Ты обладаешь совершенством превращений,
И в камне для тебя преграды нет.
Ты - проводник бессмертных воплощений,
И даже боль ты обращаешь в свет.
Танец кружил ее, и она задыхалась в его бешеном ритме. Танец уносил, танец возвращал всё на свои места, менял очертания всего, что было вокруг – так, что вскоре уже не было ничего – только бесконечное движение… их двоих, на миг, на целый огромный миг соединившихся в этом совместном полете под непрекращающуюся музыку. Иногда такой миг гораздо больше, чем месяцы, чем годы жизни. Иногда такой танец может забросить тебя в мир твоего прошлого или в такой мир, о котором ты едва ли ведала когда-либо. Сколько имен, сколько времен сменила она, ныне Алиэр, всегда оставаясь собой, горя во многих огнях, утопая во многих водах, перемещаясь в далекие дали и вновь возвращаясь туда, откуда, казалось бы, нет возврата. Этот танец, этот короткий вальс сумел унести ее туда, в тот мир, откуда она бежала, чтобы больше не вернуться.
Бесконечный поиск. Может, он длился жизни… Сколько лиц, сколько глаз, чего-то жаждущих, от чего-то отрекшихся… Сколько их… не перечесть, не вместить за раз даже такому тонкому, почти невидимому, но открытому сердцу.. Они все оставляют след, все – каждый, и вот… в темную карюю бездну падает семя – искра света. Падает в самое сердце… От чьего-то взгляда, голоса , прикосновения… И в сердце начинает расти чудо… Оно всегда разное, каждую минуту не остающееся неизменным, приобретает всё новые, всё более прекрасные очертания, и изливается водопадом на того, кто его породил.
Сине-серое небо, на котором горят мириады звёзд. Бесконечная глубина, непроходимый лес, водоворот стихий… таким он был – тот, кто нечаянно, сам не ведая как, зажег искру в сердце Алиэр…
И потекла музыка творения, с такой невиданной силой, от которой сама Алиэр превращалась в вечно бушующий водопад, изливая всё новое, всё более волшебное и красивое. Столько силы, любви и света было в этом потоке музыки, что подойти ближе казалось невозможным, иначе эта сила собьет с ног, вберет в себя и унесет неведомо куда, растворив в себе, подобно огню…
Она пришла сюда, чтобы творить… Маленькая комната – мастерская волшебницы…Да, она была той, что хотела вспомнить, как это, почувствовать, осознать. Возродить это тончайшее искусство – создавать краски, цвета и формы, наполняя их жизнью и смыслом. И выходили они, исполненные силы и мудрости, крылатые, прозрачные, текучие, поющие на сотне бамбуковых трубочек-флейт… Нелегко быть магом в то время, когда знание почти потеряно. Приходится воссоздавать его почти из ничего, из каких-то смутных воспоминаний, следуя за чьим-то зовом, идя сквозь темную ночь души и вновь выходя на свет. Именно для этого Алиэр пришла сюда, сбросив все защиты, сняв с невидимого и бесценного покровы, которые могли бы создать хотя бы видимость этой внутренней защищенности. Нет, для Алиэр не нужна была эта броня, потому что ее хранили силы, невидимые и прозрачные, как она сама. И ходила она пить из волшебного источника, который бил ключом из-под скалы, где зеленым плющом были обвиты гладкие камни. Этот нектар был столь сладок, и такая мощь была в нем, что достаточно было одного глотка, чтобы сила лилась через край и творила что-то новое и прекрасное.
И вот… от одной искры любимых глаз, отразившейся многократно в невидимых зеркалах души; от этого всепроникающего света, через Алиэр текла музыка. Она, словно волна океана, поднималась из самых глубин и достигала высот, и на пике своем снова падала вниз сплетениями трезвучий, аккордов, арпеджио, обретая в корне свою глубину, чтобы вновь, с новой волной подняться и унести за собой всё, что попадется ей на пути.
