Каждую ночь старая комната сталкивается с одним и тем же привидением, даже при слабом освещении ночника, воздух заметно сгущался, его завихрения равноценны действу помешивания киселя. Медленно и незаметно над потолком образовывались серые лохмотья одежды гостя из параллельного мира.
Беспокойно ворочаясь на диване, Николай вжался в подушку, шорохи усиливались, на сей раз все было намного сильнее.
- К-кто здесь, откуда этот запах мертвечины, с каких миров занесла нечистая -отзовись, чего молчишь, проявись - не испугаюсь. Угораздило же меня чуять, как крыса! На какой колеснице черти принесли?
- Принесли, принесли, - нараспев ответило привидение. - А если честно, не уносили вовсе, я давно здесь, застрял, даю знак - не слышишь. Помощь нужна, не поможешь - замучаю, покоя не дам, стукну, грюкну над ухом зазвеню - перепонки лопнут, смрадом дышать буду.
Озлобившись, хозяин привстал с подушки, руки заметно дрожали. Не странно ли здоровому мужику встретиться с тем, чему не всякая женщина верит, что повлияло, холостяцкая жизнь, похмельный синдром повернул мозги не в ту сторону или заумные книги?
- Что, друг, страшно? - не унималось привидение.
- Пошел к черту, вовсе нет, привыкший, только к чему по ночам беспокоить, люди работают, выспаться надо. Тебя звать-величать как, по имени бы надо, по отчеству, древний поди, вразы старше трех моих жизней.
- Не забивай голову, - живо откликнулось привидение, - понятно? Хочешь зови Лис Темыч, существо бестелесное, обоих полов сразу, тем более в игрушке живу, оранжевом лисенке, дом охраняю вместо домового, игрушка охранять не может, а я могу, я живой.
- Какой же ты живой - мертвяк ты!- выкрикнул Николай, но вовремя спохватился, соседи подумают, белочка посетила. - Ты дух, страшный, одинокий дух, брысь отседова нечисть безмозглая!
- Не стоит, нечего на меня брыскать, я тебе не булгаковский котяра, нечего на меня, Лис Тёмыч я - прошу любить и жаловать. В бывшей общаге моряков живешь, знаешь поди. Споры о работе девочках, пили по-черному, междурейсовые гулянки проспиртовали этот дом на триста лет вперед. Пот, блевотина, окурки - его визитная карточка, жители квартала прозвали его "пьяный домик".
В один из горячих споров не поделили деваху, схватились, клубком по коридору, до лестницы, на следующий день в рейс, а мы любви не урвали -негоже! Это как у правителей - два человека ради бабы войну развязывают, сметают целые миры.
Девка красивая, Раиской звали, а тут мы, горячие головы, рвут на части, покоя не дают, как псы на сучку во время течки, заступился я, жалко стало, чем шибанули - не знаю, кирпича не было, бутылкой наверно, охнуть не успел, во тьму провалился, а та-ам хуже нашего живут. Ножи, резня, тебе, говоришь, страшно, мне страшнее было - ужас. Кто на цепях за кожу подвешен, кто на вертеле жарится, большинство в котле, над огнем сидят, думал сон, но понял - ад это.
Стал грехи вспоминать, молитв не знаю, говорю своими словами, от сердца. Котел кипит, угли трещат, один грешник дрова пилит, другой подкладывает, конца нет мукам кричащих. Насмотрелся я, когти рвать надо, если сплю - проснуться.
Не тут-то было: "Что, любезный, и ты попал? Привыкай, вечность штука длинная, вся перед тобой, во всей своей ужасности". Кто это был, не понял, врешь, думаю, не возьмешь, это обычные глюки, в море без меня не уйдут - дождутся.
Знаешь, Николюшка, никогда в святых не верил, а тут, как заору, Господи, спаси окаянного раба Твоего, пить брошу, на дай в геенне пропасть. Токо это сказал, просветлело вокруг, тихо стало, как в могиле, замедлилось время, уплыло ужасное видение, и очутился здесь, где когда-то бузили. Вижу - новая обстановка, новые люди, новый хозяин поредело народу - что случилось? Оторопел, хотел рюмку взять - сквозь нее промахнул, кричу - не слышишь.
Решил по щеке тебя вдарить - снова мимо лица, только воздух разрезал. Ты показался мне привидением, так и сяк, со всех сторон обошел, думал фокус какой, и доперло до дурака - я, я умер, а ты живой, настоящий - секешь, сколько времени прошло, день, месяц?
- Дурак, нет, если обоих полов, дурако ты, получается, на дворе 2010й, - чертыхнулся Николай.
- Не может быть... выходит, на несколько лет застрял и только сейчас меня услышал. "И увидел".
- К Богу хочу, к праотцам, выручай, братан, ты ведь тоже из моряков?
- Отстань говорю, дай поспать, на работу завтра, нет, сегодня уже, вагоны разгружать - не по потолку летать, был и в моряках.
- Нет, он еще и издевается, отфутболить хочет, отнекивается, - обиделся Лис Темыч, - он еще и смеется! Иди на мое место, попорхай, если такой умный, а я вагончики поразгружаю, давай, чего же ты - струсил? Вот и молчи, правду говорю - отправь в праотцам, заждались, стол накрыли - а, Колюнь?
- Как, как, черт тебя побери, туман лохматыч, я же не Господь бог, не Матерь божия, не Архангел Михаил, нашел к кому обращаться, самому бы не пропасть, не вляпаться по дури своей, сгинь, нечистая!
