2 глава. Я их слышу.
С бесконечными телефонными звонками время на работе пролетело быстро. Прощаюсь с коллегами – теперь в гости к Марине.
Снова звонок.
– Анечка, он мне только, что звонил… – опять ревет.
– Марин, я уже еду, скоро буду.
Хорошо, что в метро у меня сеть не берет. Так только стала подниматься по эскалатору, мне приходит два сообщения, что мне звонили, Кто?.. Марина. Перезванивать не хочу, быстро перебегаю через дорогу, пара домов, лестница и вот уже звоню в дверь. Дверь открывается. Вау, опять перекрасилась. Сразу вспоминается песня: «Раньше я была натуральная блондинка…». Темный ей к лицу, очень хорошо подчеркивает форму лица. Марина можно сказать красавица, по крайней мере, она так считает и ведет себя подобающе. Иногда ее замашки бесят, что нет сил, но что ж поделать мне все разные.
Глаза подруги заплаканные, я бы даже сказала зареванные.
– Классно выглядишь, – говорю я.
– Спасибо, солнышко мое, ты как всегда приходишь на помощь, – Марина обнимает и помогает снять пальто. – Это я, чтобы снять стресс утром сходила в салон красоты. Мне так тяжело…
Делает печальный вид.
– Ужинать будешь?
– Нет, надо худеть. А то скоро на корову буду похожа, – отвечаю, но подруга шутку не поняла.
– Абсолютно с тобой согласна, – она кидает оценивающий взгляд на мою фигуру.
Ну, не девяноста, шестьдесят, девяносто, но вполне нормальная. Мой любимый сорок шестой размер. Я пару раз пыталась похудеть, но не смогла. Просто в начале у меня вытягивается лицо, впадают щеки, потом уменьшается грудь. Этого я потерпеть не могу. Мой не полный третий меня устраивает. А когда дело должно дойти до живота, я сдаюсь. Сколько не пыталась диету совмещать и с упражнениями и бегом. Все равно сценарий один и тот же. Поэтому задумки с похудениями я оставила еще несколько лет назад. Меня все устраивает, а кому не нравится пусть идет лесом.
Проходим в комнату, Марина начинает рассказ с самого начала. Это на долго, я в крадце – Олег получил зарплату и Марина пошла и купила себе сапоги от Балденини. Олег, конечно, возмутился и слово за слово, парочка поругалась. Потом шел пересказ всех звонков и разговоров. В общем, они еще не померились. Это меня сильно удручало, потому что жилеткой долго быть я не хотела.
После нескольких часов бесконечной трескотни подруги у меня начинает гудеть голова. Нужно что-то делать.
– Марина, ты веришь в приведения? – спрашиваю неожиданно.
Марина усмехается и пожимает плечами:
– Я не знаю. Что за странный вопрос?
– Нет, ну вот, как ты сама считаешь, возможно ли существование в нашем мире приведений или это все выдумки?
Подруга удивленно смотрит на меня, не понимая, с чего это я вдруг начала разговор о приведениях:
– Я никогда не задумывалась над этим. Наверное, нет. Я думаю, если они были, их можно было как-то увидеть, а если их никто не видит, то, соответственно, их нет.
Марина склоняет голову в бок, ожидая моей реакции, думая, что она полностью ответила на вопрос, и данная тема больше не нуждается в обсуждении. Я качаю головой, понимая, что с таким интеллектуалом, как Марина, лучше не спорить. Она вообще не любит, когда с ней спорят, Мариночка у нас всегда права.
– Так, вот, – продолжает Марина. – На чем ты меня перебила… Ах, да, сумочка. Прохожу я мимо магазина, в мыслях только слова этого придурка – Олега, что я не могу рационально использовать денежные средства… и вдруг вижу – ее. Боже, она прекрасна, цвет слоновой кости, он только вошел сейчас в моду… Ей. Анна, куда ты смотришь? – Марина оборачивается и смотрит в сторону. – Ты слышишь меня?
