у нас и так серьезный дефицит?
- Есть кое-что. Покруче истин вроде той, что кашалоты сделаны в Австралии. – Поймав мой удивленный взгляд, Джанк усмехнулся. – Кстати говоря, они лишь сделаны в Австралии. Сама страна в войне участия не принимает. Лодки продаются через третьи руки, выпущено субмарин не так уж много, так что, не переживай. А вот СС – реальная угроза. Технологии их нашим ни на грамм не уступают, а порой даже опережают. Но даже проблема юга – чушь в сравнении с инфой, которая фактически и стоит всех моих стараний. Огненная ветка.
- Огненная ветка?
- Называется указанная технология по-разному, но суть одна. В проекте «огненная ветка» кроется причина выживания людей, оставшихся на суше. Ты, конечно, слышал, что они подверглись изменениям, используя химические препараты. Сократив период жизни вдвое, эти люди приспособились к температурам выше сотни градусов, дыханию в отравленной среде, колючему всепроникающему ветру. Но, насколько нам известно, жители хребта пришли с Кольца, а сборище пиратов точно не имело столь высоких технологий. Изменить творимое тысячелетиями… лишь наследие Дюкло способно на такое.
Помнишь, как мы брали лабу десять лет назад? Она была пуста. Все кроме самого Эмиля смылись за море до нашего прихода. Их там приняли с почетом, обеспечили необходимым оборудованием, на что только не побуждает основной инстинкт людей – ученые закончили работать над проектом спустя несколько недель! Прошло еще два года, и наши разведчики внезапно разузнали о существовании «разумной жизни» на затопленной горячей лавой суше. Видел бы ты их… ужасная и очень грустная картина. 
Разумеется, огнивцы не открыли мне состава сывороток, изменивших их. Да и не надо. Но они поведали о ходе всех этих исследований. Зацепило меня вот что. Первые идеи о создании подобной технологии придумал не Эмиль, он лишь вложил в нее ресурсы, да и то забросил, не интересуясь данной темой. Формулы попали в лабу очень странным образом – через сознание безумного инфледа.
Помнишь тот период, мы заканчивали строить ГеоТЭС, ты был начальником, но занялся какой-то гадостью по поручению Можайского…
- Конечно. Да. – Я вспомнил этот день. Тогда я Говарда почти не знал и думал обмануть, наверно, всех на свете – жуткая наивность.
- Ну, так вот. – Спокойно продолжал мужчина. – В Безымянный ты отправился на субмарине. И на этой субмарине оказался тот инфлед, которого поймал Эмиль Дюкло. Напомню, что на самом деле тварь была шпионом шефа НИИ Биологии. Инфлед принес хозяину весть о проигранной войне среди пиратов… только, кроме этих данных обнаружился еще один, не относящийся к проблеме, код. Как выяснилось позже, эта странная деталь содержится во всех инфледах Найя, просто в данном индивиде код был выражен сильней всего. И знаешь, что он означал? Стремление на сушу! Этот элемент есть психотропное оружие нового уровня, которое не только вынудило Найя выбраться на сушу, но и научило жить их наверху. Расшифровать его Дюкло не смог, зато он синтезировал продукт сознания химически. Ветвь жизни зародилась в тот момент, потом она перерастет в куда как более опасную систему препаратов и перекочует из лабораторий биологии в пиратскую обитель.
- А инфледов спровоцировали к выходу на сушу наши старые знакомые! – Воскликнул, понимая, я. – Значит… - А что это, собственно говоря, значит? Огнивцы связаны далекими «корнями» с Найя – интересный факт, но да и только.
- Думай. Думай, парень. Почему эти создания хотели вытеснить инфледов из воды? И почему, когда у нас возник шанс удержаться на поверхности, аквинцы приняли все меры, дабы устранить помеху? Или ты уже забыл, что на Пиранью Эпсилон, которая переправляла пойманного Найя, совершил нападение серебряный кашалот? У водяных…
- Аквинцев. Так мы их зовем.
- Аквинцев… есть конкретный план. И в этом плане главное внимание уделено инфледам. Почему-то Враг уверен, что на суше вместе с ними мы не уживемся. Или же наоборот – смешение двух рас даст мощную волну интегративной силы, и содружество сметет аквинцев общими усилиями.
- Десять лет прошло, а мы поговорить даже не можем с ними. – Я вздохнул.
- Не суть. – Джанк крутанул запястьем. – Главное внимание необходимо уделить тому, что именно инфледы именно в воде мешают новой расе. Это есть первопричина всех проблем. Инфледы обезумели не сами. Виноват другой.
- Я это знаю. Донести бы данную идею до Данилы Чернышева. Он ведь думает, что мы с инфледами объединились против СС.
- Тут-то и вступаешь в дело ты. Поговорив с огнивцами, я понял, как найти достаточные доказательства причастности аквинцев к общей розни.
- Чернышеву мало будет просто правды.
- Да… придется поделиться технологией контроля. – Гробовщик кивнул. – Успех без риска не бывает. Но лучше доверить контролирующий блок тому, кто понимает ситуацию.
- Само собой. Но что конкретно требуется от меня?
- Оперативная работа. Данные химических исследований – слишком долгий путь, к тому же, их у нас банально нет. Выход, я думаю, один – взять языка.
- Поймать аквинца?!
- Подключи Можайского и орден. Явь помогут вам, у них есть что-то вроде чуйки. Обнаруживают водяных за сотни километров.
- Я, конечно, попытаюсь, но вам ведь известно – твари распадаются на воду и как будто исчезают из реальности, когда их ловят. А потом уже бессмысленно пытаться что-то сделать. «Аш два о», чистейшая, ни грамма информации.
- Так, в чем проблема? Загрузи ученых. Эти бездари не зря свою зарплату получают. Пусть спасут Евразию хотя бы раз.
- Есть. – Я кивнул, не в силах более сопротивляться.
- Ну, а новобранцев все же лучше передай Сократу. Он, конечно, будет возмущаться… пусть. От этого производительность его труда не снизится. – Я вновь кивнул. Джанк глянул на часы. – Я все сказал. Теперь пойду, поговорю с одним товарищем, и…
- В шесть, в спортивном зале.
- Так и сделаем. – Кивнув мне, Говард отвернул в один из коридоров. Мысленная траектория его пути вела в сектор политики. Бедный Демьян Собчак, сейчас ему устроят взбучку. Но и поделом.
Я двинул стопы в направлении научного отдела, думая над предстоящей операцией. Свобода действий, скованная временными рамками – одно из самых трудных предприятий. Мало просто обработать информацию и передать ее бойцам, необходимо думать. Строить планы, заниматься руководством, быть примером для других и никогда не ошибаться. Слойка с пирогом, а не начальник.
Серый обнаружился в отсеке испытаний. В этой комнате всегда происходило что-то жуткое. То вязкая субстанция лежит повсюду, то дыра в полу, проеденная суперкислотой, о запахах и говорить не стоит. В этот раз ученый, как и пара лаборантов, помогающих ему, крошили на куски какой-то организм. Прозрачный силуэт сразу напомнил рыбу, пару дней назад меня сожравшую.
- Привет. – Махнул Можайский облаченной в длинную перчатку и заляпанную медузоподобными ошметками рукой.
- Ты можешь уделить мне несколько минут? – Я глянул на ребят, которые с азартом все еще терзали резаками кожу существа.
- Конечно, только не сейчас. Эксперимент нельзя остановить, иначе потеряем данные… Стрижельский, делайте вторую пробу.
- Слушай! – Не успев задать вопроса, для которого пришел сюда, я уже знал ответ. – А эта тварь, случайно, не должна была в водичку превратиться после смерти? – Подойдя к созданию, я оглядел его. Конечно, это был совсем другой вид, но больших прозрачных тварей ни в одной энциклопедии вообще нет, вывод сам собой напрашивался.
- Он не мертв. – Серый не выразил и тени удивления по поводу моих познаний. – Нам пока что удается удержать стабильный сон. Остановив все органы кроме того, что у животных был бы мозгом, мы как будто погрузили его в кому, кому безнадежную, жить твари еще максимум – пару минут… Теперь берите пробу номер три. Андрей, раздвинь подкожный жир, возьми анализ желчи.
- А с аквинцем так же сделать сможешь? Только мне он нужен говорящим и способным думать.
- Первое – легко. Второе – вряд ли. Что, очередное поручение от Говарда? Привет ему! И, кстати, как там Дзета, взятая гробовщиком на крэш-тест? Видел моего красавца? Скажешь, я не молодец, а… Идиот, Стрижельский! Не тяни, нарушишь ток… Ах ты ж зараза! – Существо внезапно дернулось в конвульсии и стало оседать. Что-то взорвалось там, внутри, и мощная волна прошлась по полу, намочив мои ботинки. Серому досталось больше, их троих по пояс окатило. Испустив протяжный вздох, Можайский снял перчатки. Бросил их на пол. – Грязь вычистить. Вернусь, проверю. – Строго оглядел он лаборантов. – Перейдем в сухое помещение. – Кивнул ученый уже мне. Взгляд Серого остановился на моих ботинках. – Выдам тебе сменку.
Через несколько минут, переодевшись и переобувшись, мы продолжили беседу.
- В общем, суть задачи такова: тебе необходимо раз – поймать аквинца, два – не дать ему подохнуть энное количество часов, три – допросить. – Подвел итог Можайский. – Следовательно, необходимо подготовить три устройства. Рыбку мы ловили шоковыми огнеметами. Двух попаданий ей хватило, чтобы потерять сознание. Однако, дальше тварь была немедленно погружена в анабиоз. Так что, второй и третий пункт лишь предстоит еще… хотя бы разработать. – Он задумался.
- Все верно. Разговаривать по-нашему они способны, так что, в остальном, скорей всего, проблем не будет. Обнаружить тварей нам помогут Явь. Надежда только на тебя.
- Попробую найти что-нибудь в старых документах. Может, и получится. Хотя, мне почему-то кажется, что эту разработку нам придется создавать практически с нуля. Потребуется время.
- Это как всегда. – Я улыбнулся. – Не переживай, заняться мне и без того есть чем. Могу и подождать.
- Мне, между прочим, тоже есть чем. Только, все все время забывают это. – Серый наклонился к своему столу и щелкнул клавишу включения компьютера. – Займусь твоей проблемой сразу после результатов экспертизы рыбки. Может, кстати, и она чего подскажет с твоей темой. А пока, быть может, в шахматы сыграем? – Развернув экран, Можайский повторил мою улыбку. Я скосил глаза. Фигурки разных форм стояли друг напротив друга, окруженные знакомым черно-белым полигоном.
- Но дела…
- Да их всегда полно. Жить-то когда? А? Вань. 

;
Глава 6. Язык.

Двадцать девятое июня, девять градусов мороза, двадцать градусов северной широты и двадцать – долготы по западу. Глядя на эти показатели, невольно удивляешься, а если вспомнить номер субмарины (2920), так и вовсе размышлять начнешь о том, является ли связка 20-9 знаком положительным, или она ведет к несчастью. Впрочем, этот факт легко проверить на тактическом анализаторе.
Я записал в программу, вытащенную Писателем из древних банков памяти, условия задачи. Боевая операция: двадцатиградусный мороз, среда – соленая вода, при глубине – пять сотен метров. Погудев немного, ноутбук задал мне пару уточняющих вопросов, а затем, когда ответы были вбиты, красным текстом заявил, что боевые действия ни разу невозможны: как для водолазов, так и для самих подлодок. Глохнуть будут, мол.
Я посмотрел назад – машинный блок фырчал тихонько и размеренно, даже не думая сбоить.
- Ты мне какую-то паленую программу дал. – Пробормотал я в сторону Писателя.
- Что? Ты о чем? – Не сразу понял тот. Последний день практически все члены экипажа пребывали в легком отупении – привыкнуть к постоянному гудению мотора Дзеты оказалось не так просто.
- Помнишь, ты три дня назад дал мне тактический анализатор…
- Аа! Так, он пиндосский. Я же так, побаловаться. Не воспринимай всерьез ту хрень, в которой он уверен. Прога была сделана еще до катастрофы, по заказу министерства обороны. Может быть, из-за нее американские солдаты так ужасно воевали, а? – Мужчина рассмеялся.
- Может быть. – Ответил я. – Но без программы всяческие операции и вовсе представляются мне делом неосуществимым. Мы уже два дня находимся в свободном поиске, а о присутствии аквинцев сообщает лишь моя надежда.
- Не беда. Как говорят, терпение и труд все перетрут.
- А коллективный труд способен делать чудеса! – В жилой отсек влез Тальво. – Господин Можайский оказался прав. Запах «Росянки» смог привлечь добычу. Датчики фиксируют присутствие аквинцев.
- Далеко? – Вскочив, я тут же врезался в упругую сеть верхней койки.
- Не спешите так, шеф. Мы ведь не на старте, все-таки. Это – подлодка. – Принял Тальво свою вечную интеллигентскую манеру выражаться.
- В рубку, быстро. – Подойдя к нему, я хлопнул парня по спине ладонью.
Два дня непрерывных поисков и пять дней подготовки стоили усилий. Проворонить шанс нельзя. Ученые нам дали все, что нужно, даже больше. Механизм «Росянки» заключался в привлечении врага посредством раздражающих толи магнитных, толи электромагнитных, я так и не понял, волн. Аквинцы, разумеется, не стая пчел, однако, серый был уверен, что почувствовав сигнал, они придут. Я ради интереса подсмотрел исходники, и с удивлением увидел донельзя знакомый «SOS» – призыв о помощи, сигнал, используемый и по сей день в мореплавательской практике. Выходит, арис тоже пользуются им? Но это же другая раса, черт возьми, наверное, я просто что-то перепутал… Словом, эта штука обещала подманить Врага, что, собственно, она и сделала. Теперь необходимо было приступать к второму пункту плана.
Я вошел в пилотскую кабину, где уже работал у приборов Русик – его очередь дежурить наступила час назад.
- Подходят. – Обернулся он на нас с тревогой. – Много. Датчики фиксируют большое возмущение.
- А малое они фиксировать и не способны. – Буркнул я. На самом деле, мы вполне могли легко прошляпить цель, если создание явилось в одиночку или парой. Сканер мог фиксировать значительные массы, да и то, с дистанции в три сотни, максимум – четыре, метров. То есть, даже при наличии Росянки мы могли надеяться только на массовую экспедицию, и сразу подготовили подлодку к боестолкновению.
- Включить электрошоковую и активную защиту. – Приказал я. Павел (тот, что пилотировал неделей ранее нашу подлодку) щелкнул тумблером. Вибрация оповестила о стабильности системы. – Русик, карту высвети. – Я оглядел ближайший океан. Суровой пустотой стояла темно-синяя вода. Ни дна не видно, ни поверхности. Плохое место. Двадцать градусов по северной и двадцать градусов по западной. А сколько будет в километрах до подводной станции? Неужто двести девять?
- Сделано. – Дежурный отстранился от панелей. На стандартном круге навигации светились три объекта, приближающиеся к центральной точке с запада. По показаниям они уже были в ста метрах от подлодки. Главная проблема боя под водой – плохая видимость. Ориентироваться можно только на приборы. Визуально я не видел сквозь иллюминатор даже легких колебаний, но на этот раз причина необнаружения противника подобным способом была в другом. Мы просто были выше. Субмарина находилась в двухстах метрах над дном. А вот управляемая роботом «Росянка» двигалась в каком-то метре от поверхности.
- Я нажимаю? – Русик замер с пальцем на кнопке «захвата цели».
- Погоди. – Я проследил за тем, как существа приблизились, немного покружили возле робота и… двинулись обратно. – Нет. Не надо.
- Почему? – Тут удивился даже Тальво, до сих пор молчавший.
- Кажется мне, это только проба. Знаешь, в армии ведь тоже к подозрительным объектам для начала посылать будут сапера, и потом только рискнут приблизиться.
- Ну, можно взять сапера. Нам какая разница?
- Э, нет. Язык должен быть важной шишкой.
- Шеф. Аквинцы все на одного. Вы видели их лица? Я почти уверен, что душа у них такая же.
- Впервые слышу, чтоб ты разговаривал на столь возвышенные темы.
- Между прочим, мы не в игры тут играем. – Тальво возмущенно сдвинул брови.
- Игры или нет, а командир пока что я. Так. Русик, приготовься. – На экране, не успели прежние отметки сгинуть, появились новые создания. Их было больше. – До пятидесяти ждем, потом работаем. Но аккуратно. Механизм серьезный, может ненароком их убить, так что, если рванут, не дергай. Все равно: либо упустим, либо уничтожим.
- Лучше уничтожим. – Буркнул парень.
- Что-то много шибко умных развелось на этой лодке… Приготовиться. Ждем. Ждем. Пли! – Треск возмутившейся материи ударил в мозг. Подлодка закачалась. Там, внизу, сейчас шло нагнетание давления со всех сторон. «Росянка» загоняла жертву в центр, постепенно увеличивая мощность по краям.
- Работает! – Обрадовался Русик.
- Открывай захват… эх! – Отодвинув его в сторону, я ткнул вторую клавишу. – Раззява. Первая победа – не последняя. – Успел таки. Двух или трех аквинцев все-таки расплющило по стенке, как железо, не сумевшее уйти от мощного магнита, твари падали в центр, в эту мини-черную дыру. И только люк, открывшийся в «Росянке» дал возможность уберечься двум оставшимся. Нажав последнюю, захлопывающую, кнопку, я вернул дежурного к панели. – Наводи ее на Дзету, пусть идет ведомым, в метрах десяти от нас.
- А как же состыковка?
- Времени на это нет. Пилот, газуй!
- Есть. – Павел разом подцепил три рычажка, переключив их с минуса на плюс. В иллюминатор бросило фонтаны пузырьков.
- Локаторы фиксируют противников. Их здесь полно! Внимание, серебряные кашалоты! – Русик ерзал у панели с явственным желанием что-нибудь срочно предпринять.
- Закончил наведение? Оставь в покое пульт.
- Торпеды! Провожу маневр уклонения. – Предупредил пилот. Борт накренился, и я полетел на пол. Подлодку тряхануло, но не сильно. В первый раз активная броня работает почти безукоризненно. А вот второго раза может и не быть. – Советую вернуться всем в жилой отсек и пристегнуться. – Продолжал пилот. На этот раз меня поволокло вперед. Взяв дифферент на нос, Пиранья разгонялась для «виляющего бега».
- Русик, Тальво – выполнять! – Цепляясь за уступы, я позволил силе тяжести немного протащить себя по полу, и уселся в кресло навигатора, которое традиционно пустовало.
- То ли мы украли важную их шишку, то ли водяные так за каждого готовы драться, но у нас в хвосте идут четыре субмарины. – Голос Павла дрогнул.
- Знаю. Уклоняйся, как учили, по стандартной схеме, без изысков пилотажа.
- Есть. А вы…
- Я не пилот. Давай же, парень, хватит трусить, ты уже прошел эту ступень. Вперед. Только вперед. – Подлодка двигалась по синусоиде, как будто мы попали на аттракцион. Серебряные кашалоты только потому не отставали, что шли прямо, но им уподобиться, польстившись на быстрый побег, сейчас ни в коем случае было нельзя. Они того только и ждали, чтобы общим залпом уничтожить легкую мишень. И именно поэтому торпеды больше не летели в нашу сторону – удобного момента, гады, ждали. – поверни-ка на пять градусов правее. – Приказал я. Парень подчинился. Слева показалась черная как смоль гора. Что спрятано за ней, никто не знал, и лучше перестраховаться. Ну, конечно! Еще две подлодки бросили в нас гроздь миниатюрных самонаводяшек. – Облако выбрасывай!
- Есть. – Сгусток разогретой жидкости окутал лодку и пустил лиловый гриб в нос мчащимся на радостях во весь опор преследователям. Четыре из шести торпед поддались на приманку, из оставшихся двух в Дзету угодила лишь одна. На этот раз активная броня сработала в последний раз. Тревожная табличка об оставшихся пяти процентах тонко намекала на кумулятивно подорвавшийся запас. Такое часто происходит. Ведь, активная броня – это всего лишь установленные на подлодке слабенькие бомбочки, которые взрывной волной либо сбивают с курса вражеский снаряд, либо немного гасят его поражающую силу. Если одна часть брони сработает, другие могут среагировать автоматически. – Мы можем сделать бочку, и зайти им в хвост, пока подлодки дезориентированы облаком. – Пилот, достигнув перигея, снова начал подниматься.
- Нет. Их шестеро. К тому же, ценный груз. Выбрасывай последний клуб и на форсаж.
- Форсаж отказывается работать! – Через несколько секунд воскликнул Павел. – Видимо, ударом что-то повредило.
- Слов таких не знаю. Подключай. Что хочешь делай, а форсаж должен работать. – Стукнул я по ручке кресла.
- Но он пишет «заблокирован в связи с техническими…
- Господи. – Поднявшись, в обстановке жуткой тряски, я подсел к пилоту. Монитор и вправду возмутительно слал новые и новые таблички о проблеме в левом верхнем динамическом толкателе, проблеме в правом нижнем рулевом толкателе, и прочее, и прочее…
Нащупав кнопку под панелью, я нажал ее, и монитор погас. Погасла вся аппаратура кроме самого штурвала и десятка индикаторов.
- Вы что? Теперь мы не получим данных… ни о чем! Да и атаковать не сможем!
- А тебе лишь бы убить кого-нибудь?
- Нет, но, разве так лучше?
- Для подлодки – вряд ли. А вот наши жизни, может быть, спасет. Бери баранку и включай форсаж.
- Да, хорошо. Я только…
- Я же говорил. Я тоже не умею. Не пилот я. И кроме тебя на этой субмарине нет владеющих даже компьютерной системой управления.
- Попробую. – Кивнул пилот и более он ни сказал ни слова до конца погони. Сзади что-то жахнуло. Кожух толкателя, наверное, сорвало к черту. Но Пиранья ринулась вперед, мгновенно оторвавшись от преследователей.
Спустя минут пятнадцать, сбавив скорость, мы шли по дуге на Прометей. О том, что операция прошла успешно, рассуждать было пока что рано, но сесть в кресло и расслабить спину я себе позволил. 
- Русик. Двигай к нам. – Нажал я кнопку внешней связи.
- Шеф. – Он появился через несколько секунд. Под глазом парня был значительный синяк. Ну, это как всегда. Не может Русик без каких-нибудь случайных травм.
- Проверь программное обеспечение, восстанови его, насколько сможешь, ты же мастер в этом деле. Но сначала глянь «Росянку», что с ней. Доложись по завершению.
- Работаем. Но про ПО я сразу говорю – тут вряд ли что-нибудь получится. Можайский под юксой работает. Научная система, со своей спецификой. А я по линексу.
Он провозился с час. К тому моменту мы уже почти достигли Прометея. Никаких случайностей не обнаружилось, лишь только Павел постоянно жаловался на усталость. У ручного управления полно выматывающих особенностей. Я на это ничего уже сказать не мог – пусть терпит. Надо будет выпросить надбавку для него. У парня есть способности.
- Могу сказать одно – один аквинец точно жив. – Задумчиво сказал без предисловий Русик, словно продолжая размышления, но уже вслух. – Он очень яро порывается покинуть сферу. Но среда, в которой наш любезный пребывает, обладает успокаивающими свойствами. Ух, этот ваш Можайский! Гений, а не человек.
- Он не один работает. – Напомнил я.
- Вы тоже супер, шеф!
- Я не об этом. Ладно. Что с машинкой? Доплывет до станции?
- Походу да. Немного ведь осталось.
- Все может случиться. Даже в самую последнюю секунду. Наблюдай внимательно за датчиками. Если, разумеется, они еще работают.
- В порядке все, не подведем! А это правда, что война, если успешно допросить аквинца, прекратится? что он знает данные, которые покажут Чернышеву истинное положение вещей?
- Неправда. Кто тебе сказал такое? – Я нахмурил брови.
- Все ребята шепчутся об этом.
- Болтуны. Все государственные тайны разбазарите. На вас даже шпионов никаких не надо, сами по секрету всему свету.
- Значит, правда. – Улыбнулся Русик. – Будет весело. Мы ведь уже порядочную силу накопили. А если она так и не вступит в бой… я даже опасаюсь утверждать что-либо.
- Воевать всегда найдется с кем. – Припомнил я слова, когда-то сказанные Джанком. – Ты, сегодня, например, займешься очень сильным, защищенным и настроенным на схватку за свое существование противником. Он зачерствел в твое отсутствие, набрался грязных штучек. Этот гад, уверен, ждет уже давно. А звать его – подсобка.
- Нет! У нас ведь есть уборщица. – Взмолился парень. – Я ж старался, помогал и все такое.
- Помогал. – Кивнул я.
- В чем тогда моя вина?
- О, как приедем, я тебе ткну в нее пальцем. До сих пор, наверное, лежит и ничего не делает.
- Леон?
- Догадливый.
- Я… понимаете, я говорил ему. Вставай, давай работать. Этот мальчик невозможен, если нет сильной руки. Но вы же знаете, потенциал огромный!
- Другу надо помогать. Противником займетесь вместе. А потом я покажу вам, как избавиться от бремени уборки, став хорошим человеком. Миссия ясна?
- Так точно. – Шмыгнув носом, парень прислонился лбом к стеклу. Его глаза уставились куда-то вдаль, где голубели отблески полуденного солнца, просочившегося сквозь толщу воды.

***

Вернулись мы без шума. Слава богу, журналисты не такие психи, чтобы днями ждать на станции, когда вернется экспедиция из долгосрочного внепланового рейда. Но о самом факте рейда кто-то все же раструбил, и в привокзальной стенгазете, проходя мимо нее, я обнаружил две карикатуры: на начальника тюрьмы, который из ведра окатывает обезьянник (автор тонко намекал на то, что воду не поймаешь) и на самого аквинца, с тщательностью автоматики копающего яму, чтобы заложить туда заряд тротила, прикрепленный к рюкзаку. Аквинец оказался бородатым, в тюбетейке, а еще на его правом рукаве зачем-то нарисована была фашистская символика. Я, честно говоря, обиделся куда как больше на второй рисунок. Словно тамошний художник размышлял над оформлением рисунка так: «А нарисую-ка я что-нибудь ужасное! Факт из истории отлично подойдет, а лучше даже два каких-нибудь жестоких факта. Только, где их взять? Историю я знаю с новой эры только, по программе… что там говорят на имиджбордах? О, фашизм! Прекрасно: фюрер, расовая ненависть, концлагеря… Но взять бы что-нибудь еще. Залезу в новостные сводки тех времен. Ах! Терроризм: бородачи, религиозная озлобленность, тротил, тротил, тротил! Отличный я сегодня замучу рисунок».
Тихо оглядев окрестности, я не заметил никого, кто бы внимательно следил за человеком возле стенда. Я приблизился к газете и сорвал ее. Конечно, камеры все зафиксируют, но кто из наблюдателей сдаст самого начальника тюрьмы. Они и сами бы хотели повторить этот поступок, я уверен.
Побродив немного вдоль фонтана на центральной площади, я, наконец, направился к научным блокам, где уже должны были закончить установку камеры для схваченного языка.
- Джанк еще тут? – Спросил я у Можайского, когда наткнулся на него в одном из коридоров. Серый мчался с целым ящиком пробирок-капилляров, под которыми покоился еще какой-то дипломат.
- Ушел. И очень жаль, ты бы послушал, как выкручивается аквинец, что за темы задвигает! Я клянусь, у этого хитрюги чуть ни получилось убедить нас его выпустить. Но только лаборант открыл решетку, эта тварь как зашипит, и разом потерял все человеческое. Паренек так испугался, что захлопнул дверцу рефлекторно, а иначе убежал бы наш язык.
- Аквинец? Он один?
- В сферу попало двое, но второй серьезно пострадал, и нам пришлось достать его, подвергнув заморозке. Вряд ли технологии людей позволят вылечить создание, сейчас пытаюсь вытянуть какие-нибудь данные на этот счет у первого.
- И как? Он что-нибудь по делу отвечает?
- О, полно всего! Аквинец замечательно владеет евразийским, правда, мы немного не сошлись с ним в области основ молекулярной физики, но это поправимо, если больше уделять внимания практическим аспектам. Правда, как я только что сказал, слова и действия плененного рознятся. Под предлогом помощи сородичу аквинец попросил нас выпустить его, и я, дурында, согласился. А он как набросится! И с тех пор отвечает на вопросы неразборчиво, все больше воет.
- Воет? Как? – Я распахнул необходимый кабинет, впуская Серого.
- Шууум! Этот шууум! – Раздался истерический крик боли изнутри. Я удивленно поднял брови, но ученый, ничего не говоря, проследовал вперед.
Моим глазам открылась маленькая комнатка с прозрачной сферой в центре. Внутри сферы болтыхался в физрастворе голый человек. Вытягивая губы в трубочку, он повторял одну и ту же фразу на разные лады.
- Шумим? – Я строго глянул на аквинца, сразу занимая нишу. Светлые его глаза внимательно уставились на гостя. Я буквально ощутил, как он сканирует меня, сверяя с картотекой.
- Господин Иван Некрасов. – Произнес он неожиданно спокойным тоном. – Я ни в коем случае вас не виню, у вас конкретные претензии, которые вы предъявили нашему народу. Я отвечу на любой вопрос, только, пожалуйста, включите установки. Отпугните от подводной станции инфледов.
- Почему я должен это сделать?
- Поточу что невозможно, я… я думать не могу. Инфледов шум аквинцам вреден, он уничтожает память, разрывает связи настоящего и будущего.
- Прямо таки разрывает? Славный вы народ, как пакостить – талант прет изо всех щелей, а как настало время отвечать за совершенное – сразу в болезнь.
- Это не ложь.
- Докажешь? Нет? Тогда, как же мне верить? Вдруг ты, брат, диверсию задумал.
- Но как может мне помочь отсутствие инфледов кроме избавления от боли? – Рухнув на колени, он закрыл руками голову. Я честно попытался что-нибудь придумать в качестве ответа, но не смог. Действительно, ничем.
- Ответишь на вопросы – будут тебе установки. – Глянув мельком на часы, я убедился в том, что время сейчас самое удачное. Профилактическая активация отпугивающих машин срабатывала в Прометее каждый час. Осталось всего три минуты до очередного запуска.
Облокотившись о стекло, аквинец посмотрел с доверием и неподдельной изможденностью.
– Я знаю, вы поймете. Вы поверите. Я расскажу. Все.
- Говори, а я послушаю. Могу даже немного упростить задачу. Ты ведь все вопросы сам прекрасно знаешь. Просто расскажи мне то, что я хочу услышать. – Улыбнувшись, я поставил кресло возле сферы. Сел в него. – Прошу.
- Вам хочется, конечно, знать, к чему диверсии и покушения, которые аквинцы совершили за последний год. Да?.. – Он притих, предоставляя шанс ответить. Я молчал, не проявляя внешне никакой реакции. – Ну, ваши соотечественники, во всяком случае, серьезно этим озабочены. И это честно. Это было бы нечестно, если б наша раса не была причастна к преступлениям, однако, мы действительно виновны. Мы все это делали намеренно. Вы понимаете, инфледов шум… он невозможен! Сотни лет жить под ужасным гнетом – тяжело. А вы… вы просто лишние на этой маленькой планете. Занимая территорию, куда должны были придти из-под воды инфледы, вы не только им дорогу заступили, но и обрекли на муки наш род. Человечество должно было уже давно переселиться на другие звезды, улететь к куда как более благоприятным солнечным системам, кто же знал, что вы останетесь на глубине? Мы просто выживаем…
- Ты все это пишешь? – Прошептал я Серому, остановившемуся рядом.
-Да. – Кивнул он. А аквинец, словно не заметив, продолжал:
- Но водяные изменили ход своей политики, узнав, что человечество по-прежнему способно улететь с планеты. Мы поможем вам в этой программе… Развивайте технологии, аквинцы создадут научный институт на вашей территории, чтоб передать накопленные знания…
- А что прикажешь делать с вторгшейся на нашу территорию ордой СС? – Прервал я его речь. – Вы сможете отговорить их от войны?
- Увы, это не в наших силах. Да, и здесь есть… кхм… участие аквинцев. Дело в том, что даже арис не едины. В нашем обществе присутствуют сторонники разных путей решения проблемы. До сих пор на вас устраиваются диверсии террористической организацией, размер которой превышает всякие разумные пределы. Но мы сможем справиться. Тот факт, что вы поймали именно меня… Я говорю, как личность. Лично я сторонник мирного пути решения проблемы. Те, кто был со мной – захватчики, милитаристы, все проблемы разрешающие силой. Нам, противникам, не очень-то дают поговорить с людьми, вы сами понимаете.
- Ты можешь доказать ССовцам, что их обманывают? У нас есть возможность передать им видеоматериал.
- Я знаю больше по научной части. В своем мире я – исследователь физик. Это что-то вроде… трудно объяснить… не важно, впрочем. Шум – вот корень всех проблем: научных, политических и просто бытовых. Я знаю, что теперь меня убьют, отпустите – убьют, убьете сами… слишком многое открыл вам. Но нельзя же дальше! Вот сейчас я чувствую, как постепенно боль слабеет. Легче, когда нет их рядом, ластоногих этих. Мы даже приблизиться не можем, если Найя собираются в большие группы. Установки их отпугивают, это хорошо, хотелось бы себе такую же. Я каждый день вновь открываю для себя людей, их технологии, и если вы поможете избавиться от шумоносцев мирными путями – будет даже лучше.
- Продолжай, а мы посмотрим. – Я качнул плечами. – Вы набедокурили немало. Исправлять придется долго.
- Я надеюсь, что после всего, что с вами было, все получится. От шума у меня чернеет мир в душе, я распадаюсь на молекулы. И вы должны понять. Мы никого целенаправленно не ненавидим. Мы могли бы уничтожить всех инфледов сотни лет назад, но ждали.
- А теперь вам надоело ждать?
- Вмешались вы.
- Но мы – так же разумны и имеем право на существование. В чем дело? Почему инфледов вы оставили в живых, а человечество стремитесь истребить?
- Это не так, но близко к истине. - Он на мгновение задумался, как будто подбирая выражения. – Я буду резок, но от правды вечно убегать нельзя. Вы – падшие. – Сказал мужчина, наконец.
- То есть? Не понял.
- Я уже сказал, что люди несколько десятков лет назад должны были отсюда улететь. Земля – это как мать, но для народов. Падшие – развившиеся до высокого культурно-познавательного уровня животные, не поборовшие боязни выйти в мир. Закомплексованные, вы ушли на глубину, и больше не должны были подняться. Вас сама реальность раздавить должна была, а мы лишь выполняли роль опарышей, не ведая, что труп на самом деле еще жив.
– Звучит погано. Значит, человечество на грани вымирания. И все-таки, ты хочешь нам помочь?  - Спросил я.
- Да. И более того, я помогу.
- Тогда зачем ты бросился на лаборанта, когда он открыл дверь?
- Умоляю извинить меня! Шум неожиданно ударил по сознанию. Я вам не вру, клянусь. Мы слишком от него зависимы. Поверьте!
- Не могу. Мне трудно верить тем, кто истребляет пусть упавший в пропасть, но еще разумный вид.
- Согласен на проверку временем.
- Проверка временем в условиях войны – бессмысленное дело. Впрочем, у тебя нет выбора, а я не потеряю ничего, если послушаю еще немного. Будешь гостем в Прометее. То есть, гостем в этой камере. И если ты действительно каким-то образом поможешь, я подумаю над следующим шагом.
- Постараюсь. Но не стоит медлить. Вам и мне.
- Тут, кстати, я с тобой согласен. Вынужден покинуть на какой-то срок, продолжим позже. А пока что, мне понадобится все, что ты хотя бы мельком знаешь о готовящихся против человечества спецоперациях. Расположение аквинских баз и их маршруты. Словом, стратегическая информация. Расскажешь ты о ней Сократу. Он придет с минуты на… а вот и он. – Я встал, пожав ладонь новоприбывшему. – Пост сдал.
- Пост принял. – Улыбнулся он. – Потом ты уделишь мне время?
- В восемь подходи в спортивный зал. Идет?
- В семь тридцать.
- Хорошо.
Я попрощался с Серым и пошел на выход.
- Чтож. Поговорим о родине. – Услышал я с порога тихий баритон Сократа. Знает свое дело человек. Не зря ему даже командующий доверяет. Через несколько минут вся информация, известная аквинцу, будет собрана.
Хотя бы что-то. Но не поздно ли? Не поздно ли мы взялись за расследование? Война уже идет, и вряд ли Враг культурно извинится и покинет нашу территорию, узнав о том, что кто-то там устроил провокацию. Да стоит Чернышеву осознать, что его флот близок к победе, этот человек забудет о последних принципах. Уже неделя миновала с дня вторжения СС на территорию Евразии, и, несмотря на то, что вражеские силы удалось остановить на пятисотом километре, те уже взяли Ментау, Вольный, Синий порт и множество негабаритных станций. Чернышев успешно закрепился меж хребтов, которые пересекали территорию Евразии на юге, и не собирался уходить оттуда. План СС был очевиден – брать страну внезапными бросками. Каждая потерянная станция под корень рушила работу всей страны, нам приходилось отключать ее от общего снабжения, блокировать модемы, ставить новые барьеры. У войны на глубине были свои особенности, и СС их выучила лучше. А еще, противники хотели отомстить за то существование, в которое мы ввергли их. Аквинцы спровоцировали? Ну и что. Когда воюет армия, не командир дает ей ярость. Сила бьет ключом сама, из каждого. попробуй их останови.
Однако, Джанк уверен был, что в этом смысл есть. А Говарду я доверяю. Нужно просто правильно использовать полученную информацию. Отдать ее Даниле Чернышеву? Глупо. Волю остановит только воля. Слышал я, что у СС есть доступ к информации Евразии. Быть может…
Стопы сами привели меня в офисы Радиуса. Эта его часть была организована под разные конторы, банки, билетерские… Остановившись возле незаметной вывески «редакция газеты «Евро»», я вошел.
Из-за стеклянного стола поднялся тощий человек лет тридцати. Он был похож своей прической, бакенбардами и носом на поэта Пушкина, и я ничуть не удивился, когда секретарь заговорил приятным, чуть контрастным голосом, дробя речь на отдельные куплеты, но при этом соблюдая плавное повествование.
- Рад вас приветствовать, позвольте руку. Это – фирменный прием нашей газеты. Принимать мужчину твердым и уверенным рукопожатием, а даму – вежливым, пускай и незаметным комплиментом. Впрочем, если вам угодно, тупо проходите и садитесь. Мы рады любым клиентам.
- Эм… и вам не заболеть в тяжелый час. – Невольно улыбнувшись, я уставился на шкаф, набитый книгами различной свежести. – А почему сразу клиент? Вдруг я случайный посетитель или, например, налоговый инспектор?
- Вы – налоговый инспектор?
- Нет. Скорее, я – исследователь.
- Аа! Хотите разместить статью в газете? Что-то, связанное с водяными?
- Как вы угадали? – Удивился я.
- Никак. Других исследований в наше время не печатается. Спрос совсем иной. Но глядя на такого человека, я готов подумать над особым предложением. Не я, а мой начальник, разумеется, но я читаю его мысли. – Промаршировав к зеленой ширме в уголке, он отодвинул занавеску. Я увидел кубки, золотые паркеры, блокнотики, которые венчал большой портрет в красивой рамке. – Никодим Авдеевич. – Благоговейно прошептал мужчина. Характерные черты религиозности читались в личности, изображенной на картине. – Так, с какой вы целью к нам пожаловали? – Секретарь пронзил меня интеллигентским взглядом. – О, простите, я забыл спросить о вашем имени.
- Иван Некрасов. Я хотел бы…
- Знаете. – Мужчина подошел и положил мне руку на плечо. Другой рукой он аккуратно занавесил «красный угол». – Лучше я не стану вас задерживать и сразу отведу к тому, кто разбирается в исследованиях. О, это – замечательная личность. Вам даже не нужно будет добиваться одобрения от главного редактора, так как страничку этой журналистки он не трогает. Елена Невская. Активная, немного дерзкая, но очень пунктуальная. Не пожалеете. – Он постепенно увлекал меня к проходу в коридор. – Двадцать девятый кабинет, прошу. Она как раз сейчас на месте. И… удачи! – Развернувшись, секретарь ушел, оставив меня в легком ступоре. Как ловко он, и даже не поймешь, к чему все это.
Постучавшись, я услышал звонкое:
- Да, да. – Вошел, и тут же замер. Этого, конечно, следовало ожидать. Но слишком много удивительного за короткий промежуток времени произошло. У примуса с водой стояла девушка – та самая, которая неделей ранее, продравшись сквозь массовку журналистов, умудрилась взять у меня интервью, там, на перроне. На ее лице застыло удивленнее не менее апофеозное, чем на моем. Однако, первой оклемалась все-таки она. – Д-добрый вечер. – Улыбнулась девушка.
- Привет. Да вы не напрягайтесь так, я только там тюрьмой заведую. – Махнул рукой я в сторону прохода. – А вашей статьи я даже не читал. Читал только настенную, и, честно говоря, решил, что надо исправлять такую ситуацию. Ответить, так сказать, мечом на меч, вы понимаете? – Развел руками я. Она кивнула.
– Значит, вы опровержение хотите написать?
- Не то, чтобы опровержение. Все куда глубже. – Я кивнул на кресло.
- Аа… да, да, конечно, вы присаживайтесь. Чаю, кофе? – Хозяйка кабинета засуетилась возле примуса. Я разместился поудобней. Юркая фигура мельтешила возле кухонного шкафа, словно пчелка над цветами. Я, не в силах успокоить ту улыбку, что торчала на лице практически с начала диалога, медленно втянул в грудь воздух.
- Эм. Что-то не так? – На миг отвлекшись, журналистка посмотрела на меня и тут же снова отвернулась, завозившись с кружками. Ее острые плечи чуть втянулись, сделав тонкую фигуру еще более похожей на осину.
- Просто, я немного удивлен. Как будто нашу встречу что-то предрасположило, словно это не стечение случайных обстоятельств, а какой-то замысел.
- Нет, нет. Такого не было. Я вами увлеклась достаточно серьезно, составляя сводки по аквинцам, но выслеживать даже не думала. И вы ведь сами к нам пришли.
- Сам. – Крутанувшись в кресле, я вернулся в стартовое положение. – И это даже хорошо. Иначе я подумал бы, что вы за мной следите.
- Зря. – Девчонка, наконец, позволила себе расслабиться. Сев на соседний стул, она прикрыла светлой челкой любопытный взгляд. – Я очень рада вас увидеть. Ради интереса изучала биографию, нашла немало интересного. Вы больше, чем о вас привыкли говорить.
- Сработаемся, значит. – Я облокотился о мягкую спинку кресла, глянув на Елену издали. Сходство с Алисой чувствовалось, но неявно. Этой девочкой могла бы стать Алиса, если я не встал бы на ее пути. Вот и сейчас, этот завороженный взгляд меня буквально прожигал насквозь.
- Чем я могу помочь? – Спросила девушка, уже не отводя своих высокоточных глаз. Она смотрела, запустив руку в карман. Я был уверен, что там диктофон.
- У вас… - Я сделал паузу. – Кипит. Там. – Палец указал на примус.
- Ой! – Она подпрыгнула, затем, вспомнив, что примус выключается автоматически, расслабилась. Достав две кружки, журналистка налила в них кипятку, поставила на стол, уселась рядом, снова глянула на кружки, вспомнила, что не дала пакетик, снова встала, вытащила из комода два пакетика. – Так, сахар, сахар… - Я не выдержал:
- Постойте! Не спешите так, я никуда не тороплюсь, Елена!
- Да, простите. – Сев на стул, она сложила руки на груди, вздохнула глубоко и посмотрела на меня. – Все, слушаю. – Я разломил пакетик с сахаром напополам и высыпал все содержимое. Помешивая ложечкой напиток, начал говорить. Сейчас же спохватившись, журналистка вытащила диктофон, который находился там, где и предполагалось, взглядом указала на приборчик – я кивнул:
- Но это – только для своих. Все наши записи вы можете держать лишь для заметок. То, что я хочу вам предложить, является гостайной. Вы согласны?
- Что-то нужно подписать? – Спросила девушка.
- Не стоит. Будем экономить время. Мне необходима пропаганда. Мощная. Одной газеты недостаточно, но дело очень важное. Прошу вас выступить хотя бы консультантом. Я хотел бы знать,  какие существуют мощные системы по распространению идей и информации кроме радиостанций.
- Станции давно ушли в историю. – Елена улыбнулась, словно рыба, оказавшаяся в море. – Интернет – вот что имеет власть сегодня. Стенгазета – это так, приличия. На самом деле, все газеты вот уже который год работают на серверной основе. Если ваша новость хороша, она способна разойтись за день-два, и не нужно обладать особыми какими-нибудь связями. Другое дело – подготовка. Качественный ролик обойдется вам в зарплату двух команд, работающих в данной сфере. Посоветовать могу видеоблогинг, баннерные новости, а если все совсем серьезно – есть специалисты по скандалам.
- Первые два знаю. А вот…
- О, это довольно грязный способ. Делается просто. В интернете есть ресурсы, посещаемые всеми. Поиск, например. Так вот. Администраторам ресурса платится определенное вознаграждение за то, что эти парни разместят на своем сайте возмущенное сообщение о том, что кто-то хочет их закрыть, или как-нибудь ограничить. Моментальная реакция! Внимание людей будет привязано к виновнику надолго. И вот тут вступает в дело скандалист. Он разворачивает тему так, чтобы через внимание общественности шла необходимая ветвь информации. Эффект огромный.
- Интересно. – Я кивнул. – Скорей всего, нам пригодятся все три метода.
- Постойте, но я только согласилась дать вам консультацию. – Девушка покачала головой.
- А я вам предлагаю месячный оклад. Два месячных оклада. – Подмигнул я. – Впрочем, дело даже не в деньгах. Тема вам будет интересна. И не только вам. Тайна аквинцев, из рук в руки, соглашайтесь! – На слове «аквинцы» взгляд ее блеснул.
- Умеете вы уговаривать. – Елена нерешительно сгибала пальцы, глядя в сторону. – Ну, хорошо. Давайте. Я готова. Только… - Девушка замялась.
- Только что?
- Не думайте, что это из-за денег. Шеф меня вообще уволит, если о работе этой разузнает. Он терпеть не может вас. Хотя… всегда хотела насолить начальнику. Старый чердак. – Она ехидно усмехнулась. – Будет вам пиар, я обещаю. Пусть Авдеевич подавится своим традиционализмом, наведем здесь шороху!
- Спокойно. Тише. – Положив ей руку на колено, я почувствовал, как Лена вздрогнула от неожиданности.
- Прикажите. – Прошептала девушка. – И мы одержим верх над всеми. Я ведь знаю, что вы боретесь. И очень многие поддерживают это рвение. Я бы хотела видеть вас на троне, а не этот многочисленный совет.
- Займемся лучше делом. – Глянул я в зеленые глаза. Они действительно были зелеными. И почему это не замечалось раньше? Яркие, наполненные силой и почти родные. – Я скажу все, что об этой тайне знаю, а потом мы вместе сформируем синопсис.
- Да, вместе… сформируем. – Повторила девушка. Эй, что же это, черт возьми? Женат я или как?! Какая-то девчонка.
Отвернувшись, я уставился на стол, и среди прочих фотографий обнаружил собственное изображение. Все может быть, конечно. Я не подал виду, что заметил. Журналисты – люди странные. А мне необходимо продвигать проблему.
- Так. Начнем. – Сосредоточив мысли, я пересказал услышанное от аквинца. – Завтра будут сведения более конкретного характера. – Добавил после паузы. Отпил из кружки, промочив рот. Девушка сидела, без стеснения следя за каждым жестом. – Все. – Подвел итог я, чтобы сбросить этот взгляд.
- Я поняла. – Опомнилась она. – Простите. Вы так неожиданно все это вывалили… в принципе, данных и так достаточно. Ведь, цель – просто привлечь внимание? Пробить этот массив? Я знаю, что необходимо сделать. 
- Жду от вас отчета. – Я прокашлялся. Она заерзала, ища что-то в карманах, замерла, нажала кнопку диктофона, останавливая запись, подержала несколько секунд прибор в руках, засунула в жилетку, снова замерла. Взгляд вновь уставился в излюбленную точку – на меня.
- А может быть, мы как-нибудь… Ой, то есть, я не то хотела. – Девушка зажала рот ладошкой.
- Как-нибудь обсудим эту тему более подробно? С удовольствием. – Я встал. Но не сейчас. Боюсь, мне нужно вас покинуть. Тороплюсь.
- Да, да, конечно. – Проводив меня до двери, журналистка на прощанье прикоснулась к моему плечу. – До встречи. – Улыбнулась Лена.
- И вам не болеть. – Я развернулся и, сжав зубы, заспешил на выход. Что же я творю, какого дьявола? Но этот взгляд, эта энергия! Постой, одумайся… Дурак. Ты вечно совестишься не ко времени, все уже сделано, свидание назначено… Но его можно отменить… И тут вмешался третий голос, отрезвивший двух зарвавшихся засранцев. Там идет война, придурки. Если вы сейчас же не займетесь делом, никого не пожалею! Этот парень меня спас, и секретарь, когда я оказался в холле, обнаружил полностью спокойное лицо. Кивнув ему, я вышел из редакции.

;
Глава 7. Война за информацию.

04.07.15 – газета «НОВОСТИ НАУКИ», Новый Кенен.
ЭВОЛЮЦИЯ ИЛИ МУТАЦИЯ? АКВИНЦЫ.
Потрясающая анормальность взбудоражила умы ученых института Биологии, Селекции и Синтеза. Им на исследования уже которую неделю присылают образцы существ, строение которых не похоже ни на что, доселе виденное. Речь идет не только о скелете, мышечной системе или органах, сама структура клеток, а возможно, даже ДНК в корни расходится с известными науке образцами.
- Изначально мы пытались систематизировать существ по классам. – Говорит ведущий академик института, Дмитрий Радин. – Приписать к уже известной категории. Но результаты комплексных анализов дают все больше нестыковок, даже на элементарном уровне. Вы видели когда-нибудь прозрачных кашалотов? Ладно, бог с ним, формой ведь похож, скелет почти один в один, записываю… что такое? Лаборант зовет меня к Машине Менделеева и тычет пальцем в показания прибора – а скелет-то на процентов девяносто состоит из кварца! Как это возможно, разговор другой. Но глядя на такие данные, уже не просто версию о кашалотах отрицаешь, тут встает вопрос, является ли данный вид животным вообще. – В ответ на эту речь наш журналист спросил, есть ли какие-нибудь версии того, откуда появились существа.
- Вы знаете… Ничто не может «появиться». Долговременный эксперимент двухтысячных годов (по старому календарю), который проводили на кишечных палочках, продемонстрировал, что эволюция – ужасно медленный процесс. Кишечных палочек кормили маленькими дозами глюкозы. Содержимое пайка съедалось – палочек переселяли в новый дом. И так происходило много лет. Исследователи определили, что потомство палочек растет, когда еды полно и падает при истощении пайка. Но вот, по истечении еще какого-то периода, еда в очередной кормушке кончилась, а палочки не прекращали размножаться. Это означало, что они едят что-то другое! Стали выяснять, и оказалось, что подопытные научились поглощать лимонную кислоту, которая присутствовала в таре по причинам, никакого отношения, на самом деле, не имеющим к питанию. Вот так бактерии сумели приспособиться. Одни из самых лучших в гонке выживания существ. А знаете, какой период им пришлось для этого пройти? Нет? Двадцать с лишним тысяч поколений! Так что, если мы нашли очередную разновидность, называть это внезапным появлением не стоит, просто раньше мы не замечали данный вид.
Но почему я вдруг завелся – объясняю. Дело в том, что вместо всевозможных псевдо-кашалотов нам уже которую неделю обещают привезти так называемого водяного. Или, как в народе принято, аквинца. Я не знаю, правда это, или нет. Но то, что обнаружился разумный вид, похожий по структуре на уже описанных существ, противоречит принципам закона эволюции. Мы уже сталкивались с «братьями по разуму», инфледы оказались очень здравомыслящими, хоть и не совсем понятными для нас созданиями. Но они вполне уверенно могут занять одно из мест в цепочке. Есть даже предположения, что у людей с инфледами одни и те же корни. Но аквинцы – разговор совсем другой. Тот вариант, что целый мир существовал и развивался у нас на глазах, а мы не замечали этого, меня пугает. Мы не можем знать, как выглядит все остальное и что можно ожидать от миллиардов тонн воды,  среди которых каждые сто килограммов могут быть живым созданием.
- Сто килограммов? Удивительно! Вы не могли бы пояснить еще раз, из чего же состоят аквинцы? Вы упоминали кварц в начале разговора.
- Из воды и кварца, так и есть. На самом деле, есть предположения, что существа такого типа попросту используют песок со дна, который часто состоит только из кварца. Делают они это за тем, чтобы иметь хотя бы сколь-нибудь существенный скелет. При помощи него создания перемещаются по суше.
- В наше время, и по суше?
- Да. Сегодня вся земля окутана водой, но не воспринимайте мое заявление столь примитивно. Функций у скелета много. И потом, кто в прошлом выпуске писал о водяных, разгуливающих по станциям Евразии?
- Вы правы. Чтож, спасибо. У меня на этом все.
- Удачи. – После разговора с академиком наш журналист случайно стал свидетелем того, как настоящего аквинца, наконец, доставили в научный институт. Его, увы, немедленно закрыли в опечатанной лаборатории, под грифом «государственная тайна», но слух об угрозе все-таки дошел до нас.
Аквинцы. Кто же все-таки они такие? Ново-сапиенс или мутация природы? Слухи ходят разные. По большей части политические, нам же интересна точка зрения ученых.
В НИИ Ксенологии считают, что аквинцы все-таки существовали параллельно с человечеством на протяжении большого промежутка времени. Скорей всего, они имели связь с одним из государств, которое осуществляло водяным поддержку и инкогнито. Мы обещали вам не трогать политическую сферу, но увы, даже ученые не в силах побороть общественную тягу к этой теме. Несомненно то, что водяные вот уже не первый год участвуют в жизни людей по всему миру, а теперь, похоже, собираются сбросить последние препоны к явному общению. Каким будет это общение, пока не ясно. Очевидно то, что существа разумны. И их разум агрессивен.
Что касается расположения аквинцев, это все еще нам неизвестно. Правда, существуют данные об ареалах псевдо-кашалотов, их нам предоставили охотники одной из фабрик ЛОКО. Может быть, на данной базе выяснится что-нибудь еще. Ну, а пока что человечеству придется поразмыслить, что же за напасть такая появилась, и чего ждать от очередных «разумных» на Земле.

05.07.15 – газета «Евро», Прометей
АКВИНЦЫ – МУТНАЯ ВОДА.
Война на юге продолжается. Известно, что СС предательским захватом оккупировала Вольный, Синий порт, Лесную и Ментау – крупные промышленные центры нашей родины. Погранзаставы так и вовсе уничтожили. Не пощадили даже мелкие сооружения. Объекты, расположенные возле ЛЭП, противник беспристрастно разрушает, не заботясь об их населении. Объятый жаждой крови, лидер, вместе с аристократической верхушкой власти, собирает силы для атаки на Санкт-Петербург – единственную станцию, которая перенесла первый удар СС.
Но разберемся в предпосылках этого события. Касательно Евразии их не было. То есть, совсем. Наша страна находится официально в состоянии войны с так называемым Серпом – восставшим населением южной Евразии (они же – СС) вот уже чуть более десятка лет. Замечу, никаких экономических, военных, политических или иных мероприятий с ними мы за это время не осуществляли. Отчего тогда война? Вы не задумывались? Ничего ведь не бывает просто так.
СС потребовала от Евразии отдать ей технологию защиты от инфледов, это знают все, но день назад Совет решил открыть вторую часть условий. Чернышев хочет заполучить пятьдесят один процент голосов в правительстве, то есть, фактически, командовать страной. Условия невыполнимые. Но для чего было намеренно их ставить? Вот уж странность. Вам не кажется, что кто-то третий управляет ссорой?
Может быть, аквинцы? Эти существа не столь известны там, в СС, но сильно насолили гражданам Евразии. Лишь только за последнюю неделю зафиксированы тридцать две диверсии, устроенные ими. Приведя страну в экономический упадок, водяные помогают Чернышеву одержать победу. Это соглашение взаимно.
Например, есть данные о том, что операция «ответный штурм», целью которой было возвращение Ментау под опеку нашей армии, накрылась медным тазом из-за идеально подготовленной засады. Враг заранее стащил все свои силы в тот район. И если этот факт можно списать на действия шпионов, то последующие события никак не вписываются в столь простую схему. Дело в том, что многие из евразийских субмарин успели отступить. Они должны были собраться возле пункта дозаправки, но вместо него увидели обломки. У пираний Дзета существуют недостатки, связанные с частой дозаправкой, так что, до ближайшей станции почти никто не дотянул. Спасательным отрядам целый день пришлось вылавливать пилотов, запертых в «консервных банках». Экспертиза подтвердила, что снаряды, уничтожившие точку дозаправки, по своим параметрам в трех случаях из четырех являются чистейшей копией оружия серебряных кашалотов. 
Существуют и другие данные. К примеру, вот уже четвертый раз Политехнический завод по производству Дзет подвергся нападению. На этот раз виной стали конкретно – водяные. Просочившись (это не фигура речи) в нижние отсеки станции, они убили двух охранников и попытались перегреть реактор ГеоТЭС, что вызвало бы мощный выброс и уничтожение объекта. К счастью, диверсантов удалось остановить. Подлодки с этого конвейера примкнули к флоту вовремя и помогли отбить очередную вылазку СС.
Бессовестному беспределу арис нужно положить конец. Но сами этого добиться мы сейчас не можем. Оборона отнимает слишком много сил. Необходимы срочные переговоры, потому что, если мы падем, аквинцы то же самое устроят и Серпу.
Увы, у нас почти нет информации насчет причин, которые заставили народ Серпа столь яростно атаковать границы нашей родины. Однако ходит слух о том, что их объекты постоянно подвергаются нападкам Найя. И причиной якобы является Евразия, чьи установки гонят обезумевших созданий прямо на подводные сооружения СС. Но вот что интересно – сильную активность Найя начали выказывать только в течение последних двух лет. Именно такой срок отмечают социологи, когда фиксируют начавшиеся в нашем государстве беспорядки. То есть, ненависть росла в обоих государствах равномерно. Это, разумеется, не доказательство причастности аквинцев, но симптомов уже слишком много, чтоб не замечать их. Автору статьи будет приятно, если люди станут подмечать все странности и сообщать о них в редакцию газеты «Евро». Мы должны понять, что угрожает человечеству.

06.07.15 – газета «Сводки», Безымянный
ВОЙНА НА ИСТОЩЕНИЕ.
- Работаем. – Ответил старший командир южного флота на вопрос: «Что можете сказать о ситуации на фронте». У Мигеля много дел, и все-таки он уделил нам время на коротенькое интервью. Мигель Оттоу воюет почти с самого рождения и звание контр-адмирала получил давно. С тех пор командует одной из самых действенных структур ГБ. – По сути, все не так уж плохо. Иногда я захожу на сайт, читаю новости. Такое пишут, что с ума можно сойти. Взяли Ментау… Хренушки! На самом деле, станция по-прежнему обороняется. Мы прорывали круг ССовской блокады пару раз. Там каждый день идут какие-то бои. Одни лишь партизанские отряды водолазов чего стоят! Прячась в загодя опорожненных сточных трубах, эти смельчаки внимательно следят за внешним миром, и когда противник закрепляется на выгодной позиции, ребята проникают незаметно в центр лагеря и подрывают несколько подлодок. Все! Считай, что батареи больше нет. Враги боятся тех, кого им приказали истребить. Мы взяли в плен солдатиков, никто из них не хочет воевать. Просят: помилуйте, мы отречемся от всего. Вы знаете, люк их подводной лодки был заварен. Приближенные Данилы Чернышева в приказном порядке отправляют новобранцев на убой, все помнят ад под Синим. Два звена пираний Дзета уничтожили полсотни вражеских подлодок, прежде чем враг вынудил нас отступить. 
- Это ужасно. Но у нас есть данные о таинственной опасности, которая способна изменить исход этой войны. Я говорю о водяных. Есть мнение, что некие неведомые до сих пор создания содействуют ССовцам.
- О, это – самая любимая история наших пилотов. Каждый час со мной пытаются связаться, чтобы рассказать о новом нападении аквинцев. Это стало самым популярным троллингом во флоте. Представляете, идет сражение, а кто-то из восточного крыла, в трех сотнях километрах слева, начинает зазывать: «Аквинцы! Помогите!». Мы старательно прессуем вражеские лодки, отгоняем их как можно дальше, а затем спешим на помощь, и… не обнаруживаем никого. Я выхожу на связь с сигналившей о помощи бригадой – выясняется, что эти парни никогда в данном районе не были, сейчас они воюют где-то впереди, и вообще, запросов никаких не посылали. Злюсь, конечно, только, разбираться времени на фронте нет. Идем обратно, снова попадаем под обстрел ССовцев, даем им сдачи. Вдруг со мной опять пытаются связаться. В этот раз – ребята с запада. И снова – нападение аквинцев. Что – кричу – у вас своих там мало? командира отвлекать, семнадцатую группу вызывайте! Не выходит – протестует запад – всех убили, мы одни остались, Враг пытается прорвать ПОГРАН 1, на Петербург нацелились, мерзавцы! Тут, уже, всерьез обеспокоившись, я бросил все и двинулся на помощь, захватив с собой пару бригад из тыла. К месту вызова являемся, да что ж ты скажешь! Снова ничего. Та же петрушка. А по связи уже кто-то третий долбит. Вот вам и аквинцы. Связью балуются, гады. Уши оторвал бы, только, есть ли уши у подобных тварей?
- Значит, главная проблема все-таки в аквинцах?
- Главная проблема? Знаете, нельзя так говорить. Что значит, главная проблема? Фронт проходит через горы. Здесь такое месиво, в котором трудно различить своих с чужими, мы как шахматы переплелись, от Петербурга до Ментау океан – сплошное поле боя. Водяные нам серьезно путают стратегию, но без решительных ходов этой стратегии и так нет. Фронт увяз. Война на истощение, увы, друзья.
- Что можете еще сказать о положении, сложившемся сегодня?
- О, полно всего! Вы о зеленых островах, к примеру, слышали когда-нибудь? Так вот, совсем недавно…

07.07.15 – газета «Евро», Лусака
ЮГ НЕ ХОЧЕТ ВОЕВАТЬ!
Сегодня в первый раз за всю войну произошло невероятное. Третий восточный гарнизон СС сложил оружие. О сдаче объявил сержант Раскольников, который организовал восстание в командном пункте. Он вместе с тремя сослуживцами запер офицеров в карцере и передал сигнал по дальней связи. Евразийцы приняли капитуляцию. Четыре сотни человек доверили себя на суд ГБ. Теперь в восточной обороне брешь со стороны СС, флот ожидает сдачи двух оставшихся в том регионе гарнизонов. 
- Мы и не хотели этого. – Раскольников ответил на вопросы журналистов лично. – Началось все года два назад, когда в верхушке управления СС стали происходить смещения сотрудников с последующим возведением на должность абсолютно неизвестных лиц. Сегодня на посту министра обороны был один, а завтра он куда-то исчезал. И каждую неделю, а затем по два, и даже три раза в неделю, ситуация с заменой повторялась. Только Чернышев по-прежнему был с нами, это успокаивало, но когда Данила перестал показываться на мероприятиях… Приходит этот заместитель, скажет что-то вроде «президент сегодня занят», и уставится стальным сверлящим взглядом прямо в камеру. Поверили два раза. Третий вызвал опасение. Прошел слушок о том, что вместо президента по экрану голограмму нам показывают, шутка юмора, понятно, но спустя два месяца народу стало не до шуток.  Жутко как-то стало. Ведь, в правительстве две сотни человек, и всех их незаметно подменили. Помню, передачу Новости смотрел, еще когда мир с вами был – сидят в аудитории бесчувственные лица в черных пиджаках. А самым жутким показалось мне в тот миг не выражение, о, нет! Меня насквозь пробрало дрожью в тот момент, когда я понял – съемка совещания проходит в полной темноте. Сегодня есть такие камеры, которые способны это делать. Разницы не чувствуешь… почти. И вот это «почти» вгоняет в дрожь.
Еще до завершения перестановок руководство приступило к действиям. Они ввели закон о частном праве, по которому любую собственность можно купить, взять на прокат или отнять. Я не утрирую. Они лишили нас простейших пониманий. Прикрываясь демократией, СС уничтожала ценности. Они снесли музеи, школы, институты, понастроив фабрик. Это мотивировалось выживанием. Образование теперь преподается только в «академиях войны». Два года, а на самом деле уже пять, ведь, если присмотреться, изменения были еще тогда – мы вырастили поколение агрессоров. Почти все офицеры СС – молодые мальчики. Из взрослых с новым строем не согласны девяносто пять процентов, только, почему-то эти люди до сих пор не свергли чертово правительство.
В сети гуляет вот уже которую неделю видео. Какой-то психопат убил министра картографии, и все это в деталях зафиксировано на любительскую съемку. Все, вы понимаете? Когда дробь бросила мужчину на бетонный пол, он распластался так, серебряным каким-то стал вдруг, сразу видно, плохо дяденьке. А после знаете? Он превратился в лужу! И почти все комментарии к видеозаписи примерно одинаковы: «Хороший фейк!» - пишут они и ставят смайлик. Как в такой стране народ может хоть что-нибудь решить?
Евразия. Прошу вас, помогите. Не стране – народу моему. Я чувствую себя бессильным. – С этими словами командир мятежников достал военный пропуск и раскрыл его на «прочих сведениях». В документе значилось: женат, имеет трех детей. И фотография – семья на фоне города, утопленного в небоскребах, сотканного из мостов, красивого – осеннего! Подделка. Все – подделка. Из-за милитаризации он не успел обзавестись даже женой.
События не заставляют себя ждать. Мы получили информацию о том, что за последние три дня противник потерпел потерь намного больше по причине дезертирства, чем в связи с ранениями и убийствами на фронте. Люди прячутся по мелким станциям, и даже в крупных городах Серпа давно созрело недовольство.
Каждый день мир изменяется. Газета «Евро»! В следующем выпуске, возможно, вы узнаете о том, как кончилось правление авторитарной диктатуры СС. Но пока что у меня на этом все.

