На острове блаженных

Был обычный теплый день в Подмосковье. Такие часто бывают здесь: тихие, мирные, немного душные. Июль вообще выдался необычайно жарким, по сравнению с маем или апрелем, когда еще лежал снег. Но это в прошлом, а сейчас надо ловить палящие лучи солнца и просто наслаждаться моментом.
Мы сидели на берегу озера, возле которого и образовалась база отдыха, где нас посели. «Зарянка» - это наша база и дом на ближайшие десять дней.
Мой класс жил в трёх комнатах на двух этаже, а параллельный на первом. Учителям была выделена большая комната, устроенная из чердака. Всего нас находилось здесь двадцать три человека: двадцать детей и три учителя. Приехали мы не так давно, и быстренько разложив вещи, выпросили-таки у учителей пойти покупаться в озерке. Нас, правда, отпустили без особой охоты.
Сейчас же мы бесцельно валялись на берегу, строя грандиозные планы на ночь.
- Вечером же обсерватория? – сказал Шурик, поворачиваясь со спины на живот. – Чего вы тогда паритесь? Вы же придете никакие. Знаю я вас! Да и ФО будет бегать как собака Баскервиллей сегодня.
- Саш, какой же ты нудный! – засмеялась моя подруга Машенька. Конечно, хочется назвать ее «Масякой», но у нас уговор: я не называю ее «Масякой», а она отучивается от нецензурной брани.
- А если все же репрессии сегодня не будет, то приходите ко мне…пошалить, - игриво протянул Егор, а Саша только закатил глаза.
- Смотри, все Насте расскажу, - предупредила Аня. – Да и не Карлсон ты, чтобы шалить.
- Малыш, со мной не соскучишься! – крикнул Ваня знаменитую фразу мужчины в полном расцвете сил.
Дальше, о чем они разговаривали, описывать - смысла нет. Саша, в принципе, неплохой парень. Чем он мне нравится, так это тем, что он толковый. Пусть и обеспечен, ни в чем ему родители не отказывают, но не злоупотребляет он этим,  голову на плечах держит, серьезен и не лишен веселья и юмора. Егор примерно такой же. Ну, может немного слащав и менее ответственен.  Ваня же чисто русский парень. Таких в 50-х в кино снимали: добрый, веселый,  активный. Но мне кажется, что портится парень, как сметана на солнце. Киснет и протухает.
Из нашего класса тогда ездили ещё несколько мальчиков: Серый, Макс и Дима.  Девчонок было примерно столько же: две Маши, Валя, Аня и Настя. Ну и я естественно.  Из «А» класса поехали двенадцать человек, а из «Б» всего восемь. Мы выехали на экскурсию в одну из частей Подмосковья первого июля. Пробыть нам здесь предстояло десять дней и посетить много всего разного. Хотя, по сути, нас привлекла возможность тусовки. Наша классная руководительница, Фаина Олеговна, была не против, и после окончания экзаменов мы шумною толпой рванули на базу отдыха «Зарянка». Что было дальше… сами прочитаете. Могу только сказать, что события, произошедшие тогда,  были самыми реальными и в корне изменили мою жизнь.

После ужина ( надо сказать, что кормили здесь очень хорошо!) мы сели в старенький автобус и нас отвезли в обсерваторию. Звезды мы не увидели - погода не позволили, но в момент просветления, нам показали часть луны.  Тогда мне казалось, что более красивого зрелища просто не может быть на свете. Но взгляды на прекрасное  часто меняются.
Поездка мне медленно начинала нравиться. Сами посудите: рядом друзья, отдых, и мальчик, который нравится. Разве плохо?
Ещё три дня прошли неплохо. Но на четвёртый  мы поехали в усадьбу. Её территории были довольно обширны, и жили здесь некогда очень обеспеченные московские дворяне. После революции парк и дом забросили, а вначале 90-х начали восстанавливать. Большинство путеводителей говорят, что усадьбу даровал ещё Александр 1 герою войны 1812 года, генералу Торжественскому.
Все постройки были сделаны под восточные павильоны. Ничего из мебели или убранства не сохранилось.  Мне больше нравился парк, уходящие в холм тропинки, пруды с рыбой, пойменные склоны к реке, лавочки и дорожки. Это был дикий парк, поросший сорняками, и они переплетались вместе с цветами и лианами.
После экскурсии у нас было два часа свободного времени. Вот тогда-то всё и началось. Может было бы лучше пойти с остальными. И всё было бы спокойно и как прежде.
- Полин?- крикнула Анька, оглядываясь по сторонам.
В ответ ей была только тишина. От ребят я ушла уже пятнадцать минут назад и сидела на лавочке, любуясь рукой и парком.

Меня зовут Полина. Этим всё сказано. Биография здесь не интересна. Но вот только я обычная. Парня нет, но есть человек, который мне нравится.  Его зовет Ваня. Но мне кажется, что я ему и нравлюсь, и не нравлюсь. Я не знаю!
У меня маленький рост: всего 155. Но я горжусь своими волосами и глазами. Первые каштановые с остатками мелирования на концах. Я недавно постриглась. Глаза же карие с медовой добавкой. Маша как то сказала, что они у меня с узором солнышка.
Это я! Здравствуйте!

Так вот. Я сидела себе. Никого не трогала. Как вдруг мимо пронеслась стайка ребятишек лет пяти-шести. Все, как на подбор, светловолосые, в ярких костюмчиках и платьицах. Я не обратила бы на них никакого внимания, если бы одна кроха, одетая в платьице в мелкий цветочек, не вернулась ко мне. Она осмотрела меня с ног до головы. Потом собралась вроде бы уходить, сделала шаг вперёд по дорожке, но осталась. Девочка очень пристально смотрела в мои глаза.
Я порылась в сумке и нашла конфету, которую оставила на потом с завтрака.
- Угощайся,- сказала я, и протянула конфету крохе.
Малышка робко взяла её, и тут же убежала, не сказав ни спасибо, ни до свидания. Но уже через минуту она вернулась со своими приятелями. Они начали меня уговаривать пойти с ними поиграть. Я ждала, что покажутся их родители, но этого не произошло, и минут через десять я согласилась.
Они вели меня по тропинке в направлении небольшой лужайки.Десять ребятишек бегали вокруг меня, а двое, включая ту самую кроху, вели меня за руки. Согласитесь, чем-то напоминает конвой.
Полянка была окружена по периметру цветами, а всё остальное пространство занимал ровно подстриженный газон.
« Кажется, это единственное ухоженное место во всей усадьбе»,- подумала я.
- Давай играть!- дёрнула меня за штанину кроха.
- давай,- согласилась я.- А во что?
- В салки,- сказали они хором, и разбежались по полянке.
Тут до меня и дошёл тот козел, который указал мне рогом в то, что водой подписалась быть я. Непонятно почему, я начала с ними играть: бегала, ловила, салила.
Сначала все двенадцать малышей умело уворачивались и со смехом убегали от меня. Вот только стоял ребёнок, а уже через секунду его нет. Они будто летали с места на место. Минут через пять мне удалось осалить одного, и он застал на месте. Другие не спешили, что странно, его освобождать. Дети!
Наша игра длилась двадцать пять минут. В конце десять ребятишек стояло по кругу зигзагом, а двое напротив друг друга в центре. Никто не двигался. Тут по полянке разнеслась мелодия флейты. Я всё ещё стояла на полянке под солнышком и, не понимая ничего, смотрела на детишек. А потом у меня закружилась голова. Музыка всё нарастала и звучала всё громче и громче. Подул сильный ветер. Листья на деревьях начали кружиться, осыпаясь, да и сами деревья вдруг стали вырастать и менять свои очертания.
Ноги у меня подкосились, и я упала в темноту.

Когда я очнулась, была уже ночь. Я кинулась искать рюкзак, но его не было. Наверняка малышня стащила. Плюнув на него, я оглянулась на то место, откуда пришла. Осознание действительности приходило медленно.
Это был другой парк! А точнее, это был лес!
Я стояла на полянке посередине святящегося леса, наполненного смехом, пением, музыкой, голосами не только людей, но птиц, зверей, а так же ржанием коней.
Воздух вокруг был наполнен запахами цветов, воды, сладостей  и пряностей. Он был терпкий и лёгкий.
Я опустилась на колени и решила, что мне это всё просто сниться. Но постепенно звуки стали нарастать. Где-то вдали прозвучал охотничий рожок. От него мурашки пробежали по спине. Скоро послышались крики охотников.
«Охотники!»,- радостно-пришиблено подумала я, и встала на ноги.
- С возвращением!- сказали мне из-за спины.
Я побледнела. Органы упали куда-то в область пяток. Но я оглянулась.
За моей спиной висела в воздухе, трепеща крылышками, те дети, с которыми я играла.
- Добро пожаловать домой!- сказали они уже хором, и смеясь разлетелись по полянке. А та кроха, которую я угостила конфетой, подлетела ко мне и закружила.
-Где я?- спросила я первое, что пришло в голову.
- Как где? – удивилась кроха. – Ты что не узнаешь? Это же охотничьи угодья при Авалоне!
- При чём?- продолжила спрашивать я.
Но в это время на поляну выбежал олень. Он был необычный. Таких я не видела в нашем Московском зоопарке. Это был совершенно белы с белыми рогами олень. Казалось даже, что у него были копыта из серебра. Мех по контору ушей был чёрный, а в глазах сияла радуга.
Крохи взлетели выше, чтобы ветвистые рога не задели их, а потом кинулись к тому краю, откуда вышел Князь леса.
Олень остановился и степенным шагом направился ко мне. Я протянула руки, и он позволил погладить себя по голове и спине.
А в это время поляну окружили всадники. Они все были высокие с длинными волосами. За спиной у каждого висел лук и колчан со стрелами, на боку покоился тонкий меч. Их глаза горели азартом погони, но никто не решался подойти ко мне и оленю. А белое чудо, вышедшее из леса, встал рядом со мной и смотрел на всадников с трёхэтажной гордостью.

Раздался звук рожков, и на полянку выехала группа всадников. Они весело хохотали. Крохи подлетели к одному из новоприбывших, одетому в насыщенные зеленью одежды и с золотой короной на голове.
- Повелитель! Господин!
Они кружили вокруг мужчины, перебивая друг друга. А тот лишь улыбался, пока не выехал на середину полянки и не остановился в пяти метрах от меня с оленем. Одна из крох улыбнулась мне.
- А теперь скажите мне, что случилось? Только пусть говорит один,- сказал король.
Я поняла, что мужчина король, по короне, и раз его называют господином и повелителем.
Вперёд выдвинулась уже знакомая мне кроха и быстро-быстро заговорила: « Ваше Величество,  следуя Вашему приказу, мы отправились к людям. Мы нашли ещё одну пропавшую фею!».
И она указала на меня.
Всадник слез с коня. За ним последовала шестёрка его приближённых. Они шли бесшумно, будто и не касались земли. Светлые – зелёные и голубые – одежды сияли в лунном свете.
Да и сама луна здесь была другая. Она была огромная и не жёлтая, а серебряная. Здесь не было звёзд, не было облаков.

- Как тебя зовут?- спросил Король.
- Полина,- я поняла, что вопрос адресовался мне.
- Полевой цветок,- прошептал один из свиты Короля. Это был молодой охотник в голубом одеянии и со звездой на груди.
- Да, именно!- улыбнулся Король.- Фея полевых цветов!
- С солнцем в глазах,- подтвердила кроха, возникнув возле меня.
- Ваше Величество,- сказал подошедший придворный.- по закону и высочайшему желанию Её  Королевского Величества, ни один новоприбывший не может находиться здесь не встретившись с Её Величеством.
- Ты прав, мой друг! Ты как всегда прав,- согласился Король, и, повернувшись ко мне, приказал.- Тими, возьми её с собой.

Тими оказался моим ровесником. У него были рыжие волосы, голубые глаза, цвета неба. Юноша оказался довольно разговорчивым и  улыбчивым. Как только я подошла к нему, он сразу заговорил со мной. Он  говорил так много и быстро, что я даже не успевала отвечать.
- А как называется это место? Ну, куда я попала?- наконец спросила я.
- В страну, где нет времени. Где можно получить всё, что только пожелаешь. Это Авалон!
- А вы…?
- Да, мы эльфы,- обернулся ко мне Тими, потом заметил мой взгляд и пояснил.- Это пикси. Сумасбродный народец. Вечно они в проказах, шалостях. Частенько любят сбивать путников с дорог. Но теперь они на службе у Королевы. Хотя частенько попросту забывают о делах и веселятся целыми днями. Что и говорить! Дети! Ты ведь знаешь, что они души детей язычников?
- Правда?- не на шутку удивилась я. Верить в такое у нормального человека не хватило бы нервов, а у психа – радости.
- Да,- серьёзно сказал Тими, но, погрустнев, добавил.- Мы тут все бывшие люди. Язычники, проклятые, преступники. Только не помним мы об этом. Вот ты. Вероятнее всего была волшебницей в каком-нибудь племени.
- А ты?- рассмеялась я.
- А я был самым сильным и самым храбрым воином в Спарте!
- Не забивай голову эльфийке своими глупостями! -  прервал наш разговор, поравнявшийся с нами, рыцарь.- Когда королева скажет, из какого она дома, тогда и поболтаете.
И тут же ускакал вперёд.

Постепенно темп скачки начал замедляться. Где-то через десять минут кавалькада и вовсе остановилась. Всадники начали выстраиваться в колонну. Я вцепилась в рубаху Тими, когда увидела, КУДА мы поехали.
Это была узкая извилистая дорожка с пологими склонами, направленными в глубокие овраги. Дорожка была всего полметра шириной, поросшая изумрудной травой, которая блестела росой. В ночной темноте дна оврагов не было видно, но лошади безбоязненно ступали и шли по этому…
- Это мост,- объяснил мне Тими.- Успокойся! Лошадь знает, что делать.
И отпустил поводья. Лошадь тронулась с места и спокойно зашагала по извилистому пути. По сторонам слышались разные голоса. Они говорили о чём-то своём, но из-за их количества и разнообразия,  всё смешивалось.
- Кто это?- спросила я, неотрывно смотря в глубину.
- Голоса людей из вашего мира.- Тихо ответил мой новый знакомый.
И он замолчал, так как мы выехали на ровную площадку, и, преодолев холм, перед нами открылся город эльфов.

Точнее это был лес с вековыми, древними, громадными деревьями. Их ветки переплелись и срослись. Наросты, стволы и кроны горели миллионами огней. Посередине лилась по порогам река. Через неё перекинулись мосты. Между стволами и корнями стояли лавочки, беседки. Там раскинулись парки, скверы, площади. Вокруг ходили лю… то есть эльфы. Они все, как на подбор, стройные, высокие, длинноволосые и с острыми ушами. Тут меня толкнула мысль, и мой взгляд переместился на уши Тими. Они были тоже острые.
Со смехом над нами летали пикси.
« Неужели они все были детьми?»- думала я.
Внезапно со свистом пролетели над головой феи: каноничные существа с крыльями в платьях из цветов или в одеждах из листьев. Множество изящных рисунков на теле и на лице украшали их.
Иногда можно было видеть маленьких полных человечков в шляпах-цилиндрах. Один из них, сняв свой головной убор, сказал мне: « С возвращением!».
Я действительно начинала верить в своё необычное происхождение. Не я ли с детства увлекалась всем этим? Не я ли грезила об этом? Получи и распишись!
В конце нашего пути был могучий клён. Это был Королевский Дворец.
Тими помог мне слезть с седла и проводил до парадных дверей. Там его оттеснили, а я осталась в окружении десяти рослых эльфов с алебардами на плечо.
Мы шли длинными коридорами, пустыми залами, воздушными лестницами. Этим помещениям и коридорам была не одна сотня лет. Всё здесь поросло цветами, травами, лианы оплетали колонны, превращая листья, лозы,  ветки и цветы в гобелены и флаги. По Дворцу свободно гуляли животные: большие и маленькие, дикие и домашние, травоядные и хищные.
Иногда над головой с трепетом пролетали птицы. Путешествие казалось бесконечным.  Но вот мы вышли к массивной кованой двери. Хотя она была дубовой, но скрёплённая с косяком пудовыми петлями и ручками.
В неё вошла только я.

За ней был лес: тропические цветы и деревья средней полосы., лианы джунглей и мхи севера, разные бабочки, птицы, насекомые. В глаза било многообразие и насыщенность красок. Воздух был переполнен ароматами и запахами. Огромные цветы, как будто какой-то волшебник увеличил их своей магией.
Я подошла к одному цветку, хотела дотронуться, но …
- Нет! Нет! Нет!- остановила меня девушка лет 20-25 с копной светлых волос.- не трогай. Он ядовитый.

- Значит, ты попала сюда случайно? И знать ничего не знаешь о том, кто, как и где, а главное, почему?
- Да,  именно так.
Мы сидели с девушкой под сенью какого-то дерева. Она выслушала мой короткий рассказ.
- Вся проблема в том, что проникнуть к нам в мир можно без особых проблем. Есть проблема в том, что бы  вернуться.
- Они сказали, что я фея чего-то там, и может я смогу…?
- Моя дорогая девочка!- сказала девушка, а она была Королева Фейри.- Постарайся сейчас понять то, что я тебе скажу.
Она встала со своего трона, сделанного в углублении ивы, подошла к маленькому росточку и погладила лепестки.
- Моё имя Титания. Я стала королевой фей и эльфов, пикси и леприконов, башни и брауни после того, как Арториус Пендрагорн победил с помощью Мерлина Моргану и её племянниц Милиору и Палатину в этом им помогли войска моего мужа. Много природных фейри полегло тогда. Во времена магии, даже мы были смертны. Мой муж и Арториус победили, но победа оказалась не такой безоблачной, как все полагали. У Великих Фей была 4-тая сестра -  Мелюзина.
Она явилась на пир и своей магией убила Арториуса. Она обвинила нас в смерти сестёр и прокляла всех. Моей и Мерлина магии хватило, частично остановить её заклятие. Но не уничтожить! ( Она была так сильна!)
Когда всё закончилось, мы обнаружили, что все рыцари мертвы, Арториус спит сном смерти, а от нашей с Анумом свиты  осталось меньше половины.  Фейри оказались разбросаны по свету и во времени. Многие из них забыли обо всём.
Вот уже многие столетия я пытаюсь вернуть всех домой, на Авалон. Но это не так плохо. Люди – не могут жить вечно. Им не место здесь. Попавшие сюда должны провести здесь семь лет.
- Семь?- вырвалось у меня.
- Это минимум. Некоторые проводят десять или пятнадцать лет. Как Луна позволит.
- А она тут при чём?
- Дело в том, что Геневера никогда не изменяла Арториусу. После его смерти она стала новой луной, заменив Палантину.
- И что теперь? – спросила я, совершенно понурив голову.
Королева Титания взяла мою руку и закрыла глаза. Я почувствовала, как по крови пробежали лёгкие импульсы. Они кололи всё изнутри, проникая в самые отдалённые участки тела. Походило на маленькие разряды тока. От них всё тело наполнялось неясным блаженством, как от поцелуя.
- В тебе есть магия,- наконец сказала Титания.- такая магия есть в каждой девушке. Она досталась тебе от твоих предков. Её можно развить, если ты захочешь.

Мне определили комнату вблизи небольшого скверика. Окно выходило на главную улицу. Красиво!
В дверь постучали. Я поспешила открыть её и обнаружила за ней Тими.  Одежда на нём была та же, только в руках он держал огромную корзину с фруктами.
- Привет,- улыбаясь, сказал он, пока я впускала его внутрь.
- Привет,- ответила я, не зная о чём с ним говорить.
- Это тебе. Фрукты. Я решил их занести тебе. Слушай, сегодня будет свадьба… праздник… танцы... Пойдёшь туда? Я не настаиваю,… конечно. Столько потрясений в один день. Но может всё-таки …
Я сидела и слушала его болтовню. Он говорил и говорил. Иногда запинался, прерывался, говорил невпопад.
- Тими, подожди,- засмеялась я.
- Что?- обеспокоенно спросил он.
- Я действительно очень устала и сегодня уже никуда не пойду.
- Ладно. Я тогда пойду,- грустно сказал он.
- Хорошо. До завтра.


Авалон – древний остров фей и эльфов. Место, где спит Король Артур. Царство снов и грёз. Вот сюда я и попала. Паники не было. Постепенно мне начало казаться, что всю жизнь я так и провела. Каждый день здесь были то День Рождения, то свадьбы, то просто шумное застолье. Я научилась танцевать под луной и петь их простые песни.
Выходи со мною в пляс.
Выходи со мной, смеясь.
Луна светил. Нам с тобой
Авалон дом родной.

Сердце бьётся, лес звучит,
Где-то сокол мой кричит.
Совы ухнут – все мы в пляс.
Авалон нас всех потряс.