Алиэр помнила…она стояла перед своим домиком-мастерской. Прямо перед ней простиралось небо, под ней плыли облака. Гора уходила в безоблачные выси. Она стояла, раскинув руки в стороны и призывала ветра, чтобы станцевать с ними танец – розу ветров, танец с воздушными лентами, и принести его в дар ему .. Этот танец подарил бы ему частичку этой силы творения, силы любви… Она помнила, как поразил его тогда этот танец…
Она помнила… бесконечную нежность и боль. Одно вплелось в другое непонятным, неразрешимым узором… Но вулкан бушевал, и уже не было Алиэр – был поток силы, лившейся из сердца… в дар ему, тому, ради кого она могла отдать всё и подарить даже то, чего у нее не было. Ведь она была волшебницей и могла создать это! Тогда ей казалось, что она может создать всё что угодно. Потому что она сама ничего не делала для этого: ее уносил поток, в котором рождалось чудо, которому дивилась она, как первому дню творения.
Но появилась боль, появилось отчаянное желание разбиться в последнем, всеотдающем полете – ибо не было ответа у него.. Он прятался от этой силы… боясь, что переполнится, сгорит, не выдержит.. но как разъяснить ему, что этот полет и есть наивысшее счастье?
Она помнила… чтобы спасти его, порой она решалась на отчаянные шаги… она падала в глубокие бездны мрака, чтобы вернуть его и выйти вместе с ним… Она придумала для него удивительные крылья… но сама уже не могла летать… Всё меньше оставалось сил… Родник, из которого она пила, куда-то исчез.. не осталось в нем почти ни капли…
Но были те, ради кого совершались и создавались другие сказки, проходившие золотистым веером перемен через их жизни… Алиэр знала. Алиэр еще жила…
Она помнила эту ночь… когда рушились миры, хотели унести в свой черный водоворот, но обратившись белой птицей, она парила над мириадами болотных огней, изо всех сил стараясь не опустить крыльев… Он ушел… Ушел навсегда… Она не знала причины. «Что? Что же я сделала неправильно??» Скорее, улететь, в любой другой мир, чтобы покинуть тот. Разорвать связь, - погасить искру?… Но это было не в ее силах. Можно было только видоизменить ее… Для этого она улетала..
Она помнила этот день… Закатные лучи, дуб с прожженной сердцевиной… И звук рога вдали. От него содрогнулось сердце. Алиэр подала ответный сигнал флейтой… Она знала, кто должен выйти на поле, пройти несколько шагов… Они шли вместе, счастливые, как казалось. Закатное солнце улыбалось их счастью. «Как радостно», - думала Алиэр, - «Как больно?..» Он был взволнован и несколько встревожен… Она… Алиэр сделала самое лучшее, что только можно было представить – назвала ее сестрой.. «Нет, не здравствуй. Пусть лучше флейта… она передаст больше, чем слова». И вот дуэтом разносилась мелодия, провожая последние закатные лучи… Мелодия лилась и лилась… Нельзя было произнести и звука… «Сестра…» «Я буду молчать»…Вроде ничего не произошло… Вроде, на сердце было светло… пели птицы в ветвях. Они шли и смеялись, но странным казался этот смех.. Вроде бы всё, как и должно быть. Но, Боже, почему так больно? Так, что приходится останавливаться, сворачивать, ища новые тропы или, отчаявшись, смело идти сквозь боль, пытаясь понять ее… «Что я делаю не так?» - Алиэр знала, что не так было там, откуда она пришла. Как будто она разучилась самому простому… Как будто забыла что-то очень важное…
Танец возвращает всё на места, помогает осознать себя в конкретный момент времени, «здесь и сейчас»…Она снова оказалась там, в том странном апреле… В мастерской, где почти всё было разрушено диким ураганом. Всё надо было воссоздавать заново… И снова потекли воспоминания.