Киваю, и Марина продолжает удивительный рассказ о покупке новой сумочки. Замечательная логика, я ругаюсь со своим, потому что купила сапоги и снова иду в магазин, чтобы купить еще сумочку. Великолепно. Честно говоря, если бы я была парнем, то давно бы уже бросила эту транжиру, но так как я девушка, приходится выслушивать очень интересные подробности покупки сумочки.
Пытаюсь слушать подругу, а сама снова посматриваю в темный угол комнаты, где кто-то стоит. Я пока не вижу ничего, но чувствую чье-то присутствие. Темнота зовет и манит, легкое колыхание и появляются очертания человека, это девушка. Она вся мокрая, челка подает на глаза, которые закрыты, мокрое платье плотно облегает тело, а босые ноги испачканы в грязи. И ничего не удивляет меня, потому что эта девушка уже давно обитает в этой квартире. Но сегодня что-то изменилось. Сегодня ее горло разрезано, и с него стекает кровь. Медленной струйкой, начиная с шеи, кровь бежит вниз по груди, растворяясь на влажной материи, окрашивая в красный цвет. Такого раньше не было. Сглотнув большой липкий комок слюны, стараюсь не показывать собеседнице, страх, что медленно начинает ползти по коже. Опускаю глаза, потом снова смотрю в угол. Губы мертвой раскрываются, и я слышу хриплый голос: «Помоги». Кашляю, мне становится не по себе. Голова начинает кружиться.
Я ни разу не слышала голоса призраков.
– Что с тобой?
– Поперхнулась... – через кашель говорю я.
– Может воды?
Киваю, пытаясь растащить уголки губ и улыбнуться. Марина поднимается и направляется в кухню, а я внимательно смотрю на призрак девушки. Что-то не так. Сегодня день активности призраков? Мертвая девушка прошлась по комнате к окну, залезла на подоконник и выпрыгнула вниз. Ну, это она делает всегда.
Марина входит в комнату со стаканом воды. Как только она пересекает порог, продолжает свой рассказ. Машинально протянув мне стакан, подруга направляется к шкафу, где скорей всего находится та самая новая сумочка. Я улыбаюсь, услышав фразу:
– А вот и виновница раздоров, – Марина демонстративно вытаскивает сумочку.
На мой взгляд, сумочка, как сумочка, ничего особенно в ней не нахожу. Если честно, к дизайнерским вещам отношусь ровно. Я не шмоточница, не шопоголик. Мне без разницы, какая на человеке одежда, главное, что он добрый и умеет помочь в трудную минуту. Я не бегаю по магазинам в надежде снять стресс, или кого-то довести. Я иду в магазин за вещами, которые до этого уже присмотрела и померила. Экономия времени и сил. Некоторые подруги, особенно Марина, меня не понимают. Говорят, что я за женщина, которая не любит ходить за покупками? Я не понимаю радости обойти десятки магазинов, перемерить сотни вещей и купить одну. Я от такого "круга почета" сдохла бы от усталости. Ну, что ж тут поделать, вот такая я вся.
У Марины звонит телефон.
– Да, Олег, – твердым голосом сказала подруга. – Нет, я не хочу с тобой разговаривать.
Если не хочешь разговаривать, положи трубку, но подруга уходит на кухню. Смотрю на часы, полпервого. Поднявшись, прохаживаюсь по комнате. Вот, блин, завтра на работу. А еще нужно будет сейчас обсудить звонок Олега. Как трудно быть хорошей подругой. Если бы была просто подругой, то выслушала Марину по телефону, и лежала бы уже в кроватки, видя десятый сон. Но, а так придется завтра целый день ходить сонной. Еще пару часов разговоров и где-то только около трех я лягу спать. Вздохнув, допиваю воду и, поставив стакан на прикроватную тумбочку, сажусь на стул и дожидаюсь подругу.
Все, как я говорила. Пару часов пустой болтовни и почти без памяти я ложусь спать.
Утром, пиная себя, к сожалению только двумя ногами, так как у меня больше нет, собираюсь на работу. Глаза закрываются, руки не слушаются, как буду работать? Еле причесавшись и, сделав макияж, иду на кухню. Марина же чувствует себя замечательно, как огурчик, даже кофе мне приготовила, мое любимое – капучинно. Даже запах ароматного кофе не помог полностью проснуться. Я машинально делаю глотки и одним глазом посматриваю на подругу, которая пытается мне рассказать свой сон.