Постепенно из памяти начали уходить прежние воспоминания. Теперь они казались только рассказом, что читали в детстве. Та музыка и песни звучали всё тише, а смех и улыбки теряли свои краски.
Меня учили. Меня любили. У меня был друг. С Тими нас связала очень прочная нить. Учили нас раздельно, так как меня готовили в феи, а его в эльфы. Хотя, как оказалось, эльф -  понятие растяжимое.
Такие как Тими, Титания и Анум были «древним народом». Они были первые. Они же и главенствующие. Сами себя они называли «люди холмов». Но такое название ходило в основном меж всадников.
«Маленькие народец» тоже были эльфами, но не такими статными и величавыми. Это были маленькие человечки и не облавами такой мудростью, как родственники Галадриэль.
Магия давалась мне легко. За месяц, проведённый здесь, я научилась разбираться в растениях, водах, животных и птицах. Разнообразие фейри я усвоила в первый же день. Две недели спустя мне сделали татуировку на спине в виде свернутых крыльев. Они покрывали спину, лечи и бока.
- Это особые чернила из сока первоцвета и гвоздик. Когда придёт время, твои крылья раскроются.  Ты обретёшь лёгкость и сможешь летать,- объяснили мне одна из фей.
Я жила и веселилась. Я была одна из них.
Но однажды всё изменилось.
Была ночь. Такая же, как и все предыдущие. Огромная, невероятно близкая луна, пылающие серебристо-золотым огнём звёзды, отражающие своё великолепие в потоках Озёрных вод. Меня только сейчас заинтересовал вопрос: « Это река, или большой ручей.  Тогда почему река называется Озёрная?».
Ручей вытекает из-под королевского дворца, превращается в реку и, протекая сквозь весь Авалон, впадает в море. Причём тут озеро?
Я стояла на набережной реки, смотрела на убегающие волны. Я не о чём не думала, не сожалела. Было чувство пустоты. Неведомая сила несла меня дальше по мостовой, вниз, к городской черте. На меня не обращали внимания, и я смогла беспрепятственно выбраться в лес. Я оглянулась.
Авалон горел тысячами огней. Они двигались, подсвечивали листья, цветы, водопады. От этого и небо светилось всеми цветами радуги. Я подошла к воде, хотела умыться, но что-то внутри меня одёрнуло. Я вздохнула и пошла домой.
В моей комнате уже горели огоньки Брауни. Я сняла всю одежду и взглянула на себя со стороны.
Горящие глаза девушки ( или девочки?), смотревшей на меня из зеркала, пожирали черные линии на спине, животе ключицах и боках. Мои крылья шли от середины спины в стороны и замыкались, как жилетка,  накладываясь друг на друга, нижняя часть-пояс, верхняя – от лопаток до груди – кофта.
Я ждала с нетерпением момента, когда они, МОИ КРЫЛЬЯ, раскроются и обретут цвет.
Внезапно за окном раздался шум голосов, криков погони, бешеный бой копыт. Я выглянула в окно. На улице по набережной бегали туда-сюда войска, Их Величества Титания и Анум.  Уже знакомый мне генерал Теон кричал на своих подчинённых, требуя немедленно исполнить что-то.
За моей спиной открылась и закрылась дверь. Я почувствовала сквозняк, пробежавший по ногам и мурашки от холодного клинка, приставленного к моей шее.
Острое лезвие не дрожало. Владелец его был явно уверенным в себе человеком. Вот уж не думала я, что здесь есть хоть кто-то, кто против закона и порядка. Впервые за всё время, что я была здесь, меня охватил настоящий страх. Я боялась этого незнакомца.
Кто он? эльф или Фей? И главное, что собирается делать? Но я стояла гордо и немного стыдливо. А руки предательски начали дрожать.
- Ты боишься?- утвердительно спросил нежданный гость.
- да,- не стала врать я.
- Я тоже.
Его голос был немного ломаным. Значит он моего возраста или чуть старше.
- Почему ты боишься?- спросил он.
« Глупый вопрос! Когда тебе к горлу отточенную железяку приставляют, что ты будешь делать? Пояснить?»- подумала я, а вслух сказала.- Я тебя не знаю.
- И я тебя, но я же не боюсь.
« Он прикалывается?»
- ты фея.
Меня начинал бесить этот монологичный диалог.
- давно ты здесь?
Вот этот вопрос меня отрезвил, не хуже холодной воды на морозе.
« А действительно. Долго ли я здесь?»- стучал в голове вопрос.
- Не знаю.
В тот же миг холод отступил от шеи. За спиной раздались удаляющиеся быстрые шаги. Хлопнула дверь… и всё затихло.


Я никому не рассказывала об этом. Когда спрашивали, не видела ли я что-нибудь в ту ночь, я врала. Ведь его так и не поймали. Не знаю почему, но я была очень рада этой новости. Возможно… хотя нет. Я точно не хотела, чтобы кто-то узнал о том, что ко мне в дом ворвался парень, да ещё и разбойник, и что он видел меня не совсем одетой. Но его появление будто сняла с моих глаз пелену. Я уже не так радовалась праздникам. Грохот музыки, бессмысленная болтовня и странные песни, восхвалявшие всё вокруг, только раздражали. Я всё больше времени проводила одна или с Тими. Последний очень удивлялся такой перемене во мне. Я только отмахивалась. Я мысленно была ещё в том моменте, когда лезвие угрожало моей жизни. Я хотела, чтобы он пришёл и объяснил мне всё. Что? Не знаю. Это была та подростковая стадия жизни, когда отчаянно хочешь полюбить и быть любимой. Я идеализировала незнакомого мне парня.
Ещё надо сказать, что ни Титанию, ни Анума, я больше не видела. Король со свитой, как и раньше, уезжали на охоту. Иногда они возвращались с новыми «потерянными». Обо мне забыло высшее руководство, и я была этому неизгладимо счастлива. Но, как оказалось, забыли не совсем…


Я снова стояла у дубовой двери. Одна. Снова. Стражники, сопровождавшие меня, поспешили скрыться. Собравшись с мыслями и духом, я постучала и вошла. Тот же сад. Те же цвета и запахи.
Как и в первый день, я долго гуляла одна по этой оранжерее. Здесь ничего не поменялось за это время: всё было очень статично.
Я шла и шла. Потом джунгли кончились. Передо мной была полянка с простыми полевыми цветами и травами. На душе стало очень легко и спокойно.
- Нравится?- спросил голос из-за спины.
Королева Титания была великолепна, как всегда. Зелёное платье, вышитое золотом, корона с изумрудами. Она не шла, а парила, не касаясь ни единой травинки.
- Да,- просто ответила я.
- Люди уже не умеют так, как раньше, ту красоту простоты и одиночества. А раньше они могли это.
Она проплыла мимо меня, остановилась, а потом резко развернулась. На мгновение мне показалось, что её глаза источают поистине невероятную ненависть.
- Зачем Вы меня звали?- спросила я.
- Ты ничего не хочешь мне рассказать?- спросила она, садясь в возникшее за её спиной плетёное кресло.- Как у тебя дела? Как жизнь? Никто не беспокоил? Может тебе что-нибудь гнетёт? Расскажи. Ты можешь доверять мне.
Я стояла перед ней, а моя душа, мои мысли снова были в том дне. Королева будто бы тоже стояла рядом и видела всё.
- Я хочу сказать тебе одну вещь. Мир создан кем-то очень древним. Он уже и сам не помнит точной даты.  Он создал Землю. А древние Боги, его дети, создали Авалон, Вольгалу, Олимп и другие миры. Рай и ад тоже в этом списке. Но они появились позже и были не так сильны. Моя прародительница Айне создала первых фейри. Она завещала всем продолжать её дело. Они были так увлечены борьбой за право называться первой расой, что совсем упустили из виду ангелов, к которым впоследствии присоединились ещё и демоны. Короче… альянс Света и Тьмы победил. Мы же заняли место духов. Теперь каждый из нас должен сделать место духов. Каждый из нас должен сделать всё для Авалона. Подумай над этими. Подумай и сделай правильно.
Я развернулась, чтобы уйти отсюда и никогда не возвращаться.
- Стой,- раздался волевой смех позади.
Я остановилась, осталась стоять спиной к Королеве.
- я хотела тебе предложить…


Кони несли всадниц всё дальше и дальше от королевского дворца. Мимо проносились деревья, кусты, травы и цветы. Копыта коней не выбивались пыль из земли. Они будто и не касались её.
Моя рябая лошадка меня не слушалась свершено. Она то неслась впереди всех, то отставала, то переходила на рысь, то на галоп. Когда все перепрыгнули через дерево, она же пожелала обойти его с гордым видом.
Помимо меня и Титании, в конной прогулке участвовало ещё 2-е эльфийки: Аравия и Дуиэльфель.
Аравия была молодой феей. Хотя, они тут все молодые. У неё были соломенные волосы и ярко-жёлтые зрачки. Она всегда носила одеяния только жёлтого цвета. При Королеве она была первой фрейлиной и готова была исполнить любой приказ своей госпожи.
Дуиэльфель была очень высокой девушкой с отсутствующим взглядом сиреневых глаз. Она держалась статно, горделиво, как и подобает главе дома Королевы. За свои действия и поступки она отчитывалась только перед королевой. В её обязанности входили финансы и имущество её госпожи.
Эти две эльфийки обладали поистине невероятной политической силой во Дворце. Королева их любила за покорность, исполнительность и большой контраст в их личных характерах.
Так вот, Королева Титания и её «подруги» умчались вперёд, позабыв обо всём на свете. Их волосы трепал ветер, а сами всадницы больше походили на тени.
Оставшись одна, я выехала на лесную дорожку: светлую и хорошо утоптанную. По левую руку пролетела стайка синицу. Я расслабилась и отпустила поводья. Лошадь пошла мирным шагом. В голове была пустота. Такая, которая бывает, когда смотришь на море или реку. Повсюду пели птицы. Лес шумел листвой. А потом раздался свист рассекаемого воздуха, и что-то с силой ударило меня в грудь.


Мне снился странный сон. В нём меня душили лианы, а цветы пели песенки. Потом лианы превратились в руки. Когда же я уже потеряла сознание. Кто-то пришёл и перерубил их, а я упала ему в руки.
Затем в нос мне ударил запах солёной воды. И я открыла глаза.

Я лежала на соломенной подстилке, накрытой грубой материей. Кто-то заботливо укрыл меня плащом. Под головой что-то наподобие подушки. Как оказалось. Это был рулон из ещё одного плаща. Само место, где я лежала, находилось в комнатке из веток. Поваленных деревьев. Щели заткнуты мхом и затянуты обросшим каркасом  из плюща. Поразительно, но внутри хижины цвели цветы безо всяких горшков. Крыша была из соломы, веток и листвы. Двери, как таковой, не было, но дверной проём имелся. Вполне нормальный для высоко человека. В стенах было два окна.
Убранство здесь тоже было небогатое: подстилка, занимаемая мною, стол, сундук, на одном из окон было что-то вроде светильника или фонаря. К одной из колон, поддерживающей деревянную перегородку под крышей ( аля второй этаж), была приставлена лестница.
Я встала и поняла, что удар пришёлся в грудь, а больше болела нога. Но всю боль заглушало любопытство. Подойдя к столу, долго рассматривала самодельную посуду. Здесь всё было очень просто: только предметы первой необходимости.
На ветку, торчащую из окна, сел воробей. Прочирикав, он перелетел на стол и стал клевать оставшиеся крошки чего-то съестного.
Я снова ощутила запах моря. Он манил снаружи. Такой терпкий, сладкий.  Я услышала шум накатывающихся волн. Выйдя из дома, я пошла на звук через лес. Только раз, метров через десять, я оглянулась на дом. Он был надёжно замаскирован в гуще зелени и цветов. Его и разглядеть даже не с первого раза можно было бы с трудом. Лесной дом находился за полосой камней. На неё взобраться было не так уж и легко. Размаха моего шага не хватало, что бы просто шагнуть на неё. Пришлось вступить на одну выемку и, зацепившись за верхний уступ, всё-таки влезла на эту стену. Лес за ней был не таким густым, что я видела до этого. По всюду были такие же камни и уступы. Как и не стена. На которой я стояла. После неё, кстати, земля шла под уклон. Где-то вдалеке виднелась синяя полоса, уходящая за горизонт.
« Море»,- пронеслось у меня в голове.
Как только я спрыгнула на землю, боль, остававшуюся в ноге, затмила боль по всему телу: от живота до плеч, груди и спины. Вся спина будто горела. Но и крикнуть я не смогла. Посидев минут пять согнувшись, я почувствовала, что боль ушла. Не совсем, но стало полегче.
 Встав на ноги, я медленно пошла к морю. Боль сковывала движения, напоминая каждый миг о себе. Дорога казалась такой мучительной, что под конец я уже теряла  сознание. Когда же пальцы рук коснулись песка, мир растаял в золотисто-синем тумане.
В сознание меня привел мягкий тычок в щёку. Вокруг всё пахло морем, жарой и дикой псиной. Мои пальцы наткнулись на что-то мягкое и пушистое. Я ухватилась за спину животного, и он потащил меня куда-то. песок бежал из-под ног, царапался и забивался в мягкие эльфийские туфли. Под ноги вечно попадались то веточки, то камни, то какие-то ракушки или раковины.
Волк, как я про себя его окрестила, упрямо заставлял меня двигаться вперёд. Спустя пару минут меня окотило вода.
Правильно говорят, что вода самый мощный очиститель души. Как только прохладные солёные волны коснулись моей кожи, вся боль ушла. Исчезла… Испарилась, будто её и не было. По всему телу прошёл ток, и я, открыв глаза, поняла, что сила, какой ещё не было, наполнила меня с ног до головы. Наконец, я смогла нормально вздохнуть…
Я сидела на своих ногах, уперев руки в дно моря. Впереди была пересыпь, через которую то и дело перебегала то одна, то другая большая волна. Всё пространство впереди являлось бескрайним морем. Только вдали виднелось тёмное пятнышко острова. Справа был берег, поросший пустынными травами. Он уходил дальше, сменяясь сосновым лесом. Слева был примерно такой же пейзаж, но с добавлением береговой – кривой и тонкой – сосны.
Потом я перевела взгляд на волка.
Он сидел рядом и смотрел на меня взглядом свободного жителя леса. Серая, тёмно-серая, местами белая и даже чёрная шкура, казалось, светилось в лучах солнца. Уши были чёрные и стояли торчком. Волк был не крупный. Скорее тощий и длинный. Но взгляд его карих глаз позволял довериться этому хищнику и расслабиться. Я знала, что он мне ничего не сделает. Мой любимый хищник.
Я потрепала его по холке, как бы говоря, что всё нормально, и помотала головой, стряхивая последние остатки слабости.

- Да, интересное зрелище, но без одежды ты смотрелась лучше,- задорно раздалось сзади.
« Тот же ломаный голос!»- поняла я, и оглянулась.
В пяти метрах от меня, на песке, стоял парень лет 15-17. Высокий. Гораздо выше меня. Я доставала ему скорее всего до плеча. Он был худощавый. Даже очень. Можно сказать тощий. Хотя пропорционально сложенный. Продолговатое лицо: исхудавшее и бледное, но оно казалось самым живым и свежим на свете. Высокий лоб, прямой аккуратный нос, впалые щёки, впалые скулы. У него был острый подбородок и ямочки на щеках. Губы нежно розовые, впрочем, верхней практически не видно. А ещё у него был потрясающий взгляд. Такой пронизывающий, проницательный и насмешливо-пошлый. Парень был ко всему прочему обладателем светлых растрёпанных волос разной длинны, словно их не стригли, а резали. Поэтому они частично выпадали из хвостика на затылке. Плюс, он не был остроухим. Уши были совершено нормальные – человеческие.
Одет юноша был в выцветший эльфийский костюм: коричневые штаны, зелёная рубаха,  кожаная жилетка с деревянными пуговицами. Обрезанный по колено плащ, истерзанный ветрами, дождями и временем. На ногах стандартные сапоги. У меня примерно такие же, только женские.
Весь его вид был похабно хитрым, как взгляд. Он стоял с расставленными ногами на ширине плеч, а руки скрестил на груди. Чуть отклонившись назад, парень смотрел на меня насмешливо и игриво.
- Смешно,- только и смогла выдавить я из себя.
Мой голос изменился. Он внезапно стал тихим, усталым и отрешённым от жизни. Тело было наполнено силой, а вот голос будто умирал.
- Ты чего, как неживая? Очнись!- сказал мальчишка, и подошёл ко мне.- Если ты намерена просидеть здесь всю жизнь, то флаг тебе в руки, медаль на грудь. Не такая уж она у тебя и большая, как оказалось. Но я не собираюсь здесь сидеть с тобой. Да и Волку скоро на охоту. Закаты тут очень неожиданные. Так что, я пошёл, и тебе советую тоже самое. Жду дома.
Потом он развернулся и зашагал в сторону леса. А меня его замечание по поводу моей груди не только удивили, ошарашили и обескуражили, но и  ещё жутко разозлили и добавили сил.
- да кто ты такой?- сатанеющим голосом спросила я, вставая на ноги.
- Местный житель. Практически свой среди чужих, чужой среди своих,- бросил он через плечо.- Ты идёшь?
- Во-первых, я тебя не знаю,- ответила я «сладким» голосом змеи со стажем.- Во-вторых, ты – пошляк и хам. И никуда Я С ТОБОЙ не пойду.
- Тогда пока,- ответил он, все также, не оборачиваясь, и, взобравшись на высокий край черты леса, скрылся в зелени.
Я встала и, выжав платье, пошла влево по берегу. Зелёное платье для верховой езды было безнадёжно испорчено: порвано, истрёпанно, помято, измазано.
Волк остался сидеть в воде, а когда я, оперившись на ту самую сосну, оглянулась, то его уже и след простыл. Надо добавить , что как только моя рука коснулась дерева, рёбра как будто что-то сжало. Но я тогда не придала этому значения и, пожалуй, даже не заметила. Я прибывала в гневных мыслях.
« Хам! Гад! Скотина! Идиот! Кто ты вообще такой? как смеешь меня оценивать? Леший!  Живёт в лесу, как зверь! Когда он в последний раз находился в нормальном обществе? Пещерный человек!»,- думала я тогда.
Злоба давила на сердце. Слёзы заполнили глаза, а непонятная боль снова растекалась по телу. Минут через пять всё это сплелось в один комок, который взорвался внутри меня. Ноги подкосились, я сжалась, поджав ноги под себя, и заплакала. Слёзы текли из моих глаз непрерывно. Меня трясло, я всхлипывала. Я чувствовала себя ненужной, брошенной, одинокой; человеком без судьбы, счастья и любви.
Знаете, пожалуй, каждый человек проходит стадию, когда жизненно необходим человек, которого любишь. Если этого нет, любовь становится идеей фикс: глупой, навязчивой и, что самое главное, она не исполняется. Совсем. Это не любовь, а мания. Хотя и сама любовь является разрешённым психическим заболеванием, от которого никто никогда никого нигде не лечит по большей части. Но, поверьте мне, когда человек начинает чувствовать себя ненужным и лишним, когда к нему относятся хорошо через силу, тогда он хочет всё рассказать, что у него на душе. Вот тогда нужен друг, брат, любимый. Не важно! Важно, что бы человека выслушали все его самоубийственные речи, весь его бред. Главное выслушайте. А когда такого человека рядом нет, у личности происходит взрыв или своеобразная кома.
Во мне произошёл взрыв. Но все мысли как-то резко ушли. Слёзы будто унесли их. А потом я закричала, ибо моё тело словно пронзили тысячи кинжалов. Меня резали на части неведомыми лезвиями. Лицо и руки жгло. Ноги и спину словно кто-то красил раскалённым железом. Я через силу взглянула на свои руки - окровавленные и покрасневшие - и меня снова окутала тьма.

На этот раз мне снился огромная синица, севшая на море. Она стояла прямо на воде и мешала маленькому паруснику выплыть в открытое море. Её крылья застилали всё вокруг, а маленький парусник отчаянно боролся с ней.
Моё пробуждение было очень простым. Я открыла глаза от слепящей меня луча солнца. Я повернула голову: стол, окно,  стены из веток и мха, соломенная крыша и лестница.
« День сурка!»- решила я, но, подняв руку, поняла,  что это не так.
Мои руки, от пальцев до локтей, были перевязаны грубоватой серо-жёлтой тканью. На ней расплывались пятна крови. Моей крови. Я закатила глаза.
« Что со мной такое?»- подумала я, и дотронулась до головы.
Там тоже была повязка.
Скинув покрывало-одеяло, я обнаружила, что и ступни и лодыжками тоже перевязаны. Я попыталась встать. Ноги тут же отозвались дикой болью: усталость, мышцы, раны. Я постояла несколько минут, прикусив губу и зажмурившись, что бы привыкнуть. Но всё равно шаги давались мне очень тяжело.
Пейзаж не изменился совсем. Вот только было не утро, а поздний вечер. Внезапно я поняла, что сама бы я сюда не дошла. Следовательно, кто-то принёс, перевязал и уложил.
Руки инстинктивно ощупала всё выше живота. Вроде всё было цело и невредимо.
Вокруг была тишь и гладь. Пели птички, где-то шумел ручей.
- Ручей?
Я резко почувствовала жгучую жажду. Горло оказалось совершенно сухим. Ноги сами понесли меня на звук. Он становился всё громче и громче. За углом хижины была тропинка в лес. Она петляла между такими же скалами, из которых была выложена «стена». Уходя вглубь леса, дорожка вела, скорее всего, к ручью. И действительно, шагов через двадцать уже был виден голубой поток.
Берега ручья были выложены всё теми же камнями. Как видно этого строительного материала в этой части острова было предостаточно. Но только благодаря этому ручей не разливался и не превратил всё вокруг в трясину.
Вода давала жизнь всему вокруг. Полянка, где он брал своё начало, была густо засеяна травой. Цветы -  простые, но яркие- проглядывали из-под листьев. Они походили на маленьких человечков, которые подглядывали из маленьких окошек своих домиков.
Короны деревьев образовывали свод, созданный из зелёного стекла или витража. Свет, падающий сверху, был переплетением зелёных и золотых потоков.
У края поляны стоял широкий, высокий пень, а рядом с ним лежало длинное бревно.
« Стол и диван»,- решила я.
Когда я опустила ноги в воду, я поняла, что вода тут не то что бы прохладная, она ледяная. Надо вытаскивать ноги. Так и простыть недолго было.
- Брысь из воды! Только простуды тебе для полного счастья не хватало!- раздался ломаный голос за спиной.
Желание простыть, а лучше заработать воспаление лёгких с осложнениями, только чтобы не делать так, как сказал Этот. Я продолжила сидеть на камушке, полоща ноги в воде, и делая вид, что просто не услышала его. Потом за спиной раздался глубокий вздох, как бы говорящий: « что за упрямая девчонка?!», а следом за мной треснула ветка, его руки подхватили меня и выдернули из воды, как котёнка.  Парень посадил меня на высокий пень и встал напротив, положив руки по обе стороны от меня на тот же пень. Я сидела с равнодушным видом, рассматривая свои мокрые повязки на руках. Мальчик дунул на прядь своих светлых волос. Он смотрел на моё лицо всё с той же улыбкой гада-клоуна. Я искоса посмотрела на него, не выдержав напряжения.
Небесно-голубые глаза, наконец, смогли уцепиться за мои грязно-тёмно-болотные. Такие голубые, дурманящие, удивительные. В них чувствовалась та энергия, тот огонь, что горит в сердце людей: влюблённых, увлеченных, одержимых.
Но потом я вздрогнула. Левая сторона лица была испещрена разными по форме шрамами. Они были глубокие, выпуклые, маленькие, большие, гладкие и шершавые. Самое странное было то, что их форма и расположение очень были странными. Они походили на россыпь звёзд, линий и цветов.
Такие прекрасные глаза и такое изуродованное лицо.
Не знаю почему, но я не отводила глаз от этих шрамов, а руки сами потянулись к ним. Безразличие, злоба, гордость ушли куда-то глубоко. На смену им пришло сожаление и участие.
Когда мои пальцы уже были готовы коснуться щеки мальчика, где-то рядом хрустнула ветка, на полянку выскочил Волк, и парень перехватил моё запястье.
- Откуда это?- спросила я, на моё большое удивление, даже не пытаясь вырвать руку. Да и он особа не спешил отходить от меня или хотя бы отпустить.
«Неужели боится, что Волк его перестанет уважать?»- усмехнулась про себя я.
- Откуда и у тебя,- сразу же ответил он, и, посмотрев на мою руку, которую он всё так же держал, добавил.- Но, похоже, тебя они больше обработали. Сволочи!
- Кто?- не поняла я.
- да, всё те же: Титания с её двором.
- Королева Титания? Она, конечно, тётка с подвохом, но не садистка.
- А тогда откуда у тебя это?- спросил он, и размотал одну из моих рук.
Через засохшую кровь были явственно видны чёрные линии татуировок! Таких, примерно, как хной делают: ветвистый, с узором в цветок. По краям от чёрных линий виднелась розовая кожа, будто кто-то прорисовал мне их углём.
В медленно нарастающей панике, я быстро размотала и вторую руку: та же картина. Кинулась к ногам. Там всё, словно кто-то на меня вечные сандалии надел. Наконец, мозг дошёл до последней мысли.   
- Там лучше не открывай,- парень, как читал мои мысли, хотя, я думаю, обо всём модно было понять и по лицу.
- На лице они заживают дольше.
- Что это за фигня?- чуть ли не плача, спросила я.- что вообще тут происходит? Ты кто?
- Во-первых, это называется метка. Когда тебя готовят к вступлению в ряды фей или других чуд-юд,- начал объяснил мне парень, отходя и садясь на пень, спиной ко мне.- Тебе рисуют либо сначала метки, как мне, либо крылья. Во-вторых, ничего необычного тут не происходит. Это Авалон. У него в правилах делать всё так, как в кайф ему. В-третьих, Миша.
- Что?- переспросила я. В смысл последней фразы я вообще не въехала.
- Не тупи, припадочная,- засмеялся мальчик.- У тебя последний вопрос был: кто я такой? Вот я тебе и отвечаю. Михаилом меня родители нарекли. А по существу я недоэльф.
- Прости кто?
- Ой, и свалился же тормоз на мою голову. Ну, я себя называю недоэльф. Меня начали обращать в эльфа, но я вовремя сбежал. А ты?
- По твоей логике – недофея Полина,- ответила я, наблюдая за Волком.
Он сидел у пня, играя с летавшей у его носа бабочкой лимонницы. Он пытался отогнать её лапой, то пытался ухватить зубами бабочку. Серая шкура казалась темнее здесь, нежели на берегу.
Когда же, наконец, возмутительница спокойствия улетела, Волк поднял взгляд на Мишу. Их взгляды встретились, и парень, опустив руку, потрепал загривок зверя.
- ты прав, брат,- сказал он, а потом спрыгнул с пня и сказал, отходя всё дальше, уже мне.- Можешь снимать повязки с рук и ног. Кровь умой. Лицо не тронь. Встретимся дома.
И они ушли, а я осталась одна.