« Если хочешь, я отдам жизнь за тебя, но чем это тебе поможет?»…- «Сказанное однажды, да возвратится вновь через того, к кому было обращено, да прольется через уста мои». Тысячу раз Алиэр повторяла эту фразу. Теперь было к кому ее обратить. К тому, кто в свое время, в тот странный апрель, обратил ее к ней… К тому, в ком снова жила искра… как важно было не растерять ее, сохранить, вырастить в бережных ладонях! Алиэр носила этот огонек долгие месяцы, любуясь им, призывая те счастливые моменты, когда тепло небесно-синих глаз, прикосновений теплого ветра, вновь возрождали в ней силу, будто бы безвозвратно потерянную… И тогда, снова она нашла его – загадочный чистый родник силы…И потекли новые творения, и вновь была весна, на краткий миг явившая себя в угасающих красках осени. Ей так хотелось подарить ему этот свет, рассказать ему о новом родившемся чуде… Это было сильнее любой иной воли… потому что это была воля любви… не видящая ничего, кроме Того, на кого была направлена… Не знающая иной силы, кроме своей собственной…
Она помнила… маленький рыжий узорчатый шар… Им была она сама… Когда он висел и его касались струи ветра, он звенел тремя золотистыми колокольцами на кисточке.. «Смотри, видишь? Тебе нравится? Это - для тебя…» Он, явившийся из ветра, замер в изумлении. Это был последний миг счастья… Последние касания признательности и нежности, последний взгляд, в котором передавалось больше, чем могло быть произнесено… Алиэр не могла этого забыть. Ради одного такого мига она могла бы работать днями и ночами, создавая еще что-то, сводя узор к узору, мелодию с мелодией, сочленяя, соединяя, вырисовывая невиданные фигуры, образы, очертания… Но он исчез… «Что же это? Что я делаю не так?»… мир провалился в пустоту.. Последние силы уходили, когда сердце подпрыгивало и билось, будто в агонии. Это то приходило, то отпускало, соединяясь с потоками слез… не таких, как раньше – слёз бессилия. Не было больше родника…даже тропа к нему заросла непроходимыми колючими кустарниками.
«Зачем ты уходишь? Останься, молю тебя! Хочешь, буду молчать об этом? Хочешь, сделаю так, чтобы ты не видел этого огня? Без тебя ветры не поют, вода не течет, огонь сжигает меня изнутри, вместо того, чтобы выходить наружу новыми творениями!» Но лишь пустота странным звоном отвечала на все эти мольбы…от этого звона мутило и казалось, что вот-вот она очнется из этого ужасного сна. Но сон не кончался. А может, это был вовсе не сон.
Она оглядела свою мастерскую…Всё стало настолько неузнаваемым! Она даже не могла понять, что было там. Всё было разрозненно, разрушено, всё было вверх дном... За окном висели тучи. Алиэр знала: если она поднимется выше, то сможет увидеть солнце. Оставаться в мастерской больше не было сил. «Да и зачем мне это? Зачем всё это воссоздавать? Ведь им всё равно это не нужно. Они видят, чувствуют, но всё равно со стороны… Они не могут включиться в поток, и в смятении бегут от него», - думала Алиэр, решая навсегда покинуть свою мастерскую. Был уже поздний вечер. Алиэр пустилась в путь, сама не зная куда. А под горой были города, был большой мир, который жил своей непонятной жизнью. Алиэр всегда могла быстро перемещаться между этими мирами – миром города и маленьким мирком мастерской – домика, затерянного в горах. Она всегда бывала в обоих этих мирах, не выбирая ни одного из них. Она не могла жить ни без того, ни без другого. Но теперь она шла мимо обоих, не останавливаясь, решив идти далеко за пределы города и гор, чтобы восстановить утраченное в памяти, чтобы найти что-то, чего она сама пока не знала.
Только прежде, чем пойти на поиски, Алиэр вспомнила о той, кого назвала тогда сестрой Нет, она не могла так просто покинуть ее! Ведь неизвестно было, когда она вернется и вернется ли вообще. «Как сказать это ей, как?» - она не находила слов. Долгое время они просто сидели в молчании. «О чем думает сестра?» - промелькнуло у нее в голове. Она всё чувствовала, всё видела насквозь…
- Сестра… отчего ты так печальна? – глаза ее были полны тревоги.
- Я уже не та, кем была прежде. Я потеряла свет.
