Мир проходящему!
“…Спали родители, спали их дети
Когда стали Киев бомбить. …”
ДВАДЦАТЬ ВТОРОГО ИЮНЯ…
ДВАДЦАТЬ ВТОРОГО ИЮНЯ - песня времен Великой Отечественной войны. Слова написаны поэтом Борисом Ковыневым на музыку популярного вальса Ежи Петербургского «Синий платочек». Песня сочинена непосредственно после начала войны: первая известная запись сделана на Украине бойцом Н.И. Немчиновым 29 июня 1941 г.
От автора
Читать и произносить в жёлто-блакитном цвете
Читати і вимовляти в жовто-блакитному кольорі
ЧЁРНЫЙ СНЕГ
Нарастающие с каждой секундой, долей секунды, неслышимые реви впивались во всё тело, сверлил, буравил мозг, в глазах шли жёлтые круги. Люди корчились, обомлевали, выходили с рассудка, теряли сознание… схватившись за голову причитали, взывали о помощи, кричали не понимая от чего, глухой пронизывающий крик переходил в стон, вытьё.
Одновременно по небу с запада на восток с нарастающим шумом переходящим в гул пронеслась раскалённая головешка влача во след огненный шлейф, шипящий, как шкварка. Рассыпающими искрами ослепляла небо, принудила вздрогнуть всё живое, прижаться к долу.
Полёт небесного тела замедлялся, как бы затормаживался с близостью к земле, ослепительно белёсый шар мерк в раскалённый до красна цвет. Расплывчато, но довольно различимо на огненном теле прорисовывался чёрный узор, отдалённо напоминающий крест.
Раздался рокот.
Летящее тело взорвалось.
До сель лазурно-голубое небо обуглилось, белые облака стали пепельно-серыми, вольные ветра принесли удушливые запахи смрада и гари. Птицы в тревоге покинули небо. Вековые деревья осыпали листья, травы пожухли, их мертвенный цвет коррозией разрушал сознание. Налетевший, как ураган идольским насилием ржавой чумы попран Ветхий и Новый Завет. Задуты пылающие свечи, угасли пламенность молитвы и устремление к Богу. Ангелы разлетелись. Купола - маковки и луковки величавых храмов увенчанных золочёными крестами померкли, игра золота и сияние солнца канули. Святыни! Святыни пережившие трёхсотлетний гнёт монголо-татарского нашествия, уцелевшие в кровавом рассвете двадцать второго июня… Но теперь… Но это… Это иное, иное «откровение». Небу осталось лишь скликать заблудшие души.
«Как снег на голову».
Небо, то совокуплялось, то разверзлось, неожиданно посыпался снег, черный, черный снег – метель, вьюга, завируха. Он падал и падал… падал не переставая, таял превращаясь в леденящую воду растекаясь ручьями в смоль, напоминающими чёрные траурные ленты. Вот изредка пролетают белые снежинки, белые, белые - нетронуты… они завораживают и притягивают, не отпускают, глядя на них теряется счёт времени, ажурное сознание становится невесомым и хочется парить… Свобода! Но, едва коснувшись земли они тают, тают капельками чистой воды, в кристальные слёзки, перемешиваясь с набухшим оцеплением одурелого «покоя».
Нет, да нет, в сей кутерьме время от времени, от часа к часу с небесного потолка в утробу земного хаоса и неразберихи, изредка пролетая падали на редкость красно-рубиновые снежинки, их густой насыщенный цвет иногда отливал ягодой малины. Толи из за цвета, или впрямь они казались тяжелей других, но опускались легко, медленно, опускались, таяли, превращаясь в благоухающие багровые сгустки, в довершении растекаясь тонкими душистыми струйками цвета в клюквенный сок.
Город - проспекты и улицы, дома и горожане покрылись язвами оспы, скользким, прелым «отваром» грибковой плесени с запахами затхлости, отхаркиванием и плевками туберкулёза.
Из всей химерной черносотенности, жадного обскурантизма лишь славянская величественная река “…Реве та стогне…”.
…
январь, 2015 г.
Skype: Ay.Ros
Обаче – Мир проходящему!