- твоих рук дело?- спросила я, когда вернулась к хижине в лесу.
- Ты о чём? - переспросил парень, даже не обернувшись в мою сторону.
Он сидел на голых камнях и смотрел в сторону моря, положив руки на колени. Волк находился рядом, по правую руку от него. Я же устроилась по левую, но спиной к пляжу.
- Всё это – дом, стену, полянку? Это ты построил?- уточнила я свой вопрос.
- Да, и что?- раздражённо ответил он, к сожалению, я не сразу поняла двусмысленность, вложенную в его дальнейшие слова: « Что там ещё по списку? Дерево и сын? Так вот деревьев тут полно, только и успевай вырубать. А сын? Ну, не знаю… Пожалуй, с первого дня знакомства нельзя. Вот завтра приходи. Моя койка наверху!».
За его непроходимой грубостью, пошлость казалась такой мелочью. Но ни на первую, ни на вторую я не умею отвечать ничем, кроме демонстративного ухода. Но идти тут особо некуда. Тут в руках Миши что-то зашипело. Оно было у самой моей руки.
Я искоса посмотрела в направление звука. Буквально в ту же секунду меня уже там не было, так как я с диким воплем прыгала метрах в пяти. У этого падлы в руках была живая змея. Она шипела и извивалась. Фу! Я их боюсь.
Когда же он развернулся ко мне с такой гадкой ухмылкой, я вмиг поняла всё, что он будет делать дальше.
- Не надо,- попросила я, чуть  ли не плача, пока внутри у меня всё холодело и переворачиваясь.
- Что? Неужели, крошка боится простой змейки? Ну, ты и трусиха!
Михаил встал и с видом опытного мастера пыток – неторопливо – прошёл со змеёю в руках, всё ближе и ближе подходя ко мне. Вид у него был невероятно плутоватый: хитрый, наглый, радостный. Мир учит, что, когда у человека такой вид, надо сразу линять или драться. Но у этого негодяя есть козырь в рукаве – змея.
- Да, трусиха,- кивнула я.- Но, пожалуйста, не надо. Я, правда, их боюсь.
В то время, когда я это говорила, я отступала назад. К сожалению, недолго. Буквально на конце фразы лапоток коснулась стена из палок и мха.
-Нет,- простонала я.
- Тогда держи!- крикнул Михаил, и выкинул руку вперёд.
Я инстинктивно вскрикнула, зажмурилась и присела, закрыв лицо и шею руками. Страх двумя слезинками выдал меня с головой. Я подняла глаза на него, и походя до него дошло всё.
Страх великий двигатель человечества. Он проявляет истинное лицо обоих сторон: чувства, мысли, характер. Михаил изменился в лице. Весёлая, озорная улыбка исчезла. Лицо стало сначала удивлённое, потом сердитое, но всё-таки пришла неловкость и волнение. Он положил змею, и та уползла в неведомом направлении. Парень же быстро подошёл ко мне и обнял. Я уткнулась ему в плечо. Слёз не было. Да и он ничего не говорил, только ещё крепче прижал меня к себе.
От его одежды пахло лесом, полем, морем: свежий, солоновато-горький с нотками полыни.
- Прости,- просто сказал он, не отпуская меня, говоря и мне, и, в то же время, пустоте.- Больше не буду тебя так пугать.
Но в моём сознании быстро утвердилась мысль, что «так» - это змейка, но у этого двуликого Януса ещё много шуток в кармане.


В относительно спокойной жизни прошло полтора месяца. Жизнь с «отшельником» имела и свои плюсы. Столкнулись два одиночества! Только вот если я спокойный мизантроп – тихий и мирный-, то Михаил был из тех мизантропов, что не могут жить, если рядом спокойно. Ночные пререодические побудки камни в супе. К ним я привыкла за две недели. Чувствуется, мальчик давно ни над кем не прикалывался, и решил отвести на мне душу. Хотя надо отдать ему должное: змей в его руках я больше не видела. Но он их держала. Это я чувствовала при случайных прикосновениях. Они случались редко. В основном по вечерам, когда Михаил менял мне повязки на руках и голове. В принципе, я могла прожить и без них, но Миша сказал, что не хватало мне ещё что-то подцепить. Поэтому хожу с ними. Думала сначала, что он добрый, а только прикидывается эгоистом. Но оказалось совсем наоборот.
Парень в свои 16 лет был немного деспотичен. Если США и искали когда-нибудь диктатора, то надо было идти не на восток, а на Авалон. Юноша обладал холодным, ясным, живым умом и чаще всего руководствовался логикой. На мой взгляд, парень был излишне субъективен. Не изучив досконально ситуацию, он никогда не делал никаких выводов и действий. В нашей повседневной работе он легко достигал успеха, делая всё для достижения определённой и чётко поставленной для него цели. По-видимому, жизнь приучила его к дисциплине.
Львиная доля наших споров заканчивалась на повышенных тонах. Их прерывал Волк. Но мы расходились или продолжали свои дела, чётко зная, что к этой теме мы ещё вернёмся. Михаил был наделён от природы беспощадной памятью. Иногда, гуляя по лесу, он бормотал себе под нос названия растений, птиц и трав.
Вернее всего его можно было бы охарактеризовать всего одной фразой: « Либо пан, либо пропал!». В противоположность его холерическому темпераменту, его воли и активности, он был склонен замыкаться в себе. Подолгу, я могла видеть его, сидящим на стене в компании молчаливого Волка, смотрящего на море. Ему нравилось оно. Я знала, что в тайне даже от нашего лохматого друга, он делал лодку. Однажды, я даже видела, как он её спускал на воду, но она пошла ко дну. Тот  же день, а точнее его остаток, Михаил проходил, как ни в чём не бывало. Тогда пришло понимание, на сколько хорошо он умеет скрывать свои чувства, эмоции и мысли.
Он никогда не рассказывал о своём прошлом. Ни словом не обмолвился о своих шрамах. Когда речь заходила об Авалоне, он говорил холодно, но с нотками надежды в голосе.  Такое чувство, что он любил и ненавидел это место больше всего на свете.
Пожалуй, последнее, что надо добавить, что он не был излишне общителен. Это было его слабым местом. Ему недоставало такта, что приводило к тому, что я начинала испытывать к нему антипатию. Но я быстро поняла, что из всех мальчиков, которых я встречала в своей жизни, Миша самый настоящий. Он не пытался понравиться мне. Он был таким, каким он есть. И со своей натурой ничего не пытался поделать. Из него не надо было делать «злого волка». Ему это наоборот доставляло только ещё больше удовольствие. Он как энергетический вампир получал неописуемый кайф от моего раздражения.
Хотя  ему пришлось всё-таки изменить некоторые свои привычки. Он быстро понял, что мне не очень нравится, когда он входит, когда я переодеваюсь. На его большое удивление, мне оказалась не чужда ботаника и рыбалка, а вот разделывать всё живое я не могу.
Можно сказать, что к концу месяца наши отношения вполне стали приемлемыми для совместного проживания. Я для него человек-для-шуток, он для меня клоун-самоучка. Всё было в норме.
Единственное, что меня реально напрягало, так это нарастающее чувство того, что меня не тянет обратно к эльфам и феям. Было чувство тоски, но ноги не шли обратно.


Но это было только полтора месяца. Пожалуй, надо было продолжать жить, как я жила до этого: солнечные дни на пляже, рыбалка, прогулки по лесу, домашняя работа, которая не в тягость.
К делам по дому Миша начал меня привлекать только спустя пару недель, когда я откровенно достала его. Вот знаете было просто по-детски обидно, когда он работал в поте лица, а меня не привлекал совсем. Постепенно мне стали доверять уборку, часть готовки, позволили ходить на охоту и рыбалку. Однажды, отправляя за водой, он всё-таки съязвить.
- Отправляю тебя, начинающий эльф, за водой,- начал он довольно патетично, и я обернулась, а зря…
Парень смастерил что-то наподобие короны, а в руке держал самодельный жезл из палки и кокоса. Я начала тихо смеяться.
- Даю тебе два ведра. Да, смотри не расплескай половину, а то Моему Величеству будет нечего пить.
- А Ваше Величество, не боится, что я попросту отправлю сие «вино» жизни?- смеясь, спросила я.
- Если ты его отравишь,- начал он так же, а потом практически стальным голосом закончил.- Я тебя утоплю в нём. Всё. Иди.
Я тогда просто молча ушла.
Многие могут сказать, что я трусиха. Знаете, это правда. Пусть я и на всё сто процентов уверена, что страхи – это всёго лишь рамки в голову, но я многого боюсь. Уже давно усвоила факт, что если страх становится больше веры, он глушит мечты. Я боюсь.
Что такое страх?
Испуг? Фобия? Опасность? Трепет? Малодушие? Или же смелость?
Человек, признавшийся в своих страхах,- смелый человек. Он знает своего врага в лицо и может с ним бороться. Не тот ли человек труслив, что остаётся на поле боя, боясь позора и насмешек? Не тот ли человек храбр, что не боится этого?
Из чего рождается страх? Где его рамки? По-моему, страх – это ложь. Худшая ложь, ведь мы говорим её самому себе. Люди боятся найти любовь, и не найти её, и потерять её.  Страх имеет большую тень, но сам по себе невелик. Он порождает суеверия, ложь, гнев. Страх – главная проблема человечества. Но он же и стоп кран. Как говорил доктор Роберт Энтони: «Мы боимся того, чего хотим больше всего».
Я много боюсь. Хотя всегда считала себя очень храброй. Но это не так. я себя ненавижу за это.
Итак, фобии полу-феи Полины считай: айхмофобия, аквафобия ( а точнее глубины), акрофобия ( но я не боюсь летать), алгофобия, атихифобия, герпетофобия, гравидофобия, танатофобия, токофобия. Итого – 11. Это только то, что я смогла вспомнить, а точнее, смогла найти в интернете.  Кому интересно, посмотрите, что это значит. Там столько ещё интересного и смешного до колик.
Пожалуй, из-за страха и его преодоления всё и началось.


В тот день мы, как обычно, сидели на море. Ну, как сидели: я с Волком сидела на мелководье, загорала, Мишка рыбачил с уступа у сосны. В такие моменты нашего местного сумасшедшего лучше не трогать, и к воде лучше не приближаться. Да и рыбака не тронь. Михаил мог сидеть на уступе часами, пока у него не начнёт клевать.
Пока парень ( как говорится) занимался истинно мужским делом, я отсыпалась под тёплым, немного припекающим солнцем. Главное было простудиться до того, как молодой человек соизволит закончить свой процесс, а то очередной шуточки не избежать.
В тот день я заснула очень даже крепко. Кажется, и сон был. В нём я летела далеко-далеко.
Надо мной парили чайки, подо мной проносились леса, горы, реки. Они, словно ленивые прохожие, спешили куда-то, торопились, скитались. Я словно вольная птица парила под их головами, танцуя вальс с облаками. Облака превращались в людей: таких знакомых и родных. Они о чём-то говорили, о чём-то спрашивали, о чём-то мечтали. Но не было среди них тех, кого я искала. А песня, которая лилась с небес, была такой славной, что хотелось танцевать.
A dream is a wish your heart makes
When you're fast asleep
In dreams you lose your heartaches
Whatever you wish for, you keep

Have faith in your dreams and someday
Your rainbow will come smiling thru
No matter how your heart is grieving
If you keep on believing
The dream that you wish will come true

В моём сне было всё иначе. Здесь небо  было голубое, только на поверхности, а если бы человек смог отодвинуть этот занавес, он увидел бы фиолетовые, розовые, белые, чёрные, тёмно-синие и, даже, жёлтые слои. Небо не кончалось горизонтом. Здесь космос был взаправду бесконечен. Хотя он был похож на сферу. Небо было везде одинаковое – для всех одно. Люди видели его. Наш мир находился на оси окружности, и пока никто не додумался прекратить вперёд и начать смотреть вверх или вниз.
Здесь звёзды были невероятно яркими. Это не те каменные сгустки огня и газа. Это было скопление света и тепла. Того небесного тепла,  о котором думает каждый, смотря на рождественские открытки. Здесь не было ничего повторяющегося, и повторялось всё. А потом…
А потом звёзды затушили, ибо, как я уже говорила, не стоит засыпать на пляже, если с вами рядом такой приколист, как Миша. Если кто подумал, что он просто вылил на меня воду из моря, то вы его красите яркими красками. А это не правильно! По его мнению, зачем портить покрывало, на котором можно лежать, ведь его потом сушить. Он сделал более извращённую вещь. Он просто взял, не побрезговал, меня на руки и, дойдя до глубины, где я не утону, резко бросил меня в воду. Учитывая, что я спала, приземление оказалось более чем удачным. Я конечно захлебнулась, покашляла, наглоталась солёной воды, но не утонула. Я здорово напугалась и первые секунд двадцать-тридцать не могла сообразить, что к чему и как к первому относится. Я барахталась в воде, которая была мне по колено, а Мише, так как он выше, и вовсе до колена не доходила.
Когда же я поняла, что спокойно сижу на пятой точке, но ору, как потерпевшая, кем я собственно и являлась, мне пришлось резко заткнуться. Мой ошарашенный взгляд не хотел упорно поворачиваться на звук дикого смеха со стороны берега.
- Ты дебил или только прикидываешься?- спросила я, вставая из воды, и всё-таки посмотрев на  парня.
Очень хочется назвать его  другом, но язык не поворачивается. Вот вынужденным сожителем именовать его можно.
- Ты бы видела себя со…со… со стороны,- смеясь и оседая в воду на дно, сказал Миша, а потом в лицах начал показывать, как я «утопала».
Улыбка всё же появилась на моём лице от его кривляний. В конце я расслабилась, когда увидела что Волк, и Миша находились в метре от меня. Они не дали бы мне утонуть.
-  Ну, и кто ты: сволочь или засранец?- вырвалось у меня.
Миша посмотрел на меня осуждающе.
- Как не стыдно вам, леди, говорить такие слова?
- а как Вам не стыдно так изводить леди?- в свою очередь  парировала я, делая изящный книксен.
- Совершенно не стыдно,- ответил парень, так и не встав со дна, а только ещё упирая руки в дно.
Волосы Миши блистали на ярком солнце. В голубых глазах бегали лучики и бесенята.
- Но Леди должна признать, что без меня ей будет скучно!
- Ага, Щас!- сказала я, и плеснула в него водой.
У парня была отменная реакция, и не все брызги достигли цели.
Так наша возвышенная беседа прервалась. Мы бегали по морю, плескались, смеялись, как пятилетние дети. Волк хулиганил с нами. Он сейчас больше напоминал щенка. Как вдруг, дно ушло из-под ног.
Меня начало затягивать в глубину. Я чувствовала чьи-то перепончатые руки. Я изо всех сил хваталась за воду, стараясь всплыть. Я видела, как Миша ныряет за мной. Когда его тёмная фигура протянула ко мне руку, мне не хватило сантиметра, что бы схватить его пальцы.
Лёгкие трещали по швам.
Миша сделал последний рывок и всё-таки сумел схватить меня за руку. В тот же миг из темноты на него набросились похитители. Он их не мог видеть, а вот для меня их маленькие фигурки на светлом фоне.
Это были маленькие рогатые демоны с тонким телом. У него был хвост, как у ящерицы, длинные конечности, заканчивающиеся перепончатыми лапами.
Эти твари облепили Мишу со всех сторон. Но они явно не знали, что с ним делать: кто-то выталкивал на поверхность, кто-то тянул за собой. Они так и застыли на месте, а я истошно начала плыть к парню. В порыве остановить меня, демоны рванули меня назад так, что из  моих лёгких вышел воздух.  Не весь, к счастью. Но этого хватило, что бы в глазах показалась уже знакомая мозаика, а потом я ощутила совсем рядом движение волны. Я открыла глаза ровно в тот момент, когда Мишины губы коснулись моих. Одна его рука лежала на моём затылке, а другая лежала на пояснице.
Я настолько была шокирована, что не сразу поняла, что он делает.
Он раздвинул языком мне губы и, сквозь сомкнутые зубы, отдал драгоценный кислород. На это потребовалось всего несколько секунд. Потом он оторвался от меня и прижал к себе так сильно, что кислород чуть снова не выскочил наружу.
« Он не оставит меня»,- поняла я, кладя своё лицо ему на груди, закрывал глаза и цепляясь за его рубаху.
Ощущение было такое, словно мы ехали на лифте с большой скоростью вниз. Волосы струились вверх. Одежда следовала за ней. Её удерживала только то, что мы прижались друг к другу настолько крепко, насколько это возможно.
В какой-то момент ощущение, что ты задыхаешься, ушло. Мы всё так же спускались вниз, но уже не в окружении воды. Мы вдвоём оказались, словно в воздушном потоке. Одежда на нас была сухая и чистая. Я открыла глаза.
Вокруг наверх, в голубую даль, стремились водяные капли. Будто дождь лился обратно. Они плыли медленно, были разных размеров и форм.
Непонятный свет, струившийся из неоткуда, играл в каплях и мерцал в них радугой, будто и сама вода была не простым прозрачным веществом, а каждая из них являлась взору переливающимся жемчугом. Иногда они сталкивались, сливались в одно целое.
Это было феерично. Ничего более захватывающего я до сего момента в жизни не видела. Невозможно передать всех эмоций, что были тогда. Пожалуй, это сравнимо с детским восторгом от карусели.
Я посмотрела по сторонам и вверх. Наконец, решившись взглянуть снова на создания, похитивших нас, я перевела взгляд себе под ноги.
- Гринделлоу,- сказал у самого моего уха Миша.- Или Загрыбаст. Мелкая водная нечисть. Живёт преимущественно в пресных водах. Я часто видел их в реке на Авалоне. И победить их можно, только сломав пальцы. А блотно-зелёная кожа скрывает их в водах рек. Они как лягушки или жабы. Странно, что они вышли в море.
- Как по книге говоришь. И куда нас тащат?- спросила я, не отрывая взгляда от того, что было внизу.
Там был в ход в туннель: такой  длинный и узкий. В этот же момент наши объятия разъединили. Нас по одному затащили в эту трубу.
Полёт в ней напоминал скоростной спуск на горных лыжах: резкие потоки воздуха в лицо, свист в ушах.

Вылет из трубы был такой же неприятный, как и полёт в ней. Я просто упала на голую землю. Спустя мгновение рядом приземлился Миша. Минут пять мы просто лежали, переводя дыхание.
- Вот тебе и покупались!- сказала я первая.
- Если ты привлекаешь всяких тварей, то это без меня,- поддержал Миша, тяжело дыша.
- Ну, у тебя и отдышка.
- На себя посмотри. Дышишь, как скаковая лошадь. Вот только прибежала ты последняя.
Я в ответ только улыбнулась, вставая на твёрдую землю. Хотя,  если честно, твёрдой её назвать было трудно. Уже спустя несколько мгновений мои ноги ушли по щиколотку в вязкий песок.
Осмотревшись, я увидела великолепие, подобное которому раньше не видела.
Вокруг разливалась волшебная голубая мозаика. Толща воды мягко окутывала и согревала. Её даже не чувствовалось. Будто находишься на поверхности, в обычной, привычной среде. Линии на песке колыхались в такт волнам. Лучи, доходившие до дна, прорезали и отражались на зеркально прозрачной поверхности.
Вокруг нас рос коралловый лес. Белые, словно берёзы, тонкие и ранимые, чёрные же наоборот походили больше на кусты и кустарники. Красные поражали своею мощью. Словно вековые дубы или корабельные сосны, они стремились ввысь. Среди этих морских деревьев лесными зарослями струились актинии, и, везде и всюду, велись водоросли и морская трава. Среди этого немного статичного мира, кипела  жизнь. Разные рыбы, скаты, морские змеи плавали, не боясь нас. Они были у себя дома.
- Вау!- только и смогла сказать я.
- Чему радуемся?- как-то холодно спросил Миша.
Я взглянула на него. Парень пятой точкой проваливался в песок. Он сидел в ожидании, в ожидании, с таким вызывающим видом.
- ты отлично гармонируешь с дном,- сказала я, отворачиваясь в сторону проплывавших мимо дельфинов.
- Шутишь? Это недолго! Ты тоже проваливаешься. Так что может, поможешь встать?
 Я покачала головой.
- Ты впервые создаешь минимум своих шуток. Момент надо ловить!
- Ты жестока. Но это справедливо. Но! Но, даже не надейся, что я это забуду!
- Никогда!- согласилась с ним я, и всё-таки подала руку.