10.07.15 – газета «Правда», Петербург
ВОССТАНИЕ ЮЖАН. КОНЕЦ ПРАВЛЕНИЮ АКВИНЦЕВ!
- Жители Серпа способны сами справиться с проблемой. – Заявил руководитель группы, совершившей настоящий государственный переворот. Девятого июля группа из пятидесяти человек, вооружившись, захватила центр управления СС. – Мы это сделали. Мужик, который с топором пришел к царю, живет в Серпе. И все-таки, ребята до сих пор не могут отойти от шока, вспоминая, как неслись по мрачным коридорам, натыкаясь друг на друга – я взял тех, кто оказался рядом. Не военные и вообще далекие от государства люди встали как один, когда им показали, кем являются на самом деле все эти министры. Я не понимаю, как мы раньше иллюзорности не замечали. Белый дом как будто даже не хотел сопротивляться. Мы бежали, не встречая на пути охраны, только странный воздух втягивался в легкие. Влажный. Загнивающий.
В одном из коридоров мы наткнулись на министра здравоохранения. По телевизору он выглядел бодрей. И знаете, я вдруг остановился, ступор накатил. Что дальше? Вот он, Враг. Хватать его? Пожалуй. Но куда вести? Восстание произошло спонтанно. Ладно – говорю – заприте в кабинете. А министр вдруг как зарычит, и бросился на нас. Понятно, сразу пули полетели. Брызги! Я с минуту мокрый, ничего не понимая, на происходящее смотрел, и только после этого дошло. Аквинец. Все-таки, не врали языки. Такая ярость накатила…
Мы рванули во все коридоры, по двое, по одному, терзая без разбору все, что движется. Кто ж знал, что… мы были уверены, они все – водяные. Понимаете, энергия лилась, а тут он – главный Враг. Данила Чернышев. И я его патронами, патронами… но не разбрызгивается. Но не разбрызгивается! На пол осел спокойненько так, морщится немного, смотрит на меня. Я вижу – ничего не понимаю. Человек! Среди аквинцев, как он мог?! И все-таки, я удержался, не убил. Теперь лежит наш «предводитель» в госпитале. Поправляется, чтоб встать потом при полном, так сказать, параде на суде, который все равно приговорит ССовца к повешенью.
Короче говоря, войну мы прекращаем. Извините уж, не знаю, как по правилам все это делается. Скоро подойдут юристы, с ними постараюсь разобраться насчет дипломатии. Одно могу сказать. Серп больше не зависит от аквинцев, мы – свободная страна! – Видеозапись с данным обращением еще вчера пришла на почту Центра. После проведения проверки на подделку и иных мероприятий, председатель от лица Евразии ответил на запрос, в котором предложил обговорить детали предстоящих отношений стран в частном дипломатическом порядке. Делегация Евразии отправится в столицу Серпа завтра. Существует информация о том, что возглавлять переговоры будет Говард Джанк. В составе целого десятка субмарин…

***

Убрав планшет в карман, я заложил руки за голову. Лежать и радоваться выполненной миссии, что может быть приятней? Где-то слева топали солдатики. Знакомый голос Тальво повторял смену команд: «бегом!», «шагом!», «бегом!», «шагом!». И топот то усиливался, то ослабевал. Когда-нибудь они научатся передвигаться нога в ногу, и тогда спортивный зал провалится, поддавшись резонансу. Но пока что эти первогодки остаются и еще довольно долго будут оставаться новобранцами.
Перевернувшись, я оперся на руки и сел. Десятков шесть их было. Все – в черных футболках и спортивных шортах. Возраст от шестнадцати до «больше не могу». Рост… разный рост. И мысли тоже разные. Бойцы бежали кто как может, часто отставая и переговариваясь, но уже присутствовал командный дух. Вот кто-то начал падать, и его немедля поддержали. Сдавшихся с концами отводили в центр зала. Там их ждали два бойца ОСНАЗа. Спарринг вместо отжиманий сильно стимулировал бегущих, ведь, спецы даже не думали жалеть уставших. Оказавшись на карачках с фингалом под глазом пару раз, даже законченные бездари старались более не нарываться. И наоборот, иные новобранцы специально останавливались, чтобы поучиться у ОСНАЗовцев приемам боя.
Поглядев немного на цикличную картину тренировки, я почувствовал, что начинаю медленно задремывать. Короткий отдых – вот на что было согласие, я заслужил его и сам себе дал увольнительную. На часа четыре. А прошло уже… взгляд, брошенный на ПДА, тревожно просигналил в мозг об окончании отпущенного срока. Эх, ты ж, так это раз так!
- Капрал номер один! – Поймав взгляд Тальво, я махнул ему рукой.
- Разминку продолжать. – Гаркнул на весь зал парень и приблизился. На миг склонившись, он оперся о колени и вздохнул. Капрал является примером группы, и всегда должен продемонстрировать, как надо делать упражнение, прежде чем дать команду «старт». Немного отдышавшись, Тальво выпрямился и кивнул. – По вашему приказу прибыл.
- Хорошо. Ты замечательно ведешь занятия, Писатель не соврал. В мое отсутствие ты показал себя хорошим командиром. – Начал я. – Дела с газетой, и другие политические заморочки… я не мог отвлечься даже на минутку, чтобы проследить за орденом, и, честно говоря, я не надеялся, что дисциплина сохранится. Ты не только сохранил ее, но даже укрепил. Отличная работа.
- Шеф, я понимаю, для чего вы это говорите. – Выставил он руку. – Думаете бросить нас? Не выйдет.
- Лишь на время. – Я сжал его кисть двумя своими. – Ты пойми. Я нужен Джанку, нужен этой миссии.
- Ага! Так, вот в чем дело. Убегаете устраивать пиры в Серпе? – Он усмехнулся. – Чтож. Это серьезный путь, он не приемлет лишних мыслей, например, заботы о своей команде. Вас ждет грандиозная задача – подружиться с нашим коренным врагом.
- Ты что? Эй… - Я даже немного отстранился. – Тальво. Эта экспедиция действительно важна…
- Так же важна, как и дела, которые необходимо завершить. Орден уже полмесяца бездействует, вы это помните? Ребята потеряли всякое стремление.
- А я, что, виноват? Война закончилась так быстро! В этом ты меня винишь, капрал? Я тут стою, гадаю, в чем же дело, почему моего лучшего бойца тревожит эта делегация. Боец ждет указаний? Он чего-то недопонял? Может быть, я упустил из виду некую деталь? Да нет же! Просто, лучшему бойцу нужна забота и опека. Этого ты хочешь, Тальво? Чтобы я всю жизнь за вами бегал? Не получится. У ордена нет целей и задач? Придумай их. Я уезжаю. Точно так же я мог и погибнуть. Как ты поступил бы при таком исходе? – Глубоко вздохнув, я вытер пот со лба. Он несколько секунд молчал, раздумывая. Взгляд капрала обращен был к потолку.
- Что бы сказал Статист на это? – Произнес парень задумчиво, скорее, обращаясь в пустоту, чем задавая мне вопрос. Я ощутил скрип собственных зубов. Но вдруг вся злость ушла. Статист. А ведь когда-то он мне завещал все это. И в тот миг я тоже не хотел принять новую должность. Я, по сути, никогда и не стремился к членству в ордене. Тот день, когда тайна о слышащих была открыта мне… он, Тальво, затащил меня в палатку, где уже сидели, дожидаясь, заговорщики. Такое ощущение, что Тальво с самого начала возводил меня на эту должность. Человека, ненавидящего управлять кем либо.
Хмыкнув, я уставился на собеседника.
- Чтож, парень. Убедил. Не стану умирать. Но отказаться от посольства было бы таким же безрассудством. Так что, золотая середина. Я вернусь через четыре дня и обязательно придумаю какое-нибудь дело. Важное. Тебя я назначаю заместителем, но если что-нибудь пойдет не так…
- Есть. – Вытянулся он, а на лице сияло выражение дельфина, нежащегося в лучах полуденного солнца. Значит, все будет нормально.
- Так. Еще мне нужен зам начальника тюрьмы. Кого же взять? Опять народ по отпускам разъехался, не оставлять же снова Русика. О боже. Ладно, передай этому бездарю, чтоб глаз с тюремных камер не сводил. И вот – ключи. – Я передал капралу связку. – После тренировки вручишь. Только, если что… поможешь, хорошо? А то этот Леон парня разнуздал окончательно.
- Все, чем могу. – Тальво убрал в карман посылку. – Ну, ни пуха вам!
- Спасибо. И тебе удачи.
- Надо отвечать так: к черту! – Сжав кулак, капрал продемонстрировал, как он, наверное, дает тому мифическому существу по позвоночнику.
- Эм. К черту. – Повторил я его жест. – Фольклор народный что ли перечитываешь?
- Командир! Как вам не стыдно. Ладно я, эстонец, но ведь вы же – русский. Это ваша поговорка.
- Все мы – евразийцы. – Покачал я головой. – Но в чем-то ты, конечно, прав. Подкинешь мне свой сборник афоризмов, ладно?
- Разумеется!
- Ну, хорошо, тогда я больше не держу. Ты можешь продолжать разминку.
- Есть. Удачи вам, еще раз.
- И тебе.
- До встречи.
- Да, да. До свидания.
- Увидите Статиста, передайте от меня привет.
- Горячий.
- Все.
- Пока.
- Пока. – Не в силах усмирить улыбку, я пошел на выход. Вот же, старая привычка. Только мы прощаемся так долго, так упорно, словно в этом кроется весь смысл мира. Будто от «пока» зависит то, вернусь я, или нет. Хотя… чего там опасаться. Экспедиция дипломатическая. 
Забежав домой, я быстренько помылся и переоделся в купленный вчера костюм. Ботинки, галстук, белая рубашка, деловой, но не особо вычурный пиджак, портфельчик. Дипломат не должен выглядеть, как манекен из гипермаркета. Осталось только зачесать растрепанные волосы, и…
- Вот, совсем другое дело. – Осмотрев меня критически, Алиса аккуратно стерла пятнышко на рукаве. – Мне прикоснуться-то к тебе теперь неловко. Почему ты так не одеваешься всегда? – Пожаловалась девушка.
- Что, представителен? – Я улыбнулся.
- Еще как! – Алиса сделала колечко пальцами, как тот шеф-повар из рекламы. Странно. Чтобы девушка была довольна моим внешним видом? Этого я ранее за ней не замечал. Перепроверив сумку, я нашел в ней несколько новых предметов: влажные салфетки, туалетная бумага, телефон, расческа…
- Аль. Тебе не стыдно? – Я сурово посмотрел на скромно улыбающуюся Алису.
- Тебе это пригодится! – Девушка остановила мою руку.
- О, само собой. Особенно аптечка на полрюкзака, которую я вытащил оттуда час назад.
- Зачем ты ее вытащил? Послушай хоть разок, я врач. И даже более того, я – санинструктор. Знаешь, сколько трудностей может доставить дефицит медикаментов?
-  То есть, если б ты была охранником на службе ГБ, у меня в портфеле находился бы сейчас Макаров?
- Может быть. Для этого необходимо обучиться на охранника. Шепнешь словечко за меня Сократу?
- Как насчет пойти на кухню?
- Сволочь. Грубиян. Я так старалась, гладила костюм, стирала, чистила. Помочь хотела. Ну, подумаешь, чуток переборщила. Ты же сразу!
- Я же тороплюсь. Затем и сразу. Но, как говорил один прозаик, нас стоит ценить хотя бы за намерение. – Я обнял ее. – Ты не скучай тут без меня.
- Уже уходишь?
- Время. Субмарина из Санкт-Петербурга отправляется в двенадцать, завтра. Весь маршрут просчитан, опоздавших ждать не будут.
- Ладно. – Ее тонкие изящные ручонки крепко обхватили мою шею. – Двигай, мой любимый обожаемый говнюк.
- Не так. – Убрав с глаз ее вьющуюся челку, я поцеловал Алису. Долго. На такие вещи времени не жалко. – Ничего не говори.
- Скажу. – Она чуть отстранилась, чтобы через несколько секунд продолжить поцелуй. – Ты… возвращайся поскорей. Ты понимаешь, у меня предчувствие. Опасно там.
- Вернусь. – Я улыбнулся.
Мы простились на пороге. Быстрым шагом я направился к вокзалу. Странное сидело чувство в мыслях, словно ты отталкиваешься от невесомости и мчишься, но не можешь улететь. Тебя все время отклоняет, разворачивает. Стены, пол, разбитые плафоны ламп: все это за почти пять лет приелось и поблекло, но сегодня я как будто покидал их навсегда. Прощания. Прощания сидели в голове. Но я вернусь. Я же вернусь, да? Спрашиваешь в пустоту. Ответ вибрирует невнятным голосом. Что это? Просто маленькая дверь в стене. Щиток распределителя. Он издает все эти звуки, что мы часто принимаем за ответ небес. Но небу, в общем-то, плевать, кто сделает свой главный вклад в дело страны. Оно просто дает подсказки – сразу всем. А ты прощаешься с безмозглыми стенами, и не знаешь, правильно ли поступил, пойдя на то или иное дело. Может быть, ты просто идиот, который падает в объятия безумия. Спасает только гуд щитка, который после всех прощаний сделает тебе напутственную и бессмысленную речь. Она сотрет все беспокойство, потому, что ей совсем плевать.

***

До Петербурга я добрался в срок. При этом даже не пришлось брать частный транспорт. После серии диверсий, проведенных водяными, все гидробусы сопровождали охранительные скутеры. Два мини-батискафа, оснащенные оборонительной системой, конвоировали транспорт спереди и сзади.
Путь до станции прошел спокойно. Не люблю затишья. Их никто не любит. Но поделать ничего в тесной купешке я не мог, и потому спокойно провалялся весь путь в полусонном состоянии. Радиоточка тихо пела голосами знаменитых исполнителей, журчание за бортом создавало общий фон, выветривая мысли из сознания.
Ступив на черную платформу пересадочного бота, я увидел разместившихся на маленьких скамейках представительных господ. Среди сидящих были примечательные лица с расписных обложек. Политические деятели составляли основной костяк этой бригады. Говард, как всегда, отсутствовал.
- Сюда, пожалуйста. – Заметивший меня «встречающий» держал табличку с надписью «Дипломатическая экспедиция». Я пробежался взглядом по своим партнерам, встретив столь же пристальное «кто это» в внимательных глазах. Каждый из них прекрасно разбирался в людях, но доверия друг к другу в группе почему-то не было. Сидели господа по парам или в одиночку, разговаривали шепотом. Похоже, Джанк собрал всех наспех, не успев наладить аппарат.
- Прошу прощения. Это дипломатическая миссия? – Ответ на мой вопрос был очевиден. Но наивность – это тот прием, при помощи которого легко привлечь внимание. – Вы не подскажете, где я могу найти начальника ГБ? – Молчание в ответ. Люди косились друг на друга взглядами, как снайперы, сражающиеся за первый выстрел.
- К сожалению, он занят, и прибудет в Серп немного позже миссии. – Вновь подал голос человек с табличкой. – Я назначен экспедитором. У вас вопросы? Задавайте, не стесняйтесь.
- Разумеется. Вопросы есть. Я опоздал немного, кажется, и… может быть, я пропустил введение? Вы понимаете? Какое-нибудь совещание, знакомство группы, тренинг… - Человек смотрел с внимательной улыбкой, слушая и абсолютно ничего не понимая. Это было видно по его глазам. – Так. Вы хотя бы план какой-нибудь составили? Куда, когда прибудет экспедиция?
- Да, да. – Мужчина, спохватившись, заглянул в свой записной блокнот. – Пиранья Эпсилон отправится отсюда, через двадцать пять минут, прибытие планируется ровно через сутки, место назначения – Словений. Вы-то понимаете, что планы – штука ненадежная. Возможно, мы прибудем и попозже. Но за безопасность можете не беспокоиться, подлодку охраняют два звена Пираний Дзета.
- А насчет готовящейся встречи обсуждалось что-нибудь?
- Ну… Говард Джанк, он знает, как…
- Понятно. – Я вздохнул. – Кто из присутствующих может объяснить, зачем мы едем в Серп?
- Прошу вас, сядьте. – Прошептал мне человечек. Он, похоже, беспокоился за этих представительных людей. Каждый из них был важной шишкой. Но ведь Говард тоже не дурак, он бы не стал брать в миссию никчемную аристократию. Я глянул на охранников, стоящих около стены. ОСНАЗовцы. Так, так.
- Меня зовут Иван Некрасов. Я – инициатор этой экспедиции. – Соврал я. Тотчас же процент внимания повысился. – Давайте побеседуем немного. Это может быть полезным.
- Честно говоря, – один из впередисидящих, наконец, решился вставить свои пять копеек, – мы и сами думали об этом. Только, недостаток информации. А с этим уже как-то… - Он развел руками.
- Михаил Егорович Назаров? – Произнес я больше утвердительно, чем вопрошающе. – Начальник юридического государственного комитета.
-  Точно так. – Кивнул он, поправляя аккуратную бородку.
- Михаил Егорович, в журнале «Каждый должен знать» вы замечательно ответили на самые бессовестные, каверзные, хитроумные вопросы, специально предназначенные для того, чтобы загнать в тупик специалиста в области юриспруденции. Вы помните то интервью? В его конце даже корреспондент смутился, будучи поверженным той мощной правдой, тем напором фактов, неопровержимых и понятных каждому, которые вы предоставили. В течение своей карьеры вы были всегда честны, и люди уважали вас. Как думаете, по каким соображениям Джанк попросил принять участие в этой поездке именно такого человека? Вас.
- Опыт юриста важен. – Усмехнулся Михаил. – В столь эмоциональном деле, как переговоры, надо знать пределы. Объективные. Иначе дело может затянуться.
- Замечательно. Но, если вы позволите, хотелось бы услышать ваше мнение о том, чего нельзя ни в коем случае произносить в ходе конкретных обсуждений. Если все заранее об этом будут знать, проблем окажется намного меньше.
- Ну, о том, что обзывать переговорщиков нехорошо, наверное, вы знаете. – Он усмехнулся, оглядев присутствующих. Люди, поначалу не особо слушавшие, стали разворачиваться и подтягиваться к обсуждению. – Конкретно же… смотрите. Ну, к примеру, территория. Наверняка зайдет вопрос о территории, насущный в наши дни вопрос. Границы стран – туфта. Жилищно-коммунальное хозяйство, вот что важно. Транспортные средства тоже. И, само собой, экономические зоны. То есть, если Серп вернет нам Синий порт, Ментау, Вольный и другие взятые ССовцами регионы, это ничего еще не значит. Может быть, имеет смысл даже что-нибудь им подарить, смотрите сами. Тут экономический расчет, я затрудняюсь его сделать. От себя же главным образом советую настаивать на заключении свобод перемещения через границу, если вы, конечно, понимаете, о чем я.
- Вы хотите подарить Ментау им взамен на право посещать Серп? Я не думаю, что это сообразно. Ведь, тогда страна-союзник тоже сможет беспрепятственно гулять по нашим землям. Есть ли смысл отдавать хозяйственную и жилую собственность? Мы можем их вернуть при помощи десанта хоть сейчас, я слышал, сил достаточно. – Усатый человек в плаще, сказавший это, снял очки, протер их тряпочкой и снова водрузил на место, ожидая моего ответа.
- Джонан Кост, когда дело касается финансов, вам нет равных. – Улыбнулся я. – Но предложение Назарова не лишено определенных преимуществ. Будем откровенными. Вы сами только что сказали о возможностях десанта. У меня есть несколько иная информация на этот счет, но все равно, десант действительно хорош. Только, пока есть фронт, он мало где пригоден. И… война закончится в обоих случаях. Война закончится, а Серп будет по-прежнему охвачен мятежами. Далеко не все аквинское начальство на момент восстания сидело в Центре. Арис расползлись по разным станциям, они разрознены, однако живы. И кому-то нужно подавить эти восстания. Возможность для реализации десанта замечательная. Только, пусть Серп уведет свои подлодки от наших границ. Пусть он займется беспорядками, мы им поможем. А когда все мятежи будут подавлены, и флот Евразии будет уже на территории Серпа – тогда не важно будет, где официальная граница между странами.
- Прошу прощения, что вмешиваюсь. – Подал голос третий дипломат. На этот раз – седой старик в старом костюмчике. – Иван, не вспоминайте мое имя. Все равно не знаете. Я –  педагог… школьный преподаватель, если по-простому. Алексей Петрович. Говард был моим учеником. Гадать, зачем столь важным господам понадобился человек вроде меня, я не берусь, о нет, но даже мальчиком сегодняшний начальник ГБ ничего не делал просто так. В ваших суждениях я чувствую его натуру. Говард часто проявлял жестокость, нет, скорее – жесткость. Каждый раз осаживая воспитуемого, я сейчас же спотыкался о его циничное аргументирование своих поступков. Выходило, что действительно так лучше. Но… вы понимаете, в любой стране есть люди бойкие и есть спокойные. Вы – бойкий. Вы стремитесь покорить весь мир, сжать прочными тисками этот необтесанный кусок металла – Серп, но там живут другие люди. Слабые, податливые. Их годами мучил рок. Сейчас вы их легко возьмете в эти клешни, но потом такая агрессивность может обернуться грустными последствиями. Я не предлагаю ничего – я не экономист и не политик. Я не разбираюсь ни в войне, ни в большинстве наук. В школе я был преподавателем истории. Но знайте – интеграция не может быть односторонней. Недостатки жителей Серпа станут однажды нашими, и кто тогда окажется на высоте? Все проиграют. – Несколько секунд висела тишина. Мне было нечего сказать в ответ. А он вдруг посмотрел так добро на меня и произнес. – Похоже, я сорвал всю ветку диалога.
- Нет. Мы просто…
- Может быть, имеет смысл аккуратно предложить Серпу свою поддержку в подавлении восстаний? – Прогудел сквозь нос сидящий за большой спиной Джонана Коста смуглый человечек. – А потом, как бы в награду, попросить вернуть захваченные земли?
- Это, кстати говоря, поможет организовать обмен товарами и прочую экономическую деятельность. – Присоединился Джонан, щелкнув пальцами. – К примеру. Серп давно имеет виды на устройства подавления-контроля, мы используем их для отпугивания инфледов. Эту технологию стоит продать как можно подороже. – Посмотрел он на меня. Не только он. Почти все ждали окончательного вывода от вашего покорного слуги. Назвался груздем… попадешь на распродажу.
- Подведем итог. – Сказал я, останавливая взгляд то на одном, то на другом участнике дискуссии. – Расставим основные цели и задачи государства в этой экспедиции. С Серпом все вроде ясно, так? Мы можем оказать им помощь, подавляя беспорядки – раз. Устройства по отпугиванию инфледов – два. Возможно, что-нибудь еще? Давайте, предлагайте даже самые невероятные варианты. Мы пока что только обсуждаем.
- Может, им нужны специалисты? Целый аппарат в лице аквинцев уничтожен. – Предложил Назаров. Я кивнул.
- Отличная идея, Михаил Егорович! Быть может, что-нибудь еще?
- Я думаю, что факт отсутствия в наших рядах аквинцев тоже важен. Можно поделиться принципами безопасности Евразии во избежание тех же переворотов. – Этот голос прозвучал из-за спины. Оказывается, сэр экспедитор все еще был здесь.
- Неплохо, хоть и не конкретно. – Улыбнулся я. – Ну, хорошо. С Серпом разобрались. Теперь, что нужно нам. Мир… так? Отлично. Что еще? Границы, да. И, думаю, что Джонан Кост на сто процентов прав – союз промышленников будет очень кстати. Осторожней нужно быть с научными изобретениями.
- Что предложим-то взамен на наши установки? Я не понял. – В разговор вступил довольно молодой и молодежно-разодетый человек.
- Ваше лицо я помню. Из пиар-агентства? – Я как будто только что заметил юношу. На самом деле, в черно-белом обществе не обнаружить его желто-фиолетовый костюм было бы невозможно. – Лусакавская команда, если не ошибся.
- Точно. Я вам помогал устраивать недавнее мероприятие. – Проникновенно посмотрел он мне в глаза.
- Пиар аквинской темы что ли? – Произнес я, беззаботно изучая стенд с рекламами. Он удивился, и еще бы – так спокойно высказаться о секретной информации, на это у меня должна быть веская причина. Но докапываться парень не решился. Вместо этого он предпочел переспросить:
- Так, что там с установками? – Я взглядом передал вопрос всем остальным. 
- На самом деле, можно и не отдавать им технологию. Сами придем и установим оборудование. Как раз будет возможность, если что, перевести свой флот через границу. – Снова произнес стесняющийся собеседник из тени.
- Неэффективно и затратно. – Кост нахмурился.
- Но как идея – принимается. – Кивнул я. – Там посмотрим, можно ли ее осуществить. Напоминаю, нам сейчас нужна работа мысли, что-то будет сказано в переговорах, что-то нет. Но лучше, если есть, из чего выбирать.
С сутью задач и целей все понятно. Что еще? Весы в примерном равновесии. Когда увидим Говарда, уверен, он подкинет еще парочку идей. – Едва сдержавшись, чтобы не добавить «и расскажет, где его носили черти», я сверил свои часы с вокзальными. – У нас осталось несколько минут. Вопросы, предложения? Прошу вас, не стесняйтесь, господа. – Взгляд почему-то замер на внимательно следящем за беседой старичке. Учитель становился все улыбчивее с каждой новой фразой, прозвучавшей после его речи. Только, он ведь – просто человек. Не разбираясь в государственных делах, разве учитель мог дать объективную оценку положению вещей? И вдруг я понял. Понял, почему смотрю именно на него. Вот – мнение, которое является тем показателем. Всеобщим. Он – учитель. Он всех нас когда-то воспитал. И то, что Алексей Петрович улыбается – одна из лучших для меня наград.
 К дискуссии со временем примкнули все, идеи стали сыпаться таким массивом, что я даже вытащил планшет и стал записывать. В конце концов, мы так разговорились, что забыли об отправке.
- Специальный рейс двенадцать точка два. – Невнятный голос диктора как будто обращался сам к себе. Его не волновало, слушает ли кто-нибудь.
- Прошу, пройдемте, господа. – Несчастный экспедитор, видя, что никто не обращает на сообщение внимания, стал трогать всех за плечи, тыкая рукой в таблицу расписания.
- Сейчас, сейчас, секунду. – Отвечали мы и возвращались к разговору. – Ну, так вот, послушайте, Арсений Павлович, когда две стороны не могут согласиться по особо важному для них вопросу, наступает время подойти к проблеме творчески…
- Иван Сергеевич, вы абсолютно правы. Только, можно поподробней? Каждый может утверждать о неопределенных, но ужасно эффективных методах.
- Да. Я вам даже приведу пример, чтобы понятней было. Творческий подход – это когда две стороны имеют право на хозяйствование одним ресурсом, например, месторождением угля… допустим, эти залежи располагаются одной частью на нашей территории, другой – на территории страны-союзника… так вот, в таких условиях намного эффективнее продать свою часть залежей, взамен забрав аналогично привлекательный объект. Тем самым вы раз – ускоряете свою добычу, так как более не ссоритесь по поводу количества добытого ресурса, два – имеете природный уголь по сравнительно низким ценам, три – налаживаете экономические отношения с бывшим соперником.
- Прекрасная модель! Похоже, где-то я о ней уже слыхал. Не Фишера ли тема?
- Точно так…
- Але! Я для кого тут распинаюсь? Дипломаты мля. Вы че, хотите, чтобы ваша маза погорела? Я не понял. Быстро в лодку! – Гневный крик подействовал на всех. И как-то сразу люди стихли, обернувшись. Маленький и неспособный даже громко топнуть экспедитор заливался краской, скромно пятясь к шлюзу. – Извините. – Буркнул он. – Там… субмарина ждет. – И, развернувшись, зашагал к одной из дверец.
- Ну, чего стоим? Прав человек. – Я двинулся вслед за мужчиной.
;
Глава 8. Вторжение.

Отдав швартовые концы, подлодка стала тихо буксовать передними толкателями. Вскоре мощность увеличилась достаточно, и судно задом наперед пошло вдоль длинного канала, сделанного специально для того, чтоб лихачи снижали скорость на подходе к станции.
- Мы ведь совсем недалеко от фронта, верно? – Алексей Петрович с самого начала экспедиции держался около меня. Его вопрос был далеко не первым, но вполне закономерным. Приподнявшись в кресле и отщелкнув маленький лючок над головой, учитель вытащил устройство наблюдения за внешним миром. Настороженно уставившись в глазок, он несколько секунд с опаской изучал окрестности.
- Сто километров до «ПОГРАН 1». – Ответил я. – А дальше – зона риска. Новое правительство Серпа практически не контролирует захваченные территории. Их власть пока слаба, зоны влияния сосредоточены в столичном округе, а все, что дальше, делится на маленькие ареалы, каждый из которых оккупировали либо прихвостни аквинцев, либо наши партизаны, либо вовсе террористы-анархисты. Следует держать уши востро, минуя эту местность. Но не беспокойтесь, на границе нас должен принять усиленный конвой ССовских подлодок. Даже если кто-нибудь заметит экспедицию, атаку отобьют.
- Вот только, стоит ли быть полностью уверенным в самом конвое? – Произнес услышавший нас Джонан Кост. Он тоже изучал окрестности в глазок.
- Не стоит. – Улыбнулся я. – И именно поэтому помимо субмарин СС нас будут охранять свои подлодки. Лучшие пилоты в роли подстраховки. Вы по-прежнему считаете, что это ненадежно?
- Лучшие пилоты – хорошо. – Кивнул мужчина. – А вот Дзеты, на которых лучшие пилоты будут охранять нас – явная ошибка. Их запаса топлива не хватит на такую экспедицию. А дозаправочных платформ на территории Серпа пока что нет. Пираньи вынуждены будут отвернуть, оставив миссию наедине с бывшим противником.
- Вы правы, Джонан. У меня были такие же сомнения. Но операцию планировали там, в Научном Центре. Говард Джанк – ее руководитель. Неужели вы считаете, что гробовщик ошибся? Так банально просчитаться мог бы я или, допустим, вы, но если операцию готовил высший эшелон… Нет станций дозаправки? Значит, есть. Предусмотрели, значит. Просто, нас об этом не сочли необходимым известить. – Мужчина несколько секунд молчал, обдумывая сказанное. Он, на самом деле, многое мог возразить на этот счет, но Кост не возражал. Молчали и другие. Кто подремывал, кто занимался собственными мыслями, сидящий самым первым, парень из пиар-агенства так и вовсе умудрялся что-то набирать на ноутбуке.
Миновало полчаса, и Джонан снова подал голос.
- Дзеты. – Глянув на часы, мужчина одобрительно кивнул. – Согласно графику, они прибыли вовремя. Шесть штук. Плывут наперерез нам, огибая с двух сторон. А это что еще за праздничный салют? Приветствуют они нас что ли? Господин Некрасов. – Посмотрел он на меня. – Одна из лодок оставляет за собой какой-то желтый след. Это сигнал?
- Какой у нее номер? – Я насторожился.
- Кажется, 400. Хотя, нет. Цифра на конце – не ноль.
- Четыреста четыре?
- Точно. – Джонан с интересом глянул на меня. – Никак, приветствие обращено конкретно к вам?
- Похоже, так оно и есть. Мигель Оттоу – пилот той Дзеты. Может, слышали. Когда-то мы работали с ним вместе.
- Разумеется, я слышал про фактического лидера всех субмарин Евразии. И про его периодические странности. – Достав платочек, человек утер лоб. – Жарковато здесь.
- Ужасно жарко! – Согласился с дальнего конца пиар-агент. Я так и не смог вспомнить, как его зовут.
- А вы водички. - Алексей Петрович вытащил из-под сиденья пластиковую бутылочку и дал ее ближайшему соседу. Емкость двинулась по кругу, постепенно истощаясь. Но и настроение людей от выпитого поднималось. Исчезала маска утомления, разглаживались мелкие морщинки, только юноша с ноутбуком все не успокаивался.
- Кстати. – Вспомнил он. – Насчет сэра Мигеля и его характера. Не доверяю я ему. Теория зеленых островов, описанная этим человеком в своей книге – сущий бред, который так и не был им доказан. Опираясь на подобное мировоззрение, начальник может принимать неверные решения. А вдруг, если ССовцы набросятся на нас, он присоединится к ним?
- Патриотизм контр-адмирала вне сомнений! – Возмутился «скромный дипломат», который был подмечен мной еще тогда, в Санкт-Петербурге. Его звали Родионом. Этот парень представлял рабочий класс, и сильно нас смущался, но бессовестное заявление пиарщика его задело. – Неужели вы способны обвинить в предательстве лучшего асса флота?
- Все мы здесь верны своей стране, окей. – С усмешкой выставил перед собой ладони парень. – Но патриотизм имеет обязательным условием разумность своего носителя. А господин Оттоу находится на явной грани между…
- Это вы находитесь на грани, юноша. На грани между фингалом под глазом и сломанным носом. Я даже готов вам предоставить выбор.
- Господа, не будем ссориться. – Взмолился экспедитор, видя, что угрозы пролетария способны претвориться в жизнь.
- Да пусть попробует. – Пиарщик усмехнулся. – Знаю я таких, они болтать горазды. – Ситуация могла бы продолжать расшатываться дальше. Пролетарий уже стал отстегивать ремни страховки. Я сидел, не вмешиваясь, потому что объяснить дерущимся что-либо бесполезно. Вот когда они закончат, выпустят весь пар, тогда можно работать, а пока что…
Резкий грохот прозвучал так неожиданно, что вся дальнейшая цепочка мыслей выветрилась у меня из головы. Это закашлялся мотор Пираньи. Череда сплошного клокотания заставила угомониться всех.
Когда машина успокоилась, жилой отсек молчал. Все настороженно прислушивались. А спустя минуту из пилотской рубки высунулась грустная физиономия механика.
- За неудобства – это – в общем, извините. – Он потер макушку. – Перед выходом мы десять раз проверили работу механизмов, но сейчас как будто все с цепи сорвалось. Уже полчаса не можем сладить. Словно бес вселился.
- Полчаса? Так, что ты раньше не сказал? – Спросил, вставая я.
- Мы думали, что несерьезно. Вы простите. Правда.
- Не прощу! – Я строгим взглядом оглядел присутствующих. – Видите, к чему приводит балаган? Теперь, все – успокойтесь. Ваши личные претензии пусть подождут. Закончим миссию – пожалуйста. А здесь прошу вести себя прилично. Всех. Нам предстоит еще нелегкий путь. – И с этими словами вышел из отсека. За спиной осталась тишина, и это радовало.
- А теперь, прошу вас, объясните по порядку, что произошло? – Спросил я, убедившись, что отсюда голоса не будет слышно. 
- Понимаете. Сначала показатели смешались. Мы их выправили, но потом баллоны с кислородом стали барахлить. Тут уж пилот перепугался не на шутку. Полностью переключились на ручное управление, но даже так не сразу, но возникли неприятности. То генератор напряжение менять задумал, то толкатель выключился. - Человек в синем костюме на мгновение задумался, и я воспользовался этой паузой.
- Как долго лодка может протянуть лично на ваш взгляд?
- До Словения, быть может, и дойдет, но с прибаутками. – Вздохнул мужчина. – Жизни это вряд ли угрожает, если что, опустимся на дно, дождемся помощи. Однако, могут быть последствия. Вы сами понимаете.
- Да, трудностей не избежать. – Кивнул я. – Этот вариант стоит отбросить. Только, что тогда? Пересадить всех на другие лодки? Плюсы – это можно сделать быстро. Минусы – в одну Пиранью Дзета мы не влезем. Три подлодки из шести придется исключить из группы охранения. Возможно, это далеко не лучшее решение, других пока что я не вижу. Как считаете? – Механик на мгновение задумался.
- Идея, в принципе, осуществимая. – Сказал он. – Но, возможно… а хотя, пусть так.
- Возможно? Что возможно? – Уцепился я за брошенную фразу.
-  Просто я хотел сказать, что если лодка барахлит – вина не устарелости ее модели. Эпсилон – хорошая машинка. Я бы заменил ее подобной субмариной. Дзеты ненадежны. Каждый лишний килограмм способен изменить их сверхманевренные преимущества, а наш «баркас» хоть стар, но держится.
- Да, было бы неплохо. – Хмыкнул я. – Но где ее возьмешь, подлодку эту? Первый пограничный пост – единственная на сто километров станция. А там Пираний Эпсилон уже как лет пять не используют. И время поджимает.
- В том-то и фигня, что есть. Он есть! совсем недалеко отсюда. – Протянул механик. – В госпитале, из которого машины раненых отвозят в Петербург, но раненых-то в наше время, сами понимаете. Немного, чаще сразу насмерть. Можно было бы воспользоваться, там штук десять субмарин, и все в рабочем состоянии.
- Свои же госпитали обворовывать?
- Не обворовывать! Необходимость!
- Нет уж. Обойдемся как-нибудь. Давайте действовать по первой схеме. Трех пилотов Дзет на связь, и состыковка. Сами справитесь?
- Само собой. – Кивнул мужчина.
- Ну, тогда вперед. Работайте. – Я развернулся к выходу.
- Внимание! – Прогрохотал прямо над головой динамик внешней связи. – Говорит пилот. – Я замер. – Только что с нами связался Говард Джанк. Узнав о состоянии подводной лодки, он отдал приказ остановиться, ждать дальнейших указаний. Просьба сохранять спокойствие и не вставать с мест. Вскоре нас возьмут на борт.
- Нда. Ситуация. – Пробормотал механик. – Лучшие идеи появляются внезапно.
- Кто возьмет-то? – Произнес я в пустоту.
- Он и возьмет, наверное. Откуда-то же Джанк связался с лодкой. Значит, транспортное средство есть. – Механик прислонился к стенке. Я и сам остановился. Легкая прострация просила нескольких минут спокойствия. Мужчина вытащил белую пачку. – Курите?
- А что, здесь можно? – Удивился я.
- Здесь – да. В других отсеках – нет. Я специально устанавливал, вон, дополнительная вытяжка, смотрите. – Указал мужчина вверх, где прямо из стены торчали две решеточки.
- Курение вредно. – Качнул я головой.
- Я знаю. – Улыбнулся он, засунув белый стержень в рот. – Считаете, когда-нибудь люди от этого избавятся?
- Навряд ли. – Я кивнул, невольно соглашаясь с ним. – В конце концов, конкретная привычка не важна. Зависимость сегодня есть у всех.
- А вы? Тоже зависимы?
- Кто знает. – Я прикрыл глаза. Что-то тревожило меня. Уж слишком быстро разрешились все проблемы. Просто ждать? Извольте. Лучше я попробую найти недостающий элемент головоломки. Поломавшаяся лодка – вот что настораживало. Каждая ли субмарина сталкивается с такой проблемой? Почему сейчас? Я должен был сосредоточиться. Ответ, он плавал где-то рядом.
В сумрачном проходе можно без стеснения закрыть глаза и думать. Мимика, реакция других людей, все это не имело здесь значения, и то, что не могло возникнуть в социальной атмосфере, стало проявлять себя теперь. Непознаваемая ноосфера  – иллюзорная реальность. Некоторые считают, что способны ее чувствовать, их называют слышащими. Стоило лишь прислониться к гулкой стенке лодки, и картина мира изменилась. Я был частью ноосферы. Я…
- Зависимы. – Раздался голос рядом. – Только, по-другому. Тоньше. Я механик, у меня все просто и понятно. А у вас насыщенная жизнь, и страсти эксклюзивные. – Он выпустил клуб дыма изо рта, и тот всосался смерчиками в вытяжку. – Я нахожу ответ на все вопросы, просто закурив. А вы… - Дальнейшие слова мужчины потонули в бурном мысленном потоке. Ненамеренно механик подсказал мне, как решить проблему. Мысль набирала обороты, но, чтобы ее обмозговать, необходимо было посидеть немного в тишине. Полнейшей тишине. С ватой в ушах.
– Спасибо. – Я похлопал человека по плечу, во весь рот улыбаясь. – Вы мне очень помогли. – И двинулся в жилой отсек, оставив собеседника с зажженной сигаретой и полным пакетом удивления.
- Пожалуйста. – Он проводил меня глазами, но, конечно, ничего так и не понял.
Сев на место, я расслабил мышцы, успокоил нервы, ощутил, как кровь сосредотачивается то в пальцах, то в груди. Дыхание квадратом, прочь эмоции – контакт.
- Эй, Мейо! Ты меня воспринимаешь? Друг. Услышь. Я растворяюсь в Яви, огибая Навь. Мне нужно достучаться. Мейо! Мейо. Улови. Поймай тревогу и раздуй огонь связующих потоков. – Тишина в ответ. Но вот на грани слышимости возникает этакое пение. На самом деле, просто эхо. Только, чтобы голос отразился, нужен тот колодец, от которого он отразится. Эхо. Эх-хооо.
- Слышу. Кто? Я слышу. Ваня? Это ты? Кто? Не могу понять, разрыв барьеров, что-то душит, как змея, связующие нити. Ваня, это ты? Кто? Ваня? – Повторяющийся голос прилетел слоистым пирогом, и я не сразу смог угомонить его.
- Да, это я! В чем дело? Что за змеи?
- Змеи, щупальца, барьер! серебряные люди. Концентрация серебряных людей мешает. Где-то на пути между тобой и мной их очень много. Ваня, Ваня! – Шум возрос на несколько порядков, и я еле удержался, чтобы не зажать руками уши.
- Успокойся. Расскажи, что так тебя тревожит, Мейо?
- Ты в опасности! Я далеко, но я уже иду на помощь. Продержись, ты только продержись. Они повсюду. Арр! Гореть им в жидком пламени. Серебряные растекутся ртутью. Главное – держись.
- Аквинцы? Черт. – Я сжал руки в замок. – Как далеко они сейчас?
- Внутри. Совсем внутри! В машинном отделении – один. Внутри рабочих элементов – двое. И ломают. Все ломают. Могут уничтожить вашу лодку изнутри. Опасно! Остальные – вне подлодки. Рядом. Но их тоже стоит опасаться. Берегись!
- Я постараюсь продержаться. – Я открыл глаза, обрезав нить контакта. Нужно было сразу догадаться, что уроды здесь замешаны. И как я раньше этого не понимал? Но ладно, размышления от смерти не спасут. Как долго ждать обещанного Джанком судна? Час? День? Если будем медлить дальше, на подлодку просочится не один аквинец, и тогда точно капец.
- Что с вами? – Заглянул в глаза мне старенький учитель. – Выглядите нездорово.
- Алексей Петрович, сядьте ближе к носу лодки. Вон в то кресло. – Указал я правой кистью, а другой рукой уже нащупывал тот самый нож, которым поразил Стрелец аквинца, покусившегося на меня в больнице. Все-таки, я смог его достать, и сделал очень правильно. – Есть у кого-нибудь оружие? – В глазах присутствующих не нашлось отдачи. Только Джонан Кост нащупал что-то в дипломате. – Ладно. Все равно больше двоих в проход и не поместится.
- Проблемы? – Финансист достал «осу». Я посмотрел на нелетальное оружие с сомнением.
- Патроны осветительные есть?
- Один. На всякий случай взял.  Еще есть шесть резиновых.
- Пусть будут. Только, в первый ствол вложите обязательно тот самый – осветительный.
- Вы не могли бы объяснить, к чему все эти действия? – Осведомился Михаил Егорович, юрист, который всю дорогу спал, и был разбужен объявлением пилота.
- Существуют подозрения, что Враг проник на субмарину. – Для удобства я стащил пиджак, бросив его на кресло. – У аквинцев есть такое свойство – там и тут просачиваться. Эти дыры нужно затыкать, и лучше вовремя.
- Понятно. – Произнес он так, как будто эта ситуация была самой обыкновенной. – Но разумно ли использовать воспламеняющиеся патроны на подлодке? – Взгляд юриста сконцентрировался у меня на переносице.
- Вы правы. – Я кивнул. – Ладно. Попробуем не прибегать к «осе». Идемте, Джонан. Остальные – ждите здесь. Вооружитесь что ли как-нибудь. Люк запирать в самом последнем случае! Лучше отбить атаку, чем погибнуть от удушья, если эти гады доберутся до систем снабжения. Но, думаю, мы справимся. Все. – Я кивнул и вылез из жилого блока. Следом шел, дыша мне в спину, финансист. Пыхтя и отдуваясь, брякая о стены металлическим стволом, и, судя по всему, мысленно проклиная всех аквинцев в мире, он молчал. Молчал и я. Включив свет в кормовой части подводной лодки, я открыл круглую створку. Шум снова начавшего сбоить мотора тот час же усилился. – Над ухом только у меня стрелять не надо. – Прошептал я. – Да и вообще, пока что опустите пистолет, на всякий случай.
Мы вошли в тесный проход машинного отсека. Спрятаться тут было негде.
- Никого. - Пробормотал Кост. – Слушайте, с чего вы вообще решили, что здесь кто-то есть?
- Тсс! – Предостерегая от дальнейших слов, я поднял руку. Нож скользил, пронзая черным лезвием пространство впереди. Я даже заглянул в распределительный щиток, но никого не обнаружил.
- Может, наверху, под люком прячется? – Подал идею Джонан.
- Может быть. Проверьте. Я пока что загляну в санузел. Если подозрения, даже малейшие, возникнут, тут же возвращайтесь.
- Понял. – Финансист кивнул. Мы разошлись в разные стороны.
Гальюн был заперт, если б кто-нибудь открыл дверь, это зафиксировали бы приборы. Но аквинцы – случай, выходящий за границы допустимого. Так что…
Замки тихонько щелкнули, и я пнул дверь ногой. Из недр не выплеснулась мощная волна, и никого там, вопреки разумным опасениям, не обнаружилось. Войдя в санузел, я чуть постоял, раздумывая, а затем нажал на кнопку слива. Произвольная реакция. Дело привычки. То, что после этого произошло, заставило меня отпрыгнуть и присесть. Струя из унитаза ринулась не вниз, а вверх. Причем, на пол она не падала, а словно заполняла некую невидимую амфору.
Косой удар клинком настиг аквинца раньше, чем тот окончательно сформировался. Но, наверное, бить нужно было как-то по-особому. Во всяком случае, удар не произвел летального эффекта. Пошатнувшись, тварь схватилась за бок. Это продолжалось несколько секунд. Затем аквинец успокоился и вдруг резким движением сжал мое горло.
Сделав вид, что падаю, я взял его за локоть (это, как ни странно, удалось), а в следующую секунду с помощью другой руки перехватил тварь за лицо и оказался за ее спиной. Рука с ножом сама скользнула к шее. Резкое секущее движение, и голова упала прямо в унитаз. Спустя еще мгновение структура существа распалась, и масса воды превратила мой костюм в бесформенное нечто.
В этот же момент раздался выстрел, а затем еще один – потише. Джонан.
Я рванул на звук, однако, помощи уже не требовалось. Столь же мокрый, финансист, кряхтя, спускался по железной лестнице.
- Нормально. – Усмехнулся он. – Обоих грохнул. Я надеюсь, эта гадость не заразна? – Указал мужчина на свою одежду.
- Все в порядке. – Улыбнулся я. – Вот только, на переговорах нам, похоже, в флотской форме выступать придется. У меня другой сменной одежды нет.
- О, не переживайте. Я носил ее пять лет. Могу еще денек попользовать. – Ответил Джонан, протирая тряпочкой очки. «Оса» торчала из его кармана.
- Вы служили? Где?
- В десанте. Как и все. Точнее, я входил в один из партизанских блоков. Только под конец войны мы к вам примкнули.
- Под началом Копака?
- Так точно.
- О! Вы обязательно должны мне рассказать об этом.
- Время есть. Пойдемте только, для начала хоть переоденемся. А то, недолго простудиться.
- Тоже верно. – Мы направились в жилой отсек, откуда уже слышались встревоженные голоса. – Все в норме, ситуация стабильна. – Произнес я, оказавшись среди дипломатов. – Эй, вы что? – Первый же взгляд на членов экспедиции заставил замереть на месте. Недоверие в глазах присутствующих прямо таки скалилось на вашего покорного слугу. Сжимающий в руках стрелу от гарпуна, взятую непонятно где, школьный учитель первым поднял на меня свое оружие. Как он его вообще смог удержать-то? А за ним стояли и другие: кто с ножом, кто с палкой. – Господа, прошу вас, сядьте. Все уже наладилось. – Я помахал перед собой руками.
- Ножик бросьте на пол. – Попросил спокойно Алексей Петрович. Я качнул плечами, но все-таки подчинился.
- Что такое? Господин Некрасов, пропустите. – Подал голос сзади Джонан. Я мешал ему войти в отсек.
- «Осу», пожалуйста, отдайте тоже. – В голосе учителя прибавилось нервозности. Не дожидаясь всяких глупостей, я вытащил у Коста из кармана пистолет и, положив на пол, толкнул в сторону группы.
- Ну? Теперь вы объясните, что случилось?
- Дело в том, Иван Сергеевич, что… - Он замялся, видя, как я просто распрощался с пистолетом и ножом. Подумав, Алексей Петрович, видимо, решил раскрыть нам правду. – Нам уже известно, что аквинцы могут изменять свой облик, быть похожими на человека. Если их возможности настолько велики, что позволяют делать копии…
- Понятно. – Я вздохнул. Разумно, в принципе. Твари могли убить нас с Джонаном и нацепить наши обличия, чтобы затем пробраться на переговоры и продолжить претворение в жизнь своих замыслов. Однако, то, что многие фантасты красочно описывали в книгах, невозможно сделать в жизни. Самое банальное – оттенки голоса и мимика, у каждого они настолько уникальны, что придется месяцами только их фиксировать, не говоря уже о мыслях, постановке фраз, эмоций, знаниях, ну, и так далее. Однако, пребывающие в страхе люди не могли поверить этой требующей вдумчивых обоснований мысли. Им необходимо было что-то более животное, пусть даже менее правдоподобное. – Ну, ладно. – Произнес я. – Можно я возьму свой нож? Лишь на секунду. – Наклонившись, я спокойными движениями подобрал клинок и, закатав рукав на пиджаке, разрезал кожу. Тут же потекла густая кровь. Я вытянул руку перед собой. Две капельки упали на пол, оставив темные пятна. – Видите? Кровь. Не вода. – Я отошел, чтоб дать присутствующим убедиться в подлинности утверждения.
Учитель сделал несколько шагов вперед, провел пальцем по полу и уставился на отпечаток. Затаенное молчание. Он положил гарпун на пол и облегченно выпрямился.
- Слава богу! – Алексей Петрович плюхнулся в одно из кресел. – Извините.
- Ничего. Все правильно. – Я улыбнулся. – Расскажите лучше, как вы тут?
- Ужасно. – Положа руку на сердце, он другой махнул в сторону рубки. – Тут, пока вас не было, событие случилось. Снова появился этот разгильдяй механик и сказал, что субмарина вынуждена «встать на якорь». Мол, он за работу техники больше не может отвечать, и все такое. Значит, встали.
- Разве встали? – Я прислушался и только тут заметил, что действительно больше не слышу бульканья толкателей. Да и другое оборудование молчало.
- Встали. Бухточку какую-то подводную нашли. Но это, к сожалению, не вся беда. Ладно бы мы, подлодка никуда не денется, дождемся помощи и дальше двинемся, а вот конвой…
- Что-то с конвоем?
- Я точно не знаю. Кажется, серебряные кашалоты объявились. Субмарины эти страшные, которые на всех набрасываются. И много. Дзеты оттянули, как могли, их на себя, но иногда до лодки долетает грохот. Вот! Опять! Вы слышали? – Он поднял кверху палец. И действительно, гулкий удар больше почувствовался, чем послышался, а следом и волна, чуть покачнувшая подлодку. Или это только показалось.
- Значит, мы теперь одни остались? – Уточнил я.
- Поначалу пара Дзет держалась рядом, но на них вскоре тоже напали. И тогда последние охранники уплыли, приказав пилоту отключить приборы, сесть на дно и ждать. Пока что это помогает, но когда прибудет помощь, неизвестно, а серебряных с десяток точно, может, даже двадцать – это против наших шестерых.
- Нда. – Я прикинул, сколько времени прошло с момента отлучения меня и Джонана. Минут пятнадцать. Быстро развиваются события. – Ну, в целом, ситуация ясна. Все, что необходимо – ждать. – Сев в кресло, я окинул взглядом нервничающих людей. – Садитесь. Все равно помочь пилотам Дзет мы не способны.
- Кто помог бы нам. – Пробормотал пиарщик с дальнего конца отсека.
- А вот это – только сами. – Джонан Кост стянул пиджак. – Иван, я мокрый с ног до головы, вы обещали выдать сменку. Или я что-то напутал?
- А? Да, да, конечно. – Я сжал слипшиеся волосы, почувствовав, как по спине течет холодный ручеек.
- Да и вообще, не время расслабляться. Есть работа, есть. К примеру, я бы все-таки подумал над идеей закупоривания отсеков. Слишком уж легко аквинцы попадают на подлодку через некоторые из них. Да и вообще, блин, нечего тут мямлить. Скисли, понимаешь ли! – Он выжал прямо на пол воду из рубашки.
- Тоже верно. – Подал голос «скромный дипломат». И как-то сразу все нашли себе работу. Кто-то двинулся повторно патрулировать подлодку, кто-то закупоривал те самые отсеки, я и финансист переоделись, а затем, распределив обязанности, стали управлять всей этой, в общем-то, бессмысленной, но поднимающей дух деятельностью.
Удары доносились еще долго. Где-то там шла настоящая баталия. Мигель сражался за дипломатическую миссию. Он мастер: в основном поэтому я не переживал о будущем конвоя так, как остальные. Этот парень был научен воевать с аквинцами. С одним лишь, к сожалению, он нам не мог помочь – лазутчиками. Вскоре стало ясно, что эта зараза никуда не уходила, а напротив, еще больше разозлилась после нашей с Джонаном контратаки.
- Ситуация стабильна. – Произнес я, вновь услышав, как скрежещет что-то в недрах субмарины. – Скоро будет помощь. – Поначалу это ободряло, но с каждой минутой фраза звучала все менее убедительно, и в конце концов, люди опять сгрудились в жилом блоке.
Тяжело сказался на настрое неожиданно погасший свет. Аквинцы докопались до снабжения, и это уже было настоящей пакостью. В луче карманного фонарика и бликах свечки мы сидели, изредка переговариваясь и внимательно следя за выходом. Джанк обещал прибыть с минуты на минуту. Мейо тоже. Но присутствие обоих всполошило бы заразу, копошащуюся в нашей субмарине, а они даже не думали смываться восвояси. Но я верил, что друзья придут. Час, два. Возможно, это будет самая последняя секунда, Говард не бросает слов на ветер. А инфледы слова «ложь» не знают в принципе.
- Все в норме, ситуация стабильна. – Подойдя к нахохлившемуся пиарщику с ноутбуком, я подсел к нему. – Эй, слышишь? Сам командующий будет здесь с минуты на минуту.
- Я надеюсь. – Облизнул искусанные губы он. – Скорей бы. Все это невыносимо. Если выживу – домой. И ни ногой оттуда больше. Ни ногой.
- А как же родина? Ты для чего сюда попал? Хочешь на полпути свернуть?
- Плевать. Я не записывался смертником.
- Никто осознанно на это не подписывается. – Я заглянул ему в глаза. Блестящие, наполненные ужасом. – Но этот пункт есть в каждом договоре. «45-В-29», помнишь? Ни в одном из документов не найдешь, что означает это сочетание, но к каждой гербовой бумаге в виде водяного знака прилагается приписка. «45-В-29». Я, нижеподписавшийся, пойду на все (включая смерть) ради Евразии, страны, хранящей человечество на этой маленькой планете под названием Земля.
- Вы говорите это, потому что я вам нужен. Это все вранье. Зачем такой бредовый пункт? – Воскликнул он.
- Зачем? – Задумчиво я оглядел еще совсем зеленого, но подающего надежды юношу. – Да потому что именно в момент, когда сама жизнь может оборваться, делаются настоящие дела. Рождаются герои. Может быть, мы оказались здесь случайно. Может быть. А может, это часть продуманного плана. Я знаю одно. В подобных миссиях не могут находиться неудачники. Ты должен продержаться, а уж если нам судьбой положено здесь сдохнуть, не лей слез перед концом.
- Он прав. – Послышался из темноты знакомый голос «скромника». И будто бы сам океан услышал мою речь. Протяжный гуд, похожий на призыв кита, но куда более могучий, резонирующей массой прокатился по подлодке. Все заоборачивались, стали вглядываться в перископы, но устройства не работали, и невозможно было визуально обнаружить, что там так грохочет. А вот водяные поутихли.
Затаив дыхание, я бросился в пилотскую кабину, по дороге два раза споткнувшись, треснувшись плечом о раму, но не замечая боли и уже с порога спрашивая:
- Что там? Это Говард?! – И, услышав положительный ответ, я только на секунду замер, чтобы отдышаться. А затем приблизился к стеклу, обзор которого охватывал всю бухту. Только вот, искать объект не требовалось. Он был так огромен, что на расстоянии в сто-двести метров занимал всю правую часть видимого океана.
Мощные клаксоны, набирая обороты, снова завибрировали, издавая тот сигнал. Я удивился, как от этого еще не треснул наш иллюминатор. Впрочем, мысль тут же выветрилась новой: эй, мне ведь уже знаком этот гигант! Линкор. Один из тех, которые мы выпускали в прошлую войну. А кто-то говорил, что их не будут более использовать.
- Эффектно, ничего не скажешь. – Произнес пилот, рассматривая толстое кольцо посередине корабля, из-за которого Линкор напоминал уменьшенную копию Сатурна.
Торможение подлодки длилось долго, но в конце концов она остановилась. В матово-сиреневом борту открылось что-то вроде люка, по размерам схожее с нашей Пираньей.
- Мы способны сами до него добраться? – Подошел к пилоту я.
- Теоретически. Но вероятность, что в дороге что-нибудь откажет – девяносто пять процентов. Даже за толкатели нельзя ручаться полностью.
- Тогда отправьте им сообщение, чтоб отбуксировали нас. И поскорей.
- Уже. Я фарами морзянку просигналил. А то к остальной аппаратуре даже прикасаться как-то боязно. Развалится еще. – Вздохнул мужчина.
Из отверстия в Линкоре показалось рыльце транспортника. Желтый и прямоугольный, словно аварийная машина, он без лишней спешки двинулся примерно в нашу сторону. Пилот нажал один из рычажков, и фары нашей субмарины снова вспыхнули. Заметив это, транспортник подкорректировал свой курс, и вскоре был уже совсем недалеко. Из бокового люка выбрался аквалангист и потянул стыковочные тросы. Бам! Магнитные зацепы шлепнулись о субмарину.
- Что-то медлят господа спасатели. – Вздохнул пилот, когда прошло десять минут, а лодка все еще стояла. – Проще было бы пересадить всех нас, чем транспортировать Пиранью. – И, словно услышав это предложение, один из водолазов опустился с крыши субмарины и завис перед стеклом, показывая что-то жестами. – Вот, так бы сразу! – Улыбнулся, вылезая из жемчужины, пилот. – Дрончик, ты где там? Хватит самокрутки изводить, работа есть.
- А, что? – Механик показался в рубке. – О, подводнички. – Уставился он на возящихся за бортом водолазов. – Шлюзоваться будем? Взять огнетушители на всякий случай?
- Обойдемся. Главное, момент не перепутать. Два щелчка – открылся первый шлюз. Четыре – наша очередь. Хотя, сток лучше увеличить. Так, на всякий случай. – Произнес его напарник, разминая кисти рук. Они покинули кабину, обсуждая предстоящую работу, я же, как это бывает иногда, внезапно оказался не при деле.
Я спустился к навигаторскому пульту и уселся в кресло. Ностальгия по былому затянула свой излюбленный мотив. Перед глазами чинно возвышался самый грандиозный по своим масштабам лайнер. Где-то там, наверно, в самом центре, восседал, командуя спасением, сам Говард Джанк. А я томился тут, в подлодке, не имея ни малейшего понятия о том, успешные ли принимал решения в течение последней пары месяцев. Да что там месяцев! С того момента, как я поселился в Прометее и стал управлять весьма значительной частичкой евразийского сообщества, такие мысли нападали на меня еженедельно – ежедневно! Проще было бы идти за вожаком, но нет же, вечно меня тянет на опасные мероприятия и сложные в своем осуществлении идеи. Угадал ли я на этот раз идею Говарда? Устроил ли все так, как надо? Находясь в разбитой субмарине, трудно было верить в что-либо подобное.

***

- Горжусь. – Зажав в зубах сигару, Говард любовался помещением пилотского отсека. Капитанский мостик был приподнят, и отсюда открывался вид на всю команду, слаженно работающую над управлением Линкора. – Ты и сам, наверное, не понимаешь, как удачно провернул всю эту информационную атаку. Да, я помогал, скрывать не стану, но… Горжусь.
- Я только организовал, работали по большей части люди из пиар отдела и сотрудники спецслужб. Им благодарность стоит выразить в первую очередь. – Ответил я.
- Ах, да. Прости. Я забываю иногда, что ты уже не мальчик, и тебя не купишь похвалой. – Джанк обернулся, встретившись со мной проникновенным взглядом. – Ты все это время выполнял свой долг и ждешь лишь одного – ответа, правильно ли поступил. Да, я отвечу, хоть такая информация и не положена даже начальнику тюрьмы. Даже тебе. Ее имеют право знать лишь члены высшего Совета. В лишние подробности вдаваться я не стану, но сейчас, когда мы направляемся с посольством в Серп, а следом движется армада водяных и их серебряные кашалоты, подгоняемые в свою очередь инфледами, спешащими к тебе на помощь. Все это не совпадение. Не просто так. Теперь наш оппонент – правительство Серпа – примет любое предложение Евразии. Собрав угрозы вместе, мы покажем их влияние наглядно. Пусть боятся. Это приведет к сплочению людей по всей Земле. Мы не несем захватнической миссии. Но времени на недоверие отныне нет. Придется действовать довольно жестко и незамедлительно.
- Десант? – Вздохнул я.
- Именно. Вторая из идей, которую ты провернул с прекрасной точностью. Бойцы готовы к интеграции. Мы убедим правительство Серпа в необходимости подобной меры, а потом возьмем переходящий флаг правления под патронаж Евразии.
- Понятно. – Я подумал, что бы о такой концепции сказал учитель Говарда. Наверное, схватился б за голову. План гробовщика был в десять раз безжалостней того, что разрабатывали мы. Он вознамерился идти в своей задумке до конца, уничтожая даже станции. С того момента, как я видел Говарда в последний раз, он изменился. Стал еще решительней, и… слово «кровожадность» вряд ли подойдет. Холодный, численный расчет потерь, скупые рамки операций, милитаризация умов, безоговорочное выполнение приказов – все это было ему и раньше свойственно, но с некоторых пор приобрело особую контрастность. Я смотрел на Джанка и пытался угадать, что с ним произошло, и где он был все это время. А спросить я не решался, потому что если гробовщик ответит, мне на плечи ляжет новый груз, возможно, неподъемный.
   Потому я и стоял, роняя редкие слова, но куда больше слушая рассказ мужчины о планируемых им мероприятиях. Ни голос Мейо, пробивающийся иногда сквозь будничные мысли, ни бурная атмосфера корабля не могли отвлечь меня от абсолютно ненормального предположения, что Говард поступает не по-человечески. Не мне его судить! Он мастер. Профессионал, уже не раз всем доказавший это. Но даже Статист однажды оплошал, а он-то уж, конечно, знает свое дело. Ошибаться могут все. Или не все? А, в общем-то, какая разница, ведь, все равно я буду выполнять приказы, что бы ни случилось. Я солдат. Солдатского во мне намного больше, чем научного. Хотя, есть еще третья сторона – стезя поэта. И вот этот призрак не дано унять даже совместными усилиями армии и институтов.

Я под уровнем, под морем,
под бригадой отражений.
Стать решил новым героем
и прошел курсы вожденья.
Я теперь пилот подлодки,
Называюсь гордо асом,
Почему же большинство
считает это не прекрасным?
Я под уровнем, под морем
разрушаю город разом,
Почему же большинство
считает это не прекрасным?

Загибается железо,
на куски дробится камень,
Изгонять из мира бесов
мы огнем не перестанем.
Мы – Пираньи пограничий,
покоряем бездны ада,
Почему же безразлично
большинство бросает взгляды?
В дыры гнутого железа
проникают водолазы,
Почему же столь скабрезно
в новостях бросают фразы?

;
Глава 9. Словений.

