Проснись, чтобы жить.
Всем доброго времени суток. Меня зовут Ира. Я учусь в медицинском университете на факультете медицинской психологии, пока что на первом курсе. Студенческая жизнь полна особых впечатлений, и я хотела бы поделиться с вами одной интересной историей.
Мы проводим во сне одну треть своей жизни. Но иногда снятся такие сновидения, которые, как порою нам кажется, способны отнять у нас половину, а иногда и всю жизнь.
Ввиду своей впечатлительности я тоже видела такие сны. Кто же приходил ко мне в этих сновидениях? Обычно мне снятся люди из моей реальной жизни, после долгих взглядов на фотографии при невозможности увидеться.
Но теперь… мне снилась та, чьей фотографии у меня не было – преподавательница общей психологии, Земскова Юлия Анатольевна. Красивая женщина, на вид лет тридцати пяти. Бледная, стройная. Каштановые волосы ниже плеч. Карие глаза смотрят как будто в самую душу... В моих снах она была похожа на привидение, только на необычайно дружелюбное.
Слишком много деталей.
Но это не главное.
Я жила во сне. Сны повлияли на мое восприятие времени.
* * *
День первый. Июнь.
Утром, когда я проснулась, мама весело сообщила:
- Сегодня ты едешь в круиз на теплоходе до Казани…
Де-жа-вю!
- Так же, как и два года назад?
- Да, на том же теплоходе и по тому же маршруту.
- Как? Я же не занимаюсь общественно-полезной деятельностью …
- Это награда за прошлые успехи. Снова. Не всем так везет.
- О, да!
- Собирайся!
Вот и весь разговор. Собралась я быстро. Теплоход отплыл в 18:00. Войдя в каюту, я увидела свою соседку. Ею оказалась Юлия Анатольевна. Она сидела на кровати и что-то искала в сумочке. Одета была в белую футболку, белые джинсы и белые кроссовки. Я застыла на месте от неожиданности. Преподавательница подняла голову и, увидев меня, тоже оторопела. Но заговорила первая.
- Здравствуй, Ира.
- Здравствуйте, Юлия Анатольевна.
- Не ожидала увидеть тебя здесь.
- Взаимно, - я смущенно улыбнулась и села на свою кровать. Затем стала разбирать вещи.
- Как дела у тебя?
- Средне, а у Вас?
- Так же.
Помолчали.
- Ира…
- Да?
- Стихи пишутся?
- Нет. Творческий кризис. А почему Вы спрашиваете?
- Вспомнила твое выступление на концерте.
- Понятно.
Разговор зашел в тупик. Мы одновременно отложили сумки, встали и друг за другом вышли из каюты – на дискотеку.
Но даже среди громкой, зажигательной музыки и новых знакомых (в возрасте от тридцати лет и старше) мне было одиноко и не по себе. Я ушла в каюту, не дождавшись окончания дискотеки. Мне надо было побыть одной. Мои мысли и чувства отнимали у меня право на перемены в жизни, как мне казалось. Я влетела в распахнутую мною же дверь и захлопнула ее. Бросилась на кровать, закуталась в покрывало, свернулась клубочком и заплакала. Я не чувствовала, как идет время.
Очнулась, услышав звук поворота ключа в замочной скважине. Да уж, хорошо я захлопнула дверь! Юлия Анатольевна зашла в каюту и включила свет.
- Ира, ты где? – позвала она.
Я молчала, накрывшись с головой.
Она подошла к моей кровати, посмотрела на весь беспорядок и не шутя произнесла:
- Ничего не понимаю! Постель разобрана, покрывало скомкано, а девчонки нигде нет!
- Да здесь я, здесь я! – отозвалась я со слезами в голосе и высунула голову из-под покрывала.
- Ой… - преподавательница увидела мое заплаканное лицо и на несколько секунд растерялась. Я отвернулась к стене.
- Почему ты плачешь?
Я молчала, боясь быть неправильно понятой. По щекам по-прежнему бежал соленый поток. Через несколько секунд я не выдержала и завыла в голос, совершенно неожиданно для себя. Стыд-то какой!
Юлия Анатольевна протянула руку и за плечо развернула меня к себе. Я прикусила губу и ждала словесной нахлобучки. И вот что было дальше:
- Сколько раз я тебе говорила, что нельзя долго переживать и жить прошлым?! – спросила она, стараясь не терять самообладания.
- Много.
- Почему ты так сильно на меня обижаешься?
- А за что? – с вызовом спросила я.
- За то, что я тебе сказала перед концертом…
- Это только мое дело.
- Почему?
