Путешествие
В Приречье, где скромная теплая Летонка впадала в широкий рукав Королевского Потока, семья князя и его приближенные пересели на «Ветер Солнцелика» - большую многовесельную ладью с парусом, на котором задорно улыбалось оранжевое солнце. По ее бортам курчавились желтые и красные завитки, символизирующие потоки ветра.
Первым делом на новом судне Миласт приказал, чтобы близнецы возобновили занятие с Ирусом. Слишком маленькая ладья-юрок с гребцами, помещавшимися на падубе, не позволяла проводить уроки боя. Близнецы, не слишком любившие фехтование, тем не менее, были рады. Им наскучило сидеть в каютах и бесконечно играть в кости или в четыре света. Все взятые с собой книги они уже успели прочесть и обсудить. Дария отметила, что сыновья в эту поездку выглядели слишком угрюмыми. Особенно Радим. Он или сидел в каюте, или, выйдя на палубу, беспокойно поглядывал вдаль. Когда она спрашивала, в чем причина его тревоги, мальчик дежурно отвечал «Все хорошо, не беспокойся, матушка». Она поймала себя на мысли, что теперь легко различает мальчиков, хотя внешне они не изменились. Если на носу стоит маленькая фигурка, вцепившись руками в резные ограждения, значит это Радим.
Но едва Миласт сообщил, что сыновья могут явиться на урок боя, мимо нее с гиканьем промчались два абсолютно одинаковых ребенка.
Немного омрачало радость близнецов обязательное присутствие на занятиях маленького летона, который все эти дни также был лишен развлечений. От нечего делать он помогал гребцам или выполнял поручения кого-нибудь из слуг. Быстрый, юркий, сильный, и при этом молчаливый, он никого не раздражал, ни к кому не приставал, его хвалили и благодарили, но нельзя сказать, чтобы кто-то проникся к нему искренней симпатией. Друзей ни среди гребцов, ни среди слуг он так и не завел.
Что касается близнецов, то они на втором совместном уроке глядели на Ресу с откровенной неприязнью. В глазах Радима плясала бесинка. На этот раз, получив от Ируса приказ начать бой, княжичи не стали наступать одновременно спереди. Пока Род обменивался с Ресой ленивыми ударами (тот по-прежнему избегал открытого наступления, а только оборонялся), Радим пошел в атаку со спины. Вовремя заметив маневр, Реса отбил его удар, нацеленный в плечо и шею, но тут Род словно проснулся и удвоил скорость выпадов. Теперь маленькому летону, в прошлый раз легко блокировавшим удары двух мечей своим одним, приходилось туго. Княжичи все время старались держаться друг напротив друга. Его меч непрерывно двигался по кругу, вверх и вниз. Он успевал отбивать удары, но видно было, что даже если б захотел, не смог пойти в наступление. В конце концов, он выдохся и на мгновенье запоздал. Тут же деревянный меч Радима обрушился на его руку повыше локтя. Реса удержал меч, но замедлился еще на пару секунд, которых хватило Роду, чтобы ударить его в бок колящим выпадом. Деревянное острие впилось прямо в ребра, Реса скрежетнул зубами. В тот же миг его оружие, описав дугу, плашмя ударило Рода по голове. Княжич ойкнул, уронил свой меч и, схватившись за голову, рухнул на колени. Радим бросился к брату.
За схваткой мальчиков с мостика, перила которого представляли собой сплетенные подсолнухи, наблюдал князь. Он был так увлечен зрелищем, что не заметил, как за его спиной оказалась Дария.
Она видела, как упал сын, но не посмела кинуться к нему, зная, что князь будет недоволен. Он и так часто пенял жене, что она разнежила мальчиков. И все-таки никто не мог помешать ей возмутиться.
- Зачем ты взял с нами в столицу это маленькое чудовище?
- Чудовище? Мне кажется, ты несправедлива к мальчику. Он ведь спас от смерти нашего видеца. Думаю, занятия в его обществе пойдут близнецам на пользу. Видела, как они сегодня сражались? – в голосе его проскользнуло явное одобрение. Он был доволен боем.
Но княгиня пропустила последние слова мужа мимо ушей.
- Спас видеца, и при этом не моргнув глазом зарезал двоих человек.
- Да, я до последнего не верил в это, пока мне не доложили, что отряд стражников отыскал в указанном месте тела. Хотя, может, их убил кто другой. Но паренек силен в бою – этого не отнять!