Дальнейший путь прошел в попытках отточить стратегию и тактику переговоров. Собираясь группками по три-четыре человека, дипломаты разрушали ложь за ложью до победного конца, пока не достигалась точность сборки и разборки каждого момента, схожая с функциональностью автомата Калашникова.
- Мы знаем предостаточно о том, какую на сегодняшний момент угрозу представляют водяные. Это – настоящая проблема информационной безопасности. Нам недостаточно отрезать тварей от своих приемников. Народ Серпа нуждается в защите, им необходимо объяснить саму идею. – Говорил я. – Сделать так, чтобы до каждого дошло, зачем Евразия так беспардонно (вроде бы) вторгается на их же территорию и рушит их же станции. На наши плечи села сложная задача. Убивать и защищать. Как убедить людей в необходимости подобных мер? – Ответ на это поначалу я и сам не знал. Но дипломатов привлекла проблема, и в процессе долгих обсуждений, открывая в себе новые возможности, мы все-таки смогли составить план. Хороший, мощный и простой.
На самом деле, Говард этот план уже давно составил и осуществил, ответ лежал перед глазами. Так разжевано, как редко где найдешь. Вот – арис, вот – серебряные кашалоты. Вот – инфледы. Вот – ГБ. И вот они, серпчане. Выбор очевиден.
Первый раз догадка подтвердилась на подходе к пограничному посту Серпа. ССовские субмарины даже не подумали открыть огонь. Узнав причину нашей спешки, лодки ринулись туда, где по последним сводкам находились водяные. Бой недолго длился, вскоре поредевший их отряд нагнал дипломатическую миссию.
- Их там полно. Одним нам нипочем не справиться. Серебряные мечутся как в бешенстве, сминая все, что попадется под руку. – С тревогой в голосе сообщил командующий по условному каналу связи.
- В гарнизоне кто-нибудь остался? – Говард изучал большую карту местности, в кои-то веки пользуясь хорошей электроникой, а не бумажными огрызками. Висящий в воздухе макет всплывал трехмерными фигурами при приближении руки к необходимой точке.
- Десять человек. У них есть транспортник на шестерых, но ничего, туда и дюжина поместится. – Ответил тот же голос.
- А охрану кто будет осуществлять? Своих бросать собрались? – Возмутился Джанк. – Мы с вами мир не для того решили заключить, чтобы потом вы так же с нами поступали. Или возвращайтесь, или я отдам приказ на разворот Линкора. И тогда мы все вернемся. Насовсем.
- Но кашалотов слишком много, нас сомнут! – Взмолился командир ССовцев.
- Я помогу. – Вмешался в разговор знакомый голос.
- Ты откуда знаешь про этот канал, Мигель? – Недобрый взгляд гробовщика сменился легким удивлением.
- Да ладно, это все легко! – Расхохотался контр-адмирал, заставив корабельные динамики шипеть. – В сравнении с всепроникающей способностью аквинцев я ребенок. А сражаюсь как на равных, между прочим. И конечно, ухищряться с техникой приходится… короче говоря, вы разрешаете помочь, или не понял?
- Разрешаю? – Говард глянул почему-то на меня. До их переговоров я сидел в соседнем кресле и читал гражданский кодекс, намечался там один момент, однако резкий переход от одного к другому уронил меня, заставил мысли в голове смешаться, выдать совершенно вроде бы бессмысленную фразу:
- Разрешить? – Я опустил глаза. – Да. Полагаю, да. Но только не спешите. Пусть прокуратура выскажется до конца… Ой. Я хотел сказать, простите, вырвалось случайно. – Спохватился я, захлопнув книгу.
- Нет, нет, нет, отличная идея. – Говард протянул мне руку. Неуверенно пожав ее, я озадаченно уставился на мокрую ладонь. – Погран, ты слышишь? Ты еще на связи? – Произнес мужчина в микрофон.
- Я тут. Но ничего не понимаю.
- Понял вас. – Одновременно с командиром произнес Мигель. – Короче так, лейтеха. Просто делай, как скажу, и все будет окей. Понятно? – Обратился он уже к ССовцу.
- Попробую. – Ответил неуверенно пилот.
- Работаем. – Они покинули канал. Я продолжал глядеть на Говарда.
- Шевченко, наложи электроимпульсные данные на карту. – Обратился Джанк к сидящему недалеко от палубы за самым расписным компьютером системщику.
- Секунду. Есть. – Ответил тот. – Готово. Красненькими я отметил кашалотов, наших – желтыми. Погранзастава, думаю, и так понятно где. – На карте обозначились квадратики и ромбики, иные из которых находились в относительном движении.
- Серебряные кашалоты атакуют пост. – Подметил я.
- А пост сражается. Ребята прикрывают наш отход. – Кивнул Джанк. А тем временем, Пираньи приближались к вражеским подразделениям. За ними робко следовала группа субмарин Серпа, но даже их катастрофически бы не хватило на нормальный бой с армадой субмарин, преследующих нас.
Желтые ромбики еще даже на половину не приблизились к погранпосту, а их уже атаковала группа затаившихся подлодок. Дзеты быстро проложили себе путь сквозь это легкое препятствие, но новые враги пришли незамедлительно, почувствовав гормоны ярости, которые кипели в зоне боя. «Почему они так яростно уничтожают все и вся?» - задался я вопросом и сейчас же на него ответил – «Мейо. Он ведь все еще плывет. Инфледы движутся за арис, провоцируя их шумом на дурацкие поступки. Там сейчас нет разума. Там только бесконтрольное безумие. И потому, необходимо срочно выручать защитников границы, пусть и не своих – людей, из этой кузницы. А после, после мы расскажем, что произошло. И эта повесть возымеет куда большее воздействие, чем все переговоры».
Но безумие необходимо было как-то присмирить, на время, и в который уже раз за этот месяц я сосредоточился, пытаясь вызвать друга на контакт. Инфлед ответил быстро. Он еще ни разу так не веселился. Наконец-то водяные получили по заслугам. Корень настоящих неприятностей вскрывался как орешек, мысль о том, что труд его в грядущем возымеет превосходное, блестящее, гигантское и неопровержимое воздействие, вливала силы в Мейо даже хлеще, чем они выплескивались на аквинцев.
- Рад, что в твоей жизни появилась новая борьба за светлую идею. – Попытался я остановить поток упорной радости. – Есть дело. Эй. Дружище! Мей-йо-о. Э-эй!
- Слушаю тебя. Прости. – Смутился он.
- Все это хорошо. Но надо поубавить пыл на время. Выпустить аквинский пар. Вы не могли бы организовать какой-нибудь проход, не знаю, расступиться как-нибудь, чтобы серебряные кашалоты перли не на нас, а в сторону. – Я мысленно представил, как инфледы разделяются на группы, образовывая этакий проход в своих рядах.
- Попробую. Задача не такая, как ты представляешь, но попробую. Перенаправить шум – вот в чем задача. Не физически переместиться. Угол поменять. Поток. – Он попытался скинуть мне ответный образ, но трехмерная фантазия инфледов вообще не поддается никакому человеческому пониманию.
- Ну, ладно. – Так и не поняв, что он имел в виду, ответил я. – Работайте. Уверен, все у вас получится.
- Увидишь! Мы не подведем. – Ответил он.
К тому моменту желтые значки Пираний Дзета все еще не вышли к пограничному посту. Что-то они не слишком быстро.
- Почему Мигель так медленно сближается? – Спросил я в пустоту, но гробовщик услышал.
- Разве не твои слова: «Но только не спешите, пусть прокуратура выскажется…»? – Улыбнулся Говард.
- Это ж бред. Вы что, действительно восприняли всерьез?
- Вообще-то да. – Мужчина удивленно глянул на меня.
- Эм. – Я уставился на карту. Ситуация вдруг стала резко изменяться. Рой аквинцев превратился в звездочку, стремительно несясь прочь от погранпоста. На отдаленном расстоянии их встретили заранее подстерегавшие противника Пираньи, вынудив притормозить. Не миновало и пяти минут, а станция была уже свободна от противника. Наверняка потрепанная, но все еще подающая признаки жизни. Враг сосредоточился полуовалом на дистанции от километра до двух с половиной, дальше им не позволяли убежать инфледы. Разве что на флангах просочился кое-кто, но их довольно быстро вычислили и добили Дзеты.
А тем временем Мигель и еще три подлодки подошли вплотную к пограничному посту и вызволили выживших.
- Все живы. – Гордо отрапортовал пилот, когда подлодки двинулись назад.
- Не расслабляться. Помни нашу главную задачу. – Говард уточнять не стал, но я и так прекрасно понял, что имел в виду мужчина. Удержать тот хвост, который тянется за нами. Не позволить водяным удрать. Пусть гонятся, вопят от ярости. Они – марионетки. Главное, чтобы ССовцы не стали бить тревогу преждевременно. Усиленный отряд их субмарин способен истребить всех кашалотов еще до того, как те достигнут нужной глубины проникновения в страну.
Линкор продолжил путь, утягивая за собой всю группу. Только пара Дзет отстала, дабы приструнить немного ринувшихся вслед за нами водяных. Буквально чувствуя, как хлесткие щелчки ракет срываются с орудий субмарин, я то и дело интересовался ситуацией в тылах. Но вскоре миссию свою подлодки выполнили и нагнали нас. Никто не пострадал. Тогда я успокоился и вышел из командной рубки.
И опять – в работу. После стычки обсуждения в дипломатических кругах приобрели уверенный характер. Испытание наглядно показало, как отреагируют серпчане на Евразию. К кому примкнут в опасной обстановке. Главное – дать им понять, на это вся надежда. Для того, чтобы уверенно расставить все идеи по своим местам, мы даже разработали свою терминологию.
Аквинцы преобразовались в «гадость», а примкнувшие к ним люди стали называться не иначе, как «нулевки». Кстати говоря, таких по-прежнему было немало. Многие ССовцы сознательно сражались за аквинцев, веруя в победу над Евразией. Ведь «гадость» обладает притягательностью для «нулевок». Люди, от рождения желавшие иметь хозяина, не беспокоиться о трудных элементах жизни, выполняя грубую работу обезьян, шли на любые извращения; увы, эту черту из человечества одной лишь катастрофой вывести не удалось. Что же касается инфледов, им присвоили почетное «шаманство», водрузив на плечи Явь задачу просветления людских умов. Неведомые, но всегда следящие за ситуацией. Надежда пустоты. Себя вниманием мы тоже не особо обделили, окрестив главных защитников от «гадости» достойным знаком «созидателей». Последним элементом обозначили «учеников» - всех тех, кто только-только осознал угрозу «гадости». «Ученики» шли к «созидателям», а «созидатели» организовывали весь процесс познания и вытеснения заразы с территорий человечества.
Идея все еще была сырой, к тому же, многие моменты из нее мы позаимствовали, так что, было решено в дальнейшем организовать хотя бы пару институтов, изучающих и популяризирующих данную проблему. А пока что экспедиция все ближе подходила к точке назначения, и надо было претворять в жизнь более насущные задачи.
- Приближается усиленный отряд СС. – Прокомментировал связист, который то и дело связывался с Дзетами, ведущими разведку местности.
- Свои или чужие? – Говард как всегда вернулся вовремя на мостик, чтобы, оценив очередной внезапный поворот, принять соответствующие меры.
- Я не знаю. И откуда? У Серпа все субмарины одинаковые – Ласточки. Их даже от Пираний Эпсилон не слишком отличишь, скопированы с наших ведь, а преимущества скрыты внутри. Откуда знать, кто там сидит: отступник или наш союзник?
- Мой вопрос подразумевает не развернутый ответ. – Нахмурился мужчина. – Попрошу без оправданий. Вы должны узнать, свои или чужие приближаются к Линкору. Это ваша непосредственная привилегия.
- Обязанность… - Поправил я на автомате.
- Привилегия. – Он глянул на меня. – Двадцать девятый сорок пятый пункт никто не отменял. Спасти товарища для евразийца – счастье. Мы сейчас зависим от простых солдат, как никогда. – И, снова обращаясь к парню за панелью связи, произнес. – Вы все, товарищ лейтенант?
- ССовцы из нашей группы охранения уверены, что это их союзники. Они их, вроде как, и вызвали. – Откликнулся связист.
- Чтож. – Говард на секунду замер. Он нащупал на груди карман, наверное, ища сигару, но ее не оказалось, и тогда мужчина, наконец, сказал. – Сейчас случится главное событие за всю эту войну. Нам остается только ждать. – Джанк оказался прав. Усиленный отряд ССовцев набросился на кашалотов, выплеснув всю накопившуюся ненависть к захватчикам престола, а спустя неделю в главной новостной газете этот бой получит прозвище «младенческого шага», став началом грандиозного кровавого побоища, ведущего к победе. Кто-то назовет это неправильным. Нулевки вечно будут ныть. Но у любой войны есть правила. И эти правила нулевок обязуют истреблять.

***

До сих пор я знал достаточно поверхностно, как выглядит тот, новый Серп, который вырос и развился вне внимательного взгляда новостных газет Евразии. Быть может, Управление Разведки и имело данные на этот счет, в конце концов, зачем-то существует же такой отдел в Научном Центре. Но Разведотдел Разведотделом, а начальника тюрьмы в такие тонкости немногим вздумается посвящать. Сократ однажды говорил, что ходят слухи о стороннем финансировании Серпа. Ну, не могла столь юная страна самостоятельно все это время выживать в условиях ничтожных до того, что даже самые удачные и беспощадные решения едва ли на пять лет продлили б общую агонию серпчан. Поняв сложившуюся ситуацию, Данила Чернышев даже хотел наладить мир с Евразией, еще тогда, давно, но тут вмешалось нечто третье. Ранее неведомый союзник. И с тех пор дела южан пошли на лад. Вот только, кто этот союзник, никому из граждан до поры до времени известно не было. Они использовали этот шанс и были очень рады. Этого хватало. Да, условия, в которых проживали, согреваемые светлыми идеями, серпчане, слыли далеко не комфортабельными. Вспомнив это, командир ОСНАЗовцев даже нарисовал мне небольшую схему, где на «2,5 х 2» квадратных метрах размещалась дикая по габаритам и снабжению квартира. Комната-кровать сворачивалась в комнату-рабочий кабинет, и там же находился выдвижной санузел. Душа не имелось даже в помещениях известных лиц, а кухня представляла из себя микроволновку. С пищей, правда, повезло, огнивцы со Срединно-Атлантического продавали этой небольшой стране провизию на добрых и вполне приемлемых условиях. Так что, народ мог светлым взглядом изучать далекий горизонт грядущего и развивать военный комплекс. Собственно, чего аквинцы от серпчан и добивались.
Первый раз ступая на платформу станции союзников, я ожидал увидеть счастье в бедности. И каково же было удивление, когда вместо раздолбанной брусчатки и обклеенных изорванными старыми плакатами стен коридоров я увидел чистенький и почти новый холл. Совсем как те, вокзальные, еще до катастрофы. Полукруглые окошечки кассиров, группа принимающих людей в костюмчиках.
- Как в старой доброй Белоруссии. – Услышал я негромкий голос. Алексей Петрович с умилением глядел на булочную, непонятно что забывшую в ряду вокзальных касс. – По пять рублей когда-то можно было взять. Пять наших, русских. А у белорусов странная любовь к большим вещам. Если валюта – миллион. Если машина – колесо на полмашины. Если атомная станция… так, бишь, о чем я? – Он смущенно глянул на меня и улыбнулся.
- Даже в Белоруссии было немало гадости. – Напомнил я. Напомнил, пусть и знал о том лишь по учебникам. Однако, старенький учитель возражать не стал.
Отдав себя в руки встречающих, мы тут же были ввергнуты в заботу и сочувствующие расспросы:
- Как добрались? Ходит слух, мол, целая армада водяных набросилась на экспедицию! Переживали сильно. Слава богу, все в порядке. – Проводив нас к месту отдыха, один из них, который отличался отработанной риторикой и броской мимикой, сказал, что вообще-то мы на встречу опоздали, но в связи с такими обстоятельствами, разумеется, гостям дадут немного отдохнуть, прийти в себя. Короче говоря, когда будем готовы, сами пусть сообщим об этом. Джанк на ловкие ужимки человечка только усмехнулся.
- Мы сюда не ради отдыха так долго ехали. Зовите ваших делегатов.
- Хорошо. – Встречающий дипломатично улыбнулся. – Я отправлю провожатого, чтоб он вам показал, где расположен конференц-зал.
- Ой, да ладно, пусть сюда приходят прямо. – Говард указал рукой на многочисленные кресла. Их и вправду было очень много, несмотря на маленькие габариты комнаты.
- Как вам угодно. – Чуть ли ни откланявшись, мужчинка (а иначе я его назвать никак не мог из-за мохнатых усиков и бабочки) покинул помещение. Через минуту он вернулся. – Ждите-с. Скоро будут. Господин премьер просил вас обеспечить всем, что пожелаете. Вам что-нибудь необходимо?
- Да. Сигару. – Гробовщик в который раз нащупал пустоту в кармане.
- Что такое… а! Я понял вас. Но, к сожалению, таких товаров Серп на континенте не заказывает. Может, вас устроит электронный заменитель…
- Я просил сигару. – Повторил мужчина, исподлобья глядя на мужчинку.
- Понял. Будет-с. – Улыбнулся тот и снова удалился.
- Где взять то, что полностью отсутствует? – Недоуменно подал голос «скромный дипломат», привычно выглянув из-за спины Джонана Коста.
- Думаю, что «черная дыра» ему поможет. – Усмехнулся финансист, имея, видимо, в виду тот самый черный рынок, от которого даже в Евразии по-прежнему не удавалось полностью избавиться. Куда ни посмотри, следы пиратства, лохотрона, краж, насилий. Иногда я задаюсь вопросом, а уравновешивает ли все то, что сделала Евразия хорошего плохую часть свершений?
Здесь, на юге, тьмы было намного меньше. Парадокс – ведь именно отсюда расползлась аквинская зараза. Но уютные отсеки, старенькие стены, перечиненные сотню раз, заботливые люди с синяками под глазами и морщинами, старая техника, надежная и медленная – все это мне показалось вдруг настолько близким… словно старый бункер Безымянного, который я не посещал уже который год, вселился в эту станцию. Надежность древних лет витала в воздухе, просачиваясь запахами краски сквозь некачественные системы вентиляции. Сегодня можно в три минуты выбраться из города и убежать куда глаза глядят. Простая станция до миллиона человек будет построена за месяц, если надо. Но Словений строился годами. Из него не убежать так просто, да и, честно говоря, не слишком-то хотелось. Здесь я чувствовал себя, как в крепости. Обманчивое чувство.
Дверь открылась, и массивная фигура показалась на пороге. Вслед за ней шагнула и другая. Два охранника придирчиво уставились на нас, и только убедившись, что дипломатическая миссия не прячется по закоулкам с целью подстеречь премьер-министра, пропустили в помещение хозяина. Мужчина был похож, скорей, не на премьера, а на аккордеониста. Знатного такого, с опытом. Из клетчатого пиджака торчал платочек с яркой вышивкой, под красным носом густо вились черные усы. К тому же, человек был лыс. При взгляде на него я улыбнулся. Моментально уловив эту эмоцию, премьер-министр задержал глаза на мне и сделал непонятное движение бровями. Миг спустя он как ни в чем не бывало двинулся дальше.
- Рад приветствовать. Степан. – Мужчина подошел к пиарщику (тому, с ноутбуком), протянув ему ладонь. Парнишка неуверенно ее пожал, пролепетав:
- Так, это, я не главный.
- О, простите! – Развернувшись к Говарду, хозяин подошел к нему и повторил жест. Делал это он с актерским мастерством, как будто специально издеваясь. – Поздороваюсь и с остальными. – Произнес премьер. И он действительно пошел по кругу, пожимая руку каждому. Закончив это странное приветствие, мужчина одобрительно кивнул и вышел в центр помещения. – Степан Арсеньевич! Прошу вас. – Глянул он на дверь, и в помещение вошел такой же точно человек. Они были похожи как две капли. – Представляю своего двоюродного брата. – Гордо произнес первый премьер, показывая на второго. – Скромную роль двойника я выполнил, прошу меня простить – дела. – Мужчина собирался уже выйти но «второй» премьер его остановил.
– Степ, посиди. – Он указал на кресло рядом с Говардом. – Тебе полезно будет.
- Чтож. Ты главный. – Улыбнулся «первый», приземляясь на указанное место.
- Ничего. Дела делами. – Тихо произнес «второй». Я начал замечать отличия. Новый премьер был как бы тоньше. Не физически – духовно. Он словно пронзал насквозь любым движением своих порхающих на уровне груди ладоней. – Рад, что вы пришли. – Сказал «первый» премьер, охватывая комнату руками. – К сожалению, мои министры заняты, поэтому я сам отвечу на интересующие уважаемых парламентеров темы.
- Мы пришли не задавать вопросы. – Подал голос Говард. – А просить содействия в решении уже поставленных задач. Я их высылал по радиоканалу и могу, конечно, повторить. Могу и уточнить. Но информацией Евразия располагает в полной мере. Нам нужны лишь действия.
- Отлично. – Улыбнулся человек. Его пиджак разъехался, показывая пеструю рубашку. – Повторять не нужно. Наш отдел анализа уже провел подробные исследования и вывел данные услуг, которые мы можем предоставить вам. Но сами понимаете, Серп далеко не в лучшем положении. – Вздохнул премьер. – Восстания проходят повсеместно. Мы едва их успеваем зафиксировать, до подавления же руки не доходят вовсе. Эта революция не получила финансирования такого, как, к примеру, то, которое позволило прийти аквинцам к власти.
- Мы готовы предоставить помощь. Установки по контролю Найя, флот, провизия, научно-инженерный комплекс…
- Не бесплатно, разумеется? – Мужчина закрутил свой ус, и я отметил, что длины хватило аж на три витка.
- Как раз наоборот. Если хотите, можете считать это бессрочным депозитом.
- О как даже. Ну, а если мы согласны? У Евразии появятся какие-то права? Ведь, надо как-то транспортировать все эти установки, я не говорю уже о флоте.
- А другой альтернативы просто нет. – Откинулся на спинку кресла Говард. – Михаил Егорович, прошу вас, ознакомьте нашего союзника с нововведениями конституции Евразии. – Кивнул юристу он. Прокашлявшись, Назаров вкратце описал те вещи, что мы обсуждали в ходе этой экспедиции, конечно, в несколько смягченном виде, но довольно откровенно.
- Я иного и не ожидал. – Дослушав до конца, сказал премьер. Войти в состав Евразии… на это мы пойти и без голосования сограждан можем. Все поймут. Но ваш десант ляжет пятном на всю мою карьеру, понимаете? Доверия к властям не будет, и тогда вам не поможет и десант. Рассоримся. Не хуже вас я понимаю, что такое водяные. Гадость, так вы их назвали? Точно. Более трех лет я был активным деятелем партизанского отряда. Об аквинцах знали с самого начала. Жаль, что не забили вовремя тревогу. Но опасность мы, как видите, переломить смогли!
- Так. Я не понял. Вы еще чего-то для себя хотите кроме финансирования? – Вступил в беседу Джонан Кост. – Не беспокойтесь о карьере, наши СМИ на многое способны. А от вашего решения зависит будущее всех людей.
- Какой вы хитрый. – Усмехнулся, делая шаг в его сторону, премьер. – Берите, мол, пока даем. А вы не думали, что есть альтернатива той политике, которую Евразия ведет сегодня?
- Например?
- Аквинцев много. Так? – Мужчина оглядел всех нас. – Людей поменьше. Но и их достаточно. Поэтому пока что ситуация стабильна. Но ведь есть и третья сторона – первопричина неприятностей.
- Инфледы. – Тихо произнес пиар-агент, который все еще глядел на руку, получившую рукопожатие почти премьер-министра.
- Точно. Есть инфледы. И у нас есть установки, управляющие ими. Даже истребляющие их. Когда-то человечество избавилось от хищников, чтоб заселить планету. Хищники имели право на существование. Но это жизнь. Другого выхода у человечества на тот момент банально не было, и не могло быть.
- Стоп-стоп-стоп. – Опять встрял Джонан. – Вы хотите истребить инфледов? – Он невольно глянул на меня. И многие другие посмотрели в ту же сторону. Координатор ордена на их взгляд лучше знал о положении вещей на данном фронте. Я же до сих пор не мог переварить слова. Инфледов… истребить. Но для чего? Мешают нам они? Аквинцы плачут, но какое дело нам до гадости? Инфледы – больше, чем зараза. Это наше будущее. Мейо, друг, не верю, что однажды на тебя будет объявлена охота.
- Нет. – Услышал я свои слова. – Нельзя их. Слишком сложно. Найя прячутся по темным закоулкам океана и мигрируют, ловить поодиночке глупо, а собрать в одном районе, я не представляю, как.
- Однако если нам это удастся, водяные разом человечество оставят. Более не будет смысла нас уничтожать. – Премьер кивнул на своего двоюродного брата. – Степа занимается аквинцами. Он изучил их психику и социальные аспекты поведения. Они похожи на людей. Для арис никакого смысла нет и далее вторгаться в человеческий мир, если об инфледах более не нужно будет беспокоиться. Инфледы же напротив – постоянными терактами доводят до измора наших техников и расточают зря охранные ресурсы.
- Далеко не все инфледы обезумели. – Напомнил я. – Потом, вполне возможно, что как раз аквинцы Найя на такие действия и провоцируют.
- Евразия вполне способна справиться с угрозой арис. – Подтвердил Джанк сказанное мной.
- И все же, я прошу подумать вас на этот счет. – Премьер-министр снова закрутил и отпустил свой ус. Он собирался что-то, кажется, еще добавить, но внезапный писк прервал мужчину. Тот охранник, что стоял поближе, вытащил карманное устройство связи и вручил его премьеру. – Да. Да. Понял. – С паузами отчеканил в трубку человек. – Прошу прощения. – Сказал он, выключив устройство. – Вынужден покинуть вас. Опять инфледы атакуют. В третий раз за месяц, между прочим. Целая толпа скопилась, говорят, придется подключать ССовцев и объявлять режим блокады. – Он кивнул нам на прощание и вышел. Следом удалился брат премьера, а затем и дылды в камуфляже.
- Это то, о чем я думаю? – Склонился Джанк ко мне.
- Похоже, да. Инфледы, плывшие за нами, после стычки кашалотов и ССовцев не отвернули. Видимо, так до Словения и плыли. Я не связывался с Мейо уже больше часа.
- Так, свяжись. – Нахмурился мужчина. – И готовься к выходу. В Словении, похоже, нам с тобой нельзя задерживаться.
- Только нам? – Я перешел на шепот.
- Дипломатам ничего не угрожает. – Пояснил ГБшник. – Но меня премьер вполне способен ограничить в действиях. Не нравится мне эта живодерская его позиция. Что же касается тебя, ты пригодишься в новой части операции. Теперь молчи. Ни слова больше. Ждем. – И мы умолкли.
Сильно нервничая, я не мог сосредоточиться на вызове. Инфледы были всюду. Окружая станцию, они метались в быстром смерче, то ли что-то этим выражая, то ли беспокоясь о судьбе друзей. И даже усмирив дыхание, я все еще не мог нащупать Мейо. Слабые вибрации безликой ауры инфледового шума протекали сквозь сознание, цепляясь за таламус мозга, отражаясь в промежуточных его долях, копируя динамику в лимбической системе, гиппокампе и, в конце концов, воссоздаваясь заново в районе головного мозга . Никакой реакции. Шум. Ровный, сглаженный, и все-таки, болезненный.
Атака на инфледов началась практически мгновенно. У СС на этот счет все было отработано. Я чувствовал опасность, удивление, и гамму боли, исходящую от Явь, она была почти моей – побочное воздействие контакта. Но порвать связующую нить, избавившись от муки, значило, возможно, потерять для себя Мейо навсегда. Он был среди других, но почему-то на мои попытки воссоздать контакт не отзывался.
- Все нормально. – Я остановил учителя, который, обнаружив лихорадочную маску на моем лице, намеревался что-то сделать. Мейо, Мейо, Мейо! Ноль. Опять ноль. Чертовы нулевки – это ваша, ваша, ваша чертова вина. Предатели, из-за которых Серп не может быть един, жестокость мер не свойственна таким прекрасным людям. Раз за разом я долбил барьер, просачиваясь сквозь толпу эфирных тел. Страдания инфледов проедали их насквозь, но Явь даже не думали сопротивляться нападающим. Только в последний миг огромные глаза вдруг вспыхивали аурой возмездия, но даже эта ярость не была опасной. Истребление. Бегите. Уходите же!
Я встал, чтобы найти премьера, врезать по его усатому лицу, остановить бессмысленную бойню. Чья-то мощная ладонь схватила за плечо, другая вывернула руку. Я сопротивлялся. Будучи наполовину там, с инфледами, я ничего не видел здесь, я пробирался к выходу. Зачем вы так жестоко, это же бессмысленно, они вам ничего не сделали!
- Спасите их. – Взмолился я, когда движения сковало окончательно.
- Нельзя. Сейчас нельзя. – Ответил кто-то.
- Можно! Просто, вы не правы. Можно. Вы же сами говорили – это живодерство.
- Говорили, говорили… - Говард ловким жестом приподнял меня с коленей и швырнул обратно в кресло. Боль от ссадин – боль в локтях, коленях и ладонях. Что я делал? Как? Реальность начинала проступать. Я вытер рукавом глаза. Рукав остался мокрым, переносицу щипало. Резкий мир был слишком тихим и чрезмерно адекватным.
- Я не понимаю. Почему? – Впервые в жизни я смотрел на Говарда так смело. – Как же правило: сам погибай, но друга должен выручить?! – На это мне никто не смог ответить, или просто не хотел. Джанк несколько секунд молчал, он явно знал, что так все и произойдет. Но гробовщик не стал мне лгать. Приблизившись, он тихо и размеренно спросил:
- Ты все еще со мной? Ты с нами?
- Да. Я думаю, что да. Я никогда вас не прощу за это…
- И поступишь верно.
- …но я с вами. – Незаметным жестом в мою руку опустилось что-то металлическое. Инстинктивно сунув вещь в карман, я огляделся. Люди не смотрели в нашу сторону, из деликатности, наверное. Но я и без того прекрасно знал, что там, внутри серебряной коробочки. Пункт «45-В-29». Клятвенная верность жертвовать собой и всем, что дорого, дорога в председательский Совет, а так же многое другое. Настоящий «45-В-29», а не форма в договоре.  Этим символом премировали очень редко и в особых случаях. Свобода проходить куда захочешь и читать любые документы, право проходить куда захочешь и читать любые документы, и обязанность… идти, читать, читать, и снова двигаться, и вновь читать, стирая клетки в клетчатой тетради и соскабливая лезвием фамилии учеников из классного журнала. Знак, покоящийся в металлической коробке, был прекрасной и до ужаса бесчеловечной гадостью одновременно. Я не думал, что когда-нибудь его увижу, а теперь проклятый пропуск станет частью самого меня. – И что же на повестке дня? – Спросил, нащупав гладкую поверхность у себя в кармане, я. – За что мне предоставлена такая привилегия?
- Как я уже и говорил, есть дело. – Говард встал. – Простите, господа, но нам придется вас покинуть. Я надеюсь, что переговоры будут конструктивными и объективными. Я сообщу, когда вернусь. Удачи вам.
Покинув помещение, мы сразу двинулись к вокзалу. Люди останавливались, изучая странных пешеходов. Их, похоже, удивляла форма. Стиль ГБ заметно отличался от ССовских костюмов. Я кивнул охраннику на входе в привокзальный холл, так, для приличия, чтоб не подумал ничего, а Говард просто шел, как будто этот бункер уже был частью Евразии. Наверное, Джанк так и думал. Он всегда замахивался на великие дела. И побеждал.
Попытки снова вызвать Мейо оказались тщетными. Немногие инфледы выжили, а те, кто выжил, были далеко, и среди них отсутствовал инфлед, которого я знал, который посвятил меня когда-то в тайну шума. У него ребенок, там, остался дома. Мейо умер по моей вине.
- Пиранью Дзета вызови. – Джанк подошел к диспетчеру. – Четыреста четвертый? Нет, не стоит. Лучше сто пятнадцатый. Скажите, Джанк. Да. Да. 
Когда пришвартовавшаяся субмарина объявила о своем прибытии, мы подошли к стыковочному шлюзу, Говард выгнал из подлодки и пилота, и механика.
– Обратно возвращайтесь на Линкоре. И без разговорчиков мне тут.
- Вы лодку хоть вернете? – Жалостно спросил пилот.
- Вас это не должно касаться. Вон. – У Джанка настроение совсем испортилось. Я, впрочем, не особо обратил внимания на это в тот момент. Зайдя в пилотскую кабину, я занял положенное место навигатора и замер, дожидаясь отправления.
- Все? Ты готов? – Уселся гробовщик в жемчужину. – Ну, вот и замечательно. – Он активировал приборы управления, швартовки, боевые гаджеты, а вскоре и мотор подал знать о себе едва заметным свистом.
Субмарина медленно отчалила.
- «Столица двести тридцать», я – «гонец двенадцать». Код – «шестнадцать А». Конверт шестнадцать вскрыть. Прием. Столица. Код – «шестнадцать А». Конверт шестнадцать вскрыть. Жду вашего ответа. – Эту непонятную словесную шифровку Говард произнес в устройство связи. Через несколько минут ему ответили:
- Вас понял. Начинаем операцию «На вылет». Повторяю, начинаем операцию «На вылет».
- Что такое операция «На вылет»? – Я лениво изучал панели навигации, возя по монитору влажным пальцем.
- Штурм предателей Серпа. Десант заранее приблизился к границе, и сейчас ребята делают бросок к указанным заранее объектам.
- Ясно. Мы туда? Вы будете руководить десантом?
- Нет.
- Тогда… куда же мы? – Я в замешательстве остановил свой взгляд на падающем показателе наружного давления. Неужто барахлит? Да нет, все верно, дифферент к корме кренится. Поднимаемся, выходит.
- Материк. – Ответил Говард. Слишком кратко, чтоб дошло с первого раза.
- Материк… Где материк?
- Цель – материк. Срединно-Атлантический хребет. Всплываем. 


;
Часть четвертая. Свои.

Глава 1. Аргент.

Подлодка ткнулась носом в мягкий берег. Жители материка не строили причалов. Бесполезно – через день снесет землетрясением, зальет потоками искрящей лавы, отшлифует ветром и кислотными дождями. Пользуясь естественными бухтами, пришельцы парковались как могли. Нередко субмарины разрушало сразу после высадки, и каждый мало-мальски грамотный моряк с собой на берег брал устройство связи. Лучший вариант – оставить в субмарине человека, чтобы отошел от берега и ждал на безопасном расстоянии, но наша с Говардом задача не предполагала лишних лиц.
Я пару раз подпрыгнул, проверяя, все ли ладно с Богомолом. Спецкостюм немного изменился с тех времен, когда я надевал его в последний раз. Шлем стал полегче, металлические вставки полностью исчезли, перестав серьезно сковывать движения. На самом деле, новый Богомол, скорей, напоминал мне Скат, чем свой же старый прототип.
- Какой-то он простой. – Я глянул на гробовщика. В костюме человек казался гуманоидоподобным насекомым, трудно было угадать, где центр массы у неведомого существа. Казалось, Говард может встать на четвереньки (даже на руки) не потеряв при этом ни маневренности, ни сноровки. Внешне Богомол казался куда более внушительным, чем внутренне. – Такое ощущение, что это не костюм, а легкая одежда. Даже чуть холодновато. – Я поморщился.
- Система микровентиляции. – Раздался приглушенный голос из переднего динамика на шлеме Джанка. – Все испытано неоднократно. Можешь за костюм не беспокоиться, в нем можно пережить обстрел из крупного калибра. Синяков не оберешься, но подвижность того стоит. И потом – пока что этот образец единственный способен выдержать кислотную среду поверхности.
- Надеюсь. – Я поправил пистолет, лежащий в герметичном поясном подсумке. – Но я все-таки хотел бы знать, на что способен этот новый Богомол. Реально. Есть какой-нибудь короткий инструктаж по безопасности к нему или самоучитель?
- О таких вещах ты раньше должен был побеспокоиться. Теперь нас ждут дела.
- Вы как всегда тактичны. – Улыбнулся сквозь гримасу я.
- Переключись на внутреннюю связь. – Не обратил внимания на мой сарказм мужчина. – На материке сегодня непогода, электронику бы надо поберечь. – Он повернул рычаг, и грузовая створка люка стала опускаться. 
Плюхнувшись в покрытую вонючей тиной воду, дверца выпростала из себя ступеньки, по которым мы спустились.
- Гадость. – Прошептал я, морщась.
- Ты чего, фильтрацию второй ступени не включил? – Спросил сурово Говард.
- Я не знал, что надо. – Суетливо шаря по панели навигации, я обнаружил, наконец, необходимую настройку.
- Что еще из области элементарного мне нужно объяснять? Иван, сосредоточься. В общем, так. Сейчас пришлю пакет своих настроек, а не то мы проторчим тут еще час. – В левом углу шлем-визора возникла синяя табличка. Я нажал «принять», и мир окрасился в багрово-желтые оттенки. Запахи исчезли вовсе, а холодная вода утратила свою колючесть. Выкарабкавшись на скользкий берег, я попробовал руками соскоблить налипшую на тело глину. – Время зря не трать. – Заметив это, Джанк схватил меня за кисть и протянул ее, указывая вдаль. Я проследил маршрут. Барханы, состоящие из мерзкой массы, как желе перетекали из одной формы в другую под воздействием землетрясений. Метра по четыре в вышину, они лежали берегом насколько глаз хватало. Вглубь материка земля со временем твердела, поднимаясь выше, превращая некогда Срединно-Атлантический хребет во что-то вроде горного плато.
- Идем? – Я обернулся на подлодку. Волны уже начали оттаскивать ее в пучину. Океан штормил, сливаясь с разноцветным небом. Ох, и непростое дело, чую, предстоит сегодня нам.
- Вперед. – Мужчина оттолкнулся от земли и с неожиданной проворностью взобрался на ближайший холм. Я повторил его движение, и понял, что на первый взгляд довольно мягкая земля покрыта тонкой коркой льда. Холодный океан на стыке с пеклом подземелий создавал занятное явление. Ступая поначалу аккуратно, я со временем уверился в надежности поверхности, ускорил шаг, и тот час же почти по пояс провалился в жижу. – Разве ты не помнишь, что такое шаг сапера? – Покачал мужчина головой, плашмя вытаскивая вашего покорного слугу из ямы.
- Неожиданно. – Пробормотал я.
- На желейном берегу встречаются невидимые ямы. Иногда артезианская вода накапливается под коркой льда, и появляются такие штуки. В одиночку выбраться из них еще сложней, чем из болота. Осторожней бы ты был, а то я начинаю сомневаться, тот ли человек идет со мной. – Пустился в неожиданно подробный инструктаж Джанк.
- Вы мне даже не сказали, для чего все это. – Снова чуть не провалившись, я мгновенно перенес свой вес вперед и понял, почему костюм так сильно изменили, вынудив эксплуататора идти практически на четырех конечностях. – В конце концов. Я должен знать, зачем погиб… - Замявшись на секунду, я все же продолжил. – Почему ГБ не заступилась за инфледов? Мы отдали их на растерзание. Была причина, и она наверняка имеет отношение к тому, что вы намерены сейчас осуществить.
- Имеет. – Гробовщик кивнул. – Однако, все намного проще, чем могло бы показаться. Посадить премьера на крючок – единственная цель той маленькой уступки. Он теперь зависим от Евразии, он уничтожил невиновных, и когда поймет, что натворил, сам добровольно подчинится нам.
- Всего лишь на крючок? Цинично. – Я умолк. Я успокоился уже давно, и только потому, что выплакал все слезы, не продолжил этот разговор. Что говорить? Джанк поступил ужасно. Он не понимал, насколько мощное воздействие окажет на меня эта потеря. Но сейчас я был спокоен. Я шагал, как зомби, рефлекторно замечая все «ухабы на дороге», подчиняясь кратким и понятным указаниям и постепенно привыкая к новой обстановке.
Поначалу мне казалось, что растительности на материке нет вовсе. Но спустя два километра мы наткнулись на торчащую из-под земли изогнутую полосу кустарника, похожего на щупальца кальмара. За причудливым явлением природы (а природы ли?) и начиналась твердая земля. Теперь нам на пути встречались редкие растения, конечно, голые, довольно мерзкие на вид. Зато на горизонте замаячила картинка из воспоминаний. Горы. Настоящие. Не глиняная масса, а подобные тем скалам, на которых некогда располагался Безымянный, цепи, чьи вершины облачали шапки снега.
Я заметил, что мужчина стал довольно часто озираться. То и дело припадая к мерзлой почве, он внимательно прислушивался к томному гудению, которое для этих мест, похоже, было чем-то неотъемлемым.
- Боитесь извержения? – Спросил, приблизившись к гробовщику, я. Не ответив, он переместился чуть правее. Снова замер. На мгновение прислушавшись, я уловил едва заметный шелест. Он перемещался, словно кенгуру, под нами, прыгая то влево на сто метров, то куда-то вдаль, то снова приближаясь. Наконец, это шипение, как будто кто-то жарил мясо, прозвучало прямо подо мной. – Что это за… - Я не успел закончить фразу. Бросившись вперед, Джанк крикнул:
- Быстро. Догоняй! – Я заработал всеми четырьмя, тут же упав на скользком льду, но, невзирая на помеху, встав и бросившись вдогонку за ГБшником. Мы пробежали метров двести. Сзади что-то грохнуло. Не сильно. – Стоп. Отбой тревоги. – Обернувшись, Джанк притормозил. – Фонтан. – Сказал он.
И действительно, фонтан. Из-под земли, шипя, бил метров десять в высоту поток воды. Над ним мгновенно взвилось облачко. Из облачка посыпались снежинки. Пар, мгновенно остывая, превращался в твердые частицы. Странный новый мир.
Залюбовавшись климатическим явлением, я собирался подойти, но Говард не позволил.
- Вместо безобидного фонтана каждую секунду может брызнуть лава. А от этого костюм тебя не защитит. И я не помогу. – Он указал пальцем на горы. – Чем мы ближе к ним, тем ситуация стабильней. Там – зона разлома. Там энергия выходит постоянно. Видишь, небо ярко-алое за горной цепью? Зона постоянных возмущений. Жуткое местечко. Но района безопасней ты на этой проклятой земле не сыщешь.
- Безопасность налицо. Я только одного не понимаю. Со Срединно-Атлантическим хребтом у нас союз. Военный. Как там вы сказали: треть вооруженных сил Евразии на их поддержку было отдано? Зачем? К огнивцам даже в Богомолах трудно, не словив фонтанчик раскаленной жидкости, попасть. – Обвел руками я пустырь. – Ну, от чего здесь защищать?!
- Пообещав прийти на помощь, мы не обязались охранять чужие рубежи с утра до ночи напролет по триста дней в году. Я даже более скажу, на данную минуту ни одна из Евразийских субмарин не выполняет данного задания. Лишь если на огнивцев нападет противник (и не абы кто, а непосредственно указанные в договоре вражеские силы), мы придем и вышвырнем их с территории союзника.
- Как ловко продается нынче воздух. Бюрократия. Мы можем вообще не приходить. Несчастные островитяне, судя по всему, совсем не разбираются в юриспруденции.
- Отнюдь. Огнивцы – образованные люди, а уж аналитики из них покруче наших будут. Данное условие еще нам выйдет боком. Кстати говоря, насчет самих союзников. Есть необычная деталь в их облике, которая покажется тебе отвратной. – Вспомнил Говард. – Не упоминай о внешности в присутствии огнивцев, можешь ненароком их обидеть.
- Обижать пиратов, пусть и бывших, может стать последним, что я сделаю. – Кивнул я, воспроизводя в сознании картинки видеоархива. Помнится, когда-то для чего-то нам понадобилось вскрыть один из серверов Кольца. Жестокость сцен, записанных пиратами, была нормальной в этом обществе.
- И что бы ни случилось. – Продолжал мужчина. – Помни. Портить отношения с одним из основных поставщиков провизии нельзя. Отбрось мораль Евразии, засунь ее подальше. В этом обществе ее не соблюдают.
- Хорошо. – Качнул плечами я. – Помалкивать умеем. Не впервой.
- Когда придет пора твоей работы, я все объясню. И дам рекомендации. И обеспечу нужную поддержку. – Прочитал ход моих мыслей Джанк. 
Очередной толчок заставил нас пригнуться. Неужели этот мир действительно способен через двадцать лет вернуться на круги своя – подумал я. Можайский явно ошибался, эти всполохи на горизонте, эта мертвая земля пусть даже и являлись некой формой жизни, но не человеческой. Другой. Слова аквинца, пойманного нами несколько недель назад, про то, что материк теперь принадлежит инфледам, всплыли в памяти. А ведь и правда. Новая реальность не принадлежала человеку. Даже представители когда-то человеческого рода добровольно изменили внешний облик ради выживания. Возможно, именно они останутся на суше, homo-sapiens же так и будет прозябать в пучине океана.
Размышляя, я и не заметил, как едва заметный звук на грани слышимости перерос в знакомый шум мотора. Вездеход, привычно желтый и внушительный, шел прямо в нашу сторону, виляя тремя парами больших колес, две из которых были рулевыми. Евразийская машина, судя по всему, была в эксплуатации уже не первый год, что наводило на воспоминания. Скорей всего, огнивцам перепала уйма техники после того, как мы ее оставили, уйдя под воду. Храбрые пираты… Я представил, как среди уже не континента, а разбросанных по океану островков Евразии, болтаются суденышки, и маленькие люди перетаскивают все, что близко, на свои посудины, едва успев в очередной раз миновать землетрясение, девятибалльный шторм или другую смерть, стоящую на их пути. Фантазия, фантазия. Порой, мы слишком доверяем ей.
Подъехавший автомобиль остановился. Из открытой дверцы повалили клубы пара, сквозь которые читался грузный силуэт. Размашистые плечи, окантованные острыми шипами, словно гладиатор на арене, сквозь забрало шлема на меня смотрели грозные глаза, прикрытые повязкой. А потом туман рассеялся, и я увидел человека. Просто человека. Не высокого, но и не низкого, немного коренастого… да, его кожа оказалась слишком красной по сравнению с обычными оттенками, а шуба походила на чудовище, обвившее мужчину, но в сравнении с догадками, рожденными на россказнях, огнивец был совсем не так уродлив.
Скинув капюшон, водитель обнажил покрытую бесчисленными трещинками голову, и я увидел первое серьезное отличие. К затылку человека был приделан странный агрегат из трубок, уходящий вниз, под шубу, где висело что-то вроде рюкзака.
- Приветствую вас, Говард. – Улыбнулся он, сверкнув зубами, более всего похожими на тонкий срез слюды.
- И вам дремоты всеобъемлющей. – Ответил гробовщик, включив динамик внешней связи.
- Здравия и вам. – Огнивец глянул на меня.
- Дремоты всеобъемлющей. – Сказал я неуверенно. Мужчина замер. Он уже тянул ко мне свою ладонь в перчатке, и вот эта самая ладонь остановилась в воздухе, тихонько завибрировав. По телу пробежался холодок. Я что-то сделал не по правилам? Но Говард точно так же произнес, и принимающий воспринял это как и полагается. Однако, тряска продолжалась, постепенно перейдя на все его укутанное в шубу тело. Наконец, огнивец глянул на меня, и слава богу, он смеялся. Гулкий хохот вылетел из его легких вместе с грудой пара.
- Замечательного спутника вы выбрали себе, сэр Говард! – Произнес огнивец. – Залезайте-ка в мою машину, там поговорим. – Вскарабкавшись обратно, он махнул гробовщику.
- А это… - Помня внутреннюю обстановку вездехода, я не был уверен, что два человека в богомолах смогут поместиться, да еще и с третьим в шубе. Тесная компания получится.
- Давай, давай. – Водитель, видя эту нерешительность, отъехал на сидении назад. – Здесь есть, куда засунуть ноги. – Он кивнул назад. – Мы специально прорубили дополнительный отсек в вашем прекрасном транспорте. – Чтож. Делать нечего. Запрыгнув на ступеньку, я приготовился увидеть что-то вроде грубо вырванной стены и занавески вместо перекрытия, но недооценил технологического уровня огнивцев – все было довольно аккуратно и удобно. Даже два окошка вырезали для чего-то по бокам. А занавески были – прям на этих окнах. Как в том поезде, который раньше колесил по суше. – Вы устраивайтесь поудобней, путь нам предстоит неблизкий, господа подводники. И можете стянуть свои жестянки, в этом мамонте вам может угрожать лишь Вулканерог, ну, а у него, боюсь, и без того немало дел, великий вряд ли станет отвлекаться на каких-то там букашек.
- Что за Вулканерог? – Глянул я на Джанка.
- Местный бог. – Ответил гробовщик. – Шлем не снимай. Кессонный взрыв с кровью в ушах грозит как минимум. Сейчас в твоем костюме держится искусственно определенное давление, нарушь его, и жидкости вскипят прямо внутри твоего тела. Как считаешь, что произойдет?
- Понятно. – Я вздохнул. – На волю, вроде как, и вышел, а нормально подышать, пусть даже не особо свежим воздухом, не выйдет. Так всегда. Привык.
- Дышать – имеешь право. Можешь выключить фильтрацию. – Смирился Джанк.
- Не понимаю вас я, Говард. Все таитесь, прячетесь в своей консервной банке. – Продолжал водитель. Он не слышал нашей маленькой беседы, проходившей через внутреннюю связь, и все еще висел на старой теме. – Это некрасиво. Вашего лица не видя, я могу решить, что это розыгрыш. – Вздохнул огнивец.
- А забыть представиться по имени тому, кого впервые видишь, это как? Красиво? – Усмехнулся гробовщик.
- О, дико извиняюсь. – Обернулся человек. – Меня зовут Аргент. – Он протянул и, наконец, пожал мне руку.
- У огнивцев принято именовать людей по элементам из таблицы Менделеева. – Прокомментировал ГБшник непривычное для слуха «арр» водителя.
- Хм. Небольшой какой-то выбор.
- Но зато своя культура, что немаловажно. А изобретательность огнивцев в филологии тебе еще грозит узнать. – Мне показалось, или Говард усмехнулся? – Все, умолкли. Хватит внутренний канал марать, хозяин может усомниться в нашей честности. – Закончил Говард.
А тем временем водитель развернул машину, и дорога мягко завибрировала под колесами. В салоне пахло чем-то странным. Вроде бы цветок какой-то, но уж слишком приторный. Неужто ароматизатор? Эти штуки даже в наши дни не выпускались. Ладно, хрен с ним, с ароматизатором – на лобовом стекле болталась знаменитая качающая головой собачка, и вот это окончательно втолкнуло меня в омут памяти.
- Как хорошо у вас тут. Добро так. Душевно. – Фраза брошена была непроизвольно.
- Вас зовут Иван, насколько помнится? – Спросил мужчина.
- Да. Откуда знаете? Я ведь, простите, сам-то я забыл представиться. Иван Некрасов.
- Знаю. Мне сказал вот этот замечательный сэр в маске. – Указал огнивец на гробовщика. – Но почему я вспомнил это? А затем, что в вашем имени немало скрыто. Вы с рождения шли по пути, которое было заложено в начале. Как звучит-то, а! Ива-ан. Красиво. Добро. Бескорыстно. Я признаюсь, обстановка в этом вездеходе специально приготовлена под нашу встречу. Все, что памятно, для вас бесценно. Вспоминая проведенные на суше дни, вы наполняетесь блаженством и готовы совершать хорошие поступки. Целеустремленность вы находите не в будущем, а в прошлом, но бросаете ее как раз вперед, туда, где столько обделенных ждут поддержки!
- Прям не знаю, что сказать. Вы правы на все сто. – Развел руками я. – Жить в металлических коробках не так просто, как казалось поначалу.
- И не говорите. Я и сам все время в этом ящике. В отличие от вас, я, правда, должен на спине его таскать. – Водитель указал на прикрепленные к затылку трубки. Опасаясь проявить бестактность, я остановил вопрос о том, что это за бандура, но неловкое молчание успешно вашего покорного слугу и выдало. – Не бойтесь, спрашивайте. Я уверен, Говард напугал вас сказками о том, как педантично мы относимся к таким вопросам. Вашему талантливому спутнику случилось встретиться с правителем хребта, который вправду обладает некоторым, скажем так, стеснением, которое скрывает под гримасой гнева, только тсс! Я вам не говорил. С правителем будьте тактичны, а меня спокойно спрашивайте. – Я переглянулся с Джанком. Он никак на это не прореагировал. Да и немного можно было разглядеть под маской шлема, а на внутреннюю связь ГБшник выходить мне запретил.
- Мне интересен ваш рюкзак. Я чуточку ученый, и такая технология…
- Все понимаю. Расскажу, и даже с удовольствием. – Огнивец повернул штурвал, спускаясь в нечто вроде котлована. Мы почти доехали до гор, и, судя по всему, дальнейшая дорога шла вдоль них. Коричневатая метровая растительность, которую я принял поначалу за породу, здесь росла почти сплошным ковром. Деревьев мало, больше мелкого кустарника, но путь, лежащий перед нами, был заранее очищен. – Грубо говоря, Котел – так мы зовем рюкзак рециркуляции для простоты – является вторым желудком и вторыми легкими для нас, имеющих честь жить на суше. Штука, сразу говорю, недешево обходится, не все решаются обзавестись ей, но без рюкзака прожить на суше больше тридцати лет вряд ли можно. Сами понимаете, кислотность, зараженный испарениями воздух, пыль, растительность, которая нередко ядовита. Кровь благодаря Котлу способна обновляться в два раза быстрее, вредные частицы, оседающие в легких, удаляются посредством изменения кислотности естественной среды и промывания. Доступно это стало лишь благодаря контролю над вегетативной нервной системой. Разве что с пищеварением поделать ничего пока что не выходит. Даже технология аквинцев, сильно облегчающая жизнь, не может справиться с отравленной едой.
- Ваша провизия идет на экспорт к нам. – Напомнил я. – Раз даже Евразийские стандарты приняли ее…
- Вот-вот. – Кивнул Аргент. – Но лучше вашу фразу развернуть наоборот, ведь именно по той причине, что мы сами не смогли привыкнуть к ядовитой пище, было принято решение вложить огромные финансовые средства в разработку чистых и здоровых овощей и фруктов.
- В разработку технологии вложилась и Евразия. – Напомнил Говард.
- Да, конечно. Без союзников нам никуда! Наследие Дюкло огромно.
- А Можайский?
- Что, Можайский? Кто это? – Недоуменно произнес Аргент.
- Как? Вы не знаете его? Но это же одно из лучших лиц науки.
- Нет, увы. Вы не судите. Мы, огнивцы, узкие специалисты. Иногда мы низших лаборантов знаем лучше, чем руководителей. Когда работаешь, не покладая рук, нет времени на посторонние вопросы. Он тебе заказ, ты – накладные. Он тебе расчет, ты – подпись и печать. Так и живем. – Машина въехала на мостик, перепрыгнув маленькую речку во мгновенье ока. Странная картина. Полностью покрытая тончайшей коркой льда, она вся исходила паром. Кое-где лед трескался, и образовывался прорубь, но его затягивало очень быстро, это было видно по оставшимся на теле речки шрамам.
- Необычная у вас природа. И трава растет в мороз, и вообще, вся эта ситуация с теплом и холодом. – Я неуверенно подвигал пальцами. Водитель глянул на меня сквозь зеркальце.
- Да, раньше было проще. Я ведь помню старый мир. Прошел весь этот путь. Но аномалий в новой сфере жизни нет, любые климатические катастрофы изменяют некие параметры, которые когда-то общество считало основными, постоянными. Другие поколения привыкнут. Мы, скорей всего, уже не сможем.
- Думаешь, протянет человечество? – Спросил в несвойственной ему манере Говард. Он как будто сам стеснялся этого вопроса.
- А чего ж ему не протянуть? Протянет. На Иванах. На Катюшах и Максимах. На всем том, что сохранили мы в крови, пусть та и превратилась в сублимат.
- А вы как думаете сами? – Пользуясь возможностью, задал я мучивший уже давно вопрос. Взгляд Джанка устремился вдаль. И все же, он ответил.
- С самого начала я не верил. И сейчас не верю. Но победы нашего народа заставляют продолжать борьбу. Наверное, даже когда сниму этот костюм и закурю под теплыми лучами Солнца, вышедшего из-за бесконечных туч, я все равно останусь при своем неверии. Да и к тому же, я серьезно сомневаюсь, что смогу дожить до этого момента, даже если он когда-нибудь наступит.

***

Несмотря на то, что гробовщик не раз предупреждал меня насчет обычаев огнивцев, делая акцент на том, как неожиданно они меняются, из милых превращаясь в алчных и жестоких, к окончанию поездки я совсем забыл об этом. Теплая компания Аргента втягивала в самые заветные для Евразийца темы. Мы поговорили о сегодняшнем, о будущем и прошлом мира в целом, о корнях отдельных стран, откуда появилось и куда стремится человечество. Я неожиданно узнал, что большинство огнивцев говорят на евразийском языке. Как бы невольно речь зашла о местных верованиях, традициях. Я все-таки старался ускользнуть от этой темы, строгий взгляд ГБшника не позволял раскрыться полностью. Тут, к счастью, разговорчивый водитель объявил о приближении к воротам города, и тема перешла в другое русло.
- Неизвестный вездеход, приказываю снизить скорость и приблизиться к контрольно-пропускному пункту! – Оборвал наш разговор внезапный скрежет громкоговорителя. Аргент, услышав это, суетливо завозил рукой под креслом и достал оттуда мегафон. – Последнее предупреждение. Или вы замедляетесь, или мы бьем на поражение. – Предупредил все тот же голос. Сдвинув в сторону окно, водитель высунул свой агрегат и, скорчив грозную гримасу, прокричал.
- Я твой труба шатал, коллега Калий. Если хоть одна ракета в сторону моей машины прилетит, готовься к грядкам! – Он захлопнул форточку и резко увеличил скорость.
- А они нас не… - Я с недоверием смотрел на приближающуюся пещеру. Именно в нее нацелился водила.
- Умоляю вас. Когда огнивец угрожает грядками, ему не страшен и правитель! – Ухмыльнулся Аргент. Я только хмыкнул. Почему-то вспомнилась тупая шутка про биореактор.
- Кстати, говоря о грядках. – Подал голос Говард. – Кто у вас сейчас заведует посевами?
- Секундочку. – Водитель развернул штурвал, пройдя между двумя бетонными ограничителями, словно змейка. Он даже не снизил скорости, и правый борт едва заметно чиркнул о конструкцию. – Видал! – Воскликнул человек. – Вот так тебе, охранничек! Останови меня теперь, попробуй. – Вход в пещеру обрамляли узкие отверстия. Сквозь них на нас смотрели длинные стволы орудий. Активировав неоновые фары, вездеход проник в тоннель, петляющий так сильно, что даже лихач Аргент немного снизил скорость. – Так. О чем вы спрашивали? – Обернулся на гробовщика огнивец. Его руки сами, словно на автопилоте, поворачивали рычаги. Водителю хватало на мгновение стрельнуть глазами в сторону дороги, чтобы уточнить курс на ближайшую минуту.
- Я хочу зайти в сельско-хозяйственный отдел. Нашим ученым интересно знать, как продвигаются исследования средств изоляции от климатической угрозы. – Пояснил ГБшник.
- Это запросто. Какая область непосредственно интересует их? Физические аномалии? Химические изменения? У нас немало разработок за последний месяц, только большинство из них пока что апробируются, но вы можете взять копии документаций.
- Вы работаете в ОСХ ? – Щелчок динамика в колонках Джанка возвестил о том, что Говард активировал поисковик. Как модно выражаться в наше время: гуглил информацию по этой теме. – Это хорошо. – Продолжил он. – Помимо сведений мне нужно передать хард-диск с последними расчетами конструкций. Вы меня проводите к начальнику.
- Я тот, кто нужен вам. Тот самый. – Усмехнулся человек.
- Ведущий академик? Удивительно. Об этом раньше вы не говорили.
- Вы не спрашивали. Не ведущий. Там у нас совет и демократия.
- Отлично. Замечательно. Тогда, давайте сразу к вам. А после мы уже пойдем решать свои проблемы.
- Уделю вам несколько минут, что уж поделаешь. – Вздохнул Аргент с улыбкой.
Возле выезда нас встретили огнивцы в форме. Пушка, расположенная в метрах тридцати от входа, судя по размеру дула, била 75-миллиметровыми снарядами. Наверное, при помощи нее необходимо было в крайнем случае заваливать тоннель. Недалеко стоял и танк – все в стиле старой-доброй гвардии.
Солдатики, увидев нас, стали настаивать на том, чтоб неизвестные стянули шлемы с головы и подготовились к хорошенькой проверке, но Аргент, придумав новый разворот, стал упрекать их на повышенных тонах, внушая что-то про свои исследования. Мол, мы не просто так в костюмах, это – созданная по новейшим технологиям сверх-оболочка. Снять ее сейчас нельзя, и вообще, достали портить опытные образцы, засранцы! Лапать будете своих прекрасных. Он захлопнул дверцу, несмотря на то, что люди в форме продолжали лезть в кабину (судя по всему, из интереса), и направил вездеход направо, по одной из асфальтированных трасс.
- И так всегда. – Вздохнул водитель. – Вы там не переживайте. Я вас и обратно вывезу. Костюмчики им приглянулись. Жители свободного Казмона, душу их твою налево!
- Жители Казмона? – Я нащупал в памяти знакомое название. – Простите за бестактность. Алта и Казмон – два крупных государства, лидеры Кольца, они нередко нападали на Евразию до погружения. Разве два этих государства суверенны и по сей день? Вот Срединно-Атлантический хребет, насколько мне известно, ни на что не делится. Одна страна.
- Формальности. – Махнул рукой огнивец. – А на самом деле политическая битва Алты и Казмона продолжается. Сейчас – и слава Вулканерогу – у Алты преимущество. Наука развивается, агрокультуры зреют, смерти не предвидится. Но у казмонского объединения свои, довольно грустные, прогнозы. Хочется им лучше жить. И пятьдесят, и семьдесят, и даже сотню лет назад они качали нефть из истощающейся с каждым днем земли. Они дробили горные породы в поисках заветного фонтанчика удачи, гробили своих людей в условиях «необходимой» экономии на обмундировании. Когда планету обуяла катастрофа, жители Казмона первыми смекнули, что к чему, и совершили несколько крупнейших нападений, захватив большие территории вокруг своей страны посредством черной маслянистой лапы. А теперь они хотят устроить монополию торговли пищевой продукцией! – Ударив по штурвалу, он задел одну из кнопок, и по улице пронесся яростный гудок. Идущий вдоль дороги человек в оранжевом костюме, дернулся и отошел подальше от опасного противника. – Прошу прощения. Мне, как алтинцу, грустно наблюдать казмонское засилье.
- А Григорьев разве не казмонец? – Поинтересовался Джанк.
- Маршал Григорьев? Да, он, как и многие другие гоблины родился, вырос и воспитывался на идеях Каз-трактата. Но война – это же глупость. Человеческая глупость. Если б люди, наконец, договорились меж собой, профессия солдата перестала бы существовать! Другое дело – развивать промышленность, науку. И духовного в алтинцах столько! Знаете, я поражаюсь древней мудрости, которая ведет нас и по сей день. А война… да, больше половины бывших жителей Казмона занимают должности из рода «Пострелять бы, но в кого? Сейчас найду!». Конечно, можно сделать вид, что и они нужны. Но мы-то понимаем.
- Несомненно, вы попали в точку. – Произнес я, еле сдерживая смех. То ли Аргент не знал об основной профессии ГБшника, то ли он как-то по-особенному это дело трактовал. Мой смех был в некотором роде истерическим. Смерть стала неотъемлемой деталью всякого общения с тех пор, как маленький значок появился в правом боковом кармане моей формы.
Обернувшись, водитель посмотрел на меня как-то странно. Неужели догадался? Так. Спокойствие. Держаться и не портить отношений. Но Аргент не произнес ни слова, будто проверял сохранность багажа. Он как ни в чем не бывало развернулся и продолжил путь.   
Мы ехали по длинной, поднимающейся плавно вверх дороге. Более всего город огнивцев походил на старый Петербург. Огромное пространство, окруженное торчащими как карточные домики горами. Впрочем, если Петербург в таком сравнении являлся чем-то вроде стадиона, то огнивскую столицу можно было сопоставить по особенностям формы с этакой трибуной. Город поднимался вверх по длинному, достаточно пологому, Срединно-Атлантическому склону. На уступах в несколько рядов стояли парники. Их было столько, что поля сливались в здоровенные кубы коричневого цвета. В завершении пути сияла вечная заря, которая неровной полосой пылала над вершинами идущих к небу гор.
Остановившись возле маленького здания, огнивец предложил нам выйти из машины:
- Я тут должен пробежаться быстренько по отделениям, ведь, сами понимаете, иной ученый без систематических пинков под срачник не способен даже встать с кровати. Вы со мной, если хотите. Хоть увидите, как мы работаем, а можете и сразу в кабинет. Тогда я подойду спустя минут пятнадцать – постараюсь не задерживать, у самого дела – после чего пойдете в белое посольство, я сообщу в охранное бюро, чтоб пропустили вас без проволочек. Ну, а вечерком увидимся, опять же, здесь, поедем к берегу, волнами любоваться. – Подытожил он.
- Отлично. Так мы и поступим. – Говард спрыгнул первым на асфальт дороги. Я последовал за ним и замер, пораженно глядя на представшие намного ближе, чем в поездке из кабины, парники.
- Они огромны. – Прошептал я. – Сколько ж это будет? Десять, двадцать, тридцать метров…
- Сорок восемь, если не считать сейсмических устройств на крыше и громоотвода. – Гордо произнес Аргент.
- И кто ж на высоту такую лазает, чтоб овощи снимать?
- Конечно, обезьяны.
- Кто? – Я посмотрел недоуменно на водителя.
- Ну, «ууу-ууу»! – Скорчил он гримасу, видимо, изображая оное создание.
- Серьезно? А не проще было сделать лифты для рабочих, или, я не знаю там…
- Мартышки со своим заданием справляются отлично, не переживайте. И, конечно, делают они свою работу в сто раз лучше, чем ленивые казмонцы. Понимаете, программа гипно-химии позволила добиться просто диких темпов дрессировки. – Заглянув мне прямо в лицевой щиток шлем-маски, академик попытался обнаружить понимание. – Ах, да. Ведь вы впервые в нашем чудном доме. – Спохватился он. – Тогда тем более вам следует увидеть, как работают лаборатории хребта. В одной из них как раз и был однажды разработан уникальный метод дрессировки обезьян, пойдемте.  – И Аргент направился к дверям главного входа. – Честно говоря, я думал, что в Евразии об этом знают. Приручив дельфинов и даже инфледов…
- Мы не приручали Явь. Они разумны. – Оборвал на полуслове я огнивца.
- Это не принципиально, если говорить научным языком. Но если вам угодно – вы наладили контакт с инфледами. Так вот, о чем я? Мы воспользовались вашими идеями и разработали дешевый и удобный препарат, который, так сказать, налаживает понимание между подопытным и человеком. К сожалению, подобное устройство требует больших ресурсов времени. Огромных даже. Потому, ценность сегодняшних рабочих обезьян огромна, их потомство бережется, как зеница ока. Как все это происходит, я вам расскажу на месте. – С этими словами академик показал свой пропуск дюжему охраннику на входе и шепнул, что эти два красивых человека с ним. Детина пропустил нас без вопросов, только с Джанком обменялся понимающим холодным взглядом. В этом взгляде можно было прочитать: «Я знаю, кто ты, и ты знаешь, кто я. Мы не трогаем друг друга, каждый выполняет собственное дело. Я не трогаю тебя, пока ты не нарушишь мой устав. Но если ты его нарушишь, извиняй. Единственное, что могу пообещать – бороться буду честно. И надеюсь на взаимность».
Сразу после появления под сводом здания Аргент стал будто выше. Строгий взгляд метался на сотрудников, смолящих папироски в стороне, а шаг все больше походил на маршевый.
- Так, так. Ребятки. Отдыхаем? – Он остановился возле столика приемной, глядя, как юный сотрудник, мало чем похожий на огнивца в принципе, и даже без трубы, прикрученной к затылку, скоро закрывает окна с играми на мониторе. – Где второй? Где Урька, спрашиваю! – Грозно наклонился к парню академик.
- Отошел в-в туалет. – Пролепетал, откатываясь в кресле к стенке, тот.
- Чтобы через минуту был на месте. Не увижу, вычту с вас обоих, ясно?
- Ясно.
- И пошли кого-нибудь в мой кабинет. Пусть приготовит документы по Евразии. – Кивнув себе, Аргент направился дальше по коридору. Указав рукой на дверь подвала, он прокомментировал. – Туда. Все основные испытательные лабы там. Зверятников полно, так что не удивляйтесь, и… вам лучше активировать фильтрацию. Воняет там. – Как только мы вошли на нижний ярус, до меня дошло, на что огнивец намекал. Такого воя я не слышал со времен, когда мы шли на Кенен, и безумный шум инфледов Найя заглушал естественные звуки в голове. Только тогда кричали обезьяны фигуральные, теперь же мы имели дело с настоящими мартышками. Широкий, полный клеток, зал, был чем-то вроде склада. Академик миновал его без лишних слов, войдя в одну из дверец с надписью «лаб. № 6».
Внутри было довольно тихо. Стены оказались звукоизолированными.
- Привет, ребята. – Добро поздоровался Аргент с двумя мужчинами, следящими за маленькой мартышкой, спящей в тазике. Совсем не так, как с пареньком в приемной. Строгость испарилась напрочь.
- Добрый день, Аргент Уранович. – Кивнул один.
- Дремоты всеобъемлющей, учитель. – Закивал другой. – Как ваше ничего?
- Мое нормально. Лаборанты задолбали.
- Я боюсь, узнав, насколько мало мы продвинулись в своей работе, вы еще серьезней огорчитесь.
- Ну, давайте посмотрю. Так-так. – Аргент уставился на данные в компьютере. Что удивительно, ученые хотя и бросили на нас недоуменный взгляд, о подозрительных гостях у своего начальника не спрашивали. Даже виду не подали, что заметили людей в чудовищных скафандрах, двигающихся в нечеловеческой, крадущейся манере. Кстати говоря, так поступали и другие люди в здании. Кроме охранника. И кроме тех, на выезде из пограничного тоннеля. Как там говорил Аргент? Казмонцы хорошо умеют убивать, все связанные с этим ремеслом профессии – их дело. Может быть, охранник тоже? Значит, есть какое-то принципиальное культурное отличие в обычаях казмонцев и алтинцев. Надо на заметку взять.
Тем временем, мой взгляд уже в который раз остановился на мартышке. Что-то необычное в ней привлекло меня. Спустя мгновение я понял. Выражение лица – тупое. Ужасающе-невероятно-бескорыстнейше-тупое. Несмотря на то, что обезьянка дрыхла, я на сто процентов был уверен в том, что это существо не более, чем овощ.
А потом я начал замечать других мартышек. Существа сидели в креслах, сохраняя человеческое положение. Они смотрели в мониторы, по которым бегали картины развлекательных программ, похоже, я даже узнал одну из них. Создания не улыбались, как это обычно происходит с ними при просмотре фильма, и не гомонили. Взгляд был так же туп, как и у спящего в тазу младенца.
- Так все и проходит. – Неожиданно раздался голос справа. – К сожалению, для полного гипноза не хватает поколения. Приходится с младенчества кормить, выращивать мартышек, каждый день усаживая их напротив плазменной панели. А потом колоть им химикаты, спаривать. Но и второе поколение только частично подготовлено к работе. Иногда приходится выращивать четвертое и даже пятое «колено». Родовая память – штука сложная. На человека этот метод действует намного лучше. Но зато потом мы можем приказать мартышкам делать все, что нужно, и они исполнят это в точности.
- Постойте. Так ведь не бывает. – Я не отводил глаз от таращащейся в монитор кровавыми белками обезьяны. – Просто посадить за телевизор мало, сколь бы гипнотическими свойствами не обладал он. Тут ведь нужно более глубокое внедрение.
- Конечно. Просто мне хотелось самое изящное оставить на потом.
- Изящное? – Поморщившись, я все-таки решил не продолжать, а для начала выслушать ученого.
- Идея вам не слишком нравится, я вижу. Но и удобрения, дающие жизнь всем растениям, на самом деле всего навсего дерьмо. – Вздохнул огнивец. – Так нередко происходит. В данном случае дерьмо приходится внедрять насильно. Первым шагом в подчинении является создание семьи. Необходимый фактор. Сколько ни пытались экспериментировать на обезьянах-одиночках, ничего не получилось. И это естественно. Мы создаем семью из двух мартышек и сажаем их по пять часов за телевизор каждый день. Все остальное время обезьяны тратят на, физические упражнения, секс, сон, и час, от силы – полтора, они общаются. Но этого хватает, чтобы извратить все воспитание детеныша, рожденного от данной пары. Кстати, первое «колено» мы воспитываем даже не отдельно семьями, а помещаем сразу несколько семей в одну и ту же клетку. Так процесс идет куда быстрей.
Итак, гипнозу требуется 3-5 поколений. Первое – это обычно полностью уверенный в себе самец, который с гневом будет пялиться в экран, пытаясь вырваться, почти весь срок, у самок наблюдаются похожие приметы. Если в их еду подмешивать немного алкоголя, деформация психической стабильности проходит несколько быстрее, но, на самом деле, нежелательна. Как и с людьми, алкоголизм у самок-обезьян не лечится, а иногда передается по наследству.
У второго поколения обычно с самого рождения прослеживается застенчивость, которая со временем переродится в меланхолию и далее – психопатию. Номер два обычно все-таки прислушиваются к тому, что говорят родители. Они еще умеют принимать элементарные решения, учиться на своих ошибках, но курс мониторов напрочь выбивает все эти стремления из головы созданий.
В третьем поколении рождается предатель. Он уйдет от собственных родителей, или убьет их. Эта степень – самая опасная. Подопытный ужасно нестабилен, он может убить партнершу, уничтожив тяжкую работу лаборантов. Помогает тот же алкоголь и передачи, содержащие сатиру, юмор и веселье. Этот парень может стать рабочим, если повезет, но чаще все-таки приходится выращивать четвертого.
Вот этот будет настоящим. То есть, подконтрольным. Загипнотизированным на особом уровне. Такая обезьяна обучается за пару лет, и после этого ее хоть отпускай на волю, все равно придет в назначенное время с непобитыми продуктами к району сбора.
Говоря о следующих поколениях, необходимо лишь поддерживать кое-какие показатели, внедряя в разум обезьяны пару-тройку сотен клипов, и она твоя. В нашей кормушке уже более трех сотен этих замечательных созданий, вскоре станем, может, даже экспортировать. Америка просила для каких-то целей, я не понимаю, начерта им наши обезьяны, но оплату предлагают неплохую. Ну, и ладно. Мы-то что? Согласны. – Академик кашлянул и подытожил. – Есть, куда стремиться, но начальный план осуществлен успешно. Между нами говоря, есть в мире люди, на которых мне хотелось бы такой же вот эксперимент поставить. Это только бы пошло на пользу.
- Вы имеете в виду казмонцев. – Не спросил, а утвердил я.
- Их, родимых. – Улыбнулся академик. – Кстати, эта технология не сильно отличается от Каз-трактата, так что жалость проявлять особую к ним не советую. Вы мало знаете огнивцев, так что, перед тем, как сеять критику, получше изучите нас. Я говорю вам это потому, что вижу, человек вы вспыльчивый. С казмонцами так откровенно не получится, они и на кол могут посадить за лишнюю гримасу.
- Буду осторожен. – Я кивнул. – Спасибо за совет.
- Ну, ладно. Двигаемся дальше? – Предложил Аргент.
- Вперед. – Угрюмый голос Говарда не предвещал хорошего. И все-таки, он был спокойным. Значит, гробовщик и раньше знал об обезьянах. Сколько тайн еще ему известно?
После посещения с десятка помещений, где трудились, а порой – трудились в поте лица, ученые, мы оказались в кабинете самого Аргента. Обменявшись с Говардом необходимой информацией, мужчина предложил нам выпить кофе, но тут вспомнил, что данный процесс принципиально невозможен и махнул рукой. Однако, Говард посмотрел вдруг на какой-то индикатор и кивнул.
- Кофе не выпью, а вот если у вас есть сигара… Знаете, уже который день я не могу нормально покурить.
- Вы, это, прямо в шлеме что ли? – Удивился академик.
- Нет, конечно. – Надавив на кнопки, расположенные под подкладкой, гробовщик стянул шлем-маску. – Можешь тоже снять. Период декомпрессии закончился. – Кивнул он мне. Я с радостью последовал совету. Как приятно оказалось утереть вспотевшее лицо, почувствовав прохладный ветерок на коже. Только, головокружение настало все равно. Я несколько секунд стоял на месте, привыкая.
- Ну, ради такого случая я даже выделю вам из своих запасов. – Усмехнулся академик, с интересом изучая мокрую макушку Говарда. – Сигара. Где-то у меня была сигара. Разумеется. Вот и она! – Огнивец протянул цилиндрик скрученного темного листа ГБшнику и положил на стол секатор.
- Куба? – Подозрительно прищурился, принюхиваясь, Говард.
- Наши, собственные! – Возмутился академик. – Огоньку?
- Не стоит. У меня есть свой. – Джанк чиркнул взявшейся откуда-то горелкой. Синий огонек ударил в кончик, и сигара испустила клуб похожего на тучку дыма.
- Рогос-рог! – Воскликнул неожиданно огнивец. – Я совсем забыл. Мне нужно забежать еще в девятый корпус. Господа, прошу прощения, я убегаю. Встретимся, как договаривались, вечером.
- Да, да. – Кивнул я, потому что гробовщик молчал с сигарой возле губ, задумчиво следя за струйкой дыма, втягивающейся в вентиляционную решетку.
Академик вышел. В эту же секунду Джанк с негодованием отвел сигару от лица и сунул в пепельницу, для надежности полив ее водой из минералки.   
- Вот же гадость. – Произнес сквозь зубы он. – И все здесь – ложь чистейшая. Мне мерзко. Понимаешь, Вань? Прав был Аргент в одном – еда рождается в навозе. И сейчас мы в самой его гуще. Нет. Самая гуща там, в белом посольстве. Тут еще нормально. Тут еще вдохнуть свободно можно. Ты вдохни покрепче, затянись обычным воздухом.
- Да. Странные они. Огнивцы эти. – Невпопад добавил я.
- Ты хоть усваиваешь, я надеюсь, информацию? – Спросил, с каким-то странным недовольством глянув на меня, ГБшник.
- Вроде. А я что, неправильное что-то делаю?
- На это ты ответить должен сам.
- Как, сам? Вы же сказали, что на месте объясните суть задания. Вот мы на месте. Дальше что? Я не могу понять, зачем я вообще понадобился в этой экспедиции. Иду как хвостик, создаю помехи. – Почесав затылок, я огладил волосы. Взгляд сам собой ушел куда-то в сторону. Мужчина испустил протяжный вздох:
- И так всегда… Ты делай выводы. Смотри по сторонам, исследуй, отмечай наиважнейшее, не думая о том, что цель будет достигнута. Пытайся вникнуть, изучить то, что реально мерзко, это пригодится. Ну, а если в голове возникнет путаница – спрашивай. Или ты до сих пор действительно не понял, для чего я взял тебя с собой?
- Задание, которое необходимо выпол…
- Нет! Задание… таких заданий были сотни. Знаешь, скольких человек я натренировал и научил, вытягивая с самых низких уровней на новую ступеньку, а затем еще раз, и потом – еще, я делал это в поисках тебя. Учитель за свой путь обязан сделать одного единственного человека. Одного единственного. Первый мой отряд остался где-то там, в замызганном стройбате, никого из них не приняли даже на должность прапорщика. Только, я не сдался, я искал других. Просеяв весь песок на берегах Евразии, я находил жемчужины размером с лейтенантов, бриллианты генералов, скромные топазы аналитиков – Статист, один из лучших начинателей, был десять лет со мной, и вот, он тоже встал, дойдя до края своего развития. А ты действительно способен, Вань. Но есть одна проблема, та же, что и у других – ты думаешь, что где-то есть порог между учебой и учением. В каком-то возрасте, мол, человек перестает слушать других, и с этого момента слушают его. Ложь. Гнусная, бессовестная! Вечно пополняй свою копилку знаний, вечно будь учеником, нет ничего достойней. Лишь тогда поймешь, к чему все эти кубики мозаики.
- Но у меня нет схемы. Вы же понимаете, зачем все это. Поясните. Основной акцент, где он сейчас? Я вижу, что огнивцы явно разлагаются, они на грани вымирания сейчас, наверное. Народы огрызаются, живя на этом вечном противостоянии. Но почему они не могут победить свой страх? Тот опыт с обезьянами, упреки в сторону Казмона. Предстоящая судьба огнивцев не сулит хорошего. Но почему эта ошибка до сих пор не перешла в победу правды, как у нас с Серпом?.. Хотя, постойте, кажется, я начинаю понимать. Мы обнаружили, что в противостоянии виновна третья сторона. Огнивцы этого не замечают. Но и я не замечаю. Снова арис? Эти твари поработали и здесь?!
- Вот, вижу, начинаешь понимать. – Вздохнул с улыбкой Говард. – А теперь перепроверь свои воспоминания, учитывая этот новый факт. – Последовав его совету, я задумчиво уставился в окно, где возвышались кубики теплиц.
- Аквинцы подготавливают базу для второй попытки уничтожить человечество? На этот раз через огнивцев. Ну, это понятно. Если жители хребта не будут поставлять провизию, проблем не оберешься, но войной на нас пойти они не смогут. Это очевидно – технологии не позволяют.
- Ты недооцениваешь технологии огнивцев. Время – не проблема, на изобретение подводных лодок им понадобится пять лет, и еще пять – на внедрение. Но я действительно имел в виду другое. Разве ты еще не понял?
- Некая догадка зреет в голове, но сформулировать ее не получается. – Пожаловался я. – Огнивцы чем-то выше нас. Они буквально выше.
- Есть одна легенда. – Говард глянул на меня с укором. – Об одном пророке – якобы пророке. А на самом деле он был попросту агентом засекреченной структуры. Этот человек призвал людей, и не каких-то там людей, а самых алчных эгоистов, поклоняющихся свету, убежать из той страны, в которой их гнобили. Он повел их через жаркую пустыню. Много лет блуждали эгоисты, погибая от когда-то восхваляемого Солнца, А пророк им обещал сады, благоухающие сочными плодами. Обещал, пока не умер. Может, умер, но, скорей всего, банально смылся. Смылся потому, что миссия его была закончена. Пустыня оказалась пройдена, и на другом ее конце действительно росли какие-то побеги. Главное, что не было злосчастного правительства. И стали жить светопоклонники по-новому. А через сотни лет весь мир погряз в наоборотнической вере эгоизма и агрессии друг к другу.
А теперь взгляни правде в глаза. Эмиль Дюкло, конечно, в полной мере вряд ли понимал, что повлекут его открытия – ученого вела чья-то рука. Но он один, по сути, стал причиной появления огнивцев. Обреченные, они десятилетиями будут ждать того момента истины, когда мучения закончатся. Их культ протеста развивается, и мы не можем научить людей, как правильно. Мы там, на глубине. Аквинцам торопиться ни к чему. Когда-нибудь мы воссоединимся с новым, измененным, видом человечества, и не успеем даже осознать, в чем дело. Это будет самой страшной катастрофой.
- Странно. Ведь, они могли бы поступить намного проще. И потом, не так уж много времени у водяных. Их мир буквально падает на нас. Десяток лет – еще даже трансгрессия не кончится, а на планете станет тесно.
- Теснота тут ни при чем. Аквинцы потрясающе хитры. В их план вошло не только и не столько человечество. Мне кажется, что есть у них какие-то строжайшие законы, по которым убивать инфледов строго запрещается. Убийство не своими, а, к примеру, нашими руками не считается. Эксперимент с мартышками – одна из стрелочек, ведущих к истреблению инфледов. Установки по контролю – та же песня. Вся эта политика ведет к тому, что кроме арис не должно остаться никого вообще. Сначала истребят инфледов. После – нас. В конце концов, аквинцы доберутся и до жителей хребта.
- Инфледов – первыми… о них сейчас вы так заботитесь. – Мой голос прозвучал с заметной хрипотцой. Плохой знак – память снова прорывается наружу. Но поделать ничего было уже нельзя. – Зачем же вы тогда, в Словении, позволили убить их!? – Отчеканил я.
- Да потому что я – единственный, кто сделал бы иначе! Ты бы не увидел правды. Мир бы не увидел правды. Иногда приходится идти и на такие меры, чтобы уничтожить тупость. Хочешь замечательный пример из прошлого? Существовал такой Гринпис. Придурки редкостные. Защищали эти гаврики природу. Просто потому, что у природы тоже, видите ли, право на существование имеется. На самом деле же идея сохранения природы происходит от того, что без нее погибнет человек. Законы делались во имя человека, а зеленые буквально извратили всю концепцию, рассеяли мораль. Так и тебе стало казаться, что инфледы – милые зверушки. Друга, видите ли, он нашел.
- Молчите. Это слишком…
- Слишком что? Неправильно? Инфледы, находясь на положении зверушек, изначально не способны как-то повлиять на человеческую мысль. Они – товар, который делят новые гринписовцы и новые охотники. А нужно сделать так, чтобы они действительно стали товарищами нам. Только союз всех, абсолютно всех разумных и трудящихся существ способен победить ту гадость, что живет в идеях арис.
- Я не знаю. – Я всплеснул руками. – Я не знаю. Все, что вы сказали – трудно. Но попробовать инфледов вытянуть, огнивцев вытянуть, для этого необходимо действовать. И я уже добился в этом многого. Скажите только, как…
- Да ничего ты не добился! Ни-че-го. – Ударил Говард кулаком, заставив жалостливо скрипнуть вроде бы массивный стол. – Я говорю тебе это на более высоком уровне, как человеку, понимающему жизнь. Учись. Запоминай. Только тогда из этого сопливого мальчишки, может быть, получится мужчина. – Ткнул он пальцем в мою грудь. – Теперь идем. И не забудь надеть свой шлем, на улице прохладно.
;
Глава 2. Суета.

