- Оболенский, - пробормотала Алевтина. - ничего себе! Неужели, родственник Иванны Оболенской?
- Иванна - эта та, которая внучатая племянница губернатора Одессы? - спросил Анатолий Петрович, хотя был удивлён не меньше, чем Куницина.
- Она, - кивнул Алексей.
- Сейчас проверим. Профессор Оболенский? - полковник исчез под столом. - Нет у меня никакой информации. Секунду. Павличенко! Павличенко! Павличенко! Идите сюда!
В коридоре послышался топот ног, и в кабинет буквально влетел молодой запыхавшийся полицейский.
- Я здесь, Ваше благородие, - выдохнул он.
- Павличенко, идите в архив. Мне нужен профессор Оболенский. А точнее - вся имеющаяся информация про него, - строго сказал Суворов. - Достаньте в кратчайшие сроки. И вот ещё: попросите секретаря Идейного чай заварить - гости у меня.
- Понял, разрешите выполнять? - с готовностью спросил Павличенко.
- Исполняйте, - кивнул ему Анатолий Петрович.
- Есть исполнять! - отдал честь молодой человек и быстренько удалился.
- Сколько раз просил не козырять без головного убора, да всё без толку, - буркнул про себя Суворов и обратился к Алевтине и Алексею: - А вы пока садитесь и ждите: сейчас секретарь мой, Идейный, принесёт чай.
- Идейный? - удивилась Алевтина.
- Фамилия такая, - пояснил полковник.
- Так, господин Корякин, - Иванка, наконец, закончила свой научный труд. - звоните своей начальнице. Уже час прошёл. Она должна быть на месте.
- Звоню, уже звоню, - вскочил на ноги Миша, успевший задремать в кресле-качалке. Юноша быстро набрал номер "Большой Московской".
- Нету у нас никакой Алевтины Кунициной, - сердито сказал администратор, узнав голос Михаила. - Не возвращалась. И, вообще, прекратите постоянно нам названивать!
- Я последний раз вам вообще час назад звонил! - возмутился Корякин. - И вообще - что за хамство?
- Хамство?! - распалился администратор. - Вы ещё не знаете, что это такое, молодой человек!
- А ну-ка, дайте-ка мне трубочку, - Иванна едва ли не насильно отобрала телефон у Миши. - Хочу пообщаться с этими господами. Алло, это Оболенская!
- Кто? - не понял администратор.
- Оболенская. Иванна Всеволодовна. Слушайте, сударь, если Вы немедленно не прекратите хамски разговаривать с сотрудником киевской жандармерии, я обращусь к генерал-губернатору и потребую Вашего увольнения! Можете даже не сомневаться! - тоном, не терпящим возражений, заявила девушка.
- Что? - у человека на том конце провода явно был шок.
- Именно! - подтвердила Оболенская. - Вы всё поняли?
Повисла пауза. Несколько секунд царила тишина. Затем администратор тихо и как-то немного испуганно пробормотал:
- Приношу свои извинения за то, как я разговаривал с сотрудником жандармерии, я всё понял.
- А теперь скажите ему об этом, - не угомонилась Иванна и передала трубку Мише. Тот выслушал всё и был просто потрясён. На этом телефонная беседа и закончилась.
- Ну Вы и даёте, - с удивлением обернулся молодой человек к Оболенской.
- Ничего особенного, - скромно ответила учёная аристократка. - Стандартная спекуляция родственными связями.
- Анатолий Петрович, чай готов! - в кабинет вошёл невысокий молодой человек с высоким открытым лбом, облачённый в штатское, и с очками на носу. Каштановые волосы были аккуратно причёсаны, серые глаза смотрели внимательно и строго. На слегка бледных щеках играл румянец.
- Знакомьтесь, мой секретарь - Никита Павлович Идейный, - представил Алевтине и Алексею своего помощника полковник.
- Очень приятно, - обернулись коллеги.
- Алевтина Куницина, ротмистр жандармерии.
- Алексей Крюков, капитан полиции.
- Нами теперь и жандармерия интересуется? - протянул Идейный, пристально глядя на Алевтину. Казалось, что он видит её насквозь. От этого взгляда ротмистру сделалось откровенно не по себе.