- Нет, ты не права! Свет всегда с тобой, вокруг тебя, в тебе самой…
- Я это знаю! Вот именно, знаю, но не чувствую как прежде. Мастерская опустела, сестра. Источник пересох. Я не нахожу себе места от мысли, что с каждым днем теряю силу, которая прежде наполняла меня сама, почти без моей воли. Теперь ее приходится собирать по крупицам. Но у меня уже нет сил. Мне надо отправиться в путь…
- Иди, - вздохнула она, как бы не желая ее отпускать, - только помни: даже после самой темной ночи наступает рассвет.
Так ушла Алиэр, когда закатное солнце подошло близко к горизонту, и терялось в туманной дымке низких облаков, постепенно окрашивая их в кроваво-красные цвета, как будто над миром раскрывалась огромная рана. Много дней и ночей шла она, обошла много селений, но – странное дело – всё время возвращалась в знакомые места и обнаруживала, что она ходит по кругу. Ночевала она в домах добродушных людей, у которых часто где-нибудь в углу дома была старая библиотека, и Алиэр ночами просиживала над какой-нибудь книгой, которые сами находили ее, будто тянулись к рукам. Но вся мудрость, хранившаяся в этих книгах, не могла успокоить ее душу, унять этот непонятный зов. Алиэр узнала о тихих монахах, умирающих в своих кельях, но их путь не привлекал ее, узнала и об отшельниках в лесу, которые постепенно перестают есть и пить, совершая суровые аскетические практики, и эти пути ей показались схожими; читала она и песни о героях, умирающих за что-то или за кого-то… а также о тех, кто всю жизнь танцевал и превращал эту жизнь в праздник… Когда-то и она сама была такой. Когда? Где она это потеряла? И как теперь это обрести?
Всё чаще она теперь уходила в лес и сидела под деревом, под раскидистым дубом, который, казалось, понимал все ее мысли. А утром, когда первые лучи касались его верхушки, на одну из ветвей садилась какая-то диковинная птица и издавала удивительные трели. И теперь Алиэр приходила каждое утро, чтобы послушать эту птицу и посидеть под любимым деревом. Иногда она и засыпала там, но всякий раз ей снился один и тот же сон. Ей снился весенний лес, журчащие ручьи и необыкновенное пение, раздающееся среди ветвей. Алиэр шла на это пение и чувствовала, что она не знает, куда идти: пение раздавалось как бы отовсюду, как будто весь лес вокруг поёт - каждый куст, каждая травинка… Она брела куда-то сквозь заросли и выходила к ручью, рядом с которым сидела расплывчатая фигура в плаще и капюшоне. Лица её не было видно. Фигура не двигалась, казалось, что ее наполняло великое молчание леса. «Кто ты? Ты слышишь меня?» - звала Алиэр, но всегда или просыпалась, или эта фигура растворялась в воздухе. Один раз удалось даже сорвать с нее капюшон, но Алиэр не помнила, что под ним увидела. Только фигура сказала вдруг голосом птицы: «Пробуди свою память. Ты и я еще встретимся здесь, когда ты превратишься в ручей». Алиэр просыпалась. Над головой весело щебетала та же птица. И вскоре Алиэр поняла, что ничего не изменит этим сидением в лесу, потому что теперь она была привязана к этому дереву и всё время ждала птицу, пытаясь разгадать сны… И тронулась она дальше в путь, решив навсегда покинуть этот лес.
А иногда ей снились совсем другие сны: о том, что в мире пересыхают реки и ручьи, что не осталось ни чистого воздуха, ни чистой воды…Мир задыхается, бьется в агонии – она это переживала, пропускала через себя и потом долго не могла сомкнуть глаз темными звездными ночами. Она не хотела, чтобы этот ужас повторился, тем более воплотился наяву.
Однажды, когда Алиэр оказалась в совсем незнакомом селении, внезапно разразилась гроза. Уже был поздний вечер, а она не смогла себе найти укрытия на эту ночь. Небо разрезали молнии, земля содрогалась под раскатами грома, и струи дождя, холодного и неумолимого, хлестали странницу по лицу. Полы ее одежды стали совсем тяжелыми, набухнув от влаги. Она уже не могла идти: много дней она ничего не ела, иссякали ее последние силы. Вдруг где-то на окраине селения она увидела едва различимый огонёк. Какая-то сила заставила ее идти на него, борясь с дождем и усталостью. Очаг горел в маленькой хижине. Алиэр даже не пришлось стучать: дверь открылась сама. На пороге ее встретил старик и впустил в дом. Как оказалось, он был слепым, только чуяла Алиэр, что своими слепыми глазами он видит гораздо больше, чем она - своими зрячими.