Из здания мы вышли под звенящий голос диктора. На каждой улице стояли громкоговорители. Логичный ход: живя на континенте, можно ожидать чего угодно. Средство массового извещения людей необходимо, но прислушавшись к словам, идущим из ближайшего устройства, я опешил.
- Говорит сейсмическая служба САХ. Цунами! Приближается Цунами! Вследствие землетрясения, при магнитуде 9,1, образовалась мощная волна в Камчатском регионе мирового океана. Время на эвакуацию – один час, тридцать две минуты. Просьба срочно всем укрыться в близлежащем бункере и ждать дальнейших указаний. – Сообщение на этом кончилось, но через несколько секунд включилось снова. – Говорит сейсмическая служба САХ … - На улице людей было немало, но никто из них не проявлял особой спешки, будто информация была обыкновенной. Впрочем, кто их знает, может, и обычная.
- Давай-ка поторопимся. – Ускорил Говард шаг.
- Да ладно, люди ведь не беспокоятся, смотрите. – Я кивнул на выходящих из ворот рабочих. Обсуждая что-то, люди высыпали на площадку для парковки. Главный вытащил мини-компьютер из кармана и, смахнув перчаткой с монитора пыль, набрал команду. В тот же миг из помещения посыпалась толпа мартышек. Каждая из обезьян держала по объемистому ящику.
- Грузи! – Махнул рукой рабочий, и мартышки всей гурьбой полезли в припаркованные возле здания машины.
- У людей своя работа. – Говард потянул меня в другую сторону. – Они прекрасно знают этот город, а у нас с тобой пока что даже пропуск в бункер не приобретен. – На это я стыдливо промолчал. В Евразии системы пропусков нет в принципе, за редким исключением. Но кто сказал, что тут все, как в Евразии?
Мы миновали несколько кварталов. Джанк уверенно шел к цели. Плохо он ориентируется, ну, конечно, так я и поверил. Через полчаса мы, обойдя очередной уступ скалы, уперлись в металлический фасад. Над входом было выведено «Белое посольство».
- Как я и предполагал. Удачно. – Улыбнулся гробовщик.
- О чем вы? – Глянул я недоуменно на него.
- О том, что не придется бегать в поисках убежища. Посольство им является. - Окинув помещение повторным взглядом, я удостоверился, что Говард прав. Конструкция имела герметичные затворы и была довольно маленькой, что намекало на наличие подземных этажей. Не говоря уже о мощных сваях, впившихся в гранит скалы. Невольно бросился в глаза зеленый коврик перед входом. Он настолько резко контрастировал с махиной бункера, что сразу вспомнились обычаи японской дипломатии.
Джанк вытер ноги, превратив зеленый коврик в грязно-серый, и вошел. Я – следом. Грузные охранники на этот раз стояли в шлюзе. Стоило проникнуть в тесную подсобку, из окошка справа высунулся ствол, блестящий свежим маслом. Сзади щелкнул запирающий дверь механизм. Мы оказались в грамотной ловушке.
- Кто такие? Руки на виду, смотрите в камеру. – Скомандовал невидимый охранник. Говорили из динамика над дверью. Тот, что с автоматом, щелкнул рычажком предохранителя.
- Райков вас должен был предупредить. – Нисколько не смущаясь, обратился Говард к человеку по ту сторону стены.
- Какой такой Райков? – Спросил диспетчер, не меняя тона. Сердце замерло в груди от мысли, что случилось страшное, и нас подставили.
- Аргент Уранович Райков, ведущий академик, член совета по сельско-хозяйственным делам, гипнолог, психотерапевт, психолог, заместитель председателя совета управления торговыми потоками, а так же журналист – в газете «САХ сегодня» он ведет главную рубрику. Я полагаю, вам о нем известно. – Подытожил гробовщик.
- Не все читают «САХ сегодня». – Мрачно буркнул голос. – По какому делу прибыли? Снимите маски, покажите лица. – Посмотрев на Джанка, я увидел одобрительный кивок.
На этот раз освобождение от шлема не было таким приятным. Кожу сразу защипало. Титаническим усилием я подавил рвущийся наружу кашель и уставился сквозь жжение в глазах на дверь.
- Я – Говард Джанк – посол Евразии, а это – господин Иван Некрасов – представитель, защищающий права инфледов в их отсутствие. – Представил Говард нас, поочередно указав рукой. Занятная трактовка. Остается только пригласить Данилу Чернышева, как сторонника аквинцев, и тогда комплект уж точно будет полон. – Нам назначено свидание с министром обороны на сегодня. – Несколько секунд стояла тишина, затем включился индикатор на панели входа, и щелчок замка оповестил о том, что дверь открыта. Створки разошлись.
Я с облегчением надел шлем-маску, облизав зудящие сухие губы. Вот же мерзость! И глаза наверняка все красные теперь. Слезятся так, как будто лук недавно резал. Проверять фильтрационные системы белого посольства почему-то не хотелось. Я заметил, что мужчина тоже нацепил свой шлем.
- Чего-то я не догоняю. Если вы приехали к министру обороны, нужно договариваться с ним. При чем тут академик из СХ? Какое отношение имеют представители Евразии к алтинцам? – Произнес все тот же голос, но уже не сквозь динамик, а вживую. За столом сидел уродливый мужчина с шрамами на пол лица.
- Такие вещи нужно спрашивать еще до входа. – Хмыкнул Говард. – Вас вообще предупредили насчет нас, я что-то не могу понять?
- Боюсь, что эта информация – секретная. А спрашиваю так, из любопытства. Не переживайте, если б мы имели даже малые сомнения, пришили б вас еще на въезде в город. Очень странно, что прибывшие на встречу по вопросам обороны люди приезжают на алтинском вездеходе. – Человек нахмурился и бросил взгляд на монитор перед собой. – Тем более, что по дороге вы заехали в отдел СХ.
- Как вы сказали? Эта информация – секретная? – Напомнил Джанк. – У всех свои секреты.
- И у всех свои законы. – Человек нахмурился еще сильней. – Ну, хорошо. Я пропускаю вас, однако помните – любое лишнее движение, случайный поворот не в тот проход, и будет плохо. Так что, аккуратней – я о вас же беспокоюсь. Пару дней назад тут инцидент был… ладно. Вам в ноль третий кабинет, второй подвальный ярус. Карта, если что, висит на каждом этаже, у лестницы.
- Спасибо. – Гробовщик, проигнорировав пренебрежительное выражение охранника, направился вперед.
- Надменный тип. – Включил я внутреннюю связь. – Или у них так принято ко всем, кто связан с Алтой, относиться?
- Есть немного. – Джанк кивнул. – Казмонцы бесятся на этот счет особо люто. И не беспричинно. Год назад правитель укрепил свои позиции, сместив министра обороны – неофициального руководителя казмонцев – и присвоил эту должность человеку из своей элиты, разумеется – алтинцу. У военных это вызвало огромный шок, но до сих пор они молчат. Лишь злятся втихомолку, понимая, что сегодняшняя власть их не поддерживает.
- Нда. Такое ощущение, что до раскола общества остались считанные дни.
- Оно уже расколото. – Мужчина указал рукой на двух строителей в начале коридора. Поначалу я не обращал на них внимания, но тут заметил странное. Обмазывая спец-раствором облицованную плиткой стенку, эти парни скалывали по кусочкам разноцветную мозаику и клали в ящики. Но облицовка явно не нуждалась в обновлении, красивая и дорогая. Для чего ее менять? А рядом находились ящики с обычной плиткой, судя по всему – замена.
- Переносят? Но ведь это – белое посольство. – Я недоуменно хмыкнул. – Важное правительственное сооружение.
- А так же – запасной штаб Министерства Обороны. – Джанк кивнул. – Но для алтинца в радость напортачить, даже самым малым образом, своим давнишним недругам. Я полагаю, эту плитку через несколько недель мы сможем видеть, например, в квартире у министра обороны. Или в доме одного из его родственников.
- Что за мелочность? – На этот мой вопрос мужчина предпочел не отвечать.
Найдя необходимый кабинет, мы позвонили в кнопку, расположенную возле дверцы. Загорелась лампочка над входом. Странно это все – без очереди, записей, звонков, проверок. Так, на входе пошерстили малость, даже документы не спросили. Но войдя вслед за ГБшником в по-секретарски скромный кабинет, я понял, что к чему.
- Добро пожаловать. – Стеклянная улыбка девушки, сидящей в кресле за большим столом, сказала больше, чем произнесенное ей вслух. – Иридий Борович, увы, сейчас на конференции. Вы – Говард и Иван, насколько мне известно. Можете присесть и подождать. Министр будет скоро. Вы ведь у него записаны? – Глаза, похожие на шарики, которые я в детстве выковыривал из горлышек бутылок водки, подозрительно блеснули.
- Разумеется. – Кивнул мужчина. – Он придет сюда?
- Конечно, нет! – Всплеснув руками, секретарша указала на большой экран, висящий на стене. – Видеосвязь – единственно возможный вариант, и то, если получится. Министр очень занят, он находится за сотню километров от посольства и не может тратить свое время на такие путешествия. Тем более – цунами надвигается, вот, только что сообщили. – Девушка изящно пробежалась пальчиками по документации, лежащей на краю стола, как будто что-то там выискивая. Говард с каждым ее словом хмурился все больше. Грузно сев в одно из кресел, он задумчиво уставился на монитор. Я попытался выйти с Говардом на внутреннюю связь, но он немедля оборвал канал и строго погрозил мне пальцем.
- Плохо. – Произнес мужчина, наконец. – Нам не подходит видеоканал. Его могут прослушать.
- К сожалению, иного выхода не остается. – Взгляд святого вызвал у меня такое омерзение, что захотелось подойти и выбить эту белоснежную улыбку.
- Нет. Пожалуй, все-таки, вы можете помочь. – Сказал спокойно Говард. – Если объясните, где сейчас находится министр. Думаю, пока идет цунами, у него найдется время, чтобы обсудить пару вопросов.
- Говорю же, не успеете. – Девчонка посмотрела на него как на тупого.
- Мы попробуем. Еще есть целый час. – На это секретарша лишь пожала плечиками.
- Ладно, слушайте. Но я предупредила, и на камеру отказ ваш зафиксирован. Итак…

***

- Вот интересно. Мне лишь кажется, или сегодняшняя экспедиция полна спонтанностей? – Захлопнув дверцу, я уселся поудобней. Говард утонул в соседнем кресле, «за рулем». Проспекты, бывшие недавно полными людей, утихли. Редкие прохожие поспешно двигались к убежищам. На нас смотрели странно.
- Ты привыкнешь. – Крутанув ключ зажигания, Джанк снял машину с ручника. – Хребет куда как более запущен, нежели все тот же Серп. Каждый заботится о личной выгоде, дела приходится обдумывать самостоятельно. Никто нас бить не станет, но и помощи ждать бесполезно.
- Мы могли бы подождать министра в бункере, а после наводнения отправиться к нему. – Подал, как мне казалось, правильное предложение я.
- Чтоб услышать нечто вроде: «Извините, но Иридий Борович уже уехал»? Надоело. Либо мы его найдем сейчас, либо отправимся домой не солоно хлебавши. – Надавив на рычаги, мужчина резко стартовал, и вездеход, елозя шинами по мокрому покрытию, влетел на автостраду. – Видишь ли. – Продолжил Джанк. – Срединно-Атлантический хребет живет по ветке управляемого хаоса. Запомни это словосочетание, оно еще не раз ударит по Евразии, по нашей точности, техничности, по нашим правилам, законам, отмуштрованным и отрихтованным, работающим как швейцарские часы. Здесь все в движении, и если замереть, укрыться в прочном бункере, ни черта у тебя не выйдет. Сдохнешь. – Рев мотора нарастал. Машину резко дергало на поворотах, но балансировка массы не давала ей свалиться на бок. Что касается безумной скорости, тут Говард проявлял поистине высокоточную реакцию. – При всем при том, огнивцы могут быть потенциально еще более опасными предателями, чем СС. Данила Чернышев порабощен открытой информационной давкой, а огнивцы изначально и без помощи аквинцев приняли идею управляемого хаоса. Возможно даже, водяные не причастны к современному развалу на материке. Ну, надавили пару рычажков. Ты понимаешь, где реальная угроза? Так что, надо осторожнее. Не расслабляйся, мы на территории врага.
- И этот враг полезен. Для чего иначе мы, рискуя всем, пришли сюда? – Напомнил я.
- Да мне бы самому понять, что делать. Главное – это найти, кому здесь можно доверять. Министр обороны, своровавший государственную плитку, явно не подходит. Но задачу выполнить сейчас необходимо. Слишком мало времени. – ГБшник зарычал.  – Его совсем нет!
- А чего конкретно вы хотите? Все-таки.
- Да все того же. Все того же, друг мой. Слышал про ГЛОНАС уже? Не тот ГЛОНАС, что при СССР был, новый. Из последних разработок НИИ Океанологии и вашего НИИ. Совместный долговременный проект, который все пристроить не могли. Не помнишь разве?
- Честно говоря, впервые слышу. Серый что-то о подобных разработках говорил, но вскользь. А должен был?
- Да, в общем-то, не обязательно. Ведь раньше мы не контактировали со Срединно-Атлантическим хребтом, а без него проект осуществить весьма проблематично. Да и применения на тот момент особого подобной технологии не наблюдалось. В двух словах ГЛОНАС – это система гидро-спутников и терра-станций быстрого обмена радиосигналами. Так говорил Можайский. А по сути, плавают огромные буйки по мировому океану, точно так же, как когда-то спутники летали, и передают сигналы. С помощью такой системы можно вычислить аквинцев, да и многое другое.
- Это – гидро-спутники. Которые буйки. – На всякий случай уточнил я. – Ну, а терра-станции? Зачем они?
- Я думал, что ученому ответ на это сам придет в его светлейший ум. Похоже, я ошибся. – Говард глянул на меня с усмешкой. – Раньше спутники летали над Землей, ничто им не мешало связываться меж собой, и радиоволна шла беспрепятственно. Сегодня большая часть суши под водой, и если раньше передать сигнал не позволяли горы, то сегодня океан довольно ровный. В принципе – сплошной. Проблема заключается в одном единственном материке. Поэтому на горных пиках САХ необходимо закрепить сеть ретрансляторов для полного охвата гидросферы.
- Сколько ж это надо спутников установить… трансгрессия уже закончится, пока мы будем оборудовать ГЛОНАС.
- Работы начались уже давно, еще с изобретения пираний Эпсилон. На каждую подлодку этой группы установлен мощный передатчик. Проще говоря, подлодки входят в сеть «буйков», как дополнительные элементы. Станционных штук пятьсот уже. В любой момент их можно вывести на нужные позиции, в течение двух-трех дней.
- Остается только горная проблема. – Подытожил я. – И если все получится, аквинцы попадут в пронзающий свет наших волн. Кстати, каких? Обычные частоты радио их обнаружить явно не способны, тут, скорее, нужно вычислять какую-то особую активность мозга, вроде тепловизора, но это же безумно сложно!
- Сложно или нет – вопрос к ученым. Мне сказали, все будет готово со дня на день. Якобы они использовали методы Дюкло, еще чего-то там… Ах, да! Можайский говорил, что тот прибор, при помощи которого вы языка поймали, стал основой новой технологии. Нашли они волну, короче. – Говард сбавил ход на резко поворачивающей дороге, миновав крутой обрыв. С утеса нам открылась потрясающая по великолепию и ужасу картина. Море простиралось, словно на ладони. В сотнях километров от материка застыло изваяние волны, как будто горизонт вдруг изогнулся. Сине-белое, оно едва заметно колебалось. Я, конечно, знал – на самом деле скорость приближения цунами велика, но мощная волна была уж слишком далеко. 
- Волну нашли. – Я повторил последние слова гробовщика, невольно ужаснувшись искажению понятия, которое было дано вначале. – Сколько времени осталось до цунами?
- Успеваем. – Бросив лишь короткий взгляд направо, Говард надавил на газ.
И мы действительно успели. В самую последнюю минуту. Это как всегда. Жаль, вездеход пришлось оставить на поверхности. Снесет его к чертям, и поминай, как звали.
Честно говоря, я ожидал очередной заминки перед входом в бункер. Но, как оказалось, секретарша все-таки предупредила местную охрану о гостях. Наверное, не ожидала, что успеем и сообщила для отчета. Мол, старалась, как могла, но эти евразийцы никого не слушают. Спасибо и на этом.
Комнатка прихожей: белоснежный потолок и грязный пол. Охранник покрутил в руках мой пластиковый паспорт, удивленно хмыкнул и вернул. Скорей всего, он ничего не понял. Мне было плевать. Я вдруг со всей отчетливостью понял, как умаялся за этот день. Больше всего тянула силы неопределенность, но теперь-то ситуация ясна. Из бункера министр никуда не убежит. И я расслабился. Позволил даже сесть себе на краешек скамейки. Джанк еще с минуту разговаривал о чем-то с парнем в форме, а потом он мне кивнул, и путешествие продолжилось. Совсем немного, и, наверное, удастся отдохнуть, вот только выясним свои дела.
Из комнатки в другую комнатку, побольше – холл, наверное – оттуда – в главный коридор. Откуда-то донесся шум. Чем глубже в бункер, тем сильнее ощущались признаки активной деятельности. И вот, очередной раз миновав порог, мы оказались посреди подземной площади. Наверное, все люди города пришли сюда на время катаклизма. Шевеление толпы напоминало лес, колышущийся на ветру. Люди толпились возле информационного экрана, набирали что-то на панелях, пили кофе, купленный в ближайшей забегаловке. В двух метрах от меня проехали на чем-то вроде самокатов люди в пиджаках. Один из них стрельнул окинул меня взглядом, чисто по-торгашески, и как ни в чем не бывало продолжил путь. К тому, что люди не таращатся на мой костюм, я как-то приспособился, но протолкнуться через тесную людскую массу представлялось невозможным.
Говард поступил довольно просто и разумно. Он пристроился вслед за людьми на самокатах – перед ними масса почему-то расступалась.
- Местные предприниматели? – Предположил я.
- Угадал. – Немногословно бросил гробовщик. Он юркнул в боковой проход, и мы по-новой закружили в бесконечных коридорах.
Люди в пиджаках нам попадались часто. Впрочем, «в пиджаках» - это я так, на самом деле были и без пиджаков, а выдавал их взгляд. Такого взгляда я давно не видел. Разве что у той девчонки – секретарши. Наглый, прозорливый. Воровской. Предприниматели тут явно заправляли.
- Сто шестнадцатый. – Остановился Джанк в конце прохода, упирающегося в двустворчатую дверь. – Пришли. – Ну, наконец-то. Дверь была не заперта, и мы проникли внутрь. Лекционная аудитория на человек пятьсот: зеленая доска, ряды красивых, черных парт, огромная картина на дальней стене, сияющие словно звезды, чуть притушенные лампы. Но и только. В помещении не оказалось никого.
- Здесь пусто. – Произнес я очевидный факт. Мужчина не ответил. Он прошел в другой конец и заглянул в подсобку. Хмыкнул. – Как же так. Наверное, мы опоздали. Или раньше времени пришли. – Я заглянул под парты, словно сам министр обороны прятался под ними. Разумеется, и там (помимо пыли, фантиков и пары смятых в ком листков) царила пустота. – Ушел. – Сказал я в третий раз. Джанк подошел к одной из парт и сел, задумавшись. Его взгляд не сулил хорошего, и потому я предпочел немного помолчать, усевшись рядом. Ситуация комичная, но, как ни странно, частая. Гоняться за министром обороны оказалось делом сложным не случайно.
Миновало пять минут, а Говард все сидел. Тревожный писк сирены возвестил о том, что шторм достиг убежища. И правда – легкий гул послышался откуда-то издалека. Наверное, звук проникал сквозь вентиляцию. Гул нарастал, и вскоре стал всерьез нервировать.
- О, как колбасит-то! – Раздался голос сзади. Резко обернувшись, я пригнулся, собираясь пользоваться партой как укрытием. Рука нащупала пенал от пистолета. Но седой старик со шваброй, улыбающийся сквозь усы, мгновенно успокоил вашего покорного слугу знакомым образом уборщика. Старик прошел, наверное, сквозь черный ход, который находился в дальней части зала. Он поставил на пол полное воды ведро и, окунув серую тряпку в емкость, намотал ее на швабру.
- Да. – Сказал я, чтобы как-то оправдать свой резкий разворот. – И гром так бьет, задергаешься тут…
- Цунами – это не гроза. Во время катаклизма грома не бывает. Ну, а ежели и есть, он нипочем не связан с ентим.
- Суть одна. – Махнул рукой я. – Слушайте, а вы не знаете случайно, что недавно проходило в этом зале?
- Опоздали? – Покачал мужчина головой сочувственно. – Да черт его поймет, признаюсь. Конференция какая-то. Ведь этих пиджаков не разберешь, болтают чепуху про индексы, про даунов своих, про Джонсонов, тарификационные издержки, квоты на селекцию, ребрендинги, франчайзинги – сплошная бесовщина.
- Вы не знаете случайно, был ли там министр обороны? На мероприятии.
- Министр обороны? – Деланно задумался мужчина. – Кто енто, министр обороны?
- Вы не знаете министра обороны? – Удивился я.
- Наверно, вы имеете в виду министра распродажи! Как его там… знаю, знаю. Был.
- Да нет, нам нужен именно министр обороны. – Настоял я.
- Погоди. – Джанк положил мне руку на плечо и тоже развернулся. – И куда направился министр распродажи? – Обратился он к уборщику.
- Да кто его поймет. Часа четыре как окончилось мероприятие. Я задержался, дочку надо было проводить до садика… а вы спросили бы охранников! – Родил он мысль.
- Врут ваши охранники. – Мужчина развернулся и опять уставился перед собой, уйдя в раздумья.
- А министр обороны что, еще министр распродажи? – Удивился я, переводя взгляд то на Говарда, то на уборщика.
- Да нет, шучу я так. – Ответил человек со шваброй. Он провел по полу тряпкой, начиная свое дело. – Ваш напарник прав. А продавец – всего лишь прозвище, так как министр этот распродал всю армию, оставив только внутреннее охранение. Чиновник не ахти какой, другого, говорят, и нет. Но только кажется мне вот что – брешут. Это он нагадить всем милитаристам вознамерился, причем здесь опыт… Ссора между Алтой и Казмоном всех погубит. Впрочем, что я, тьфу-тьфу-тьфу. Надежда есть всегда. Не слушайте меня, я старый человек. На вид ведь вы – вполне решительные люди, зачем решительных людей тревожить глупостями.
- Вы ведь нас совсем не знаете. – Прищурился я с подозрением. – Решительность читается на лицевом щитке скафандра? Я не знал.
- Слух о вернувшихся из-под воды собратьях ходит по материку уже два месяца. Вы нам поможете, так говорят. Я верю. Только, соберитесь, а иначе трудно будет. Плохо чуете паразитически настроенных людей вы, вот что.
- А у вас есть предложения получше? – Снова подал голос Говард. Странный разговор. Странное место. Странный день. И странные решения. Сегодня необычным было все. 
- Скажите, для чего вы прибыли? Что вам тут нужно? – Не смущаясь, произнес старик. Представив, как ГБшник начинает объяснять уборщику про назначение и технику ГЛОНАС, я еле удержался, чтоб не хохотнуть. – А впрочем, знаю, что вам посоветовать. – Ответил сам себе старик. – Кто ищет главного по обороне, пусть идет не в министерство, а на серый холм, в двенадцатую часть. Там – резиденция трех генералов, управляющих по-настоящему.
- Как так, по-настоящему?
- А так. В любой стране, пусть даже самой испоганенной, есть люди. Есть народ. Патриотические силы ждут своего часа, обращайтесь к ним.
- Но мы не собираемся переворота совершать. Пока что. – Я нахмурился.
- Не слышу, что? Цунами воет. – Прохрипел уборщик, шаркая в ведре. – Вы к генералам загляните, пусть они ответят. Уверяю вас, не ошибетесь. Все ответы. И дела. А с торгашом еще полгода будете мотаться. – Ничего не понимая, я уставился на Джанка. Гробовщик по-прежнему сидел в задумчивости. Вдруг он поднял голову. Решился.
- После шторма двигаем на серый холм. – Сказал мужчина, как отрезал.
- Эм… так точно. – Выдавил я из себя. Нет, все же, странный день. Страннейший. Хорошо, хоть отдохнуть возможность появилась, наконец.

***

Вода еще немного пошуршала по поверхности, смывая все, что не успели закрепить рабочие и оставляя маленькие айсберги на берегу. Она стремительно неслась против законов физики к вершинам гор, но скалы оказались неприступны. Ни одно цунами не могло достичь разлома – стыка плит, в тени которого бурлила лава. Если воля Посейдона в один день окажется настолько мощной, что волна перемахнет этот уступ, соприкоснется с мерно колыхающимся адом, материк, скорей всего, погибнет. Взрыв разрушит все на много километров от района соприкосновения воды с огнем, и это станет первым шагом к гибели цивилизации людей.
Но это рассуждения. На самом деле, несколько часов побушевав, стихия сдалась и ушла обратно, в океан. Пожалуй, надо будет посоветоваться с Серым о возможности установить немного ГеоТЭС в Камчатском регионе, а то мало ли. Втянув остатки пищевого концентрата через трубочку, я встал и сделал пару разминающих движений.
- Ты готов? – Спросил ГБшник, обернувшись. Вид его костюма малость изменился. Автомат, обычно прикрепляемый к спине, в два раза сложенный, висел сейчас на поясе, что неудобно для хранения, но сильно ускоряет подготовку автоматчика к стрельбе. Манипуляторы передвижения, при помощи которых корректировался быстрый бег, наоборот – убрались за спину, а вместо них на голенях и локтевых суставах выросли какие-то шипы.
- Насколько я могу понять, мы собираемся лезть в гору не условно, а буквально? – Я уже успел сравнить нововведения с имеющимся в базе данных инструктажем по эксплуатации.
- Так будет в два раза быстрее. Ничего, давай, вставай. Вспомнишь хотя бы то, чему учили в детстве.
- Эх. – Вздохнув, я обернулся на подсобку, где уже минут пятнадцать пропадал уборщик. Попрощаться бы. Хороший человек. Однако, удаляющийся тихий стук шагов гробовщика не оставлял иного выбора, и, развернувшись, я последовал за ним.
На выходе из бункера пришлось остановиться, адаптируясь к серьезно изменившемуся городу. Воображение не обмануло – айсберги и вправду были. Прямо возле входа замерла наполовину вдавленная в почву глыба грязно-серого оттенка. Предприимчивые люди уже скалывали мелкие куски и отвозили их куда-то на одноколесных тачках. Ни одно строение не пострадало, что казалось странным, потому что далеко не каждый дом хребта был оборудован достаточно надежно для того, чтоб пережить подобное явление. Один из айсбергов остановился в метре возле здания, и люди суетились, убирая глыбу, пока та не растеклась и не устроила очередной мини-потоп. Я с каждым часом пребывания на суше все сильнее поражался удивительному то ли пофигизму, то ли постоянному спокойствию огнивцев. Однако, надо было выбираться. Время поджимало – до свидания с Аргентом оставалось пять часов. Хотя, какие пять… тут месяц отмотаешь, с этими погонями.
Сначала мы хотели позаимствовать у города автомобиль, чтобы проехать двадцать километров до скалы, но вдруг я обнаружил вездеход, тот самый, что мы бросили, когда приехали сюда. Весь извазюканный, он тихо спал, прибитый к белому забору фабрики. Открыв водительскую дверь, мужчина отошел в сторонку. Сквозь образовавшуюся щель хлынул поток воды – кабина оказалась полностью затоплена.
Но завести машину, как ни странно, удалось практически мгновенно. Наша техника. Я плюхнулся в журчащее, пропитанное жидкостью, сидение, устроился удобно, вездеход отъехал чуточку назад, и, расплескав дорожку луж, продолжил путь. 
- А что за часть такая, на холме? Чего они там охраняют? – Обратился я к гробовщику, когда мы выехали за границу города.
- Задача большинства частей – не оборона спец-складов, как кажется иным из журналистов, и не бдительное охранение границ страны, а обучение бойцов. И если часть находится в глуши, вдали от общества (особенно, огнивского) – это, скорее, плюс, чем минус. – Пояснил мужчина.
- Но они не смогут быстро среагировать на нападение.
- Ты ошибаешься. Способность выдвинуться на позицию ко времени зависит не от места дислокации, а от системы управления. Какое управление у армии хребта, ты видел только что. Сейчас посмотрим, что творится в люде.
- Полагаете, что генералы смогут нам помочь?
- Вполне возможно. Судя по огнивским слухам, наш авторитет в стране достаточно велик. Ну, в крайнем случае, заплатим местным за оказанную помощь, за моральный вред. Ты сам прекрасно понимаешь, как все это происходит.
- Да уж. – Я вздохнул. – Приходится.
Петляние по узкой трассе вывело машину на очередное горное плато, которые, слоясь, как бы лежали друг на друге. Здесь следов цунами уже не было. Да и следов чего-либо другого тоже. Голая равнина, полная разломов и кальдер. Здесь не росло даже коричневой травы. Хотя, прошедшая когда-то по этому месту тектоническая буря явно прекратила свое буйство много лед назад. Лишь скалы впереди, которые стояли в ряд, напоминая пирамиды древнего Египта, вспыхивали желтым, алым, а порой и синим сквозь завесу дыма, обволакивающего черные верхушки.
Серый холм, на самом деле, более напоминал одну из этих гор. Ну, разве что, он был пониже, но и только. Самый близкий к нам, он выступал вперед почти отвесным склоном, явно сколотым когда-то.
Трасса огибала холм и уходила по спирали вверх. ГБшник повернул к обочине при первой же возможности. Припарковавшись, мы покинули машину. Прежде, чем начать подъем по самому уступу, предстояло миновать разбросанную возле серого холма груду камней. Мужчина влез на первый, метра полтора в высоту, булыжник. Оттолкнувшись, он перескочил вперед.
- Эм. – Я с минуту изучал, как он огромными скачками перемахивает трех-пятиметровые пролеты. – Знаете… Идите к черту! – Прошептал я тихо и направился куда как более простым путем, протискивая тело между валунов, и обходя там, где пролезть бы было невозможно. Впрочем, от такого способа я быстро отказался, угодив ногой в какую-то дыру, и еле-еле эту ногу вытянув оттуда.
- Хватит клоунадой заниматься. – Джанк, поняв, что я не успеваю, повернул назад и, обнаружив только что описанную ситуацию, подал мне руку. – Залезай. – Пришлось последовать совету.
Оказавшись наверху, я понял, что подобным способом передвигаться вправду проще. Главное – не перебарщивать. Экзопротезы Богомола слишком мощные, и можно ненароком перепрыгнуть камень, угодив в овражек. Вспомнилось ночное путешествие с Алисой на руках, когда я, в первый раз использовав «12-В-12», вдохновился этой темой и решил немного удивить девчонку. Но в ту ночь все небо было словно бисером усыпано, и звезды придавали атмосфере некую романтику. Сегодня небо заслоняли тучи, а единственной отчетливой деталью был серый уступ холма, к которому мы приближались. Грозная махина заслонила все вокруг, и вскоре я остановился. Прыгнув еще раз, я врезался бы в склон.
- И дальше нам туда? – Пришлось поднять руку почти что вертикально, дабы верно указать маршрут. Вместо ответа Говард лязгнул растопырившимися шипами на ногах и плавно совершил скачок, вцепившись в камень. – Блин. А, может, я на вездеходе? Я водить умею. – Голова чуть закружилась, когда я еще раз посмотрел наверх.
- Включай систему «альпинист» и прыгай. – Ровным голосом ответил Джанк и быстро-быстро заработал всеми четырьмя. Он миновал с десяток метров, и тогда из рюкзака мужчины выстрелили две веревки с кошками. Они за что-то зацепились наверху, сработала система свертки, и подъем ускорился. Через минуту гробовщик уже стоял на первом из семи уступов, по которому вилась дорога. – Ну! – Поторопил мужчина сверху. – Прыгай. Альпинист, как и сапер, всего однажды может ошибиться.
- То-то и оно. – Вздохнул я.
 Постояв немного, я в конце концов решился. Эх! И правда, нечего терять. Прыжок… Ножи уткнулись в твердый камень. Он совсем не собирался поддаваться острому металлу. Скрип и скрежет возвестили о недобром. Медленно, но верно, я съезжал к земле. Вниз-то, конечно, всего метров пять, но… Я попробовал воткнуть зацеп повторно. Это привело лишь к еще большей нестабильности. Зависнув на секунду на одной руке, я ощутил, как камень надломился, рухнула последняя надежда. Проелозив по скале те самые пять метров, я ударился о камни и, не удержавшись, приземлился на спину. Точней, не на спину, а на то самое, но разницы особой это не давало. Опозорился я – вот что.
Джанк вздохнул и, видимо, закрыл ладонью лицевой щиток, чтобы не видеть этого.
- Наверное, мне все же стоило на вездеходе. – Буркнул я.
- Цепляйся за веревку. – Прямо по макушке мне ударила какая-то железка. Это Джанк спустил свою систему быстрого подъема. Уцепившись за нее, я по инструкции уперся в склон ногами и руками. Заработала механика…
Сквозь постоянные тычки и задевания я все-таки в итоге оказался наверху. Не дожидаясь, пока я приду в себя, мужчина приступил к подъему на второй склон.
- Соберись. Ты должен это сделать! – Встав, я попытался повторить его маневр, но опять свалился. Говард со смешком втянул меня на новую ступень. И этот тихий, чуть заметный смех, вселил в меня какое-то несокрушимое стремление во что бы то ни стало совершить подъем. И ярость не пропала даром. В третий раз мне удалось залезть намного выше, а четвертый так и вовсе оказался полностью удачным. В пятый раз мы двигались уже плечо в плечо, что же касается шестого, тут я начал разговаривать.
- Послушайте. – Сказал я, чтоб не думать о том расстоянии, которое осталось позади. – Я что-то не пойму. Где часовые? Мы уже почти добрались до вершины.
- Грамотного часового ты, друг, не увидишь до того момента, пока он не встанет за твоей спиной и не прикажет положить оружие на землю, а, скорей всего, и вовсе не пристрелит, чтоб с концами. – Усмехнулся гробовщик. – Но можешь не переживать. Такого оголтелого проникновения не ожидают даже генералы. – Это успокоило меня.
Но Говард ошибался. Вот уже минут пятнадцать база знала о проникших на их территорию потенциальных неприятелях. Когда седьмой уступ был покорен, и я присел, чтобы немного отдохнуть, на самом краешке, внезапно загоревшийся прожектор дезориентировал сознание, заставив вздрогнуть. Я чуть не свалился вниз, и лишь благодаря тому, что Джанк заметил это, поддержал, все кончилось благополучно.
Кончилось благополучно?
- Руки вверх! Оружие на землю, твари! Ха, попались-таки, чертовы аквинцы. – Прокричал торжественно какой-то парень по ту сторону луча. – Теперь заплатите за все, что сделали. И лучше бы вам спрыгнуть со скалы сейчас, разбившись, как вы любите, чудесным водопадом, чем пойти со мной. Допрос, я чую, будет долгим. – Я переглянулся с Джанком, ничего не понимая.
- Руки вверх, что непонятного? – Пробормотал он, поднимаясь и показывая пустоту в ладонях.
;
Глава 3. Генерал.

- Если вы не снимите костюмы, я их вместе с кожей прямо тут сдирать начну. – Негодовал мальчишка-офицер, расхаживая возле нас с хмурым лицом. К активным действиям он, впрочем, прибегать пока что не решался. А давно пора бы. Мало зверя на обрыв загнать, его еще доставить в клетку как-то нужно. Но увы.
- Да как же я костюм сниму, когда нельзя? Товарищ лейтенант, у вас свои приказы, у меня свои. – Развел руками Говард, ухмыляясь. Эту странную манеру ополченца из глубинки выбрал он удачно. Офицеру руки об такого-то марать не хочется. У офицера гордость. – Понимаете. – Продолжил гнуть свое мужчина. – Дело сложное. Во время операции мы не имеем права избавляться ни от средств вооружения, ни от, тем более, брони. И если первое мы для порядка сдали, без второго шкуру с нас сдерет начальство по прибытии верняк! Так что, забейте и забудьте.
- Что?! – Парнишка чуть не поперхнулся собственной слюной. – Да как вы смеете, проникнув на объект, секретный, между прочим, утверждать такое? Вы – шпионы чертовы.
- Наоборот – союзники, товарищ лейтенант. Евразия прислала нас для встречи с генералом Иволгиным. Между прочим, важные проблемы движемся решать. К тому же, время, сами понимаете. И господи, скажите, почему вы вдруг нас за аквинцев приняли? Перепроверьте инфракрасные приборы, черти что творится. – Отдышавшись, он добавил невпопад, намеренно картавя сложные слова. – К тому же, опираясь на международную конвенцию резидентуры, из которой следует, что каждый человек имеет право на…
- У вас нет прав! – Втянул с силой ноздрями воздух офицер. Брезгливость в его тоне нарастала. – Сапиенсы вроде вас не могут быть простыми. Чую. Тут слушок пошел, что даже люди стали помогать этим поганцам. Лично я такого даже в мыслях бы не допустил, но факты убедительны. А вдруг у вас в костюмах что-нибудь еще запрятано, и ваша цель на самом деле – устранить командование двенадцатой военной части? Я не допущу подобного. Так что, разоблачайтесь и вперед. Ведь сами тормозите собственную операцию, конечно, если эта операция имеет место быть. – Узкий оскал из-под армейской кепки был похож на пасть акулы. Офицер отдал приказ, и его люди стали надвигаться, собираясь вытеснить нас в пропасть. В этот миг я пожалел, что вместе с пистолетом выложил и альпинистские ножи, которые товарищ лейтенант назвал «опасным средством умерщвления». Сейчас они бы пригодились в быстром спуске, если все-таки придется убегать. Но Говард, как всегда, спас ситуацию:
- Согласен. – Произнес он. – Я снимаю шлем. – При этом он и вправду потянулся к рычажкам на шее. Говард сделал незаметный шаг вперед, и я подумал, что сейчас начнется шоу. Сфера зашипела, облачко сиреневого пара вырвалось сквозь узкое отверстие, едва не зацепив приблизившихся к нам бойцов. Те отшатнулись и с опаской стали переглядываться меж собой. Ошибка непростительная. В эту бы секунду броситься на них, скрутить на пару, только Джанк не шелохнулся. За три дня пути ГБшник подзарос, и я заметил, что его щетина на две трети состоит из седины. Стареет гробовщик. Но взгляд его по-прежнему светился сталью. Говард даже не поморщился, когда наполненный опасными для человека примесями ветер всколыхнул его мокрые волосы.
- Теперь костюм. – Пробормотал, пытаясь спрятаться за дверцей ГАЗика, товарищ лейтенант. На этом самом ГАЗике был закреплен прожектор, из которого по нам старательно светили часовые. Сжавшийся в его тени парнишка выглядел особо жалко. Но когда Джанк снял костюм, он осмелел. – Три шага вправо, взгляд перед собой. Второй пусть тоже стаскивает свой «экзоскелет», он что, глухой у вас? Так, объясните, чтобы понял! – Промаршировав к обрыву, лейтенант зачем-то подошел к самому краю и окинул взглядом каменистое плато. Я уже, было, «потянулся к молнии» своего костюма, раздеваться перед столь неадекватным офицером не хотелось, но запас идей на этот счет не слишком изобиловал иными вариантами. Конечно, если не считать идеей неожиданный бросок на лейтенанта и последующее побоище, в котором я подобно Рембо перебил бы всех солдатиков из пулемета, установленного на машине около прожектора. Подобный замысел прекрасен, к сожалению, лишь в фильмах для дегенератов. А на самом деле Говард поступил единственно возможным способом. Хотя, и тут он проявил сноровку. В тот момент, когда я начал стаскивать свой шлем, ГБшник обратился к офицеру:
- Слушайте. Вам ни к чему брать моего напарника. Пусть подождет на улице. Я в паре главный, обладаю всей необходимой информацией. А Ваня – буйный человек. Проблем с ним выше крыши. Понимаете меня, товарищ лейтенант?
- Похоже, понимаю. Неужели начинается нормальный разговор? Отлично. – Воодушевился парень. – Говорил же я, в вас что-то есть. Хитер. Хитер! – Он обернулся на своих бойцов, отдав приказ. – Второго проводите в карцер и заприте. Первый будет явно посговорчивей. – В меня уставились четыре дула. Поразительно, насколько проще человек поверит в гнусное предательство, чем в адекватную аргументацию. Идя в указанную сторону, подталкиваемый в спину железками, я только восхищался хладнокровию, с которым Говард согласился на такую жертву.
Несколько минут мы с Джанком шли бок о бок, но возле забора, ограждающего часть, нас развели в разные стороны. Я попытался встретиться глазами с Говардом, однако тот проигнорировал мой взгляд. Лицо гробовщика покрыли трещинки, глаза слезились, а походка сделалась немного неуверенной. Пусть он продержится еще немного – думал я – до помещений пусть доковыляет, ну, а там, быть может, очистители стоят. 
Я шел вдоль сетчатого невысокого забора, иногда бросая взгляд на территорию объекта. Огоньки прожекторов светились томно-красным цветом, что-то ухало, гудели механизмы небольшой насосной станции, стоящей около периметра. На всякий случай я отметил, что подстанция располагается почти вплотную к ограждению – перемахнуть через него будет намного проще. Впрочем, вряд ли мне представится подобная возможность. Да и незачем оно.
Меня толкнули в незаметную калитку, расположенную возле проходной. Теперь была возможность изучить часть должным образом. Увиденное поразило. Мрачный зиккурат пирамидально возвышался, будто бы являясь продолжением горы. Постройка занимала больше половины территории всей базы, будучи не только помещением, но и плацдармом: на массивных крышах размещались вертолеты, всевозможные ангары, вездеходы, странные сооружения, неузнаваемые в наступившем сумраке и многое другое. Судя по количеству военной техники, стоящей под открытым небом, до холма цунами доходили крайне редко. Вероятно – никогда. Занятное устройство для военной базы. Ох, не только подготовкой новобранцев в этом месте занимаются. Что кроется за серыми стенами?
Информацию об этом в обозримом будущем, похоже, мне не предстояло получить. Войдя на территорию военной части, конвоиры сразу же свернули влево. С матюгами проводив меня к какому-то сараю на другом краю холма, эти ребятки попросили опуститься вниз, по вертикальной лестнице, настолько ржавой, что когда я ухватился за один из прутиков, он хрустнул и сломался пополам. Бетонная труба, идущая куда-то вниз, была похожа на вентшахту старого метро. Однако кончилась она намного раньше, чем я думал. Собственно, труба не кончилась вообще. Она банально уходила в камень через десять метров спуска.
Сделав несколько замеров, я смирился с тем, что выбраться из «карцера» - задача не из легких. Данные анализатора печально выдали отсутствие пустот в стенах. Труба действительно заканчивалась здесь. А где-то там едва дышал от пыли, набивающейся в легкие, ГБшник. Раньше я считал его почти святым. После Словения оценка претерпела изменения, но эта миссия… в ней было нечто исключительное. Потеряй я Говарда сейчас – конец настал бы многим начатым делам.
Я сел на пол, облокотившись о скользкую стену и стараясь не задеть ногами лестницу. Вдруг та развалится, потом хлопот не оберешься вылезать. Сначала мне казалось, что мужчина разберется быстро. Генералы не такие, как поймавший нас парнишка, издеваться без нужды над пленными – не в их обычаях. Но миновало полчаса, а новостей не поступало. Тишина уже звенела у меня в ушах. Пришлось ее разбавить легкой музыкой, которую я обнаружил, роясь в папках операционки Богомола. Тихий женский голос выветрил воспоминания о времени из головы, я успокоился, вспомнил Алису. Как она там, в Прометее? Что у них сейчас творится? Главное, чтоб девушка, почувствовав тоску по приключениям, не ринулась с десантом вместе в мясорубку, буйствующую сейчас на территории Серпа. Но вскоре и Алиса растворилась в памяти, поддавшись сладкому дыханию певицы. Я не помнил, как ее зовут, когда была озвучена впервые эта песня. Из каких годов? К кому весь этот смысл обращен? Не важно. Все не важно. Тишина.

Твой шрам остался там, где бриллианты кожу рвали,
Окрыленные, с тобой мы эту сагу написали,
Обесценив все, что вложено: открытия, оплошности,
награды, откровения – на суд чужого времени.
 
Бесценный бриллиант – бесцельный фолиант,
Увековечен страх на мраморных стенах.

Возможно, мы найдем еще в себе немного сложного,
Возможно, обнаружится, но что же это, боже? Я
лечу вокруг Земли, магнитом мысли собирая,
Не пойму, как может мир исчерпан быть? Ведь он бескраен!
 
Бесценный бриллиант – бесцельный фолиант,
Увековечен страх на мраморных стенах.

Тут женский голос замолчал и, видимо, в ответ послышался приятный тенор. Кто-то отвечал ей, потерявшей смысл жизни. Он был добр и могущественен. Редко встретишь что-нибудь подобное.

Спустись на Землю, милая, оттуда не заметно, как
вращается вокруг звезды любимая планета, мир
наполнен бриллиантами, горящими как искорки
в небесной пустоте, но даже это только признаки.

Бесценна только ты, твои мечты питают небо,
Настоящей красоты не знают звезды и планеты,
Мы такие же, как многие, но многие не могут
написать об этом книгу, словно познанные боги.

Кажется, в той песне был еще один куплет. Но я уже не слушал. Я летел туда, где звезды. Там, где человечество когда-нибудь окажется, и обязательно настанет полдень мира, где для каждого найдется свое место. А пока что надо было отдохнуть. Последняя осознанная мысль улетучилась, и автоматика костюма увеличила температуру внутренней среды. Я, разместившись поудобней на полу, мгновенно провалился в сон. Всегда в него проваливаюсь. Неожиданно и вопреки желанию. И не могу я ничего с этим поделать, хоть убейте.

***

Черный мир побагровел, как будто луч фонарика пытался просочиться через тоненькую оболочку век. Но я не просыпался, к сожалению. Напротив. Этот чересчур знакомый каждому феномен оказался всего-навсего обычным чувством дежавю. А дежавю – плохая штука. Потому что врет. Надеешься на что-нибудь знакомое, а получаешь пулю в лоб.
Тем временем, «лучи» забегали вокруг меня, то обжигая веки, то опять куда-то пропадая. К общей суматохе присоединились звуки. Тихое журчание – щелчок – далекая сирена – снова обтекающие тело струи – и опять, щелчок – еще один, погромче – превращающийся в эхо свист... Удар! Меня отбросило и завертело колесом. Какого черта? Где я? В невесомости? Но в космосе отсутствуют любые звуки. И воды там нет. А значит, я, скорей всего… Ну, разумеется. Нельзя так долго игнорировать свою способность погружаться в мир инфледов.
Я открыл глаза и проявил усилие, остановив волчок, в котором до сих пор кружился. Мир был полон дыма и огня. Я сразу понял, что это за место: станция Словений возвышалась слева, как неповторимое творение руки Евразии. Не Серп построил этот бункер, он когда-то был захвачен. Но не в этом дело, потому что вся беспрецедентность, весь идиотизм происходящего не вписывался ни в какие рамки.
Первое – я никогда до этого не погружался в ноосферу, оказавшись после этого в реальном месте: все, от диалогов с Мейо до непознаваемого Сонма, было лишь иллюзией – считал я раньше. А события, происходящие сейчас, казались слишком ясными. 
Шипя и пенясь, серая торпеда класса «мини» пронеслась так близко, что очередной удар отбросил вашего покорного слугу назад. Далекий гулкий взрыв немедля подтвердил догадку. Как реалистично. Я отплыл подальше от опасной траектории, но новая торпеда, пущенная самой ни наесть прямой наводкой и взорвавшаяся на подлете, так, что хаотичный смерч, еще сильнее прежнего, разбил на несколько секунд любые мысли, доказала мне со всеми аргументами, что нужен этой дряни собственной персоной.
И второе, только что продемонстрированное сей милой бестией. Второе, ненормальное для сна. Для ноосферы. Я присутствую, я – соучастник всех происходящих здесь событий. Может быть, это обычный сон? Бывают же такие, яркие, правдоподобные… Но звуки? Боль? И даже запахи, похоже.
Я вобрал воды в преобразованные легкие, и те активно заработали, распределяя элементы по отделам организма. Кислород с азотом в кровь, а примеси – на специальные рецепторы. Горелое, кислотное, вонючее, железное… я медленно копил ужасную палитру битвы. А тем временем вращение опять остановилось, и представилась возможность оглядеться.
Множество подлодок и охранных катеров носились вдоль периметра подводной станции, сражаясь с кем-то, скрытым в сумраке. Ударивший по мне боец, похоже, потерял к поверженному интерес и двинулся атаковать других противников. Но что это за твари, нападающие на Словений? Неужели Найя?
Неожиданно одна из лодок изменила курс и, пропетляв немного, врезалась в коралловое дно. Причина этого самоубийства поначалу показалась мне лишенной всякой логики, но вскоре субмарина, далеко ушедшая от станции, последовала за своим напарником. Лишь дым и за секунды стихший пламень взрыва, ни огня со стороны противника, ни видимых препятствий. Лодки сами вдруг как бы теряли управление и шли к ближайшей глыбе. Я заметил, что подлодки к станции не просто так стараются держаться близко, было в этом некое спасение от непонятного оружия противника. Но кто он, этот странный Враг?
В конце концов, я спал, и потому решиться на сомнительное путешествие во мрак было не трудно. Сделав несколько могучих взмахов, я стал отдаляться от Словения, чтоб подойти к противнику подлодок с тыла.
Спрятавшись за рифом, я уставился в том направлении, куда чаще всего пытались угодить пилоты субмарин. И, кажется, заметил шевеление. Но нужно было подобраться ближе. Страх сковал конечности. Неведомые твари двигались подобно здоровенному моллюску, существа то проникали в центр своего скопления, то отдалялись, превращаясь в щупальца. Пришлось ползти по дну, что оказалось делом сложным: стебли вездесущего подводного плюща цеплялись за ноги, а камни больно ударяли о колени. После попадания торпеды в голове гудело, неизбежное виляние клонило вправо, влево, начисто стирая скрытность. Но создания не обращали на меня внимания. Подкравшись к ним поближе, я узнал эти фигуры. Все-таки, инфледы. Но не Найя. Обезумевшие твари не способны мыслить коллективно, ну, а даже если у проклятых обезьян когда-нибудь и получались эффективные атаки, их всегда вел кто-то в бой. Нет. Даже если управляют. Слишком сложно. Да и чувство справедливости подсказывало – это Явь. Они пришли, чтоб отомстить за уничтоженных сородичей.
Желание остановить бессмысленную бойню с горечью вонзилось в мысли. Хватит, я прошу, остановитесь! Мощный мысленный посыл непроизвольно побудил меня подняться в полный рост. И в тот же миг инфледы обернулись. Разом. Все. В их антрацитовых глазах отсутствовала ненависть. И скорби о погибших в них читалось мало. Лишь непонимание. Полнейшее непонимание происходящего. Они сорвались с места, окружив меня. Беря за плечи, отбирая друг у друга, словно мячик, существа пытались заглянуть мне в душу и узнать ответ на свой вопрос. Этот ответ я знал. И я не мог сопротивляться долго. Информация тягучей нитью поползла наружу. Говард Джанк, суровым молчаливым взглядом проводивший уходящего премьера, мысли о трагедии и оправдательные приговоры, кровь, сожженная моралью, и мораль, убитая законом. Мейо, друг, которого я предал, мертвый, никогда он больше не вернется к сыну и жене, а все – Евразия, все – наши ссоры…
- Жив. Он жив! – Не сразу осознав произнесенное одним из Явь, я резко обернулся, вновь ища заветные глаза.
- Кто это произнес? Кто знает? Мейо! Неужели Мейо жив? Ответьте, я прошу!
- Да, жив. – Глаза опять мелькают в бесконечном шевелении изящных, но объятых толикой безумия, конечностей.
- Прошу вас, успокойтесь! – Умоляю я. – Вы видите, во что вы превращаетесь? Ответ на все найти нельзя. Иные действия необъяснимы! Я прошу вас, умоляю, выбросьте тревогу из сознаний, пусть на время, пусть потом вас вновь окутают сомнения… Сейчас нам тут не место. Понимаете, ведь Мейо жив. Он жив. А значит – все в порядке. Понимаете?! Я все еще могу исправить. – Где-то далеко раздался взрыв, в десятки раз мощнее предыдущих. Мощная волна прижала, а затем отбросила всех нас.
- Он жив. – Схватили меня за ноги. – Он жив. Будь счастлив, человек. – Фигура, так похожая на женскую, возникла на мгновение перед глазами, а потом широкие глаза заполонили разум. Нить…
И я увидел, как в далекой деревушке, сделанной по всем канонам Явь, лежит, укутанный в широкий лист, инфлед. Мой друг. Узнать его из тысячи – простое дело. Мейо тихо спит, а рядом с ним барахтается кто-то маленький. Лицо угрюмое-угрюмое, но руки то и дело разгребают воду, изменяя странный и забавный курс.
Меня отбросило назад, в тот мир, где было далеко не так спокойно. Где взрывалась станция. Словений, испуская пузырьки, дрожа, выплевывал куски собственной плоти. С каждым мигом дрожь усиливалась. Нечто куда более могущественное рвалось из недр земли. Вулкан, который спал все это время, но сгоревший парогенератор станции смог пробудить чудовище. Теперь ничто не остановит катастрофу – понял я, как наяву. И тот час же сорвался с места. Но не наутек я бросился, о, нет. Как идиот, я плыл туда, откуда сыпались останки жестяного корпуса подводной станции.
Пробравшись в разгерметизированный док, я оказался возле запасного шлюза и проник в него. Закрыть его вручную не составило труда. Вторая дверь ушла вперед вместе с волной воды, обрушившейся, к счастью, в небольших количествах. Я ощутил, как кожа огрубела, ласты съежились, позволив без особых трудностей ступать по полу. Но удобнее всего передвигаться оказалось на всех четырех конечностях.
Крадясь вдоль стенки с чувством страха и азарта, я старался прятаться в тени. Свет аварийных ламп в этом неслабо помогал. Но с каждым пройденным отрезком я все больше понимал, что к цели подобраться будет крайне сложно. Не из-за людей, которые наверняка набросились бы на создание, столь схожее с противником, атаковавшим станцию. Проблему представлял разваливающийся на глазах каркас. И если сплющенные коридоры еще были проходимыми, то рухнувшие лестницы и оголенная проводка, норовящая ударить током, затруднили путь на несколько порядков.
Я отбросил в сторону какой-то ящик и поднял загородивший полпрохода шкаф. Дверь кабинета находилась где-то рядом. SOS звучал оттуда. Где же вы, премьер-министр?
Наконец, я обнаружил помещение, в котором без сознания, придавленный огромным потолочным элементом, распростерся человек, из-за которого случилась вся указанная суета. Охранники валялись тут же – мертвые. Один погиб от впившегося в шейную артерию осколка плитки, падая, он ненароком надавил на спуск удерживаемого в тот момент в руке Макарова, и прострелил напарнику висок. Бывает же такое. Но помимо этих в кабинете был еще один – близнец министра. Он был тоже жив и даже, кажется, в сознании. Но страх окутал человека так надежно, что бедняга ничего не смог придумать адекватного и попросту свернулся в кресле этаким калачикам, обвив руками оголенные колени и бессвязно что-то бормоча.
Сначала я снял груз, который придавил премьера. Человек не шелохнулся. Это было даже хорошо, увидеть жуткого инфледа в непосредственной близи – занятие не то, что бы для слабонервных. Я взвалил министра на плечо. Со Степой, пребывающим в прострации, мне, впрочем, поступить пришлось таким же образом. С двумя достаточно тяжелыми телами я направился на выход.
Двигаться на двух ногах – занятие ужасное. Оно меня намного больше напрягало, чем совместный вес политиков. Однако, судя по всему, обратный путь был покороче. Ведь, я мог на этот раз идти в неповрежденный док. Такой нашелся быстро.
Скоротечная эвакуация заканчивалась. Я успел заметить, как последние подлодки покидают станцию. Сработали отлично, молодцы. Вот только, про министра почему-то вспомнить не смогли. Загадка. Но винить я их не мог. Нащупав осторожным взглядом ближайшую субмарину, я одним броском перебежал к стартовой площадке и по очереди затащил политиков в открытый люк. Пронзительный свисток оповестил о том, что офицер, руководящий эвакуацией, заметил «тварь», проникшую на станцию. Вот только, поздно. Я уже включил систему автошлюзования, осталось только как-то вывести подлодку с умирающей подводной станции. Но как? Вот уж по истине – невыполнимая задача. Ну, а, может, броситься в открытый шлюз, оставив дело офицеру? Нет уж. Так дела не делаются.
Опустившись в люк, я взял за ворот пиджака трясущегося, ничего не понимающего Степу, заглянул ему в глаза.
- Жить хочешь? – Мысль отразилась в его замершем бледном лице настолько ясно, что я сразу понял – это тот один из многих тысяч случаев, когда есть шанс, воздействовав на человека шоком, сделать так, чтоб он, забыв обо всем безумии происходящего, исполнил то, что нужно. – Ты водить умеешь? – Продолжал давить я. Через несколько мгновений тишины он судорожно дернул головой. И тут же отрицательно мотнул ей.
- Я знаком только с теорией. – Прочел я его мысли.
- В данную минуту это не имеет ни малейшего значения. Садись за руль и газу. Срочно. А не то взорвемся все тут. Я закрою люк.
- Д-да. – Кивнул он. Я толкнул мужчину в направлении кабины (поначалу Степа двинулся в гальюн) и в первый раз за тридцать три прожитых года помолился. Только бы все кончилось успешно. Пусть все это – просто сон. Он должен кончиться успешно. Мейо, он ведь жив.
Свет, льющийся из люка, заслонила чья-то тень. Похоже, офицер добрался до подлодки. Не раздумывая долго, я одним движением втянул его в кабину, выскочил наружу и захлопнул люк, три раза провернув штурвал на крышке, заворачивая всей своей огромной силой его так, чтоб человек не смог открыть. 
Едва я кончил, субмарина дернулась, сорвавшись с места, словно заклеймённый бык. Шлюз был совсем недалеко, и приближение к нему происходило слишком быстро в тот момент, как створка открывалась слишком медленно, и даже аварийное (мгновенное) открытие внешних ворот особо не влияло ни на что. Но, к счастью, Степа понял совершенную ошибку и в последний миг притормозил так, что подлодка лишь чуть-чуть царапнула о рубку. Впрочем, этого «чуть-чуть» хватило, чтоб сорвать штурвал, который я сжимал, чтоб не свалиться. Кубарем скатившись вниз и только чудом не попав в толкатели, я вывалился по инерции из дока, по дороге пару раз ударившись о стены, но в итоге смог восстановить баланс. Найдя глазами лодку, я попробовал ее догнать, но субмарина набирала обороты, удаляясь все сильнее. Миновав в предельном темпе что-то около двух километров, я стал потихоньку уставать, и в этот миг со стороны подводной станции ударил самый чудовищный раскат божественного грома, разрушающий не только плоть, но и саму структуру мироздания. Расплавленная плазма вырвалась наружу, превращая океан в кипящий ад и…
Я проснулся.