- Ну ладно, не задержусь я надолго, вот чай, - Никита поставил поднос с чашками, в которых уже плескался тёплый напиток на стол начальника. - Я свободен?
-Идите,-кивнул Анатолий Петрович.
- Есть, - кивнул Идейный и удалился с таким достоинством, будто он был как минимум самим императором.
Чай не успел даже остыть, когда в кабинет вошёл полицейский Павличенко. Под мышкой он держал увесистую папку. Именно её он положил на стол полковнику Суворову.
- Отлично, очень быстро справились, - похвалил подчинённого Анатолий Петрович. - Спасибо.
- Всегда пожалуйста, - простодушно улыбнулся Павличенко, радуясь, что его похвалили. - Если что - я к вашим услугам. С этими словами он вышел. Анатолий Петрович взял в руки папку.
- Это как раз оно, - сообщил он и открыл материал. - Слушайте. Оболенский Вениамин Иванович, профессор, 1839 года рождения, дед Оболенской Иванны. Работал в нескольких больницах в Харькове и Москве, потом переехал в Одессу. Одним из его любимейших учеников был Виктор Кравченков-Монастырский. С именем профессора связан скандал: учёный был одержим исследованием какого-то препарата, который якобы мог стать уникальным веществом и помогать в проведении операций. Изобретение этого препарата принадлежит Оболенскому, но уже упомянутый Виктор принимал в его создании самое непосредственное участие. Потом стали пропадать студенты. Выяснилось, что профессор ставил над ними опыты, а те, глупые, ради славы и призрачных денег соглашались. Ну, и естественно, умирали. Виктор в этом безумии участия не принимал, но, скорее всего, догадывался о похождениях своего учителя. Когда всё раскрылось, Оболенский свалил всю вину на ученика. Суд профессора оправдал и даже посчитал чуть ли не жертвой. Все материалы по этому делу были изъяты у полиции и вот, то что у меня - всё, что осталось. Говорят, что Оболенскому с его связями избежать наказания помог сам губернатор, который и по сей день управляет городом. Виктора приговорили к расстрелу. Общество отнеслось к этой новости почти что радостно. От парня даже невеста его отвернулась - представьте себе, сама Иванна Оболенская, впрочем, она и не виновата ни в чём: ей было легче всего внушить, что Виктор - убийца. Однако за день до казни он сбежал из тюрьмы. Как - до сих пор тайна. В общем, дело замяли, все файлы засекретили, мне повезло, что хоть что-то осталось. С тех пор прошло пять лет, и никто не знает, куда этот Кравченков подевался и где находится сейчас.
Когда полковник закончил, воцарилась гробовая тишина.
- Бред какой-то, - пробормотала Алевтина. - Опыты, профессор-злодей, и Виктор, получается, жертва?
- Выходит, что так, - кивнул Суворов. - А я и сам удивился: пять лет назад меня в полиции ещё не было, но факты, как говорится, вещь упрямая.
- Да уж, - протянул Алексей. - история интересная...
- Очень, - согласилась Куницина. - Но теперь всё становится понятно: Виктор хочет отомстить Оболенскому и губернатору, который его оправдал, поэтому и использовал Милонского, чтобы тот нашёл кого-то, кто бы внедрился в семью Оболенских и передавал ему информацию о профессоре и губернаторе, а Милонский - Виктору. Но Арсений, товарищ Милонского, что-то узнал, хотел рассказать мне и был убит. А Раевский, которого использовал Милонский и который притворялся родственником Оболенских, стал для Виктора опасным, так как, если не знал, то много о чём догадывался. Вот его и попытались убрать. Однако, после этого неудачного покушения, он выписался из больницы и пропал. Виктор, полагая, что Иванна, чьим родственником притворялся Раевский, знает, где он находится, попытался похитить её, только у него опять ничего не вышло. Теперь, он, скорее всего, либо заляжет на дно, либо начнёт действовать как можно более дерзко и непредсказуемо. Мы должны как можно скорее найти его. Но и в угол его загонять нельзя!
