У меня новая секретарша. Уже третий день... Высокая, молодая шатенка, в деловом костюме, в очках, без всяких эдаких вольностей в одежде. Это приятно и мне, её боссу, и моим посетителям. Работает чётко, по-деловому, хотя это её первое место после курсов.
Прежняя, Нина Ивановна, работала три года, и я был вполне доволен: она умела делать всё. В буквальном смысле... Но через три года она из Ниночки превратилась для меня в Нину Ивановну. Что же делать?.. Женщины стареют и приедаются.
По моей просьбе она подыскала себе молодую замену. Её же я посадил на небольшую, покойную должность начальника канцелярии, командовать входящими и исходящими. Пообещал её там иногда навещать... Она была счастлива. Хотя это была и отставка, но почётная.
Теперь вот и Ирочку надо приучать к моим специфическим требованиям. Конец дня, в приёмной кроме неё уже никого. Пора!
...Входит с блокнотом, деловая такая, вся в очках, готова записывать. Усаживаю её за стол; сидит прямо, держит спину, так их учили, ручкой в блокнотик нацелилась. Начинаю диктовать «Список дел на завтра» и захожу сбоку. Пишет усердно. Прерываюсь на полуслове: «Ирочка! отвлекись немного…», и медленно опускаю молнию на брюках. Ирочка удивлённо скашивает глаза на звук и застывает.
Она уже знает, ей передавала Нина Ивановна, что если она не отсосёт боссу, её уволят. Тогда она задумалась, промолчала, но не возразила... И вот её карандаш застыл в неподвижности, и сама она вся в ожидании.
Аккуратно достаю его из ширинки, вместе с «прибором». Он уже разбухший, но пока свисает. Ирочка испуганно косится на него, сверкая очками.
Выжидаю время, достаточное, чтобы и дурочка всё поняла и приступила. Но Ирочка не приступает, а сидит с прямой спиной, уставившись в блокнот. Это она с перепугу, не ожидала, что будет так вдруг.
Приходится приказать: «Ирина, сосите!» Молчит как рыба об лёд; она, кажется, в шоке. Тут нужно действовать решительно. Аккуратно поворачиваю её голову к себе, снимаю с неё очки и слегка шлёпаю по щеке.
Её глаза за густыми накладными ресницами становятся осмысленными: «Извините, Юрий Петрович, я… не поняла…» «Сосать нужно, милая!» Внутренне она готова, только на это нужно решиться, ведь это у нас впервые.
Она осторожно берёт член рукой, вопросительно смотрит на меня: «...Сосать?» «Что-то ты сегодня туго соображаешь...»
Наконец все барьеры преодолены. Она тянется к нему губами, направляет в рот, захватывает.
Слава богу! У нас снова полное взаимопонимание. Погружаюсь в неё и начинаю движения…
«Боже! – ужасается Ирина, принимая директорский член и при этом видя себя как бы со стороны. – Он е..т меня в рот, как последнюю шлюху!.. Хоть бы поухаживал немножко… Хоть чуть-чуть бы… Директор называется! Мужлан... И член такой толстенный!»
- Послушай, Ира, - говорю я. - Нет, ты не прерывайся! Соси и слушай… Сосать нужно во-первых - нежно, во-вторых - не спеша. Поняла? – она согласно мычит. - Продолжай, только правильно.
Уже во рту её стало много слюны, голова её ходит туда-сюда, прижимаясь ко мне носом, член погружается глубоко, и уже скоро…
- И вот что... - я едва сдерживаюсь. – Не дай бог, брюки зальёшь!..
Она старается, она не может быть хуже Нины Ивановны. На ней строгий деловой костюм, на мне тоже: их нельзя испортить. А мороженое уже пошло, и я избавляюсь от него толчками, глубоко-глубоко, в самое горло. Она начинает давиться, но процесса не прерывает. Молодец!
Наконец, опустошённый и чисто обсосанный мужской предмет повисает в воздухе.
«Уф! – постепенно приходит в себя Ирина. – Наконец-то!.. Чуть не подавилась этой «прелестью»… Ну, что, мужлан доволен?»
Она смотрит на меня преданными глазами, в уголках рта белесые потёки.
Теперь она верная раба своего босса. Да она просто душу за него заложит! Она так старалась, и неосознанно ждёт похвалы.
- Отлично поработала! – я прячу предмет гордости в брюки, подаю ей руку и помогаю встать. - Премирую за квартал. А пока… - беру её за плечи, разворачиваю и крепко шлёпаю по заднице. – Свободна!
Она берёт свой блокнот, карандаш, и как сомнамбула идёт к выходу, держа прямую спину, всё той же чёткой походкой прекрасно обученного секретаря.
- Ирина!
Она останавливается, оборачивается, смотрит на меня. Она ждёт новых указаний. Долго смотрю в её лицо, стараясь понять, о чём она думает. Лицо растерянное, не знает, какое принять выражение: строгое, деловое, а может, игривое или томное. Чувствую, что она в полном моём подчинении.
- Ну, что? – с интересом спрашиваю я об отведанном ею продукте. - Каково на вкус?
Она задумчиво облизывает уголки рта:
- М-мм... Кажется, горьковато... Или нет...
- Только не говори, что было не вкусно!
- М-мм...
- Значит, так, - заканчиваю я. - В списке поручений на день записывай ЭТО как «релаксация». Хорошее слово. Релаксация у нас будет два... нет, три раз в неделю: понедельник, среда, пятница. Иногда будем практиковать более серьёзные процедуры... Справишься?
Она осознаёт, что это было только начало, а станет ежедневной рутиной. Она думает, прислушивается к себе, стыдливо краснеет и... кивает.
- Да, Юрий Петрович... Справлюсь.