***

- Эй, ты, там, внизу! – Чугунный люк отъехал в сторону. В открывшемся проеме показалась чья-то голова.  Знакомый лейтенант включил свою любимую игрушку – маленький фонарик – луч ударил прямо мне в лицо. Сработавшие фильтры маски отразили свет, но неприязнь, конечно же, осталась. Я поднялся на ноги, размял затекшие суставы. Несмотря на все попытки Богомола сделать сон как можно более комфортным, след от непривычной обстановки все-таки остался.
- Тут я. Разве не заметно? – Помахав солдатику рукой, я улыбнулся.
- Разговорчики! Даю минуту на подъем. Замечу что-то подозрительное, парни церемониться не станут. – Процедил парнишка с отвращением, градус которого за время расставания, похоже, лишь прибавился.
- Меня освобождают? Замечательно. А где у вас выплачивают компенсацию за причиненный по некомпетентности ущерб?
- Какого черта ты там вякаешь, шпион? Никто тебя не думал вызволять. Допрос с пристрастием на сто процентов возместит весь твой ущерб. Уверен, генерал из вас двоих котлету приготовит. Первый вон, всю ночь в отсеке реабилитации валялся. Видимо, нервишки сдали. Жалкое ничтожество.
- Что с Джанком? Он в порядке? Слышишь, отвечай! – Воскликнул, разом протрезвев от дремы, я.
- Забавно видеть, как одна собака беспокоится за самочувствие другой. Конечно, жив. Я сомневаюсь, что надолго, правда. – Усмехнулся офицер. – Но вы успеете увидеться – у генерала на допросе, если ты, конечно, поторопишься.
- Я поднимаюсь. – Не окончив фразу, я уже карабкался наверх. От резких действий голова кружилась, к горлу подступила рвота. Силой воли подавив навязчивую слабость, я продолжил путь.
На выходе меня встречали аж четыре человека с автоматами, одетые в разгрузку старого десанта. Более всего я удивился двум противотанковым гранатам, всунутым небрежно в широченные карманы самого высокого бойца. К чему такая демонстрация? Конечно, лейтенант – напыщенный индюк, но форму-то солдатам выдают снабженцы. Неужели в этой части все такие, как парнишка? Окончательный ответ на все вопросы можно было получить у Джанка. Только, что с ним? Вот уж кто ничтожество, так это тот, кто обладает крайне сильной властью при полнейшей безответственности!
Стаскивать костюм с меня на этот раз не стали. Ограничились предупреждением насчет «попробуй только выкинуть мне что-нибудь» и бесполезными наручниками.
- Двигай. – Приказали сзади.
Выбравшись на улицу, я понял, от чего у лейтенанта нынче настроение особо скверное. Протяжный вой (на грани слуха ощущаемый мной даже в карцере) бил по ушам набатом, словно черт, летающий в двух метрах над землей с сонатой дьяволу на языке. Буран свирепствовал, швыряя клубы снега по холму. Ударившие в грудь порывы ветра сразу потащили моих конвоиров в сторону. Пригнувшись, парни стали тихо матюгаться и подталкивать меня с удвоенной агрессией.
Конец июля – вспомнил я. Ведь лето на дворе. Почти экватор. Что ж творится в мире, если самые стабильные параметры Земли объяты хаосом. Сегодня – минус десять, завтра будет плюс двенадцать. О каком восстановлении вы говорите, сэр Можайский? Подниманием материков не изменить проблемы климата. Она от выбросов энергии лишь станет еще более опасной. Не тектонику планеты трогать нужно, а погоду – самое насущное, причина, по которой мы живем на глубине.
За время путешествия по суше в голове скопилась масса нестыковок, требующих разрешения. Жажда к науке снова пробуждалась где-то там, на глубине сознания, однако, хорошо бы притушить немного неуместное стремление – из конвоиров все равно не выйдет собеседников по климатическим проблемам мира, вон, уже косятся как-то странно.
- Бодрый слишком ты какой-то. На допрос так не идут. Задумал что-то, тварь аквинская? – Спросил товарищ офицер, пытаясь заслонить лицо огромным капюшоном от очередной атаки ветра.
- Никак нет. – Ответил я, сбавляя шаг. – Задумался о друге. Беспокоюсь за него.
- Ну, беспокойся, беспокойся. – Только и ответил офицер.
Когда мы подошли ко входу в «зиккурат» военной части, конвоиры сдали меня на руки другой четверке, вышедшей из холла только что, похоже, специально ради данной операции. Верзилы крепкого телосложения серьезно контрастировали с группой лейтенанта. И, не знаю почему, но это обнадежило меня. По новым конвоирам было сразу видно – люди подготовленные, знают свое дело.
- К сожалению, меня ждут важные дела. – Парнишка положил мне руку на плечо. – Я вынужден тебя оставить, гад. Но будь уверен, если попытаешься удрать, девятое подразделение – мои ребята, бравые дозорные – тебя прищучат. Понял? – Обернувшись, я лишь мельком глянул на него. С презрением. И тут же юркнул в дверь. Мальчишка попытался что-то вякнуть, но я был уже вне досягаемости, отгороженный массивными фигурами ребят из внутреннего охранения.
Охранники переглянулись, на их лицах промелькнуло выражение сарказма.
- Бравые дозорные… - Хихикнул парень, выглядящий младше всех.
- Добров! – Сурово глянул на него другой. – Пожалуйста, препроводи нашего гостя к Иволгину. – Гостя? Я недоуменно замер. Новый статус кое-что менял, определенно. Гостя. А тем временем, хихикнувший вначале парень обернулся на меня и с видом «жизнь, она такая скучная!» пробормотал:
- Вы можете снять шлем. Воздушная среда военной части подвергается очистке каждый день. – Он указал на коридор, идущий вглубь сооружения. – Туда. Идите. Вас ждет генерал. И можете не переобуваться. – Я пожал плечами. Шлем и вправду надоел до жути, а ботинки, это, видимо, какой-то местный юмор. Ну, да ладно. Я направился в указанную сторону.
- Сопроводи. – Послышался суровый голос сзади.
- Да иду, иду! – Пробормотал охранник. – Командир, вы что, в девятое подразделение вступить решили? Тоже видите теперь шпионов там и тут? Нормальный же пацан, по взгляду видно.
- Взгляд, не взгляд, а соблюдать регламенты необходимо. Двигай. И без разговорчиков.
- Эх… Что тут скажешь. – Паренек нагнал меня.
- А чем девятое подразделение от прочих отличается? – Осмелился спросить я у охранника, когда мы отошли на несколько десятков метров.
- О, тут целая история. – Ответил он, вздыхая. – Ты особо не переживай. Придурки попадаются везде. Я видел, как втащили твоего напарника, едва несчастный на ногах стоял. Так стыдно. Но поделать ничего нельзя. Девятые к нам засланы по специальному указу министерства обороны, будь оно три раза проклято!
- А министерство обороны и двенадцатая часть… вы разве не… - Задумавшись, я попытался обозначить мысль кругообразным жестом.
- Заодно? О, нет. Ты – евразиец, это сразу видно. Ничего не понимаешь в расстановке сил хребта. Народ и власть разрознены, и так же мы – совсем не то же самое, что министерство обороны. К сожалению, алтинцы, занявшие главные посты в правительстве, диктуют собственные правила. Товарищ лейтенант – один из них. Не знаю, кто он: специально подготовленный шпион или один из сыновей чиновников. Скорей всего – второе. Сволочь редкостная. В каждой части существует вот такое вот девятое подразделение.
- А…
- Логику искать даже не пробуй. Логика отсутствует. – Охранник усмехнулся.
- Нет. Мне просто интересно, почему девятая?
- Вопрос на миллион. – Парень кивнул. – Я тоже шефа спрашивал, когда только пришел сюда. Он в армии давно. И шеф ответил. По его словам, до апокалипсиса цифра девять часто применялась для обозначения несчастных, глупых, обреченных личностей и групп людей в кинематографе. Такое прозвище подразделению присвоил наш брат, кто-то из охранников. Вот, собственно, и девять. Этих хлопцев раскусить не трудно… Кстати, мы пришли. – Остановился возле дверцы с аббревиатурой «ШЧ» на табличке собеседник. – Можешь проходить. – Посторонился он.
- Спасибо за рассказ. Приятно, что везде можно найти порядочных людей. Я, честно говоря, уже на это не надеялся. – Я улыбнулся.
- Не за что! Удачи. Если что, всегда готов поговорить, конечно, если шеф ворчать не будет. Посидим, чайку попьем, расскажешь, как у вас там, под водой.
- Попробую. – Смущение, подкравшееся незаметно, судя по всему, окрасило мое лицо в алый оттенок, сделав столь похожим на огнивца, что хоть прямо щас иди – записывайся в кадры армии хребта. Я потянул дверь на себя и, на прощание кивнув охраннику, вошел.
И сразу же увидел Говарда. С комфортом развалившись в кресле, словно благородный граф, он делал долгие затяжки, то сжимая толстую сигару белыми зубами, то одним движением перенося ее в противоположный уголок рта. Костюма на мужчине не было, ладони обвивали толстые бинты, а щеки с шеей подозрительно блестели. Через несколько секунд я понял – Говард пьян. Не сильно, но достаточно заметно.
Высунув сигару изо рта, ГБшник постучал ей, словно сигаретой, о перилку кресла, глянул на меня и криво усмехнулся.
- Наконец-то. Мы уже заждались. – Произнес он. Только тут я обнаружил, что мы не одни. За столиком, в самом углу, записывая что-то в бланке, скромно разместился человек с погонами, внушающими уважение. Допрашивать тут явно никого не собирались.
Я нашел глазами стульчик и, недолго думая, придвинул его к креслу Джанка.
- Подождем. – Картинно выставил вверх палец гробовщик, когда я снова встретился с ним взглядом. Говард заговорщически глянул в сторону седого генерала, заполняющего бланк, затем переметнулся на бутылку – та стаяла в метре, на полу. Он наклонился, попытавшись дотянуться до желанной емкости, но потерял равновесие и рухнул обратно в кресло.
- Вам не стоит больше пить. – Послышался со стороны хозяина кабинета спокойный и размеренный «голос врача». – Медикаментозная доза и так превышена. Или вы забыли, что я дал вам выпить только для того, чтобы унять боль в теле? – Серые глаза уставились на Говарда. Понурившись словно нашкодивший пацан, ГБшник тихо закивал.
- Простите. Тут пришел мой ассистент. – Икнул он.
- Вижу. – Генерал вздохнул. – Добро пожаловать, Иван. – Спокойные глаза переметнулись на меня.
- Здравья желаю.
- Здравия, порой, и вправду нам не достает. Идите, Говард, в душ, плесните на лицо воды. Я уже видеть не могу вас. Стыдно. – Иволгин убрал в стол бланки, снял очки и развернулся к нам.
Вскочив со стула, я помог мужчине встать. Доковыляв до ванной, мы проделали необходимое, и через пять минут вернулись. Освежиться не побрезговал и я. Залезть бы в душ сейчас, когда в последний раз нормально мылся? Мысль промелькнула и ушла. Не время. На войне нет времени на быт.
- Прошу прощения за то, что мне пришлось отдать приказ на ваше заключение. Надеюсь, вы не простудились? – Обратился генерал ко мне, пока ГБшник приходил в себя от ледяной воды, стекающей по волосам.
- Так, это вы им приказали. Но зачем?
- Увы. Иначе лейтенант Пустотин не поверил бы в историю о том, что я вас собираюсь допросить и заключить в тюрьму навечно. А теперь его проделки нам не помешают, и минобороны не узнает о готовящемся соглашении.
- О соглашении? Так, значит, вы уже обговорили все детали с Говардом?
- Не все. Но вашу цель я понял. Судя по всему, от части требуется малое – спланировать маршрут для ваших грузовых машин так, чтоб об этом не узнали власти. И поддерживать инкогнито уже построенных сооружений, замыкающих ГЛОНАС. – Он протянул руку в один из ящиков стола и вытащил оттуда карту. – Первая часть плана, в принципе, проста. Да и вторая тоже… за одним НО. Радиоразведка может вычислить фонящие аж целой гаммой излучений ретрансляторы. Конечно, я попробую договориться с ними…
- Я уже договорился. – Подал голос Джанк. – Не беспокойтесь о мышиной гвардии. Есть кое-что другое, куда более серьезное.
- Аквинские шпионы? Это байка – форсинг министерства обороны. Есть у них свои мотивы наводить на население предчувствие беды и паранойю. 
- Пусть так. – Говард выставил ладонь. – Пусть так. Стабильности от суши не дождешься, вам виднее, что творится в этом хаосе. Но… Черт, лицо опять болит. Я выпью?
- Нет. – Отрезал генерал.
- Но вскоре ситуация изменится. Евразия объединяется с Серпом, мы общими усилиями вытесняем арис с территорий. Как вы думаете, где аквинцы будут ошиваться, если доступ к евразийскому содружеству им будет полностью закрыт? Короче говоря. Хребт обязан присоединиться на официальной базе к остальному человечеству, иначе ничего из всех этих затей не выйдет.
- Подождите. – Сделав небольшую паузу, хозяин кабинета произнес. – Всему наступит свой черед. Не торопите. Государственный переворот или законно перешедшая в другие руки власть, все это невозможно. Вы – не государственный чиновник, Говард. В деле противостояния немало трудностей: пропагандистская машина оппонентов и законодательные блоки, не дающие решать проблемы коллективного характера: народ сегодня не полиции боится, а огромных штрафов, с них взымаемых за малые попытки что-то изменить. Вы думаете, что союз трех генералов обладает властью изменить весь материк? Увы. Вокруг меня скопилось много теоретиков, реальные проблемы никому решать не хочется – опасно. Тайную поддержку – без проблем. Но присоединение к Евразии… Я б с радостью! Но, Говард, это слишком трудно.
- Ясно. – Гробовщик кивнул. – Чтож. Сами к вам наведаемся. После. – Усмехнулся он.
- Не стоит. Может быть, народ и примет вас, но ненадолго. Все равно вы постоянного контроля на материке поддерживать не сможете. Уйдете. Там у вас своих проблем не оберешься. До меня дошел слух про Словений, на который совершили нападение инфледы. Якобы, у них какое-то особое оружие теперь имеется. Не знаю, правда ли.
- Так, это был не сон. – Пробормотал я, вспоминая странное видение. Но гробовщик не удивился.
- Знаю. – Произнес угрюмо он. – Мы разберемся с этим. У Ивана есть способности по социальным связям с нечистью. – Кивнул мужчина в мою сторону. Хозяин промолчал на это, я так и не понял, что он думает про Явь. Немного выждав, генерал подвел итог:
 - С ГЛОНАС мы вам поможем. Чтобы облегчить доставку груза, я могу вам предложить машину, разработанную специально для условий САХ. «Прыгун» способен совершать короткие полеты, опускаясь или поднимаясь там, где путь вам преграждают скалы. Этот комплекс легок, помещается в багажнике любого вездехода. Что касается маршрута, я его вам передал. На флешке, в третьем боковом кармане Богомола. О системе долговременной защиты от обнаружения пока что говорить не будем. Груз представится возможным переправить через два дня ровно. Эту информацию я так же передал.
- Вы пунктуальны. Может  быть, у вас есть информация и о подлодке нашей? Где она сейчас?
- Конечно. Но я думал, вы об этом сами знаете. – Внимательно уставившись на Джанка, Иволгин приятно улыбнулся. – Все с вами понятно. Чашечка горячего напитка окончательно поможет вам восстановиться. Я сейчас его поставлю, и тогда продолжим. Нам ведь еще надо обсудить так много тем, а вы торопитесь. – Он встал и подошел к комоду, щелкнув кнопкой на электрочайнике. Вода забулькала, приятно согревая мысли после снежного бурана. Чайник делал свое дело, я задумчиво глядел в окно, где «утренняя ночь» водила хороводом плазменные тучи. В голове вертелась мысль о том, что, все-таки, как бы огнивцы ни гордились преимуществом, которое дает им жить на суше, все равно они не меньше заперты в консервных банках бункеров, чем мы. Цунами ли, буран ли. И, наверное, поэтому в нас все еще есть мужество, не позволяющее сгинуть.
;
Глава 4. Прометей

Мир полон замечательных вещей. Чего я только в нем не видел! Но забавнее всего обычно наблюдать за тем, как люди тратят время. Иногда у них уходит жизнь на совершенно бесполезные и никому ненужные занятия. К примеру, коллекционеры. Или игроманы. Или политические «деятели». Много их. Так много, что может сложиться ощущение отсутствия во всей этой толпе реальных индивидов, добивающихся хоть чего-нибудь. Однако, есть чудесный способ отличить того, кто делает хоть что-то от паразитирующей дряни. Это очень просто. Паразита любят. Паразита обожают. На него люди подсаживаются, как на крючок. В отличие от нас, защитников страны, ученых, технарей и идеологов. Над каждым нашим подвигом толпится масса недовольных, пристально докапываясь до деталей, с недоверием кривя физиономиями, изрыгая желчный сарказм.
Серп был порабощен давлежкой на общественность, искоренением понятия «герой» и замещением его на «классный парень». Что касается Евразии, она имеет четкую политику по выявлению предателей. Но даже нам приходится смиряться с черным рынком, социальными сетями и свободой СМИ. Предприниматели все чаще возмущаются высокими налогами и низкой прибылью, и удержать их удается лишь благодаря законам, армии и духу самого народа. Если хоть одна из этих трех основ даст крен – Евразии конец.
Когда минула катастрофа, успокоились вулканы, мне казалось, что грехи блогомарательного  прошлого исчезнут. Но, увы.
- Прокомментируйте события на юге. Что подвигло государство на такой решительный поступок, как уничтожение Серпа. Иван Некрасов, вы известны, как один из лучших интриганов политического круга, не могли бы вы сказать, зачем Евразии очередная кровь? Кроме того, стало известно, что опять же, по приказу одного из предводителей ГБ осуществлен ужасный акт уничтожения инфледов из числа разумных. С ними мы поддерживали мир, теперь, возможно, Явь ответит на удар ударом. Есть ли силы, чтобы противостоять им? Третье, что хотелось бы спросить – с какой вы целью посетили материк, и почему скрывается любая информация об этом факте. Нам стало известно, что вы получили допуск «45-В-29», весьма редкий документ, который разрешает выплывать за территорию Евразии и посещать любые, даже самые секретные, объекты с допуском к любой документации. Такой расклад не мог не взволновать умы читателей газеты «Евро», можете ли вы прокомментировать один из перечисленных вопросов? – Журналист, которого я видел в первый раз, наверно, обладал весьма завышенной самооценкой. Семеня за мной, мужчина в пиджачке старался навести ушную камеру на вашего покорного слугу, дабы увидеть… я не знаю, что. Наверное, лицо тирана или жулика. Мной восхищается немало человек, но еще больше ненавидит. Этот парень шел за мной аж с самого вокзала. В одиночестве. Никто кроме него не опустился до такого. Видимо, главный редактор предложил хороший гонорар, иначе почему брать интервью послали неизвестного корреспондента, а не Лену. Но старался журналист действительно усердно. Жаль, охрану сократили, перебросив большинство владеющих оружием людей в опасные районы, хоть бы этот парень шмякнулся о пол… Случайно, разумеется. Какая-нибудь масляная лужа очень помогла бы.
Так я думал, продолжая двигаться от коридора к коридору и безрезультатно изучая взглядом помещения. Почти весь Прометей был пуст. Точнее, Радиус. Жилые и промышленные блоки оставались полными людей, как и научный центр. Ничего. Ушедшие вернутся. Скоро. Серп готовит собственные силы. И недолго ждать последней операции, которая положит беспределу водяных конец. Такой конец, что гадость еще долго не будет решаться посягнуть на территорию союзных государств.
- Возможно, вы устали после выезда, мне стоит подойти попозже? Но назначьте время, я готов хоть ночью. – Потихоньку стал сдавать подлюга-журналист. – Вам что, плевать на собственный народ? Иван Сергеевич, при всем к вам уважении, ответьте голосу общественности. Сделайте хоть жест, чтоб мы, тупые, поняли, чего нам ждать от будущего! – Он кривлялся, разумеется. Морщинистые синяки играли огоньком издевки. Я остановился.
- Почему вы не на фронте? – Брови журналиста приподнялись. Несколько секунд он думал, а когда вопрос дошел до юркого ума, мужчина еще больше удивился.
- Служба по контракту – добровольное мероприятие. Вступить в ряды военных может каждый…
- Лично вы. Ответьте. Почему вы здесь, что удержало вас? – Сказал я, глядя в камеру, а не в глаза пытающегося соображать корреспондента. – Вы, оставшиеся в бункере, надежном, обеспеченном провизией, как будто не было войны, как будто ситуация на юге – ложь, а водяные – утка желтой прессы. Объясните. Почему вы не на фронте.
- Дело в том, - скорчил язвительную рожу журналист, - что вы там убиваете людей, а не аквинцев. Может быть, и водяные попадают под обстрел, но судя по расчетам аналитиков, чуть менее семидесяти двух процентов жертв этой войны – серпчане. Вы хотите, чтобы люди шли на бойню, словно скот? Наверное, так выглядит очередная операция по сокращению числа людей, в связи с еженедельно уменьшающимся ВВП, в связи с поломкой многих станций, массовой миграцией людей в и без того заполненные бункеры. Но посмотрите. Вы отправили их на войну, и бункер пуст. Есть чем гордиться.
- Мир, в котором выжили одни трусливые собаки, побоявшиеся встретиться с врагом, погибнет. – Сплюнул я. Желание уйти играло нервами в опасном равновесии.
- Уверен, государство с этим что-нибудь придумает. – Усмешка, шаг назад, как будто журналист поддразнивал меня. А так оно и есть. Ведь, эта сволочь провоцирует. Ему нет дела до войны. Он знает, что когда-нибудь опять наступит мир. И вот тогда газета «Евро» напечатает скандальную статью о Пауке, таком, каким меня раскрасили обложки СМИ: жестоком и циничном интригане, связанном с несуществующей евразийской мафией.
И я действительно не знал, что с этим делать. Ввязываться в бесконечные дискуссии. Зачем? Итак потратил слишком много времени. А Джанк просил поторопиться.   
- Здравствуй, друг. – Внезапно выросшая за спиной корреспондента тень едва заметным жестом сняла с него камеру и пальцами сломала маленький цилиндрик пополам. Мужчина в страхе отшатнулся.
- Что вы делаете! – Взвизгнул он.
- Сократ. – Я улыбнулся. – Добрых суток! Как же рад я тебя видеть. – На приветствие начальник спецотдела лишь кивнул. Не слишком разговорчивый, но знающий свою работу.
Осознавший, что дальнейшее присутствие – не лучшая затея, журналист поспешно начал удаляться к выходу, озлобленно таращась на меня.
- Аа… черт! – Хлопнул себя по лбу Сократ, когда корреспондент скрылся из виду.
- Что такое?
- Диктофон остался у него. Я думаю, что это выпирало из кармана…
- Ладно. – Я махнул рукой. – Потом с ним разберемся. У меня в этой газете есть свой человек. Ты лучше расскажи, как тут жилось последнюю неделю, без меня-то? Думал, не вернусь уже.
- Все в норме. Заключенных по законам выборочной милитаризации мы частью отпустили, частью перебросили в горячий регион. Так что, работы на твоих плечах немного.
- Русик здесь еще?
- Ушел. Как и весь орден. Управление дал мне, просил тебя не злиться.
- Стоп. А что тогда с Леоном? – Замер я.
- Леон пошел за ним.
- Какого дьявола?! – Воскликнул я, взорвавшись. Ноги сами зашагали от одной стены к другой. – Проклятье. Это ты имеешь наглость называть хорошей дисциплиной?
- Орден должен быть един, в этом залог успеха. – Голос собеседника не дрогнул. Монотонный и ритмичный, он подействовал, и я немного успокоился.
- Ну, хорошо. Допустим. Сколько времени понадобится, чтобы их вернуть? Весь орден.
- Дня четыре. Все зависит от района дислоцирования.
- Они нужны мне. Срочно. Я прошу тебя, займись. Иначе потеряем очень многое.
- Сейчас же. – Коротко ответил он. – Связь с Петербургом снова перебита, и придется ждать эфира. Но отсрочка незначительна.
- Отлично. Я надеюсь на тебя. Тогда, пойду сразу к Можайскому. Надеюсь, он хоть в Прометее?
- Точно так. Сергей Сергеевич в лаборатории. Недавно его видел.
- Все, отлично! Я к нему.
- Удачи. – На лице Сократа промелькнула легкая улыбка. Все-таки, я для него был как ребенок. А дела совсем не детские грозили вашему покорному слуге. Как обогнать нам взрослых, будучи официально на одном и том же с ними уровне? Как быть достойным?
Я дошел до лифтовых кабин. В первых открывшихся дверях уже стояли люди. Улыбнувшись им, я отошел, нажав другую кнопку вызова. Сейчас мне надо одному побыть. Хотя бы несколько минут.
Второй лифт был пустым. Дождавшись, пока дверь закроется, я прислонился к зеркалу вспотевшим лбом и посмотрел на донельзя уставшее лицо. Видок не слишком презентабельный. Но Джанк, когда мы расставались на одной из пересадочных платформ, откуда гробовщик пошел на фронт, а я – домой, сказал, что это временно. Совсем недолго будет длиться столкновение, конечно, если план удастся. Но как раз его успешность и зависела от коллективных действий евразийских, серпских и огнивских сил.
Открылась дверь. Так быстро? Я ведь даже не успел обдумать… впрочем, ладно. Ноги сами выберут дорогу. Где у нас там Серый занимается аквинцами?
Привычный кисловатый запах, веющий со стороны отдела испытаний, словно ниточка, привел меня в какой-то цех. Тут находилась масса станов, сборочного оборудования, тест-драйв машин, над ними по железным мостикам сновали люди. В общем-то, научный сектор ни на грамм не изменился с тех пор, как я посещал его в последний раз.
- Можайский тут? – Спросил я у ближайшего работника.
- А что вам надо от него? – О господи! Какая тебе разница, что надо мне от шефа твоего. Просто скажи, где Серый.
- Частная инспекция. Проверка оборудования. – Сказал невозмутимо я. Глаза работника испуганно метнулись в сторону.
- Сергей Сергеевич, - затараторил он, - сейчас, сейчас, я позову его. Минуточку. – Как люди иногда наивны. Даже не осведомился, из какого я отдела. Надо бы Можайскому сказать, чтоб поддержал легенду. Судя по всему, война не всех исправила. Остались так себе трудяги.
Не прошло и двух минут, как застучали громкие шаги – знакомая походка Серого, когда он раздражен. Наверняка сейчас обдумывает, как бы поскорей избавиться от вшивого инспектора, который, видимо, ошибся адресом, посмев нарушить график самого Можайского.
- Где он? – Спросил, оглядывая помещение, ученый.
- Там, у входа. – Прошептал рабочий у ученого из-за спины.
- Где там? Ты можешь внятно объяснить мне… а! О! А! – Узнав меня, мужчина растерялся в своих чувствах.
- Господин Можайский, нам необходимо обсудить порядок исключительных вопросов, я прошу прощения, что отвлекаю. – Произнес я, подмигнув. – У нас сложилось подозрение, что часть экспертов прометеевской лаборатории работает не в полной мере хорошо. Я бы сказал… не стану утверждать, но, может быть, есть то, что мы могли б исправить.
- О, конечно. Можем обсудить детали возле испытательного стенда номер десять. – Просиял ученый. – Я прошу вас. Проходите. Вон туда. Я вам включу подъемник. – Серый указал мне на платформу. – Не забудьте каску, господин инспектор.
- Все в порядке. О своей сохранности я позаботился. – Пройдя к указанной площадке, я дождался, пока Серый включит «лифт», платформа медленно поплыла к мостику, и вскоре я уже стоял, с улыбкой пожимая руку человеку, по которому успел всерьез соскучиться.
- Порой, ты очень точно понимаешь ситуацию. – Можайский оглянулся в сторону одной из тех-бригад, возящихся у металлического купола, похожего на барокамеру. – Я думаю, что видимость проверки хоть какой-то стимул им придаст. К тому же, появления эксперта я и так жду. Не технологи, так аудиторы пожалуют. А то и вовсе, юридический отдел нашлют. Сейчас, когда внимание правительства сосредоточено на фронте, люди тыла распустились. Тут же кто остался: лаборанты и учителя. Всех программистов в Петербург забрали. Да еще и требуют, чтоб каждый день мы им подлодки поставляли. Только, как подлодки без IT-шников? Единственный дефект появится – считай, работа вся насмарку, потому что некому настраивать программы. Доходило до того (вчера), что я сам, лично у станка стоял часа четыре и вводил корректировки… Стоп. Куда это меня несет? Мы так давно не виделись. Как стыдно! – Он обнял меня одной рукой, сжав цепкой кистью бедное плечо, которое сейчас же взвыло. Я стерпел и даже сохранил улыбку.
- Но ведь держитесь. И то – успех. – Поймал я взгляд ученого. Он лишь махнул рукой.
- Могли бы в пять раз эффективнее справляться. Я работаю с командой в десять человек, и мы действительно работаем. Но есть еще две сотни разгильдяев, а за ними уследить – задача невозможная. Ну, разработали мы тот ГЛОНАС. А толку? Чтоб ввести его в технологический процесс, поставить на поток, необходимы общие усилия. Сократ, и тот проделал более серьезную работу для научного отдела, чем один из этих.
- Кстати, я его сегодня видел. Только, я забыл спросить Сократа об итогах проведенного допроса. Ты ведь помнишь те события?
- О, он отлично поработал. Мы уже отправили в столицу планы баз, трехмерную проекцию подходов к ним, технические данные по уровню мобильности аквинцев. Думаю, что даже без системы спутников ребята справятся с противником. Нам повезло.
- Так хорошо, что даже странно. – Улыбнулся я. - Война, как самый мощный мотиватор действовать. И почему нас вечно кто-то должен пнуть, скажи мне?
- Это для тебя она, как самый мощный мотиватор действовать. – Парировал ученый. – Новая войнушка, чтоб ты делал без нее? Наука развивалась «до» и развивается «сейчас». Мы это делаем не ради исправления ошибок. Ты когда-то был таким же, но ушел, чтобы сидеть в своей каморке и скучать. Я звал тебя назад. Ты не услышал. Ну и пусть. Живи сегодняшней агрессией, я подожду еще.
- А я воспользуюсь твоим терпением. – Потер ладони я. – Раз уж подфартило.
- Безнадежно. – Серый лишь рукой махнул, уставившись куда-то в пустоту. Дальнейший разговор был прерван треском шлифовального станка, к которому мы подошли. Рабочие старательно елозили бруском по диску, изредка поглядывая на начальство. Но ученый не смотрел на них.
Когда возможность говорить вернулась, я остановился.
- Ладно. Предлагаю перейти к делам насущным. Я ведь именно по поводу ГЛОНАСа в Прометей вернулся. Думаю, ты многое успел по этой теме наработать.
- Без проблем. – Ударил Серый по бокам, нащупывая что-то под халатом. – Только, разговорами тут не отделаешься. Это не какой-нибудь артиллерийский полк, где только до двухсот считать умеют. Я надеюсь, ты еще не потерял сноровку теореме Лейбница о медианах треугольников и все такое?
- Издеваешься?
- Конечно. Не могу же я вот так, без теоремы Лейбница впустить тебя в святую всех святых.
- Куда и для чего? – Я начал тосковать. Ну, хватит ты уже юлить. Веди меня куда угодно, только к делу. К делу!
-  Я тебе все покажу наглядно. Меньше объяснять придется. Вся аппаратура по ГЛОНАСу собрана в одном сооружении: лаборатория 171, «мобильный блок».
- Которая недавно сооружена? Чтобы добраться до нее, необходимо еще выйти за пределы станции…
- В подлодку забираться не придется, не переживай.
- А как тогда?
- Увидишь. – Подмигнул Можайский.

***

Путь к лаборатории действительно оставил впечатление. Служебным лифтом опустившись к нижним ярусам, мы миновали множество стеклянных куполов с флюоресцирующей синей жидкостью, стоящих вдоль прохода, и достигли самого его конца.
- Туда. – Кивнул Серый на тонкую просвечивающую дверцу. Створка поддалась с легкого толчка. Моим глазам открылось нечто завораживающее.
Плазменный тоннель (как окрестил ученый эту штуку) более всего напоминал сооружение метро, но только все здесь состояло из… стекла, наверное. Как только мы вошли, над головой простерся океан. Прозрачный ход ветвился от подводной станции к пристройкам прямо по песку. И я не приукрашиваю. Под ногами не было ни пола, ни чего-либо другого. Дно. Сухое, твердое. И я подумал бы, что это – просто декорация, что ниже расположена стальная пробка, но, увы, тут даже стены состояли не из настоящего стекла. Притронувшись к одной из них, я взбудоражил ровную поверхность – рябь пошла по странному покрытию.
- Как необычно. – Я задумчиво провел рукой туда-сюда, нарисовал лицо, и несколько мгновений этот парень улыбался мне, дрожа как та осина.
- Двигай там уже, хорош играться. – Крикнул Серый из конца прохода. Его голос многократно отразился от поморщившихся стен.
- Я просто… да, конечно. – Проведя еще разок по влажному покрытию, я поспешил вслед за ученым.
 - Это мини-город со своей инфраструктурой. Сотня человек работает, живет и отдыхает в нем. Условия комфортные, а маленькие бонусы играют заключительную роль в хорошем настроении работников. – Вещал ученый. Миновав «стеклянный» коридор, мы оказались в шумном блоке. И одним из первых бонусов, во всяком случае, на мой взгляд, оказалось нечто и действительно неординарное. В большой, полной спортивных агрегатов, камере, которая стояла прямо возле входа, бегали и прыгали прозрачные фигуры, то и дело ударяясь со всей дури о покрытые матрацами столбы, раскручивая и сбивая с крюков боксерские груши, перепрыгивая и просачиваясь сквозь препятствия.
- Это что, карцер? – Я недоуменно замер. – Или опыты проводите?
- Скорее, нечто среднее. – Можайский постучал рукой по крепкому стеклу, сквозь которое мы наблюдали за происходящим. Один из аквинцев – а это, несомненно, были представители данного вида и, похоже, именно те, которых поймали мы неделей ранее при помощи «Росянки» – повернулся и неторопя приблизился, на ходу обретая человеческие очертания.
- Приветствую. Ну, как вам наш спортивный зал? – Спросил ученый, подойдя к прорезанным в стекле отверстиям.
- Во! – Поднял палец кверху водяной, ставший похожим на какого-то атлета. Странно, но лицо его изображало очень даже добрую улыбку. Раньше арис не умели… или просто не считали нужным пользоваться этим навыком.
- Какие-нибудь пожелания? Ребята из картографического к вам еще не приходили?
- Приходили. Я им выдал все, что вспомнил. Всплыли в памяти моменты насчет главной южной базы водяных. Но это, я боюсь, последнее, что нам известно.
- Ничего. – Кивнул Можайский. – Мы почти закончили ГЛОНАС. Дальнейшие расчеты флот Евразии и сам проделает.
- Вы аккуратней там. – Понурил голову аквинец. – Далеко не все из нас такие ненавистные. Причин агрессии немало, но даже учитывая это, многие аквинцы выступают резко против операции уничтожения. Я постарался указать координаты их расположения как можно лучше, но без вашей помощи друзей сожгут. Случайно.
- Друг мой. Сделаю все, что могу. Я обещаю. – Приложил руку к стеклу ученый, и в глазах его при этом промелькнула искренняя верность долгу. Эти ли аквинцы вот уже какой десяток лет пытаются искоренить людской род? Это ли те твари из глубин? Поймав взгляд водяного, я смущенно улыбнулся.
- Чтож, я верю. – Прошептал аквинец. – И желаю вам удачи, пусть ей и сопутствуют потоки жижи, некогда именовавшейся великим родом Аквара. – Он отвернулся и одним большим прыжком преодолел ползала, закружившись в новом хороводе трюков.
- Так. Надень, пожалуйста, халат, бахилы и вон ту штуковину. – Вручил мне Серый новенький комплект, когда мы отошли от тренировочного зала.
- Что это? – Я взял одну из позолоченных коробочек на полке возле входа в «отделение биоскопии», сунув ее в боковой карман.
- Да так. При случае скажу.
- И про вот это, я так понимаю, тоже – в следующий раз? – Ткнул пальцем я в табличку. – Как относятся к ГЛОНАСу мертвые младенцы ?
 - Честно говоря, - вздохнул ученый, - мы довольно долго думали над тем, как окрестить такие испытания. Но лучше пусть все будет честно, без красивой лжи. Воздействие инфледовых шумов на арис разрушительно влияет на сознание аквинцев. Беготня по залу, что ты видел несколько минут назад – последствия таких экспериментов. Поражаюсь мужеству, с которым эти водяные согласились быть подопытными…
- Вряд ли у аквинцев был какой-то выбор. – Я просунул руки в тоненькие рукава халата и поправил съежившуюся рубашку.
- Выбор был. Мы – люди, а не изверги. Но раз уж речь зашла, я объясню, зачем все это. Почему младенцы? Дело в том, что арис пребывают в пограничном состоянии, физические их характеристики доступны нам, но химия процессов все еще таится в скрученных субстанциях другого измерения. Поэтому, в каком-то смысле, водяные временно бессмертны и вселики. Их легко убить огнем, но время и пространство не способны сильно повлиять на арис. Для тебя будет сюрпризом то, что у младенцев проявляются похожие характеристики. Конечно, не буквально, но детеныши физически как бы чисты, не тронуты природой. Если б ген старения не действовал на человека столь убийственно, мы пребывали б в постоянном состоянии такой вот чистоты. И… дети подвергаются совсем иным опасностям, чем взрослые. Подробная статистика на этот счет у нас имеется, ты можешь ознакомиться.
- Допустим. Но я все-таки не понимаю, для чего все это?
- Для того, чтоб… Это о болезнях, Вань. – Открыл Можайский створку, пропуская меня внутрь. Запах медицины просочился в ноздри. – Об опасностях среды, в которую попали водяные, провалившись в наше измерение. Младенец беззащитен перед самыми банальными вещами, но со временем в нем зарождается иммунитет. Аквинцам доставляет боль инфледов шум, сейчас, когда они слабы. Но ведь пенициллин спас миллиарды жизней, и теперь никто даже не помнит, что это такое. То есть, я хочу сказать, что от любого заражения можно найти вакцину, просто нужно понимать, насколько беззащитны эти существа, при всей их хитрости.
- Вот даже как. – Обвел я взглядом маленький отсек, метров пятнадцати в диаметре. – Но, как мне кажется, строители лаборатории не слишком верят в эту часть проекта.
- Да. – Вздохнул ученый. – Это все Собчак. Он писем десять в Центр отослал с претензиями. Впрочем, нам хватает. Аля оживает на глазах с тех пор, как я привлек ее к этой работе.
- Что? Алиса здесь?! – Воскликнул я.
- Не отвлекай. Она сейчас расчеты составляет. Будет время – пообщаетесь. Ты-то, наверное, даже не вспомнил про нее, когда на станцию вернулся.
- Есть грешок. – Признал я.
- Ну и вот. Иди сюда. – Мы миновали отделение и оказались в самом дальнем блоке, где в пустом конусообразном зале на платформе установлен был зеленый шар. – Вот, собственно, и он. Я знаю, впечатляет не особо, но… - Можайский подошел к панели, активировал ее. Со всех сторон посыпались лучи прожекторов, и вместо потолка над нами в несколько секунд нависла лазерная карта западного полушария . Поверх нее зажглись отметки наших станций, города хребта, локации промышленной добычи и другие зоны.
- Впечатляет. Я не знал, что существует столь подробная штуковина. Ведь, спутники попадали, и некому снимать географические карты.
- В геологии ты так нормально разбираться и не научился. – Хмыкнул Серый. – В наши дни Земля – один огромный резонатор из-за постоянных колебаний мантии. Да и наука не стоит на месте. Просчитали. Видишь маленькие точки фиолетового цвета?
- Нет.
- Ну, вот же. – Подкрутив какое-то колесико, Можайский вновь кивнул на карту. Точки стали ярче, и теперь я их заметил. Все они в своей структуре представляли некую фигуру. Множество октаэдров, разложенных на плоскости снежинкой, окружали весь район. – Другая сторона планеты будет выполнена так же, но наоборот. – Прокомментировал ученый. – И, конечно, кроме ретрансляторов необходимо минимум – четыре излучателя. Насколько мне известно, именно они тебя интересуют.
- Разумеется. Но можешь не надеяться на то, что я осведомлен. Я ничего не понял из попыток Говарда поспешно объяснить задачу.
- Значит так. – Найдя в компьютере какие-то расчеты, Серый спроецировал картинку поверх карты. Я увидел субмарину, чисто схематичное изображение. Кабина, три сидения, изображение волны, радара. – Для удобства излучатели я сделал динамичными. Как ты уже мог догадаться, в каждую подлодку нужно посадить инфледа, слышащего (переводчика) и, собственно, пилота. Мы могли бы обойтись и без инфледа, смоделировав его посыл при помощи аппаратуры, как я сделал в случае с «Росянкой», но на качественную программу требуется множество усилий – месяцы работы. А инфледу передать посыл – раз плюнуть.
- Я надеюсь, комфортабельное кресло вы им приготовили? – Спросил я, представляя, как наши друзья отреагируют на новость. Явь – стеснительные существа. Они испытывают крайнюю неловкость при физическом контакте с человеком.
- Разумеется. Все будет в лучшем виде. Спинка с подогревом и джакузи.
- Не иронизируй.
- И не думал это делать. Я вполне серьезно. Об инфледах разработчик позаботились на славу. Для удобства мы им даже отвели отдельные отсеки. Но и требования к нашим друзьям будут серьезными. Они должны не только слать сигнал, но и осуществлять прием. Для человека это было б непосильным, слишком много информации, а вот у наших дорогих амфибий память хоть куда. Я полагаю, все должно пройти успешно. Принимаете сигнал, все данные, перепроверив, вносите в компьютер, отсылаете письмо в генштаб, а флот уже найдет, что с этим делать.
- Как все просто. – Хлопнул я в ладоши. – Неужели план так замечателен? И никаких сюрпризов?
- Ну… - Смутился Серый. – Есть один момент, на самом деле. Маленький такой. Не факт, что эти данные верны.
- Короче.
- Может быть, приняв сигнал, аквинцы обнаружат вас. Начнут охоту.
- Ясно. – Я схватился за голову.
- Не переживай, мы вас замаскируем. Двести спутников не зря провешиваются, из каждого пойдет сигнал. Аквинцы сотню раз сами попадутся на крючок в попытке отыскать необходимый излучатель.
- Разумеется.
- Да ладно тебе. Неужели ты всерьез боишься? Ну, пошли кого-нибудь другого, буду только за.
- Наука. – Отмахнулся я, не в силах далее смотреть в глаза этой смущенной роже. – Вы существовали «до» и… как там дальше? Справимся. Не в первый раз. Мы выполним свою работу. 
;
Глава 5. Сигналы.

Но сказать – не то же самое, что сделать.
- Ваня, к огнеметам, быстро! – Выкрикнул Мигель, сорвав с меня наушники.
Прошло всего три дня после визита в Прометей. За это время мы успели выполнить программу разве что наполовину. Спутники висели над Евразией и близким окружением, еще велись последние монтажные работы на хребте, но водяные как-то разгадали план ГЛОНАС, и нам пришлось поторопить события, включив систему в недоделанном, едва способном выполнять свою работу виде.
Экипаж подлодки: я, Мигель и Мейо. Замерший в прострации инфлед укутан специальной оболочкой, он старательно отслеживает информацию с радара, посылая ее мне. Моя работа в том, чтобы, настроившись на шум, записывать при помощи планшета данные в компьютер. Но наушники, доселе помогавшие сосредоточиться, слетев, обрушили меня в мир звуков. Мысленный поток сложнейших данных превратился в нечто неразборчивое.
- Ваня! Слышишь ты меня? Возьми огонь. Стреляй по тварям. У меня на это не хватает рук! – Мигель откинул с потолка панель, дублирующую пилотский навигатор, подтолкнул ее ко мне. Три раза провернувшись в пазиках, конструкция приблизилась и замерла. Я закрепил нижнюю рамку на своей панели и включил систему. Множество сверкающих в лучах прожекторов фигур метались за бортом, тараня лодку. Кажется, кроме аквинцев были здесь и рыбы, слишком мощным оказался тот толчок, когда я вылетел из кресла несколько минут назад. Серебряные кашалоты, первыми примчавшиеся на сигнал, сейчас отстали, и я мог по-быстрому избавиться от мелкой гадости.
Струя хлестнула под ближайшее скопление аквинцев. Через несколько мгновений жидкость запылала. Поднимаясь, пышущий огнем пузырь сожрал трех тварей и растер их в порошок. Все остальные бросились от страшной штуки врассыпную. Я пустил еще струю, с второго огнемета. Но на этот раз задел всего лишь одного аквинца, и того – не насмерть.
Тут опять посыпались сигналы от инфледа, принимающего новый пласт сканируемой карты. Я и не заметил, как рука с панели боя перешла к планшету, а другая натянула шумоподавители.
- Стреляй же! – Развернувшись, Мигель снова снял с меня наушники, на этот раз старательно швырнув их в другой конец кабины.
- Я не могу делать два дела сразу!
- Нет такого слова – не могу. Сказал – огонь. Приказы выполняй, товарищ лейтенант!
- Есть. – Снова взялся я за рычаги. Хана, походу, операции. Такими темпами аквинцы десять раз уже изменят собственное местоположение, прежде чем мы составим карту их проклятых баз.
- Мне можно отдохнуть? Ты занят? Столько информации за раз, я разрываюсь, неужели перерыв? Ты слышишь, друг? – Пробился шепот Мейо сквозь сознание.
- Пока что отдохни. – Пришлось зажать руками уши, чтобы внятно объяснить инфледу суть происходящего. – Похоже, наш пилот опять решил сменить позицию, ты можешь как-нибудь запоминать хотя бы основные данные по карте? Извини, но это очень важно.
- Понимаю. – Дрогнул под защитным кожухом инфлед. В костюме он напоминал большую куколку. – Я постараюсь. Это будет сделано. Попробую транслировать частички карты на всеобщее сознание тех Явь, которые нам помогают. Что-то сохранится, что-то нет. Меня знобит, еще не полностью восстановился после той аварии.
- Я сожалею, что все так произошло. Я не был властен над событиями в тот момент. – Сжав зубы, я схватился за рычаг наводки и всадил огромную струю, испепелив на месте сразу пятерых уродцев.
- Аккуратней с дозировкой! – Остерег меня Мигель. – Запас баллонов с жидкостью не бесконечен. Лучше бомбами попробуй бить по тем аквинцам, что вдали от лодки.
- Понял. – Щелкнув перевод огня, я запустил одну из маленьких смертей. Секунда, две… Удар! Волна немного пошатнула лодку, несмотря на то, что мы успели отдалиться от района взрыва на порядочное расстояние. – Пардон. Я просто первый раз взял в руки эту штуку. – Извинился я, поймав через водительское зеркальце суровый взгляд Мигеля.
Следующий выстрел был куда как более оправдан. Я, похоже, даже угодил в кого-то. Но дальнейшим тренировкам помешал связавшийся с пилотом паренек, который пилотировал разведывательную субмарину. Он предупредил о приближении значительного блока кашалотов, штук двенадцать мчащихся по наши души лодок, и пришлось уматывать куда подальше.
- Ваня, посмотри по навигации какой-нибудь из старых городов. Попробуем укрыться там. – Я ощутил, как лодка накренилась, приняв дифферент на нос.
- А разве мы не потеряем большинство каналов передачи, если спустимся на глубину?
- Скорей всего, но выбор небольшой. Отряд Пираний из десятого ПОГРАНа уже двинулся к серебряным, однако, между ними триста километров, и потребуется час, чтобы настигнуть гадов.
- Чтож. – Соединив две точки на географической модели местности, я сбросил данные по расстоянию, затем проделал то же самое еще три раза, но уже с другими городами. Получилось, что ближайший пост-индустриальный город в сотне километров. Но всего на двадцать километров дальше находилось нечто привлекательное. Это был Париж. И я не устоял, уж очень много слухов о столице Франции ходило по Евразии, не мог я упустить возможности увидеть эту красоту. – Сто двадцать пять и шесть десятых километров на шестнадцать градусов. Координаты скинул. – Отрапортовал я.
- Почему Париж? До Орлеана ближе. Ладно, разбираться дольше. – Скорректировал он курс. Я ощутил, как к горлу подкатила съеденная утром каша. Никогда не мог переносить всех этих ассовых маневров. Субмарина несколько секунд шла на боку, спускаясь по спирали вниз. В старой Европе дно почти такое же, как в нынешней Евразии – довольно неглубокое – и вскоре мы, петляя меж разрушенных построек Франции, достигли русла Йонны – левого притока знаменитой Сены. Можно было бы, конечно, двигаться и по-прямой, но, высказав подобное предположение, я получил в ответ довольно резкое: «А может, развернемся и дадим им бой?!».
От облицовки русла не осталось и следа. Брусчатку и бордюры полностью засыпало землей, теперь река напоминала больше свалку с просекой. Мы проплывали мимо целых и разрушенных мостов, прикованных к причалам лодок, замерших подобно поплавкам кормой вверх. Странно, неужели в них по-прежнему имелся воздух, позволяющий стремиться на поверхность? Францию засыпало куда сильней, чем страны на востоке. Плодородный край, тонны земли здесь превратились в ил, и водоросли чащами росли на почвах Елисея. Оставалось только запустить пластинку, сквозь шуршание и треск несущую свою мелодию.

Je m'baladais sur l'avenue le c;ur ouvert ; l'inconnu,
J'avais envie de dire bonjour - ; n'importe qui,
N'importe qui et ce fut toi, je t'ai dit n'importe quoi,
Il suffisait de te parler, pour t'apprivoiser.

В среде, наполненной маслами, пылью, преломляющей лучи прожекторов чудовищными петлями, легко было наткнуться на случайное препятствие, но и засечь подобным образом нас было можно лишь по испускаемым сигналам. Водяные быстро потеряли нас, а кашалоты были далеко. Мы с легкостью запутали следы.
- Проверить что ли, как дела у остальных… - Пробормотал я.
- Кстати, было бы неплохо. Только, не по радиоканалам, так нас быстро засекут, а лучше с помощью инфледа. Знаю я, они на многое способны. – Подмигнул Мигель мне в зеркальце. Я вспомнил старую игру, в которой нужно было по цепочке на ухо передавать друг другу информацию, к концу она обычно превращалась в нечто извращенное. Сейчас в цепочке находились четверо (я, Мейо, тот инфлед, что по другую сторону и человек, которому предназначается сигнал). Опасно. И потом, инфледы заняты, в отличие от нас, они работают над картой. Так что, несколько секунд подумав, я отмел эту идею.
- Что ты делаешь? Куда пошел! – Мигель не сразу понял, что я лезу за наушниками, а когда заметил, было уже поздно. – Ладно. Занимайся до поры, до времени. Но будь настороже. – Вздохнул он.
Я надел свой агрегат прострации и приступил к приему данных. Но наверное, есть некие связующие нити в судьбах занятых одним и тем же предприятием людей. Вместо стандартной информации из визуальных образов инфлед вдруг взвыл совсем по-человечески. Призыв о помощи и паника бессилия читались в этой, несомненно, переданной Мейо информации. Одна из лодок все-таки связалась с нами, и я понял – этот крик последний. Глубина сожрала чью-то лодку, я даже не понял, чью конкретно. Видно было только множество серебряных отметок на панели навигации – последний образ, сохранившийся в предсмертном крике человека.
- Кашалоты. – Прохрипел я, скрючившись. – Они весь флот подняли на охоту.
- У разведки цифры поскромней на этот счет. – Мигель с сочувствием глянул назад. – Терпи, я знаю, что на виражах заносит. Скоро я плавней пойду.
- Не в этом дело. Мейо передал мне данные. Кого-то из четверки сбили.
- Это странно, потому что спутники по-прежнему стоят целехонькие. Неужели водяные как-то научились вычислять источники сигнала? Так и знал! – Ударил он себя по лбу. – Есть что-то у поганцев, технологии свои не даром развивали. А инфледами они давно интересуются, аквинская зараза, технологию зеленых островов, никак, используют. Ведь, все про это накрепко забыли. Все, кроме меня.
- Пожалуйста, Мигель. Ну, только не сейчас! – Взмолился я. – Там кто-то наш погиб, из ордена. Черт! – Впившись себе в волосы, я резко притянул лицо к коленям, треснувшись макушкой о панель.
- Эй, поспокойней там! Еще ничто не решено, возможно, тебе просто показалось. Продолжаем миссию.
- Ты прав. Но слишком все правдоподобно. И теперь осталось только три работающих субмарины. Если хоть одна из них забарахлит, связь полностью нарушится.
- Так, сделай все, чтоб не нарушилась! – Ударил кулаком пилот по спинке кресла.
- Мы даже связаться и сообщить не можем об опасности. – Пробормотал я. – Чтоб их всех. Аквинцы. Гадость. Мразь. – Я стал ругаться самыми ужасными словами, долго, в голос, и Мигель меня не прерывал. Он слушал, продолжая направлять подлодку вдоль фарватера. Когда я успокоился, ушли все чувства. Только кисть держала стилос, продолжая помечать на карте чертовы координаты. Все то время, что я матерился, дело выполнялось без моей поддержки. Мейо будто завладел теряющим рассудок телом и продолжил за меня. Рука болела, но, поняв, насколько далеко уже продвинулся инфлед, я с рвением продолжил зарисовку.
- Мы в Париже. – Произнес пилот спустя какой-то промежуток времени. К тому моменту я сидел, рисуя контуры для новой базы арис. Мы уже пометили двенадцать крупных и семнадцать мелких станций. Судя по всему, Пираньи уже двинулись на них. Возможно, это спровоцирует наш хвост вернуться, чтобы защитить свой дом. А может быть, им все равно.
- Где спрячемся? – Спросил я.
– Если повезет – в метро.
- С ума сошел?
- Другого выхода не остается. Даже отключив все установки, мы останемся видны. Остаточная аура…
- Опять ты за свое? Какая еще аура? – Нахмурившись, я оторвался от планшета.
- Можешь верить, можешь – нет. Но это сам Можайский говорил. Мы излучаем, и закрыться можно только под землей. До евразийских станций слишком далеко, уйти под их защиту не получится, а топлива Пираньи вряд ли хватит, чтобы пересечь земной шар. Мы и так уже процентов сорок израсходовали. – Это успокоило меня. Какая разница, когда никак не можешь повлиять на ситуацию.
Но вот уже дома простерлись с двух сторон от Сены. Мы поднялись выше.
- Неужели ты по старым картам собираешься найти метро? – Вздохнул я. – Боже. Мы ведь в нем застрянем, если там завал, а там наверняка завал. Что будем делать, если так случится?
- Я не буду забираться слишком глубоко. Зайдем в депо, достигнем разворота, как-то поезда ведь разворачивались.
- Как-то? Как-то?! С кем я еду… Слушай, мы, скорей, с одним из этих поездов столкнемся, чем найдем твой разворот.
- Не дрейфь, солдат, прорвемся. – Взгляд пилота приковало нечто впереди. – Нашел. – Кивнул он сам себе и, будто с русской горки, ринулся ко дну. Заныв с негодования, я все же не закрыл глаза и даже обернулся на инфледа – глянуть, как он там. Похоже, Мейо понял, что к чему. Он волновался за меня с Мигелем, хоть и знал, что сам вполне способен выкрутиться из подобной ситуации.
- Я, в случае чего, открою люк, чтоб ты позвал на помощь. – Обратился я к инфледу мысленно.
- Идея – дрянь. – На редкость внятно ответил он. Сквозь мутное окошко кожуха на меня глянул здоровенный черный глаз. – Но если что, я помогу, ты знаешь. Я вас вытащу, умру, но вытащу.
- Спасибо. – Ощутив, что все вокруг как будто потемнело, я вернулся к мониторам. Мы уже приблизились ко входу. Невысокая постройка, словно проткнутая рельсами, вела куда-то вглубь, где за снесенными (а может быть, и не существовавшими) воротами виднелся уходящий вниз тоннель. Парижское метро довольно неглубокое, но все-таки способное укрыть от неприятностей.
На всякий случай мы убрали корректирующие толкатели, которые уж слишком сильно выпирали и могли задеть одну из стен. И все-таки, подлодка оказалась очень крупным зверем для тоннеля. Боковые камеры буквально упирались, как казалось, в тюбинги, а пару раз я точно слышал, как мы чиркнули о потолок. Одно лишь радовало – отсутствие поездов в тоннеле. Вид передних камер упирался в повороты, рельсы, словно огненные нити, издевательски тянулись в неизвестность.
Наконец, сквозь пару литров пота, мы достигли станции.
- Я думаю, что дальше двигаться нет смысла. Переждем опасность тут. – Мигель поставил субмарину на ручник, и та зависла около платформы, словно поезд. Только, пассажиры эту станцию давно покинули. Возможно, где-то здесь остались трупы опоздавших, им уже нельзя помочь.
- Выходит, цепь теперь разорвана? – Спросил я. – Мы не посылаем свой сигнал, и…
- Не переживай. Серьезно это ничего, на самом деле, не нарушит. Как вернемся на позицию – все восстановим. Лучше отдохни немного. Нам еще два дня работать.
- Больше. – Утонул я в спинке кресла. – Только, спать не хочется. Переживаю я. Кого-то из моих накрыло, понимаешь?
- Мне ль не понимать? Ты успокойся. Я за время Серпско-Евразийских стычек насмотрелся всяких трюков. Арис с информацией играть умеют. Может, тот сигнал – их провокация.
- Ты думаешь?
- Почти уверен. Не переживай. Смотри, мы в самом центре Франции. Ну, разве это не захватывает дух? Старинная страна на дне морском.
- Мы все на дне морском. – Вздохнул я.
- Да какая разница? Включи воображение. Представь хрустящие багеты, ласковые песни Лары Фабиан, мороженое, мм!
- Французский секс, немецкую порнуху? – Вырвалось невольно у меня. Наверное, опять истерика подкралась. Вечно начинаю юморить в неподходящие моменты.
- Эйфелева башня! – Продолжал пилот, как будто не заметив моего сарказма.
- Эйфелева, это та, в которую экскурсии водили? и из тысячи туристов восемнадцать совершали суицид? Конечно, помню.
- Брось. Хороший город!
- Замечательный. Я и не спорю. – Я зевнул. Внезапная сонливость накатила как-то сразу и бесповоротно. Все-таки, держать в душе французскую мечту и рассказать о ней – совсем не то же самое. И вечно подберется странная компания к такому случаю: инфлед, подремывающий в своем чехле, Мигель, закинувший ноги на штурвал и я, забывший, для чего сюда пришел, пытающийся вспомнить, но тонущий в нелепости происходящего.
Мы погасили свет прожекторов и притушили внутреннее освещение подводной лодки. В темноте я слышал только легкое дыхание Мигеля.
- Как там, наверху? – Спросил он вдруг.
- Ты про хребет?
- Ну, да. Наверное, видок не очень. Я однажды поднимался. Так, не выходя из лодки. Только ты не говори об этом никому, запрещено ведь.
- Хорошо. – Задумавшись, я вспомнил мрачную страну огнивцев. – Там есть парники. Огромные сады. Как ты когда-то всем рассказывал историю про множество зеленых островов, оставшихся над гладью океана. Окруженные барьерами из скал, растения стремятся к солнцу, пусть и скрытому за облаками, но оно там есть… светило.
- Врешь наверняка. Не может быть такого.
- Нет. Не вру. – Задремывая, улыбнулся я. – Зачем мне врать… товарищам.