Кому-то еще что-то и снилось. Вот счастливица! Мне же показалось, что я только легла на подушку, и тут же прозвенел будильник.
Допив кофе, стараюсь быстро покинуть апартаменты Марины. Подруга провожает меня до двери.
– Спасибо, тебя ты самая-самая моя лучшая подруга, – Марина обнимает меня.
– Не за что. Помни – все будет хорошо, – говорю я и быстро начинаю бежать вниз по лестнице.
Как только открываю дверь – утренний прохладный воздух бьет в лицо. Как холодно! Часть сна сразу же растворяется в легком осеннем тумане. Еще пару шагов и ощущаю себя практически человеком, жаль ненадолго. Как только я захожу в метро понимаю, что снова начинаю засыпать. Эскалатор медленно спускает вниз, привычный шум бегущих пассажиров, звук редуктора – и меня как обычного жителя северной столицы начинает укачивать. Я закрываю веки, повременно следя, когда окажусь в самом низу. Дорожка и вагон. Стараюсь пройти в самый дальний угол и опереться на поручень. Меня кто-то толкает, открываю глаза, какая остановка?
– Следующая станция площадь Ленина, Финляндский вокзал.
Не проспала, мне выходить.
Снова прохладный ветерок и вот мой – М.О. Оля уже на месте, наводит порядок, сортирует сапоги (платформа, каблук, натуральная кожа и дальше по списку). Смотрит, что все стояли ровно и аккуратно. Сегодня мы работаем вдвоем. Увидев меня, улыбается.
– Что случилась? Ты вагоны ночью разгружала?
– Нет, слушала Марину – это одно и тоже, – вздыхаю и прохожу в подсобку.
Оля смеется, мне нравится ее улыбка, она искренняя, чистая. Говорят глаза – зеркало души, но и улыбка много значит. Я бы хотела, чтобы все начальники были такими. С Олей можно поговорить по душам, открыто ничего не утаивая, и не бояться, что это будут знать все окружающие.
– Я ставлю чайник и двойной кофе должен помочь прийти в себя, – говорю, снимая пальто.
– Пойду куплю что-нибудь сладенького. Ты что хочешь?
Я делаю задумчивое лицо, поворачиваюсь к Оле:
– Давай сначала машину, потом квартиру…
– По легче на поворотах, – смеется Оля и, взяв кошелек, выходит из магазина. На последок кинув фразу: – Возьму на свое усмотрение.
Я машинально киваю и остаюсь одна в пустом магазине. Сегодня понедельник и первые покупатели придут, может быть, через час, а то и позже. Так что до десяти – у продавцов свободное время. Осматриваю пространство для работы – полки, обувь, коробки. Богатый выбор для фантазии. Вчера товар весь приняли, осталось рассортировать коробки, потому что половина так и осталась в углу. Проблема заключалась в том, что его некуда было ставить. Вся подсобка забита. В зале тоже нет места. Нужно было перебрать старый товар, пересортировать и освободить место. Эту работу я называла "тетрис".
Слышу, как щелкнул чайник и иду делать кофе.
– Анна!
– Как ты быстро бегаешь, – улыбаясь, выхожу из подсобки, никого нет. – Опять.
Вздыхаю, никак не могу привыкнуть к голосам из неоткуда. Они стали больно часто появляться в последнее время, может усталость дает о себе знать?
Возвращается Оля, пьем кофе с бисквитными пирожными.
– Что с товаром будем делать? – спрашиваю, поставив кружку на стойку, рядом с кассой. – Все же не вместиться.
– Знаю, – кивнула Оля. – Я вот думаю убрать туфли.
– Их не так уж и много, – пожала плечами.
– Но хоть что-то, – она выходит в зал, осматривая стоящие в углу коробки. – Еще можно вот ту модель убрать ботельонов. – Она показывает пальцем на страшные красные полуботинки, которые мы не продали ни одной пары. – Я думаю, они не будут пользоваться популярностью.