- Лучше бы их убил кто-то другой. Ты считаешь это нормально, когда ребенок может воткнуть нож в спину человеку, будто это кусок ветчины?
- Он защищал своего отца. Думаю, ты бы гордилась нашими сыновьями, поступи они также.
- Надеюсь, моим сыновьям еще не скоро придется убить человека! - кинув еще раз взгляд на близнецов и убедившись, что с Родом все нормально – он уже твердо стоял на ногах и доказывал брату и наставнику боя, что Реса поступил нечестно, княгиня удалилась в отвратительном настроении.
Когда урок закончился, к маленькому летону подошел Вармей – слуга Миласта и доложил, что князь требует его к себе.
Слуга провел мальчика в личную каюту князя. Теперь, на большой ладье, у него, у жены и у детей были отдельные палаты.
Князь сидел за небольшим круглым столом слонового дерева, инкрустированным серебром. На нем была желтая шелковая рубаха с вышивкой жемчугом по вороту, белая безрукавка, украшенная маленькими серебряными бляшками и штаны из белого полотна, заправленные в высокие белые сапоги. На плечи он накинул короткий плащ тяжелого шелка. По мере удаления от горячего русла Летонки жара спадала, и вечера становились прохладными.
- Где ты научился так сражаться? – спросил князь, едва за мальчиком закрылась дверь.
- Дома, - коротко ответил Реса.
- Кто тебя учил?
- Никто, я сам.
Миласт попробовал зайти с другой стороны.
- Твой отец был на войне с дуранцами?
- Мой отец не воин.
- Наверное, в деревне ты часто дрался с соседскими мальчиками?
- Я не играл с другими детьми, только с сестрами. Но с ними нельзя сражаться, потому что они девочки.
Князь не был удовлетворен разговором, парнишка явно не из болтливых. Задав еще несколько вопросов и получив односложные ответы, князь перешел к главному.
- Что ж, я вижу, что моим мальчикам занятия в твоем обществе идут на пользу. А тебе нравится учиться у Ируса?
Реса помолчал. Потом, видимо подобрав слова, старательно выговорил:
- Мне нечему у него учиться…
Миласт сделал вид, что разгневан, но его полные губы улыбались в усы:
- Ты дерзок и самонадеян. Ты легко побеждаешь моих сыновей, но раньше они никогда не испытывали настоящего интереса к военному делу. Как мне не прискорбно это сознавать, - они слабые противники. А Ирус – великий воин. Я взял его в плен на Дуранской войне, когда он один отбивался от девятерых моих солдат. Так что тебе есть, чем у него поучиться.
- Но почему он не может научить твоих сыновей?
- Для того чтобы сделать из мальчика воина, хорошего учителя мало. Требуется желание и достойный противник. Они никогда не стремились на тренировках сражаться в полную силу, слишком они для этого любят друг друга. Желание у них теперь есть – ты их разозлил. И противник тоже. Надеюсь, что эти занятия будут полезны всем вам.
Реса посмотрел на него с недоверием. С чего князю печься о его пользе. Юный княжич правильно сказал – он с успехом заменит им соломенное чучело. Но никогда не сравняется с ними в других умениях…
- Ты знаешь, что такое клятва? – продолжал князь
Мальчик кивнул.
- Я намерен оказать тебе великую честь – сделать тебя телохранителем моих сыновей. Пока они вместе, ты отвечаешь за обоих. Когда с возрастом захотят разделиться, кто-то один оставит тебя при себе. Я хочу, чтобы ты поклялся в верности Роду и Радиму.
Реса опять задумался.
- Если ты не желаешь делать этого, я не могу тебя заставить. Ты волен вернуться домой, как только мы попадем назад в Чернозерское.
- Я поклянусь.
Князь удовлетворенно кивнул. Он достал из ножен меч, тяжелый, обоюдоострый, с темным желобком посредине, и протянул маленькому летону. Тот глянул удивленно.
- Ты должен поклясться прямо сейчас. Моим сыновьям совсем не обязательно знать об этом. И кому-либо другому – тоже.
