I
Помню, будто вчера было, тот день, когда ты уплывал в далекие земли. Октябрь был на исходе, и первые заморозки посеребрили увядшую траву. Было ветрено, и мои черные волосы выбивались из косы и трепетали на ветру, словно плети ивы. Помню, как кривила губы, и осипшим голосом твердила тебе «Не уезжай». Ты смеялся, гладил меня по щеке, и говорил, что обязательно вернешься, что я не должна грустить или бояться.
Я повесила тебе на шею оберег, который сделала сама – крепко зашитый красной шерстяной нитью мешочек из кожи. Что там внутри – лишь мне известно. Но ты его не снимай, не снимай, где бы ты ни был. И будет с тобой удача. Ты смеялся тогда, ведь не веришь во все это. А я верю. И знаю, что смогу тебя уберечь.
Потом ты обнял меня на прощанье, и сказал, чтобы я шла домой – ведь у причала холодно, ветрено, а ты не хочешь, чтобы я простудилась. И я пошла. Но не домой, а взобралась на утес, который смотрит в сторону открытого моря, и смотрела, как корабль твой уплывает все дальше от меня, смотрела, пока он не скрылся из глаз. А вечером выпал снег, и весь залив затянуло льдом. Все вокруг белое, как саван, а на сердце тревога, ворочается, и всю душу когтями рвет.
Я не утерпела, в тот же день стала ворожить на воду. Увидать, ничего не увидала, но закляла ветра, чтобы хранили тебя в пути, и заговорила от бед, чтобы обходили тебя стороной. А когда расчесывала волосы перед сном, увидала в зеркале, как блеснул снежной белизной в чаще моих черных волос седой волос.
Дни шли медленно и однообразно, и снег за окном не хотел таять. Я каждый день забиралась на утес и высматривала корабли, но не видела ни одного. Так прошло два месяца. Люди нашего селения начали шептаться , мол твой корабль уже не вернется, ведь холода в этом году сильней, а зимние шторма в море были настолько страшными, что мелкие щепки и обломки кораблей выбрасывало на край обледеневшего залива.
А я ворожила. И прикрывала капюшоном волосы, чтобы не видели люди широких седых прядей у моих висков. Наступил Солнцеворот. Селяне праздновали, и звали меня шумные подруги пойти с ними на гулянье. Но я осталась дома, прясть шерсть. Так я им сказала. А сама уставилась в пламя очага, побелевшими от волнения губами приговаривая древние слова, в безумной надежде увидеть хотя бы твою тень в отблесках огня. Огонь сказал мне, что ты жив, но не дал ответа, где ты. А еще, огонь сказал мне, что скоро будет такая сильная буря, какой не бывало уже много лет. И что в ней погибнут сотни, и не стоит мне перечить воле хозяина морей.
Да только я никого не слушаю. С той ночи я еще больше времени провожу на утесе, я выложила там круг из камней, и на каждом камне – особая руна. Селянам жалко меня – они приносят еду и одеяла, соорудили мне подобие шатра, и следят, чтобы возле меня не затухал костер. Ведь у многих есть близкие на том проклятом корабле. Каждый день прибавляет седины в мои волосы, но я жду. Я должна победить бурю, должна спасти людей, спасти тебя.
Ворожу на огонь, на воду, по птичьим костям и цветным бусинам. Вплетаю древние слова в узоры рун, которые рисую на камнях. И каждый день выпивает из меня силы, и каждый день убивает во мне надежду. И близится злая буря, которая может погубить тебя, мой любимый, мой далекий, мой единственный.
II
Несколько месяцев мы в пути. Мы побывали у других берегов, счастливо избежали бурь и штормов, и даже ни разу не встретили морских разбойников. Теперь мы плывем обратно с ценным грузом. Но это не радует меня. Сердце мое неспокойно, его терзает тоска по моей любимой. В шуме волн я слышу ее песню, в каждом сне вижу ее лицо. Мне нужно домой.
