Две недели на острове я не испытывал дискомфорта оттого, что был один. Собственно, и приезжаю сюда, на север Карелии, весной за этим. Чтобы пожить в одиночестве, послушать тишину.
Просыпаюсь на рассвете от гульканья токующих на льду озера напротив избушки тетеревов. Попив чайку да заполнив термос, можно и на рыбалку. В первую очередь — к ближним каменистым отмелям-коргам дразнить хариусов блесёнкой, с крючком на тонкой цепочке. Лежишь себе на туристическом коврике, смотришь в лунку и видишь, как покачивается маленьким осьминожком у песчано-каменистого дна червь насаженный на крючок. Вроде бы и нет вокруг него никого, но вот появляется в поле зрения настороженная хариусовая мордочка. А наживка на блесенке поигрывает, поднимает небольшие облачка мути, время от времени касаясь дна. Как тут не соблазниться?
Не выдержав, хариус стремительно атакует. А, ухватив наживку, сразу же старается сбежать с ней подальше от опасного места. Но не тут-то было. Подсечка, и через мгновение мы уже разглядываем с ним друг друга на льду.
Ослепительно светит, отражаясь ото льда мириадами искр, солнце, свистит восточный ветер. Тот самый, противный и не любимый карелами, при котором, согласно их поговорке:"Рыба не клюёт, птица не поёт, баба не даёт."
Рыба и впрямь клюет не очень. И тем не менее с десяток-полтора хариусов за полдня поймать реально.
Если ветер совсем надоест, ухожу на небольшое лесное озерко, рядом с основным. На нем, защищенном от ветра стеной леса и гривами, настоящий весенний припек. На этой ламбушке на мормышку ловил окуней и небольших плотвичек. А, уже на плотвичек, на жерлицы, щук. Щуки здесь красивые, будто отлитые из темной бронзы, и вкусны необычайно.
Так и жил две недели. Ловил хариусов, ставил жерлицы на щук, готовил из них разные вкусности. После обеда, расстелив туристический коврик и спальник, загорал на послеполуденном припеке и вообще был, наверное, самым счастливым человеком. А, когда пришло время, отправился к островам Лапарихен шуарет, договоренному месту встречи с местным знакомым, который должен был отвезти меня назад в посёлок.
Подперев дверь избушки сосновым поленом, огибаю остров и по льду отправляюсь в сторону поселка. До нужных островов пять-шесть часов ходу. Но это в том случае, если солнце не успеет размягчить утренний наст до того, как туда доберусь.
Войдя в ритм, не заметил, как преодолел треть пути и обогнул мыс. Выйдя на простор за поворотом, скорее не увидел, а почувствовал — что-то изменилось. Как будто пересек границу, отделяющую тот тихий мир, оказавшись в некоем промежуточном.
Вдали по льду озера медленно движется точка. Через объектив фотоаппарата вижу, что это не олень, не пересекающий озеро медведь, а ползущий по белой глади мотоцикл. В начале мая здесь лучшее время для ловли хариуса со льда. И местные жители, обыкновенно считающие рыбалку любительскую пустым времяпрепровождением, насидевшись за зиму по домам, с удовольствием ловят брусковатых красавцев на блесенки и мормышки.
Продолжив путь, вижу, что незамеченным не остался. «Точка» сменила направление движения и теперь, постепенно увеличиваясь, направляется в мою сторону. Когда мотоцикл подъехал, оказалось что это старенький «Иж» с коляской и с двумя подкопченными, с припухшими лицами, местными рыбаками. Судя по всему, они не первый день на озере и вчера неплохо «отдохнули». Поздоровались, поговорили. Сначала напряженные расспросы. Откуда, куда… Финская граница рядом, и местные жители за долгие годы были вымуштрованы режимом так, что во всяком новом, незнакомом человеке видели потенциального шпиона или того хуже — перебежчика.
Но, после того как я узнал в сидевшем за рулем мотоцикла рыбаке человека, с которым мы уже встречались, обстановка разрядилась.