– Это точно, – киваю. – Кто такое уродство придумал.
Оля смеется.
– После кофе чувствуешь себя человеком, – вздыхаю. Еще несколько минут блаженства и нужно будет работать. Так хочется, чтобы вот такие минуты длились дольше. Мои мысли прервала Оля, спрашивая:
– Так, что там с Мариной случилось, ты так и не рассказала?
– Ты хочешь в подробностях на часа три или кратенько одну минуту? – улыбаюсь. Оля показывает указательный палец. Понимаю, что одной минуты достаточно. – Марина купила сапоги за пятнадцать штук, на распродаже, как она сказала. Олег, естественно, возмутился. Вот и поругались.
– Сапоги за пятнадцать тысяч? – коллега чуть кружку не выронила с рук.
– Ну, не рублей же, – пожимаю плечом.
– Я бы тоже возмутилась…
Про салон красоты и сумочку – промолчу.
– Откуда она берет деньги?
– Не знаю, – пожимаю плечами. Не скажу же я Оле, что у Марины кроме Олега еще есть пару, как бы парней, один из которых директор какой-то компании. Каждый выполняет ее желания по своим возможностям, у Олега, к сожалению, никаких возможностей нет, кроме симпатичной внешности этот молодой человек пока ничего не получил. Вот бедная Марина и крутится, как белка в колесе и, не зная, кого выбрать. – Может, в лотерею выиграла?
– Если бы я в лотерею выиграла, – мечтательно произносит Оля, ставя кружку на стол.
– То, что? – мне становится интересно, что же пожелает старший продавец.
– Ну, пятнадцать маловато будет, – Кривиться девушка и, разводя руками, продолжает. – Если играть по крупному – пятьсот.
– Ого…
– Чтобы хотя бы на первый взнос на ипотеку хватило, – оправдывается Оля и пожимает плечами.
Да, жилищный вопрос – основной в молодых семьях. Оля уже два года живет с молодым человеком и в этом году они собираются пожениться. Естественно возникает вопрос – где будут жить новобрачные? А негде. Хочется свое жилье, но цены – оставляют желать только лучшего. Чтобы в конце своей жизни ты что-то приобрел недвижимое, и скорей всего с моей зарплатой это будет гроб, нужно работать и работать. Странное слово, корень – раб. Чтобы заработать, ты должен работать, как раб. Смешно, до слез.
3 глава. Первая атака.
За женской болтовней и "тетрисом" пролетел весь очередной рабочий день.
Работа закончена и возвращаюсь домой. Я спокойно спускаюсь в метро, день сегодня тяжелый, понедельник вообще день тяжелый, покупатели недовольны, возмущаются, бубнят. Но привыкаешь и не обращаешь на это внимание. Хотя становится так обидно. Ты-то тут причем, если у тебя жизнь не сложилась.
Вздыхаю. Как хорошо, что наконец-то домой. А дома тихо и спокойно, выпью чашечку капучинно, съем любимый омлет и спать. Под ложечкой засосало. Проголодалась я сильно. Но сначала, конечно же душ, а потом все остальное. Вздохнув, в полных красках представляя, все удобства моего скромного жилища, вошла в вагон метро. Двери закрылись, поезд тронулся. Ехать после десяти вечера в метро одно удовольствие, нет давки, тихо (относительно, потому что в вагоне метро всегда шум, особенно при движении), и раздражителей по меньше. Я спокойно стою, облокотившись на противоположную дверь, с надписью «не прислоняться», и рассматриваю пассажиров вагона. Все такие занятые, кто читает книгу, кто слушает музыку, кто играет. В общем, каждый занят очень важным делом для себя самого. Иногда мне тоже хочется что-нибудь почитать или тупо поиграть, но та усталость, что валится мне на плечи после покидания работы, не дает возможность думать о чем-то другом кроме душа, постели и позднего ужина.
Вздыхая, замечаю бабушку, что одиноко стоит у поручня. Вот и никто место не уступит. Старенькая и сутуловатая, она изредка посматривает на меня, маленькими, прищуренными глазками, как будто я не уступила ей место. Я отворачиваюсь. Мало ли что, вдруг сглазит. Понимаю, что чушь, но все же.