Мальчик потянулся к мечу, положил на него руку. Князь говорил первым, Реса повторял за ним:
- Клянусь силу свою, ловкость свою, жизнь свою, кровь свою до последней капли отдать за своего господина Рода – сына князя Чернозерского, и своего господина Радима – сына князя Чернозерского, охранять их днем и ночью. А если…
Князь сглотнул, помедлил мгновение и продолжил
- Не уберегу кого из них, клянусь отомстить их врагам до последнего человека. Эти слова я, Реса, сын Ресана, произнес перед лицом Солнцелика и моего князя – владыки Летонского и Чернозерского.
Когда мальчик договорил, князь отпустил его кивком головы. На душе его впервые с того момента, как он покинул усадьбу, стало спокойно. Он не мог понять, почему доверил жизнь своих сыновей Ресе, пусть ловкому и сильному, но совсем ребенку, а не опытному воину, каких в его дружине было не мало. Но что-то подсказывало князю, что поступил он правильно.
На следующем занятии Роду удалось отомстить маленькому простолюдину. Точно таким же ударом, как Реса за день до этого, он опустил свой меч плашмя на голову противника. Радиму не пришлось при этом даже отвлекать Ресу сзади. Род ликовал и хвастался брату, пока Реса потирал ушибленное место. Однако и Радим вскоре стяжал себе славу – он сбил Ресу с ног ловкой подсечкой. Ирус похвалил «кнеджичей», а когда на следующий день их успехи стали еще более явными, поставил сначала Рода, а потом Радима один на один с Ресой. Оба раза близнецы одерживали верх. Род ликовал. «Видишь, я же говорил, что в первый раз он просто сражался нечестно!» - кричал он брату. Радим не разделял его воодушевления.
Когда после очередного урока, получив пару тумаков, Реса уже собрался уйти в большую каюту, которую делил с другими людьми князя, Радим окликнул его:
- Эй ты. Тебе отец приказал нам поддаваться?
Реса отрицательно мотнул головой.
- Тогда с чего ты вздумал строить из себя слабого противника?
- Ты о чем!? – возмутился Род, - Мы его честно победили!
- Нет, не честно. Он сражался лучше, а сейчас специально подставляется. Ну, отвечай! – приказал он маленькому летону.
Реса стоял, опустив глаза, но расправив плечи.
- Я хотел, чтобы вам было легче, - наконец произнес он.
Радим разъярился.
- Смотри-ка, Род. Это ничтожество нас жалеет. У него точно ума не больше, чем у соломенного чучела. Я твой будущий князь, и я тебе приказываю больше никогда не поддаваться. Ты слышишь?! Я и так тебя разделаю.
- Почему это ты будущий князь? - встрял Род. - Первенец – я.
Радим повернулся к нему и смерил долгим взглядом. Род говорил правду – он родился на двадцать минут раньше.
Ничего больше не сказав, Радим повернулся и пошел прочь. А Род впервые не побежал за ним. Немного помедлив, он обратился к Ресе более миролюбиво:
- А мне можешь немного поддаваться. Пока. Ты хорошо сражаешься, но скоро я тебя догоню.
Реса кивнул головой.
- Только смотри, не путай нас с братом, - улыбнулся Род, - нас все путают.
- Я не путаю.
- Да ну, даже родители не всегда различают нас.
Вечером Род уговорил брата испытать Ресу. Радим поставил условие – спор на желание, и простолюдин его принял. Они надели одинаковые туники, пелерины, одинаковые полотняные штаны, одинаково зачесали волосы и принялись спрашивать, кто из них кто…
Три раза они обегали корабельную башню, появлялись с разных сторон, корчили рожи, но Реса всегда угадывал безошибочно. Честь не позволила княжичам не признать его победы.
- Ну что ж, проси, чего хочешь, - сказал от имени обоих Радим.
Реса широко улыбнулся. Впервые за время их знакомства.
Большой Круг
Подножье Свет-горы, на которой располагался Большой Круг, появилось из утренней дымки ранним утром. Это было величественное зрелище. Гора, преимущественно состоявшая из кварца, в первых слабых лучах отблескивала ослепительно белыми искрами. Но ее красота меркла перед стенами города-дворца, венчающими вершину.
Путешественники могли видеть только две стороны - янтарную, обращенную к Летонии, и угол стены со стороны Вёса – сложенной из малахита с вкраплениями изумрудных слез. Все это горело, сверкало, сияло на солнце. Над зубцами высокой ограды поднимались многочисленные башенки и купола. И над всем этим великолепием возвышалась твердыня видобашни с куполом, сплошь покрытым плитами солнечного камня. Казалось, кровля объята не стихающим красно-оранжевым пламенем, которое вот-вот перекинется на белый ствол башни и пожрет ее, а затем и всю столицу без остатка.