- Девочка моя, - заговорил он будто знакомым голосом (где, где она слышала этот голос?), - зачем ходить так далеко? Так далеко, что самим силам природы приходилось бы останавливать тебя?
Она приняла с благодарностью предложенную стариком скромную пищу и сидела на дощатом полу, греясь у очага.
Не поняв последней фразы, она ответила: «Я ищу».
- Чем больше ищешь, тем дальше отходишь от цели. Попытайся пробудить свою память.
Алиэр вздрогнула.
- Только не спеши. Эта ночь будет очень долгой. Буря не утихнет до утра.
Бесконечная доброта слышалась за каждым словом этого старика, который зажег несколько свечей, расставил их по углам (или по сторонам света?), сел рядом с ней и начал тихонько раскачиваться, бормоча себе под нос что-то непонятное и, на первый взгляд, бессмысленное. Алиэр почувствовала, что что-то светится у нее за спиной. Что-то или кто-то? Она оглянулась, но никого не увидела. Она оглянулась еще раз, чувствуя, что где-то здесь, рядом, кто-то добрый над ней посмеивается. Она перестала оглядываться, но стала ощущать себя уверенней, где-то в глубине зная, что этот кто-то светящийся всегда был, есть и будет рядом с ней. И это он говорил голосом старика и той необычной птицы. И он всегда будет рядом, не даст упасть, а если и придется упасть, он пойдет вслед и вытащит ее. Монотонное бормотание старика и мерное покачивание огоньков ввели Алиэр в какой-то полусон, где появлялись сперва какие-то неясные обрывки ее прежних снов, а потом Алиэр видела, что она двигается вглубь, в самые недра самой себя. Туда, куда она боялась заглянуть…
Она помнила… она видела свои прежние сны.
-Я здесь.
-Кто?
-Я! -
- Нет, ты не права, Я - здесь!
Я смотрела на нее, она на меня. Разумеется, я думала, что она - это я. А она, наверно думала, что я - это она. Я впервые увидела её такой, такой беспомощной, одинокой, печальной. Я недоумевала. Наши взгляды встретились. Она хотела, чтобы я что-то сказала ей, но я молчала. Трудно было осознать, что это я. Но ей надо было помочь.
Интересно, где она теперь? – та, которой она хотела помочь, но так и не помогла? А почему не помогла? Это вспомнить было труднее. Только вот вдруг не стало Алиэр, а не месте ее появилась большая белая птица, она летела и оставляла позади мир, который обращался в пустоту, во мрак… Она летела изо всех сил, даже когда силы кончались, она продолжала лететь, потому что знала, что нельзя останавливаться, иначе этот мир обратит ее в ничто, погребет под своими обломками… Ей ведь удалось избежать этого, ей удалось найти на время пристанище в свете, который принимает всех: равно тех, кто пришел…и тех, кто еще в пути… Только первые там остаются, а вторые вынуждены продолжать свой путь. Неужели тогда, именно тогда она потеряла что-то важное? В мгновение она решила всё перевернуть с ног на голову. Не долетая до своего пристанища, птица резко спикировала вниз и ударилась о глухую землю. А может, и удара не было. Была лишь темнота.
Алиэр очнулась и увидела, что старик, держа ее за обе руки, шептал: «нет, не так! Не так!»
Она села, обхватив голову руками. Несколько мгновений она приходила в чувство.
- Ты мечешься, как пойманная в сеть, сама же и сплела эту сеть для себя! Зачем ходить такой сложной дорогой?
Алиэр не могла ничего говорить. Она тихо рыдала
- Пойми, опасно так метаться из крайности в крайность! Ты уже поняла, что там, в свете ты не целая, что там было лишь временное спасение от боли! И что же ты делаешь, чтобы вернуть себе себя? Срываешься в другую крайность?