Остановка, вышли люди.
Встаю боком, чтобы некому не мешать. Краем глаза замечаю, что бабка стоит возле меня и так же пронзительно смотрит. Ну, вот чего ей надо! Разворачиваюсь и замираю, как я сразу не поняла, что это очередной призрак. Глаза пустые, кожа бледная, губы синие, одежда грязная и рванная. Я собираюсь отойти, но бабка бросается ко мне и хватает за руку. Пытаюсь вырваться, но хватка у призрачной бабульки оказывается еще та. Пару раз дергаю рукой, затем начинаю отходить назад, одновременно удерживая равновесие, чтобы на кого-нибудь не упасть. Старушка не отпускает. Легкая паника забирается в голову. Вдруг не отпустит вообще? Не заметив с боку мужчину, сталкиваюсь с ним и начинаю падать. Кто-то подхватывает меня и ставит на ноги, интересуясь, все ли со мной в порядке. Я киваю. Понимаю, что меня уже никто не держит. Осматриваю вагон, призрак исчез.
Вздыхаю и закрываю на секунду глаза. Вот такого точно никогда не было. Что это вообще было? Отхожу на свое место и опять прислоняюсь к двери. Запястье чешется, перевожу взгляд руку, куда схватила старушка. Замечаю красный след, оставшийся от пальцев крепкой старухи. Вот это да! Не могу найти случившемуся объяснение.
Немного колотит. Внутренняя дрожь хочет вырваться наружу. Стараюсь унять страх и тревогу. Пытаясь успокоить сердце, безумно бьющееся в груди, задерживаю дыхание. "Так, все хорошо, успокойся". В следующую секунду давлюсь воздухом и начинаю кашлять. В стекле противоположной двери вижу бабку – призрака. Лицо у нее изменилось, словно прошло лет двести после нашей удивительной встречи. И без того старая кожа стала еще бледнее и морщинистее. Глаза превратились в темные колодцы с бесконечным дном и, наверное, если долго в них смотреть, они затащат тебя туда безвозвратно. Проверять таки не хочется вообще. Я желаю отвернуться, но страх приводит в ступор. Мне остается лишь наблюдать, как морщинистое лицо постепенно приближается. Теперь оно уже не в стекле, а плавно парит в воздухе, направляясь ко мне.
– Трудная судьба у тебя, спаси себя, а потом другим помогай, – стонет голос, эхом ударяя по ушам.
От ее слов меня бросает в жар, отхожу в бок, наступаю кому-то на ногу. Машинально извиняюсь. Понимаю, что на меня начинают косо посматривать пассажиры. Парочка молодых людей тычут пальцами и откровенно смеются.
Бросаю взгляд на двери. Сейчас остановка и можно просто выйти.
Я выбегаю из вагона. За мной закрываются двери. Нужно отдышаться и успокоиться. Сажусь на скамейку и закрываю лицо руками. Пальцы дрожат, такое со мной было только перед экзаменами, когда сильно переволновалось. А сейчас – это похоже на истерику.
– Что такое происходит? Я не понимаю, с ума можно сойти! Ну, лежали, висели, бегали, зачем на людей нападать? – и тут ловлю себя на мысли, что говорю вслух, поднимаю голову, на меня странно косятся ожидающие следующего поезда. Я улыбаюсь. – Все хорошо, просто тяжелый день.
Нужно убираться отсюда, а то еще вызовут дурку, попробуй потом отвертеться. Хотя таких – говорунов, много ходит. Бросаю взгляд на ступеньки, ведущие к эскалатору.
Нужно домой. Нужно выбираться отсюда. Иду к эскалатору.
Сумка! Проверяю, висит на плече, вздыхаю и поворачиваюсь. В метрах двух от меня стоит та же самая бабка.
Ну, что она ко мне привязалась?
– Не подходи, – вырывается у меня.
Мужчина, что шел за мной, останавливается и удивленно смотрит на меня. Как тут объяснишь, что ты нормальная? И это я не ему говорила. "А кому?" – спросит он, потому как по близости людей-то нет.
