От чего и почему, но у нас в деревне никто не матерился. А народ жил всякий: и по тюрьмам сиживал, и пить умели, и в культуру больно-то не ударялись, и крестом себя не осеняли, в городах не учились, а вот не матерились и всё. В тайге зимой лес валили и то не матерились. Рядом в деревнях Филатово, Зорниково, Порошино несусветно матерились, да так матерились, что собаки лаять переставали. Мне 46 лет было, когда у меня умер отец, но от него ни разу никто не слышал мата. Прожил он 78 лет. На деревенских гулянках, как бы люди не напивались, но чтобы материться – Боже упаси! За всё время, которое я прожил в деревне вместе с наездами, никто и никогда при мне не матерился.
Всё думал, в чём причина такого положения? Звонил землякам, родственникам - может быть я неправ. «Да нет, - говорят,- у нас тоже дома не матерились». И вообще они не слышали мата в деревне, пока там жили. Получалось, что в селе не было привычки материться. А поселение возникло около двухсот лет назад. Мучился я долго над вопросом отсутствия мата в нашей деревне.
Как-то летом приехал я к своему другу Николаю Харламову. Мы вместе с ним росли, учились, в футбол играли. Разговорились о мучившем меня вопросе. Люба, жена его, наша одноклассница, до замужества жила в Семёновке, что в 5 км. от нашего села. Она, участвуя в нашем разговоре, сказала, что очень удивлялась отсутствию мата среди населения Ново-Кытманово, когда переехала жить сюда. Делясь своими мыслями, мы с Николаем пришли тогда к некоторым соображениям. Оказалось, что у нас не было злых людей, никто и никогда никому не завидовал. Всем, чем могли односельчане делились и искренне сочувствовали в горе друг другу. Если кто начинал строить дом, то к нему на помощь приходили без просьб и напоминаний. У нас даже в деревне традиция была – летом колоть поросёнка и делиться мясом с соседями, а когда их очередь придёт колоть животинку, то они тебе дают мясо. В большей степени люди у нас были весёлого нрава, не унывали. Деревня была староверческая, но сильно этой веры не придерживались, как не придерживались и других. В деревне было строгое правило, если кто начинал материться, то его с женой (мужем) в кампании не приглашали. По-старинному считать, то это равносильно изгнанию из деревни. Здоровая нравственная среда складывалась веками и стала настолько крепка, что люди в своё сознание не допустили мат, как, например, долгое время не допускали городские слова (отдельная тема). Сегодня нашей деревни практически нет. Там всего осталось десяток дворов, в которых давно живут не коренные жители. В основном все крепко пьют, но что удивительно, они не матерятся.
И всё-таки мы нашли с Николаем одно ругательство. Бывало лошадь зауросит, не слушает хозяина, он на неё и прикрикнет в сердцах: «Стоять, ёшь твою мить!».
Жена Николая, уже когда мы расходились, сказала: «А ведь когда мы в школе учились и потом я от вас никогда матов не слышала, вы хоть материться-то умеете?».