Но нам еще долго плыть. Лишь к весне мы увидим наш родной туманный залив, и черепичные крыши селения, которые так ярко блестят в солнечном свете после дождя. Мы увидим серый утес, выступающий далеко в море, и я знаю, что на его вершине будет стоять моя любимая, упрямая и смешная. А завидев мой корабль, она побежит вниз, чтобы встретить меня у причала. Я верю, так будет.
Только вот еще через многое нужно пройти – зимнее небо сегодня пасмурно, тучи приобрели свинцовый оттенок. Море неспокойно, вот-вот начнется шторм, а день, между тем клонится к закату. И мне снова кажется, что я слышу голос любимой в шуме морских волн. Ветер усиливается, волны становятся все яростней. Мелкие капельки воды зависают в воздухе, с неба срывается мокрый снег. Почти ничего не видно. Через несколько часов становится ясно, что мы окончательно сбились с курса. А шторм ярится все сильнее, кидая судно из стороны в сторону. Уже окончательно стемнело, и все, что нам остается сейчас – уповать на милость хозяина морей, который, может быть смирит свой гнев и позволит нам сегодня выжить. А я все четче и четче слышу голос любимой – он громче, чем грохот волн и свист ветра. Должно быть, я сошел с ума от страха, и теперь слышу это. Что ж, если мне суждено погибнуть, я погибну под песню возлюбленной, пусть даже ее голос слышен только в моей голове. И тут я слышу, как рулевой кричит, что видит свет. Поднимаю голову, всматриваюсь промозглую мглу, и тоже вижу – крошечный теплый живой огонек, где-то очень далеко и высоко. Должно быть, это маяк. Других ориентиров у нас нет, и мы берем курс на спасительный свет. Через какое-то время корабль словно попадает в воздушный коридор – справа и слева от нас бушует дикий шторм, а мы –будто попали в штиль. Огонек разгорается ярче, и тут я чувствую, что корабль начинает почти лететь к нему по волнам, будто бы его тащит какая-то неведомая сила. Мы еле держимся на ногах, кто-то молится, кто-то изрыгает потоки грязной брани. Почти все уверены, что все мы обречены на погибель. И лишь я лелею в душе надежду, что это не конец, ведь слышу голос своей любимой, ее песня заглушает грозный голос моря, и дарит веру в благополучный исход.
Мы плывем с сумасшедшей скоростью всю ночь. А потом, когда наступает утро, корабль замедляет ход. Туман рассеивается, и мы видим то, что кажется невозможным – серый утес, и родной залив. На вершине утеса что-то сияет нестерпимо ярко, и невозможно понять, что же это. Залив, который в это время года покрывается льдом, выглядит странно – в середине его кто-то словно прорубил гигантский коридор. Все еще не веря своим глазам, мы разворачиваем корабль в сторону порта. Когда мы подплываем к причалу, сердце мое вздрагивает – я вижу знакомую тонкую фигурку в плаще с огромным капюшоном. Команда спускает сходни, и я сбегаю на берег, чтобы обнять тебя. Но ты не бежишь ко мне, ты лишь робко подходишь, почему-то склоняя голову вниз. Ветер вдруг сбрасывает с тебя капюшон, я с трудом подавляю изумленный возглас – твои волосы, дивные волосы цвета вороньего крыла стали белыми, как снег. И тут меня осеняет:
- Так это ты была тем светом, который вел наш корабль? Ты спасла всех нас, родная?
- Да, любимый мой. Только вот за все приходится платить – видишь какая теперь, седая да некрасивая стала, - с горькой усмешкой говоришь ты, и в глазах твоих стоят слезы, - Другую теперь ты себе найдешь. Кому нужно седая ведьма?
А я смеюсь, и подхватываю тебя на руки, мою, сильную и упрямую, но порой такую глупую девочку. Целую твое прекрасное лицо, и снова смеюсь от переполняющего меня счастья. И даю обещание, перед богом и людьми – я больше никогда от тебя не уеду.
22 декабря 2014