Оказалось, рыбаки из поселка Тунгозеро накануне ловили хариусов и один из них угодил в промоину. При основной толщине льда буквально под ручку коловорота, там где проливы меж островами и берегом перегорожены подводной отмелью, лед всегда тоньше. В итоге накупались оба, и утопили на пятиметровой глубине коловорот. Сейчас, запасшись проволокой, они направлялись спасать коловорот и якобы утерянную в снегу у костра бутылку. Пожелав им удачи, отправляюсь дальше.
Не проходит и часа, как они догоняют меня с уже спасенным коловоротом и найденной в люльке мотоцикла бутылкой. Закинув в люльку рюкзак, отправляюсь с ними на остров Ягодный. Это мне по пути, всего в нескольких километрах от того места, куда направляюсь. На Ягодном — капитальная, весьма приличная избушка. Возле нее нет горы мусора, остатков пластиковых упаковок и кучи пустых водочных бутылок. Судя по этому, хозяева этой избушки — уважающие себя и бережно относящиеся к природе люди. Ими оказываются Александр и Владимир, рыбаки из Кестеньги.
В конце апреля — начале мая они каждый год выезжают на три-четыре дня на озеро для заготовки налимов. Пару лет назад, рыбача здесь, я уже встречал на льду следы их, переделанной из мотоцикла в вездеход на пневмошинах, самокатки. Александр и Владимир встретили меня радушно и убедили остаться переночевать. Я согласился. С хорошими людьми в капитальной, протопленной избушке ночлег гораздо приятнее, чем в той, которая еще неизвестно, в каком состоянии, и наверняка без запаса дров. Да и ходьбы отсюда до островов Лопарихен-Шуарет по утреннему насту не более часа.
После обеда тунгозерские рыбаки собрали вещички и отправились домой, а я с рыбаками из Кестеньги поехал проверять установленные ими накануне жерлицы
Для этой рыбалки на лесной ламбушке заранее ловится наживка. В основном мелкие окуньки. Причем к моменту, когда они станут собственно наживкой, окуньки эти могут сколько угодно храниться морожеными и в итоге иметь весьма непритязательный вид. Первый день выезда на рыбалку посвящается установке жерлиц. Ставят их через каждые пятьдесят-сто метров на глубинах шесть-восемь метров.
Теперь плетеную корзинку для налимов и проволоку для поддевания лески — в сани, бидончик с наживкой — на крючок под санями и — вперед.
Один из рыболовов сверлит рядом с лункой с вмерзшей в неё жерлицей новую лунку, второй проволочным крючком поддевает леску и, через минуту-другую на льду извивается очередной налим. Рыбу в корзину, наживку поправить или освежить и к следующей вешке. Движения отработаны и четки. Не рыбалка, а конвейер.
Закончив проверять двухкилометровую линию жерлиц, пробуем ловить хариусов у островов. Но, похоже, резкий восточный ветер чувствуется и подо льдом. В результате — за полчаса лишь один хариус на троих. Солнце клонится к закату. Грузимся на самокатку и к избушке. Здесь Александр с Владимиром, оглядываясь, нет ли поблизости воронов, ссыпают налимов в снежную яму, накрывают брезентом и, маскируя, засыпают снегом.
Эти черные разбойники разорили не одну рыбацкую кладовку. Не минула чаша сия и меня. На прошлой неделе, вернувшись с рыбалки, обнаружил, что от кладовой с рыбой остались лишь пятна слизи на снегу да обрывки шкурок от щук, окуней и хариусов. Всего за два часа моего отсутствия воронам удалось расклевать и растащить не менее пятнадцати килограммов рыбы. Лишь одна большая щука на самом дне снежной ямы чудом уцелела. Вдали от магазинов и возможности пополнить запасы продуктов, такой разбой может стоить путешественнику и жизни.