Когда же спустя пару минут я снова поднялась с земли, мы просто ходили сначала по кругу, чтобы ноги не увязали в зыбучем песке. Потом поступило рациональное предложение идти по дороге вперёд, «авось куда выведет».
Дорога петляла. Песок под ногами разъезжался по сторонам. Идти было довольно непросто, но возможно. Кораллы тянулись разноцветным коридором, поднимаясь всё выше и выше на скалы. Рыбы, водившиеся в здешних водах, становились всё причудливее и разнообразнее. Иногда по песку пробегали крабы или проплывали черепахи.
Но после получаса ходьбы мы выдохлись, и присели на один из уступов каменных стен.
- Если рассуждать логически,- начал Миша.- то нас бесспорно похитили. Гринделлоу не те создания, что будут делать это по своей воле. Им приказывают. Из этого следует, что похитили за чем-то. Вопрос кто?
Я могла не отвечать. Это был его «бред сумасшедшего». Или как он сам говорил «разговор больного льва»:  монолог для себя. Моих пояснений, дополнений, моего мнения особо не требовалось. Миша любил рассуждать сам для себя, подводил в конце итог и принимал сам решение. Если я и вернусь туда, откуда пришла, то мне будет не хватать его. пожалуй, я уже настолько привыкла к тому, что юноша всё решает, что моё мнение уже и мне не требовалось. И может я и вернуться то хотела, только из-за того, что этого хотел для нас Миша.
Я совсем не помню ничего, что было до того, как попала на Авалон. Помню, как очнулась на полянке, а до этого, словно стёрто ластиком. В памяти зазвучали рожки охотников, лай собак.
-Ты чего?- спросила я, открывая глаза, когда Михаил толкнул легонько меня в бок.
-Смотри,- прошептал он, указывая дальше по пескам.
Теперь рожки и трубы зазвучали уже наяву. Вода колыхалась и двигала песок.
Спустя несколько мгновений, словно по волшебству, всё вокруг всё пришло в движение: ото всюду – из кораллов, песков, водной дали – стали приплывать, прибегать разные морские твари. Среди них были совсем и невероятные создания. Дети сказали бы, что это были русалки. Полулюди с рыбьим хвостом.
Русалки были бледные длинноволосые. Яркие большие круглые глаза были слегка на выкате, а зелёно-карий цвет поблёскивал нехорошим огоньком. Прямой греческий нос на овальном узком лицеев обрамлении прямых зелёных или синих волос. Тонкие руки, оканчивающиеся такими же тонкими длинными пальцами, подгребали под себя, стараясь удержаться всё остальное тело на плаву. В этом им помогал хвост. Рыбьим его трудно назвать. Уж скорее это был хвост мурены. По обе стороны были отростки, которые напоминали бахрому. Он доходил им где-то до начала живота, а дальше шло нормальное человеческое  тело. Но если учитывать, что тритоны выглядели ещё более или менее прилично, то русалки не были прикрыты даже волосами. Они их словно специально откидывали назад.
Я покосилась на Михаила. Тот с заинтересованным видом осматривал груди русалок. Нельзя сказать, что они были очень уж большими, но довольно-таки красивыми. Но, если не считать хвоста, то русалки были гораздо красивее меня. Трудно что было сказать парню 16 лет, который смотрит на более желанное создание, чем ты.
- Итак,- сказал Михаил, откидываясь под звук труб назад на камни.- Русалки и Тритоны. По одной из легенд это ангелы, упавшие вместе с Сатаной. Они упали в море и так и остались жить в воде. У славян чаще всего русалок встречают у берегов чёрного моря у местечка Одесса. (Не путать с Одессой). Так же у славян есть своё название этих существ: навки, мавки, болотницы, моряны. В древней Греции и Риме их называли наяды, океаниды, серены. Ундины – в Скандинавии. По другим легендам – в основном славянских опять же – это души умерших.
Но, так или иначе, какая бы легенда не была истиной, надо знать главное правило общения с ними: русалки живут не разумом, а эмоциями. У них матриархат. И предпочитают в основном мужчин…в пищу. А вот тритоны наоборот предпочитают девушек. Причём молодых. Где-то до двадцати. Но они реже показываются. Хотя…
Совсем рядом снова ударили трубы настолько громко, что заглушили его слова. Мы закрыли уши руками и сморщились. Я повернула голову в бок и увидела то, чего все так ждали. Это была шумная торжественная процессия. Впереди шли несколько знаменосцев. На их стягах были кракены, разные морские звёзды и чудовища. Издали казалось, что их было человек двадцать. Но при ближайшем рассмотрении их оказалось всего семь. Они несли знамёна, связанные из разноцветных водорослей. На каждом, помимо морской живности, были знаки планет: Солнце,  Луна, Марс, Меркурий, Юпитер, Венера и Сатурн.
За ними двигались люди в парадных костюмах. Если рассуждать логически – это были священнослужители. Их было шестеро. Их одежды святились серебром и золотом, расшитые чёрными нитями, повторяя форму каких-то странных существ.
Дальше были пятеро факелоносцев. Только вот огонь у них был какой-то странный. Не обычный. Не естественный. Больше это походила на пылающую воду.
Замыкало всё мощная колесница. У неё были огромные, около двух метров в диаметре, колёса. Сам постамент был на метр выше земли. Она была огромна, но, не смотря на всю свою массивность, колесница не утопала в песке. Колесница блистала алым деревом, обитым золотыми пластинами с каноничным рисунками.
Перед колесами скользили четыре морские змеи. Они извивались всем своим лоснящимся телом, выгибаясь, шипели и играючи кидались на окружающих.
Самыми последними шли водные жители с венками из морских растений в руках. Все они двигались в жгучем душу молчании: ни звука не доносилось от этих странных существ.
Они всё скользили и скользили, двигая только хвостами.
Пожалуй, надо рассказать чуть-чуть о тех, кто ехал в колеснице.
Это был мужчина лет пятидесяти и женщина такого же возраста. Они оба были настолько невозмутимы: точь-в-точь две мраморные статуи. Казалось, что они даже не моргали. У них была холодная на вид бледно-телесная кожа. Глаза голубые. Старик имел серую бороду и такие же длинные волосы. Серебряная пряжка, держащая на его могучих плечах длинный плащ. На голове восседала корона из жемчуга, раковин и костей.
Его спутница была одета не так. Её одежды были огненно красные, переходящие в оранжевый и золотой. Тонкие, правильные черты лица: тонкий нос и губы. Бронзово-медные волосы, уложенные в высокую причёску, скреплялись золотой заколкой в виде трезубца.
Эта пара держались за руки, как при выходе на вальс, и не отрывали взгляда от непонятно какой манящей их дали.
Когда колесница, запряжённая, кстати, парой полуконей-полузмей, проезжала мимо нас, твёрдая рука Михаила за плечи заставила меня поклониться. Он наклонился ко мне и прошептал на ухо: « Это Тритон, царь Морской, и его царица Атаргатис. Их надо бояться!».
- Куда они едут?- спросила я, так же шёпотом.
- а это мы скоро узнаем.

Место, куда все эти зверьки направлялись, походило больше на капище или греческий языческий храм. Здесь были статуи, вырезанные из материалов, которые ни Миша, ни я не знали. Мы с ним долго припирались по этому поводу. Он утверждал, что это обыкновенное серебро. Мне же казалось, что всё здесь выполнено из мутного хрусталя. Дошло до того, что какой-то тритон сделал нам замечание. Мы пристыжено замолчали, как нашкодившие котята. Но, так или иначе, материал сам по себе не представлял особой важности.
Меня больше заинтересовали разные рельефы, ба и горельефы с уже видимыми мною рисунками. Это были и плачущие женщины, и поражающие волнами войны, необычные животные, птицы и рыбы, драконы и люди. Тонкие колонны в виде деревьев, кариатиды.
Среди мифологических существ я с лёгкостью узнала немейского льва, гидру, стимфалийских птиц, цербера, гарпий, единорога и многих других знаменитых «личностей». Присмотревшись ещё лучше, я поняла, что на фронтоне изображен самый знаменитый дракон Древней Греции – Пифон. Он девятью кольцами обвил выси горы Парнос и семью из них обвил Дельфы.
Могу немного похвастаться. Я отлично знаю историю и мифологию. Считаю это своим любимым предметом. Не знаю почему, но я всегда очень живо интересовалась всем древним. Моё любимое время в истории начало 19 века. Александр 1, Наполеон, в Англии времена регентства, Джейн Остин. Она же моя любимая писательница. Хотя мой любимый монарх России  - Александр 3. Я бы очень хотела, чтобы в России сейчас была конституционная монархия, как в той же Англии. Ибо являюсь монархистом по своим убеждениям. Современный мир, но моему мнению, утратил своё величие с началом 1 мировой войны, а точнее с её окончанием. Рухнули 4 империи.  Ушли в прошлое балы и рыцари, если не статусу, то по духу. Культ прекрасной дамы исчез, уступив место суровому настоящему, где человек человеку волк. Многие люди могут сказать, что это не так, но моё мнение таково. В нашем мире нет месту слабому: ты первый или никто. И в таком мире, мне страшно жить. Вот моя главная фобия – жить дальше. У меня есть мечты, есть цели, но видя всё вокруг – я боюсь оступиться, что подобно окончанию всего, чего так жаждет мой разум и сердце.
Я воспитала сама себя в культуре 18-19 века, где хорошие манеры, честь, мораль в невероятной цене. Я не могу, как мои подруги, играть в бутылочку на поцелуи с одноклассниками. Мне противно это. Я глубоко верю, что первый поцелуй должен быть настоящий, как в сказке.
Мои чувства к моему классу очень не однородны. Они будто уничтожают друг друга, оставляя только безразличие. Я ненавижу и люблю, злюсь и веселюсь, смеюсь и плачу.
Мог ли мужчина позволить себе издеваться над дамой тогда? Могла ли женщина вести себя, как вавилонская блудница? Могла ли она раздавать поцелуи направо и налево, говоря, что это ничего не значит? Могла ли, любя другого, лечь в постель к мужчине ( ничего такого, просто уснуть), если, конечно, она не его жена? Нет!
Мужчина в те времена был гарантом стабильности, мужества и благородности: символ чести и респектабельности. Современные юноши считают шутки ниже пояса, плоскости и мат обычным и нормальным делом. Это ли нормально?
Мои родители говорят, что надо выходить из детства, становиться взрослой. А я вот не хочу!
Мой мир, тот, что в душе, немного лучше этого, реального.
Но надо отходить от этого лирического отступления. Под конец могу лишь процитировать другого моего любимого писателя Андрея Олеговича Белянина: « Радуйтесь! Рыцарей больше нет! Мир и спокойствие вашему дому!».

Но на самом деле, меня от размышлений и созерцаний оторвали несколько голосов. Они начали петь какой-то дифирамб. Он прославлял неизвестных мне Богов. Вокруг горел тот же неогонь, что и в факелах. Не смогу точно воспроизвести его, но попробую.
…И создал Солнце и Луну,
Прославил он свою семью,
Воздвигнул горы, слил во единое моря.
Лишь ты один для нас Глава.
Ты и Небо, и Земля…
Дальше не воспроизведу. Не знаю почему, в этом нет никакого смысла, но они просто и быстро укрепилась в моей памяти.
- Ты знаешь, что здесь происходит?- спросила я  у Михаила.
- Ты требуешь от  меня слишком многого. Я знаю прекрасно повадки людей холмов, даже, в какой-то мере, горных жителей. Но я впервые так близко сталкиваюсь с властелинами морей. Так что не могу ничего тебе точно сказать. Но с аналитической точки зрения, мы свидетели какого-то церковного обряда.
- Ты знал?- воскликнула я, улыбаясь.
- Что?- притворно не понимая, спросил он в ответ.
-« Люди холмов», «горные жители», «властелины морей». Ты знал, что я спрошу тебя об  этом. И успел заготовить речь. Ведь так?
- Ты довольно предсказуема. Я успел тебя изучить. Ты проста, по крайней мере, для меня.
- Это считать как комплемент?- спросила я, продолжая улыбаться.
- Нет. Издеваешься?!

В тот момент встал со своего трона Царь Тритон. Он прошествовал в центр залы и подал знак всем сесть.
Русалки и тритоны, серены и наяды начали усаживаться вокруг своего господина, образуя площадку для него.
Царь Тритон был на двух ногах. Он встал, и в его руках начали появляться странные сферы. Что-то вроде мыльных пузырей, наполненных водой. Они разложились в разные стороны, находясь всюду, в каждом углу.
- Вода – дом наш. Вода – это то, что создаёт, даёт жизнь. Без воды не было бы жизни. Мы есть хранители жизни. Нас избрали высшие силы. Те, что создали всё вокруг. Древние Боги, созданные магией и антимагией, завещали нам сохранить и преумножить свет на этой планете.
Триада Великих Богов – Анум, Энлиль, Энка – да хранит их Вечный Поток! Они разделили между собой мир. Анум взял землю, Энлиль – воздух, а Энка – воду. Энка так же носил много имён – Нептун, Посейдон. Мой отец, и вам дед. Божество мудрости, создатель Тигра и подземного мира, культурных изобретений. О! как он был благосклонен к людям. Люди – земные создания, а земля грязна. Но эта не та грязь, с которой надо бороться. Грязь в людях – вот наша беда. Они ловили вас, убивали, и всё ради чего? Ради слёз!
Но, дети мои, надо уметь переносить то, чего нельзя избежать. Они изменятся. Ведь изменчивость – удел всего живого.
Так что забудьте о своей выгоде, и трудитесь!
Царь Тритон обладал той интонацией, тем  голосом, что делает человека настоящим оратором. Запас его ума, словарного запаса и мимики был неисчерпаем. Пока он говорил свою речь, его слова отображались в шарах.
- Вот ведь гад,- пробормотал Миша.- Облил нас грязью и не заметил. Негласный призыв к истреблению людей.
- Подожди и помолчи,- прервала я его.- Сейчас королева говорить будет.
Надо сказать, что это была ещё та женщина. Помимо всей той внешности, что я уже описывала, Царица Морская была обладательницей прекрасных стройных длинных ног и длинного хвоста дельфинов.
Она вскинула руки к небесам, закатила глаза и начала метаться в конвульсиях.
- Дщери громовержца Зевса, вечно зелёного Гелекона царицы! Молим вас, явитесь нам! Придите и спойте гимн хвалебный брату, великому Тритону, седовласому богу! Шествует он по склонам волн к Парнасскому скале двухвершинной, жрицами своими окружённый, путь направляя вдоль настильских светлых вод к вершине Дельф, к пещере той, где был похоронен им Пифон великий и всемогущий, шипящий хранитель вещих недр.
Граждане великого царства Морского, на девственной почве возросшего пышно в честь воинственной Тритониды, жертвы вы несите к алтарям святым, где Гефест сжигает в жертву туши освящённые тельцом и ввысь несёт к Олимпу благословенный дым. Вот запевает лотос нежным напевом, звонко серебристым, нас подзывая. Вот кифар звон златым громким бряцаньем знак подаёт хором вступить и нам. Споем же мы на лад аттический гимн наш родной сыну благословенному Посейдона, всемогущему Пифону, носителю смысла.
Когда и эта речь закончилась, я и не знала, как относиться ко всему, что происходит  вокруг меня. Речь, сопровождаемая едкими комментариями по поводу и без повода, окончательно расстроили мою и без того метущуюся душу. Продержавшись ещё минуту, я заливисто засмеялась.
- ой! Дура!- протянул Миша, падая ниц и хватаясь руками за голову.
Я тут же заткнулась, прикусив губу и язык.
Дура? Это слабо сказано. Реакцию на смех над священным обрядом или речью царицы предугадать не сложно. Я постаралась последовать примеру товарищу и стать как можно более незаметной, маленькой и по возможности жалкой и забитой.
Но, похоже, никто на нас особого внимания не обратил. Все были настолько поглощены словами своей Царицы. Мы смогли немного расслабиться. Правда, подзатыльник мне всё-таки влетел.
- За что?- возмутилась я.
- А не фига палить нас. Щас бы обоих на ленточки порвали.
- А не фига комментировать!
- А не фига слушать!
- А не фига богохульствовать!
- А не фига верить в чужих богов!
- Дурак!
- Сама такая!
Мы сначала замолчали, а потом наше внимание приковала эта царская пара. Теперь они оба стояли перед своими подданными, держась за руки. Всё вокруг зашевелилось, забурлило. Все последовали примеру своих господ: разбивались на пары. В воздухе начали витать тревожные нотки надвигающегося чего-то. глаза окружавших нас людей заполнил сладковато-дурманящий туман. Их губы расплывались в ждущие улыбки. Такое чувство, что мир вокруг них взорвётся, если что-то, что все ждут, так и не произойдет. Это было похоже на тикающий механизм, бомбу 1-ой мировой.
- Сейчас рванёт,- оценил в такт моим мыслям Михаил, и, толкнув меня в бок, вскочил.
Я последовала его примеру. Ноги у нас у обоих затихли, но каким-то чудом я заставила себя двигаться к выходу. Впервые Миша не ругал за медлительность. Он крепко держал меня за руки, пробиваясь через толпу. Руки тянулась у нам, ласкали, просили остаться.
Я извинялась, оправдывалась, всем улыбалась. Когда же я поняла, что стою одна среди этих людей. Меня пробила паника.
Обстановка в зале накипала. Люди словно сходили с ума.
Я озиралась по сторонам, пятилась назад, пока не упёрлась в стенку. Руки шарили беспорядочно по стенам, искали ручку или кнопку, что бы как фильм, остановить всё вокруг.
Потом я заметила в толпе высокую взлохмаченную фигуру. Теперь она металась. Видя её, напряжённые до предела нервы начали успокаиваться.
- Надо уходить,- успокаивающим голосом, с виноватым оттенком, сказал он первым делом.
Но, как оказалось, было поздно. На весь зал прокатился голоса царя Тритона и его жены Атаргатис: «Любовь! Она повсюду! Любите друг друга!».
По залу прокатился радостный вопль восторга и возбуждения.
- не смотри! Закрой глаза!- приказал мне Михаил, быстро прижимая меня к себе и заслоняя от всего мира. Он обнял меня за голову, что бы закрыть уши. И снова я почувствовала, уже ставший родным, запах ветра, леса и моря. Я старалась прижаться к нему всем телом, чтобы не упустить ни единой нотки запаха жизни.
Почему он меня защищает? От чего? Почему бросился спасать уже дважды? Это же Миша! Он же эгоист до мозга костей. Зачем ему это всё6 весь этот спектакль?
- Надо уходить,- сказал мне на ухо Михаил.- Но зная какая ты любопытная… не сочти за пошлость… ближайшую минуту не открывай глаза.
Я кивнула и честно зажмурилась. Он отпустил меня. Тут же тысячи голосов донеслись до моего сознания. И были они отнюдь не для этих страниц. И описывать здесь их я не собираюсь.
- Расслабься. Не надо так краснеть. Это, как я понимаю, их жертва змию. Не ной. Они же язычники. Выдадим им себя. Нас тут же и порешат. Но видеть происходящее тебе всё же не к чему.
- Я не маленькая, мамочка,- сквозь зубы  прошипела я.
- сколько тебе лет, мелочь пузатая?- иронично спросил Миша, что-то у кого-то отнимая.
- Пятнадцать, и я не мелочь.
- значит к эпитету «пузатая» претензий нет?
- Знаешь, мне всегда было глубоко наплевать, что окружающие думают о моей внешности,- как можно более спокойно сказала я.
- А это и правильно. Молодец. Да и нечего тебе стыдиться.
Когда он это сказал, я инстинктивно в изумлении открыла глаза. Услышать практически комплимент неприкрытый в свой адрес было событием века. Но как я их открыла, так же и закрыла из-за увиденного краем глаза.
- неженка,- усмехнулся Миша, и, взяв меня за плечи, повёл куда-то. не могу сказать, что я прям так ему доверяла, но выбора особого у меня не было.

Спустя какое-то время мы выбрались оттуда. Все непристойные звуки остались позади. Я честно дождалась, когда массивная дверь закроется, и скользила по ней в песок. Парень сел рядом.
- Ну, с крещением нас,- сказал он, чуть не смеясь.
Мы стукнулись кулаками. А потом мы дружно встали и пошли. Особого направления у нашего пути не было. Единственное, чего, пожалуй, мы оба хотели больше всего - это убраться подальше от подводного храма. Мы просто шли по песку куда-то вдаль.
Миша шёл тихо, задумавшись. Он смотрел себе под ноги, но его спина была прямая. Я часто замечала, что в отличие от многих мальчишек, которых я знала, этот юноша всегда следит за своей осанкой. Хотя у него была привычка скрещивать руки на груди. Иногда он мог ходить, пиная всё, что попадалось под ноги. Это было не такой уж и редкостью. Парень мог часами быть сам в себе, а когда выходил из этого транса, то возвращался в своё основное состояние язвительного эгоиста.
Вот только теперь меня напрягло не последующее за этим состояние, а то безмятежное спокойствие на его лице: лёгкая улыбка, голубые глаза, ямочки на щеках. Ему шёл этот образ. Жаль, что чаще всего он строит из себя моралиста и домашнего диктатора. Если честно, то мы и шли-то в молчании, только потому, что я не хотела, что бы он сию же минуту менялся. Нет, я точно могу сказать, что когда начинаются подобного рода рассуждения, то следом должна пойти LOVE тема. Вы, друзья мои, чересчур подкованы в современной литературе подобного рода, поэтому многим может показаться, что Миша скрывает от меня свои чувства, да и я хороша. А в конце мы обязательно будем вместе. Боюсь, что мы были именно тем типом дуэта, между которыми не может быть ничего, кроме взаимной ненависти и дружбы. Пожалуй, вам я могу сказать, что в то время мне нравился другой. Путь фейри и забрали мои воспоминания, но чёткое осознание извечного « но я другому отдана и буду век ему верна» всё же оставалось. Однако, я с уверенностью могу сказать, что мы стали всё-таки друзьями. Я была ему очень признательна за то, что меня не бросил.