Капитан подвел ладью в Нижний Порт. Небольшой городок, расположившийся у подножья Свет-горы, состоял из двух улиц, образующих острый угол, вершина которого упиралась в пристань. На одной, протянувшейся вдоль реки, жили семьи моряков и проводников, ютились лачуги вперемешку с многочисленными кабаками, гостиницами и веселыми домами. Вторая, застроенная особняками побогаче – купеческая, тянулась к вершине и превращалась в горную дорогу. Князь взял повозку для жены с детьми, а сам пересел на коня, присоединившись к своей дружине, следовавшей за судном по берегу. Для слуг и сопровождающих, ехавших на ладье, наняли горных коньков. Ресе достался смешной коротконогий лохмач, еще жеребенок, с коричневой шерстью и черной косматой гривкой. Подъем занял не больше часа. Потом еще какое-то время они ехали вдоль янтарной твердыни, по равнинной местности. Здесь было шумно и людно. К стене то там, то тут, лепились торговые палатки, открытые прилавки, скоморошьи балаганы. Из кабачков и таверн пахло съестным. Из одних аппетитно, так, что аж губы мокли от слюны. Из других несло чем-то кислым и терпким, ядрено сдобренным пахучими травами, отбивавшими запах тухлятины. Странное зрелище представляла собой словно истекающая медом желто-солнечная стена, проглядывающая сквозь наспех сколоченные из досок ларьки и навесы, под которыми прямо на земле сидели торговцы керамикой. Как принц, который, притворяясь нищим, нацепил поверх дорогих одежд дырявые лохмотья…
Миласт пустил вперед к Летонским воротам гонца, и к приезду путешественников медная решетка была уже поднята.
Князь Чернозерский во главе свиты въехал в город. Одетый во все желтое – цвет Летонии, верхом на белом с золотой гривой коне, он был великолепен. За ними, запряженная шестеркой горыков – горных коньков с мягкими седыми гривками и хвостами, двинулась повозка с Дарией, лекаркой и близнецами. Княгиня, уставшая от продолжительного путешествия, равнодушно откинулась на подушки. Ая растирала ей отекшие ноги.
Зато близнецы были взбудоражены. Прильнув к окнам, они живо обсуждали все, что видели: и великолепные стены, и торговцев, и, конечно, скоморохов, которых было много и за стеной, и в самом городе-дворце. Прямо вдоль широкой улицы, ведущей от Летонских ворот к площади, они крутили сальто, ходили на руках, жонглировали цветными шарами, полосатыми пузатыми палками, кольцами. Между крепким кряжистым дубом и высоким грабом был натянут канат, на котором выступала молоденькая акробатка, наряженная в желто-зеленое трико. Бледное лицо и огненно-рыжие волосы выдавали в ней осенийку. Под дубом сидел мальчик одних лет с княжичами и играл на дудочке, а девушка танцевала, да так ловко, как будто под ногами у нее были надежные плиты площади, а не коварная веревка. Покрутившись на одной ноге, девушка выгнулась, образовав гибким телом мостик, тут же вскочила и легко пробежала с каната на ветку дуба, почти скрывшись в листве. Радим кинул к ногам маленького музыканта серебряную монету. Тот поднялся, потянулся за ней, но девушка оказалась проворнее. Легко спустившись по ветвям и спрыгнув с ближайшей к земле, она схватила монетку первой. Придя в окончательны восторг от такой ловкости, Радим, а вслед за ним и Род, захлопали в ладоши.
Свое серебро Род кинул славному розовощекому парню в оранжевом платке, показывавшему номера с дрессированным слоненком. Слоненок вставал на задние лапы, жонглировал, ловя хоботом пестрые кольца, и трубил песенки. Мальчикам очень хотелось задержаться и посмотреть представление, но мать ответила категорическим отказом.
Вскоре повозка остановилась у большого белого здания дорогой гостиницы. Уставшая Дария, у которой к тому же от городского шума разыгралась головная боль, сразу удалилась в отведенную ей комнату в сопровождении Аи, которая теперь не покидала княгиню ни на минуту.
Миласт не стал завтракать. Распорядившись, чтобы всех его домочадцев и людей устроили, согласно их рангу и накормили, он, освежив себя водой и переодевшись в чистое, отправился ко двору.