- Иван, ты живой? – позвонила Ирина в Горловку и, услышав его голос, облегчённо вздохнула.
- Живой, Ирин. Всё нормально.
- Слава Богу. Говорят, Горловку разбомбили.
- Не разбомбили, а побомбили. Окраины города сильно пострадали.
- Жертвы, конечно, разрушения, - тихо продолжила Ирина.
- И все вытекающие последствия. У них «грады» наверное закончились, вот и бомбили из «ураганов» и «смерчей».
- Представляю масштабы. Ты там держись, дружище.
- Стараюсь, насколько это возможно. Я живу в центре города. Сюда только один случайный снаряд попал. То ли траекторию изменили, то ли близко к границе подошли и шарахнули.
- Людей жаль: в подвалах январских долго не посидишь: и воспаление лёгких, и бронхиты, и «оэрзешки» можно подхватить.
- Быть бы живу.
- Быть бы, Вань, а всем живым какими лекарствами лечиться? В аптеках такая дороговизна и такой скудный ассортимент, что поневоле начнёшь лечиться прабабкиными методами.
- Прорвёмся, подруга.
- Хорошо, до связи. Главное – услышала твой голос.
**
С Иваном Ирина познакомилась на фестивале «Рыцари слова» в Дебальцево. Это было так давно, ещё до войны. Сколько чудесных встреч было тогда, песен, стихов, музыки, кулеша и чая с дымком. Организатором был Александр Морозов - неизменный шутник и балагур Саша, умеющий поддержать любую тему, песню, спор и диспут. И как он везде успевал? Столько людей суметь собрать из разных городов и весей, всех угостить, разместить, выслушать и провести мастер-классы с конкурсами.
Было… было…
Был там и Иван Нечипорук. Улыбчивый молодой человек с очень серьёзным взглядом. Когда Иван читал стихи о шахтёрах – все замолкали: кто, как не он, шахтёр, мог рассказать о тяжёлом труде под землёй. А стихотворение «Два Ивана» просто покорило Ирину, и она написала своё «Родство Иваново». Интересно, знает ли он об этом? Как-то недосуг было рассказывать, да и возможности такой не представилось, хоть и была у них ещё одна встреча в самой Горловке.
Иван организовал в своём городе литературное объединение и пригласил друзей из Макеевки в качестве почётных гостей.
- Ну, какие мы почётные? – удивилась Лиза, председатель ЛИТО Макеевки, - правда, Ирина?
- Ни-ка-кие, - подхватила шутку Ирина.
- Ладно-ладно, - согласилась Елизавета Николаевна, - Мы здесь все «ого-го, какие»!
Вот так тепло и с прекрасным чувством юмора началась встреча в «Музее миниатюрной книги». Экскурсовод водила маленькую, но очень почётную делегацию от стенда к стенду, рассказывая о каждой книжице такие истории, которые и в большой книге не вместились бы, но она с искренним азартом продолжала свой рассказ, ловя на себе восхищённые взгляды благодарных слушателей. И тут она предложила подойти к стенду с микроскопом.
- О, чудо! – вырвалось у Ирины. – Это настоящая книга! Сколько же кропотливого труда вложено в эти работы! Даже через окуляр микроскопа трудно разглядеть буковки текста. Всё здесь настоящее. Если бы не микроскоп, никто бы не заметил книгу. Неужели настоящая?
- Настоящая, - подошла работник музея ближе и начала свой рассказ о том, с чего всё начиналось в музее, кто первым сделал миниатюрную книжицу, кто спонсировал музей, кто привозил бесценные подарки.
- Есть у нас ещё один стенд, сказал вдруг Иван шёпотом, - Давайте подойдём вон к тому столу.
- Это книги Шевченко?
- Именно.
- Я любила в школьном возрасте читать его стихи.
- И я была неравнодушна к его темам.
- А у меня дома хранится книга, изданная в сороковых годах прошлого столетия. Правда, она самых обычных размеров, но очень мне дорога.
- Ой, девчонки, какие мы все древние, - сказала Лиза. – Представляете, мы жили в прошлом веке!
- Простите, а можно на правах гостя подержать в руках книжицу Тараса Шевченко?
- Конечно можно. Тем более, что это не оригинал, а точно исполненная копия, - отозвался Иван. – Знаете, как она называется?