- Всё верно, ротмистр, - отозвался Анатолий Петрович. - Если что - обращайтесь к нам за помощью и передавайте большой привет Коле, то есть, тьфу, полковнику Сердюкову, вот!
- Коле, - усмехнулся Алексей.
- Не смейтесь, молодой человек, - сверкнул глазами Суворов. - Мы с Вашим начальником под Шипкой и Плевной сражались плечом к плечу, но вам, молодым, не понять.
- Почему сразу - не понять? - обиделся Крюков. - Всё мы прекрасно понимаем.
- И ценим Вашу дружбу с господином Сердюковым, - заверила бывшего фронтовика Алетвина.
- Значит так, Алексей, - сказала Куницина, когда они вышли из полицейского отделения. - Вы едете к Оболенской, чтобы срочно узнать, где сейчас находится её дед, и всё, что можно о губернаторе, на всякий случай.
- Хорошо, - кивнул Крюков. - Передать что-то Вашему помощнику Михаилу?
- Да, - кивнула Алевтина, на секунду призадумавшись. - Передайте ему, что он головой за Оболенскую отвечает, и я его лично четвертую, если с Иванной хоть что-то случится!
- Хорошо, - сказал Алексей. - А куда Вы собираетесь?
- К авантюристу Раевскому, - ответила Куницина. - Он ещё тогда, когда мы попали в больницу, говорил мне, что знает кое-что о Викторе. Поговорю с ним: пусть расскажет всё, может, ещё что вспомнит. Да, кстати, как Ваше плечо?
- Нормально, - улыбнулся Алексей. - Болит иногда, но не сильно беспокоит. А как Ваша рука?
- Тоже ничего, скоро бинты сниму, - сказала Куницина. - В общем, как говорится, по коням.
- По коням, - с улыбкой сказал коллега.
Так они и расстались.
Алевтина шагала по набережной уверенным и быстрым шагом. Солнце садилось. Четвёртый день пребывания в Одессе подходил к концу. Куницина успела пообедать в одном из недорогих, но уютных ресторанчиков, а также купить себе шляпу. Теперь девушка направлялась к Целестину. Его дом был совсем рядом, когда вдруг до её слуха донёсся какой-то непонятный шум. Алевтина резко обернулась: в ближайшем переулке пятеро головорезов окружали одного франтоватого господина в фетровом кофейном костюме. Намерения их были вполне понятны. Бандиты явно хотели ограбить незнакомца.
- Стоять! Жандармерия! - решение пришло само по себе.
- Шухер! - свистнул кто-то из грабителей. - Валим!
Трое обратились в стремительное бегство, а двое понахальнее выхватили наганы. Один за другим грянули два выстрела. Алевтина почувствовала, как обожгло грудь. Перед глазами всё поплыло. Последнее, что она помнила, это чьё-то испуганное лицо, склонившееся над ней.
Ласковые утренние лучи разбудили раненую девушку. Она попыталась подняться, но резкая боль в груди моментально в буквальном смысле уложила её на лопатки. Картинка перед глазами стала чёткой и взору Алевтины предстала маленькая комната, стены которой были от пола до потолка завешены фотографиями Веры Холодной. Сквозь полупрозрачные лёгкие занавески на окне пробивались лучи солнца. Куницина вздохнула - в груди закололо - неужели задето лёгкое? И вообще, почему она всё ещё жива? И где находится?
Тихо скрипнула дверь и в комнату вошёл... Целестин Раевский. Раненая аж подскочила. В глазах Алевтины было неподдельное удивление, даже больше - она была просто потрясена, так как ожидала увидеть кого угодно, только не его.
- Доброе утро, - улыбнулся Кунициной молодой человек. - Как себя чувствуете?
- Спасибо, уже лучше, - немного растерянно произнесла Алевтина. Раевский присел рядом. Он осторожно убрал с лица Кунициной прядь волос. Когда его пальцы коснулись её щеки, девушка вздрогнула. Целестин поставил перед ней чашку кофе. Алевтина поняла, что может осуществить своё самое заветное желание и к чёрту все эти дурацкие правила приличия! Девушка просто обняла Целестина...