***

Все время перед операцией я израсходовал на подготовку той четверки слышащих, которым предстояло принимать сигналы от инфледов. Взял на эту операцию я лучших, никого не пожалев: Писатель, Пешка, Ратамир – не самые высокие характеристики по меркам слышащих, но исполнительные, твердые и точные в своих поступках. Потерять кого-нибудь из них – жестоко для себя. Да, я не взял ни Тальво, хоть он и просился, ни других вполне способных членов ордена.
- Вы будете дублировать, готовьтесь. – Передал я их Можайскому. – Ни в коем случае не отпускай без веских поводов. – Дополнил я, когда мы отошли от наших. Серый, разумеется, кивнул, но… выполнит ли?
Мы уже который час сидели под землей, стараясь не производить лишних манипуляций с техникой. Сработает ли план? Согласно данным, кашалоты вот уже как полчаса должны были нагнать нас. Если мы не выйдем из укрытия в ближайшие шесть-семь часов, Можайскому придется выпускать замену. Только, как определить, что враг ушел? Возможно, наши догадаются отправить радиосигнал. Выходит, надо ждать. А это – самое тяжелое.
- Мигель, мне тут пришла одна мысля. – Я сел на краешек жемчужины. – Раз нас, укрывшихся в метро, не могут видеть водяные, значит, все сигналы, посланные нами, точно так же не способны обнаружить скрытых под землей аквинских баз?
- Скорей всего. – Кивнул пилот без удивления. – Причем, для этого даже не обязательно рыть норы. Есть немало аномальных территорий шириной до нескольких десятков километров, преломляющих и отражающих сигналы спутников. Нам повезло с внедрением ГЛОНАС, аквинцы не были готовы к этому. Сейчас они пытаются притормозить наш план, но слишком поздно. – Вытащив бутылку минералки, он глотнул, прочистив горло громким бульканьем. – Держи, попей водички, а то рожа кислая.
- Соленое плюс кислое – не лучший вариант.
- Соленая? Ничуть! Хорошая вода, глотни, я говорю.
- Вы все так говорите, чертовы алхимики, а как попробуешь, плеваться хочется. Что я, не знаю? Моду развели – свои источники с пресной водой сегодня каждый пятый разрабатывает. – Пробурчал я, но для уважения отпил немного. – Хм… Похоже, этот экземпляр – фабричный. Ничего так.
- Ха! Не угадал. Моя это водичка. В чем-то ты, конечно, прав – поддавшись веянию моды, я нашел один источник, далеко отсюда. Но, как видишь, угадал.
- Нормально. – Выпил я еще немного.
- Хватит. – Отобрал Мигель бутылку. – Присосался – клещ, свою иметь пора.
- Тебе не пилотировать подлодки надо, а водой людей снабжать. Глядишь, и всякие теории зелено-островные вымыло б из головы. – Откинув с потолка вспомогательный монитор, я прицепил его к своей панели, намереваясь оценить полученную за день информацию.   
- А я везде хорош. – Сложил мужчина руки на груди. – И это, монитор на место водрузи, ага. В ближайшие часы единственным твоим противником будет тарелка с растворимым завтраком.
- Да ладно, что ты взъелся?
- Я сказал, верни как было. – Несколько секунд мы, словно мушкетеры, тыкали друг друга взглядами-рапирами.
- Ну, ладно, ладно. Слушаюсь. – Поняв, что спорить бесполезно, я все сделал так, как он хотел, однако, с раздражения переборщив, толкнул несчастный монитор сильней, чем надо, и прибор вошел в пазы с нещадным треском. Плохо дело. Отвернувшись, чтоб не видеть возмущения Мигеля, я задумался. Начальник флотской группы и начальник миссии (притом, что оба – давние друзья) в конфликте. Если ситуация станет критической, мы можем повести себя неадекватно. Например, начать решать, кто главный. Я задумался над этой аномалией. Причина напряжения ясна – мы заперты в каком-то гроте, под землей, вокруг шныряет гадость, и неясно, чем все это кончится. Но как мы до такого докатились?
А попали мы сюда фактически по плану руководства. То есть, вряд ли эта консервация была в их планах, но маршруты следования продумывал сам Говард Джанк. Все проведенные им операции продуманы до мелочей. Но вот что важно – в этом деле он начальник только на бумаге. Говард поручил руководить ГЛОНАСом Серому, пока он сам работает в Серпе, разоружая протестующие базы и готовя первую облаву на аквинцев. Вроде как, ГБшник и проинструктировал Можайского, но… Почему мы прозябаем под землей вместо того, чтоб действовать и побеждать? Четыре лодки-излучателя лишились самого необходимого, того, что разводящий первым делом в каждой операции должен продумать – связи. Даже при наличии разведчиков, отрядов огневой поддержки и других специалистов. Это вносит неполадки и в трудоспособность экипажа. Я не понимаю, что мне делать в этой ситуации, Мигель, привыкший выполнять конкретные инструкции, и вовсе бесится в душе, хотя по внешним признакам спокоен. Но как так? Ведь, Говард все спланировал. Не может Серый, ничего не изменив, угробить операцию. О чем забыл он? Что я должен скорректировать?
- Задумался о чем? – Спросил Мигель. Все это время он следил за мной, как воспитатель смотрит на бунтарского ученика.
- Есть крупная проблема. – Я, набравшись смелости, пересказал ему свои итоги размышлений, искренне надеясь, что пилот не скажет что-то вроде: «это все банально». Так бы поступил типичный идиот, интересующийся лишь своей персоной.
- Я об этом тоже думал. Надоело в этом саркофаге прятаться. Но я ж не виноват, и ты не виноват. Мы ссоримся, а если разобраться, операцией руководит Можайский. Он там что-то намутил. Вот только, что? – Мигель с энтузиазмом пододвинулся ко мне.
- Давай совсем без обвинений. Серый свое дело знает. Просто…
- Просто он не воевал с аквинцами, - кивнул Мигель, - а я их знаю чуточку. На эту тему, кстати, есть одна идея – слушай… слушай, слушай! – Впился он себе руками в волосы. – И вправду дельная мысля. Проблема-то со связью, а аквинцы – профессионалы в данной области, Можайский это знает только понаслышке, а командующий Джанк не счел необходимым объяснить, и все-все наши разговоры находились под прослушкой, несмотря на кодировку. Водяные вычислили нас. О господи! Какие мы все идиоты, позаботились о безопасности, но не учли элементарного.
- Уверен? Слишком просто как-то. – Усомнился я.
- Да точно! Надо удирать отсюда поскорей, у них наверняка остался след эфира.
- Поздно. Нужно первым делом как-нибудь связаться с нашими, оставшись незаметными. Необходимо обязательно предупредить других. Допустим, кашалотов, взявших наш след, перебьют ребята из ПОГРАНА, что должны были уже, кстати, настигнуть водяных. Но огневой поддержки слишком мало, чтобы защищать одновременно все четыре субмарины-излучателя. Аквинцы могут даже не вступать в бой, а банально переждать в укрытии, пока наши союзники пройдут. И как все успокоится, серебряные кашалоты выйдут из своих убежищ.
- Наши тоже не тупые. Потихонечку сотрут противника. Но да, так можно долго дурака валять. – Мигель остановил свой взгляд на матовом чехле, внутри которого в привычном состоянии полу-прострации сидел инфлед.
- Ты думаешь о том же? – Я кивнул на Мейо и немедленно добавил. – Точно! Ведь, инфледов шум, при помощи которого создания общаются, аквинцы засекают запросто, но если это связь инфледа с человеком, все совсем иначе. Мы не излучаем. Если Мейо отплывет от субмарины, он сможет общаться с Явь, которые курируют другие три подлодки, и со мной. Связь восстановится. Конечно, от меня это потребует усилий, но… не важно. Джанк, скорей всего, так сделать и хотел, а мы все поняли технически неправильно. – Прикрыв глаза, я обратился к Мейо, собираясь объяснить ему суть дела.
- Разумеется, приятель! – Прозвучал ответ, прервавший мой вопрос на половине. Мейо был давно готов, быть может, даже знал заранее. 

***

Прозрачные мазки сверкали на серебряных панно подлодок, окружая кашалотов, словно ледяные кольца газовых планет. Красивый вид, хотя и слишком строгий для реальности. Бригада выстроилась в цепь, стабильно двигаясь на север, и лишь изредка меняя курс едва заметными одновременными толчками боковых турбин, как стая рыб или, скорее, перелетных птиц. Ведущая подлодка двигалась на пару сотен метров впереди. Красиво, но опасно.
- Мейо, уходи оттуда. – Приказал я. – Кашалоты обошли нас стороной, причин для беспокойства нет. Пока что нет. Задержишься еще на несколько минут – они появятся. – Обзор померк: при помощи обрыва связи Мейо извещал меня о том, что принял все нормально и готов к работе.
Вскоре он уже покинул город, но для запланированных нами действий лучше было отдалиться на еще десяток километров. Мало ли.
- Следи за кратерами, впадинами, котлованами, карьерами… там могут прятаться разведчики аквинцев. – Произнес я. Мейо все это и так, конечно, знал, но нервы – черт их побери! Так близко от Врага. В тот миг, когда инфлед почти нос к носу натолкнулся на серебряных мерзавцев, я хотел кричать «полундра», но аквинцы почему-то не заметили проплывшего впритирку Мейо. – Ладно, можешь. – Дал отмашку я, когда инфлед превысил вдвое обговоренное расстояние.
Картину окружающего мира прочертили тонкие серебряные нити. Потянув одну из них, инфлед вызвал волну вибраций. Тут же что-то изменилось. Внешне разницы практически не ощущалось – тот же океан, глубокий, безграничный, только… будто бы он увеличился в размерах. Словно океан наполнили суспензией из серебра и ключевой воды. Повсюду, как галактики, летают облака планктона, если приглядеться, можно обнаружить, что тела их отражают все вокруг себя. Поймав один из «светлячков» прицельным взглядом, Мейо прыгнул в мир, который отражался там! Вселенная скукожилась до атома и вывернулась наизнанку, словно появившись заново, но на десяток километров дальше. Совершив второй скачок, инфлед завис над бывшим лесом. Тысячи гнилых деревьев протянули свои ветви к более несуществующему небу. Меж ветвей болтались полиэтиленовые упаковки и мешки, застрявшие когда-то там. Не лучшая картина. Прочь отсюда! Третий шаг переместил в песчаную пустыню. Бывшую пустыню, разумеется. Морское дно кишело раковинами моллюсков. Но и здесь осталась часть уснувшей суши – илистая линия, похожая на след засохшей крови, протянулась через весь песчаник. Русло речки уцелело чудом. Из него торчали металлические остовы приборов бытового обихода, дно всегда кишело ими. И еще один скачок! Под нами – ржавая железная дорога, чья стрела направлена, на самом деле, в пустоту, как будто даже человечество навеки сгинуло. На самом деле, так оно и есть, кого сегодня назовешь уверенно людьми, огнивцев что ли? Или нас, привыкших жить на глубине? Смешно. Трансгрессия смела всех слабых и закупорила нас в подводные сооружения, как гусениц в их коконы. Но станем ли мы бабочками?
Следующий шаг инфледа был последним в этой череде. Я обнаружил Дзету, огибающую склон хребта. Подлодка шла на ускорении, вокруг нее сформировалась полусфера из бурлящих пузырьков. По бортовому номеру я понял, что внутри находится Писатель, управляющий четвертым излучателем.
- Ты можешь мне прямой канал наладить? – Обратился я к инфледу. – Я хочу поговорить со слышащим, который в этой лодке. – Мейо промолчал, но через несколько секунд изображение опять сменилось. Я почувствовал привычную свободу сна, как будто мощное течение схватило вашего покорного слугу, втянув в водоворот. Плывущее изображение казалось чем-то уже виденным, знакомым, но кружащийся поток не позволял сосредоточиться.
- Алло. Меня нормально слышно? – Прозвучал знакомый голос, отразившись острым эхом от бурлящих струй. Писатель говорил, как в трубку телефона, он даже зачем-то дунул, вызвав новую волну противных звуков.
- Прекрати, пожалуйста. – Взмолился я.
- О, Ваня. Получилось все-таки. Куда ты делся? Мы же беспокоились. После того, как водяные уничтожили подлодку Пешки… жалко парня. – Он вздохнул.
- Груз-200 ? – Коротко осведомился я, давя в себе нахлынувшую ненависть к несправедливости судьбы. Ведь, наша субмарина ближе всех была к аквинским базам, по идее, именно на нас должны были напасть сначала, а подлодке Пешки специально отвели сектор подальше, там пилот молоденький совсем еще, надежды подавал. Мы спрятали его в тылу, у парня стаж был маленький, всего два года на воде.
- Да там и трупа не осталось, ты ведь знаешь, как это бывает. Резкий перепад давления при взрыве, а потом обратная реакция, когда в пробоину вода ударит. Те кровавые куски, что от него остались… - Голос стих на половине фразы.
- Кроме третьей группы пострадавших нет?
- Пока что нет. Но всех пасут аквинцы, нас едва не окружили, вот, сейчас несемся к нашим под крыло. Вы сами-то куда пропали? Господин Можайский мне уже все уши раздолбал своими просьбами найти тебя.
- Как видишь, мы в порядке. Долгая история, нас окружили, спрятаться пришлось.
- И хорошо. Постой, секундочку. – Шипение и треск сменились тишиной. Как это все-таки похоже на общение по телефону. Или, может быть, воображение рисует всякое, чтоб адекватно понимать происходящее? Как бы оно там ни было, через минуту собеседник снова подключился к странному каналу. – Что-то происходит, Вань! Погоня больше не преследует нас. Кажется, они пошли на разворот и движутся обратно, к базам. Неужели наши, наконец, пошли на штурм. Ты только осторожней, эти кашалоты, судя по маршруту, будут проходить мимо тебя. Не вылезай из… где ты там запрятался… не важно. Сиди тихо.
- Весть, конечно, замечательная, но из нас двоих командуешь ГЛОНАС не ты. И мне решать, что делать. Будь готов, нам вскоре предстоит работка.
- Делать? – Удивился он. – Я даже приблизительно представить не могу, как мы можем помочь, помимо основного рода деятельности, при штурме.
- Именно поэтому ты никогда не станешь управляющим. – Я обрубил связь, резко выйдя из прострации.
- Мне возвращаться? – Просигналил Мейо. – Чувствую, что дальше находиться тут опасно, что-то приближается, большое, много, Ваня, можно мне вернуться? – Гамма страха редко посещала разум друга, но сейчас она прочлась вполне отчетливо.
- Конечно. И поторопись. – В последнем смысла не было, инфлед рванул с таким усилием, что позади него взорвалась целая армада туч из пыли.
- Нам опять придется воду полчаса откачивать из шлюзокамеры? – Нахмурился Мигель, не отводя придирчивого взгляда от панелей. Он все это время занимался инспектированием систем подлодки. Я заметил множество иконок с данными вооружения на мониторе.
- Да. Кроме того, нам вскоре предстоит вернуться в океан, так что, готовься.
- Нечто интересное?
- И донельзя опасное. Все, как ты любишь. – Протянув свои нахальные ручонки под сидение Мигеля, я достал стоящую в его ногах бутылку. Промочив зудящую от низкой влажности гортань, я сделал над собой усилие и вылез из объятий кресла, чтобы подготовить все необходимые апартаменты к возвращению инфледа.
Через несколько минут друг просигналил о прибытии. К тому моменту я уже стоял в проходе с кнопкой наготове.
- Вжжж-уу! Жжж-у! Основная створка разблокирована. Третья степень угрозы. Вжжж-уу! – Просигналил бортовой компьютер поз зажегшиеся аварийные светильники. На самом деле, то, что мы между собой именовали шлюзом, не предназначалось изначально для подобных функций. В маленьком отсеке, сразу после внешней створки, той, которую я только что открыл, стояла дополнительная перемычка, предназначенная для защиты – если верхний люк снесет от повреждений, этот небольшой заслон поможет от потопа.
- Я внутри. Фу, как же тут темно, скорей впускай меня, пожалуйста – вишу на лестнице, как обезьяна. – Хныкал Мейо, словно маленькая девочка. Инфледов почему-то сильно задевало, если кто-нибудь их сравнивал с макаками.
- Сейчас, сейчас. – Надев гидрокостюм, я убедился, что проход в пилотскую кабину и проход в технический отсек перегорожены, закрыл внешний люк, и только убедившись в том, что створка плотно прилегла на все свои магнитные зажимы к корпусу, прижался к стенке и открыл второй люк. Ведер пятьдесят холодной, как сам черт, воды просыпалось почти на голову. Схватившись за стенную перемычку, я старался сохранять спокойствие. Но, черт возьми, как холодно! Вода залила пол по ступни. Ручейки еще текли из люка, вместе с ними стал спускаться Мейо. Делал это он изящно, как пожарники. Съехав по поручням, инфлед секунду постоял, и я заметил, как чешуйки золотистого покрова постепенно съеживаются, грубеют, превращаясь в нечто вроде шерсти. Перепонки стали меньше и, в конце концов, втянулись в пальцы, уступив когтям. Последним изменилось светлое лицо. Оно буквально на глазах покрылось серыми наростами, которые соединились в нечто вроде маски.
- Я готов. – Устало передал он мне посыл.
- Придется подождать. – Насос был наготове. Я прошелся по отсеку, собирая шлангом вытекшую воду. Наконец, пол сносно стал напоминать сухой. Поскальзываясь через раз, я проводил инфледа к его «кокону». Улегшийся инфлед позволил прикрепить к вискам четыре передатчика, после чего я запаял швы и включил систему внутренней климатизации. – Ну, как ты там?
- Бычки в томате чувствуют себя не лучше, так что, в норме. – Показал он сквозь окошко большим пальцем вверх. Раз может юморить, значит, и вправду все нормально.
- Как дела с машинкой? На ходу? – Склонился над Мигелем я. К тому моменту он заканчивал проверку вирусов в системе.
- Не поверишь, но все в норме. Даже удивительно. Хотя, скорей всего, системы водяных настолько совершенны, что наш антивирусник банально не способен обнаружить их программки.
- Брось. Каким макаром это вообще реально сделать? В бортовой компьютер… через что? Мы к интернету не подключены, и все такое.
- Я не знаю, но за время стычек на границе случаи различных заражений зафиксированы десять раз. Есть маленькая вероятность, что причиной их была ошибка самого компьютера, но…
- Ты предпочитаешь нечто более мистическое. – Усмехнулся я.
- Всяко бывает. Я привык, что многие не верят, да и спорить можно долго, так что, лучше мы обсудим это после, а сейчас давай, выкладывай, что ты задумал.
- Для начала я составлю докладную для начальства. А иначе Серый Говарду всю операцию угробит. – Подойдя к компьютеру, я отыскал ни разу до сих пор не пользованную почтовую программу и стал набирать сообщение.
- Ты осторожней там. – Предупредил пилот.
- А что?
- Эта программа слова «голубой» не знает.
- В смысле?
- Да в прямом. Проверь.
- Шутник. – Пробормотал я. Но программка и действительно была довольно старая. Сквозь множество ошибок я таки набрал необходимый текст. Взглянув на время, я кивнул себе. Подлодки, о которых беспокоился Писатель, миновали нашу лежку полчаса назад. Теперь ничто не преграждало путь наружу. – Выбираемся отсюда. – Я поежился. Клаустрофобией не то, чтобы страдаю, как и всякий житель станции, но старое метро, в котором мы скрывались от противника, могло обрушиться в любой момент. Какой десяток лет уже стоит ведь под водой, как только держится еще?
Наружу вышли без ненужных приключений. Я отправил зашифрованный пакет, и лишь тогда поведал свои планы спутнику.
- Ты что, с ума сошел?! – Воскликнул, даже не дослушав, он.
- Я чувствую, ты понимаешь? Чувствую, что им сейчас нужна как никогда наша поддержка.
- Что-то наподобие твердил себе и человек паук, когда обламывал полиции сложнейшие, продуманные на неделю, операции. Скажи хотя бы что-то в оправдание того безумия, которое ты предлагаешь. Чем эта идея отличается от тухлого супергеройства?
- Ну. – Задумался я на секунду. – Мы не носим масок.
- Замечательно! – Всплеснув руками, обернулся на меня Мигель. Хотя, уже спустя мгновение в его глазах блеснул тот самый огонек. – Ты знаешь… что-то в этом есть. Супергерои, сверхспособности… а вдруг? Не зря легенды ходят. Да, опасно. Очень. Ну, а вдруг!
;
Глава 6. Зона отторжения.

- Ты чувствуешь?
- Что именно?
- Как что? Чудовищную вонь, как будто варится столярный клей, обильно сдобренный паленым уксусом. Вначале мне казалось, это нос заложенный играет дурака, но… боже, как же эта дрянь несет! – Я попытался натянуть рубашку на нос – ничего не получилось. Запах пробирал насквозь, как будто целый мир грозил перевернуться вверх ногами. 
- Странно. – Потянувшись к потолку, Мигель принюхался. – Не чувствую. Хотя, постой, и в самом деле… фу! – На миг он даже снял ладони со штурвала.
- Ты что ли котлеты на плите оставил? – Сделал я предположение.
- Какой плите? О чем ты? Респираторы тащи, скорее, вещество опасным может быть. Кто знает, вдруг это – аквинский яд, ведь мы как раз подходим к зоне боестолкновений.
- Черт, а ведь ты прав. – Я мигом выпрыгнул из кресла и одним щелчком вскрыл нужный ящик. Старые рефлексы все еще работали. Одной рукой удерживая респираторы, другой я разорвал защитный целлофан и тут же кинул синтетический намордник спутнику. Последним делом я надел свой респиратор. Продышался. Странный запах проникал сквозь фильтр, но теперь он был не так отвратен.
- Не фурычит. – Прогудел пилот.
- Я тоже чувствую. – Кивнул я, соглашаясь. – Надо богомолы надевать, хотя, поможет ли, раз запах даже через стены субмарины просочился?
- Все равно, попробовать не будет лишним. – Он включил систему торможения, и вскоре лодка замерла на месте.
- Первый, что случилось, почему ты встал? Прием. – Немедля ожил голос, исходящий из динамиков радиосвязи. Это был разведчик.
- Мы заметили какой-то странный запах в рубке. Есть предположение, что это – яд, подброшенный аквинцами. Предупредите остальных. У запаха есть отличительная резкость, по своей структуре он напоминает…
- Все в порядке, контр-адмирал Оттоу, уймите панику и продолжайте операцию, ваш случай далеко не первый в этой зоне, лучшие эксперты выясняют, какова природа запаха, однако, очевидно то, что его мнимая опасность минимальна для инфледов и людей. – Прервавший речь пилота голос отличался от того, что обратился к нам вначале.
- С кем я говорю? – Мигель прижался респиратором к панели, чтобы смысл его фразы можно было разобрать на том конце.
- Командующий роты химзащиты, капитан Очаков. Волны гасят ветер. – Странная концовка фразы не смутила моего напарника.
- Саракш уже не тот. – Ответил он. – Приятно знать, что вы еще в строю, Антон. – По интонации, с которой парень это произнес, я понял, что Мигель не слишком рад, на самом деле, гостю.
- Блин, спасибочки, а то я думал, ты меня возненавидел после той фигни, два месяца назад. И знатно. Респиратор-то сними, не слышно ни хрена! Твой голос более всего сейчас похож на кашель чихуа-хуа. Дошло, да? Кашель чихуа-хуа! – Натужный смех на том конце вызвал шипение в динамиках.
- Как химику, Антон, я тебе верю. К сожалению, об эстетических твоих способностях совсем другое мнение сложилось. Может быть, ты и привык дышать бензином, я предпочитаю перебиться временными неудобствами дыхания сквозь фильтр.
- О, так, ты используй силу островов! – Загоготал еще сильней Очаков.
- Капитан, у вас ко мне по делу есть вопросы, или вы намерены и дальше тормозить работу миссии ГЛОНАС? – Мигель остановил ладонь над кнопкой отключения канала связи.
- Не, ну, как всегда! Уже и пошутить нельзя. Нормальный воздух, ты внимательно принюхайся, Оттоу. Период адаптации – десять минут, сними уже свой респиратор и работай, хватит шоколадиться. – Рука пилота с силой опустилась на панель.
- Как я тебя… - он глянул на экран, связь оказалась прервана, - козел! – Закончил невпопад Мигель. – Мудак поганый. Идиот. – Он долго еще приходил в себя.
Поддев край респиратора, я запустил немного комнатного воздуха и убедился, что начальник роты химзащиты прав. Вонь миновала.
- Старый друг? – Спросил я, параллельно перекидываясь мыслями с инфледом. Мейо тоже ощутил вонючку, но воспринял ее как-то странно. Будто это и действительно был пригоревший завтрак.
- Не такой уж старый. Мелюзга – несчастный отпрыск одного из старых генералов. Думает, что где бы он ни находился, как бы ни шалил, папаша все равно отмажет. Видишь, он и в армии работает на самой безопасной должности. Впервые за все десять лет нашлась работа для химзы, и то, наверняка вначале наложил в штаны, когда та дрянь ударила по ним. Теперь храбрится, идиот. – Сняв респиратор, тем не менее Мигель не стал его выбрасывать, а положил возле себя. Эта тирада несколько встряхнула его организм. Пилот дал резкий старт, мгновенно перейдя на третий уровень скольжения. Одной рукой он вел подлодку, а другой водил по кнопкам связи, проверяя их работу.
- Если надо что-то передать, ты говори. Не стоит зря сигналить о себе кому ни попадя, инфледов шум не так заметен. Я уже позвал инфледов, согласившихся нам помогать. Через минут пятнадцать они будут на позициях, тогда мы сможем принимать сигналы, оставаясь незаметными для водяных.
- Инфледы нам понадобятся… для твоей задумки. Что касается секретности – теперь в ней никакого смысла. Изучи еще раз данные по спутникам. Полукольцо Пираний отделяет нас от арис, если эти идиоты будут продолжать обороняться, защищая базы, мы замкнем блокаду, и тогда весь север будет уничтожен.
- Верно. Но возможности аквинцев в маскировке удивляли нас не раз. Я б перестраховался.
- Занимайся подготовкой миссии «Болото». Остальное – дело боевых подразделений.
- Да. – Я замолчал, но искра подозрения не улетучивалась. Беспокоил запах. А еще, мне постоянно чудилось, что океан за бортом светится. Не сильно так, голубоватыми тонами, что-то вроде сцен из фильма «Аватар», и в этом призрачном свечении мелькают силуэты. Множество животных, будто даже и не предназначенных для океана: существа с шестью ногами, мощными конечностями, длинными многосуставчатыми крыльями-хвостами. Существа перебирались по протянутым сквозь океан то ли лианам, то ли корневой системе, распростершей свои щупальца на километры.
- Ты их тоже видишь? – Вырвал из прострации меня Мигель.
- Угу. Как думаешь, мы газа наглотались?
- Судя по всему. Хотя, есть смелое предположение… но ты опять мне не поверишь. Скажешь, надоел ты, парень, со своими островами.
- Ты сначала объясни, а мы посмотрим, стоит ли воспринимать всерьез эту теорию. – Протер я монитор рукой, оставив влажный след. Конечно, странный мир не испарился, как мираж, он продолжал доказывать свою реалистичность. Маленькая ящерица (как и все вокруг, прозрачная), выбрав момент, упала с ветки прямо к нам на крышу. Камера технической поддержки зафиксировала, как миниатюрное создание на скорости под двести километров в час карабкается по плоскому покрытию, цепляясь лапками за мелкие шершавинки в металле. Крупные создания, которые порой нам попадались, не решались приближаться к лодке. Лишь когда Пиранья  ненароком обрывала крупные лианы-корни своим острым носом или крыльями, они бросались наутек, с опаской глядя на невиданное чудище. – Так что там с версией? – Отвлекся я от потрясающего вида.
- Версией… какой? – Мигель не менее увлекся миром за бортом. – Ах, да. – Опомнился пилот. – Я думаю, что это мир аквинцев. Помнишь ведь, Можайский говорил, что та реальность падает на нашу. Водяные чем-то схожи с этими созданиями. Слушай, я вот думаю, мне стоит огибать лианы или нет? А вдруг из них какая-нибудь кислота польется.
- Вряд ли, мы исследовали арис, их тела – чистейшая вода.
- Но наша химия, как точная наука, слабовата, многого ученые еще не знают. Ты сам видел, кто работает в практических отделах. – С недоверием качнул он головой.
- Уж это сам решай. Тебе ведь не нужны советы командира миссии ГЛОНАС, флот сам решит свои проблемы. – Ухмыльнулся я.
- Ты прав. – Мигель отжал штурвал, и субмарина накренилась на корму. Мы стали подниматься.
Корни кончились спустя не больше километра вверх. Здесь, впрочем, странный мир не исчезал. Вместо животных и лиан повсюду плавали создания, похожие на рыб, а пару раз я даже, кажется, заметил что-то вроде динозавра.
- Что касается твоей теории, я думаю, все так и есть. – Пробормотал я просто чтобы что-нибудь сказать.
- Нет смысла удивляться, мир аквинцев не грозит опасностью. – Раздался голос в голове. Два черных глаза охладили любопытство и заставили меня взглянуть трезво на вещи. Мейо знал о водяных намного больше, чем я видел в данную минуту. Он тревожился о том, что я, как свойственно всем людям, потеряю бдительность, инфлед просил прощения. Не ожидав такой реакции, он чувствовал себя виновником беды, которая грозила евразийцам. – Поднимайся, друг, сейчас! Там бой. Там наши погибают. Посмотри! – Прислал инфлед расплывчатый, но все-таки понятный образ. Наши субмарины, разгоняясь, в парах совершали виражи, взрывая бесконечную армаду кашалотов. И, казалось бы, Пираньи побеждают, обладая явным преимуществом в маневренности и огневой мощи, но массивное сооружение на заднем плане обладало необычной аурой – при взгляде на него желание сражаться улетучивалось, с чувством подавляющей депрессии я все-таки отвел глаза. В этот момент из «цитадели» вырвалась волна не то энергии, не то живой аквинской массы. Протаранив наши лодки, буря закружила их по ленте Мебиуса. Кто-то из ребят, не справившись с задачей, врезался в своего правого соседа. Лодки уцелели, но какой-то механизм забарахлил. Пришлось пилоту выйти из сражения.
Но что же это за волна такая? Неужели то, против чего мы собираемся бороться? Миссия «Болото» разрабатывалась с целью ликвидировать… его?
- Явь на позициях? – Спросил я, уцепившись за протянутую Мейо ниточку.
- Они почти. Опасно. Нас заметят, и тогда аквинцы совершат удар, а, может, убегут. Скорее все же убегут, но этого-то нам и стоит опасаться. Ваня. Почему тогда, в Серпе, на нас напали? – Неожиданно спросил инфлед.
- Я думал, что ты понял. – В замешательстве я сбился с мысли.
- Факты мне известны, все в деталях, даже более того, но мир не заключен в физическом пространстве. Ноосфера – как ее достать, куда смотреть, мне нужен бережный… не так… мне нужен подсознательный ответ… не знаю! – Мейо, как всегда в подобные моменты, неумело пользовался человеческими образами.
- Ты хотел бы знать причину неоправданной жестокости людей? Зачем они набросились на вас, не будучи уверенными в том, что вы – не Найя.
- Можно трактовать и так. Отчасти, разумеется, но это лучшее, что я могу понять. Как жаль, что люди и инфледы, много лет живя бок о бок, все еще почти не видят суть вещей, которую несет другая раса.  – Согласился друг. Я несколько секунд подумал над его запросом.
- Знаешь, эта ситуация, она напомнила мне день, когда ты пробудил во мне контакт, при помощи которого я смог воспринимать инфледов шум. И вот в чем дело: я по-прежнему не понимаю, почему ты выбрал именно меня, раз мы такие разные, как ты узнал, что я – тот самый человек? Я сам в себе нередко сомневаюсь, думаю, а надо ли кому-то было водружать подобный груз на плечи истеричного подростка. Почему на мне поставили подобный штамп?
- Ты можешь управлять своей судьбой. – Ответил без запинки Мейо. – Мы способны видеть душу, словно наяву, но это – не ответ на мой вопрос, ведь, Найя не умеют управлять своей судьбой. Их аура черней космических пустот, безумие их разума вселяет ужас даже в нас, и вы должны были понять. Мы – не такие, как они, другие. Почему…
- Быть может, потому, что вас атаковал не орден слышащих, а просто люди? Я способен слышать шум. Но прочие… они слепы. – Предположил я.
- Нет! Я не могу поверить в это. – Интонации инфледа претерпели резкий перепад, взорвавшись ураганом. – Если большинство людей слепы, Евразия обречена. Все люди не способны будут победить, пусть даже среди них найдется пять процентов зрячих. Мы, инфледы, проиграли именно таким путем, и если повторится совершенная ошибка, этого не может быть! Не верю.
- А придется. В человеческой истории было полно таких моментов. Даже хуже, пять процентов понимающих – стандартная для нас модель. Ты хочешь изменить эту модель? Я с радостью готов услышать от тебя решение проблемы, но пока что, если я ответил на вопрос, не мог бы ты заняться делом? Без поддержки вашей братии нам точно тяжко станется.

***

Красиво побеждали наши на восточном фронте. Подоспев к концу сражения, мы угодили в центр утихающего «шторма» перестрелки. Уведя штук двадцать субмарин противника от базы, юркие Пираньи пригвоздили их к вросшему в дно леднику. Прекрасные условия для боя предоставил северный полярный регион, на территории которого случилось столкновение – довольно неглубокий, он имел массу препятствий в виде айсбергов, ушедших на десятки метров ниже уровня воды, и прочих масс породы, смешанной со льдом, которые выстраивалась в лабиринты белых, как потертое стекло, естественных тоннелей.
Именно в такую западню попали кашалоты, чуть отставшие от группы. Видимо, считая, что в тоннеле им удастся скрыться, лодки юркнули, засыпав за собой проход… со стороны мне было видно, что другого выхода оттуда нет.
Другие кашалоты сгинули, поддавшись на уловки боевых пилотов наших субмарин. Не мудрствуя лукаво, евразийцы брали в клещи, бочкой уходили в хвост противнику, внезапно сократив дистанцию, подныривали под аквинские подлодки. 
- Кто командует подразделением? – Спросил Мигель кого-то из ребят, не слишком занятых войнушкой.
- Старший лейтенант Нефедов. – Отрапортовал боец.
- Понятно. – Вздох пилота прозвучал довольно искренне. – И что, давно вы тут… сражаетесь? – Он произнес это «сражаетесь» с такой иронией, что парень даже несколько секунд не мог ответить на вопрос. – Прием. – Мигель легонько дунул в микрофон.
- Так точно, есть прием. – Спохватился парень. – Дело в том, товарищ контр-адмирал, восточная шестая группа выполняет специальное задание. Мы сокращаем численность противника посредством отвлекающих маневров и диверсионных вылазок с целью увлечь противника от станции и разобраться с ним на расстоянии.
- Это я вижу. Собственно, я мог бы и не видеть, вы всегда оттягиваете. А в лобовую альфа с бетой, как борзые, вынуждены гнаться, а потом начальство спрашивает, по какой причине при прорыве флот испытывал серьезный дефицит огневой мощи.
- Прикажите в бой – я передам Нефедову, товарищ контр-адмирал!
- Конечно, в бой. Совсем, блин, обнаглели, ассы, а какой-то ерундой балуются. – Мигель переключил канал с намерением двинуться на запад, к станции, но тут проснулся, наконец, начальник местной группы:
- Я прошу прощения, товарищ контр-адмирал, но если мы уйдем отсюда, фланг окажется свободен. Если кашалоты вздумают прорваться здесь, они легко сомнут тыл флота.
- Судя по всему, тыл флота – это рота химзащиты. – Хохотнул Мигель. – Нда. Распустились вы, голубчики. В спартанском построении нет тыла, настоящий воин отобьет атаку хоть из-под земли, будь рядом с ним верный товарищ. Наш девиз – плечом к плечу.
- Спартанец? Кто такой… так точно! – Рявкнул лейтенант, перебивая собственные мысли. – Будет сделано немедля.
- Ты умнеешь на глазах, Нефедов. Повышение тебе не помешает, если выживешь, конечно. – Юркнув в щель между двумя плывущими друг к другу айсбергами, контр-адмирал Мигель Оттоу, заслуженный герой войны за Африку, пустил всего одну ракету. Взрыв отбросил кашалота, наводящего орудия, серебряная лодка врезалась в неясно как попавшую на это место мину, огненная вспышка поглотила все вокруг, сбив с курса проплывающего мимо кашалота. Новый взрыв едва заметно всколыхнул борт нашей лодки. Судя по всему, Мигель справлялся со своей задачей замечательно, и я ушел в себя, не беспокоясь о сохранности подводной лодки.
- Это первый, вызываю миссию ГЛОНАС. Как слышите меня? Писатель, Ратамир, Пе… - Я запнулся, вспомнив, что последнего из группы с нами больше нет, но мысленная сеть инфледов обладала свойством ретранслировать все мысли. Я почувствовал на том конце тяжелый вздох. Писатель уловил ход моих мыслей.
- Вместо выбывшей подлодки в данную минуту действует борт номер шестьдесят четыре. О составе, к сожалению, мне неизвестно. – Доложил он.
- Это шестьдесят четвертый! – Тут же отозвался кто-то очень громкий. – Ваня, слышишь? Это Тальво. Ваня, мы почти на точке.
- Вы? Кто вы? Какого дьявола ты делаешь, я ведь сказал сидеть на станции.
- Со мной Леон и Русик.
- Что?!
- Идея не моя. Она пришла извне. Инфледы полагают, что твоя задумка не удастся без высокой связи. Нужен новый сонм.
- Но мы на разных субмаринах. – Сжал я зубы, чтоб не застонать с досады.
- Не беда. Явь уверяют, что задача, в принципе, осуществима. Только, есть серьезная проблема, то есть, не совсем проблема, плохо разбираюсь я в инфледовом сознании. Короче говоря, давай начистоту. Ты знаешь об аквинских центрах разума.
- Каких еще… - Запнувшись, я два раза прокрутил его слова в голове, но смысл так и не дошел. – О чем ты? Я серьезно в первый раз об этом слышу.
- Не хитри. Уж слишком ты целенаправленно работаешь. Все эти месяцы ты вычислял природы водяных, копал под них, даже Статиста подключил и с Джанком скорешился. Думаешь, мы ничего не понимаем? Мы ведь не слепые, Вань. – Я ощутил, что к мысленному фону Тальво подключился еще кто-то. – Это Русик. – Произнес смущенно он. – Шеф, я тут разговаривал с Сократом, шеф ОСНАЗа подтверждает информацию. Вы все спланировали загодя. И это удивительно, как вы смогли продумать все настолько грамотно в те дни, когда другие даже не подозревали о наличии аквинских баз. Да что уж там, само название «аквинцы» появилось ведь совсем недавно. Раньше мне казалось, зря Статист оставил вас командовать орденом слышащих, но правда открыла мне глаза. Простите, что не верил.
- Господи, о чем вы говорите? Что за центры разума?! – Воскликнул я, не в силах сдерживать физическое раздражение, пылающее фиолетовыми искрами. Еще секунда, и я тресну по башке этих «шпионов», пусть нас даже разделяет расстояние – способ найдется.
- Ты, наверное, их называешь по-другому. – Снова подключился Тальво. – Но уже нет времени на подбирание терминологии. Все, что я должен – это кратко рассказать о тех последствиях, которые возможны. Твой план состоит из трех ступеней. Первая: мы концентрируем все силы на аквинцах и единой волей, с помощью инфледов, выгоняем их из базы на удобное пространство. Далее – уничтожаем. Тут проблем возникнуть не должно, помимо косвенного зова станций. Но, я думаю, все обойдется. Вот второй шаг будет посложнее: кашалотов мы наверняка побьем, но гадость выживет, их слишком много. Потому ты предложил загнать их под заград-огонь из зажигательных снарядов. Разумеется, аквинцы все поймут и, видимо, отступят к дальней базе, но хрен с ними, куда как большую опасность представляют центры разума. Освободившись от излишних заморочек с управлением аквинцами, они переключат всю свою мощь на нас, а это в десять-двадцать раз серьезнее, чем шум инфледов для аквинцев. Мощная волна способна выжечь разум всех, кто угодил в двухсоткилометровый радиус. Однако, даже это – далеко не самое ужасное. Когда мы уничтожим базы (мы их уничтожим, в этом я даже не сомневаюсь), нечто вырвется наружу из аквинских баз. Физически оно, опять же, не опасно, да и поражать сознание не сможет, но и мы ему не сможем сделать ничего серьезного. И… человечество забудет навсегда о водяных, мы победим. Чего, увы, не скажешь об инфледах. Шум, который защищал их от аквинцев, обернется боком, и теперь случайно подвернувшийся под руку призраку один из Явь будет тотчас же уничтожен бурей. Эта буря некогда свела с ума немало их собратьев. – Я почувствовал, как рябь пошла по нитям связи. Слышащие нас инфледы испытали первобытный ужас при упоминании о страшных чудищах.
- И что, никак нельзя предотвратить такую катастрофу? – Произнес, воспользовавшись паузой, я.
- Катастрофу? Не назвал бы ее так, ведь именно в таком обличии аквинцы жили тысячи, десятки тысяч лет до некоторых пор. Со временем инфледы потеряли бдительность и пропустили тот момент, когда аквинцы научились быть опасными. С тех пор их мир неудержимо падает на наш, предоставляя с каждым днем все большую и большую угрозу.
- Странно, но я слышал несколько другую версию, о том, что столкновение миров – закон природы, что аквинцы не влияли на него. – Задумавшись, я вспомнил речь ученого аквинца.
- Это ложь, в которую поверило немало арис. Но и люди ведь себе нередко врут, стыдясь кровавых отпечатков на страницах исторических учебников. – Напомнил Тальво. Он был прав. Мне стало даже как-то безразлично, почему он вдруг решил, что я прекрасно знаю обо всех описанных опасностях. Совпало или нет, какая теперь разница? Необходимо было что-то делать, и скорей. Мы почти вышли на позицию.
- Как думаешь, у нас найдутся силы, чтобы выгнать призраков еще далече? Так, чтоб если и не насовсем, то хоть на несколько десятков лет, чтоб дать восстановиться этому и так немало претерпевшему мирку?
- Кто знает. Я всего лишь передал слова инфледов.
- А они согласны с этим планом?
- Явь все возложили на людей. Они считают, в этом мире принимать решение должны «вершители судьбы». Не знаю, что это такое, но… - Он что-то говорил еще, но я уже не слушал. Мейо. Значит, вот на что ты намекал, чего боялся. Мы, народ людей, в своем могущественном меньшинстве, способны повернуть одним нажатием на клавишу всю ситуацию в другую сторону. Но зеркало, которое невольно отразит наши лучи, способно угодить куда угодно. И инфледов более не станет. А ведь Явь намного больше, чем таких, как я, способных слышать шум, и мы куда слабее, не такие опытные, не такие мудрые. К тому же, это лишь одна из баз. Что будет с остальными? Как поступят те аквинцы, что орудуют на континенте, и не спровоцирует ли гадость, ощутив вкус смерти, некое безумие, которое охватит человечество очередным гражданским столкновением? Как сложно! Выбирать – не строить планы, я ведь перед фактами как голый. Ничего не понимаю, ничегошеньки. Шел на эмоциях, на интуиции, зачем вы окунули меня в чан прозрения?
И, тем не менее, я все-таки очнулся от нахлынувших эмоций.
- Приступайте к первой части операции «Болото», а потом посмотрим. – Приказав, я выбросил себя на несколько секунд из общей сети, приложил ладони к бледному лицу. Две капельки скатились вниз, по шее, вызвав дрожь, как будто предстояла сильная бомбежка, от которой негде спрятаться. Через прищуренные веки мельком глянув на Мигеля, я увидел, что пилот спокойно отдает приказы, продолжая операцию. Ведь, он еще не знает о беде, которая грозит нам. Впрочем, даже если б знал, Мигель – один из лучших. Он продолжит бой в любой, грозящей смертью даже всему флоту, ситуации. Хотя, опять же, он не знает про отправившегося на операцию двоюродного брата – Тальво уверял, что будет ждать на станции, что б ни случилось.
В следующий миг я выкинул сомнения из головы. Инфледов шум прислал отчетливый сигнал о том, что Явь достигли боевых позиций. Операция «Болото» началась. Скорей всего, я специально подводил себя к моменту этой хоть и первой, но решающей черты, после которой многое уже не стыдно совершить.
Прозрачный свод аквинской базы показался из-за айсберга, которых в этом месте было крайне много. Глубина, превысив все рекорды, оказалась минимальной – метров двести-сто, и всюду перевернутые горы льдин, среди которых приходилось прятаться, раскачивались под воздействием бушующих над нами волн, едва не задевая субмарину. Мы боялись опоздать к началу и немного сократили путь, но этот подвиг вынудил Мигеля прошмыгнуть два километра прямо сквозь аквинские ряды. И вот, достигнув чистого кольца, вокруг которого (скорей всего, аквинцами) был убран ледяной шатающийся бастион, мы обнаружили огромный купол. Часть аквинской базы примыкала к склону протянувшегося аж до сюда Серединно-Атлантического хребта, и там купол напоминал подтаявшие ледяные горки, кое-как залитые неловким дворником. Но это был не лед: торпеда, судя по всему, случайно пролетавшая неподалеку и попавшая в сооружение, прошла его насквозь. Ни взрыва, ни хотя бы вспышки – этот залп ушел в ничто. Похоже, база состояла из такой же странной аш два о, что и аквинцы. Наши не пытались уничтожить станцию, хотя возможность и была, Пираньи находились в километре от нашей позиции, на три часа. Чем занималась боевая группа, я, признаться, сразу не особо понял, лодки поливали струями огня кишащих всюду водяных, притом, не обращая ни малейшего внимания на группу кашалотов, огибающую их по кругу. И пока серебряные заходили нашим в тыл, отряд с каждой минутой только ухудшал свои позиции, смещаясь к небольшому котловану. Если их застанут в этой яме, расстрелять Пираний не составит тяжкого труда. Серебряных я насчитал в два раза больше, чем союзников, и это было явным преимуществом Евразии, потери в лобовой атаке будут минимальны.
- Посмотри, что делают. – Пробормотал я. Но Мигель, прекрасно просчитавший ситуацию, молчал. – Быть может, стоит их предупредить? Возможно, в стычке с водяными группа потеряла бдительность…
- Ты хочешь выйти с ними на радиосвязь? Нас тотчас же заметят. Если твоя цель – сорвать план, не осуществив его, пожалуйста – предупреждай. – Качнул плечами парень. Я решил не торопиться, посмотреть, что будет дальше.
Кашалоты, стройным клином миновав примерно полпути до идеального захода, вдруг занервничали. Я бы тоже, судя по всему, занервничал – со стороны походит на ловушку. Но Пираньи слишком натурально уходили в приготовленный капкан, и капитан группы серебряных таки решился на атаку. Он не выдержал, конечно, и намного раньше повернул, чем надо. Кашалоты принялись сближаться.
Чуть заметное движение в районе горных складок привлекло мое внимание. «Движение» стояло между кашалотами и евразийской группой. Стоило аквинским лодкам миновать тот подозрительный район, блеснули яркие огни термитных установок, и рой маленьких смертей ударил со спины по тварям. Это выглядело, как пронесшаяся по картине кисть, которую использует маляр для затирания ненужных трещин и изъянов. Новое сравнительно устройство, требует точной наводки, на подлодки устанавливать такие штуки глупо. Видимость несущегося облака противоречит истине, на самом деле это делается для того, чтоб враг не знал, в какую сторону необходимо уворачиваться. Тридцатисантиметровые пеналы, начиненные взрывчаткой, движутся, выбрасывая смесь воды, пропущенной сквозь мощные форсунки, и тяжелого металла. Мелкие частички пыли преодолевают трение воды при помощи магнитов, установленных на наконечниках торпед. Отличная и не особо дорогая технология. Но неужели кто-то догадался, как можно использовать термитники на субмаринах? Технология была опробована пару раз отрядами подводников… Ах, ну, конечно!
Шевеление, которое вначале я почти не замечал, усилилось. Фигуры, более всего напоминающие скатов-переростков, окружили уничтоженную группу кашалотов, одиночными ударами из специальных ружей добивая уцелевших.
- Борт четыреста четыре вызывает группу водолазов. Господи, какой у вас канал? – Я прокрутил различные частоты, но союзники не отозвались. Судя по всему, не доверяли, и понятно.
Мы приблизились к Пираньям – лодки были ближе. С группой водяных они давно разделались, и ждали в яме, той, которая могла бы стать ловушкой, но в итоге стала укреплением для предстоящей операции с захватом базы. У Мигеля оказалось больше вариантов засекреченных частот, и он нашел нужный канал. Я вдруг задумался, а что, если аквинцы заполучат наши субмарины и научатся на них кататься, это же трагедия наступит! Как союзников узнать среди едва знакомых, но на вид своих подлодок? Главное, чтоб эта мысль не пришла на ум всем остальным, а то начнется паранойя. Или есть какие-нибудь датчики, которые сигнализируют об «инфицированности»?
- Что с ситуацией на западе? И как у вас? – Расспрашивал Мигель кого-то из бойцов.
- Да кто нам скажет? Фронт, он – фронт, иначе и не назовешь. Я не хочу лить на кого-то грязь, но нас отправили сюда, и вот уже который час сидим, уничтожаем, иногда меняем местоположение. Согласно указаниям, на связь с центральным и оперативным штабом выходить нельзя. Воюем потихоньку. Где-то там, за складками, воюет группа двадцать шесть. Если еще воюет. Справа километра на два вглубь фронта Евразии «рог» водяных пробился. Это тактика у них такая, как я понимаю – тонкие тоннели делать в нашем окружении, и после по тылам бить, те еще ребята. Впереди пузырь этот лежит, к нему опасно приближаться, вот и ждем. Назад тоже нельзя.
- А сзади что? Разве не наши?
- Наши-то оно, конечно, наши. – Несколько секунд пилот обдумывал ответ. – Но этот лес, заполонивший все от дна и до поверхности, он навевает жуткие ассоциации. Я помню, как мы шли, еще тогда, по суше, через лес инфледов, и хотя он – нечто совершенно не такое, связь имеется. Вы верите в особые способности людей, контр-адмирал?
- Я верю. – Обернувшись на меня, Мигель смущенно улыбнулся.
- С некоторых пор я – тоже. – Подтвердил я, подключившись к ним.
- Тогда скажу одну необычайную деталь. Тот лес, посаженный инфледами (листва, стволы и ветви) – только часть реальной сущности, сегодня мы увидели духовную основу, эти нити, эти существа прозрачные, они как корни леса и как насекомые, живущие в корнях. Я чувствую, что так оно и есть. Тот лес живет при помощи всех этих серебристых линий, он питается на дне. Я вспоминаю мощные галлюцинации и ужас, принуждавший биться в судорогах, этот страх берет начало здесь. Вернее, там, среди прозрачных штук. Никто туда не хочет возвращаться.
- Странно это все. – Сказал я, отключив свой микрофон. – Не вызовут ли корни у инфледов тех же странных чувств.
- Я думаю, что если б вызвали, они уже сказали бы об этом. – Отпарировал пилот. – Как бы оно там ни было, мне нравится этот отряд. Останемся, пожалуй, здесь, тут безопасно. Ты уже отдал приказ инфледам?
- Нет пока.
- Чего же ждешь?
- Повода.
- Дурак. Приказывай, пока не поздно. – Покрутил он пальцем у виска. – Меня достал твой пафос. Миссия, конечно, важная, но осторожничать при каждой мелочи нельзя. Так ты еще скорей оступишься.
- Я тоже, между прочим, предъявить могу немало. Контр-адмирал, который предпочел остаться в группе, обожающей поговорить про лес вместо того, чтобы искать оперативный штаб. – В очередной раз глянув на обзорные экраны, я остановил рукой готовящегося излить негодование Мигеля. – Что-то происходит, посмотри. – Сквозь купол базы водяных по несколько штук сразу выплывали существа. Какие-то драконы или нечто наподобие огромных рыб, с которыми нам приходилось сталкиваться ранее.
- Вы сталкивались с этой дрянью ранее? – Спросил Мигель того же парня, когда все пилоты обнаружили угрозу.
- Конкретно с этой нет, но из под купола все время кто-то появляется. – Вздохнул он. – Мы уже атак пятнадцать отразили.
- Вечное везение доступно лишь богам, и то не всем. – Пробормотал Мигель.
- Мы их возьмем. – В общий эфир ворвался чей-то голос.
- Это же Статист! Статист, ты меня слышишь? Где ты? Что ты тут забыл? – Улыбка на лице пилота победила изначальную тревогу.
- Чем ты удивлен, Мигель? Тому, что евразиец помогает соотечественникам в войне? Так, это долг любого. – Мимо нас откуда ни возьмись промчался силуэт. Ну, разумеется! Вернулась, наконец, с разборок группа водолазов. И красивы же фигуры Скатов, даже так, сквозь видеозрачок камеры. Мне захотелось ощутить вкус глубины, примкнув к охотникам.
Но путь к свободе был намного проще, я почти забыл о нем.
- Пора. – Услышал я посылку Мейо. – Начинать необходимо.
- Хорошо. – Закрыв глаза, на этот раз без лишних тонкостей, как будто это было повседневностью, я погрузился в мир инфледов. Необычные шумы, подобные шизофреническим, смешали ноосферу, будто бы утяжелив ее. Я провалился через пол подлодки и упал на дно. Вот это странно. Так со мной произошло впервые. Приподнявшись, я увидел полыхающую алым сферу. Словно Солнце, эта штука испускала из себя протуберанцы, по которым, прицепившись к желтым нитям, медленно съезжали всадники. Они, поддавшись некой силе, падали на дно, как это было в случае со мной, и тотчас же выстраивались в стройную шеренгу. Что тут происходит? Я хотел закрыть глаза – не получилось, ущипнуть – безрезультатно. В чем же дело? Почему здесь сила притяжения преобладает над выталкивающими силами воды и где вообще вода? Я посмотрел вверх и увидел небо. Тоже алое. По небу плыли пятна ртути, разрезаемые антрацитовыми молниями. Трещины, подобные пустынным, испещрили узкую, но длинную равнину. И равнину эту наполняли новые и новые подразделения солдат. Ужасные создания в доспехах, взявшие наизготовку слишком длинные и неподъемные для человека алебарды, выглядели так реально, что, в конце концов, я прекратил себя щипать и попытался разобраться, что творится в этом мире. Сфера – это станция, наверняка. Она единственная из всего напоминает то, что видел я в реальном мире. Да и армия похожа на существ, которых изрыгала база. Интересно, как их видят наши? Кстати, где они? Я поискал глазами субмарину. Судя по всему, она должна была быть прямо надо мной, ведь я сравнительно недавно вывалился, вряд ли этого хватило, чтоб Мигель принял решение сменить позицию. Расплывчатое марево, витающее в метрах четырех над почвой, лишь немного формой походило на подлодку. Приглядевшись, впрочем, я заметил контур. Все-таки, реальность. Страшная, чужая, но реальность. Мейо, неужели ты способен попадать сюда, в мир водяных? Или лишь человек в определенных обстоятельствах перемещается сюда вместо инфледовой реальности?
- Ни то, ни это. – Произнес высокий голос за моей спиной. Я резко обернулся. Человек в доспехах-чешуе с накинутым на плечи шерстяным плащом был выше вашего покорного слуги на голову. Его глаза смотрели не сурово, не по-доброму, не горько и… никак. Но было что-то в них знакомое.
- Ты – Мейо? – Сделал я невероятное предположение.
- Так точно. – Говорил он ртом, и внешне друг ничем не отличался от людей. Ну, разве что огромный рост и эта странная осанка – слишком ровная. Доспехи удивляли меньше.
- Это у меня галлюцинация такая?
- В этот раз теплее. – Согласился он. – Смешение, которое образовалось в между разными мирами, не имеет однородную структуру. Есть районы, где граница тонкая, как пленка, есть и те, в которых две реальности, скорей всего, так и останутся разделены навечно. Дыр теоретически пока быть не должно, но судя по тому, что видим мы сейчас, это – одна из них.
- Короче говоря, аквинский мир открыл свои объятия? – Я отвернулся, чтобы Мейо не увидел выражения лица, которое прорезала улыбка, неуместная для данной ситуации.
- Почти. Мы видим мир таким, каков он стал после трансгрессии. Трансгрессия произошла ведь не в локальных рамках человеческой реальности, она затронула и водяных. Возможно, именно та катастрофа стала завершающей деталью «вавилонской башни», обрушение которой вызвало падение одной реальности в другую. Я хочу сказать, что сквозь искусственные дыры из сегодняшней сухой пустыни мира водяных ушла когда-то бушевавшая здесь жизнь. Смотри – равнина ничего тебе не напоминает? Это русло речки, протекавшей здесь совсем недавно. Вся вода ушла в наш мир, усугубив потоп, который и без этого превысил все дозволенные нормы.
- Плохо дело. Значит, чтоб поднять материки, нам недостаточно исправить тектоническую целостность и успокоить пышущие испарениями кратеры вулканов?
- Трудно дать гарантию какого-либо из предположений, связь материи и той субстанции, которая лежит в основе мира, существует на достаточно высоком уровне. Воздействуя на Землю, мы поможем ей самостоятельно зашить порезы, так гласит одна из многочисленных гипотез…
- Блин, остановись, пожалуйста, сейчас я разорвусь! – Согнувшись, я провел руками по ногам, усиленно массируя трясущиеся мышцы. Воздух в легких иссушал весь организм.
- Тебе нехорошо? – Инфлед склонился, пристально следя за мной. – Есть пара успокаивающих методик, я не профессионал, но…
- Все нормально. Просто мне смешно. Прости, наверное – истерика. Услышать в первый раз твой голос было для меня, конечно, легким удивлением, но то, что этот голос выражает некие научные позиции, и ты все это говоришь невозмутимо, голосом сопрано из венгерской оперы… Мне надо успокоится. Мне просто надо успокоиться.
- Я понял. – Мейо статно отошел и сел на близлежащий камень, ожидая. Он сидел так еще долго, я уже засомневался, есть ли вообще у Явь какое-либо чувство юмора, но вдруг мой спутник щелкнул пальцами. Совсем по-человечески. – А знаешь, Вань. Та интонация, с которой произносишь ты рычащие, свистящие, шипящие, похожа на предродовой клич самки трицептерикса. Возможно, ты не знаешь, что такое самка трицептерикса, однако, содержание ее обходится куда дешевле, чем те силы, что я трачу каждый раз на подавление иронии в общении с тобой.
- О, сэр инфлед, я даже не подозревал об этом. – Я изобразил смущение. – Вы могли сказать мне раньше. Впрочем, можем попросить вон тех приятных личностей нас рассудить. – Рука прошлась по ряду тварей, продолжающих сбиваться в стройные колонны.
- Полагаю, в этом нет нужды, сэр человек. Я предлагаю наши разногласия решить путем, которым часто пользуются сами арис. Чтобы скрыть нашу комичность, мы найдем кого-нибудь, кто еще хуже и начнем бесстыже издеваться над несчастным. Оба в плюсе будем.
- Это мысль. Но как мы это сделаем? Не изобьет ли нас превосходящая числом орава негодяев? – Протянул я руку, чтобы почесать затылок, но рука уперлась в нечто твердое и гладкое. – А это что еще за хрень? Нет, Мейо, ты серьезно, хочешь, чтоб мы с ними дрались? У меня на голове шлемак, как в фильме? Типа, я такой герой, сейчас начну махать мечом, разбрасывая тварей в обе стороны? Бредовая затея, не смешно совсем.
- Твои возможности намного шире, чем обычно, помни – мы в другой реальности, тут что-то вроде ваших сказок. – Спрыгнул с камня Мейо. – Тело – только образ, главное почувствовать иную суть.
- Сектантская затея, блин. Ну, Мейо! – Простонал я, сжав руками ткань одежды. – Как это возможно?
- Кто-то говорил, что начал верить в волшебство. – Напомнил друг. – Хотя, сейчас ты выбора лишен. Придется действовать, придется, пусть на время, но уверовать. Нам предстоит опасное сражение, здесь, на равнине. Это шанс покончить раз и навсегда с аквинской мерзостью, которая давно уже терроризирует землян. Действительно, нас мало, но собрав волю в кулак и превзойдя законы местных сил, физических и более могущественных, мы вполне способны уничтожить эту армию. – Инфлед ткнул пальцем в сторону скопления аквинцев. Их и вправду собралось уже немало.
- Хорошо. И что мы будем делать? – Положив руки на пояс, я вздохнул. Меча, как в сказке, там не оказалось. Да и был я облачен не в крепкие доспехи, а в обычную рубаху, развевающуюся на ветру. Похолодало. Я прижал руки к груди, дрожа.
- Не думай о реальности, все это может испариться, если ты захочешь. – Мейо положил мне руку на плечо. – Смотри. – Он сделал резкое движение руками – черная искра прошла меж ними. Напряжение росло – искра сорвалась и скрутилась в сферу. Друг с размаху запустил снарядом в строй аквинцев.
Словно шар для боулинга, огромная штуковина ворвалась в стройные ряды, тут же взорвавшись. Сила разбросала штук пятнадцать тварей. Существа остались неподвижными, наверное, энергия убила их рассудок, потому что облаченные в доспехи мощные тела не пострадали. Обнаружившие нас аквинцы все-таки не ринулись в погоню. Только задние ряды, посовещавшись, удалились в сторону алого шара, видимо, докладывать начальству об опасности.
- И сколько вас таких? – Я глянул на инфледа с подозрением.
- Не вас, а нас. Нас, друг мой. – Он раскинул руки, погрузив меня в очередное марево, и я увидел сотни отдаленных точек. Черные и серые, хотя, на самом деле, серых было всего две, и я списал это на то, что персонажи ближе к нам, чем остальные. А хотя…
Приблизившись еще, они вдруг стали визуальными. И это оказались не инфледы. Вдоль песчаного бархана к нам бежали Русик и Леон.
- Но разве это сонм? – Спросил я у инфледа.
- Сонм – условность, в мире хаоса она является одним из многих состояний. – Коротко ответил он.
- А ты действительно ученый. Мейо, мне бы так хотелось обсудить с тобой… не важно даже, что. Но, как всегда, это желание приходит в самый для того неподходящий миг. Вот, почему так?
- Хаос. – Лишь качнул плечами друг. – Всегда пытается отвлечь «красивым неизведанным». Он будет черпать силу даже из безжизненной пустыни, если есть необходимость.
- Значит, буду ненавидеть хаос. – Сделал я логичный, как мне показалось, вывод.
- Ненавидеть хаос? Странный ты. Ведь хаос – это то, что движет нами, без существования движения Земля не стала бы такой, какой она является сегодня. Мы не собираемся его уничтожать, нам просто нужно выжить и родить детей, чтобы они однажды встали на защиту собственного дома.
- Хаос с каждым днем все больше насаждает собственную волю. Если и нельзя его убить, надо хотя бы ограничить, в клетку посадить эту заразу. Слишком он силен стал.
- Слишком? Ты уверен? – Новая искра прошла сквозь пальцы Мейо, весело блеснув на фоне желтой почвы. – То, что хаос с каждым днем становится сильнее – явное свидетельство прогресса в наших душах. Это значит – организм сражается с инфекцией, и боль – прямое подтверждение тому. Я не хочу загадывать, но кое-что грядет, и этот мир, в который мы внезапно провалились – не единственная весть, пришедшая извне. 
;
Глава 7. Операция «Болото».

Евразия сосредоточила единый фронт длиной в пятнадцать километров, их задача состояла в постоянном отступлении, но так, чтоб арис не заметили подвоха слишком быстро.
«Все должно идти системно, вот о чем я говорю!» - Ругал Мигель бойцов, которые пытались оттащить аквинские подлодки маленькими группами в сторонку и прикончить под шумок, тем самым заработав пару плюсиков к своей награде. «И какой придурок только вскрыл пакет с заданием до срока? Да, суть первой части миссии «Болото» в том, чтоб оттянуть врага подальше, но разбрасываясь на отряды по пять-десять кашалотов, вы как будто заявляете врагу – вот он, наш план».
Угомонить начавшуюся золотую лихорадку оказалось делом непростым, но поучения о том, что это вам не игры, и что контр-адмирал такого разгильдяйства в жизни не видал, довольно быстро всех достали, и ребята посчитали правильным не ссориться с начальством.
«Вот, придут сейчас аквинцы, разобьют нас в пух и прах, и поминай, как звали» - продолжал негодовать Мигель, пока подлодки спешно восстанавливали изначальные порядки. Главный полк образовал строй трехступенчатого шашечного типа, спрятав оба фланга за собой. Преобладай противник нас числом, такое построение нельзя было назвать бы выигрышным, окутав нас кольцом, они расправились бы с евразийскими подлодками за несколько часов, но в данном случае, когда задача состояла именно в обмане водяных, когда они должны были решить, что нас немного, это построение являлось попросту единственно возможным.  Арис неусидчивы, они не могут игнорировать противника под носом и всегда бросаются в атаку при его обнаружении.
Вот, группа водяных несется в лобовую, им навстречу, не спеша, идут передние отряды наших субмарин, заметив кашалотов, лодки спешно разворачиваются и в хаотичном танце прячутся за скалы. Вроде как причина отступления Пираний в страхе перед мощью водяных, добыча на крючке, осталось лишь подсечь ее, и арис ускоряют темп, вперед, лови его! тем временем, центральный ряд пираний, ожидавший где-нибудь неподалеку, закрывает водяным путь к отступлению. Происходящее в дальнейшем – дело техники. Аквинскую «пехоту» флот старался не особо истреблять, чтоб общий фон присутствия хотя бы малого, но паритета продолжал обманывать Врага.
Конечно, арис оказались не такими дураками и довольно быстро раскусили тактику Пираний. С некоторых пор аквинцы прорывались только крупными подразделениями, пристально следя за флангами. Пришлось устроить несколько налетов, в этом оказали помощь водолазы. Уничтожить «Скат» в открытом океане даже для аквинца – трудная задача, диверсанты получились из охотников отличные. И вновь, не выдержав, аквинцы, словно бык, кусаемый оравой шершней, бешено бросались на Пираний.
Бой – затишье – бой – затишье – снова бой. Я пристально следил за фронтом сквозь завесу ноосферы, это оказалось делом не особо сложным – сонм предоставлял огромный спектр ранее невиданных возможностей. Но, честно говоря, уж лучше я не знал бы настоящего расклада. Да, тактически Евразия в разы преобладала над аквинцами, мы побеждали в каждой стычке (за редчайшими эксцессами), и многие наверняка сейчас сияли, предвкушая скорую победу. Только, скоростью как раз-таки тут и не пахло, бой грозил серьезно затянуться. Весь наш флот был в действии, и вскоре, несмотря на дозаправочные станции, прихваченные загодя, Евразии придется отступить для пополнения боезапасов, провианта и медикаментов. Если так произойдет, аквинцы даже нас удерживать не станут, ни одной торпеды в спину нам не прилетит, зачем, когда им проще подождать, пока Евразия уйдет и быстренько свернуть свой бастион, убравшись восвояси. Мы планировали быстрое вторжение, захват и полную победу за полдня, на деле же само понятие захвата оказалось чем-то непонятным. Арис с каждым часом все тактичней реагировали на мероприятия Евразии, они мешали строй, меняли направления ударов, роем вились возле наших центров управления, не атакуя, но серьезно досаждая субмаринам охранения. Все, лишь бы затянуть баталию. Все понимали, гады.
Это я еще не говорю о том, что водяные даже не ввели в бой все свои войска. Строй чудищ продолжал маршировать сквозь странные ворота базы, накопилось их на маленьком клочке земли уже чуть больше сотни тысяч. Мнимый призрак преимущества, который обещал мне Мейо, таял с каждым новым «танком» появляющимся из-под купола. Пусть даже субмарины справятся с серебряными в срок, достаточно ли этого для совершения второго шага миссии «Болото»?
Впрочем, утро вечера, как говорится, мудренее, и пока армада тварей собирала свои силы, Мейо инструктировал меня о технике ведения войны на новом фронте.
- Постараюсь объяснить доступным языком. – Инфлед задумчиво подвигал челюстью. – Ты управлял когда-нибудь своими снами? Бытовыми снами, я хочу сказать.
- Да, было пару раз. – Кивнул я. – Только, как это относится… или постой. Так, все действительно взаправду? Просто, раньше мне казалось, что сознание играет шутки, что, в какой-то миг вдруг осознав себя внутри видения, ты начинаешь изменять его, и это просто так, фантазия, но…
- Так оно и есть. – Не дал мне он закончить. – Несмотря на схожие черты подобных состояний, сон – не более, чем милая игрушка, мир аквинцев более реален, он завязан на живых существ, здесь нет единого хозяина, который мог бы уничтожить и сменить один пейзаж другим движением руки. Хотя и полностью стабильным это место я бы не назвал, мир арис управляем хаосом, есть способы воздействия на хаос. – Мейо театрально поднял длинный палец вверх. – И если говорить о технологии, при помощи которой ты воздействуешь на сон, она имеет много общих черт с сегодняшней твоей задачей, разница лишь в том, что ты тут не один, попробуешь присвоить все могущество себе, толпа тебя сомнет. Ты даже не успеешь расчехлить свое оружие. Однако, мы придумали, как обхитрить аквинскую реальность, если все инфледы будут мыслить на одной волне, и если ты проникнешь в сердцевину общей сущности, появится возможность управлять событиями, как во сне.
- Во сне не так уж просто делать это, к слову. Случаи, конечно, были, но я говорил о единичных прецедентах, слово «хаос» ты удачно выбрал, предсказать последствия…
- Спокойно. Мы поможем: мы (инфледы) и твои товарищи из человеческого рода. – Мейо указал на Русика с Леоном, выжидающе сидящих возле старого, обросшего засохшим мхом, булыжника. Упоминание своих имен заставило их встрепенуться.
- Спите, птахи, ваше время еще не настало. – Успокоил их инфлед, и парни, словно под гипнозом, тот час же расслабились.
- Но что мне делать? – Я непонимающе всплеснул руками. – Думать? Представлять, как арис повинуются моим указам?
- Нет, ни в коем случае! Аквинцы не должны понять, что мы воздействуем на них, ты можешь их обманывать иллюзиями, волей, напустить безликий ужас или приказать моим собратьям выпустить наружу шум, который водяные еле переносят, но ни в коем случае не превращай их в зомби. База сразу просечет, в чем дело и откажется от группы. Нас сметет настолько концентрированной ненавистью, что спустя десятки лет на сотню километров к этому району невозможно будет подойти без боли в голове.
- Понятно. – Приложив ладонь ко лбу, я хмуро подытожил. – Ситуация провальная, надежда лишь на нас. Быть может, проще было бы совсем не вмешиваться, предоставив флоту всю работу? – Мейо не ответил. Он уже сказал все, что хотел сказать, оставив выбор мне. А я ведь даже посоветоваться с нашими не мог, кто я такой в сравнении с командующим Джанком и какое право у меня вот так, с бухты-барахты, принимать решения за всех? – Мне нужно несколько минут. – Сказал я, плюхнувшись на землю возле Русика с Леоном. Страшная усталость навалилась на несуществующее тело. Что же делать?
«Продолжая ненавидеть собственную власть, ты проиграешь. Сильный возлагает на себя намного больше, чем положено по должности, но он не только отвечает за свои решения, он принимает их. А ты боишься сделать шаг, не посоветовавшись с Джанком. В каждом человеке есть ответ на все вопросы, но узнать его возможно лишь в процессе деятельности. Ты должен двигаться, и родовая память сделает всю трудную работу за тебя».
Откуда этот монолог? Кто автор только что открывшейся мне правды? Я сидел, дрожа от потрясения, от голоса, который столь отчетливо и столь знакомо только что поставил жирную черту под всем, в чем я посмел найти сомнения. Кто раскусил меня железной челюстью рассудка?
«Я,» - ответил призрак, – «это ты. Ты сам пришел к ответу. А теперь, пожалуйста, иди вперед».
И я пошел. На нервах, разумеется, но кто ж в такой момент способен быть на сто процентов хладнокровным? Да еще при том, что суть задачи заключается в раскрытии своей души, в фантазии, которая и есть – оружие. Раскинув руки, я закрыл глаза и попытался выплеснуть наружу что-нибудь. Сначала ничего заметного не изменялось, но со временем я понял – нужно мыслить более детально, так сказать, по существу. А если все так тривиально, то, наверное, не стоит тратиться на лишние изыски. По характеру я тот еще технарь, и даже оказавшись за пределами физических возможностей, зачем пытаться избежать тех мелочей, которые во мне живут сродни моторике, непроизвольно выражая все поступки почерком компьютерного мира? Форма волепроявления в аквинском мире разная, как объяснял мне Мейо, можно закидать противника классическими файерболами, а можно сотворить дивизию футуристических машин, реальное значение имеет не картинка, а характер человека – тот напор, который остается незаметным за стеной заград-огня.
Шестиколесный вездеход, довольно уязвимый, но зато устойчивый на складках местности и потрясающе маневренный, вполне мне подошел. Вмещал он нашу скромную кампанию с запасом, на четыре места оказалось столько же занятий. Я возглавил стратегическую рубку, сев напротив в точности скопированных с Дзеты навигаторских панелей. Мейо взялся выполнять обязанность связиста. Трудно оказалось выбрать рулевого, Русик – человек, которому я даже в крайнем случае бы не доверил это дело, о его стабильных неудачах, травмах и падениях давно весь Прометей наслышан, а Леона я совсем не знаю, да и где мальчишка из приюта мог водительскому делу научиться? Я уже хотел установить автопилот с корректором, но тут сын знаменитого ученого вмешался:
- Я умею. Мы когда-то подрабатывали на заводе.
- В Прометее детский труд эксплуатировать запрещено.
- Я знаю, но ведь… - Он замялся. – Словом, было дело…
- Что за дело? Впрочем, ладно, времени сейчас на это… - Я сжал зубы, чтоб остановить порыв вопросов, завертевшихся на языке. Бывает же такое, битва века на дворе, а всплывшие подробности о чьем-то преступлении заставили меня уйти в раздумия о том, какая сволочь занимается очередной аферой в вверенной мне зоне. Впрочем, что там думать, Собчака работа – сто процентов, в Прометее все преступные тропинки на него выходят, а еще прикидывается заступником со стороны закона. Ну, держись, поганец, вот вернусь, устрою взбучку.
А тем временем Леон по-быстрому решил закончить свой рассказ:
- Я на заводе помогалой машиниста был, на грузовой подлодке, это, знаете, такая штука, сложная машинка, в общем, по сравнению с обычным вездеходом – математика, и он мне (машинист) давал уроки по вождению, хотел, чтоб я потом, как вырасту, его сменил. Оно не вышло, к сожалению, уволили его, а вместе с машинистом и меня, но основные навыки остались в памяти, и если что, я проведу вас хоть вплотную к острым скалам, хоть по краешку оврага.
- Хорошо, рули, но осторожно. – Дал отмашку я.
- А мне что делать? – Русик осторожно постучал меня ладонью по спине.
- Как что? Отстреливать приблизившихся к нам врагов. – Пожал плечами я. От удивления он замер. На лице расплылась широченная улыбка.
- Есть! – Воскликнул парень. Он еще не знал, что если и придется по кому-нибудь стрелять, то это будет явно не в ближайшем будущем. Но огорчать сейчас охранника не стоило, его веселая отвага нас питала так же, как моя уверенность, как многие надежды тех инфледов, что сейчас активно превращались в танки, самоходные мортиры и другие замечательные вещи, нужные нам для победы.
- Активировать систему. – Я надел на первый взгляд обычные очки. Сейчас же комната наполнилась трехмерными проекциями местности и расположенных на ней объектов. Это я в каком-то фильме видел, классная штуковина, у нас почти такие же стоят на Богомолах, только качество картинки там похуже. – Тэкс… - Манипуляцией руки я подсветил бардовым вражеские единицы. Тут же выяснилось, что дальность обзора сильно ограничена, каким-то образом аквинцы умудрялись защититься, или, что скорее, мир подстраивался под мое сознание, привыкшее к наличию каких-то рамок, он старался повторить хотя бы приблизительно реальные законы физики. Во всяком случае, теперь я знал, к чему стремиться, если задние ряды противника не видно, можно подойти поближе, есть ведь специальные машины, предназначенные для подсветки, легкие маневренные танки пробегутся где-нибудь недалеко от фланга дьявольской армады, вычислят координаты, перешлют их артиллерии, а та найдет, как лучшим образом использовать полученную информацию. – Итак. – Провел я кончиками пальцев по воображаемым панелям. – Зададим им жару! – До сих пор молчавшие товарищи одновременно повторили мой призыв. – В атаку! – Громкий рев моторов разорвал равнину пуще всяческого грома.
Странное желание запеть родил во мне моторный рев. И я не смог сдержаться.