Когда мы проходили мимо очередной подводной скалы, в водах послышались странные голоса. Это был то щебет, то скрежет, то писк, а иногда и свисты. Мы оба застыли с лицами, выражающие полное «понимание и осознание».
- Я либо псих…
- Тут без «либо»,- выпалила случайно я.
Миша посмотрел на меня с задетым самоуважением и продолжил: «Но, по-моему, я что-то слышал».
- С ума поодиночке сходят,- кивнула я.
- Тогда что это за хр…,- остановился он вовремя.- Фигня?
- дельфины,- неожиданно поняла я, замечая над нами проплывавших морских млекопитающих.
- дельфины?- с ужасом в голосе переспросил парень.
- Да, вон плывут!
Ох! Стоило! Стоило терпеть все его издевательства ради этого момента. Михаил – человек, живущий бок о бок с волком, подкармливающий змей, кабанов, оленей и другую живность, до смерти боялся дельфинов.
Глупо. Совершенно глупо. Глупый страх; глупый мир; глупые события. За что это всё? За какие проступки?
Какое-то горькое – совершенно горькое – отчаянное чувство потери. Кого? Узнать, что человек, в котором ты видел неутомимый оптимизм, юмор, даже и деспотичность, знаете, что такое страх. Неужели этот ненавистный идеал пал?
А уж такой ли он ненавистный? Что в нём плохого? Кормил, поил, не бросал. Издевался? Нет, шутил с присущим ему юмором. Он такой, какой он есть. Но неужели он всегда был таким?
- Пошли,- довольно грубо сказал он, когда самые разумные существа среди нас скрылись из вида. Я имею в виду дельфинов, разумеется.

- и куда же мы идём?- наконец решилась начать разговор я.
- а тебе не всё равно?- огрызнулся он.
Мне пришлось замолчать. Разговор не клеился. Молчание затягивалось. Я шла чуть позади, думая ни о чём, обидевшись на него, на себя, на всё. Эта жизнь была не та, о которой я мечтала. Всё было не так. За этими мыслями я и не заметила, как Миша остановился. Я врезалась в него и, кажется, в тот момент, ещё продолжала идти.
- Поаккуратнее никак нельзя?- спросил он, но потом, увидев мой  не менее гневный взгляд, говорящий прямым текстом, насколько меня сейчас всё бесит, указал вперёд.
Там. Был. Город.
Серьёзно. Натуральный город, относительно конечно. По сути, это были пещеры прямо в дне морском с широкими проходами, улицами. Над каждым входом был грот, как крыша или крыльцо. Это было больше похоже на хижины в Африке посреди пустыни. Здесь не было ничего, кроме пещер: ни деревьев, ни цветов, ни кораллов, ни водорослей - ничего. Голое место, наводившее тоску и скуку.
- Это город русалок,- сказал Миша, как бы, между прочим, совершенно нормальным голосом.
- спасибо, капитан очевидность,- усмехнулась я, стараясь съязвить, как можно больше.
- Ха! Ха! Ха!- посмеялся в ответ Миша.
Потом мы дружно решили спуститься в город русалок.
- Город прямо-таки кипит жизнью!- сказала я.
Минут через пять бесполезных скучных блужданий среди гранитных гротов.
- Они сейчас все ооочень заняты,- пробубнил Миша, и остановился, смотря сквозь очередной грот. Я прошла ещё несколько метров, не останавливаясь, и всё же скоро обернулась.
- Что?- только и успела спросить я, перед тем, как понять, что сейчас произойдёт.
- Ты бы хотела вернуться?- спросил он.
- Куда?
- К феям?
- странный вопрос, не кажется ли? Учитывая то, что мы в подводном мире.
- Так тебе хотелось бы или нет?
- Зачем тебе это?
- Сначала ответь!
- ладно,- согласилась я, и задумалась – надолго; потом я сказала: « я не знаю».
- И всё?- он, наконец, оторвал взгляд от пустоты и посмотрел мне в глаза.- Обоснуй!
- Я не хочу к ним возвращаться – это я понимаю сердцем. Там скучно. И меня они просто подгоняют под их  стандарт, как пытаются сделать и в Реале. Помню, была песня «Сумерки». Там были слова: «Короче беги! Ночью беги! Пока цветные кошки серые, пока не приняли меры в соответствие с верой, не подогнали под размеры, под отца и мать. Только бы не сдаться и как они не стать!». Я никогда не хотела быть, как все. И я хотела приключений, магии. Я до сих пор этого хочу, но чем фантазия отличается от реальности, так это тем, что в фантазии ты сам хозяин всему: захотел – ты герой, захотел – изгой. Тебя любят те, кто ты хочешь. И всё, абсолютно всё, происходит так, как ты хочешь. А то, что происходит – это не то. Не об этом я мечтала. Совсем. Но мозг говорит – что через фей, я вернусь домой, и свою память.
- То есть ты не хочешь возвращаться к фейри. Ты хочешь вернуться в свои мечты. Так?
- Да. И это трудно мне признать,- согласилась я.
- Никогда не мечтай ни о чём подобном,- внезапно сказал он.
Я только удивлённо вскинула брови.
- Видишь, что произошло. Мысли материализуются, а мечты и подавно. У тебя был хоть один случай, когда что-то сбылось?
 В памяти сразу всплыло лицо мальчика, по которому я сохла несколько лет. Я мечтала о том, что бы он мне признался в любви  в течение двух с половиной лет. Он признался и всё. На этом всё кончилось. В восьмом классе я поняла, что больше его не люблю. Всё произошло, как я и хотела, но лучше бы не было ничего. 
- Можешь не отвечать. По глазам вижу, что было. И мечтала, скорее всего, о парне. А он признался и всё? Стара ситуация, как мир. Просто простебался, как говорится.
- Не твоё дело,- чуть не рыча, со слезами, сказала я.
- Значит так. Поверь мне, мечты о чём-то  необычном только разрушают. Мечтай о чём-то более реальном: окончить отлично школу, найти мужа, родить кучу шумных детишек. Чем не мечты?
- А если я этого не хочу?- я, если честно, начала удивляться ему. Обычно, в моей практике, женские мечты мужчины делят на два типа: дом- муж – дети и дом- работа – деньги. В оба случая добавляются самые лучшие шмотки. Его суждения больше подходили для традиций 20 века.
- Шутишь? Любая хочет иметь свой дом!
- Современные девушки независимы, и не все хотят идти по допотопным предрассудкам девятнадцатого столетия. Лично я не хочу пока что детей, да и мужа тоже.
- Куда катится мир?! Испокон веков место женщины на кухне. Как там, у немцев говориться? Kinder. Kuche. Kirche. Нет. Надо вам в науку, политику, всюду.
- Ты шовинист и консерватор!- немного презрительно, но с долей доброго смеха сказала я.
- Зато это правильно. Если Вы будите сильными и самостоятельными, то, что остаётся нам, мужчинам? Где будет галантность, этикет, манеры, благородность?
- В глубокой пятой точке,- еле слышно ответила я. Я ведь понимала и соглашалась с ним.
- Где?- не понял он.
- В …,- язык вовремя не повернулся сказать точное направление, но из жестов, мы поняли друг друга.
- Скажи мне, Поль,- о как! Он помнит моё имя!- твоим подругам и тебе никогда не хотелось попасть во времена Матушки Екатерины Второй? Или отца-освободителя Александра? А может больше по душе Пётр 1?
- на счёт девчонок не знаю, а точнее не помню. А вот мне всегда хотелось, кажется, жить в Российской империи.
- а живёшь в СССР.
Я только пожала плечами. Мои воспоминания были где-то далеко. Очень далеко.
- стоп!- опомнилась я, сама не зная, почему в этом так уверена.- Я никогда не жила в СССР. Я родилась после распада страны.
- даже так?!
Мы могли ещё долго спорить, если бы из одного из гротов–домов не донёсся тоненький детский плачь.
Мы примолкли, прислушиваясь. Он шёл с конца улицы из крайней пещеры. Мы подошли. Плач доносился именно отсюда. Эту скалу нельзя было назвать какой-то особенной. Обычный гранит, как и везде вокруг, огромный неровный вход, крутой спуск вниз. В него было легче заплыть, чем спуститься.
Я шагнула вперед к гроту. Михаил тут же схватил меня за локоть. Я удивлённо посмотрела на него и наши глаза встретились.
Это не был один из тех романтично-сентиментальных моментов мировой истории. Я была совершенно уверена в те дни, что он совершенно неспособен на какую-либо романтику. Я сомневалась, умеет ли он любить вообще. Но в наличие у него сердца, я не сомневалась: недаром Миша столько раз спасал мне жизнь, рассудок и нервы. Хотя последнее в меньшей степени.
- ты с ума сошла?- спокойно спросил он.
- А что?- не поняла я.
- это город русалок, если ты забыла.
- И что?
- это не может быть ребёнок нормальный. Это, по любому, их отродье. С русалками ещё хуже связываться, чем с феями. Хотя с теми тоже не сладко.
- Это просто ребёнок. Давай посмотрим. Вдруг ему нужна помощь?- с этими словами я вырвала свою руку и прыгнула в неизвестность.



- Сегодня слушается дело №124 по факту похищения, подрывной деятельности с целью саботажа, осквернение святилища. Сегодня свершиться да над ними праведный суд Моря. Секретарь, проверьте наличие явки.
Мы сидели на чугунных кованых креслах посреди огромного зала где-то в глубине дна морского. Повсюду были уже знакомые нам рельефы всевозможных монстриков. Наши же сиденья отличались строгостью стиля. Миша и я сидели рядом. Наши руки были прикованы к подлокотникам, а ноги к ножкам. Рядом на более интересной конструкции сидел русал представительного вида. В нескольких метрах расположилась целая делегация во главе с другим деловым «человеком». За нами сидело десятка три людей или больше, а перед нами находилась трибуна со столом и 3-мя людьми: Царь, Царица и ещё один.
Мы были в суде.
И самое неприятное, что судили нас двоих. За что? За всё вышеперечисленное. 
Но пока здесь происходит « а ну кА встаньте дети в круг», у меня есть время немного подумать над своим поведением. Впервые в жизни я пожалела, что Михаил проявил мягкосердечность и позволил мне, а потом и себе, полезть в тот лаз. Тут же начали на совесть давить все моменты, когда его твёрдость, даже порой жестокость, спасали мне мою шальную шкурку.
- Михаил Фёдорович Романов, «царь», одна тысячного года рождения, проживающий по адресу ул. Где-то там,- начал третий судья.
Михаил безропотно кивнул. Как я уже поняла, он развлекался по полной в те часы, что нас допрашивали.
- Вас обвиняют в похищении, подстрекательстве к мятежу, неуважении к традициям, осквернении святилища. Это всё – очень тяжёлые преступления в Подводном царстве. Вы признаёте себя виновным?
- Нет,- так же спокойно ответил Миша.
Зал вокруг нас загудел. Судье пришлось наводить порядок в суде.
- Объясните Ваш ответ,- попросил Царь, когда тишина восстановилась.- Вы были взяты на месте преступления. Вас видели в храме. И Вы не захотели воззвать к любви. Это преступление против себя и высшей материи.
- Ваше Величество, я очень твёрд в своих нравственных убеждениях. Я могу подкалывать и шутить на пошлые темы, но! …Но участие в таком, ниже моего достоинства и моральных принципов. Любовь – только по любви!
Снова гул голосов. Только теперь уже непонимающих.
- Объясните суду, почему и зачем вам двоим понадобился ребёнок? Зачем вы его похитили?
- разве зачем и почему не один и тот же вопрос?- повернулся он ко мне, а потом, словно что-то решив, повернулся к судьям и сказал.- Ваша честь, вы правы. Нам незачем совершенно похищать ребёнка. Мы и не похищали его.
- Это наглая ложь!- воскликнул прокурор, вскакивая со своего места.
- господин государственный обвинитель, Вам ещё будет предоставлено слово в суде,- ледяным голосом прервала его Королева.
- Господин Романов, Вы ведь понимаете, что вашу возлюбленную поймали с малышом на руках. Как вы это можете объяснить?
- Во-первых, она не моя возлюбленная. Во-вторых, дело обстоит немного не так, как представил вам господин обвинитель.
- А как же, по-вашему мнению, всё произошло?
- Понимаете ли, мы забрели в ваш милый городок, пока гуляли. Услышали плач этого… ребёнка. Полина полезла туда, а я следом. Осмотрелись, увидели колыбельку. Он плакал. Решили успокаивать…на свою голосу.

- Полина Алексеевна Бр…
- забейте. Мою фамилию очень редко кто может произнести,- прервала я, машинально попыталась махнуть рукой, но не получилось.
Все посмотрели на меня немного осуждающе. Мне стало стыдно.
- итак. Вы обвиняетесь по тем же пунктам, что и господин Романов. У Вас есть, что добавить?
- да,- сказала я.
Михаил посмотрел на меня немного с волнением, немного со страхом, немного с удивлением. И он, и я прекрасно понимали, что от наших слов, от их совместимости, зависят наши жизни. Но мне попались не те вопросы.
- Я хотела сказать, что Михаил здесь не виноват. Я полезла в эту пещеру, потому что услышала детский плач. Михаил пытался остановить меня, но  не смог. Как уже говорилось, мы не похищать его. Единственное, что нам можно инкриминировать, так это незаконное проникновение в частную собственность. А всё остальные обвинения совершенно беспочвенны и необоснованны.
- а как же улики?
- какие? Насколько я знаю у вас только свидетелей, и даже косвенный доказательств нет.
Господи! Что я тогда несла? Этот бред отражался в необычно красноречивых глазах моего собрата по несчастьям.
- А так же я хочу выдвинуть ответный иск по факту похищения.
В тот момент я очень обрадовалась, что мы прикованы, и Михаил не может до меня дотянуться и убить тут же без суда и следствия. Пожалуй, в этом поступке его бы любой суд оправдал бы. Его защита, которая могла нас на 50% вытащить, рушилась под моими провокационными словами.
« Где-то я слышала, что лучшая защита – это нападение»,- успокаивала себя я.
Зал бурлил, искрил и негодовал. В их глазах я нахалка, хамка и еретик. А таких, обычно, сжигают на кострах инквизиции.
- дети мои,- встала со своего стула Королева, и все разом заткнулись. Её голос был сейчас, как у готовящейся к прыжку кобры: свистящий, злой даже ненавидящий, готовый убивать.
- Что отличает нас от людей? Наш ум? Наша красота? Наша справедливость, гордость? Что даёт нам способность видеть? Может то, что мы умеем верить?
Она смотрела поверх зала, обращаясь ко всем и ни к кому сразу. Ею заворожились все. Было видно, что в этом мире женщины не стоят на втором плане.
Хотя, если проводить сравнение между королевской четой фей и царской парой русалок, то в первом случае наблюдался скрытый матриархат, а тут чистая семейная демократия. А в остальном всё так же. Как говорил, не помню кто, кажется Толстой, Лев Николаевич: « Все счастливые семьи счастливы одинаково, все несчастные несчастливы по-разному». А все королевские отдельная песня. Но на мой взгляд, уж лучше жить простой, немонаршей, жизнью, чем проводить всё время под вспышками камер: ни покоя, ни развлечений. Хочешь быть монархом: первое, надо жить без суеты, второе, чтить этикет, а нулевое – надо затолкать куда поглубже все свои мизантропические замашки.
Но вернёмся к нашим судебным баранам…

- Девочка, скажи мне: откуда ты такая умная нашлась? В твоих глазах солнце, но ты не фея. Ты и не человек. Ты полуфея. Хотя в твоих жилах нету и намёка на присутствие высшей крови. Как ты, червь, можешь дерзить нам, древнейшим созданиям?
Я молчала. Королева права. Кто я? Всю жизнь мечтала ведь о магии, быть ни такой, как все, чем-то выделяться. А кто об этом не мечтает? Похоже, я первая, кто мечтал и нарвался.
- Я мечтатель, который боится жить,- стараясь не заикаться, ответила я. Есть у меня свойство мямлить перед теми, кто «старше и монаршее».
- ну хоть честно. Сама додумалась или кто подсказал? – ехидно спросила Атаргатис.
- Сама.
- И та из мира людей. Странно… твои мысли, слова, мораль больше похожа на Авалон. Если ты думаешь, что ты особенная, то это не так.  вот если бы люди совсем утратили веру, и ты осталась бы одна, тогда да. Но у вас есть писатели, поэты, художники… люди творческой наружности. Мы их видели. Есть! Человек, который чего-то добился, тот особенный. Мечтателем может быть любой. Деятелей тоже много. У вашего мира нету кого-то одного, такого особенного, единственного и неповторимого. Да и не было никогда. Так что ты можешь, обычная? Какой у тебя талант?
Я молчала. Сидела, как рак красная, и молчала. Меня давно так не унижали. И вроде хочется много чего сказать, но не могу. Надоело. Надоело быть какой-то ни такой. Хочу быть, как все девчонки: глупой и счастливой. Не хочу… не хочу… Не хочу… хочу…
Королева заткнула меня до конца слушанья. Они вызывали свидетелей, которые видели нас в храме. Они разбирали рыданья матери с ребёнком на руках. На мгновение я кинула на малыша самый злой взгляд, на который была способна. И тут же заработала вне очередное обвинения. Но теперь в сглазе.
Медленно подступало отчаяние.
« Что теперь будет?»- думала я.- « Дура! Дура! Дура!»
В какой-то момент я даже отключилась: заснула, кажется. Разбудил меня Михаил. Он меня потряс за плечо.
Я открыла глаза и увидела, что мы находились в другой комнате. Здесь не было настенных рисунков, только кровать, стол, пара стульев. На столе стояла корзинка. Продукты уже были разложены на столе.
Мы молчали. Миша смотрел пустым взглядом в пол, обдумывая что-то. а мне было стыдно за своё поведение.
- ты меня сюда принёс?- спросила я, сидя, уткнувшись в колени, рядом с ним.
Он кивнул.
- давно?
Опять кивок.
- Они сейчас, наверное, решают,  как с нами быть.
Он помотал головой.
- Я совсем всё проспала?
И снова простой кивок. И что говорить, мы с ним ожидаем исполнения приговора. Я пропустила даже последнее слово. А ведь могла извиниться.
- Сука,- слова парня прозвучали, как плеть.
- Прости,- тихо сказала я.
- да не ты,- отмахнулся он, продолжая смотреть в пол.
Но потом всё-таки повернул голову в мою сторону. Наверное, моё выражение лица было настолько удивлённым, что он не мог не повернуться. У мое… у Миши очень хорошо развито боковое зрение. Охотник.
- А кто, разреши узнать?
В районе груди-живота начало происходить что-то странное: щекочущее, непонятное. Такое часто бывает, когда читаешь роман, и автор очень хорошо описывает сцену признания в любви или поцелуй. Желание того же. Чувство удовлетворения. Влюблённость. Не оно ли? Знакомо?
- Да королева! Сука полнейшая. Слышала бы ты, что она потом несла. Какую ахинею! Бред! Это она тебя, кстати, и усыпила. А нести тебя сюда мне пришлось. А ты пусть и маленькая, но не такая уж и лёгкая.
Если бы я услышала это в самом начале нашего знакомства, то 100%, тогда бы я обиделась. Сейчас я воспринимала это, как данность, ведь это Миша с его хамоватыми, высокомерными фразами. Но  это не мешало ему, в какой-то степени, довольно сердечно заботится обо мне. Пусть грубит. Мне это даже в кайф иногда. У Миши ведь так, и я это поняла давно: хамлю – значит дорожу.
Я улыбнулась и, не удержавшись, обняла его за шею.
- Спасибо,- тихо сказала я.
Мы просто так сидели, обнявшись. Друг. Лучший. Я это поняла, и поняла так же, что пусть даже я ему обуза, совсем ненужный человек, но он мне нужен. Вот ведь привязалась к нему, как собака к хозяину. И пусть бьёт и мучает, но он ведь подзывает, гладит по лохматой голове, и он самый лучший.
- Пошли есть,- сказал он тихо.- Нам не так уж и много осталось.
- И сколько же нам дали времени помолиться?- спросила я, усаживаясь за стол.
Продуктов было довольно много, но ни один из них -  ни я, ни Миша - не знал ни одного из них. Скорее всего, это были какие-то подземные растения. Хотя здесь был и хлеб, рыба. В кувшинах плескалось молоко, а в бутылках – вода. Всё вроде было вкусно.
- День, если ты про время до свершение приговора,- ответил он, пожимая плечами и отламывая часть от хлеба.- ты спала часов двенадцать. Я проспал десять из них. Час назад принесли еду. Ещё вопросы?
- Да. Как закончился суд?
- Они вышли. Где-то час совещались. Нас отстегнули. И я отнёс тебя сюда. Когда вернулся, меня не стали пристёгивать…
- на них наверняка подействовало то, как я в гроте отбивалась,- перебила я его.- Решили, что я самая буйная.
- Это и так понятно. И как вариант,- серьёзно кивнул он.- Последние слова я говорил долго.
- Так ты умеешь? – уточнила я.
- А то! Всю душу выложил.
- И что нас ждёт?
- не знаю.
- Как это?
- они сказали,- тут он задумался.- Точно не помню, но если кратко, то нам объявят решение здесь по окончанию «свободного» времени.
- То есть у нас казнь-сюрприз?- выдвинула предложение я.
- Типо того.
Нас не тревожили. Еда оказалась немного пресноватой, но довольно сытной, а от рыбы мы дружно отказались. И пусть это была моя любимая сёмга, но сырую я есть не могла. Остальное ушло за милую душу.
Когда Мишка отвалил на послеобеденный сон, я невольно стала пытаться вспомнить хоть что-то из моей прошлой жизни.
Смутные обрывки воспоминаний: чей-то смех, чьи-то голоса, прикосновения. Было много эмоций: боль, радость, разочарование, даже, кажется, ненависть. А вот тут стоп!
« А кого я действительно ненавидела в жизни?»- подумала я тогда. Но имена, проносившиеся в моей голове, ничего не давали, кроме, пожалуй, лёгких всплесков волнения.
А вот сейчас, сидя дома, и вспоминая свою историю, я начала задумываться: и кого же я ненавидела за те пятнадцать лет? Сейчас лица, имена, события упорядочились, и я могу немного порассуждаю.
Первое имя, которое вспоминается при слове «ненависть» - Саша. Но не тот Саша, что был в начале. Это мой друг. Столько лет за одной партой. Это мой друг. Этого Сашу я даже винить в чём-то или стыдить не могу.
Саша, вызывавший во мне, скажем так, неприязнь, ушёл после седьмого класса. И слава Всевышнему и всем его Архангелам! Ведь я его любила. Честно и немного по-детски. Он не был моей первой любовью, но, по-видимому, самой сильной пока что. Кажется, жизнь надо мной в какое-то время издевалась, ведь нравились мне тощие голубоглазые (или сероглазые) блондины, а если ещё и в очках… Всё! Моё внимание к нему было уже приковано. Такой образ-идеал у меня отбил именно Миша.
Именно таким он и был – Саша. Вдобавок, полностью противоположен мне: математик, физик и «тролль». Вечно издевался, подкалывал.
Ведь каждая девушка мечтает, что когда через несколько лет, она вырастет, станет красавицей и у неё будет самый лучший парень. А когда мальчик, который ей нравился когда-то, увидит её, то захочет встречаться, и тогда она ему скажет: « Нет, извини». И уйдёт под ручку с другим. Не так ли?
И я так мечтала. Просто он признался мне и всё… это была просто шутка. Но ненавидеть я его не могу. Пожалуй, тогда я разочаровалась в нём. Или как во многих историях, девушка дождалась парня и умерла, как Белоснежка или
 «Воротился царь-отец.
На него она взглянула,
Тяжелешенько вздохнула,
Восхищенья не снесла,
И к обедне умерла».
Вот и эта любовь, жившая два с половиной года, умерла. В восьмом классе он мне был совершенно безразличен.
Потом, второе имя. Но это не человек, а собрание людей. Мой класс. Тут тоже двоякое отношение. Я люблю и недолюбливаю свой класс. Но всё из-за мальчиков. Они вели себя, как идиоты и дети. Вечно всем недовольны, и шутки у них порой дурацкие. С ними, правда, можно нормально со всеми общаться. У меня в памяти отложилось очень много весёлых воспоминаний. Как Петя помогал выяснять  пароль на моём телефоне мне же, как мы общались с Димой после олимпиады, как мы ходили в кино, классные поездки. Всё-таки я их люблю. Очень. Всех.
А кто ещё в моей жизни достоин ненависти?
Только, пожалуй, они – ребята из моей прогимназии из «Г» класса. Они просто были подонками в моих глазах только из-за одного случая, когда мы сидели у них в классе на продлёнке, мальчишки нарочно толкнули меня и Риту к батареи и кинули на нас портфели. Хотя ненависть ли это? Пожалуй, нет. Воспоминания не вызывают ничего больше.
Мне кажется, что даже если ненависть и приходит, то после неё остаётся тупое чувство обиды. Но и этого нет.
Так что могу сказать, что ещё ни разу в своей жизни я никого не ненавидела. И это хорошо.