– Извините, – улыбаюсь и ускоряю шаг, поглядывая на бабку, которая пока стоит на месте. Практически бегу по эскалатору, дыхалка оказывается у меня слабая. Да, бегом со школы не занималась. На последней ступеньке чуть не спотыкаюсь. Впереди стоит призрак старушки. Схожу с эскалатора и замечаю, что бабка движется ко мне, боком рвусь к выходу. Толкаю дверь, Впереди ступень. Спотыкаюсь, подаю. Смотрю, старушка прошла сквозь стекло и направляется ко мне.
– Что ты от меня хочешь?!
Женщина, что пыталась помочь мне подняться, медленно отступает.
– Сгинь нечистая! – ору я, и люди бросаются в рассыпную, обходя меня стороной.
Такой агрессивной, лучше держаться стороной, действительно бегите. Мне не хватает только махнуть рукой и произнести какое-нибудь заклинание. Тогда бы точно "03" позвонили.
Я поднимаюсь, не забывая при этом делать шаги в сторону, чтобы случайно бабка не догнала. Пока она медленно движется ко мне, не делая никаких резких движений.
Осматриваюсь. Увидев шашечки, бегу к такси, быстро открываю дверцу, прыгаю в машину.
– Девушка, – недовольно начинает таксист, – я свою смену закончил.
– А я что бесплатно прошу? Везти сказала! – повышаю голос. – Поехали!
Обалдевший от такой наглости, таксист трогается, я оглядываюсь по сторонам, старухи пока не видно. И понимаю, что адрес не назвала, куда едим не известно. А куда ехать? В голове бардак, мысли все перепутались, рука, за которую схватила старуха, болит, нет сил. Как будто я засунула ее в кипящую воду.
– Куда едем? – спрашивает таксист недовольным голосом, даже не смотря в зеркало заднего вида.
– Я думаю… угол Энергетиков и Заневского.
Достаю телефон, набираю Марину, хоть бы ты была дома, пожалуйста, возьми трубку. Идут гудки. Я смотрю на телефон и вот разговор начат. Я подношу к уху телефон и тараторю, не дав шанса подруге ответить:
– Мариночка, ты дома, как хорошо. Я сейчас приеду, нужно срочно с тобой поговорить.
Отключаю звонок.
Господи, что я несу? О чем поговорить, Марина сама скорую вызовет, если я начну ей про призраков рассказывать. Думай, думай. Ладно, едим к Марине, там разберусь.
– А можно побыстрее?
Таксист недовольно бурчит что-то себе под нос и тычет пальцем на дорожный знак. Да, шестьдесят, я вижу. Но быстрее, быстрее.
Постепенно начинаю успокаиваться. Бабки пока не видно, быстрым взглядом посматриваю в окно. Может ее вообще больше не будет, что я так переживаю? Спокойно, спокойно.
Б…дь, на дорогу выбегает мальчик.
– Стой! – ору я.
Водитель давит на тормоза. Я чуть не впечатываюсь в переднее сиденье. Хорошо сижу посередине и успеваю выставить руки, чтобы опереться на спинки.
– Ты, что совсем сдурела?
– Мальчик! – Показываю дрожащим пальцем на дорогу и тут вижу, что его только что, переехала машина, еще одна.
– Какой мальчик! – кричит таксист.
Сзади начинают сигналить машины. Водитель злобно смотрит на меня через плечо и заводит машину.
– Сумасшедшая!
И не говорите, по-моему, я сама понимаю, что схожу с ума. А это уже хуже. Меня всю трясет, не могу прийти в себя. Рука сейчас отпадет. Что такое, почему она так болит? Я когда руку сломала, она и то меньше болела. Подымаю выше рукав, что это? Пальцы старушки были пропитаны ядом? Моя кожа разлагается, в тех местах, что прикасалась бабка, появились углубления. Розовое мясо созерцаю в полной красе, оно покрыто какими-то маленькими пузырьками. Стараюсь дышать глубже. Вдох, выход, медленнее.
– Приехали, – бросает таксист и называет сумму.
Я отдаю деньги и выбегаю из машины:
– Сдачи не надо.