Алиэр уже не могла сдерживать рыданий. В то время свет за спиной стал ярче, как будто кто-то прозрачный обнял ее, пытаясь утешить ее боль. «Да, ты со мной, мой светлый Защитник… Ты никогда не покидал меня, не предавал меня.…а я… я покинула ее!» - вырвалось у нее из груди. И, через мгновение она схватила свой дорожный плащ и, несмотря на непогоду, попыталась выбежать из дома. Но голос заставил ее остановиться.
- Вот так ты никогда не станешь ручьем.
Этот странный голос тут же сменился прежним добродушным тоном слепого старика:
- Подожди, куда же ты? Там гроза еще не кончилась, а ты еще не набралась сил!. Тебе нужно поспать, иначе ты не дойдешь и до соседней деревни.
Алиэр сочла этот совет мудрым. Как часто она, поддавшись внезапному чувству, совершала опрометчивые поступки! Тело ее ныло от долгой ходьбы, а одежда еще не просохла. Тем более, очень уж хотелось спать…только бы не видеть больше этих снов!
Она завернулась в свой плащ, подвинувшись поближе к очагу, и сон заполнил ее, как вода заполняет полый сосуд, как небесный покой заполняет вечернюю тишину. И виделись ей теперь совсем другие картины. Она неслась вместе с ветром сквозь звезды и время. Неслась так быстро, как ни один из ветров не может двигаться… Она спешила туда, где ее ждали… сотни глаз были устремлены в небо… они ее ждали. А потом она была где-то в воде, как будто в океане… она тогда стала понимать, что такое земное время… день, месяц…другой, третий…девятый… А потом было много света, не такого, как она привыкла, но другого, очень похожего. И там, в этом свете, жили все ее друзья – все те, кого она так любила. Как много всего – того, чем она могла побывать тогда: ручьем, травинкой, птицей, ветром – всем сразу, всем бесконечно изменяющимся существованием! Тогда она могла полностью в это превращаться, несмотря на то, привязана была к одному грубому телу, которое не умеет летать и танцевать в воздухе. Зато сколько раз она это делала! И тогда, снова став звездным ветром, несущимся со скоростью света, Алиэр или та, у которой не было имени, почувствовала, что знала что-то такое, для чего спешила в этот мир… «Этот мир весь болен, Алиэр… Он разучился самому простому…» Он разучился создавать образ… «Только ты сейчас сможешь хоть немножко помочь, если получится…если будешь достаточно чуткой, чтобы слышать, - говорили ей, и она внимала их словам, - ты пока еще владеешь эти умением. Но и от тебя оно может уйти». Создавать образ и передавать его! Так просто! Каждый ребенок ведь это умеет! Но потом… Алиэр вспоминала, и у нее выстраивалась цепь из множества звеньев, которые друг с другом соединялись, как будто ключи открывали невидимые двери… Образ… Чтобы его передать, нужно просто войти в него, стать им… Он переходит сам, как будто песня, которая доносится до многих одновременно, когда они ее слушают, как будто луч света, который озаряет сразу весь мир…
Первый луч солнца коснулся ее лица. Алиэр открыла глаза. Впервые за столько дней она улыбалась.
- Вижу я, что тебе приснилось что-то хорошее, - сказал слепой старик, и Алиэр лишний раз про себя подтвердила свои догадки, - теперь я не смею тебя задерживать. Гроза кончилась. Теперь воздух свеж. Если ты хочешь отправиться в путь, то лучше сделать это прямо сейчас, пока солнце не стало очень жарким.
Алиэр не показалось странным это его стремление поторопить ее, потому что она и сама знала, что пора вновь отправляться в путь. Поблагодарив старика за гостеприимство, она вышла из дома, и вскоре хижина скрылась за высоким холмом. Алиэр теперь точно знала, куда идти. И она держала путь не туда, куда шла изначально без смысла и цели… Она шла назад – туда, где была ее маленькая мастерская, к своей родной горе.