Время тянулось, как сытный удав. Навалилась жуткая лень. Было тяжело даже думать. Я развалилась на стульях, забросив на них ноги и прислонившись к стене. Я снова осмотрела беглым взглядом нашу камеру.
Простая комнатушка без каких-либо излишеств. Она наводила странное ощущение покоя. Но не такого, когда сидишь дома и читаешь книжку, а такого, когда знаешь, что ничего не изменить. Всё решено!
С чего-то вспомнился лесной домик. Ручей и волк. Вспомнились дни проведённые в лесу и на побережье. Всё это теперь казалось таким родным и далёким, что я всплакнула.  Я не рыдала. Вы не подумайте: я не истеричка какая-нибудь. Хотя когда у тебя до казни всего ничего, не плакать невозможно.
« А вдруг, если я умру, то окажусь дома?»- вдруг спросила я себя.
Слёзаразлив  тут же прекратился. Я выпрямилась на стуле, распахнув глаза.
Но обдумать мне это не дали. В двери зазвучал скрежет металла о металл, и дверь распахнули.
- ну, вот и всё,- сказал, вставая, Миша.
Сейчас он был ещё более растрепанный, чем раньше.
В комнату вошли трое. Одного я уже знала. Это был судья: тот самый, что нас судил. Пожалуй, сейчас он выглядел менее суровым, но в то же время всё ещё оставался серьёзным.
« Интересно, а он когда-нибудь улыбается?»- подумала я.
Нельзя было так же назвать его высоким. Средний рост, где-то сто шестьдесят пять сантиметров, но его худоба, впалые щёки и серые волосы, некогда рыжие, старили его довольно сильно. Не добавляла ему молодость и судебная одежда. Здесь, в подводном царстве, она была нежно-синяя. Она больше подошла бы Мише.
Его спутники не отличались сильной оригинальностью. Оба в голубых одеждах и с каменными лицами. Да и лица особо не отличались. Даже волосы были одинаковыми совершенно: что цветом, что причёской.
« их что в инкубаторе держат?»- снова спросила я.
Правда, у одного в руках был свёрток из здешней бумаги. А у другого толстый талмуд из красных листов.
Наш приговор. Их законы.
- Что надо? – нагло спросил Миша.
Я немного не поняла, не меня ли он так поддерживает в наглость?
- выше время вышло,- сказал судья.
- Ну и?- спросили мы в один голос, и невольно переглянулись. Приятно, когда мысли совпадают.
- По изъявлению воли Царя нашего Тритона, по настоянию Царицы нашей Атаргатис, по законам, данным нам предками нашими, мы вынесли вам приговор,- зачитал он.- дабы искоренить преступность в мире Вод, и дабы спасти ваши заблудшие души, Царь потребовал публичной казни через повешенье. Но совет решил, что это не целесообразно и для морально-духовного воспитания народа не полезно. Дальше мы хотели исполнить смертный приговор через отрубание голов. Но у нас так не принято. Дальше предлагались яды, голодная смерть и даже крест. Но всё было отвергнуто. В конце концов, судьи пришли к компромиссному решению. Вы будете просто подвергнуты альколору.
Пока он это говорил моё лицо сменяло выражения со скучающего на удивлённое, с удивленного на заинтересованного, с заинтересованного на ошеломлённый. До меня начало доходить, что это всё взаправду. Нас РЕАЛЬНО собирались  казнить.
- Простите, - сказал за меня Миша.- а что такое ( как его?) «аль-ко-лор»?
- Это закрытая информация. Вам будет объявлено о том, что с Вами сделают ровно перед началом . Действие будет за закрытыми дверями. Только царь Тритон, Царица Атаргатис, мать и отец ребёнка, а так же  Верховные Свидетели. Но вы их не увидите.
- а последние кто такие? – спросила я.
- это те, кто последит за соблюдением всех формальностей.
Все замолчали. Вопросов больше не было. Тишина была даже какой-то неловкой. В какой-то момент, Миша хлопнул себя по коленям и резко встал.
- Ну, перед смертью не надышишься,- сказал он, и повернулся ко мне.- Ну, готова?
Я легко кивнула.

Коридоры я рассматривала очень внимательно. Вот ведь питаю я слабость к красоте. Как говорил мужик из «Падал прошлогодний снег»: « Как я это богатство люблю и уважаю!». Снова были водные змеи, огромные пучеглазые рыбы с огромными зубами, Боги и нимфы. Здесь преобладали больше углублённые рельефы. Это, можно сказать, были нищи: полки, где могли храниться всевозможным вещам.
Проходя мимо изображения тонущей флотилии, я провела рукой по гладким углублениям. Может, это было на самом деле. Когда-то давно…
Ведь когда тонет корабль – это всегда страшно. Выберешься или нет?
Миша взял меня за руку. Когда же я взглянула на него, то была награждена подбадривающей улыбкой.
- Всё будет хорошо,- сказал  он шёпотом.- Вот увидишь. Что они могут сделать?
- Пакость,- только сказала я.
-Эй! – окрикнули сзади идущие охранники.- Молчать там всем!
Миша отвёл взгляд и резко оборвал свою руку.
- Только не расплачься, как малышка. Платочка у меня с собой нет,- продолжил он в своей излюбленной манере.
И снова, скрестив руки на груди, он зашагал,  понурив голову, и насвистывал какую-то музыку. Кажется, это была «мурка».
Через какие-то двадцать минут нас вывели в узкий коридор. Он был тёмный и совершенно безлюдный. В нём не зги не было видать. Широтою он был около метра. А длину в него пока что возможности нет.
Мы метались у порога тоннеля, не решаясь в него войти. Но нас обоих тут же подтолкнули к этой темноте.
- Я туда не пойду,- твёрдо сказал Михаил, уперев руки в косяки. Эта картина была похожа очень на купание кота.
- Боишься?- съязвила я, за что и получила раздраженно-насмешливый взгляд. Таким взглядом обычно одерживают младшую сестру, когда она появляется не в том месте не в то время.
- Я не трус, но я боюсь!- ответил он, оставаясь в той же позе кота.- К тому же, кто знает, что там дальше. А если там мечи острием в пузо стоят? А?
- Это скучно,- поморщилась я.
- Идите. Ваша казнь заключается не в этом,- скомандовал старик.
- а в чем?- яростно спросил парень. – Я не хочу умирать, не зная «как».
Но его вопрос остался без ответа. И вообще больше никого не было. Все трое словно испарились.
- Пойдём. Перед смертью не надышишься, как ты сам сказал,- сказала я, и дёрнула  Мишу за руку.
Затем направилась первая в темноту, проскочив у парня под рукой.
- А почему бы не плюнуть на них с высокой колокольни и не пойти обратно?- прозвучало из-за спины.
- Не думаю, что нам бы просто  позволили так вот взять и уйти. Там, скорее всего, страшная болезненная смерть,- ответила я, немного подумав, и пошла дальше. Но у меня твёрдо складывалось впечатление, что я идее на месте.
Спустя какое-то время позади раздались лёгкие приплясывающие шаги.
- Откуда столько решимости? – спросил Миша.
- да неоткуда. Просто знаю, что надо. Другого выбора нет. Самое сложное сделать шаг, а дальше ноги сами несут, куда решилась.
- Логично,- согласился Миша.
Потом под ботинками захлюпала вода. Поначалу её было мало, и ни я, ни Миша ничего не замечали, а просто шли, не разбирая дороги и не замечая ничего вокруг. но когда вода уже достигла щиколотки, мы забеспокоились: здесь было всё так же темно, как и прежде, но звуки отчетливо разносились, отражаясь от стен. Было слышно наше неровное дыхание, шёпот текущей воды, и какая-та прерывистая капель.
Одна капля. Две. Три. Снова две, а потом ещё четыре.
- Может нас решили утопить? – спросила я наконец.
Миша ничего не сказал. Наверное, по привычке кивнул или помотал головой.
Стоя на одном месте, я поняла, что вода не прибывает. Значит, мы спускаемся вниз. Ещё я прислушивалась к дыханию Миши. Он вдыхал немного затхлый здешний воздух тяжело. По доносящемуся его сопению и иногда бормотанию, я догадалась, что он стоит совсем близко.
«Наверное, глупо и совершенно неправильно пытаться дотронуться до его руки сейчас»,- подумала я.
Но порыв был, и порыв произошёл. Я дотронулась до сухих длинных пальцев. Он вздрогнул.
- мы спускаемся под землю. Ещё глубже…,- промямлил он где-то через несколько минут.- Я думаю надо двигаться дальше… и… это… Пропусти вперёд.
Как я уже упоминала, коридор был очень узким. И со временем он шире не стал. К тому же мы в этом проходе казались друг другу непомерно толстыми. Даже тощий, как спичка, Михаил сейчас получил от меня звание главного Вини Пуха в моих глазах, когда мы пытались разойтись в этих пятидесяти сантиметрах.
- Что за…! – выругался он, когда уже оказался впереди меня.
- полегче!- попросила я.
- Ой! А тебе ли не по…,- начал он, но я тут же ущипнула его за спину. Как только пробилась через эту одежду?
-  Я на уровне генов не переношу всякий мат и ругань. Мой предел обзывалок «дурак» и «скотина»,- предупредила яростно я.
- Вот я и узнал, как ты меня про себя называешь,- съязвил он, и зашагал дальше. Я услышала только шум воды, и, не задумываясь, рванула за ним.
Не хватало мне ещё и остаться там одной.
- Да не беги ты так!- огрызнулся он, когда я врезалась ему в спину, и мы упали.
А воды всё прибывало. Она уже доходила мне до колена.
- Давай сюда руку, если боишься,- смягчившись, сказал он, и я не заставила себя ждать.
Его рука крепко сжала мою, и мы пошли дальше. Но идти становилось всё труднее и труднее, ведь воды становилось больше с каждым шагом. Позже мы всё же разжали руки. Вода была уже по грудь Михаилу. Что и обо мне говорить. Нам пришлось плыть.

- Всё! Ты был прав. Надо было возвращаться. У нас скоро воздух вообще не будет!- крикнула я из последних сил.
Я устала, потому что вода была не морская, а как из озера. В такой среде было гораздо труднее плыть. Одежда тянула на дно. Между моей головой и потолком оставалось где-то сантиметров двадцать - тридцать. Естественно я начала паниковать.
Руки скользили по стенам. Ко всему прочему, я боялась, что в темноте вод может кто-то быть.
- хватит истерить!- строго прикрикнул Миша на меня, хотя и у самого голос предательски дрогнул на последнем звуке.- Отчаянье - есть смертный грех. Мы выберемся отсюда. Дыши глубже!
Я послушалась его. Вдох- выдох! Вдох – выдох!
«Спокойно. Всё будет хорошо. Хо-Ро-Шо!»- успокаивала я себя.
Я разгребала воду вокруг себя и подгребала ногами под себя. Глаза были закрыты. Я начала медленно, постепенно успокаиваться.
« Почему же я его слушаюсь? Он же псих»,- думала я.
- Что будем делать?- спросила уже вслух.
 Миша сначала ничего не ответил, но потом, словно бы очнувшись ото сна, сказал: « жди здесь. Я сплаваю дальше. Посмотрю, что… где кончается».
И с этими словами он уплыл.

Я осмотрелась по сторонам. Ничего не было видно, но зато я всё хорошо слышала. Через какое-то время вода, раздвигаемая Мишей, перестала быть о стенки.
Я легла на спину и попыталась отдохнуть. Раскинув ноги и руки в сторону, я подумала: « Я звезда». Невольно улыбнулась. Волосы разметались по воде. Они колыхались, плавали. Наступила абсолютная тишина. Внезапно даже захотелось спеть. Но в тему на язык лезла только « Ты неси меня река». Её я и запела. Надо признаться, что петь я совершенно не умею. Медведь на моём ухе постоял основательно. Но голос у меня громкий, да и петь я люблю. Жалко, что мама не отдала меня в музыкальную школу. Хотя нет ни ритма, ни слуха.
Когда песня кончилась, я затянула « из далека течёт река Волга», потом « что тебе сниться крейсер Аврора?».
- Что за Аврора?- зашипел кто-то над моим ухом.
Я вздрогнула, потеряла равновесие, замахала руками и ушла чуть-чуть под воду.
Ну, естественно, это был эльфийский «лишенец». Кто же ещё? Только он может так подплыть, что бы никто не заметил. До чего же я к этому привыкла? Ведь я тогда даже ругаться не стала.
- Он стрелял в Зимний. Символ октябрьской революции,- ответила я. - в 1917 году.
- А этот!- кивнул Миша, и поманил за собой.- Я нашёл выход, надо только поднырнуть. Там комната полная воздуха,- рассказал он по дороге.
 В конце была стена. А снизу шёл яркий свет. Я его заметила издалека. Радости было больше, чем когда-либо.
- Ныряй,- бросил напоследок мне Миша, скрываясь под толщей воды. На какое-то мгновение, я замерла в нерешительности, когда его фигура загородила свет, текущий из небольшого лаза. Я подумала тогда: « А что если там тоже вода?». Но доверившись юноше, я набрала в грудь побольше воздуха и нырнула.
Погружение проходило тяжело: вода выталкивала наружу, давила на уши и глаза. Лаз оказался довольно глубоко. Но когда я до него добралась, то увидела полную света комнату и Мишу, сидящего на полу, полуобернувшись в мою сторону. Он пытался отдышаться.
Увидев меня, рассмотрев, он дико рассмеялся, а я, уцепившись за край внутренней сторону лаза, втащила себя внутрь.
Только там я смогла вздохнуть полной грудью. Лёжа на полу, я заглатывала потоки кислорода кубометрами, внезапно ворвавшегося в мой окружающий мир. Голова болела. Глаза резало от лучей. На тело навалилась жуткая усталость.
- Я с тобой больше не пойду на пляшь,- только и смогла прокряхтеть я. Вероятнее всего, я хотела сказать « пляж», но получилось, то, что получилось.
- да и я особо не хочу. Сам накупался,- сказал он, прекращая смеяться.
Узнавать причину смеха вовсе не хотелось. И так понятно.
Я всё же открыла глаза. Над нами было чистое небо, но мы всё ещё был под водой. По периметру стояли колонны. И больше зацепиться глазу было не за что. никаких украшений здесь, по-видимому, не предусматривалось.
- Может мы дверью ошиблись? Не туда прошли?- предположила я, поднимаясь на локти.
- Вряд ли,- пожал плечами Михаил.- Пока мы шли, я стенки ощупывал. Тут только одна дорого была. Без альтернативы.
- Откуда таких слов умных нахватался?- спросила я, садясь в позе лотоса.
- Да у тебя, и глупостей, тоже, между прочем, у тебя,- ответил он, и поднял на меня глаза.
Я уже и забыла из-за темноты, какие у него потрясающий, выразительный и просто волшебный цвет глаз. Сейчас их серый оттенок исчез, и они светились магнетической голубизной, что, кажется, не сравнились бы даже с седьмым небом. Это их странно-невероятное свойство: меняться в зависимости от настроения.
- опять остришь,- только и успела вздохнуть я.- Когда же…
Закончить я не успела. Снова загремели трубы и фанфары, да так, что казалось, что колонны и стены начали трястись. У самого пола в стенах открылись люки, демонстрирующие чёрные жерла каких-то проходов. В тот же момент пол стал походить на плоский дуршлаг.
Повисла гнетущая тишина, когда все закончило скрежетать и скрипеть. Захотелось резко забиться в угол и…
- Мама, я больше так не буде,- пропищала я. И тут такое началось.
Помните, те проходы в стенах? Так вот, из них полилась вязкая разноцветная жижа. Чуть менее плотная, чем в пасте, но цвет разделялся так же ровно, как там. Эти потоки были очень мощные и добивали до противоположной стены.
Но нас они не задевали. Миша успел ровно через секунду после моего обещания, пригнать нас  двоих и закрыть плащом. Так что сейчас я сидела на пятой точке, зажмурившись и уткнувшись в широкую грудь Мишки, а он нависал надо мной.
- Ты как?- робко спросила я.
- Лучше всех,- через силу улыбнулся он.
- ты куда уставился? – спросила я, по-детски наивно.
- пытаюсь понять, какой у тебя размер… глаз,- сдавленно ответил он, а я попыталась инстинктивно скрестить  руки на груди.
- Идиот,- проскрипела зубами я.
- Как ты думаешь, что случиться скорее: мы утонем, или рёбра нам раздавит?- спросил он, переводя тему.
- Уж скорее задавит,- решила я, осматриваясь по сторонам.
Эта разноцветная бурда доходила мне, сидящей на полу, уже до пояса.
- что делать? Она уже мне волосы обволакивает,- спросила я, глядя в глаза парня, как самая преданная и забитая собачка.
Всего одного касания, одного единственного кончика, хватило…
Эта странная краска поползла вверх по волосам, покрывая их  странной жидкостью, более всего походившей на маску для волос.
Миша и  я тут же отскочили друг от друга. Его лицо было испуганным. Хотя нет… оно было в ужасе.
Я же сидела и смотрела, как мои волосы – одна прядь за другой – становятся разноцветными: красная, рыжая, жёлтая, зелёная…в радуге никогда не было стольких цветов, сколько было у меня сейчас на голове.
- что это за … фигня?- спросили мы одновременно.
- Ваша кара за содеянное есть вечное наказание. Хотя вы можете его и избежать,- раздалось в ответ.- девушка, коснувшись своими волосами потоков, навлекла на вас двоих Альколор. Теперь если в течении двадцати четырёх часов хоть капля воды коснётся хоть части её тела…
- А какой конкретно?- спросил невинно Михаил.
- Что? не понял…,- прервался голос.
- Миша, не хорошо перебивать,- сказала я, давясь от смеха и обиды.
- Продолжайте,- кивнул Миша.
- Если хоть часть её тела коснётся вода – хоть капля!- то твоя подружка навеки останется в воде.
- это шутка?- переспросила я, не веря своим ушам.

Пол затрясся. Из всех дырочек начал вырываться поток воздуха, словно из воздушных гейзеров. Эти потоки были очень горячие. И более всего походили всё происходящее на проверку воздуходувов или вентилятор. А потом так сильно ударило в спину таким мощной силой, что нас обоих просто выбросило из комнаты наверх, в небо.
То, что я орала пересказывать не буду. Но под конец полёта, из моего горла вырывалась только первая буква алфавита.
« А вот и облачка!»- мелькнуло в голове.
Пролетавшая мимо чайка, упала камнем вниз от разрыва сердца. Когда же я начала лететь вниз, то все мысли о красоте природы сразу же пропали.
Пожалуй, никогда раньше я по-настоящему не молилась. Просить и молиться – это разные вещи. Не могу сказать, что я набожный человек, но я верю. Верю в господа, в троицу, в чудо. Что ведь есть, что выше всех нас! Пожалуй, я не молилась, только для того, чтобы не давить на уши Всевышнему. У него и без меня заказов полно.
Но тогда, когда земля с каждой секундой становилась всё ближе, я начала читать какую-то молитву. Она возникла самопроизвольно, будто я знала её всегда.
«Господи Иисусе Христе, помоги грешной рабе твоей справиться с жизнью тяжелой, душа моя стонет, душа моя грешная помощи просит. Помоги мне, Отец мой Небесный, дай силы мне, душу очисти от скверны мирской. Пусть мысли мои к Тебе обратятся.
Погибаю, спаси меня грешного, в мире тяжелом, где много насилия, разрухи и войн. Спаси мою душу от дьявольской силы. Не дай ей погибнуть от силы чужой, ненавистной. Прости мне грехи, прости меня, грешного. Помоги мне справиться с дьявольской силой. Хочу я молиться, хочу быть ближе к Тебе, хочу быть рядом с Тобой, молитвы читать Тебе о спасении души своей грешной. Прими молитву мою, грешной рабы твоей. Прости меня грешного, прости мою душу рабы недостойной. Хочу я молиться все чаще и чаще, молиться Тебе, Отец мой Небесный. Не отвергни молитв заблудшего в вечных страданиях грешника…»
- Аминь,- тихо сказала я в конце.
Вода была уже в десяти метрах от меня. Я увидела Мишу, который только что упал в море. Он вынырнул из неё пару минут спустя. А я всё приближалась и приближалась к синей глади. Я зажмурилась и сжалась.
Был рывок вниз и вверх, как на парашюте. Наступила лёгкость, а всё вокруг застыло. Только шум морской волны и слабый трепещущий звук.
Я открыла глаза.
- Ё! моё!- вырвалось у меня. Я висела в метрах пяти над водой. Застыла  в воздухе. За моей спиной трепетала два желто-зелёно-бежевые крылья. Они были похожи на множество перьев.
Я напрягла мышцы в крыльях, и они взмахнули сильнее, поднимая меня выше. Походило это на тот момент, когда ты напрягаешь мышцу совсем не тренированную. Стоило диких мозговых усилий привыкнуть к новой части тела. Они иногда шли вправо, когда я думала, что надо влево. И наоборот.
- Эй! Снизойди до нас, тех, кто внизу,- крикнул кто-то.
- Миша!- поняла я, и полетела, немного неуклюже, в его сторону.
- Значит теперь прозвище « недофея» отпадает?- спросил он.
- Да, но, зная тебя, оно ещё долго будет висеть,- ответила я.- Слушай, тебя подбросить до берега?
- сам доберусь,- ответил грубо он, и, развернувшись, поплыл в сторону острова.
Пожав плечами, я поднялась к облакам.