По стене текут чернила, огибая чье-то фото,
Желто-серое, потрепанное, странное.
Вспоминаю, как накрыла батарея патриота,
Как на танке перекрыл он мост случайно, но

Тогда мы удержали точку лишь благодаря ему,
И песни пели в честь него, и стелы одному
ему.

Все тексты Вереска имели нечто общее, торжественно-печальное, но этот выделялся уникально-бесконечным тактом, будто бы сама платформа жизни – это ноты, бьющие по нашим действиям, страхующие нас от пробуждения в другую, незнакомую реальность. Он одновременно и приоткрывал перегородку, за которой правда, и предупреждал о чем-то, что переступать нельзя ни в коем случае.
Второй куплет, не дожидаясь моего вступления, пропел копающийся с пулеметом Русик, здесь он был единственным, кто знал поэта-песенника так же хорошо, как я, и потому пришлось позволить парню соло спеть вторую часть, чтобы не портить общей мысли. 

Пахнут известью обои, разрушается шпаклевка,
Скоро выйдут маляры – заклеить прошлое.
А когда-то этим клеем он питался в голодовку,
Рычаги давя вслепую – запорошило.

Зимой мы удержали точку лишь благодаря ему,
И песни пели в честь него, и стелы одному
ему.

Экраны вездехода открывали замечательный обзор, в отличие от старых амбразур, которыми снабжались танки древности, но все-таки, я мог понять, насколько трудно управлять такой махиной. Эту песню невозможно выдумать, ее прожил какой-то человек, возможно, если покопаться в памяти, я даже вспомню этот случай из событий прошлых лет, хотя, не факт, ведь имена героев существуют, как сакральное, а не как информационный накопитель. Никогда мы не поймем стратегии победы с вероятностью успеха в сто процентов, это можно лишь прочувствовать, на что и намекалось в третьей части.

Да, история не знает,
Кем он был при жизни мирной,
Кем он был при жизни «стройной», помнит лишь земля.
И земля хранит ту тайну
В новом сне многоквартирном,
Пробуждения все ждут день ото дня.

Но критику отринь, душой победы пропитай себя,
И, может быть, однажды эта песня будет про тебя,
Тебя.

«Птффф… дрр-бдщ!» - ударило орудие в толпу аквинцев, кто-то из инфледов вышел на позицию. Два-три десятка тварей размозжило сразу, остальные встрепенулись, миг, и существа пришли в движение. Они вскочили на коней (или похожих на коней существ), почти синхронно натянули металлические вожжи и ударили по масляным, пропитанным какой-то вязкой жидкостью, бокам. Единый фронт противника, придя в движение, довольно быстро разделился на три группы. Первое подразделение буквально ломанулось в лобовую, судя по всему, намереваясь сблизиться для клинча, наши сразу же с азартом стали их расстреливать, но тут вторая группа арис, закрепившись на своей позиции, открыла  заградительный огонь, не позволяя высунуться танкам на открытое пространство. Артиллерия, наверное, снаряды их напоминали, как ни странно, упомянутые прежде файерболы, только двухметрового диаметра, метеоритный дождь какой-то прям, наверное, подобный образ тоже был каким-то образом завязан на мое воображение. В порыве падающих с неба «молний» я едва не проморгал последнее подразделение противника, которое спокойно отдалилось на порядочное расстояние вглубь гор и спряталось среди растительности, там растущей. Разобрался я, в чем дело, лишь благодаря объемной карте местности, которая отметила, как несколько деревьев вдруг сломались и упали. Вон он, хитрый гад, объехать нас решил вокруг хребта. Ну, ничего, разведка там уже шуршит, тут главное – не дать им вовремя понять, что мы план разгадали.
- Критику отринь, душой победы пропитай себя… – Пропел я, выделяя на экране группу средних танков и указывая им локацию, в которой нужно оказаться. Если вовремя уйдут за дальний холм, четверть победы мы, считай, себе забрали. – По дороге вас прикроют. Только, я прошу, не стойте долго, слабая броня легко берется артиллерией, они ведь только вас и ждут. – Включил я микрофон вербальной связи.
- Сделаем. – Ответил коротко начальник группы. Я поверил на слово и, проследив немного за отметками вступившей в дело группы, перевел взгляд на поддержку. А поддержка-то фигово знает свое дело, блин.
- Ребята! Артиллерия! Не понял, вы чего так далеко стоите? Смысла в вас там никакого. – Постучал я по лбу кулаком. Отметки их машин располагались на краю условной миникарты. Видимо, инфледы изучали артиллерию по играм MMO, где артобстрел легко ведется с расстояния в десятки километров, что в реальности довольно далеко от истины.
- Простите. – Подтвердил связист мои сомнения. – На вашем поле нам непросто воевать, но вы скажите, на какое расстояние приблизиться – все будет сделано.
– Возьмите пару средних танков в качестве поддержки и идите на G6, причем, на левый склон холма, а не на правый, так вы сможете одновременно контролировать огромный радиус и оставаться под прикрытием для вражеской арты. – Минута, и они действительно исполнили все в лучшем виде, вспышки попаданий убедили меня в том, что место для атаки, в принципе, удачное. Но встречный заградительный огонь фигня, он будет действовать лишь до сближения наших СТ  и вражеской… ну, скажем, конницы. А это, судя по всему, произойдет черед минут пятнадцать. – Зритель, как у вас дела? – Спросил я специально посланную в дальнюю разведку боевую единицу.
- Черт его поймет, Иван Сергеич. – Отозвался кто-то из инфледов. – Тут такая пыль от ветра, ничего не разберешь. Мы объезжаем склон по правой стороне, здесь даже негде спрятаться, но группы, о которой вы сказали, нет. Не знаю, как аквинцы умудрились прошмыгнуть у нас под носом, десять тысяч всадников не могут просочиться незамеченными, думаю, они скрываются среди камней, куда-нибудь наверх залезли, ждут удобного момента, гады.
- Значит, непростой противник нам попался. – Удивился я. – Ну, ладно, как появится какая информация…
- Постойте, вон они, так точно, где я и предсказывал! О черт, нас окружают. – Всполошился парень.
- Уходи оттуда, быстро!
- Не успеем, - простонал он, - я попробую прорваться в тыл, и обогнуть аквинцев по большому кругу, заодно узнаю, что готовят водяные. – Я подумал несколько секунд, затем кивнул.
- Работай.
- Есть. Тут, кстати говоря, заметил странное, они (аквинцы, то есть) абсолютно не воспринимают шум, я чисто инстинктивно бросил в сторону подразделения волной, так, ноль реакции. – Вдруг связь оборвалась, со смачным чавканьем забулькали помехи. Рефлекторно стукнув пару раз по рации, я, как ни странно, смог вернуть утраченный канал, но ненадолго. – И еще, похоже, нас прослушивают. – Голос сквозь помехи прозвучал так неразборчиво, что я скорее догадался, чем услышал. После этой фразы передатчик сдох уже с концами. Плохо. Очень плохо. По идее, быть такого не должно, реальность полностью была в моих руках, но видимо, мне не хватало силы воли осознать, что это все – иллюзия, что выдуманные каналы связи Враг никак прослушивать не может. Вычислили нашего разведчика, спалил я парня, подсознательно слив данные.
- Попробуй больше воли вкладывать в общение. – Раздался в голове знакомый голос. Мейо, будучи связистом, мог подслушивать мои команды.
- Попытаюсь. Ты не отвлекайся на меня, работай с артиллерией и группой антиклинча. Сдерживай, короче, главную ораву. Мы с разведчиками справимся. – Я поискал на карте боевые единицы, все еще не занятые делом. – Эй, Т-90-ые , идите всей пятеркой выручать товарища. Его пытаются сейчас нашпиговать аквинцы за хребтом, на H-14.
- Не парься, командир, за группу Зрителя бояться глупо, он не первый день с аквинцами воюет, и с артерией встречался много раз. Уйдет, как пить дать. – Хриплый голос, прозвучавший с этакой задоринкой, дал мне понять, что и среди инфледов есть лентяи.
- Я сказал, на H-14, бегом! Хотите разозлить меня, ну, так полдела уже сделано. Сейчас заставлю без штанов через все поле на руках бежать.
- На H-14, так точно, выдвигаемся. – Вздохнул танкист. Я подождал немного, но не удержался и спросил.
- Что ты имел в виду, когда сказал артерия?
- Так, вон она, артерия, по нам стреляет. Элитарные войска аквинцев, достояние и гордость рода, в них живет частичка общей сути арис, ну, душа, короче.
- А в обычных водяных души нет, получается?
- Вы выбрали, конечно, место, чтоб поговорить на философскую фигню. – Пробормотал инфлед. – На самом деле, этого никто не знает. Вообще, об арис мало достоверного известно, даже их мотивы чтобы окончательно понять, необходимо стать аквинцем, а такого нам пока что не дано.
- Понятно. – Я задумался. Выходит, миссия «Болото» продолжает оставаться в силе, подозрения лишь подтвердились с этим новым фактом. Подобравшись к базе, мы задели самолюбие аквинцев, и они решили лично выйти за ворота, чтобы надавать нахалам тумаков, а нам оно и надо, мы ведь только этого и добивались.
«БАХ!» - машину сотрясло от сильного удара. Я едва не вылетел из кресла.
- Это что еще за…
- Ой, простите. – Вышел на канал Леон. – Я просто краем уха уловил ваш разговор с разведбригадой и решил немного передвинуться к хребту, для качественной связи, но случайно вылез за защиту склона. Все уже в порядке.
- Осторожней. Я прощаю тебя только потому, что мысль мою ты понял правильно.
- Так точно! – Отозвался парень. И сейчас же новый оглушительный удар взорвал ушные перепонки. – Это далеко уже, для нас не страшно. – Боязливо снова подал голос он. – Уходим за хребет. Внимание, перенастройка радиолокаторов, скан местности.
- Надеюсь, наши прочно закрепились на позициях. – Пробормотал я, изучая серые отметки и стараясь не сердиться на водителя. Другая сторона горы была пустынна. Группа танков, высланная мной, шла вдоль подножья склона, в этакой теснине, укрываясь от возможных неожиданных атак обломками скалы, как будто специально брошенными в ряд. На горизонте никого не наблюдалось: ни разведчика, нарвавшегося на аквинцев, ни самой группы противника. Придется пробираться наудачу, потому что рация по-прежнему молчала, жив ли вообще хваленый Зритель?
Миновав почти полкилометра, наша скромная колонна почему-то замерла.
- В чем дело? Мейо, выясни, а то радиосвязь использовать я все-таки сейчас не буду. Риск большой. – Связался я с инфледом. Не успел он мне ответить, как ребята сами объяснили, в чем загвоздка.
- Вездеход, прием, докладывает триста первый. Дальше местность ровная, открытая. Вверх тянется пологий склон, и на вершине хлам какой-то, тоже скол скалы, наверное. Отличнейшее место для засады. – Отрапортовал идущий впереди танкист.
- Назад! – Воскликнул я еще на половине фразы, понимая, что уже не успеваю, что противник свел орудия на эту точку. Но СТ успел. Хлопок оповестил о том, что артиллерия действительно засела меж обломков, разрушительный снаряд вонзился в землю несколькими метрами правее триста первого. Другие два снаряда, пущенные более прицельно, угодили точно в ту позицию, где мигом ранее стоял СТ.
- Все в норме, шеф, я спрятался, сижу, как мышь. – Тон парня изменился, видимо, наделал он в штаны неслабо. – Что нам делать?
- Ждать. Немного откатись, сведи прицел на склоне, я не думаю, что арты обнаглеют до того, что спустятся, но мало ли.
- А дальше что? Мы так и будем ждать? А если тыл прорвут?
- Ну, значит, не судьба. – Вздохнул я, не желая успокаивать сейчас бойца. Другие важные дела настаивали на приеме. Я склонился над тактическим анализатором. Прибор показывал хорошие значения, потери у противника зашкаливали, левая часть карты содрогалась от ударов, там вовсю шел бой. СТ-шки закрепились и вели огонь по приближающимся всадникам, вдобавок вражеских налетчиков месила наша артиллерия. Чем все закончится – к гадалке не ходи, и это было странно. У аквинцев много мяса, но расходовать его так глупо… Либо что-то гадость замышляет, либо их там дофига, настолько дофига, что вообще не жалко.
Я прикинул расстояние. На самом деле, очень интересно выходило. Если все продолжится в подобном духе, водяные потеряют половину первого отряда, а оставшаяся группа, обогнув СТ, начнет расстреливать арту на близком расстоянии. Выходит, клинча арис не планировали, Враг пошел на сильный риск, дабы заполучить позицию ценой серьезных жертв. Когда они убьют арту, наши СТ-шки попадут в полукольцо, но даже в этом случае у них есть шанс прорваться. Арис данный факт предусмотрели, так что, после первого захвата армия аквинцев станет оттеснять СТ к хребту, под пушки того самого подразделения артов, которое нас встретило огнем из-за обломков, ведь, на самом деле этот подготовленный капкан, как догадался я, предназначался не разведчикам, а средним танкам с левой стороны хребта, на этом склоне Враг поставил несколько машин на всякий случай.
- Нужно разобраться с артиллерией. – Сказал я в пустоту.
- С ума сошел? – Ответил тут же Мейо, уловивший мысленный посыл. – Они нас в порошок сотрут.
- Иного выхода не вижу.
- Выход есть всегда… Хотя, ты прав. – Ответил он спустя минуту тишины. – Сомнут СТ-шек, если не помочь им. Но нас – только пять стволов, против двух сотен, или сколько их там… нереально, в общем.
 - Я бы мог нафантазировать летающие штуки, и, поднявшись в воздух, мы легко разделались бы с этим.
- Интересная идея из раздела невозможных. – Хмыкнул Мейо. – Совершив глобальную подмену, ты непроизвольно вызовешь реакцию пространства, и оно изменится согласно новым правилам. Допустим, всадники аквинцев превратятся в птеродактилей. Тут надо не воображение, а хитрость подключать. Давай, приятель, ты же умный, думай, что нам делать? Братья сильно беспокоятся насчет развития сражения.
- Сейчас, сейчас, постой немного. – Голова аж зачесалась от активных размышлений. Возвращаться глупо, огибать равнину долго, подниматься без прикрытия по склону – верный суицид. Но это если говорить о нас в отдельности, а Враг ведь тоже существует, думает и действует, арты не будут вечно ждать среди обломков горного хребта, им нужно выползти на противоположный склон, а это – около минуты хода. Если подгадать момент, когда они уйдут…
- Бессмысленно. – Встрял Мейо в размышления. – Во-первых, не успеем, нужно ведь еще подняться, во-вторых, основываясь на твоих же доводах, не стоит забывать, что группа СТ будет в тот момент уже окружена, и даже разобрав засевшую в горах арту, мы мало чем поможем им.
- Другой возможности помочь не будет. Пять танков – это даже не отряд, всего лишь пара неприцельных залпов, и не надо даже гробик покупать, машина станет им, когда температура взрыва сплавит дверцы с корпусом.
- Так, что же делать? – Задал мне инфлед вопрос каким-то странным тоном, словно, сам он знал ответ, но так, как я здесь командир, считал, что лучше  план расскажет главный.
- Путь наверх искать, конечно, безопасную дорогу. И еще, скажи нашим артам, чтобы внимательно следили за отрогами. Они, скорей всего, открыты с этой стороны.
- О, замечательно, сейчас устроим. И, пожалуй я припоминаю, где находится надежный путь, который мог бы подойти нам. – На модели местности зеленым загорелся маленький квадратик, и пунктирная кривая протянулась  от него к нашей позиции.
- Чего ж ты сразу не сказал? – Решил я не лукавить. Все же, как-то стыдно, командиром я себя не выбирал.
- Туда сейчас нельзя. – Ответил сдержанно инфлед.
- Как так, нельзя?
- Нельзя и все.
- По ней будут стрелять?
- Ну… - Мейо помолчал секунд пятнадцать. – Словом, скоро ты поймешь все сам, следи за местностью на том участке. – Я не стал на это отвечать, а просто выждал время и через минуту понял, что инфлед был прав. Какая-то фигня происходила в этой области, фигня неведомая, странная. Сначала я почувствовал толчок, отличный от кумулятивных взрывов, вызванных сражением, затем как будто мелкие помехи поползли по карте, а на самом деле настоящий оползень катился с левой стороны хребта, он несся прямо на орду аквинцев, ту, что ломанулась напрямик, и явно огибал СТ, стоящих за холмом. Скорей всего, природное явление случилось по вине тех самых выстрелов, и, что совсем волшебно, я увидел, как просел грунт на вершине, около позиций подстерегшей нас засады. Красные отметки вражеских машин попадали со склона, в их судьбе сомнений не было. Конечно же, они не все туда упали, но теперь, когда сама реальность присоединилась к нам, возможность провернуть свой план вновь загорелась пламенем надежды.
- Мейо, как ты догадался… впрочем, ладно. Всем Т-90-ым, выдвигаемся, вперед по курсу! – Приказал я группе. И мы понеслись наверх. Сейчас противник мог пойти на отступление, такой возможности дать гадине было нельзя. Машина накренилась, и пришлось как следует стянуть ремни, чтоб ненароком, если что, не выпасть.
Мы приблизились к вершине, не снижая скорости (терять ее на склоне было бы опасно). Чтоб не засветиться зря, пришлось свернуть с дорожки, кем-то здесь проложенной и, сквозь завалы подобраться к темно-красным точкам вражеских машин. Они поспешно отступали. Триста первый доложил, что артиллерия почти закончила грузить машины:
- Нужно бить по ним сейчас! А то упустим. Шестьдесят машин – ничто, от страха сами свалятся в овраг. – Активно подбивал он всех на штурм.
- Немного подождем. При том, что половина САУ  может отступить прямо сейчас, другая половина очень даже в силах организовать отпор. С такого расстояния арта в нас бить не станет, но охрана пулеметы наведет.
- Да что нам пулеметы, мы и сами жару зададим. Правда, ребята?!
- Да! Так точно! – Полетели бойкие ответы. – Шеф, давай ударим, а? – Возникшая дискуссия была наглейшим шантажом. В любой миг Враг мог вычислить переговоры, он не сделал этого лишь потому, что был ужасно занят, но и дальше злить судьбу не стоило.
- Уговорили, атакуем. – Я расставил танки по позициям. Минута отдыха, и… - В бой! – Сорвавшиеся с места разрушители рассеялись по местности. Два танка, выбравшись из одного укрытия, немедля скрылись за другой преградой, приготовившись отстреливать вооруженных неприятелей. Другие две СТ-шки внаглую проехались по лагерю противника, тараном взяв грузовики, стоящие напротив узкого прохода. Первая из трех дорог теперь была для отступления аквинцев непригодна. Танки, не снижая скорости, покинули застывших от испуга заряжающих по главному пути и, малость отдалившись, завернули за скалу. Оставшийся нас прикрывать Т-90-ый изредка порыкивал мотором, ерзая на месте, то вперед на метр сместится, то назад. Тот самый разленившийся танкист, который показал свою иную сторону – бунтарскую и энергичную, мог натворить немало глупостей в столь филигранной операции.
Тем временем, противник начал понимать фатальность ситуации, арты заколесили по площадке, видимо, ища укрытия, однако, находили водяные только смерть, СТ-шки еле успевали перезаряжаться, каждый выстрел попадал в цель, не всегда в выцеливаемую цель, врагов на маленькой площадке было слишком много, но число аквинцев шло стремительно на спад, а места для маневра оставалось с каждым попаданием все меньше. Суета спасла штурм от предсказанного мной отпора, и в итоге все, чего нам нужно было опасаться – это бегства арис, что они в итоге и решили предпринять.
- Идут по главной всей толпой. – Подал сигнал один из спрятавшихся за скалой Т-90-ых. – Мы не сможем всех подбить, банально не успеем.
- Принял. Цельтесь по идущим впереди колонны. – Посоветовал им я. – Затор задержит продвижение.
- Да знаю. Но они нашли дорожку, сволочи. Причем, какой-то камикадзе стал палить по нам прямой наводкой, не давая высунуться. Он чуть сам от этих выстрелов не лопнул пару раз, осколки от скалы летят дай боже, но пока живой.
- И много их уже прошло?
- Да нет. Совсем недавно началось. Но если те же темпы сохранятся, берегись. – Вздохнул танкист.
- Сто третий, сто четвертый, можете помочь ребятам? – Обратился я к второй паре СТ-шек.
- Смеетесь, командир? Нас тут прессуют так, что мама не горюй, я скоро ваш приказ от грохота услышать не смогу. – Натужно выкрикнул наводчик.
- Разрешите мне. – Вмешался триста первый. – Я…
- Стоять! – Но было уже поздно. Танк сорвался с места, и остановить сейчас его могла лишь смерть. Промчавшись через лагерь, триста первый получил два попадания, в нем сразу что-то задымилось, но в итоге танк ушел, причем, покинул он площадку прямо сквозь заваленный проход. Танк просто переехал развалившуюся там подбитую арту, сплюснув ее в такой же блин, каким являлся сам.
- Я вышел на позицию, сейчас закрою ваш проход. – С азартом усмехнулся он. – О черт. – Пробормотал через секунду парень. – Кажется, заклинило.
- Иди назад! – Попробовал в последний раз остановить я этого безумца.
-  По стене текут чернила, огибая чье-то фото, желто-серое, потрепанное, странное. – Не попадая в ноты, прогнусавил он. Машина тронулась, все больше набирая обороты. – Вспоминаю, как накрыла батарея патриота, как на танке перекрыл он мост случайно, но… - В проходе показался грузовик, Т-90-ый скорректировал курс прямо на него. – Тогда мы удержали точку лишь благодаря ему, и песни пели в честь него, и стелы одному… - Звук взрыва долетел до вездехода и без помощи радара. Я почувствовал, как собственные ребра прорезают кожу, беспощадно разрушая нечто очень ценное. На целых пять секунд над нами встала тишина, и тут… шуршание. – Задача выполнена! Ход закрыт. – Послышался знакомый голос. Выжил наш храбрец.
- Подростки. – Кинул визуальный образ Мейо.
- В смысле? – Отходя от шока, я еще не мог соображать нормально.
- Да в прямом. Традиция у нас такая, если на войну идти, то молодым. Я самый старший в этой сотне, да и то лишь потому, что мы с тобой повязаны. Все остальные – юноши, на человеческие мерки если их перевести, лет восемнадцать-двадцать будет каждому.
- Так вот в чем дело. – Покачал я головой. – Ну, вы засранцы.
- И не говори. – Воскликнул он. – Давно хочу, чтоб эту несуразицу исправили, но наши старосты – такая тьма, пока они решат, пройдет столетие.
- Враг уничтожен. – Просигналил сто четвертый. – Ща добьем из пулеметов мелочь, и готово.
- Молодцы. Спасибо вам, друзья. – Во мне такая искренняя радость вдруг возникла, ведь, по сути, операцию я чуть ни провалил, и только это взятие позволило надеяться и дальше на победу.
Триста первого пришлось вытаскивать из груды сваленных машин, он врезался весьма удачно, повредив лишь ствол. Стрелять теперь инфлед не мог, но главное, что цел остался. Я нащупал в окружающем пространстве капельку победы и направил эту силу в танк. Металл окрасился в серебряный оттенок, стал пластичным, на моих глазах Т-90-ый превратился в нечто фантастическое, я себе позволил это сделать потому, что факт уничтожения арты дал перевес в моральном духе сил, и это изменение не повлияло на мир в целом. Новая машинка превышала прежний танк по всем параметрам, особенно по скорости.
- Надеюсь, это не награда, а необходимость для сверхсложного задания. – Осведомился триста первый.
- Угадал. – Ответил я. – Ты доказал, что можешь побеждать. Теперь, когда мы взяли высоту, необходимо восстанавливать картину боя. Поезжай вслед за разведчиком и выясни, что с ним случилось. Обожженного скелета я не видел, может, Зритель до сих пор катается, возможно, ему требуется помощь.
- Слушаюсь. – Сорвавшись с места, новый танк набрал практически мгновенно скорость в 80 км/ч. И все-таки, он сумасшедший. Но, возможно, доля этого и есть тот фактор, нужный для победы.
Водяные, судя по всему, в пылу сражения и не заметили событий на горе. Во всяком случае, они по-прежнему ломились напрямик, отсюда открывался неплохой видок, и я смог убедиться в том, что прорывных сил арис до сих пор навалом. Тысяч пять, наверное, хотя, глаза от страха врут, и все-таки, с такой оравой сделать было ничего нельзя. Мы можем уничтожить нижнюю арту противника, заехав в тыл. Обдумав это предложение, я отложил его пока что, вариант неплох.
   Машина вырулила к спуску, и теперь я смог вблизи увидеть технику противника, точнее, то, что от нее осталось. Это были и действительно грузовики, напоминающие нашу технику. Единственное, что совсем уж выбивалось из картины – это здоровенный клык, торчащий вместо пушки. Видимо, при выстреле он выделял снаряд при помощи какой-то магии, во всяком случае, отверстия, через которое залп мог бы проходить, я не заметил.
- Блин, че дальше делать-то? – Спросил я сам себя. В пылу сражения стратегия, которая была придумана, утратила свой смысл, подобного расклада дел я не предвидел, и теперь не знал, как поступить с возникшим преимуществом.
- А ты не залезай в глубины дела, вспомни лучше главную задачу миссии «Болото». – Подключился к моим мыслям Мейо. В его тоне было нечто хитрое.
- Ты че такой счастливый? Мы пока что далеко не побеждаем. – Укорил я друга.
- Разве? Я тебе задал вопрос, ты помнишь главную задачу миссии «Болото»?
- Помню, разумеется, но что с того?
- Произнеси вслух. Сам себе. Пойми ее и посмотри на карту. – Я последовал совету, постепенно начиная понимать, о чем инфлед талдычит.
- Главная задача – оттянуть силы противника от базы. И сейчас… все происходит в точности по плану! Арис отдаляются, несутся, несмотря на мясо, оставляемое нашими СТ-шками, аквинская арта внизу практически на данную минуту беззащитна, уничтожив их, мы можем просто приказать своей арте уйти назад, они же легкие, спокойно избегут штыков армады всадников, держась на расстоянии, тем самым мы осуществим задачу так, как и хотели. Замечательно!
- И лучше начинать прямо сейчас. Смотри, враги уже почти прошли ту линию, которая открыта для обстрела, пусть СТ уходят, огибают холм и подбираются к арте противника. Конечно, риск, но смысла оставаться им сейчас там нет.
- Согласен. Передай соответствующие приказы, я займусь разведбригадой. По идее, где-то здесь должны кататься еще три ЛТ-шки . Связь они похерили уже давно, но если визуально мы себя проявим, может, выберутся из своих убежищ.
- Сделано. – Осклабился в улыбке мастера инфлед. – Арты сказали, что еще немного постреляют для эффекта, время есть, а средние уже пошли на штурм.
- Поторопи их. Нам понадобится время для уничтожения аквинской базы, водяные не должны успеть вернуться.
- Хорошо. Но это значит… - Мейо вдруг замялся. – Все-таки, вы сделаете это? Вы разрушите ее?
- А как ты думал? Этот шанс – единственное, что у нас осталось. Да, опасность вашему народу будет угрожать немалая, но думаю, Можайский с этим справится. Какая бы зараза ни посыпалась из-под руин, мы справимся, как справились с немалым арсеналом неприятеля уже.
- Надеюсь. – Друг вздохнул. – К тому же, вы – народ людей, куда достойней нас, и если вы спасетесь ценой нашей смерти, это будет честно.
- Что ты говоришь такое!
- Ваня, не лукавь. Ты знаешь, сколько гадостей мы натворили. Некогда народ инфледов был таким же мощным, как сейчас аквинцы, но со временем мы свою силу выцедили в развлечения. Бессмысленные штуки… ими занимались многие, сейчас-то Явь одумались, но прошлое покоя не дает.
- В плане истории мы вас не лучше, уж поверь. – Я попытался подбодрить инфледа парой занимательных историй про Америку, про глупости, которыми мы раньше занимались, но уверенность инфледа оставалась твердой.
- Вы отправитесь в далекий космос, а не мы. Мы будем прозябать, забытые, однажды новая лавина из другого измерения придет на Землю, окончательно добив этот народ. Поверь, я знаю, мы, инфледы, в этом плане грамотные, только ничего поделать с безысходностью не можем.
- Я скажу, что надо сделать с безысходностью – засунуть ее в глотку главному пророку своего сознания – сомнениям. И если ты не выбросишь из головы всю эту дрянь сейчас же, я тебя защекочу. Понятно?
- Есть. – Он все же улыбнулся.
- Мы вас не дадим в обиду! – Присоединился к нам Леон. По тону было видно, что мальчишка еле сдерживал себя, но все-таки сорвался и сказал.
- Ты слышишь нас? – Воскликнул удивленно я. Нет, вроде вслух я ничего не говорил, да и не мог парнишка из своей кабины в реве двигателя что-либо услышать. Он общался с нами мысленно, со мной общался, как такое может быть… особенности сонма?
- Слышу. Я любого слышу, если честно. Только, это очень больно, жжется, вы потише, если можно.
- Тише думать? – Усмехнулся я.
- Явь Найя… - Интонации инфледа показались мне безумными. – Явь Найя! – Образ Мейо, тянущего руки к Солнцу, прочно впился в бедное сознание. – Теперь я не боюсь. Когда я расскажу об этом братьям, все они поднимутся, они начнут сражаться в два раза сильнее, и, конечно, победят, ведь, с нами есть теперь единственный. Все так, как было сказано, два направления: одна веревка толстая, надежная, предсмертная, другая – тоненькая, слабая, едва заметная, спасительная нить. И ты порвал канат, спаситель. Нить мы сохраним, уж будь уверен.
- Вообще-то, я вас тоже слышу. – Вновь шокировав всех нас, вмешался Русик в разговор. – Так что, и мне немножко похвалы давайте. Я за бой не произвел не выстрела, но волей был всецело с вами!
- Может быть, причина связи в необычных свойствах данной области? – Подал я другу мысль. На миг он замер в замешательстве, но тут же выдал отрицание:
- Такое невозможно. Ты не понимаешь физики вещей. Когда инфлед и человек повязаны, они как будто образуют ноосферное кольцо. Сигнал идет по кругу и не может выходить за рамки, а Явь Найя замкнут на себя. Он сам – источник и приемник. Ограничен он лишь в радиусе, да и то лишь потому, что множество шумов способно довести до сумасшествия, тут мальчик прав.
- Но факты остаются фактами, их двое. – Вставил я.
- Явь Найя мог включить второго парня через собственную ауру в наш разговор, теоритически такое может быть.
- На самом деле, у меня есть имя. – Недовольно буркнул Русик. – И никто меня не подключал, я слышу шум уже достаточно давно.
- С того момента, как ты познакомился с Леоном?
- Приблизительно. Но это ни о чем не говорит.
- Понятно. – В голосе инфледа больше не было сомнений, для себя он все решил, а вот ход моих мыслей развивался несколько в другую сторону. Когда-то мы уже пытались выяснить возможности ребят, и оказалось, что они довольно далеки от максималки. Что же это, значит, за какой-то месяц у Леона появились новые возможности? Не думаю, что все так просто. Дело тут в обоих мальчиках, в их необычной связи. Но решение загадки все-таки придется отложить. Необходимо было действовать, пока аквинцы ничего не заподозрили.
- Вперед. – Отдал команду я, и танки тронулись к назначенной позиции.
;
Глава 8. Прощение.

Когда противник молит о пощаде, трудно наводить прицел, рука дрожит – противится. Понятие гуманности надежно в нас засело, не желая вылезать из хрупких человеческих сердец. Аквинцы не сопротивлялись, поведение их радикально изменилось в тот момент, когда СТ достигли вражеских позиций: над машинами подобно флагам взвились белые полотна, извещая о капитуляции. Причем, орда несущихся в атаку всадников остановилась тоже, как бы подтверждая согласованность их действий.
- Нечто новенькое. Неужели наши вирусоподобные друзья намерены отправить дипломата на переговоры? Им придется заплатить большую компенсацию. – Окрас слов Мейо был одним из самых неприятных, что я слышал от него когда-либо.
- И самому ужасному преступнику, бывает, можно многое простить. – Не согласился Русик с ним. Скорей всего, охранник со своей позиции напротив пулемета мог подробно разглядеть ужасные фигуры арис, их худые, чуть зеленоватые тела, настолько жалкие, что и не верилось в чудовищную агрессивность этих тварей, только что рычавших и плевавшихся на нас, как дикие животные. Их поведение мне не понравилось, особенно сомнения усугубились после русиковых слов.
- В подобной ситуации любой капитулирует. – Остался беспристрастен Мейо. –  Гадость не отделается жалким «извини». Да, после смерти у аквинцев будет шанс нам отомстить, когда они уйдут в астрал, но до того момента еще много времени пройдет, немало замечательных ночей мы проведем за чашкой чая и размеренной беседой. Руки чешутся, аж прямо не могу! Иван Сергеевич, давай уже ты свой приказ.
- Приказ? – Отвлекся я от размышлений. – Погоди. Ты, Мейо, годный предсказатель, как считаешь, может ли их сдача быть обманом?
- Разумеется, а ты как думал? Гадость хитрая, она и тени шанса не упустит, чтоб вскарабкаться по трупам, только, ничего у них не выйдет.
- Лишняя самоуверенность.
- Да брось, мы победили. – Он совсем расслабился, произнося слова с такой оттяжкой, что казалось, друг сейчас лежит на пляже, попивая через трубочку шампанское и изучая симпатичненьких инфледианок. – Брось. – Сказал он. «Брось…» - волна приятных солнечных лучей, казалось, захлестнула и меня… И в этот миг мне стало не на шутку страшно. Так бывает в фильмах, сцену наподобие я часто видел и надеялся, что все окажется действительно лишь опасением, которое не сбудется, но каждый раз ужасное свершалось. Что-то неминуемое близилось, а план возможных действий я по-прежнему не огласил.
- Ну, хорошо. Поступим, как и собирались. – Наконец, решился я.
- Эй, Вань, ты что! – Воскликнул Русик.
- Выполнять!
- А жаль. – Вздохнул инфлед. – Мне так хотелось чуть продлить месть за народ. Но раз командующий хочет… атакуем, братья. – Мысленный приказ пронесся по сознаниям инфледов, и одновременный залп испепелил одну десятую часть безоружной артиллерии. Они не колебались. Уничтожить гадость для инфледов оказалось чем-то вроде тира.
Новый залп – я помню, как сейчас – аквинцы неподвижно смотрят на летящие в их сторону снаряды и открытой грудью принимают попадания. Удар! Тела, взрываясь, окропили грузовые установки, словно яйца, рухнувшие на сковороду, при этом скорлупа летела вперемешку с содержимым. Мне бы пристыдиться, что ж ты, гад, расстреливаешь беззащитных, а еще солдат, тебе толчки с такой моралью драить надо, только, ну, не думал я об этом, верьте – нет, а в голове одна лишь мысль вертелась: «Опоздаем!» - внутренняя чуйка уверяла меня в том, что нечто грозное нацелено ползет сюда, и это нам в ближайшем будущем грозит хана. Оно не сомневалось в собственном могуществе, и даже всадники, поняв, что мы не верим в их капитуляцию, остались на своих местах. Уничтожаемые нашей артиллерией, они блаженно таяли в пространстве, обещая скорое возмездие от старшего собрата.
Вот уже почти закончились снаряды в ящиках, арта врага разбита, утрамбована и остается только сделать запланированный «краш» последних рубежей, но в этот миг сфероид базы водяных тихонько начинает излучать зеленоватость и пульсировать: неужто будут выжигать нас напрямую, сил не жалко на такую мелочь? Нет, конечно, нет. Аквинцы запасли другую карту в рукаве. Оно ползло неторопливо и степенно, выбираясь из-под купола шажками, словно кто-то позади подталкивал живой кусок органики, обрубок здоровенного откормленного синего кита, да, именно обрубок, без хвоста и плавников, лишь кровоточащая рана, из которой вылезали маленькие лапки паука (штук сорок лапок). Эти ножки и перебирали по земле, толкая странное неповоротливое тело. Ростом тварь была с пятиэтажный дом, она, наверно, нас не замечала даже. А слепой противник – замечательная цель.
Найдя на карте высохшее каменное русло речки, я счел глубину его достаточной и приказал СТ сменить позицию.
Теперь мы были недоступны для массивной туши, словно тараканы в щелочке, пусть гадина трамбует местность сколько хочет, выкурить отряд отсюда  не получится.
- Стреляйте по глазам. – Предположил навскидку я одно из слабых мест. – И по моей команде… двести… двадцать… два! – Удар заставил чудище взреветь, оно задрыгалось с невиданным для столь огромной туши буйством. – Двести двадцать два! – Гигант понесся в нашу сторону, и все произошло так, как я и предполагал. Прошедшись по позициям, он лишь чуть-чуть присыпал танки грунтом, а в ответ тварь получила залп по лапкам и голому мясу задней части. Но убить его, насколько можно было догадаться, или даже вывести из строя – дело долгое и муторное, можно схлопотать очередную неожиданность. 
- Вань, если мы приблизимся еще на метров триста к базе, можно будет начинать ее уничтожение. – Привычно уловил ход моих мыслей Мейо. – Это можно сделать, двигаясь по руслу, даже на открытое пространство выходить не требуется.
- Понял. – Я и сам нашел «тропу», указанную Мейо. Правда, ближе к базе русло становилось мелким и не факт, что тварь там не достанет нас… а впрочем, к черту!  К черту все, достала логика, она сегодня нам мешала даже больше, чем спасала от опасностей.
Вы можете наслать десятки тысяч тварей на меня – на самом деле нет могущества, и этот здоровенный червь – всего лишь отражение слепого ужаса, который вас грызет. Аквинцы, я иду. Я буду изменять реальность, и никто не помешает в этом – не осмелится. Сегодня я – тот самый инквизитор, чья рука отмечена печатью справедливости. Нет, это не война и даже не сражение. Идет великий суд, в котором вы способны разве что молить о снисхождении, хотя, зарвавшихся прощают редко. Танки, артиллерия, солдатики – игрушки юности, они забыты, пропадают из реальности. Раскидываю руки – небо озаряется привычной сталью, где-то в нем есть отражение вселенских душ. Два ярких огонька вокруг меня, Леон и Русик, удивленно озираются, они, вдруг воспарившие подобно птицам в воздух – самые могучие из призраков, летающих вокруг. Единым взмахом привлекаю их к себе, и парни подчиняются. Теперь достаточно подумать, чтобы духи поняли свою задачу, потому что мы едины. Евразийский штык на острие своем сосредоточил все надежды человечества, и древко в виде сотни юношей-инфледов укрепляет эту пробивную силу точностью.
Не слишком утруждаясь, я встаю на тонкие, но прочные конечности. Аквинское чудовище, взревев, бросается вперед и, будучи мне лишь по пояс, не рассчитывает силу, встретив на своем пути преграду. Врезавшись в железное колено хрупким лбом, оно противно взвизгивает и, хлестнув скорей непроизвольно, чем намеренно обрубком по ботинку, утекает в сторону. Не трогая убогого, я направляюсь к станции, от грохота земля, наверное, сейчас дрожит, но для гиганта это незаметно, как и для любого человека, встретившего на своем пути тропу букашек, снизу мир довольно жутковат. Таких гигантов не должно существовать, но это временно, для дела. Был же Святогор когда-то, для чего его родили здоровенным великаном? Я соображаю туго, буря ранее неведомых эмоций захватила вашего покорного слугу, но подсознание дает подсказки. Цель. Я нужен для чего-то, для чего-то светлого, спасительного… что же это?
Радужная сфера – самый подходящий на такую роль объект. Она огромна, как и я, и явно не должна существовать на данном поле. Механизм, который уничтожит странную штуковину, заложен где-то у меня в груди: приятное оранжевое месиво, на вкус напоминает кислоту. Хотелось бы попробовать... Но не сейчас, сейчас необходимо бросить эту штуку в дело, вытащить ее оттуда, изнутри, поджечь, как факел, навсегда испепеляя вкусное сокровище, и бросить прямо в базу… База… что за странное название, откуда это слово всплыло в голове? Смешное. Ай! Похоже, госпожа не любит, чтоб ее по имени окликивали, вон, как жалится, шары какие-то пускает. Впрочем, если проглотить их… очень даже ничего, по вкусу близко к моему деликатесу. Значит, база делится со мной рецептами кулинарии, надо ей ответить тем же, а иначе как-то все невежливо выходит.
- На! – Кричу, кидая шар. Вой тысячи сирен ругает великана на чем свет стоит. – Гостинец не понравился? Так, надо ртом его глотать, дуреха. – Усмехаюсь я. – Давай попробуем еще. – Не хочет база пробовать. Желает собственными штуками набить живот несчастного создания. Еще немного, и не влезет. Но похоже, есть возможность часть провизии извлечь обратно и переработать в собственный пирог. Я и избавлюсь от отказов в новых порциях, что было бы невежливо, и сдобрю собственное кушанье хорошей долей специй. Так, попробуем. – Ага. Лови! Но в этот раз не оплошай. И, раз. И, два. И, три!.. Ну, вот, опять в бочину, что ж такое. Посмотри, какая дырка у тебя теперь в боку, что делать с этакой бедой? А ведь предупреждал, попортится наряд, куда он с этих пор пригоден? Никуда. Придется раздеваться. Но печалиться не стоит, обнаженная ты выглядишь совсем неплохо, и ни грамма пошлости, о нет! Смущаешься? Бежишь? Куда же ты, постой!
Ну, вот. Похоже, я ее лишился. Начинал за здравие, что называется. Такой грустняк теперь, что слезы вытекают реками, промокла вся одежда, если темпы сохранятся, я растаю. Вытеку, рассыплюсь по кусочкам, и от этой мысли мне еще печальней. База оказалась уникальным собеседником, я чувствовал, что шанса повторить подобный диалог не будет. Кстати, где там этот кит-обрубок, помнится, гонялся тут один такой, хоть с ним немного поиграю. Э… похоже, вместе с базой смылся. Что же это, никому не хочется дружить с гигантом, из-за роста, видимо. Я в школе, помню, вечно подвергался всяческим насмешкам, а девчонки не хотели даже говорить с титаном. Все-таки, судьба права, не для гигантов этот мир.
Я таял, постепенно приходя в сознание. Аквинский мир менялся, он тускнел и становился дряхлым. Видимо, от базы шла какая-то подпитка, оставляющая это место четким, а теперь она ушла, на месте купола лишь маленькое пятнышко осталось. Вся аквинская зараза сгинула.
Потрогав монохромные колени, я не ощутил тактильного контакта, а в один момент мне даже показалось, что рука прошла сквозь ногу.
- Надо убираться, тут какая-то зараза намечается. – Мне на плечо легла рука, ее я, как ни странно, ощутил. У Мейо был усталый взгляд. Отныне вездехода не было, мы вчетвером стояли на открытом поле. Вчетвером, я не ошибся – все инфледы кроме Мейо, кажется, уже покинули мир арис, ну, и слава всем богам. А мне вдруг захотелось еще чуточку побыть тут. Осознание, что я же первый, самый-самый первый, кто ступил на эту землю из людей, повергло в трепет. Приобщиться к легендарным личностям, которых знает вся планета, чем ни замечательный поступок? Только, нужно доказать, что я здесь был. Как это сделать? Может быть, забрать с собой один из камешков… - Остановись, дурак! – Затряс меня инфлед. Очнувшись, я увидел, что стою перед огромной пропастью, взирая в пустоту. Одна нога зависла над неведомым, другая еле держится, и там, внизу, с надеждой ждет… ОНО. ОНО хотело, чтобы я приблизился, ОНО мечтало о малейших крохах вещества. ОНО питалось сущностью, и вот, открылся шанс всосать немного превосходности, разрушенный барьер, который сдерживал ЕГО, теперь открыт, и целый мир простерся перед НИМ, но мир ведь может подождать, а маленький кусочек – замечательная проба. Этот шведский стол запомнится ЕМУ, как праздничная дегустация прелестнейших. ОНО даже чуть может подтолкнуть прелестнейшего мыслями, пусть это выдаст план ЕГО, но вряд ли человек успеет догадаться…
Я шарахнулся как от огня и отбежал на десять метров.
- Вон отсюда, быстро! – Проследив за тем, как Русик и Леон становятся прозрачными и, наконец, уходят полностью в реальный мир, я сам сосредоточился, будя себя. В последнюю секунду силуэт инфледа растворился, и за ним я вновь увидел пропасть. Через край степенно вылезало нечто. Описать его я не возьмусь, но выглядело это, как ночной кошмар. Еще мгновение, и я ушел. Мир арис навсегда стал памятью для человечества. Во всяком случае, я так надеялся, ведь, если мысли существа, увиденного мной, реальны, нас ждет нечто куда более опасное, чем ужас из глубин.
Но даже несмотря на это миссия «Болото» завершилась в нашу пользу. База арис оказалась уничтожена. Теперь, согласно уверениям инфледов, здоровенная дыра в цепи сооружений водяных не даст им жить спокойно. Постепенно наш мир будет сдавливать пространственную щель, и залатать этот порез практически нельзя, особенно учитывая то, что на руинах с некоторых пор сидит огромный цербер, охраняя это место. Арис вынуждены будут сгинуть, остаются считанные дни для выбора: остаться в этом мире, без подпитки станций, и со временем погибнуть, или спешно убежать в свою пустыню. Выбор, к сожалению, гуманностью не блещет, но не мы вершим историю, возможно, арис сами превратили свой мирок в такую гадость. Их стратегия подобные предположения лишь подтверждает.
С данной мыслью я и оказался в кресле навигатора, весь потный и уставший, но веселый, приготовившись ответить на любой вопрос Мигеля, озадаченно следящего за мной. Подлодка находилась в полностью горизонтальном положении, стояла и, похоже, бой закончился, по крайней мере, в этой области. Минутное молчание – мы продолжаем изучать друг друга. Вдруг лицо пилота расплывается в улыбке.
- Получилось. – Говорит он так уверенно, как будто лично принимал участие в сражении. – Вы это сделали.

***

Бои на фронте не утихли сразу, но моральный дух аквинцев сильно поубавился с момента разрушения их первой базы. Появились группы беженцев, которые сдавались в наши руки, подтверждая версию аквинцев, пойманных при помощи «Росянки»: все-же, водяные оказались не единым существом, отдельные их представители имели некую свободу мысли, просто в социуме этот эгоизм стирался, подчиняясь воле расы. Методы спасения таких несчастных от «родни» довольно быстро появились в закромах Евразии. Чем больше недовольных, тем сильней их воля – беженцев держали вместе и подальше от по-прежнему опасных баз. Взамен счастливые аквинцы помогали нам шпионить за особо наглыми сопротивленцами.
Порядок возвращался на круги своя, и даже как-то странно выглядели эти изменения. Томительно блуждая по подлодке, я читал одни и те же сводки новостей: отбит последний бастион Серпа, налажен интернет на юге, восстановлено кольцо геотермальных станций, группа кашалотов уничтожена вблизи Санкт-Петербурга, вышвырнут за территорию Евразии восточный фронт сопротивляющихся водяных, в столицы возвращаются бойцы, награды, премии и многое другое обещает им правительство, ведутся рем-работы в двадцати районах, пострадавших от аквинцев, пущены гидробусы по общему маршруту, скоро состоится посвященный дню победы марш с концертом, на котором выступит Владлен Горелов, приглашенные на эту замечательную встречу люди съедутся со всех концов Земли, и даже США с Австралией отправят дипломатов с поздравительными письмами… Еще немного, и страна забудет о вторжении, и это может стать ее ошибкой, ведь, Срединно-Атлантический хребет по-прежнему кишит шпионами, Австралия и вовсе помогала арис в производстве субмарин. Возможно, Враг готовится к ответному удару, просто так нельзя оставить это.
Но поделать я сейчас буквально ничего не мог. Задача миссии ГЛОНАС не отпускала вашего покорного слугу домой, мы даже не имели адекватной связи из—за чертовой секретности. Конечно, Говард Джанк прекрасно понимал угрозу, это он отвел меня к огнивцам, но сейчас ГБшник точно так же не имел возможности влиять на ситуацию, освобождая Серп от арис.
 Я, подумав, изложил свои сомнения Мигелю.
- Ну, а в чем проблема? – Удивился он. – Возьми кого-нибудь из ордена, пусть он тебя заменит, все равно работа предстоит несложная, и отправляйся в Прометей на первой же подлодке. Вон, запасники стоят без дела, отвезут тебя. Другое дело – для чего тебе оно? Серьезно, думаешь, никто не знает о шпионах САХ? Да даже я о них раз десять уже слышал. Справятся ребята, не недооценивай своих, герой. Ты перенервничал, быть может, изнутри тебе и кажется, что вся эта активность к месту, но взгляни на отражение, небритый, под глазами синяки, как леший грязный, я тебе серьезно говорю, Вань, утомился ты.
- Я чувствую себя нормально, легкая небритость, ну и что, издержки службы. Ты не веришь? – Вылез я из кресла. – Вот, смотри. Полсотни отожмусь, как нефиг. – Опустив ладони на пол, я почти коснулся корпусом поверхности… и понял, что подняться будет очень трудно. Руки дрогнули, в висках противно что-то закололо, и глаза поплыли черным маревом. Я рухнул на пол, краем уха уловив звон падающего значка, который, выпав из кармана, покатился по ступенькам вниз, к подножью рубки.
Снова потерял сознание – обидно. Эта мысль появилась где-то на границе сна и яви, только что я падал в обморок: еще болело вывихнутое запястье, ныла голова, и холод, исходящий от железного покрытия, щемил движения – но яркий свет откуда-то из-за спины и чей-то тихий голос оказались новым, невозможным для пространства тесной субмарины ощущением. Я просыпался, не успев уснуть. Наверное, прошло немало времени – больничные палаты на дороге не валяются, а именно в стационаре вашему покорному слуге случилось пробудиться. Я лежал на мягкой, свежей койке, пахнущей стиральным порошком, над головой шумели вентиляторы… сейчас бы встать, но эта легкость, это божество, которое витало в воздухе, не мог я потревожить сладость, накрепко забытую во мраке будней.
- Ты не спишь? – Услышал снова я тот самый голос, что шептал сквозь сон. И этот голос был единственным во всей вселенной поводом, который был достаточен, чтобы, нарушив рай перин, поднять себя и посмотреть на говорившего. Точнее, говорившую.
- Алиса. – Девушка сидела рядом. Тонкие очки и книжка на столе сказали многое – она сидела здесь уже не первый час, ждала, пока проснусь. Огромные глазищи через призму линз казались еще более… насыщенными что ли. Встав, она приблизилась и села рядом, не сводя с меня внимательного взгляда. Рефлекторно я обнял ее, и чувство воссоединения прошлось по телу легкой дрожью.
- Знаешь, это было очень долго. – Тонкие ладони музыканта пробежались по моей груди, Алиса положила голову на одеяло, так, чтоб я не видел слез, которые текут из ее глаз. Но я, конечно, видел их. Сейчас, когда глобальные проблемы отступили на второй план, стало ясно, кем является Иван Некрасов в личной жизни, а является он сволочью вонючей, бестолковым разгильдяем, сумасбродным выскочкой и даже мразью, от такого бы любая женщина сбежала, лишь она, Алиса, до сих пор спокойно сносит постоянные отсутствия, хождения по лезвию ножа и прочие бессмыслицы.
- Прости меня. – Шепчу я то, что было бы стандартной и бесчувственной отмазкой в каждой ситуации, за исключением одной – сегодняшней.
- Простила бы, когда б ты сам умел прощать. – Ответ довольно неожиданный.
- Ты что? В чем дело, Аль? – Ее ладони продолжают ездить по моей груди.
- Убийца. Ты – уничтожитель, терминатор современности, безжалостный. Потомки окрестят тебя тарантулом, и мне достанется немного этой черной славы. Черная вдова. О, да! Мы будем главными врагами арис до того момента, как Евразия не осознает, кто на самом деле спровоцировал конфликт, кому все это было нужно. Черная вдова… убийца собственного мужа. Знаешь, почему их так зовут? Ты знаешь, почему? – Острые ногти впились в мою кожу, глянцевые волосы осыпали лицо, и я увидел алые зрачки, горящие безумием.
- Алиса, что с тобой? – Она уже не обращала ни малейшего внимания на все попытки образумить, да и вряд ли существо, сидящее на мне, являлось той, моей Алисой. А тем временем холодные ладони сжались у меня на шее, тварь нацелено давила на кадык, расчетливо сковав ногами всевозможные движения. Чудовищная слабость до нуля свела все шансы выкарабкаться. Но смерть не наступала. Говорят, что нужно много времени, минут пять-десять, лишь тогда удушье сделает свою работу, и сознание покинет человека навсегда. Тварь мучилась, шипела и ругалась, у нее никак не получалось сделать запланированное убийство, постепенно, несмотря на боль, все это стало забавлять меня.
- Смеешься, мизантроп? – Взорвалось существо набором нецензурной брани. – Смерти неподвластен? Будет нечто большее. Вина. О, да, столетия раскаяний за то, что ты убил по прихоти цивилизацию. Ты еще слишком глуп, чтобы понять, но времена идут, сменяются сезоны. Человечество однажды выйдет на поверхность, и тогда ты все поймешь. Ты будешь каяться, просить прощения… прощения не будет. – С этими словами тварь поднялась в полный рост и, дико улыбнувшись острыми зубами, растворилась в воздухе.
На миг сознание померкло, а затем дверь хлопнула, и я услышал беспокойные шаги.
- В чем дело? – Облаченная в такую же одежду, даже с той же книгой, появившаяся в помещении Алиса с ужасом смотрела на меня. – Ты весь в крови, о, господи. Сейчас, сейчас… - Она схватила пачку с ватой, баночку и стала обрабатывать мне шею. – Кто ж тебя так обработал? Он ушел? Охрана! – Закричала девушка, но я зажал ей рот.
- Единственное, - тихо произнес я, - что мне нужно в данную минуту – это ты, твой голос и твоя рука. – Она с тревогой посмотрела на меня еще немного, но потом смирилась.
- Хорошо, молчу. – В палату сунулась здоровая физиономия.
- Алиса Александровна, вы звали? Вас обидел этот? – Он с угрозой глянул на меня.
- Нет, нет, прости, Степан, я просто растерялась, препарат неправильно подействовал, но все уже в порядке. – Выставила руки девушка.
- Хотите, рядом постою. Вдруг снова что произойдет.
- Все хорошо, я правда справлюсь.
- Ладно. – Он махнул рукой, еще раз глянул на меня, сверяя что-то, а затем вдруг улыбнулся и покинул помещение. Узнал, скорей всего, меня ведь многие теперь… того. 
- Я промолчала, видишь. Но теперь ты мне обязан рассказать, в чем дело. Неужели где-то тут завелся агрессивный кот? – Алиса в два приема сняла с меня майку. – Нет, не кот. – Произнесла она через минуту. – Слишком неглубокие порезы. Это более напоминает ногти. Может быть, ты сам себя, во сне? Кошмар приснился?
- Лучше б, если так. – Кивнул я. – Так мне было бы спокойней. – Всякое бывает, а кошмары после рейдов мне и не такие снились. То, что тварь была настолько же реальна, как Алиса, я решил пока что не тревожить.
- Знаешь, это было очень долго. – Вдруг произнесла Алиса, повторяя в точности недавно сказанную тварью фразу. Инстинктивно отшатнувшись, я чуть не упал с кровати.
- Ты чего? – Она от удивления пролила перекись из баночки.
- Прости. – Сказал я, все еще с опаской глядя на Алису.
- Ничего, бывает. – Понимающе кивнула девушка, и лишь тогда я, наконец, расслабился. – Наверное, ты натерпелся там, на фронте. – Это все-таки была моя Алиса.
- Было пару раз. – Я лег, уставившись в крахмальный потолок. Хотелось помолчать, не думать ни о чем, пусть люди вертятся вокруг и выясняют, что со мной не так, я твердо для себя решил: Алисе говорить о странном происшествии не следует. Хотя, легко сказать, уже спустя минут пятнадцать, отойдя от шока, девушка вовсю пыталась разузнать, как так и почему. Стратегии невнятного бурчание себе под нос в ответ на все вопросы мне хватило лишь на первую минуту разговора. Все, что я придумал при такой ничтожной форе – это версию о бреде. Навалилось, мол, внезапно, нечто страшное, так душно стало, горло изнутри горит, глаза слезятся, вот я и вцепился в собственную кожу, а потом не помню ничерта, лишь помню, все болело страшно. В эту версию Алиса, как ни странно, сразу же поверила, точней, она ее сама предполагала с самого начала, а мои слова лишь подтвердили нехорошие догадки.
- Стресс и лихорадка вкупе с переутомлением, печально, дорогой, с таким диагнозом тебе даже вставать не следует.
- Да ладно, Аль, фигня, пройдет.
- Увы. Такое просто так не исчезает. Если не понадобится шокотерапия, то считай, что ты родился в Богомоле, впрочем, я не удивлюсь подобному везению.
- И сколько будет длиться курс лечения?
- Недели две постельного режима, сто процентов. Буду приносить тебе в постель яичницу с беконом. – Девушка погладила меня по голове. Она, как врач, могла легко оставить вашего покорного слугу в больнице до конца войны. Такой расклад являлся крайне нежелательным, и план спасения засеребрился тайными тропинками практически мгновенно после осознания печальной ситуации.
Когда Алиса, наконец, ушла, я вылез из постели. И сейчас же ярое желание убраться восвояси поутихло. Ноги не хотели сдвинуться с устойчивой позиции, шаг в сторону, и я свалился бы, не выдержав нагрузки. Видимо, от голода, вторые сутки крохи в рот не брал. При мысли о еде сухое горло враз наполнилось слюной. Найти одежду и добраться до столовой, кто-нибудь накормит, а иначе я умру.
Но звук колес, катящихся по коридору вынудил меня вернуться в койку, оттянув еще немного час побега. Кажется, тележка двигалась в мою палату, дверь чуть приоткрылась, я увидел две тарелки, содержимое которых было скрыто специальными заслонками, поднос перекатился через линию порога, и затем уже вошла сама водительница агрегата.
- Как ты? – Девушка прикрыла дверь.
- А ты умеешь предугадывать желания. – Я снова сел (как будто в первый раз).
- Не делай резких жестов, препарат еще работает. – Предупредительно нахмурилась Алиса. Тот час же ее лицо покрылось краской явного смущения. – Прости за мой прогноз, на самом деле ты в порядке (кроме переутомления, конечно), наши медики вкололи тебе все, что только можно, идиоты там какие-то работают на фронте, из-за этого, наверное, ты видел бред, но все уже в порядке. Вот, поешь, поможет полностью избавиться от действия лекарства. – Мне вручили вилку, бережно завернутую в тряпочку, как в лучшем ресторане Петербурга прям.
- А что, нормально. – Из-под снятой крышечки пошел приятный аромат. Я подцепил мясного цвета массу, разжевал ее и понял: вкус не уступает оформлению.
За несколько минут я вычистил тарелки до зеркальной чистоты.
- Спасибо. – Ощутив, что сон опять пытается принять меня в свою обитель, я, не в силах одолеть его, уткнулся в свежую подушку и закрыл глаза. Бред или правда? Может быть, меня действительно банально накачали наркотой? Предчувствие, что скоро многие ответы сами выплывут наружу, помогло мне успокоиться и окончательно заснуть.
   
