Огрызнулся
Есть рядом с моим домом, в торговом центре «Меркурий» почтовое отделение, номер 6. Ну, а поскольку с газетами и различной корреспонденцией я маленечко, одним местом, так сказать, связан, то в это почтовое отделение я довольно часто захожу. Удобно ведь, рядом с домом и ехать никуда не надо. Зашел и дела свои все почтовые сделал.
Заходить-то я, захожу, да вот, если честно, не особо люблю это делать. Вы спросите: «Как так, да почему так?», а я на это отвечу вот почему! Не нравится мне это отделение. Вроде все там есть, чтоб разные почтовые удобства были, да вот аура там какая-то нехорошая, неприветливая. Неоднократно я это замечал, неоднократно с этим сталкивался. Девушки там вроде симпатичные сидят, к таким идти-то идешь с удовольствием, да вот в глазах у них что-то есть недоброе. Впрочем, сразу оговорюсь, может одна и таже девушка каждый раз мне попадалась, да вот, как известно, одна овца с определенными наклонностями все стадо портит.
А последний раз, два дня назад, так вообще случай смехотворный вышел. Письмо мне нужно было отправит в газету одну с рукописями. А это ведь как делается: берешь большой конверт, что бы в него листки А4 влезали, запечатываешь, а потом на почте, в зависимости от веса письма, на него марки наклеивают. Ну, я на почту пришел, к девушке симпатичной обратился, дескать, так и так, наклейте мне марки, хочу письмо отправить. А девушка симпатичная мне говорит, причем очень приятно и с улыбкой (что мне, естественно понравилась):
-Вам заказное или простое?
-Да что вы, - отвечаю, - какое заказное, обычное.
Ну, девушка мне конверт взвесила и, обращаясь к другой девушке, что сидела в дальнем углу почты, прокричала:
-Восемьдесят пять граммов, посмотри, пожалуйста, сколько это?
А девушка из дальнего угла почты ей и ответила:
-Семь десять!
И вот тут-то, собственно говоря, и начался весь конфуз. Не услышала девушка, у которой мое письмо было, это. Ну, не услышала и не услышала, всякое может быть, я ведь тоже могу, что-то иногда не услышать, случается это со мной. Так что ничего в этом страшного нет абсолютного, по крайней мере, для моего понятия.
Одним словом дала мне девушка марок на девять рублей десять копеек. Я быстренько эти марки приклеил, а когда приклеил, то вдруг сообразил, что заплатить нужно было на два рубля меньше. Однако я тут засомневался, может я чего не услышал, может я чего не понял. А поэтому говорю, спокойно и доброжелательно:
-Так вроде вон та девушка из дальнего угла сказала, что семь десять надо заплатить, а вы мне марок на девять десять дали!
Ну, девушка мне симпатичная, спокойно и приятно отвечает:
-А вы к той девушке обратитесь и выясните.
Ну, я и пошел к той девушке, что сидела в дальнем конце почты. Лучше я бы этого не делал! Хотя с другой стороны, опять же, сюжет для рассказа созрел, что тоже свои плюсы имеет.
-Так и так, – говорю, причем спокойно и приветливо, - так, сколько же стоит мое письмо, девять десять или семь десять?
-Семь десять, - послышалось в ответ тоном, в котором сплошь и рядом сквозила недоброжелательность и неприязнь.
-Ну, тогда прошу вас, мне два рубля вернуть, - сказал я, думая по своей наивности и простоте, что действия мои справедливы.
-Вы уже марки наклеили, и возвращать вам два рубля я не буду!
Думаю, что комментарии давать по поводу этого заявления, нет надобности.
-Ладно, - продолжаю я спокойно и вполне дружелюбно, так как вывести меня из себя это дело трудное, - не можете деньгами, давайте конвертик, письмо родственникам напишу (что очень даже хорошо).
-Нет у меня конвертов за два рубля! - уже совсем по хамски ответила мне девушка, что сидела в дальнем углу почты.
Но я и тут не обратил внимания на эти хамские нотки, может просто не выспалась девушка, а может еще что, всякое ведь случается. Поэтому я сказал, опять же очень миролюбиво, так как считаю, что в любой ситуации можно по-хорошему договориться:
-Если у вас нет конвертика за два рубля, то продайте подороже, я доплачу!
И тут, дорогие читатели, я услышал все, что обо мне думают. А думают обо мне, надо признать, как оказалось, очень даже плохо. Причем все это «плохо» сводилось к одному: ходят тут всякие, кому два рубля жалко. Я не остолбенел, я не удивился, поскольку подсознательно, очевидно, что-то такое уже ожидал. Аура почты мне навеяла. Ну, а что касается двух рублей, то тут я так считаю: во-первых, хоть и невеликие это деньги, да только тут два рубля, там два рубля, здесь два рубля и без штанов останешься, а во-вторых, дело это принципа. Я человек обычный, поэтому тоже не без недостатков, а посему принцип этот даже очень уважаю.
-Девушка, милая, - говорю, опять же без всяких выражений в голосе - а повежливей можно!
Девушка, по всей видимости, ожидала от меня тоже чего-то хамского, поэтому на мгновение смутилась, выражений же в голосе моем не было, но остановиться уже не могла и с возмущением рявкнула:
-Вас вон та девушка просто не услышала!
-А я, собственно говоря, и не обвиняю никого, - сказал я так, и это была чистая правда.
Понимая, что она, мягко говоря, не права, моя почтальонша с раздражением оторвала от моего конверта марку за два рубля, наклеила другую и швырнула мне эти несчастные монеты, из-за которых и разгорелся весь сыр бор. Но дело, как я уже сказал, принципа.
Ну, я тогда этой девчушки, которая, кстати, мне в дочери годится, так сказал:
-Не советую вам девушка в другой раз так со мной себя вести. Я ведь и огрызнуться могу, причем самым неожиданным для вас образом. Я не буду кричать, я не буду шуметь, я даже ваше начальство требовать не буду. Я буду действовать совершенно по-другому!
На этом, собственно говоря, можно и поставить точку. Но все-таки такое хамское, а по другому я сказать не могу, отношение ко мне меня задело. Я ведь тоже, как уже говорил человек, и поэтому просто так все оставить не могу. Да и, кроме того, отец мой, которого я кстати очень любил и уважал, и которого многие в городе знали, учил меня всегда давать сдачу. Вот я ее и дал, поскольку кричать, шуметь и чего-то требовать я не хочу и не люблю. Огрызнулся, как и обещал, и, признаться, доволен этим.
Ну, а если после этого в шестом отделении связи меня обслуживать вообще перестанут, а такое вполне может быть, то я и не расстроюсь. И скажу честно так по-мужски и по-русски:
-Ну, и хрен с ними!
Буду ходить в наше центральное отделение связи, где аура, как я ее ощущаю, значительно доброжелательней к посетителям.
19.06.2004 22:35
Смолюк А.Л.