Упоительный восторг полёта захватил меня. Облака рассеивались под пальцами.  Простор казался бесконечным. Он манил, словно карусель в парке Горького, когда ты уже вырос. Свобода, словно шампанское, ударило в голову. Я летела к заходящему солнцу, совершенно позабыв обо всём: о земле, о доме, об альколоре, о том, что мои волосы теперь разноцветные, об этом толстокожем неандертальце. Стоп! Тут я вспомнила одну вещь…
ВОЛОСЫ!
Я остановилась и зависла на месте. Рука медленно поползла к копне некогда тёмных волос. За время, проведённое на Авалоне, они отросли до конца лопаток, а стричь в таких антисанитарных условиях меня совершенно не трогало.  Хотя Миша регулярно отрезал свои лохмы. Не очень ровно, но ему всё же удобнее. Свою причёску я сначала пыталась как-то прятать под платье, но позже Миша сделал мне что-то вроде резинки.
Так вот, я дотронулась до хвоста на затылке и поднесла кончики к глазам.
- Миша!- вскрикнула я от неожиданности.
«Так значит вот что такое альколор. А точнее его признак!»- параллельно подумала я.
Каждая прядь моих волос была своего особого цвета: одна красная, другая фиолетовая, потам телесная и так далее.
Чувство безмятежного полёта исчезло. Впервые я поняла, что это не шутка, и если что… Об этом даже думать не хотелось!
Я взглянула вниз. Быть настолько высоко одной было страшно. Но авалон был весь, как на ладони. Вот наш пляж и коса, подальше город эльфов с его вечными огнями. На другой стороне острова, на краю, стоят высокие белые горы. Но практически всё пространство занимал лес. Надо сказать, есть в нём что-то притягательное. Но самое главное, что я увидела, то место, откуда началось моё приключение, город эльфов, и ещё несколько мест, где я ещё не была, образовывали нечто, очень напоминающее крест.
- Откуда у фей крест?- подумала я.
Но тут я увидела на пляже две маленькие фигурки. Странно, но с расправленными крыльями, мой слух и зрение резко улучшился.
Я полетела вниз. На полдороги, правда, пришлось немного затормозить. Над морем зависла огромная грозовая туча. В воду были молнии. Я уже видела такое. Такие шторма иногда проходили здесь. Чаще всего они уносили с собой собранные Мишей лодки. Они были проклятьем для всего побережья. В те дни, когда дождь ударял, будто град из метеоритов, рушилось всё вокруг, мы с Мишей и Волком сидели вместе. И так же вместе чинили протёкшую крышу, собирали ветки, кое-где поправляли стену. Если на чистоту говорить, то я так и не поняла, зачем эта стена вообще нужна. Миша толком ничего не объяснял.
Справа ударил неистовый порыв тёплого ветра. Он сносил меня дальше и дальше от двух фигурок на земле. Я напрягла все мышцы, что были во мне, всю свою волю, стараясь лететь более или менее ровно. Было трудно. Очень… В кокой-то момент, меня мотнуло в сторону и сильно тряхнуло. Потеряв равновесие, я пушечным ядром полетела вниз.  Но минут через пять мои крылья напали под очередной порыв вера и снова расправились. Я снова летела к земле.
Подлетая к уже ставшей родной пересыпи, я начала лихорадочно подгребать ногами и руками и, наконец, рухнула в песок, подальше от воды. Когда я поднялась и села на колени, меня опрокинул на спину волк. Но вместо того, что бы поприветствовать меня, Волк прижал своими лапами меня к песку, обнюхал, а затем оскалился и зарычал.
- Ты чего?- спросила я, немного испугавшись.
На некоторое время  Волк продолжил рычать, но, кажется, знакомый голос успокоил его, потому что он слез на песок рядом, но продолжал с недоверием и лёгким непониманием в мою сторону.
Где-то в тот же момент или немного попозже, летящей походкой, в своей привычной манере, подошел Михаил. В глазах его я впервые увидела волнение и беспокойство, которое он пытался скрыть под маской лицемерно-ровнодушного типа.
- налеталась?- спросил он, садясь по-турецки напротив. Я посмотрела на него взглядом загнанной лошади, как бы спрашивая: «Ты идиот?»
- Идти сможешь?- спросил он, а Волк толкнул меня мордой в лопатку.
 Я попыталась встать, но была тщетна эта попытка. Ноги совершенно не слушались. Я заострила своё внимание на дрожащих руках. Потом я двух сторон меня обволокли крылья и они исчезли, снова слившись со мной.
- Удобная функция?- я…
- Ну не … себе,- Миша…
…Сказали одновременно.
Волк просто сидел с очумелым видом. Хотя его можно понять: когда что-то проходит сквозь тебя – это не повод для радости.
Вдалеке громыхнуло так, что мы все вздрогнули. Туча шла на лес словно лавина: перекатываясь и бурля. Мне показалось, что я слышу чей-то хохот.
- Дуй пулей в дом,- потрясся меня, прошипел Миша в самой ухо мне.
Инстинкты сработали быстрее мозгов. Тогда  во мне играло сознание животного, которое хотело жить, и жить нормально. На земле, в городе, в лесу, но не в вечном окружении воды. Я бежала, как загнанный садистом-охотником  олень, по одному ему ведомым тропам, петляя между деревьев и кустиков, перепрыгивая камни, всё вверх и вверх по склону. Эх, бегство от неизбежного избежного. Напряжение росло. Адреналин напоминал комок обнажившихся нервов.

Но я успела. Перепрыгнула стену и ворвалась в дом ровно за минуту, как грянул ливень.
« Я успела»,- билась мысль.
Крупные капли били по земле, крыше, стенам, но я была в безопасности. По крайней мере, пока. Я лежала на полу, жуткая отдышка резала сухое горло. Мне хотелось пить. Но вспомнив свой приговор,  не решилась. Что бы хоть как-то утолить жажду, представила себе лимон. Стало легче.
« теперь мне осталось посидеть тупо сутки безвылазно, и всё? Делов то!»- решила я.
Потом пришла мысль, что человек может прожить без воды три дня.
- Утешает.
Истину скажу сейчас!
Я чуть не плакала от счастья, когда на улице раздался хлюпающий звук шагов и лай нашего пушистого друга.
Как я узнала от Миши чуть позже, волки лают очень редко. Практически по праздникам! И в основном они лают на больших хищников: медведь, тигр, человек. Но я всегда буду считать, что волку – вой, собаке – лай.
Когда же эта парочка вошла в схрон, зрелище было патовое.
Михаил: мокрый, грязный ( видно упал, и не один раз), и как следствие злой и невменяемый. Вспомнилась старая песенка: « К нам не подходи, К нам не подходи, А то зарежем!». С него ручьями лилась вода. А под глазом светился любо-дорого-посмотреть какой красивый фонарь.  Хотелось сказать, что лишнего освещения нам не помешает, да обойдётся он. У меня чувство самосохранения ещё не отключилось. Только что на пределе работало.
Волк же был жутким контрастом первому «грозовому»  ребёнку: счастливый и довольный. Вот кто был не против дождя ни капли. Мой дорогой хищник с тоской посмотрел назад и всё же отряхнулся, выгнувшись всем телом и смачно зевнув.
Я смотрела на них взглядом наивной коровы со скотобойни, пока Миша не сдался и не престал сверлить меня осуждающе-недовольным  взглядом, словно это я ему подножки по дороге ставила. Он демонстративно прошёл в приличном радиусе от меня в другую часть комнаты, и там начал развязывать на себе одежду и скидывать её на пол.
- Стриптиза нам тут и не хватало,- ужаснулась в душе я, но сказав свою мысль вслух.
Надо отдать должное Мише, дальше пояса он оголяться не стал. Слазив наверх, он достал свою долю тряпок-полотенец и что-то типа мыла. Взяв так же новые и старые вещи, он устало поплёлся к выходу.
- Поль, разведи костёр и приготовь, пожалуйста, поесть,- тихо попросил он у двери.
Я в том момент ставала на ноги спиной к нему, а когда услышала фразу, то я оглянулась посмотреть, не оглянулся ли он, чтоб посмотреть, не оглянулась ли я. Он оглянулся всё-таки. Вот так стоя в пол оборота без рубашки с растрепанными волосами и беззаботной улыбкой, как бы говорящей: « Всё будет хорошо! и на нашей улице пройдёт день ВДВ!», он выглядел мечтой. И откуда такая радость на мою бедную голову. Я его знала чересчур хорошо, чтобы обольститься и прельститься на его счёт. Но и отрицать, что у него выработались неплохие, (хотя кого я обманываю?), шикарные мускулы и шикарное тело за время, проведённое здесь, я не могла, и не хотела. Но красавцем его назвать нельзя тоже. Даже если подстрижётся и переоденется в нормальную одежду. Мужчина « на любителя» - самая та характеристика. И я и есть такой любитель. Ну, вот глючит меня на блондинов. Помню, была с отрядом от лагеря на открытие игр пожарников.  Это такая вещь, как Олимпиада. Только у пожарников. Они бегают, но вниз и вверх по дому. Так вот. Были там команды из разных стран. Все наши девочки пищали от чехов, а я не могла глаз оторвать от эстонцев. Ну, такие лапочки белобрысые были! Но подруги меня не понимали. Как впрочем, и я их.
- Хочешь меня?- заигрывающе подмигнул Миша, опираясь на косяк.
После его вежливой просьбы и после того, как он назвал меня «Полей», я, если честно, не сразу вклинилась в разговор.
- что?- переспросила я.
- Даже не отрицай, я не простив. Ща вернусь и приступим.
К его удаче, он успел выскочить на улицу быстрее, чем до него долетел мой сапог.
- придурок,- прорычала я.

Когда  нахал чистый и повеселевший вернулся, его уже ждал огонь, одеяло и поспевающее  овощное рагу.  Мы с Волком сидели спиной к выходу. Голова хищника лежала на его лапах, и он спал. Я же просто  сидела, обнимая свои коленки и положив голову на них. Я тихо смотрела на огонь и уже практически засыпала.
Огоньки плясали и роняли свой свет на мои разноцветные локоны. А за стенами бил дождь. Атмосфера напоминала детство, когда казалось, что кровать может защитить от монстров.
Миша подошёл к столу и взял три тарелки. Затем  сел за мной спиной к косяку. Он передал мне тарелки и устремил взгляд сначала на меня, потом на Волка, и снова на меня. Повинуясь неясному мне порыву, он провёл кончиками пальцев мне по спине вдоль позвоночника. Я вздрогнула от неожиданности и, обернувшись, передала ему тарелку.
Ели молча. Каждый думал о своём. Я мечтала, как снова буду гулять. И может, верну память.
Неожиданно на мою талию с обеих сторон легли руки, и они притянули меня к себе и обвились вокруг туловища. Я оказалась прижатой спиной к молодому теплому телу. Дыхание согревало мою шею. Расслабившись, я устроилась поудобнее и попыталась снова уснуть.
- Ну что? пошли? – спросил он.
- Куда?- зевая, переспросила я.
- Что за привычка отвечать вопросом на вопрос?
- Удобная. Так куда мы идём?- продолжила я.
- Как «куда»? хотя можем, конечно, и у тебя, но.. мы Волку психику не сломаем?- шептал он мне на ухо.
До меня дошло…
- А не пошёл бы ты один!- не разжимая зубов, сказала я, и, сильно ударив его в бок, попыталась вырваться из этих объятий, но меня не пустили.
Миша, посмеиваясь, ещё крепче прижал меня к себе.
- О Боже! Ты чего? Только не говори, что ещё не целовалась! Пожалей мои нервы.
- Ещё не,- передразнила я его, убирая его руки из-под моей кофты.- и ты мои нервы как будто жалеешь!
- Я их закаляю,- ответствовал он, и без перехода добавил: « Хочешь, научу?»
- Чему? Нервы «закалять»?
- Целоваться,- тихо сказал он, утыкаясь носом мне в волосы.
- ты умеешь?- автоматически спросила я, красная, как аленький цветочек, и поняла, что всё – это финиш. 1:0  в мою пользу. Я сумела задеть его мужское эго сама того не осознавая.  Это моя невольная, но сладкая победа.
Мы посмотрели друг другу в глаза. Его очи всего секунду назад были голубые, и вот они уже серые. Только он не злился. Он всматривался в моё лицо, будто что-то пытаясь понять. Ещё он не расцеплял руки, сомкнутые вокруг меня. Это был бой сознаний. И проиграла я, первая, покраснев,  заулыбавшись и отводя взгляд.
- а ребёнок спать не собирается?- спросил он.
- Я не ребёнок!- возмутилась я.
- После твоих слов – ты точно ещё ребёнок,- пояснил он, чётко разделив слова.
После этих слов я всё же вылезла из его объятий и направилась к своей койке.
- Как будто ты такой взрослый,- кинула я через плечо.
- Я то давно взрослый, а вот ты - кисейная барышня.
На этом мы оба замолчали. Обида – это настоящая страсть.
Уснула я быстро. Просто провалилась в царство морфея, как только голова коснулась подушки.

Я стояла на мосту. Я узнала его. пражский мост или Карлов мост. Его статуи. Мерное течение Влатвы. Я взглянула направо, а затем налево. Две части города: Малая Страна и Старое Место.
Прага…
Вот только я смотрела на себя с двух сторон одновременно. Со стороны себя самой, и как бы с боку. То, что я видела со второй позиции, резко разнилось со мной сегодняшней. На вид мне было лет двадцать- двадцать пять. Чуть повыше, чем сейчас.  волосы аккуратно заплетены в косу и собраны наверх. Но роста мне добавляли чёрные кожаные сапоги на платформе. Ещё на мне были матовые бардовые брюки. Поверх всего было моё любимое черное пальто. Я его называю шинелькой.  Она больше всего походит на черноморское военное обмундирование. Это была я, но старше.
Когда я оттолкнулась от перил, то пошла в сторону старого города. Вокруг  мелькали старые дома и вывески, бары и рестораны. Я шла в сторону Староместской площади. Мимо неспешно гуляли туристы. Они щёлкали фотоаппаратами. На лицах редких детей были улыбки. Сейчас не сезон для поездок всей семьёй.  Так что я тут делаю?
Ещё странно то, что звуков не было: ни улиц, ни машин, ни даже шагов. Всё было глухо. Только словно какая-та жуткая музыкальная шкатулка играла колыбельную. Такую же жуткую.
Я заглядывала в витрины с марионетками. Они двигались, повинуясь чужим рукам. Грустно, наверное, быть марионеткой?
Когда же я вышла на главную площадь, было около шести часов. Стояла толпа под часами. Наверное, все туристы, что есть сейчас в городе, стеклись сюда. Вот и гиды  с табличками или зонтиками.
Я села в кафе напротив часов, с интересом художника осматривая всё вокруг. Сейчас, по-видимому пасха. Хмурое небо, прохладно, но, не смотря на это, вся площадь заставлена  палатками со сладостями, коваными изделиями и сувенирами. Откуда-то доносился запах свинины на вертеле и печёных «браслетов».
Потом мир оказался заволочённым каким-то туманом. А люди стояли, словно под наркотиком. Их движения были замедленными, а лица ничего не выражали.
Из переулка возле церкви выехала уже знакомая мне колонна во главе с Титанией и Анумом. Их слуги обшаривали всех, ища кого-то. меня7
Но я не боялась. Во мне сидела твёрдая уверенность, что я в безопасности. Как вдруг на моё плечо легла рука, и я проснулась.

Угли тлели в очаге. Они светились маленькими глазками. И от них шёл оранжевый свет, освещавший небольшое пространство вокруг. вокруг всё было тихо. Или относительно тихо. Я услышала только Мишино сопение за спиной.
« Значит, лёг ко мне, а Волк ушёл»,- рассудила я, перевернулась и зевнула.
Миша спал, уткнувшись носом в стенку. Весь напряжённый, как струна. Я скинула покрывало с себя и накрыла его.  ноги коснулись холодного пола. Я встала и пошла к двери.
Было раннее утро. Небо светлело от восходящего солнца.  Всё вокруг искрилось из-за луж, росы и капель. В такую обстановку выходить было опасно. Я невольно съёжилась от обилия азота, свежести и покоя.
« Вот Миша встанет и последнего станет резко не хватать»,- усмехнулась я.
- ты чего вскочила?- раздался заспанный голос.- Иди спать.
- Вот и кончилось!- сказала я мимоходом.
- Что кончилось? – Михаил приподнялся на локти.
- Ничего.

Мысленно я прокляла Мишу за своё бездействие. На улице было сыро, и он не позволил мне выйти. Хотя сам уже закончил расчищать ручей, поправлять стену и в данный момент занимался крышей. Я лежала под открытым небом, под дыркой и просто пухла от скуки. Тело ныло от навалившейся лени. Причём лень была такая, когда хочется что-нибудь поделать. Хотелось пробежаться, попрыгать, поорать.
- Миш,- позвала я.
Ответа не последовало. Я слышала, как он работает: его пыхтение, сопение, шелест веток.
- Миш,- позвала я снова.
Нет ответа.
- Михаил.
И снова молчание.
« прям начало Тома Соера»,- вспомнила я, когда сверху раздался голос: « Что тебе, дитя?»
- Это ты, Господи?- поднялась я на локти с самым восторженным выражением лица.
- не употребляй имя господа в суе,- отозвался мимоходом «разнорабочий».
- а ты крещёный?
- Естественно,- ответили мне сверху.
- А где крестик?
- Потерял…уже давно… где-то здесь. По-моему, когда бежал из города.
- Миш, а то ты сбежал-то?- поинтересовалась я.
Нет ответа.
- Ты пропал что ли?- позвала я высь.
- А ты верующая?-  раздалось в ответ.
- Нет, он точно еврей,- подумала я, а вслух сказала.- Да, и крещёная.
- А крестик где?
- Это мой вопрос!
- ответь!
- Да, ладно, ладно! – я задумалась.
- Кажется, дома оставила. Я чаще медальон и цепочку ношу. Да и в церковь, если честно, точно не помню, когда в последний раз была.
- Симулянтка!- крикнул он возмущённо.
- Почему?!- немало возмутилась я в ответ.
- Ты говоришь, что «точно не помню»… значит, ты всё помнишь, но не хочешь рассказывать. СИ-МУ-ЛЯНТ-КА!
- Это фигура речи,-  махнула я на него мысленно рукой.
- А чего ты в церкви то не была? Грехов что ли нет?
- Не убивала. Не крала. Не прелюбодействовала. С мамой помирилась,- чётко отрапортовала я.- Кажется. Но я уверена, что вера должна быть в сердце, а не только в действиях.
- Рассуждаешь, как протестантка.
- Ну, уж нет! Я с немцами только на «привет»! А иногда на «здрасте»!
- А я вообще не учил твоего немецкого. И живу себе спокойно.
- Миш, мне жутко нравится в тебе две вещи. Сказать какие?
- ну?!
- Умение уходить от вопроса и менять без перехода тему.
- Жаль. А я-то думал, что моя красота и сексуальность в купе с великолепным умом.
- Первых двух нет, ну а третье… присутствует в чрезмерном количестве, выталкивая совесть.
- Что?- не поверил он.- Ты шутишь?
- Нет.
- Ой! Ой! Ой! На себя бы, в таком случае, посмотрела.
- Смотрела, видела, улыбалась. Я никогда и не говорила, что я Одри Хепбёрн.
- Кто?
- Не важно. Я честно всегда заявляла, что я маленький толстый гоблин.
- Ни красоты, ни ума.
- Что?- я резко села.
И тут всё вокруг закружилось, завертелось, и я плюхнулась в море недалеко от нашей пересыпи.
- какого чёрта? – только и смогла спросить я.
Я рискнула выйти. Как вышла, так и вошла. Каждый раз, выходя на берег, я оказывалась ровно на том же месте, где и очутилась в первый раз.
- Блин. Сизиф я недобитый,- выругалась я, садясь в воду.
Миша с Волком явились минут через двадцать - тридцать. Этого времени им явно хватило, что бы проверить моё наличие, поискать везде, сложить два и полтора и получить шесть, понять, что что-то не так и прийти сюда.
Когда он подошёл ко мне: « какого черта?».
Я без слов встала и показала им фокус с перемещением. Они, надо сказать, оценили.
- не вижу ничего смешного,- сказала я обиженным тоном, устав слушать Мишин смех. Он смеялся до слёз.
- Ну, прости. Просто… ой… я думал, хуже будет,- сказал он поднимаясь.
- А что может быть хуже? Это ведь издевательство какое-то!
- Я предполагал, что при выходе из воды, у тебя будет эффект « рыбы на суше».
- Ну, спасибо на добром слове,- в чувствах воскликнула я.- Что теперь делать прикажешь?
- ну не знаю. Можно конечно домик на сваях построить…
- Со здешними штормами мы замучаемся его восстанавливать,- перебила я его.
Моё поведение тогда было нервным и грубым, но сами побудьте в моём положении!
- Твои предложения?- спросил он, скрестив руки на груди.
Я пожала плечами, мотнула головой и плюхнулась в воду рядом с Волком. Настала пауза. Хотя, о чём было говорить. Проклятье свершилось. И теперь … Стоп! Момент!
- Каким образом на меня попала вода?- задала я забежавший ненароком вопрос.
Тут уже Михаил задумался. На его лице отразились тяжёлые мысленные движения. Он сел рядом. В глазах было пребывание в очень далёком месте.
В какой-то момент в его зрачках появилась осознанность. В мультиках это обычно лампочка над головой.
- Догнал?
- Кажется,- кивнул  он. – Ты где была? Где сидела?
- Под дыркой на солнышке. И что?- я упорно не понимала его догадки.
- Ну, естественно,- вскочил он.
- Что?!
- Виноваты оба. Ты села не там, а я не сказал убираться оттуда. Да, и сразу надо было догадаться, что веток!
- От каких ещё веток?
- На тебя упала одна капля с веток, которыми я крышу переделывал. Этого, чувствуется, вполне хватило.
У меня была эмоциональная кома.
«Всего одна ( Мать её!) капля!»- вертелось у меня в голове.
Я попыталась успокоиться: набрала полную грудь воздуха и выдохнула, помассировав вески.
Потом одарила Мишу взглядом сытой змеи. Он же смотрел на меня извиняющимся взглядом, но как на бомбу с часовым механизмом.
- Чего завис?
- Да так, думаю, спасаться ли мне бегством?
- Сиди уж. Хотя можешь валить на все пять сторон.
- Четыре понятно, а где пятая?
- Вниз,- рыкнула я.
- Да не кипятись ты так. Вытащим мы тебя отсюда.
- Да ну его в болото.
- Отчаянье – это тоже грех.
- Не буду спорить,- уткнулась я в коленки лицом.
Я не плакала, но, похоже, у Миши сложилось именно такое впечатление. Он неловко положил мне руку на плечо и сказал: «Я что-нибудь придумаю. Моя вина – не спорю. Просто, поверь».
Я кивнула. Всё-таки не понимает он девушек.
- Вот и ладушки. Волк посиди с ней. Фея, я приду вечером.
И прежде чем я посмотрела на него, он уже скрылся в лесу.
- Сбежал,- констатировала я.