***

На этот раз видения вернули вашего покорного слугу в аквинский мир. Багровая равнина простиралась слева, справа возвышались горы, я летел над черной магистралью, выстроенной кем-то многие тысячелетия назад. По ней степенно двигались аквинцы, их колонна выглядела бесконечной. Водяные шли из ниоткуда в никуда, они исали жизнь, утраченную этим миром. Иногда на трассе образовывалась пробка, и тогда какой-нибудь аквинец прыгал на обочину в попытке обогнуть застой, но алая равнина в тот же миг теряла жесткость, и несчастный увязал в трясине по колени, так он и стоял, пока не погибал от голода, помочь несчастному решались единицы, без особых, впрочем, результатов. Им как будто было все равно, погибнуть ли от голода, засохнуть ли, как дерево в пустыне.
Я ускорил свой полет, хотелось все-таки узнать, куда идут аквинцы. Вот их первые ряды уже передо мной, но до конца пути еще немало. Я летел над абсолютно голой местностью, которая безлюдела каким-то непонятным образом все больше. Краски сами по себе стирались, оставляя черствый монохром. Предчувствие, что где-то это уже было, предостерегло меня, я сбавил скорость и задумался. На горизонте черной ниточкой тянулась пропасть, именно туда шли арис, шли сознательно, на битву, самую последнюю, но выхода у водяных и не было, они свой путь давно построили, сходить с него сейчас бессмысленно.
Под серым небом раскатилось эхо голосов, аквинцы пели на своем причудливом наречии, которое нельзя перевести на человеческий язык, но можно передать часть сути, эта суть витала в воздухе.
Когда-то эта тварь, которая, пуская слюни, ждет сейчас аквинцев в пропасти, пришла в их мир и стала стягивать его с реальностью людей, о, да, не удивляйтесь, это был могучий монстр, равного которому не сыщешь! Только, арис оказались не из тех, кто сразу же сдается, во спасение всего живого сделали они единственно возможный шаг, построив мощные порталы, накопив в сооружениях такой потенциал энергии, что стало можно протыкать барьеры между разными мирами, то есть, делать то же самое, что и чудовище, но в маленьких масштабах. Существо заметило проколы и решило, что они – его работа, что реальность, наконец, проваливается, и правда, океаны хлынули из мира арис, фауна ушла сквозь дыры. Тварь решилась раньше времени начать всепоглощающий процесс, хотя и знало, что пока реальность окончательно не будет съедена, Существо не сможет выбраться обратно в надпространство, где ОНО обычно обитало. Но риск был оправдан, кто помимо существа способен стягивать реальности? Никто. На этот раз ОНО придумало  отличный бутерброд, аж сразу две реальности в один присест, тогда как раньше пожиратель ограничивался единичными мирами.
Словом, существо шагнуло сквозь портал, и… ничего. ОНО не вышло никуда, оставшись запертым в аквинских базах. Ярость закипела в твари, бешено метаясь по темнице, существо орало от досады. Пусть горят глухие стены! Но сгорали только стражи.
Существо, немного успокоившись, своим простейшим мозгом осознало, что подпитывают клетку некие букашки, и что их вполне реально уничтожить прямо из темницы, только, ничего из этого не вышло бы, испепелив весь мир, оно осталось бы в капкане все равно, бессильное и злое. Новый приступ ярости ударил в пустоту, оно вымучивало собственных тюремщиков по-одному, придумывая каждый раз особо изощренное убийство, но одна проблема не давала твари успокоиться: ни крошки в рот из этой клетки существо взять не могло. Убить – пожалуйста. Заставить что-то сделать – без проблем. Но поглощение шло только из своих запасов, далее стоял невидимый барьер. Возможно, существу удастся повлиять на мелочь, если эти гады заточили тварь, они, возможно, знают, как ее спасти.
ОНО пытало всех, кто попадался под руку и, наконец, узнало, но от этой новости все стало только хуже, хитрые букашки сделали тюрьму таким манером, что разрушить сами ее не могли, был только ключик, но и он надежно спрятан в мире номер два, который был пока что недоступен существу.
ОНО заставило букашек лезть через проколы и искать пропажу, с некоторых пор несчастные утратили последние остатки воли, превратившись в попросту марионеток. У кого же ключ? ОНО проверило инфледов, а затем попробовало и людей, но пятипалые создания вдруг оказались мощным, агрессивным коллективом, давшим пламенный отпор армаде прихвостней создания. И самое ужасное, что ключ был именно у них, точнее, кто-то из людей сам был ключом, пожалуй, даже не один, а сразу несколько существ, которые, объединив желания, могли открыть заслонку, выпустив ЕГО на волю.
Но и тут создание смогло подстроить ситуацию под собственные нужды, где-то помогла биологическая интуиция, а где-то чудо. Твари тоже ведь имеют право на надежду. Люди, не подозревая горя, сами прорубили толстое окно в темнице, и ОНО смогло вздохнуть спокойно.  Остается малость – не позволить схлопнуться оставшимся барьерам раньше срока, выбраться из клетки полностью ОНО пока что не способно, прозябание в тюрьме неслабо истощило тварь, а мир аквинцев вытек в параллельное пространство. Чтобы подкрепиться, поглотителю придется зазывать те крохи арис, что трусливо убежали от машины человеческой расправы. Впрочем, если оболочка мира снова станет цельной, даже полного опустошения реальности не хватит, чтобы вновь раздвинуть эту грань. Ему придется навсегда остаться здесь, но этого, конечно, не случится, столько пройдено уже, какая-то помеха в виде нескольких десятков тысяч крох, которые уже бегут, чтобы упасть в зияющую бездну… ерунда, не стоит беспокоиться.
Я не заметил, как аквинская баллада превратилась в мысли существа, а осознав, что вот уже минуту движусь к пропасти, поддавшись жуткому гипнозу, встал на месте. Хватит – более ни шагу, повторить свою ошибку – дело легкое. Попятившись назад, я понял, что замечен. Тварь осклабилась, теперь она узнала разрушителя своей темницы. Я услышал издевательскую благодарность.
- Убегай. Однажды все равно найду тебя. – Шепнуло существо. И я проснулся.

***

- Стой, сказала! Ты куда рванул? Стоя-ать! – Алисин задыхающийся голос доносился из-за поворота. Разумеется, идея повернуть назад и сделать все, что требуют, во мне была мертва. Зайдя в открытый лифт, я тут же надавил одну из кнопок. Створки схлопнулись. Отлично – хоть какая-то свобода действий. Впрочем, отошедший покурить охранник тоже был в каком-то смысле чудом, обогнать его я бы не смог. Единственное, что меня сейчас пугало – это пункт слежения, на камерах которого я засветился пару раз, охрана может отключить мою кабинку посреди пролета, и тогда, считай, поймали. Но, скорей всего, сейчас в «паучьем логове» сидел один из тех, кто знает, что Иван Некрасов просто так не станет бегать от врачей в одной пижаме по всей станции.
Поднявшись до научного отдела, я достал свою магнитку и прошел на ярус. Хоть бы Серый был на месте, ну, пожалуйста. Надежда, что ученый вообще находится в пределах Прометея, призрачно мерцала в планах о спасении Земли.   
Пустые коридоры грустно изливали тусклый свет, сейчас, когда аквинская агрессия была почти подавлена, немало смельчаков рвануло в гущу битвы, чтоб нажить себе немножко славы. Но Можайский не ушел, я понял это в тот момент, когда из главной лабы центра донеслись гитарные аккорды. Только Серый мог себе позволить расслабляться столь нахальным образом. Вот только, жанр песни оказался необычным для ученого:

Пластмассовый мир победил.
Макет оказался сильней
Последний кораблик остыл.
Последний фонарик устал.
А в горле сопят комья воспоминаний....

- Быстро сдался ты, Можайский. – Я преодолел стеклянную преграду дверцы, оглядевшись. Серый сгорбленно сидел под лампой за какими-то бумагами. Опять бумаги, что ж за мода на старье пошла? На глиняных дощечках скоро будем оставлять заметки. 
- А? – Ученый отстранился, удивленно глядя на меня. – А, ты про песню… это так, случайный трек.
- Случайных треков не бывает. Признавайся, до тебя уже дошла трагичность ситуации.
- О чем ты?
- О вселенском пожирателе.
- О чем? – Ученый выпучил глаза. – Больной, вы что забыли здесь, а ну вернитесь в койку. – На лице его расплылась добрая улыбка.
- Это правда. – Я пересказал Можайскому события, которые по версии аквинцев спровоцировали битву между расами. Он несколько секунд подумал, покивал, как будто соглашаясь с чем-то. – Версия, конечно, стройная, но вот вопрос: откуда ты все это знаешь? Мы которую неделю мелкими шажками добиваемся от водяных раскаянья, а ты, придя сейчас и выложив все это, видимо, общался с их правителем.
- Я видел сон…
- Ах, сон! – Прервал меня ученый.
- Сон! – Я настоял. – И ты прекрасно понимаешь, чем он отличается от снов простых людей, я – слышащий.
- Ты – слышащий, накачанный медикаментами. Ты чуть не умер по дороге в Прометей от истощения, вернись, пожалуйста, в больничный корпус. – Серый вытащил карманник и набрал код вызова. – Алиса, твой возлюбленный пришел в мою лабораторию и требует чего-то странного. – Сказал он. – Забери, пожалуйста.
- Да что ж ты скажешь, Серый! Ты с ума сошел? – Я подошел к ученому, едва себя удерживая, чтоб не врезать по бесчувственной физиономии.
- Больной ведет себя довольно буйно, поспешите. – Усмехнулся он.
- Сейчас приду, я так и думала! – Услышал я ответ Алисы.
- Значит, не поможешь? – Я в последний раз попробовал добиться от ученого признания. Предчувствие, что все-таки какие-то остатки трезвости Можайский сохранил, тянули время. Ну, а вдруг не зря?

Пластмассовый мир победил.
Ликует картонный набат.
Кому нужен ломтик июльского неба?

Продолжал хрипеть солист Гражданской Обороны. Неужели я действительно способен проиграть в последний миг, неверие друзей пугало до трясучки. Остается только Мейо, Русик и Леон, которых надо бы еще найти… или Можайский все же поменяет точку зрения?
- Учебники не скажут никогда всей правды, Серый, я прошу тебя, сейчас ты нужен мне, как никогда. Ты помнишь разговор, когда мы обсуждали институты, слабое преподавание, бездарность лаборантов, ты ведешь сейчас себя, как те учителя. Пойми, все это время Евразийское Содружество лишь потому и побеждало, что остались юноши, способные жить истиной, не по учебникам, они же десять лет назад спасли саму Евразию от полного развала. Доверять неведомому надо, может быть я псих, но по статистике безумцы лучше всех способны предсказать грядущие события, я знаю, тут, в груди, ты слышишь, бьется! – Время сыпалось песочными часами вниз. Ученый снял очки и опустил взгляд в пол. На всякий случай я немного отошел назад и приготовился бежать, чтоб Серый даже не пытался, если что, поймать меня. Но, судя по усталости Можайского, играть в пятнашки он не собирался.
- Ты несешь какой-то бред. – Сказал ученый, наконец, и я поняв, что он остался при своем решении, стал разворачиваться к выходу. – Но дать пластмассовому миру победить – на это даже мне мозгов не хватит, а глупцам держаться лучше вместе.
;
Глава 9. Загадки и решения.

- Постой! Таким маршрутом мы не выйдем к докам, ты куда? – Я попытался задержать ученого, но Серый только отмахнулся.
- Без подсказки ничего не выйдет, мы должны узнать детали. – Завернул он за угол. Стремительный, уверенный, опасный, агрессивный, это был тот самый Серый, от движения руки которого работал механизм научной мысли всей Евразии. Он словно ожил, видимо, включился некий экстренный ресурс спасения.
- Похоже на маршрут, которым я шел в прошлый раз. Мы в комнату с аквинцами идем? – Задав вопрос, я сам себе кивнул. Ну, разумеется, кому еще знать истину, ведь, многое в моем видении не сходится с сегодняшними данными. К примеру, заключенные доступно объяснили, что прийти в наш мир их вынудила катастрофа, а по версии из сна аквинцы сами эту катастрофу спровоцировали, чтобы обмануть опасного врага. Чему же верить? Или, может, это я запутался в своей привычной идеалистичности мышления, всегда есть нечто среднее, о чем не думаешь в момент расчетов.
Помещение, в которое привел меня Можайский, находилось там, где и предполагалось, но оно ничем не походило на лабораторию 171, которую я видел ранее. Следы научных погремушек испарились, словно их и не было, вокруг стояли стеллажи, заставленные книгами, бумажными, что в наше время редкость. Я прикинул: лишь навскидку выходило что-то около десятка миллионов экземпляров, где ученые достали столько…
- В Кенене, который уничтожили ССовцы, остался склад, его бомбежка чудом не коснулась. Мы узнали, к сожалению, об этом только пару месяцев назад, да и тогда не стали извлекать, аквинская угроза – более насущная проблема, но теперь, когда все стало утихать, я выслал группу археологов. Они открыли герметичную заслонку и за пару ходок переправили библиотеку в Прометей.
- А что, другого места кроме этой лабы не было? – Спросил я, обходя старинные сооружения. Рука не удержалась и погладила шершавый корешок одной из книг. Я – не любитель устаревших штук, но слово «Кенен» вызвало воспоминания, тот бой, в котором храбро пал, спасая наших, Вереск… глупо вышло, если честно.
- Можно было и на склад отдать, сегодня эти книги всем без надобности, сканы их размещены на серверах глобальной базы данных, да и то, немногие туда заходят. Но аквинцы проявили сильный интерес, и я решил порадовать их чуточку.
- Совсем чуть-чуть. – Зайдя в очередной проход, я проследил его длину. – Пожалуй, десять миллионов – маловато, это я ошибся, тут по меньшей мере двадцать.
- Сорок пять. – Раздался звонкий голос сверху. На балкончике под самым потолком стоял аквинец, изучая верхние ряды литературы. – Многие тома не поместились, их пришлось расставить по каютам. Добрый вечер, уважаемый Иван Некрасов, крайне рад вас видеть. Мы пока что незнакомы, хоть и виделись уже. Я – Сим, командующий войск противодействия, назначен был совсем недавно, но уже обвыкся, так что, спрашивайте все, что в юрисдикции командующего. – Он улыбнулся, потеряв прозрачность. Кажется, я и действительно когда-то видел эту маску, судя по всему, в Словении, наверное, один из представителей фальшивого правительства Серпа… хотя, сейчас это не важно.
- Почему вы не сказали ничего о пожирателе? – Спросил я напрямую.
- О каком таком… - Он начал говорить и тут же замолчал. Минута тишины. Аквинец пристально следил за мной, а я лишь утвердился в верности видения. – Ну, хорошо. – Кивнул он, наконец. – Не знаю как, но вы узнали правду. Остается лишь надеяться на то, что вы поступите разумно, получив такие данные.
- Разумно? – Серый подошел ко мне и тоже посмотрел наверх. – Не верю, Сим! Вы что, действительно мне врали?
- Врал, как врут аквинцы по своей природе, удивляться нечему, достопочтеннейший Сергей Можайский. И потом, незнание для вас являлось лучшим вариантом.
- Почему? – Прервал я новую тираду Серого. – Какую мы ошибку можем совершить?
- Вы попытаетесь убить ЕГО, но это будет не под силу человечеству. Пусть пожиратель истощен, но даже умирая, он готов испепелить любого, кто приблизится.
- Но я не собирался убивать ЕГО. Закрыть барьер – вполне достаточно.
- Конечно. Это вы сейчас так полагаете, но у людей своеобразный нрав. Я за неделю прочитал сто тысяч книг и понял: предсказать поступки человека невозможно, можно лишь судить о них. Я чувствую, что вы пойдете в пекло: ради светлой цели, ради полной, окончательной победы, вы, Иван Некрасов, от лица людей убьете Землю, не моргнув и глазом, пусть того и не желаете. – Облокотившись о перилла, водяной как кошка соскользнул с балкона и, преодолев три метра высоты, без стука приземлился на пол.
- Именно за этим мы к вам и пришли. Не знаю, почему не все аквинцы подчиняются созданию, но вы способны мыслить трезво. Вы поможете принять нормальное решение.
- Решение лежит на видном месте. – Арис сделал несколько шажков вперед. Оттенки его кожи вспыхивали, словно пламя, в сумраке библиотеки. – Уничтожьте базы, затворите все барьеры, завершите то, что нужно было завершить. Теперь, когда реальность вытекла, разрушенные базы станут не освобождением, а новой, более надежной клеткой. Вы могли разрушить первую тюрьму всего на пару дней позднее, и тогда проблем бы не было совсем, но, видно, пожиратель надавил своими нитями на штаб, командующий флотом евразийцев, и они поторопились.
- Может быть, но в данную минуту лично я не чувствую давления. – На всякий случай я потер виски, расслабив мысли. Сим на это только улыбнулся с легкой толикой иронии. – Похоже, однозначное решение не так уж однозначно? – Подтолкнул его к ответу я.
- Я сам не знаю, как вам лучше поступить. – Признался водяной. – Вернее, для людей расклад как раз понятен, но когда барьер миров сомкнется, мы останемся на этой стороне, и дело в том, что арис вряд ли уживутся по соседству с Явь. К чему ведет такой исход событий, сами знаете. Таблетки не помогут, эта боль от шума – невозможная, невыносимая! Она убьет аквинский род.
- И вы считаете, что люди ради водяных, принесших миру столько бед, рискнут и вместо запирания попробуют убить засевшую в темнице тварь, чтобы освободить ваш дом? – Я понял, наконец, к чему ведет аквинец.
- Именно на то, что вы так не поступите, я и надеюсь. Но увы, народ людей психологически не может устоять перед соблазном вызволить из полностью провальной ситуации кого-нибудь. К примеру, ваша девушка, она уже который год оплачивает труд наемников, чтоб те следили, не попал ли господин Некрасов в ситуацию, грозящую ему кончиной. Это в вашем сердце.
- Замечательный пример, но не переводите тему. С девушкой я справлюсь как-нибудь без посторонней помощи.
- Я с радостью оставлю эту тему, но от этого она, увы, не перестанет нас подслушивать.
- О чем…
- Я так и знала, что найду вас здесь! – Суровый женский голос вынудил меня остановить вопрос и посмотреть себе за спину. Серый тоже обернулся. Мы втроем смотрели в сторону прохода. Обнаружив, что внимание сосредоточено на ней, Алиса чуть опешила, она никак не ожидала, что Можайский будет помогать, а не препятствовать задумке, но спустя секунду девушка смогла вернуться в образ и продолжила. – Сейчас же возвращайся, Ваня, мне совсем не хочется тащить тебя обратно на руках. Ты можешь отключиться в каждую секунду от усталости. – Ее слова, как заклинание, проникли в мозг, я ощутил, как тело медленно дряхлеет. Психология, едрить!
- Вы нам поможете? – Я снова глянул на аквинца.
- Разумеется. – Кивнул он, криво улыбнувшись. Я переместил внимание на Серого, мол, в чем проблемы? Надо бы уже того. Кивнув друг другу, мы одновременно двинулись к аквинцу, Сим все тоже понял и махнул рукой.
- Туда. – Его рука метнулась в сторону пожарных шлюзов.
- Эй, постойте! – Встрепенулась девушка. – Да вы чего!? Да вы куда? Нельзя же… я не понимаю, мир перевернулся? Господин Можайский, вы мне обещали.
- Не сейчас, Алиса. – Серый даже шаг не сбавил, а ведь прежде он такого не умел, запомним это, вдруг придется выжимать из нашей маленькой команды абсолютно все способности. Хотя, в ближайшие пять-шесть часов я собирался увеличить эту группу вдвое, а возможно даже втрое. Может быть, поднять придется всю Евразию, но это – в крайнем случае.
Выходит, что аквинцы нам помогут победить самих себя? Умны засранцы, черт возьми, умны…

***

- Прекрасно.
- Да?
- Все идеально. Замечательно! Иного ожидать не стоило. Вселенная ликует, вероятности сошлись, ты гениален, друг.
- Да ладно, что уж там.
- Нет, правда. Так талантливо забыть все то, о чем я говорил и вверить ход войны тому, кто пару дней назад уничтожал наш мир, аквинцы, думаю, сейчас ликуют. Ловко одураченный Иван Некрасов сам идет на бойню, чтобы сгинуть жертвой на полях сражений. И никто ведь не поймет, в чем дело, ты уйдешь из мира, я – единственный, кто видит план аквинцев, но меня никто из ваших даже не поймет, а если и поймет, то вряд ли станет принимать всерьез. – Сарказм инфледа нарастал, и я решил не принимать за чистую монету все, о чем он говорит, однако, тень непонимания по-прежнему висела над словами друга.
Сразу после выхода из Прометея я связался с ним и рассказал о наших планах. Друг молчал минут пятнадцать, а потом взорвался вдруг. Сначала речь его была привычно-неразборчивой, наполненной чужими образами, но потом инфлед утих и стал спокойно доносить свои предположения.
- Я все равно не понимаю. Да, аквинцы несколько приврали, говоря о собственных грехах, да я и сам бы приукрасил точно, но ведь суть их версии похожа на видение, которое мне снилось.
- Чтобы обмануть, необязательно конкретно врать, достаточно лишь недоговорить. – Ответил Мейо. – Ты совсем забыл о духах. Если уничтожить базы арис, нечто вырвется наружу, нечто жуткое. Сейчас, когда внезапно появился шанс не трогать базы, потому что арис проиграли и бегут, они не станут трогать нас еще лет сто, так вот, сейчас вы возвращаетесь туда, чтоб предпринять бессмысленную меру.
- Не бессмысленную. Я не знаю, об одном создании ли мы с тобою говорим, - открыв глаза, я мельком глянул на сидящего в одном из кресел субмарины Сима, водяной задумчиво следил за проплывающими мимо рыбками, - но если не разрушить базы, тварь как раз и вырвется наружу. Только, уничтожит эта гадость всех.
- Ты так легко поддался! Я не знаю информации, но вижу суть, и суть гласит о том, что тварь почти неотделима от аквинцев, словно паразит, ОНО питается живыми существами. Водяной наплел тебе про независимость – какая чушь! Сейчас ты уничтожишь все барьеры, и создание начнет питаться нами через ноосферу.
- Если уничтожить базы, пожиратель будет заперт. Он не сможет ничего поделать потому, что истощен, и… - Кажется, я начал понимать. – Послушай, Мейо, ты уверен в том, что говоришь? Уверен, что ОНО дотянется до вас? Во сне я слышал мысли существа…
- Ты слышал мысли арис! Вспомни хорошенько все подробности, и ты поймешь, что это тоже их ловушка. Так сказать, последняя деталь мозаики.
- Но тварь непобедима, если не закрыть сейчас барьеры…
- Кто тебе сказал, что тварь непобедима? Водяные?
- Хм. И правда. – Я задумался. – Но что тогда? Ведь, если вы помочь не сможете, мы совершенно безоружны. Человеческие разработки тщетно будут бить из крупного калибра в пропасть. Вспомни, вы и сами предлагали уничтожить базы в тот момент, когда такой поступок был единственно возможным, мы не знали, что аквинцы так скоропостижно ринутся назад. Выходит, у инфледов нет предположений, как убить засевшую в аквинском мире тварь?
- Мы сами, честно говоря, совсем недавно раскусили план аквинцев. – Погрустнел инфлед. – Но способ точно есть, я чувствую. – На несколько минут инфлед умолк, наверное, искал ответ среди своих, нить связи стала тонкой, словно волос.
Интересно получается, инфледы и аквинцы говорят одно и то же, но наоборот, и в каждой версии по пять слоев обмана. Водяные вроде бы и за уничтожение барьеров, но их главный тонко намекнул на то, что было бы неплохо как-нибудь прикончить тварь. На этом же настаивает Мейо, оба, разумеется, не знают, как убить создание. Но друг уверен, что аквинцам нужно именно уничтожение барьеров, мол, создание желает не спешить и покромсать нас по-отдельности. Скорей всего, поведай я сейчас слова инфледа Симу, тот придумает очередное объяснение, и так они и будут перебрасываться мячиком теорий. Кто помог бы мне найти хорошую дубину…
- Говард Джанк на связи. – Появился в пассажирском блоке Серый. Он вручил мне маленький наушник с микрофоном. Водяной в углу мгновенно навострил внимание. Я аккуратно закрепил прибор на ухе.
- Слушаю.
- Аквинец с вами? – Хрипловатый голос как всегда был скуп на лишние приветствия.
- Так точно. Мы сейчас в подлодке, держим курс к их базам.
- Знаю. Этот парень мне ужасно нужен, не могу сказать конкретно почему, нас слушают, но ты не мог бы задержать аквинца. Я прибуду скоро.
- Попытаюсь. Что со сроками?
- Со сроками нормально. Жди. – Прервал командующий связь.
- Какие-то проблемы? – Тут же встрепенулся Сим.
- Нет, нет, все в норме, Говард просто интересовался, как у вас дела.
- Его не удивил тот факт, что мы покинули сооружение и движемся в опасные районы? – Вскинутая бровь была настолько настоящей, что на миг мне показалось, этот парень лишь прикинулся аквинцем, а на самом деле он такой же человек.
- Командующий доверяет мне, он знает: просто так Иван Некрасов ничего не делает. – Ответил я улыбкой. – Если я не попросил о помощи, она и не нужна.
- Вы столь уверены в себе. – Вздохнул аквинец как-то непонятно, будто сам не знал, к чему оно. А я, конечно, был не столь уверен, а скорее даже не уверен вовсе, но сейчас, когда потенциальный враг сидит напротив, я не должен проколоться.
- Сим. – Я аккуратно сконструировал вопрос, чтоб он не выдал лишнего, и лишь затем задал его. – А если мы найдем оружие, которое реально сможет уничтожить тварь? – Задумчивая мина отразилась на его лице.
- Да… это будет хорошо. – По голосу нельзя было понять, насколько искренен аквинец. Может быть, ему плевать, и эта версия лишь для отвода глаз, а может быть, Сим все же смог пробиться сквозь гипноз создания и намекает: помощь! Выручай, дружище! Не понять. Загадки Мориарти. Был такой, в одном из детективов, некогда прочтенных мной, злодей, настолько гениальный, что способен был казаться добрым точно так же, как и злым. Общаясь с ним, вершитель правосудия мог стать злодеем, а злодей – спасителем.
- Не утруждай себя догадками. – Вернулся Мейо из своих, инфледовских, раздумий. – Наш совет нашел реальный способ ликвидировать угрозу пожирателя, ты должен просто сделать это.
- Снова я?
- Не только ты, но ты – по сути. В общем, слушай и запоминай.

***

Остановившись возле пункта дозаправки, капитан подлодки по секрету сообщил, что ждать придется долго, Говард Джанк едва успел достичь границ Евразии, и лучше его встретить тут, чем в зоне риска.
От безделия гуляя по отсекам лодки в поисках чего-нибудь занятного, в конце концов я обнаружил Серого, который увлеченно щелкал кнопками тачпада. Ноутбук, лежащий на его коленях, тяжело гудел, пытаясь обработать сложные для старенькой машинки массы информации.
- В пинбол играешь? – Заглянул я в монитор.
- Сижу в контакте. – Наклонил экран ученый так, чтоб было видно. И действительно, дизайн знакомой, восстановленной энтузиастами сети, сиял, приятно гармонируя с системными панелями.
- Как так, откуда интернет?
- К ГЛОНАСу подключился по военному каналу. Скорость не ахти какая, но картинки загружаются. – Альбом, открытый им, пестрил изображениями типа «я крутой натуралист», причем, картинки были столь нахально неправдоподобны, что мне сразу захотелось написать язвительный коммент, пусть срочно удаляет фотошоп никчемный автор!
- Чушь какая-то. – Пробормотал я. – Дай я этому фантасту сообщу, что думаю о нем. – Можайский вскинул палец вверх, мол, погоди ты со своими нервами, и щелкнул клавишу «назад». Исходная страница мне была знакома. – Евронэйчур?! – Неестественная оторопь заставила меня непонимающе застыть на месте. – Может быть сегодня первое апреля? – Этот сайт, официальный представитель НИИ Геологии, имел авторитет хорошего научно-популярного ресурса.
- Все изображения реальны. – Уничтожил Серый жалкую надежду. – В этом мире мы теперь живем, желаешь этого ты, или нет. – Громадный зверь, вскарабкавшись на камень, синими бойницами зрачков смотрел себе под ноги, черные клыки торчали в стороны, как будто предназначенные для бодания врагов этой шипастой челюстью. Вокруг стояли с ружьями огнивцы, нервно переглядываясь меж собой. Создание их превышало ростом в раза три. – Пустынный лев, довольно безобидное создание, на самом деле. Он, по сути, и не хищник даже: видишь эти зубы? Ими зверь вгрызается в кору деревьев или роет землю. Дело в том, что насекомые в аквинском мире больше наших, их и добывает это существо, ведя вполне спокойный образ жизни. – Он переключил картинку. – Водяной термит – гроза подводных станций, эти маленькие малыши уже разрушили две ГеоТЭС. – Похожий на пиранью, но с задатками членистоногого, суставчатый зубастик впился лапками в обшивку станции, своей широкой челюстью примериваясь надкусить сочную связку кабелей. – А следующий вид пока что не имеет наименования. – Нажал еще раз кнопку Серый.
- Почему? – Спросил я просто по привычке, но увидев ЭТО, сразу же кивнул. Какое, в самом деле, имя можно дать нелепой куче мяса, оплетенного сосудами? ОНО лежало на земле, разлив вокруг себя блестящее пятно. Я б не подумал даже, что создание живое, если б ни торчащие ручонки, впившиеся в землю (ну, совсем как человеческие). Судя по всему, оно передвигалось, перекатывая собственное тело, словно мяч.
- Но с фауной и флорой разобраться можно, все-таки, не в первый раз. Куда занятней мир полезных ископаемых. – Ученый перешел в другой альбом.
- А что, они к нам тоже перекочевали? Я не понимаю, как такое может быть.
- Я тоже, Вань, но факты остаются фактами. К примеру, отрицательный магнит. – На первый взгляд обыкновенный камень был на этот раз положен в специальный ларчик. Странным было то, что над «магнитом» прямо в воздухе висел кусок железа.
- Это как? – Я посмотрел на камень под углом, как будто это не картинка, а трехмерный экспонат.
- Не знаю. – Снова покачал Можайский головой. – Одно могу сказать, в таких условиях поднять материки еще сложней, чем раньше, а скорей и вовсе невозможно. Тысячи различных аномалий вызвали активные подвижки плит, и скоро нам придется сильно постараться, чтобы выжить, я уже не говорю о том, что показатель g возрос до десяти. Здесь, под водой, мы этого почти не чувствуем, давление аккумулирует нагрузку, но число заболеваний у огнивцев возросло в разы.
- Но есть хорошие моменты, мы, по крайней мере, отобрали пищу у того, кому такие аномалии подобны праздничному угощению.
- Да пусть бы подавился ими. – Буркнул Серый. Пролистав еще немного фотографий, он закрыл страницу и вздохнул. – Ну, ладно, с этим что-нибудь придумаем… Но знаешь что, мой милый друг, ведь мы уже на полпути до цели, а покорный твой слуга по-прежнему не знает, для чего подлодка держит курс на базы арис. Есть ведь план? Я знаю, есть.
- Само собой. – Ответил я. – Вот только, мы идем не к базам, то есть, я хочу сказать, не все мы.
- Все-таки, ты хочешь уничтожить их?
- Нет. Нужно чтобы… - Я умолк. Не стоило об этом вслух, тем более, ученому не нужно знать подробностей пока что. – Слушай, Серый, если я скажу тебе о кое-чем, ты выполнишь? Я не могу открыто рассуждать об этом, надо просто сделать.
- Разумеется, для этого я тут и нахожусь. О чем конкретно речь?
- Когда прибудет Говард, ты покинешь нашу лодку. Сядешь на тот транспорт, на котором он прибудет, и направишься прямым маршрутом в Политех. Прибыв туда, ты сделаешь такую же «Росянку», как при ловле арис, но с параметрами в несколько раз выше, точные детали я скажу позднее, Мейо их пока что уточняет. 
- Э… конечно, я могу… - Задумался ученый. – Ты… постой. Ты что, серьезно?!
- Все то время, пока мы боролись с водяными, за их спинами стояло нечто, что-то пребывало вместо них, произносило фразы их губами. Мы считаем, что вполне возможны одинаковые бреши в обороне, вспомни, именно попав в «Росянку», арис выпали из-под контроля пожирателя.
- Ты прав. Но как вы собираетесь осуществить задумку, он ведь в мире арис.
- Именно. – Кивнул я холодно.
- Ты камикадзе чертов. – Догадался Серый.
- Это выход.
- Знаю. – Помолчав с минуту, он изобразил голодного медведя. – И ведь не попишешь ничего. Ну, ладно, мне нужна неделя.
- Пять дней.
- Мало. Я и так взял по пределу! – Возмутился он.
- Четыре дня.
- И черт с тобой. – Включив по-новой браузер, ученый активировал штук пять закладок. – Попрошу начальника НИИ, чтоб начинал сию минуту, а термиты подождут.

***

С шипением открылся шлюз, и на его пороге появилась мускулистая фигура. Голова, похожая на закругленный куб, качнулась вправо, следом довернулась и трапеция груди. Рывок! Мгновение назад стоявший в метрах десяти мужчина оказался около меня. Увидев, как его рука приподнимается, я инстинктивно уклонился, но удара не последовало. Говард так и замер, выставив вперед раскрытую ладонь. Смутившись, я поспешно закрепил рукопожатие. ГБшник словно не заметил маленькой заминки.
- Где он? – Продолжая изучать пространство лодки, Говард пальцами нащупал нож на поясе.
- Аквинец-то? В жилом отсеке. – Растерявшись окончательно, я все не отпускал его ладонь.
- Иди за мной. И дай мне нож.
- Так, есть у вас…
- Вот это? – Вытащил он здоровенную бандуру. – Этим можно только масло резать. – Я качнул плечами и достал подаренный Статистом экземпляр. Мужчина выхватил его, чуть не порезав вашего покорного слугу. Блеск антрацита промелькнул и спрятался в одежде Джанка. Лишь теперь, я догадался, что сейчас произойдет.
- А это обязательно? – Вопрос застал гробовщика уже стоящим в стыке блоков. Он не обернулся даже, все, что оставалось – это кинуться за Говардом, надеясь посмотреть хотя бы на развязку.
Но догнав гробовщика, я понял, что его задумка провалилась. Яростный удар массивным кулаком по койке стал тому свидетельством.
- Утек, паскуда. – Подтвердил мужчина. – Почему ты… - Обернулся Говард на меня. – А впрочем, ладно, все равно теперь аквинец далеко. – Задумавшись на несколько секунд, он прислонился к бедной койке, тут же заскрипевшей от излишнего внимания. – Он что-то знал. – Пробормотал мужчина. – Что-то очень важное. Я должен это выяснить во что бы то ни стало.
- Может быть, я помогу? Мы многое успели обсудить с аквинцем. Он, конечно, вешал на уши лапшу, теперь я убедился в этом, но и то – хоть что-то.
- Нет, не думаю, что ты… такая информация хранится в самых отдаленных уголках сознания, ее даже под пытками добыть непросто.
- Эта информация не связана случайно с пожирателем? – Я ожидал увидеть если не недоумение, то хоть кивок, однако, Джанк лишь отмахнулся.
- Задолбал уже ваш пожиратель, у меня такое ощущение, что евразийскому правительству заняться больше нечем, кроме как ловить таинственных существ. Вот, и тебя на эту удочку поймали.
- Э… да я узнал о нем совсем недавно. Я не думал даже…
- Есть проблемы более глобальные. Аквинец этот, у него хранится информация по залеганию запасов с семенами, ими можно прокормить весь мир, и столько же еще останется. Сейчас не выясним, где схрон находится – запасы пропадут навечно. А аквинец этот, он шпион, собака, из воинственных остатков гадости. Они, как только этот пожиратель ваш утратил власть, немедля бросились куда подальше, в океан, теперь сидят, готовят месть для всех нас.
- Значит, вы его хотели взять не потому, что пожи…
- Я сказал, отставить! Сами разбирайтесь с этой дрянью, пожиратель – е-мое – одно название. Ведь, руки не кривые, слава Одину, используйте «Росянку», заманите тварь, как хищника, в ловушку. Все. Не смей меня по мелочам таким тревожить.
- Ясно. – Спрятался я в тень. Мужчина моментально уничтожил все, что настрадалось за последний день. Я сразу же поверил, что все так, как Говард и сказал, что тварь – всего лишь рядовая неприятность. Даже непонятно, почему с таким нелепым ужасом мы все готовились к решению обычной для войны проблемы. Существуют способы борьбы.
- Есть чай? – Спросил мужчина.
- Что? – Не понял я.
- Ну, чай. – Изобразил глоток ГБшник. – Пить. Желательно холодный. Я устал с дороги, надо освежиться, только поскорей, я должен быть к сегодняшнему вечеру в Словении.
- Сейчас, чего-нибудь придумаю. – Я развернулся к выходу, но тут же замер. – А… - Вопрос застыл на языке.
- Чего тебе? Давай, выкладывай.
- Вы не подбросите Можайского до Политеха?
- Охренел?
- Нам очень надо. – Настоял я.
- Принесешь хороший чай – подброшу. Все, иди. – Сегодня Говард был не слишком вежлив, но оно понятно, все последние события лежали на его плечах, командующий глаз, наверно, не смыкал.
Я двинулся на выход.
- Ой. – Столкнувшись на пороге с Серым, я чуть отступил назад.
- Он здесь уже? – Спросил ученый деловито.
- И не в лучшем духе. – Прошептал я.
- Ничего. Со мной поговорит. – Можайский с гордо поднятой физиономией направился вперед. Из комнаты послышалось:
- И вам болеть не пожелаю, господин ученый. – Эти встречи я предпочитал старательно не замечать, две личности: два разных мира, Серый с Говардом напоминали воду и огонь, найти общий язык им не удастся никогда. Но даже Джанку и Можайскому есть, чем заняться, общие неразрешенные проблемы, взять хотя бы тот маршрут, который предстоит согласовать. К чему все это? А к тому, что я вдруг понял собственную отрешенность от грядущих дел. Я был один: ученый будет целую неделю изучать документации, чертить, вводить программы, пользуясь поддержкой собственной команды, он соорудит «Росянку» без меня; ГБшник пустится в погоню за аквинцем, ускользнувшим из ловушки (кстати, все-таки, чего он добивался, этот Сим, подумаю над этим на досуге); Мейо где-то там, опять же, со своими, добывает информацию. Остался просто Ваня. С целью – ждать.
Но сон поможет пережить такие трудности, сейчас, пока есть время, нужно было отдохнуть, набраться сил и постараться ни о чем не думать. Койки заняты, там шумно, там идет беседа, лягу я, пожалуй, в кресло навигатора, тем более уже привык. Закрыть глаза и спать. Так точно. Это будет просто сон, без лишних привидений. Или…
Я парил над мертвыми аквинскими равнинами. Труба песков тихонько выла, заставляя настороженно смотреть по сторонам. Но ужас был не здесь. Чуть дальше. В пропасти на северо-востоке. Жаль, что именно туда мне было нужно. Почему? Кто знает. Уточнив маршрут, я стал пикировать, надеясь приземлиться где-то рядом.
Опуститься по отвесным стенкам вниз, до дна, и посмотреть, что кроется в тени, вот суть сегодняшнего рейда. Я сел прямо возле бездны, тут же ощутив зловонный запах трупной гнили. Не проблема – фильтры на лице спасут от этого. Достав волшебную веревку, я нашел хороший камень, чтобы закрепить ее. Зачем владеющему левитацией веревка, спросит кто-то. А вот надо. Многие легли по недосмотру, понадеявшись на то, что им дала природа. Тросс необходим. Не знаю почему, но страха я почти не чувствовал, точней, я ощущал его, но как-то очень просто, словно прикасаясь сквозь перчатку к раскаленной сковородке.
Наконец, проверив все узлы, я развернулся к пропасти спиной и сделал пробный шаг. Лучи, и без того неяркие, совсем погасли, надо мной завис клочок сухого неба, а вокруг простерлась тьма. Ладони ощутили влажный грунт, который ниже становился вязким, словно глина. Пропасть расширялась. Вскоре я висел, не в силах дотянуться до стены. Пришлось спускаться так. Повсюду капала вода, и что-то ухало внизу, но это что-то было спящим. Пожиратель не подозревал о том, что я иду к нему, наверное, из этой клетки выбраться никак нельзя, вот он и не переживает, что добыча ускользнет отсюда.
Двести, триста метров. Наконец, веревка кончилась. Не рассчитал. Включив фонарик, я направил луч себе под ноги. Метра два – нормально. Отпустив веревку, я стремительно свалился в месиво все той же глины – левитация пропала, угадал же. Как теперь назад вернуться, вот вопрос… ну, ладно, раз уж оказались тут, осмотримся.
Огромный грот тянулся вдоль на много сотен метров, луч фонарика терялся, не найдя конца. Повсюду находились кучи грязи. Я решил забраться на одну, чтоб сверху оглядеть эту дыру получше. Может быть, удастся даже вон с того барханчика достать мою веревочку...
Но только я приблизился к одной из гор, как понял – не из грязи состоят они. Скорей всего, когда-то это было множеством живых существ. На всякий случай я попробовал другую горку – то же самое. Вот черт. А надо ведь залезть, ой, надо. Я собрал в кулак всю волю и запрыгнул на уодин из выступов. Тут главное – смотреть вперед, а не под ноги. Выше, выше… вот и все, я наверху. Не важно, почему макушка холмика усыпана костями, важно то, где прячется хозяин грота. Захрапел б он что ли…
И, как будто тварь меня услышала. Издалека послышался зевок. Поток сумбурных мыслей существа донесся до меня. Оно страдало. Голод мучил пожирателя. Причем, для твари это был особый голод, точно трактовать такое трудно, но примерно смысл боли заключался в том, что понимание обилия еды и то, что до нее не дотянуться, убивало тварь намного больше, чем физическая слабость.
- Ничего, родимый, скоро мы тебя определим в другую, более приятную квартирку. Будем вовремя кормить и все такое. – Посветив фонариком в ту сторону, я понял, что зря сделал это. Пожиратель мог проснуться. Любопытство…
На соседней куче (поначалу я и не заметил), угнездился, прикопав себя телами, желтенький, похожий на большую саламандру, зверь. Нет, не огромную – большую. С человека ростом. Это точно был один из ящерообразных, впрочем, может быть, игра воображения придумала свой образ, я не знаю. Выглядел он все равно довольно жалко, захотелось крикнуть, напугать, прогнать противное создание – чтоб зря не ошивалось тут. Конечно, я не произнес ни звука. Выключил фонарик, развернулся и полез со склона. Все, что было нужно, я узнал, здесь больше было не на что смотреть.
Немного повозившись, я в итоге умудрился зацепить веревку, и уже повис на ней, как вдруг почувствовал, что в спину кто-то смотрит. Поворачиваться на канате трудно, но теперь я сделал это, как заправский альпинист. Он был на том холме, с которого я пять минут назад глядел на пожирателя. Тварь рыскала, как пес, не поднимая почему-то взгляда вверх. Быть может, он слепой.
В конце концов, создание нащупало следы и двинулось по ним. Пора валить – решил я. Взять руками трос повыше – подтянуться. И еще разок. Я лез наверх, стараясь не глядеть под ноги. Вроде бы все в норме. Но, похоже, что-то изменилось. Трос как будто натянулся. Или не как будто… точно, так оно и есть! Создание карабкалось за мной. Решение созрело моментально – я рванулся к поясу, но черт, ножа там не было, его ведь Джанк забрал, и так и не вернул, обрезать не получится. Но разве я успею?
В ужасе работая руками и ногами из последних сил, я понял, что устал. Конечно, выбраться наверх смогу, но будет поздно. Выход. Срочно нужен выход. Липкие хватания звучали чаще, чем мои движения. Более всего пугало то, что тварь молчала, даже мыслей существа не долетало, словно нет его. Добравшись до района, где веревка опускалась около стены, я понял – все. Сейчас моя нога окажется в захвате.
Неожиданный пучок искусственного света ударил в глаза. Там, сверху, кто-то был.
- Спасите! – Крикнул из последних сил я, и длиннющая рука, как жгут, метнулась вниз, она взяла меня за шиворот, рванула в небо, отрицая все законы физики. Я ощутил, как тело начинает полыхать от нереальной скорости. – А трос, ведь он остался там, натянутый, нельзя оставить это просто так. – Подумал я, но было уже поздно. Сон терял реалистичность, обрекая все попытки подцепить веревку на провал, руки проходили сквозь нее. В конце концов, я бросил это дело и позволил организму окончательно вернуться в мир людей. Оно и к лучшему, наверное, я все равно планировал устроить что-то наподобие такого троса. Раньше – позже, разница невелика. Вот только не давал покоя образ пожирателя. Ведь это был…

***

- Ребенок. – Я сидел, массируя виски и постепенно приходя в себя. – Нелепый, дерзкий, неумелый – необученный. Ему банально, как и многим человеческим мальчишкам, вовремя не показали жизни, почему она такая странная. Одна и та же бесконечная проблема попадается в любых делах, к которым прикасаюсь я последние пять лет.
- Бывает. – Усмехнулся Русик. Я еще не знал, какого хрена он забыл на субмарине, но уверен был, что это неспроста, и что Леон, конечно, тоже где-то тут. Рука, которая вернула вашего покорного слугу из сна, принадлежала именно охраннику. Он заявил, что я уж слишком подозрительно брыкался. – Как бы там оно на самом деле ни было, вы можете учить своих плохих детей, взяв нас с Леоном, как пример для подражания.
- Пример для разгильдяйства. – Буркнул я.
- А вот и нет. Мы, между прочим, все то время, пока вы спокойно дрыхли в санаториях, немало баз разрушили.
- Да ну?
- Ну, да. Инфледы согласились оказать поддержку, и пошло-поехало. На нас ведь вся надежда, кроме бравых двух парней, таких, как мы, кому еще спасать Евразию? 
- Действительно. Но почему вы бросили такие важные дела, придя сюда? Я же бездельник, прохлаждаюсь, понимаешь ли.
- Да просто планы изменились – поступила информация, что базы временно не стоит трогать.
- Информация секретная, наверное. – Поддакнул я.
- Почти. Совет инфледов хорошо осведомлен в таких делах. Короче говоря, свернули мы работу и спросили для порядка, мол, еще помочь чем надо? А они, как оказалось, деловые. Сразу указали, там Иван Некрасов, выдвигайтесь, будете полезны. И ни слова благодарности за базы.
- У инфледов нет такого слова – благодарность. Явь считают нормой выручить товарища, в отличие от… впрочем, ладно, вы действительно старались, молодцы. Задача будет, руки ваши мне нужны. А Говард тут еще?
- Не знаю.
- Нож он должен мне отдать. – Я почесал затылок. – Жалко.
- Этот? – Русик протянул куда-то руку и достал клинок.
- О, да. Оставил, значит, и ушел. – Я сунул в ножны драгоценный агрегат. – Наверное, сейчас уже часов двенадцать вечера.
- Да не, еще час дня.
- Как так? Я что, проспал всю ночь?
- На самом деле… - Произнес сидящий к нам спиной пилот, и я внезапно понял, что подлодка движется. – Вы спали напролет четыре дня. Я думал вызывать уже медслужбу, но пришли ребята. Их просили передать, что все в порядке, что инфледы им сказали, мол, так надо.
- Это все? – Я перевел взгляд на охранника.
- Мы сами удивились. Есть, конечно, несколько догадок.
- Ясно. – Оборвал я предстоящую тираду. Лучше вообще сейчас не углубляться в эту область. Было? Запланировано? Ну и ладно. Ну и хрен с ним. Главное, работает, а как – потом пойму, со временем. – Так значит, времени совсем немного. Скоро операция. – Сменил я тему.
- До отбытия росянки – три часа. До старта операции – примерно семь часов. Не беспокойтесь, господин Некрасов, мы все подготовили. – Пилот со своего пульта включил экран передо мной. На нем строкой забегали таблицы данных.
- Даже с этим без меня разобрались. Зачем я вообще тут нахожусь, а? – Взгляд уставился на Русика, но тот лишь покачал плечами:
- Мы – приманка вроде, ну, по крайней мере, я так понял. Кстати, Мейо передал какие-то физические данные, сказал отправить их Можайскому. Похоже, мы и тут у вас украли  часть работы.
- Русик, - улыбнулся я, - я был бы только счастлив, если всю работу за меня бы делали другие, главное – желание, места найдутся. А теперь прости, мне нужно освежиться после спячки. – Вытолкнуть себя из кресла оказалось делом непростым, по всей каюте было слышно, как хрустят хрящи и кости. Где-то в пояснице заворочался зверек прожитых трудностей, мне все-таки уже не двадцать лет, и пройденный по Африке маршрут на сотни километров, а затем пять лет сидения в подводном бункере сыграли злую шутку с телом. Я не ощущал ни голода, ни жажды, но инстинкт подсказывал, что надо срочно что-то съесть.
- В жилом отсеке холодильник, посмотрите, может быть, там что осталось. – Угадал пилот ход моих мыслей. С благодарностью кивнув, я ковыляющей походкой двинулся на выход.
По дороге обнаружился Леон, он дрых в одной из коек с озадаченно открытым ртом и донельзя нелепым выражением лица. Будить его во избежание ненужных разговоров было лишним. Поглядев на это чудо, я продолжил путь, и вскоре обнаружил цель своих потуг.
Брикет серебряного цвета с непонятной надписью «СПДХ» на упаковке был единственным, что содержали недра холодильника. Содрав обертку, я понюхал и лизнул оранжевую массу. Вкуса абсолютно никакого – хорошо. Я начал поглощать таинственный продукт кусочками, стараясь не запачкаться. Уже на половине чувство насыщения заставило оставить эту штуку. Лишь теперь я догадался прочитать написанное мелким шрифтом, ниже аббревиатуры. Содержание: жиры 0,3, белки 98, углеводы 0,4, калорийность – 901. Неужто масло? Нда. В такой момент наличествует сильное желание остаться незамеченным. Я обернулся – никого. Так, быстро к рукомойнику, стереть следы, и в рубку.
Мылся я довольно долго – руки не хотели становиться чистыми. Все это время в зеркале напротив отражалась тощее заросшее лицо. Оно смотрело на меня, нервируя.
- Ну, что ты хочешь? Прекрати. Нет времени сейчас на это, даже бритву в бункере забыл. – Я брызнул на поверхность зеркала водой. Физиономия немного потеряла фокус, но настойчивей от этого не перестала быть. – Я был в последний месяц слишком неучтив к тебе, согласен. Это ненадолго, подожди еще недельку. Скоро все наладится. – Молчало отражение. И только грустные глаза сияли слишком неправдоподобно, будто это в самом деле не мое лицо. Они смотрели долго, неотрывно, с интересом. Наконец, вода остановилась (по прошествии пяти минут она автоматически перекрывается), и я решил, что хватит. Зеркала творят и не такие чудеса, а людям надо делом заниматься. И как раз в тот миг, когда журчание утихло, я на грани слышимости разобрал два слова: «скоро встретимся». Невзрачный силуэт зажегся где-то в отдалении. Он шел ко мне. Он знал, что это я его освободил опять, причем, на этот раз свобода оказалась окончательной. Создание не стало поглощать реальность, первой целью для него был я. Прийти и посмотреть в глаза, и прикоснуться, и понять. А уж потом все остальное. Дело в том, что пожиратель обнаружил нечто, что не может съесть, никак, оно сквозило где-то между миром душ и миром тел – причина совершенных мной поступков. Почему я сделал так? Найти – понять – найти – понять!
Пришлось немало постараться, чтобы подавить ужасный звон, производимый мыслями создания. Теперь все было очевидно. Дни? Часы? Решающая схватка приближалась. Скоро встретимся? Я жду.

***

Прекрасно понимая значимость события, я долго думал, где нам встретить пожирателя. Для Говарда, быть может, это и простая миссия, но то командующий силами Евразии, а мы – простые люди, лучше перестраховаться. Выбор был довольно странным, и пилот с минуту пристально смотрел на вашего покорного слугу, не понимая, шутка ли. Я повторил приказ.
- Так точно. – Испустил протяжный вздох мужчина, приступив к прокладке нужного маршрута. – Приготовить Богомолы?
- Обойдемся. Там, куда мы направляемся, нет ядовитой атмосферы. Холодно, конечно… теплая одежда есть?
- Термобелье. – Качнул плечами он.
- Отлично. Чтож, тогда на этом все. – Я вышел из кабины и направился в жилой отсек. – Готовы? – Русик и Леон уже собрали рюкзаки. Их голоса, о чем-то тихо спорившие, тот час же умолкли.
- Да. – Ответил Русик за двоих. Я посмотрел в его глаза, по виду парня было очевидно, у него имеются вопросы.
- Ну, в чем дело? Спрашивай, пока есть время. – Сел я рядом с ними.
- Это ведь тот самый остров? – Выпалил охранник.
- Сочетание «тот самый» может значить многое.
- Зеленый остров, давняя легенда. – Попытался объяснить Леон, который, видимо, считал, что в нашем мире есть иные, кто по-прежнему не знает о фантазиях Мигеля. – Мол, стоят архипелаги где-то в южном полушарии, закрытые от бурь высокими горами, и растут там настоящие деревья, а еще животные пасутся.
- Много где сегодня есть такое. Вон, Срединно-Атлантический хребет стоит, людей там столько… скоро помещаться перестанут.
- Нет, я о другом. – Леон затряс меланхолично головой. – Хребет людьми был окультурен, а зеленые архипелаги сами выжили. Там нет таких, как мы. Есть мнение, что эти острова хранят инфледы, словно пастыри, они выходят на поверхность раз в неделю…
- Ох, Мигель! Подозревал ли ты, что эта байка превратится в целый фентезийный мир? – Заулыбался я. – Простые острова, элементарные природные законы выживания, а слава запредельная. Возможно даже, кое-что из этого однажды сбудется, желания, они такие, если слишком сильно захотеть…
- Так, это правда?
- Скоро сам увидишь. Мы недалеко.
- А почему на острове? – Вмешался Русик, любознательность в его крови всегда преобладала над банальным любопытством.
- Эта сфера непривычна для противника. Он управлял аквинцами, а те довольно редко вылезают на поверхность. А еще, не мог я упустить возможности, всегда хотел там побывать, вот, веришь – нет. Увидеть легендарную обитель жизни.
- Да, я тоже посмотрел бы. – Закатил мечтательно глаза охранник. Вообще-то, острова являются для наших этакими санаториями. Раз в два года каждый совершеннолетний евразиец может провести недельку на поверхности. Я что-то был в делах и не успел, а Русик вроде бы и должен был уже хотя бы раз подняться, но, наверно, тоже пропустил, скорей всего, по собственному недосмотру, бюрократия там страшная, пока дождешься очереди – вечность пролетит.
Но этот остров пустовал уже который год. Причина в отдаленности его от станций, да и странное тут что-то начало происходить. Когда Евразия пять лет назад устроила один из санаториев на побережьи «Шепчущих отрогов» , все обрадовались этому: поток коммерческих внеплановых путевок увеличился в разы, но вдруг (не сразу – где-то через месяц) люди стали исчезать. Искать их посреди сурового рельефа, полного обрывов, ям, утесов и других неровностей, являлось крайне трудной для спасателей задачей. По прошествии недели поисков решили, что пропавшие разбились где-то в южной части острова о скалы, но останков так и не нашли. Ходили слухи о каких-то тварях. Словом, через год, когда пропал еще один отряд (аж сразу из пяти туристов), санаторий временно закрыли. Вскоре это место обезлюдело. На мой взгляд – странное решение, прекрасный чистый воздух, приходящий вместе с северным течением, и теплый климат были идеальны для курортной зоны.
Но поднявшись на поверхность, я довольно быстро изменил свое решение. Еще в подлодке, проходя период декомпрессии, мы наблюдали через мониторы за отвесными утесами, подобно крепостной стене нависшими над лодкой. Этот берег был настолько неприступен, что пилот всерьез забеспокоился, не разобьется ли подлодка о прибрежные подводные преграды. Камни с этих скал наверняка нередко падали на дно, их там могло скопиться много. Но в конце концов, мы обнаружили расщелину, которая являлась чем-то вроде бухты. Каменный причал, ведущие наверх ступени, выбитые в грунте – атмосфера не для слабонервных.
Наконец, пилот решил, что можно выходить. Мы выбрались наружу и при помощи крюка чуть подтянули к субмарине маленькую лодочку, которая качалась на волнах, привязанная к тросу. Этот трос по механизму старого парома перетягивал всю бухту поперек. Хватаясь за него, народ успешно достигал причала, чтоб не подвергать подлодку риску слишком близким расстоянием до каменного берега. Так мы и поступили.
Разумеется, в ушах немного хлюпало, но чистый воздух компенсировал такие трудности с лихвой. Я постоял немного, ощущая, как приятно бегает по телу дрожь. Конечно, вскоре это чувство перестанет быть таким приятным, минус десять на дворе, и все-таки, насколько же великолепно! Ощущались и другие изменения, не столь приятные. То ли особый корпус лодки создавал защитный купол, то ли пожиратель слишком близко подошел… теперь я чуть ли ни детально мог определить, где он находится, а мысли твари возникали в голове, как будто собственные.
Вылез сквозь лючок пилот, удерживая пульт в одной руке и рацию в другой.
- Прошу внимания. – Услышал я через наушник. – Начинаем выгрузку «Росянки».
- Понял. – Я достал из рюкзака захваты и установил их на причале. Две железные клешни почти достали до воды. Нормально. Русик вытащил свою часть установки, а Леон, которому не дали ничего, стоял, с азартом наблюдая за происходящим.
- Открываю грузовой отсек. – С шипением и бульканьем отъехал шлюз, наполовину уходящий под воду. Подлодка чуть просела, но пилота это не смутило. – Вывожу «Росянку». – Произнес он. Поначалу не происходило ничего, но тут из-под воды наружу всплыл метровый шар, покрытый черной краской. Загудел мотор, и агрегат направился вперед. – Внимание. Отсчет стыковки. Десять, девять, восемь… - Я сосредоточился, зажимы вроде бы стояли правильно, но мало ли – случайная волна способна помешать довольно филигранному подъему. Наконец, отсчет закончился, «Росянка» тюкнулась в зажимы – есть! Я активировал магнит. – Теперь тащите на себя. – Мы прикрепили тросик к специальному зажиму и, схватившись, разом потянули. Шар поднялся неожиданно легко. – Эй, осторожней там! – Услышал я уже не через рацию: пилот успел сесть в лодку и проплыть почти весь путь.
- Нормально. – Показал колечко я. Росянка находилась на земле. Теперь осталось превратить зажимы в ролики, и двигаться наверх.
- Он будет подниматься здесь? – Пилот помог нам с установкой.
- Кто?
- Ваш, этот, пожиратель.
- Я не знаю, но скорей всего. Он движется по следу.
- А подлодку он не разнесет по ходу?
- Вряд ли. Это существо не понимает бытовых особенностей нашей жизни. В принципе, вы можете остаться в субмарине. Даже можете немного отойти от острова на всякий случай – рисковать без надобности – дело лишнее.
- Да ладно уж, я как-нибудь. – Мужчина положил ладони на свое обильное брюшко. – Я в жизни сталкивался с разными вещами. Было и плохое, и хорошее, но главное, что мало в нашем мире исключительных вещей осталось. Пропущу сегодняшний феномен, буду злиться на себя потом, зачем иначе жить?
- Вы мне напоминаете кого-то. – Память выдала знакомый образ. Интересные истории геологов, беседы у костра, веселая ухмылка и прищуренные мудрые глаза. Кто это был и как его зовут?
- Валерий, если что.
- А? – Выпал я из размышлений.
- Так меня зовут. – Сказал пилот. – Валера.
- Ваня. – Протянул я руку.
- Кто не знает знаменитого начальника охраны Прометея? – Натянув рюкзак, он подмигнул.
- Да уж. Засветился. – Я подумал, что такое место, как тюрьма, скорей всего, не просто так меня притягивало эти годы. Там хотя бы временно была возможность спрятаться от журналистов и других бездельников. – Подъем начать. – Отдал приказ я. – Расстояние – пять метров. Мы с Валерием ведем «Росянку», Русик впереди, Леон за ним. Спокойным шагом марш.
Подъем был долгим. Зря я Русика поставил перед всеми. Миновав в притирку к стенке несколько ступеней, парень постоянно замирал, чтоб глянуть вниз, где простиралась бухта. Лестница шла вдоль скалы, и ширина ее действительно казалась узковатой, но все эти остановки жутко раздражали, приходилось контролировать подъем «Росянки» и одновременно убеждаться, что маршрут свободен: впередиидущий, окончательно поддавшись акрофобии, совсем забыл о нас.
В конце концов, нам все же удалось осилить первый, а затем и маленький второй пролет, который шел уже не сбоку, а вглубь горного массива. Мы попали на открытую площадку, тут пришлось остановить ребят.
- Спешить не будем. Высота над морем – метров триста, ветер дует тут дай боже. – Объяснял я, аккуратно подбираясь к выходу. Но, к удивлению, на улице стоял полнейший штиль, стихия бушевала даже меньше, чем на лестнице. Я огляделся с высоты полета – океан виднелся только краешком, гигантские хребты, покрытые блестящим снегом, закрывали остров от возможных бурь. Чуть ниже стлались плодородные равнины: разумеется, сейчас они стояли голыми, но лес у самого подножья тонко намекал на теплые сезоны в этом регионе. В паре мест я обнаружил тоненькие струйки пара – гейзеры, сегодня их везде немало. Лагерь, судя по добытой карте, находился дальше, вниз вела бетонная дорога, где-то по пути нам должен встретиться естественный бассейн из скал. Конечно, все оттуда вывезли, но это не принципиально. Вот другое дело, если пожиратель взял бы нас в подлодке или на подводной станции, оттуда никуда не денешься, а здесь хотя бы как-то развернуться можно.
Вот и вход: ворота, вырезанные в скале, чуть приоткрыты. Нам пришлось вдвоем с Валерой отворачивать одну из створок, чтоб прошла «Росянка».
Длинная площадка пустовала: разве что остатки сложенных костров вдали, следы стоявших некогда построек и раскиданные кое-где бумажки говорили о покинувших эти районы людях.
- Где поставим агрегат? – Пилоту явно нравилось задание. Вдыхая свежий воздух, он глядел по сторонам и постоянно улыбался.
- Вон, по центру. Разницы особой нет, со спутником связь есть, и ладно. – Я не знал, что делать дальше, и поэтому направился к уступу, на который можно было сесть. Леон и Русик стали изучать окрестности… зачем я это говорю? Всего лишь полчаса, быть может, час, не больше оставалось до подхода пожирателя. Что он предпримет, почему по-прежнему не активировал свою испепеляющую мозг волну? Ведь я – один из главных неприятелей создания. А может быть…
;
Эпилог.

Четырехпалая ручонка высунулась из-за камня. Миг, и следом появилась голова… точнее, глаз: огромный, желтый. Суженный зрачок меланхолично дергался, сканируя окрестности. Все хищники охотятся таким манером. Обнаружив, что живых существ действительно всего четыре штуки, пожиратель показался целиком. Его песчаный силуэт скользнул к стене. Укрытый тенью, зверь прилег и замер. Маскировка у создания была прекрасна, если б я его не видел раньше, то подумал бы, что это просто камень. Даже мысли перестали долетать, как раньше, и вот это настораживало. Ну же, хватит прятаться, давай уже, решай, что будешь делать.
Я стоял на самом видном месте, посреди площадки, отделяемый от твари лишь «Росянкой». Русик и Леон на подстраховке прятались вдали, они готовы были каждый миг выйти на связь с инфледами и отразить атаку пожирателя, возможно, им удастся поглотить часть мощи, но надеяться на это глупо. И поэтому четвертый человек – пилот, примкнувший к нам недавно, замер с пальцем возле кнопки (тоже за моей спиной). Пульт от «Росянки» был по-прежнему в его руках, не стоит мне на это отвлекаться.
Ожидание способно превратиться в вечность, а затем порваться, как надпиленное дерево. Оно стоит, массивное, несокрушимое, но ты не замечаешь, как жучки терзают это тело изнутри. Я продолжал глядеть в то место, где лежало существо. Глаза наполнились слезами, но моргать нельзя, ведь тварь способна ринуться в атаку, может быть, она того и ждет. Скорей всего.
Но нет. Степенно приподнявшись, пожиратель рысью двинулся вперед. Я сделал шаг назад, и тот час же создание ускорилось.
- Упс, понял! Ты прости, дружище, ненароком вышло, больше никуда не двигаюсь. Ты главный. – Кажется, слова дошли до разума создания, во всяком случае, он сбавил шаг. Глаза смотрели вроде бы и в стороны, но я прекрасно понимал, что это – снова наваждение. Меня лизнуло приторным туманом, к горлу подступил комок. Нет, вырвать прямо на стоящего напротив хищника – не дело, вдруг подумает, что это яд, и убежит. А мне сейчас необходимо подманить как можно ближе, а затем на время удержать создание.
Когда пятиметровая дистанция была достигнута, мой молчаливый собеседник встретил на пути «Росянку». Вопреки надеждам, он не стал перелезать ее, а двинулся в обход. Пришлось идти в другую сторону, кружа и искренне надеясь на Валерия, который должен был уже нажать одну из кнопок. Несколько секунд, пока третичная ловушка схлопнется… отлично. Волосы немного приподнялись, аромат озона стал витать вокруг. Насторожившись, хищник замер. Пользуясь моментом, я еще немного отступил, но пожиратель тот час же ускорился. Мы по спирали двигались вокруг устройства, приходилось тоже приближаться, чтоб преграда продолжала разделять нас. Наконец, настало время схлапывать второй барьер, однако, что-то медлил мой пилот. Наверное, я, слишком близко подойдя к «Росянке», рисковал попасть под не смертельное для человека, но довольно гадостное излучение. О господи, плевать, включай уже! Не отрывая глаз от существа я за спиной сложил ладонь в кулак. Противный свист в ушах оповестил о том, что сокомандник все-таки решился. А тем временем недавний хищник начал понимать, что превращается в добычу и остановился. Он, наверное, решал, ударить или отступить, и именно на эту нерешительность была надежда, долго думать под «Росянкой» невозможно, через несколько секунд эмоции сожрут всю логику, и… вот! Шикарно! Как по струночке. Тварь прыгнула вперед, но целью был не я (возможный управляющий), а излучатель. Захотел сожрать? Попробуй прикоснуться. Только тут я отвернулся, чтоб не видеть искр, бьющихся в районе столкновения. Пожалуйста, пусть все сработает, как надо.
Теплая волна прошлась по телу, а затем еще одна. Энергии едва хватало, существо пыталось вырваться, во что бы то ни стало, и использовало всю накопленную мощь, но каждое усилие лишь ослабляло тварь, а у «Росянки» был аккумулятор: замечательный японский (австралийский) прототип, модернизированный нашими учеными. Ему плевать на чье-либо желание. Машинка сделала свою работу.
Я решил, что можно, и открыл глаза. Дымок, идущий от устройства, был единственным напоминанием о схватке. Пожиратель сгинул, будто бы его и не было. С отключенным сознанием, он словно микросхема замер в недрах агрегата, и, наверно, никогда уже не выйдет.
 - Как-то все уж слишком просто. – Прозвучал голос пилота в тишине. Я был, конечно, с ним согласен, но ведь это наш план – он осуществился. Так все и должно быть. – Почему он взял и сам приблизился к ловушке? Не бывает столь наивных хищников.
- Похоже, мы имели дело все-таки не с хищником. Точнее, не совсем. – Я осторожно положил ладонь на корпус агрегата. Теплый. – Хищник не играет с миром, словно маленький ребенок. Для ребенка же напротив – именно такой поступок был единственным решением.
- Тогда я рад. – Вздохнул мужчина.
- Может быть.
- Что? Разве есть в подобной твари что-то ценное, и нам не стоило ее ловить?
- Конечно, стоило. И все же, он шел не уничтожать меня. Он шел узнать, и это… как-то грустно. Я не должен был вот так, без разговоров.
- Это пожиратель был. –  Вмешался Русик. – Шеф, чего вы телитесь? Ребенок, ну и пусть. Зато какой опасный! – И пошло-поехало: догадки, объяснения, упреки, утешения, попытки доказать, весь этот треп, когда противник уничтожен, так знаком, он может продолжаться вечность, и увы, на этот раз в ответ на я мог лишь понимающе кивать. А вот Леон молчал. Единственный из нас он знал, что значит – от рождения быть тем, кого боятся и пинают, чтобы не поднялся и не понял собственных возможностей. Он, сын Эмиля, столько лет жил вне внимания людей, но каждый, узнающий о наследственности парня, норовил его толкнуть поглубже, лишь бы не увидеть повторения истории, и… что-то здесь мы делаем неправильно, какую-то ошибку допускаем. Настоящие враги – не дети. Настоящие враги сидят внутри самих людей, и эту злобу не поймаешь в шар «Росянки» - вот о чем я думал, продолжая тупо пялиться на черный шар, укравший нечто очень важное из жизни человечества. Увы, бездушный механизм не проявлял взаимности. Молчал. Мне захотелось размозжить его о камни, только, глупо все равно.
- Ну, что, домой? – Раздался чей-то голос позади.
- Мой дом – не там. – Я сжал со злостью зубы и, набрав побольше воздуха, воскликнул что есть мочи. – Глубинааааа! – Раскатистое эхо отразилось от хрустальных скал. Подводный мир с испугом вздрогнул, где-то далеко ломались ледяные айсберги, сковавшие его. Лед тронулся, а это значит очень многое. – Вперед. Ты должен был сказать вперед. Так ошибиться невозможно. – Обернулся я на Русика.

Конец второй книги.

Иван Горский. Апрель 2013.