право выбора не дано

               
"Они шли навстречу друг другу, шли по воле небесной, по дороге единой, каждый своим путем.
И родились они в одно время, и учились в одинаковых школах. Играли в одни игры и слушали одинаковые песни, и право выбора было у каждого, и каждый выбрал свое: один начал воровать, другой поступил в институт, первый - скитаться по тюрьмам, второй - по карьерной лестнице. В итоге: одного приговорили к смерти, другого наградили орденом за заслуги перед отечеством.
Я ждал их в назначенном месте, чтобы поставить авторскую точку…"

- Ну и что? - ухмыльнулся редактор, нервно выбросив руку вперед, - да такого чтива, если не сказать прямо, у меня весь стол завален, а вы… извиняюсь,  могли бы и заметить - он весьма бо-о-льшой!
- Да уж, огр-о-мный, - невольно в тон ему пропел собеседник и съежился на казенном стуле, съежился, будто оправдываясь всем телом за свою неучтивость к редакторскому столу, покрытому зеленым бархатным сукном с проплешинами. А главный, словно забыв о собеседнике, уже вальяжно развалившись в кресле, миролюбиво отвечал на свой вопрос: - в общем, концепция ваша понятна, идея не нова конечно, но если проявить фантазию, может получиться вполне приемлемая вещь и, главное… соответствующая политике редакции.
- Простите, - робко произнес визави, - что значит «политике редакции»? – А то и значит – мы государственное учреждение и не потерпим всяких там, вольностей, понимаешь…
- Угу, - только и посмел вымолвить посетитель, глядя снизу вверх на рябого великана, восставшего вдруг, аки феникс над столом своим, восставшего из славы багровой в том яростном гневе, где кулачищи наперевес, а справедливость не компромисс, где птица не дышит и зверь без телес...
 
По крайне мере нашему горе-писателю это не причудилось, а вот почему, мы никогда не узнаем – от страха или от его чрезмерно чувственной натуры? – Закат, право слово, за-а… -  успел лишь вымолвить он и лишился сознания…

 "бывает", - в брезгливой ухмылке скривился редактор и покинул пустой кабинет.