- Вы тогда не хотели со мной разговаривать. И сразу дали это понять. Все честно.
- Но почему же мы потом не поговорили?
- Я не знаю.
- Ира, я не думала, что ты настолько наивная и тревожная. Это искренне.
Я села и вытерла слезы.
- Спасибо.
- О стихотворении поговорим в другой раз.
- Хорошо.
- Все выплакала?
- Не знаю.
- Главное, чтобы стало легче.
На этой доброжелательной ноте мы закончили разговор и легли спать.
* * *
Второй, третий и четвертый дни прошли одинаково, если не принимать во внимание города: Ульяновск, Елабуга, Нижнекамск, Казань. Неизбежное дежавю. Времяпровождение в компании взрослых, которые не воспринимают меня всерьез. И где-то в глубине толпы теряется Юлия Анатольевна. По вечерам с ней происходит что-то не то. Она слабеет. Ей плохо. Она все время спрашивает меня: «Сколько можно?!». Чувствует, что я не забыла тот день. Я не знаю, как быть. Честно.
* * *
День пятый.
Возвращаемся на родину. Юлия Анатольевна проснулась рано, встала и быстро вышла из каюты. В ночной сорочке. Разбудила меня, сама того не ведая. Я села на постели, стряхнула с себя дремоту и пыталась понять, что же все-таки происходит.
Через полчаса она вернулась. Никакая. Бледнее, чем всегда. Сорочка мешком висела на внезапно истощенном теле. Взгляд отстраненный. Я просто не существую.
Я оцепенела.
Юлия Анатольевна с трудом добралась до постели, накрылась одеялом и отвернулась к стене… Тишина. В какой-то момент я заметила, что она не дышит. Ужас сковал меня по рукам и ногам. Я закричала… и проснулась.
* * *
День шестой. Июль.
Я вскочила с постели, наспех оделась, взяла белый халат и сменную обувь и помчалась в клиники медуниверситета. Я не до конца понимала, почему меня так несет туда…
Войдя в корпус, я вытащила из сумки студенческий билет, повертела в руке и забыла, зачем вообще открывала сумку. Зажмурилась и погрузилась в состояние, похожее на транс. И вот что увидела во время пребывания в нем.
После концерта я вышла вместе со всеми из актового зала и пошла следом за Юлией Анатольевной. Неосознанно. В какой-то момент мы растворились в толпе, и преподавательница исчезла из поля зрения. Я прорывалась через толпу. Потеряла туфли и попала в терапевтическое отделение клиник. Кто-то сзади накинул мне на плечи белый халат. В коридоре у окна я увидела Юлию Анатольевну. Она была худая, без макияжа, волосы собраны заколкой. Одета была в клетчатую синюю рубашку и узкие темные джинсы. В университете она никогда так не выглядела. Мне стало не по себе. Я подошла поближе и позвала ее. Она отозвалась только с третьего раза, как будто очнулась. Это было ни на что не похоже.
- Что ты здесь делаешь? – шепотом спросила преподавательница.
- Вы что здесь делаете?
- Я болею.
- Что с Вами? Что-то серьезное?
- Нет. Жить буду. Больше ничего не могу сказать по этому поводу.
- Понимаю…
- Теперь ты ответь на вопрос.
- Я «потеряшкой» работаю. Вы меня так назвали после первого экзамена в зимнюю сессию.
- Кого потеряла?
- Вас потеряла из виду. Вы очень быстро ушли после концерта.
- И ты нашла меня здесь. Я вчера перечитала твое стихотворение…
- И?
- Оно очень теплое и искреннее. У меня не получилось сказать тебе раньше, во время поездки в Казань.
- На обратном пути Вам было очень плохо, Вы чуть не умерли.
- Ты испугалась за меня?
- До оцепенения. А потом ненавидела себя за неоказание Вам первой помощи.
- Не бойся. Я живая и буду жить.
- Я знаю.
- Никому не говори, что я в больнице. Даже дома никто не знает. Месяц я лечилась амбулаторно, а теперь решила лечь в стационар и отдохнуть от всего.
- Хорошо.
- Навести меня завтра.
- Да, конечно.
* * *
День седьмой.
Я пошла в клиники, когда мама ушла на работу. По дороге купила апельсины.
В палате, где лежала Юлия Анатольевна, были еще три женщины. Я зашла и поздоровалась со всеми.
- Юлечка, к Вам пришли! – весело сообщила ей одна из соседок.
Та оглянулась в мою сторону и улыбнулась.
- Здравствуй.
При виде ее улыбки я почувствовала тепло. Оно пронизывало меня насквозь и щекотало нервы. Я пыталась не замечать эти ощущения.
