В ряду декабрьского чтения 2014 года, насыщенном вдохновляющими открытиями, хронологически повесть Колина оказалась последней и такой, что не могу не отодвинуть на потом все иные дела. До нее хранить свою истину «сомкнутыми устами», изредка набрасывая на вентилятор соцсетей горстку желчи, было «легко и приятно». Твиттер, как известно, машина. Глупо обижаться на машину. Но когда мне была рекомендована в качестве «близкой по духу» известная госсотрудница Марго, я понял, что набросил уж и вовсе не желчь. От депрессии меня спасла повесть «Расстрелянный». Не пресловутой исторической правдой, потребной ханжам, не деталями, из которых якобы возрождается достоверное прошлое – художественностью. Достоверность действительно ошеломляющая. Дистанция между скриптором и нарративным слоем минимальная. Такой эффект бывает в камерном театре, когда зритель боится шелохнуться, потому что он этим вторгнется в действие. Здесь это происходит в предрасстрельной камере. Невольно задаешься вопросом: автор кто из этих трех тюремщиков? Он, автор, и до того создает впечатление документальности. Однако документов в повести всего 24 – остальное вымысел.
24 отчета былых коллег нынешних правителей России. И номера архивных дел указаны. Нынешние-то из «элиты» тоже не сразу главнокомандующими или даже полковниками стали – в лейтенантах-то и над отчетами корпели. Да и в лейтенанты, миновав участь сексотов, вряд ли попали бы. Проблема в том, как в «элиту» влетели.
Если вы не проигнорируете художественность повести, то автор даст ответ. Простой! Благодаря амбивалентности. Тот же Лаврентий Берия оказался не примитивным злодеем, а полезным управленцем. Это он загодя создал военные предприятия-дублеры, позволившие экстренно мобилизовать промышленный потенциал.
А номерные казненные? Если былой поручик Киже плод бесполезного разгильдяйства, то номерные – ресурс для корпоративного творчества.
А соблюдение буквы Закона на пользу беззакония? Да у нас вся нынешняя власть уцепилась за наречие «подряд» и вон куда вылезла!
За повесть «Расстрелянный» в 2014 году Василию Колину (а это первая его крупная публикация) присуждена премия имени Марка Алданова. В том числе и на основании следующих рецензий:
«Вещь жуткая от начала до конца. Время действия 1953 год, место действия, по-видимому, Лубянка или Бутырки. Мы так и не узнаем имени приговоренного к смерти заключенного под номером 1132. Этим подчеркивается безличность жертв в глазах органов, творящих террор по указанию свыше. В повести выведены типы палача, прокурора и тюремного врача, чьи зачатки человечности глушатся водкой, а соблюдением бюрократических правил подменяется представление о законности. Исторический фон повести... основан на достоверных фактах.» (Л. Оболенская-Флам о повести В. Колина «Расстрелянный»)
«Это замечательная повесть... – о страшном периоде времени в советской истории – месяцы до и после смерти Сталина. Автору удалось воссоздать тот страшный мир, пропитанный человеческими страданиями и смертью... У жестокости появляется человеческое лицо, и начинаешь представлять, как принимались в то время решения – и совершались преступления против человечности.» (В. Купчинецкая о повести В. Колина «Расстрелянный»)
Нет, милые дамы, повесть далеко шагнула за рамки означенного вами формата. Дышит она современностью, своевременностью, без которых история – игра в бирюльки.
Мы из истории выползаем на долгую свою жизнь несостоявшимся «номером 1132». Мы не в истории живем, а в актуальности.
Хотя это уже проблема философская, онтологическая. О Василии Колине уверенно говорю: живет! И представляет волю иных живущих, сколько бы их ни было.
Повесть опубликована в «Новом Журнале» 2014, №277