Покончив с делами, Владимир предлагает сварить на ужин уху. Однако в голосе его не слышно энтузиазма. За две недели на озере рыба в разных видах успела поднадоесть и мне. Потому решив, что "НЗ" мне уже больше ни к чему, достаю из недр рюкзака большую банку тушенки и предлагаю приготовить ужин с ней. Достаю и другую часть "НЗ" — двухсотграммовую баночку медицинского спирта. Мужики заметно оживляются...
Теперь можно и посидеть, поговорить. Потрескивает костерок, зажигаются в синеющем над соснами небе звезды. Хорошо… Говорим о рыбалке, о природе. О том, как она меняется не в лучшую сторону.
Более десяти лет назад отстроили Владимир с Александром эту избушку, время от времени наезжая сюда с противоположного берега озера на охоту и рыбалку. Ближе к поселку рыбные запасы озера сильно выбиты сетевой рыбалкой. Расспрашиваю их о других способах зимней рыбалки, используемой местными рыбаками. Тем более что в озере есть и палия, и крупная кумжа. На ближнем большом озере принимающие рыбаков турфирмы летом практикуют ловлю этих рыб троллингом. Зимнее же блеснение кумжи и палии здесь практически отсутствует. Хотя раньше отцы и деды местных рыбаков ловили палию на мелкие зимние блесны.
Несколько раз пробовал блеснить на больших, до тридцати метров глубинах и я. Но все безрезультатно. Трудно искать рыбу на просторах водоема сорок на восемьдесят с лишним километров.
Говорим и о том, как хрупка природа севера. Как легко даже здесь, где нет никакой промышленности и отравляющих воды стоков, нарушить ее равновесие.О том, как даже одна хищническая сетевая рыбалка на лесной ламбушке способна выбить ее на десятилетие. В этой связи сожалею, что рассказал встреченным мною утром рыбакам о своей успешной ловле щук на "своём" небольшом лесном озерке.
После того как мужики уходят спать, еще некоторое время сижу у костра, глядя на его пламя, слушая, как то усиливаясь, то стихая, шумит ветер в кронах деревьев. В какой-то момент, когда ветер стихает, кажется, что слышу с озера звук едущей где-то машины. Озеро залито синеватым лунным светом, и в этой синеве, как форты, темнеют ближние и дальние острова.
Утром встаю рано. Пока Владимир и Александр досыпают, успеваю собраться, вскипятить чайник и попить чаю. Поблагодарив их за гостеприимство и ночлег, прощаюсь и отправляюсь к Лопарским островам. И уже через полчаса пути вижу на насте следы легковой машины. Это значит, что вечером кто-то действительно проезжал по озеру. Почти уверен, что ночью проезжал мой приятель. Кроме него, поплававшего по озеру капитаном катера рыболовецкого колхоза, хорошо знающего рельеф дна и места возможных промоин, едва ли кто-то решится здесь на ночную езду. Дойдя до нужного острова и избушки на нем, обнаруживаю ее холодной и необитаемой. Но, след машины на насте говорит, что я не ошибся. Оставив рюкзак в месте, где его невозможно не заметить, ухожу к каменистому мысу искать хариусов. Помнится, как-то в начале июня славно половил их здесь спиннингом. Не успеваю досверлить первую лунку, как из-за мыса по большому радиусу выплывает Колина «шестерка». Даже за лобовым стеклом видно, как, увидев меня, он расплывается в радостной улыбке.
Как я и предположил, Коля не удержался до утра и рванул на озеро с вечера. А не обнаружив меня здесь, поехал к месту предыдущего обитания. Там и заночевал с приехавшими туда засветло рыбаками.
Посидев и немного перекусив, меняем с Колей тупые ножи коловорота на свежие — и по мысам, искать хариусов. До вечера у нас еще уйма времени и можно хорошо половить серых разбойников. А потом в поселок, в протопленную добрую баньку. Чтобы поутру вновь уехать домой. А на это озеро еще вернусь во время сказочных здесь белых ночей. И буду возвращаться вновь и вновь, пока, благодаря огромным просторам, тут еще достаточно мест, куда далеко и невыгодно добираться хапугам. Где можно просто пожить недельку-другую в ладу с собой и миром, слушая тишину.