Поставила пакет с апельсинами на тумбочку и села на табуретку возле койки.
- Как Вы себя чувствуете?
- Спасибо, лучше.
Мы разговаривали полчаса, а потом я посмотрела на часы и сказала, что мне пора. Юлия Анатольевна забеспокоилась.
- Почему? Куда ты? Посиди со мной еще!
- Нельзя.
- Завтра придешь?
- Да.
Я попрощалась со всеми и ушла. У меня было хорошее настроение: я верила в то, что Юлия Анатольевна скоро выздоровеет.
Навстречу мне светило солнце…
Я открыла глаза и опомнилась: сегодня первый день учебной практики в клиниках. Торопливо переобулась и надела халат. Стала ждать одногруппников.
О том, как прошел день, история умалчивает.
* * *
День восьмой. Август.
Я пошла в гости к другу детства, Саше. Без предупредительного звонка.
Дверь в квартиру была открыта. Саши дома не было. Его родители куда-то собирались, мама плакала. Я прошла в гостиную и увидела… Юлию Анатольевну. Кто-то вызвал ее сюда в качестве психолога. Она разговаривала по телефону, параллельно записывая что-то в блокнот.
- Что происходит? – спросила я.
- Саша в следственном изоляторе, - ответили мне. – Завтра суд.
Эта новость как кирпич на голову. Но я догадывалась, за что его задержали. И молчала.
Юлия Анатольевна закончила разговор и увидела меня.
- Ты вовремя пришла, - сказала она.
- В смысле?
- Ты будешь свидетельствовать в пользу своего друга на суде. И ты знаешь, что говорить. А в остальном я тебе помогу.
Я глубоко вдохнула и… проснулась.
* * *
День девятый.
Я плохо себя чувствую. Я поняла, что больше не хочу видеть эти сны.
Не хочу. Они не дают покоя и наяву.
Я ходила на практику, потом – в школу (в гости). Долго разговаривали с учителями о жизни. Прощаясь, с трудом выпускала каждого из объятий. Даже стыдно.
Позже я ездила в деканат по поводу трудовой практики. Я хочу уехать из города. И везде, где бы я ни находилась, я чувствую спиной взгляд Юлии Анатольевны, хотя ее нет рядом.
Спать легла рано, со снотворного.
* * *
День десятый. Ноябрь. Утром я открыла глаза и увидела, что стою у дверей кафедры общей психологии. В начале декабря у нас зачет. У меня – один долг, лабораторная работа.
Идет занятие. Нашу группу поделили на три подгруппы и развели по разным учебным комнатам к разным преподавателям. Как на экзамене. Я опоздала.
Проходящая мимо лаборантка вдруг остановилась, внимательно посмотрела на меня и сказала:
- Нашлась пропажа! Иди к Земсковой и больше не опаздывай!
Я буквально влетела в аудиторию. Тут же опомнилась. Поздоровалась со всеми и осмотрелась: все места заняты.
- Давай сюда тетрадь! – Юлия Анатольевна протянула руку.
Я достала из сумки тетрадь и отдала преподавательнице. Сама осталась стоять около нее. Съежилась. Она пролистала, нашла лабораторную, просмотрела, сделала свои пометки и отложила тетрадь на край стола. Подняла голову, и мы встретились взглядом. Юлия Анатольевна улыбнулась и тихонько дотронулась до моего запястья.
- Ира, чего ты так боишься? Все хорошо. У тебя нет ошибок. Иди на кафедру медицинской психологии и попроси еще один стул. Тебе некуда сесть.
Я очнулась и выбежала в коридор. Вдруг… расположение кабинетов резко изменилось. Я долго плутала по всему корпусу. Потом дошла до одной закрытой двери, села на пол и заплакала. Внезапно открылась дверь напротив, и оттуда вышла Юлия Анатольевна, уже в пальто и сапогах. Она присела передо мной на корточки и сказала:
- Ира, иди домой. Занятия кончились.
- Но…
- Отрабатывать не надо. Я понимаю, ты очень устала. Вся эта история очень важна для тебя. Тебе нужно время, чтобы прийти в себя и успокоиться.
Вдруг распахнулась еще одна дверь, прямо напротив меня, и коридор залило ярким, белым светом.
Юлия Анатольевна встала и помогла мне подняться.
- Все это время ты жила, чтобы проснуться, - сказала она, - а теперь – проснись, чтобы жить.
Я кивнула, вытерла слезы, шагнула навстречу свету и… проснулась.
Проснулась, чтобы жить.