«Мне нужно только найти Её, - и тогда всё встанет на свои места, - думала она. Путь назад, как ни странно, оказался не таким долгим, как она ожидала. Вот уже вскоре стали видны знакомые селения и города. Она с уверенностью проходила их, долго там не задерживаясь, и чувствовала, что каждый шаг приближает ее к цели. Только цель эта по-прежнему казалась неясной, и была она не там, в мастерской, не на вершине горы, а где-то совсем в другом месте. Наконец, на третий день пути, когда солнце уже вышло из зенита и стало клониться к закату, Алиэр увидела очертания родной горы. Вот только куда идти дальше? Она обошла гору кругом. «Интересно, где же скрывается то, что я ищу? Что же это – то, что я ищу? Что это не позволяет мне подняться к зеленым светлым вершинам?» - думала она. И тут же пришел ответ, неизвестно откуда, возможно, из памяти или прочитанных книг: «Невозможно подняться на вершины, не познав глубин».
Конечно! Ответ был совсем рядом! Алиэр никогда раньше не задумывалась, откуда берет начало эта гора. Она устремилась к самому ее подножию, и вдруг совсем недалеко заметила вход в небольшую на первый взгляд пещеру. Странно: она никогда не подозревала о существовании этой пещеры. Внутри было сыро и темно, но Алиэр всё-таки решилась туда войти. Холод невидимой сетью опутал ее с головы до ног. Она уже собиралась повернуть назад, как услышала за спиной тяжелый стук падающих камней: вход в пещеру теперь был замурован! У нее упало сердце, но она вовремя взяла себя в руки и решила поискать какой-нибудь другой выход из этой пещеры. Постепенно глаза привыкли к темноте, и она могла увидеть серые очертания узких коридоров, которые вели куда-то вниз, в самую глубь. Иногда приходилось нагибаться, иногда ползти, увязая в жидкой грязи и ужасаясь холоду, который неумолимо проникал внутрь. Чем ниже она спускалась, тем меньше воздуха было в темных коридорах. Она едва могла дышать. Постепенно ее охватывала паника: «неужели это и есть конец всех моих исканий? И что? Что я здесь нашла? Свою же собственную смерть?»
- Эй, есть здесь кто-нибудь? – кричала она, не узнавая своего голоса, который, отражаясь от многих стен, отзывался совершенно немыслимым эхом, и она поскальзывалась, когда слышала его. Постепенно понимая, что кричать бесполезно, она тихо опустилась на колени и заплакала, взывая к Защитнику… И хоть она и не чувствовала свечение за спиной так же ярко, как и в хижине старика, она знала, что он с ней и никогда ее не оставит. Вдруг из-за собственных всхлипываний она услышала где-то тихий стон. Казалось, он доносился из самой глубины. Она поспешила туда и вдруг, поскользнувшись, провалилась в какую-то дыру. Когда она пришла в себя, то оказалась в совершенно темной комнате, но стон был где-то очень близко. Казалось, он доносился из-за стены. Она прислушалась. «Да, это она!» - сердце часто забилось в ее груди, она слышала этот звук, который в оглушительной тишине звучал, как бой колокола. Она прислонилась обеими руками к стене, закрыв глаза и.. вдруг почувствовала, что под руками стены не было! Алиэр прошла сквозь эту стену как сквозь воздух, и тут увидела ее.
Она была столь маленькой и беззащитной, в ее глазах было столько страха, что Алиэр не сразу узнала в ней себя. Алиэр никогда раньше не встречалась лицом к лицу с этой своей частью… Наверное, Одиночество было именем её. Алиэр подошла к ней и опустилась перед ней на колени.
- Прости меня.
О, как могла она замуровать это беззащитное существо в глухой темной пещере?! Да, теперь она видела как будто наяву, что, превратившись в белую птицу, улетая в поисках иного мира, она отринула, отвергла эту часть, отказалась принять существование её, этой маленькой части под названием Одиночество…
Неизвестно сколько времени прошло.
Она смотрела на Алиэр, Алиэр смотрела на нее. Да. Теперь она ей поможет. Она для этого пришла сюда. И никакой страх ее не остановит!
- Пойдем со мной. Негоже оставаться так долго в этом темном холодном месте.
Она посмотрела на Алиэр глазами, полными непонимания.
- Зачем?
Алиэр вздрогнула от неожиданного звука собственного голоса. Каким он был безжизненным, почти мертвым!
- Чтобы жить!