- Мог бы, сгинул, не в тар-тара-ры, к ангелам хочу, внемли гласу моему, из дома выживу, беду накличу, если откажешь, сам не рад будешь, Коля, Коленька, Колюня, буду мучить до июня, а июньская беда тебя затянет в никуда.
- Отстань, говорю, - цыкнул Николай, вскочив с постели, - сейчас огребу, по частям не соберешься, чего привязался, не умею, не знаю, не обучен!
Налив воды, включил чайник, пыжься, не пыжься - сон пропал. Пройдясь из угла в угол, задрал майку, нервно почесал живот, на часах три ночи, головная боль раскалывала череп.
Лис Темыч завис над потолком, серые одежды реагирующие на колебание воздуха, жутко сливались с цветом лица, если это можно назвать лицом, повисев пару минут, переметнулся в другой угол, сиротливо захныкав, как ребенок.
-Ну, ну, на жалость не бери, видели мы таких, ребятенком прикидывается, не детский у вас голос, батенька, отнюдь, достало, тенето поганое - дашь спать? Вот гад, навязался на мою голову, к бабам стучись, они горазды на фантазии.
Николай бросился на диван, забыв, зачем включал чайник, нахлобучив га голову подушку, грубо выругался, привидение недовольно скривило морду, наступила затяжная пауза.
За дверью тишина, соседи видели десятый сон, стрелки часов жадно съедали минуты, заглатывая время. Настоящее неумолимо сбегало прочь, мгновенно превращаясь в прошлое. Минут бы двадцать, всего двадцать минут ,чтобы сбить сон, снять усталость.
- Днем побеседовать слабо, - крикнул Николай, ты днем проявись, ночью и дурак сможет.
- Днем холодная кровь не позволяет, не уводи разговор, не отнекивайся, поможешь или нет? Женщины меня не слышат, пробовал, поют под нос, крутят бигуди - хоть тресни, всё до фени.
- И это словечко знаешь, - оживился Николай, - во, дает!
Привидение обрадовалось, в голосе хозяина появилась нотка надежды, это уже кое-что, скоренько, скоренько оно сползло на пол, приблизившись к дивану, раскидало лохмы на истерзанную бессонницей подушку.
- Придется, Коленька, придется помочь, слушай подсказку: В конце коридора, за косяком наличника балкона, на счастье, когда-то я оставил копейку, простую, завалящую копейку - найди, это ключ к переходу, в ларьке я задолжал за сигареты - заплати, не обеднеешь -понял? Вот что привязывает к этому миру, копейку не додал, а мороки на триста лет хватит.
- Допустим, там ее нет? - с обреченностью в голосе спросил Коля.
- Там должна быть, там, ремонта не было, успел я, ежели что, людям наврешь - номер телефона на клочке ткнул, теперь ищешь. Щель большая - тетрадь влезет, найдешь, в полдень, в безлюдном месте бросишь в солнечный диск со словами "сейчас в раскрытые ворота с любовью должен ты уйти", и все, работа сделана, тогда навеки я покину твой премилейший уголок, на работе соврешь - заболел, только ты должен выполнить эту миссию, ты, на всякий случай - прощай.
- А не получится - донимать будешь? Нет уж, отпущу мытаря, сейчас же пойду, пока все спят, а то нарвусь - засмеют, скорее бы все кончилось, косяк ломать не стану, не достану - не виноват, понял, безмозглый?
Николай натянул спортивки, нашел кусок проволоки и вышел в коридор, табуретку взял в общей кухне, волнение захлестывало, возился минут сорок, оглядывался, прислушивался, на самом деле прошло пять минут. Что-то зацепил, руки вспотели, не выронить бы, ближе, ближе и вот копейка у самого края - есть! Подставив ладонь, подпихнул и дело наполовину закончено, только слез, вышел покурить сосед. "Ты чё здесь", - удивился он.
- Ой, Мишка, здорово, хорошо, что не спишь, - первое, что пришло в голову, выпалил Николай. - Курить ищу, на улицу бежать неохота, окурок бы найти.
- Зачем окурок - на целую, - протянут Мишка.
- Вот спасибочки, выручил дружок, пойду досыпать.
Обошлось, взяв табуретку, Николай отправился к себе.
- Э, так че с табуреткой-то, - спросил Мишка, - наверху окурки не растут, они на полу валяются? "Так это... может. кто ткнул, я и сам бывает, тычу про запас".
Метавшись из угла в угол, его ждало привидение.
- Наше, нашел, спрашиваю, не тяни кота за хвост и так тошно?
- Тошно - сблюй, - зло выругался Николай, - весь сон сбил, зараза, ладно, отцепись, утром доведу дело до конца, потом чтобы духу твоего не было!
- Я что, я ничего, поспи, конечно поспи, замаялся, - заюлило привидение, - спасибо, если к Богу попаду, замолвлю словечко, поспи. "Говорю, не лебези, скройся с глаз моих, замолвит он, сердце-то у тебя где - нету, тенето и есть тенето, все - амба!
Привидение сделало круг почета и скрылось в вытяжке, Николай отпил чаю, плюхнулся в постель и тут же послышался храп.
Наутро он позвонил на работу, сказал, заболел, дождавшись полудня, отправился в безлюдное место, оглядевшись, кинул копейку, как велело привидение. По приходу домой, с волнением ждал ночи, привидение обязательно появится, без него как-то неуютно, одиноко, копейке верить нельзя - все это ерунда, но, было непривычно тихо...
Где оно, это лохматое чудилище, куда попало, нашел ли Лис Темыч своих, успокоился ли, помнил ли о нем, Кольке с общаги? Господи, все мы грешим, помоги рабу Твоему, прими душу заблудшего, помоги освоится в новом мире. Аминь.
2005г.