- Миниатюрная, - откликнулся кто-то.
- За-ха-ляв-ная.
- То есть – даром, пошутил кто-то из гостей.
- Просто во время службы в армии не разрешалось писать письма, а тем более, стихи. А Тарас не мог жить без рифмы. Вот и приходилось ему прятать свои записки в маленькой книге за халявой сапога. Именно так в те времена называлась такая «схованка». Тайник, то есть.
- Тогда ещё один вопрос, - не унималась Ирина. – На каком языке писал Шевченко?
- На суржике. Раньше не было литературного украинского языка. Да и географическое расположение Родины Шевченко говорило о многом. Вот вам лупа, можете почитать и присмотреться к словам и их написанию.
Стихи Тараса Шевченко были написаны мелким почерком практически на русском языке с использованием местного наречия.
Эта встреча происходила за год до войны, за год до всех немыслимых событий, изуродовавших все представления о языке и Родине. Ни у кого и мысли не возникло разбирать причины возникновения поверий, что Шевченко писал стихи на литературном украинском языке. Спасибо автору-переводчику, который кропотливо работал над каждым словом, фразой, запятой Тараса Григорьевича.
С тёплым чувством восторга покидала «почётная» делегация музей миниатюрной книги. Впечатления надолго остались в памяти всех. Хотя, как знать. Но в памяти Ирины они точно зарубцевались ярким пятнышком. Капелькой крови. Украинской ли, российской. Суржик здесь тоже пройдёт. Главное – это настоящая история.
Встреча продолжилась в центре города. Всё прошло на высоком уровне: с награждениями, стихами, песнями под гитару и завершающим аккордом – чаепитием с тортом.
**
- Как давно это было, - прошептала Ирина и перестала перебирать по клавишам. – Как давно это было…
Война…
Думала ли она, думал ли кто, что эта проклятая война разбросает всех её близких (и не очень) знакомых по разным городам. Думала ли, что некоторые из, казалось бы, друзей отвернутся от неё, не воспринимая её взглядов по поводу принадлежности к одной из воюющих сторон.
Как трудно было общаться с теми, кто был близок по духу, но Пегас кого-то подхватил и понёс высоко в облака, а кому-то двинул копытом чуть ниже спины. Под зад, одним словом.
Иван не из тех, кто будет сидеть на одном месте и ждать манны небесной. Он по крупицам собирает материал на гражданскую тематику: стихи, рассказы, очерки, зарисовки, песни и издаёт журнал. Затем собирает в Горловке поэтов и писателей для презентации журнала. Сколько было возможностей поколесить по ближним и дальним от Горловки городам. Теперь эту возможность отобрали. Вырвали из рук и сердца. Украина закрыла все границы, не понимая, что стихи, как птицы, летают высоко в облаках. Можно сказать, что это не стихи летают, а обычный интернет делает своё дело, но это было бы совсем просто. Нет. Стихи действительно летают в облаках, как мысли поэтов. И нет для них никаких преград и никаких границ.
**
- Ирина, я знаю, как забрать книги из Питера, - услышала она голос Ивана.
- Ты – чудо! – вырвалось у неё.
- Давай доживём до февраля, а там всё решится. Есть у меня один план.
- Давай. Говорят, наступление начинается…
- Это только говорят, - попытался успокоить Ирину мужчина. – Это не наступление. Это проверка нашей бдительности по всем фронтам.
- А мы бдим?
- Конечно, бдим.
- И бдя наша… - попыталась пошутить Ирина, как вдруг задрожали стены. – Вань, страшно. Раньше тоже было страшно, но тогда хоть «успокоительные» помогали, а сейчас…
- А сейчас – чай с мёдом.
- Ну, ты и хитрец. Я таким способом свою подругу успокаиваю во время бомбёжки.
- Значит, договорились – в феврале решаем твою проблему.
- Решаем, - мягко ответила Ирина, прекрасно понимая, что все они стали заложниками ситуации неввоза и невывоза. Это ещё не котёл.
Это – яма.
Надо барахтаться, чтобы не засосало болото безнравственности, ненависти, кровопожирания, но об этом она расскажет в следующий раз. А пока…
Пока Питер читает её рассказы. Спасибо, Питер. Спасибо, друзья, оказавшиеся по одну сторону с Ириной.
13.01.15