- А зачем жить? – сказала она ровным тоном, делая большие паузы между словами, и от этого Алиэр снова стало не по себе.
- Там свет.
- Я не знаю света.
- Там любовь!
- Я не знаю любви. Меня никогда никто не любил.
- Зато я люблю тебя! – воскликнула Алиэр, и голос ее прозвучал, словно молния, рассекшая небо в ту роковую ночь. Она хотела обнять ее, но удержалась и просто протянула ей руку.
Маленький огонек надежды затеплился в ее глазах. Медленно она подняла свою тонкую руку и опустила на протянутую ладонь. «Ты – часть меня, я не могу тебя отвергнуть! Ты – неповторимая, незаменимая часть!», - Алиэр трепетала от холодного прикосновения себя к себе самой. От неожиданной вспышки она закрыла глаза, а когда открыла, то не увидела ее: они сошлись в одно, и теперь одиночество было внутри. Нет, оно не было маленьким, оно было огромным!. Казалось, весь свод небес с бесчисленными звездами не мог бы наполнить его! Оно пронзало мучительной болью, от которой останавливалось сердце, не хотелось дышать… Хотелось только одного – умереть. Остаться в этих каменных стенах. Всё равно выхода здесь нет. И у нее не хватит сил, чтобы подняться обратно. Зачем дальше жить? Будет ли кому-то от нее какая-то польза? Даже если она снова пройдет сквозь ту стену, даже если найдет выход – что дальше? Она так и останется одна, в этом мире – без любви, без света… «Весь мир болен, Алиэр! Весь мир изнывает от недостатка любви, как путник в пустыне – это он сам превратил цветущий лес в пустыню, он сам!» Алиэр билась в агонии, обрывки снов пролетали через ее отчаяние… «Нет, не так, не надо так!» - снова он, слепой старик…
- Ты здесь? здесь?
«Я всегда здесь. Я всегда с тобой», - послышался голос за спиной. Алиэр оглянулась, но там никого не было.
На мгновение всё затихло. Всё погрузилось в тишину пещеры. И вдруг – какой-то звук. Где-то рядом журчала вода. Вода… Алиэр никогда не чувствовала такой жажды. Инстинктивно она стала искать невидимый источник… Вода…Жизнь…
Она жадно припала губами к воде…
Ты обладаешь совершенством превращений,
И в камне для тебя преграды нет.
Ты - проводник бессмертных воплощений,
И даже боль ты обращаешь в свет.
И, чем больше Алиэр делала глотков этой спасительной ключевой воды, тем полнее становился этот ручей, и вскоре превратился в огромный поток, пробивающий камни. Алиэр утонула в нем, почувствовав его живительную силу, она сделала последний рывок из этих мрачных цепких объятий смерти, и взлетела серебристо-прозрачным потоком на вершину горы. И, коснувшись мягкого воздуха, она разлилась бесконечным светом, который золотистыми искрами играл в каждой ее капельке… Да, теперь она превратилась в родник, она была им…
У ручья всё так же молчаливо сидела фигура в сером плаще. Она зачерпнула обеими руками воду, и Алиэр увидела, наконец, это лицо – это было ее собственное лицо, и оно озарилось улыбкой, такой искренней, свежей и ясной, как будто она, эта светлая незнакомая Алиэр присутствовала при рождении нового существа, новой жизни, новой души… Сбросив плащ, она подставила свои золотистые кудри восходящему солнцу. Да, теперь Алиэр точно узнавала в ней себя…
Она выпила пригоршню воды, не пролив ни капли…
И они соединились в одно существо… И теперь не нужно было искать искру в ком-то другом и пытаться ее сохранить, ибо в ней самой горели тысячи искр, ведь она была одновременно и источником, и человеком, пьющим из него… И вся жизнь теперь превращалась в танец…
Многие столетия звенел безымянный ручей, холодный и чистый, такой же, как и этот лес, у которого тоже за древностью лет не было имени… И каждый, кто пил из этого ручья, сам становился подобным ему… Но никто из путников, возможно, и не знал, из какой тьмы бежит этот ручей, какие преграды пробивает он на своем пути, чтобы вознестись ввысь и снова стать Светом…