Волк ушел охотиться часов в семь. Я осталась сидеть на мокром песочке одна. Смеркалось. Было скучно. Я уже отупелым взглядом смотрела на солнышко. Небо меняло свой цвет. Я ещё ни разу не оставалась одна в лесу, у моря, на ночь. Мне было немного страшно.
Внезапно передо мною появилась моя тень, а за спиной был яркий мягкий свет. Я оглянулась.
- Здравствуйте, леди,- поздоровался со мной, стоящий за моей спиной, леприкон.
Я их насмотрелась в городе. Неплохие ребятки: добрые, веселые, немного шкодливые и очень любящие хмель. В основном они выглядели стандартно: рыжие в зелёных одеждах. На Авалоне они больше гуляли, а проворачивали  свои шутки с людьми на Земле. Ни и их соседи по Авалону, и даже сородичи, могли стать жертвой шутки.
Ростом они невелики, но и не являются карликами. Каждый умел рыжую бороду и волосы, усы. Была ещё у них мода заплетать их в косички или ещё во что-то.  Моветоном  считалось у этих фейри не следить за своей бородой и одеждой. Ещё они любили золото. Золотые брошки и пряжки, золотые кольца и цепочки показывали статус своего хозяина. Серебро за драгоценный металл не признавался. Мне кажется, они его побаивались.
Рыжая борода в косах, зелёные глаза – это все на месте было и тогда. Но он больше походил на персонажа с картинки.
Тонкие ножки и ручки, костлявое телосложение. Но очень большая голова с пухлыми щеками, огромными глазами не соответствовала всему остальному. Он улыбался до ушей, держась за лямки своего рюкзака.
Одет вечерний гость был тоже весьма необычно для здешних мест. Коричневые штаны, или скорее бриджи, по колено; полосатые зелёно-желтые чулки и коричневые ботинки с острыми носами.
Ещё он носил желтую рубаху, каштановый жилет из материи тапа флиса и темно-зелёный пиджак.  Надо добавить, что всё было в заплатках, кое-где протерто, но чистое и выглаженное.
За его пояс была зацеплена толстая цепочка, которая вела в карман пиджака. На пальцах, которые теребили петельку жилетки, был всего один перстень-печатка. А голову венчал зелёный цилиндр с рисунком танцующего леприкона.
- Здравствуйте, - ответила я.
- позвольте поинтересоваться, что столько прекрасное создание  из дружного семейства Фей делает здесь?- учтиво спросил он.
- Сижу,- пожала плечами я.
- Вы заблудились? Потерялись? И совсем одна?
- Сер, я здесь с другом. Но я не знаю, когда он вернется, если честно.
- ООО! Тогда простите мне моё вмешательство в столь личный момент.
- Нет, мы друзья, не больше,- запротестовала я. Мне было жаль терять столько приятного собеседника. Давно не общалась с леприконами. Наверное, мне было лестно. Хотя тут без «наверное».
- Тогда позвольте мне разделить с Вами ужин и вечер,- сказал он, поклонился и исчез.
Появился он довольно скоро с маленьким столиком и фонариком на палочке через плечо.
-А вот и я!- воодушевленно объявил он, ставя стол на дно возле берега.
- А как Вы догадались, что я не…,- запнулась я.
- не можете выйти?- спросил он, и махнул рукой.- Ваши волосы, Леди. У меня тесные торговые связи с русалками, и я хорошо знаком с их шутками. Альколор! Очень весело!  Мои родственники устраивают что-то вроде этого.
- День сурка?- улыбнулась я.
- Именно,- он махнул рукой, и возникло 2 стула. Потом он встрепенулся и, вытянулся во фронт.
- Простите мою невоспитанность,- и, поклонившись, воскликнул: «Сир Уильям Великолепный».
- Странное у вас имя  для этого мира,- удивилась я.
- Моё старое мне не по вкусу. Оно предано забвению! Юная Леди, Вы можете называть меня просто – Сир Уилл! А Вас?
- Ой, простите, - сказала я, встала и присела в реверансе.- Полина.
- Очень приятно,- протянул он мне руку.
Я её пожала.
За неспешным разговором мы и поели. Сир Уилл обладал очень лёгкой натурой, был воспитан и имел прекрасное чувство юмора.
- Я торговец. Исколесил уже пол Вашей Земли и весь Авалон. Но от города я держусь подальше.
- А чем торгуете, если не секрет?- спросила я.
- ткани, одежда, книги, всякие безделушки, инструменты. Да много ещё чем.
- А почему вы от города держитесь подальше? Неужели на Авалоне торговать нельзя?
-Эх, дорогая моя Полина,- вздохнул он.- В том то и ведь дело что нельзя торговать тем, чем я торгую. Большая часть моих товаров с Земли. А фейри в городе страх как не любят всё человеческое.
- Почему?
- Наверное, тут всё из-за того, что Фейри думают, что люди не хотят отдавать им Великий Меч.
- Что?- переспросила я.
- О! Это меч самого короля Артура. Знаменитый меч в камне.
- Эскалибур?- уточнила я.
- нет. Что вы! Меч Эскалибур принадлежит Владычице Озера. С нею никто спорить не будет. А тот, самый первый меч Артура, который он вытащил из камня, они хотят вернуть.
- Зачем он им? Типа семейная реликвия?
- Возможно. Но в Мече из Камня скрыта очень большая сила. А Авалону нужна подпитка. Моральная, по своей сути.
- А где он может быть?
- Понятия не имею, но по всей вероятности где-то в Англии. А позвольте поинтересоваться, как вы получили Альколор.
Я честно рассказала ему всю историю. Переслушивая весь этот бред от самой себя, было странно.
Наверное, я уж такой доверчивый и открытый человек, что готова выложить всю подноготную по сути незнакомому, но доброму ко мне …человеку? Леприкону! Но мы знакомы же всего часа два от силы. Так почему?
Из всех книг, фильмов и личного опыта, я точно знаю, что доверие основа практически всех положительных отношений, но так же это понятие очень даже растяжимо. Доверяй, но проверяй – вот закон современной жизни. Правда мне иногда кажется, что доверяя человеку, мы делаем прыжок в дыру – темную и неприветливую,- а вот есть там сетка или нет, уже проблема другая. Хотя, пожалуй, люди склонны верить незнакомцам, потому что они нас никогда не обманывали.
Так вот, дослушав мой рассказ, леприкон задумался. Он нахмурился и начал теребить свою бороду. Он что-то бубнил себе под нос, еле шевеля губами. Через какое-то время стукнул себя рукой по лбу, вскочил и побежал в лес. Вернулся он довольно скоро, неся в руках какой-то мешок, рюкзак и толстый фолиант. 
Я прочитала на странице, которую Сир Уилл открыл, небольшой стишок. Рядом была довольно-таки реалистично написанная картинка озера с дубом посередине.
«В горах меж небом и землёй,
В долине вечной обречён
Судьбу свою влачить колдун:
От бед спаситель, воин дум.

Он скрыт от глаз в пучинах вод,
Где дуб свою раскинул крону.
И век за веком, год за годом
Течет вода по тому склону.
В воде той сила есть и мощь.
Кто слаб, тот станет силой одарен,
Кто болен, вмиг будет здоров,
А от проклятья воды те, избавят вас на век».
- И где этот санаторий?- спросила я, чувствуя, что в душе появилась надежда.
- Что, простите?- не понял мой собеседник.
- Ну, где это озеро?- перевела я.
- Так в Ледяных горах,- махнул рукой в сторону леса леприкон.
- И оно может помочь? – с сомнением спросила я, глядя на картинку.
- Мне об этом озере ещё моя мать рассказывала. Слухи ходили, что в дубе том сам Мерлин покоится, а озеро с вашим миром имеет связь.
- То есть через него я могу попасть домой?- заинтересованно подняла голову я.
- Вероятно да, если только Ваши крылья не раскрылись!
Тяжело вздохнув, я оперлась на руку.
- Они тоже исчезнут?- поняла я.
Леприкон кивнул.
- не расстраивайтесь,- успокаивающе воскликнул он.- У меня для Вас есть небольшой подарок.
Он протянул мне мешок, который держал ещё минуту назад в руках, и снова скрылся в лесном массиве.


Когда он вернулся, я уже полностью переоделась.
- Вам очень идет!- воскликнул он.
Теперь, вместо старого, порванного и выцветшего платья, меня облегали удобные льняные штаны, холщевая белая рубашка, высокие коричневые сапоги. Поверх рубашки была надета тонкая жилетка на пуговицах. Отросшие волосы теперь были изящно собраны в пучок.
- Спасибо огромное,- поблагодарила я тихо.
Скоро начало светать. А с первыми лучами солнца мой новы друг ушёл дальше своей дорогой , оставив мне на память одежду и карту Авалона.
Так вот, Авалон и вправду являлся крупным островом абсолютно круглой формы. С четырёх сторон были острова поменьше. Но судя по рельефу, там не выжил бы ни один Робинзон.
В основном вся площадь главного острова была покрыта лесом. Но по берегу с севера, через восток на юг, шли горы, подписанные как Ледяные. В противоположной стороне была одна единственная подпись: «Вулкан». Он располагался  не так уж и далеко от нашего берега. Город эльфов был в центре. Но вот только было такое ощущение, что тропинки и дороги образуют здесь какую-то фигуру… или знак… или символ. Ну, вы поняли!
Я сидела,  погруженная в свои мысли об Волшебном озере, и совсем абстрагировалась от реальности.
- Ты есть пойдешь? И учти, что спрашиваю я в последний раз.
Я обернулась. В паре метров от меня на чурбачке сидел Михаил. Рядом стоял чурбачок побольше. На нём стояли какие-то тарелки. В то же самое время из леса на пляж выходил Волк.
Я окинула сонным взглядом и отвернулась. Мне было совершенно все равно, когда я услышала шорох песка за спиной, когда немного холодная рука коснулась моей руки.
- Ты чего?- взволнованный голос. Странно.- Я завтрак принёс.
- Спасибо. Не хочу,- как можно вежливее ответила я, стараясь не сорваться на него из-за переутомления.
- Ладно.
Тут меня вынули из воды и на руках понесли куда-то.
- Тогда просто посиди здесь. Не привык разговаривать со спиной, а ещё, когда она отвечает тебе в таком тоне,- сказал он, опуская меня в деревянную бадейку, наполненную водой.  По закону Архимеда, естественно, произошла «Эврика» и вода вылилась наружу.
- Ты где это взял?- спросила я осматриваясь.
- Украл,- буркнул он, беря жареное мясо с тарелки.
- А если серьезно?- я потрепала Волка по холке.
От мяса пахло вкусным запахом, который истерзал бы нервы любому вегетарианцу, и он бы устоял.
Присмотревшись получше, я узнала салат, нарезанные фрукты и родную солянку. Сколько же времени интересно ушло у него на всё это? Не меньше…
И мне тало стыдно. Стыдно за то, что обиделась на него, за то, что нагрубила. Надо извиниться. Да как?
- Ты есть будешь все-таки, феечка-переросток?- спросил он, не отрывая взгляда от линии горизонта.
- Нет. Спасибо. Не голодная.
- Что уже привыкла водорослями, рыбой и морской водой питаться?
- Знаешь, твои шутки такие смешные!
-Знаю.
Мы замолчали. Говорить было практически не о чем. Хотя…
- Миш,- позвала я.
- ?!- поднял он одну бровь.
- Понимаешь…Тут такое дело… В общем и целом…,- я не знала как начать.- Ночью здесь был леприкон, и мы поговорили немного. Он был довольно дружелюбный.
-Короче,- напряженная струна, готовая лопнуть, слышалась в тот момент.
- Я знаю, как избавиться от Альколора.
- Ну?
-Короче,- я развернула карту.- Видишь! Тут Ледяные горы. Сир Уилл сказал, что там есть озеро. Вот оно, кстати. Оно может снимать любые проклятья.
Я выпалила всё практически на одном дыхании. И Михаил выслушал меня. Внимательно и спокойно. Он не перебил, не вздохнул, не закатил глаза. Просто смотрел на карту, наблюдал, как я тыкаю пальцами в неё. Когда же я закончила, он на мгновение впал в ступор, а потом потёр вески, закрыв глаза.
- Похоже, жизнь ничему тебя не учит,- сказал он ровным голосом.- Ты доверилась не мне, не Волку, а леприкону. Всем известно насколько они коварны. Им никогда нельзя доверять. А тем более принимать дары. Но ведь нет! Надо обязательно с ним провести время! Ведь они так учтивы и веселы! Ты же жила в Граде! Тебе ли не знать.
- Но…
- Что «но»? «Но я не знала». Ах, да, прости. Это не они заманили тебя сюда! Не они собирались лишить тебя твоей жизни! Не они, конечно, разрушили жизни многих людей! Люди для фей – первые враги и просто расхожий материал. Пойми же ты это.
- А если озеро поможет. Мы сможем избавиться ото всех чар фей и русалок. Мы сможем вернуться домой.
- Ты здесь уже полгода. Тебя уже сто процентов все похоронили. А меня и подавно все забыли.
- Тогда мы просто вернёмся на землю. Я лично не хочу оставаться в воде до конца своих дней.
- И что ты предлагаешь? – саркастично спросил он.
- Надо идти туда. Проверить. А вдруг Сир Уилл не солгал.
- В чем я сильно сомневаюсь.
Я встала решительно из «ванночки».
- Я не знаю как ты, но я иду туда.
- Иди. Я тебя не держу. Можешь идти куда угодно, с кем угодно, и когда угодно! Всё! Прощай.
Он вскочил, как раненый лев, и, не оборачиваясь, пошёл в лес.

« И что? Конец?»- подумала я.
Хотя раз уж так получилось, так получилось. Придётся идти дальше одной, если я хочу вернуться домой. Но почему так больно и тоскливо? Почему хочется, чтобы этот идиот вернулся?
Кто-то когда-то сказал, что чем лучше были отношения, тем труднее после их разрыва. Вот в чём был плюс наших? Совместное выживание в экстремальных условиях? Были ли мы друзьями? На что он, черт возьми, обиделся? Почему не понял?
Ненавижу это место! Ненавижу себя за глупые фантазии о феях и эльфах. Ненавижу его! Куда он сейчас прется? Домой. Под сень родной крыши в свою родную келью.
А может ему так лучше? Он ведь привык жить один или с Волком.
Волк?!
Он сидел рядом и втихую подъедал мясо.
- Фу, нельзя. Это ещё в дорогу!- я практически вырвала тарелку из пасти зверя.


По воде идти, как оказалось, трудно. Волк  бежал по песку легко и непринужденно. Что бы хоть как-то омрачить его жизнь, я без колебаний сбросила ему часть вещей. Но всё съестное я предусмотрительно оставила при себе. Мне стало и физически и, главное, морально легче.
Мы шли уже несколько часов по линии соединения леса и моря. Было немного прохладно. Со спины  дул ветер. Голубая вода покрывалась рябью и белыми пенистыми  барашками.
- Так и простудиться недолго!- сказала я на очередном привале.
Волк сидел рядом. От него шла мощная энергия воли и свободы, дикости. А я уже и начала забывать, что он не собака, а лесной житель. Хотя порой он предан, словно пёс.
У меня тоже была собака. Моя собака. Мой младший брат. У нас даже дни рождения шли друг за другом. Пожалуй, у меня никогда не было существа ближе. Это верное существо, преданное, любящее. Нет, не существо. Брат. Друг. Многие собаки гораздо лучше людей, знаете ли.
Вот как Волк. Он остался со мной, а не ушёл, как Миша, не ушёл с ним. Может он понял, что мне нужна помощь?
Но ночь мы остановились на каменистом берегу. Я лежала в воде и мерзла. Зуб не попадал на зуб. Всё тело покрылось мурашками, и меня била дрожь.  А на небе загорались звёзды. Местные созвездий я не знала. Поэтому начала давать имена группам и отдельным звёздам.
Было красиво.
В какой-то момент я заметила легкое свечение от воды: голубое и светлое. Я встала  и замерла в восхищении.  Слов нет, чтобы описать всё это.
Вода действительно источала светло-голубой  свет, а в ней плавали маленькие белые точки. Этот свет двигался, словно волны, словно северное сияние.  У самого берега было целое скопление этого света. Больше всего море походило  на чёрное блюдечко с голубой койомочкой.
Я просидела, любуясь этим великолепием, до рассвета, а с первыми лучами солнца всё начало затухать и гаснуть. Над морем сгустились облака, а поверх воды пополз туман. Эта ночь прошла, словно её и не было.
Мы прошли ещё один день без особых приключений. Ни в какие истории не влипали: всё очень мирно и скучно. Впервые за несколько месяцев.
Но чем дальше мы продвигались, становилось всё холоднее и холоднее. Какие-то растения вообще исчезли. Продукты исчезли тоже. Запасы воды подходили к концу. Иногда мне даже начинало казаться, что я уже обошли остров кругом.
Под вечер мы всё-таки дошли до места, откуда были видны белые горы. Их макушки были покрыты снегом, и кое-где пониже росли деревья.
- И где это озеро?- спросила я сама себя.
Мы остались на берегу до рассвета. Здесь же и решили заночевать. Еду я решила приберечь до утра, чтобы поесть перед восходом. Волк скрылся  в лесу. Наверняка пошёл охотиться. Как-то  необычно логично  вспомнился мне момент, произошедший месяц назад, когда в моей голове возник первые вопросы о Волке: Откуда он на Авалоне? Если с Земли, то была ли у него стая? Когда он попал сюда?

- Полина? – раздалось за спиной.
Я обернулась. Из леса выходил молодой эльф в костюме учеников стражи. Меч на поясе и лук со стрелами в колчане за плечами.
- Тими?- я поднялась, и хотела уже идти навстречу, но вовремя опомнилась. Но он сам подлетел и обнял меня.
- Как я счастлив тебя видеть! Ты даже не представляешь.
-Я … тоже,- с каким-то сомнением ответила я
Не знаю почему, но я была не совсем рада его видеть.
- Где ты была всё это время? Ты отправилась на прогулку с королевой. И не вернулась. Что случилось? Я думал, ты погибла.
- нет,- я отошла подальше в воду.- Я упала. Лошадь оказалась непослушной. Нашла хижину и поселилась там.
-Одна? Все эти месяцы?
- Ну, не совсем,- подумала я, и кинув взгляд на лес, кивнула.
Какое-то внутреннее чутьё говорило мне не упоминать ни о Волке, а о Мише тем более.
- расскажи всё, что произошло.
- Мне нечего рассказывать.
- Особенно про волосы,- скрестил он руки на груди.
- Ладно.  Несколько дней назад я попала к русалкам. И они мне в шутку покрасили.
- Тебе идёт.
- Издеваешься?
- нет. Правда. Они оттеняют и твои глаза, и кожу. Они делают их ярче. Ты выглядишь необычнее.
Довольно сомнительный комплимент. Или, точнее, двойственный.
- А вот я очень хочу избавиться от них.
- Тогда давай возвращаться в город. Тебе там помогут,- он схватил меня за руку и потянул за собой.
- Я не пойду,- еле слышно сказала я, выдёргивая свою руку.
Парень замер.
- Я. Не. Пойду,- уже более уверенно, четко разделив слова, повторила я.
- Но почему?
«Почему»? Да, почему? Потому что за время проведённое с Мишей, я изменила своё отношение к волшебному миру. Его – Мишины – попытки выбраться из этой западни, вечные неудачи, и снова попытки, его вера в успех затеянного давали силу и мне. Может только это и помогло мне в эти несколько злополучных месяцев не сойти с ума. Наверное, именно Миша видел меня такой, какая я могла бы быть всегда. Он заставлял меня не боятся свих страхов. Идти на перекор всему. Он словно был той неведомой гранатой, которая заставила меня перевернуться, засуетиться и посмотреть на себя по-другому.
Я ничего не умею в жизни. Точнее не умела. Миша научил и готовить, и жить. Я ведь всегда одиночество любила, как и он. вот только одного он так и не понял. Растормошив меня, хоть он и не хотел, наверное. Он включил во мне психолога. Я поняла его.  Вот оно – моё внутреннее Я. Грубое, невоспитанное, хамоватое и упрямое. Всё это запирает в самой мне воспитание  и застенчивость.  И что? Ведь в этом хаме есть и светлые черты. Сколько заботы и доброты. Просто у него метод проб и ошибок, а психолог всё равно Мишка плохой.
- Я не могу. Я должна идти,- я тщательно подбирала слова, чтобы не сказать чего лишнего.
- Но…Куда?- он всё не понимал.
- В горы. Там мой ключ от счастья и свободы.
- Тогда, я пойду с тобой.
- Не стоит,- уже более твёрдо сказала я.- У меня уже есть спутник. И мне его вполне достаточно. Правда, Волк?
За спиной Тима стоял, оскалившись, мой личный зверь. Его мышцы были напряжены до предела, а шерсть стояла дыбом. Из горла вырвался рык, не желавший ничего хорошего.
Тим побледнел. Он как-то рассказывал, что какой-то волк его поранил.
« На Авалоне один волк – наш. А прошлую жизнь он не может помнить»,- подумала я.
Значит, они знали друг друга. Но почему так… Что произошло тогда между ними? Я ведь всегда честно помогала, что Волк и мухи просто так не обидит.
Пока я так  рассуждала, Волк пошёл ко мне. А вот Тим подумал, что на нас. Ведь хоть клыки он и убрал, но шерсть так и не пригладил. Молодой эльф среагировал так, как было нужно в его понимании. Он выхватил тонкий клинок и наставил его на Волка. Одновременно с этим, парень переместился и встал, заграждая меня.
- Ты чего творишь?!- возмутилась я.
- Не бойся! Сейчас я покончу с этим зверем!
Волк остановился, посмотрел на Тима, потом на меня.
« Он что больной? Или только притворяется?»- читалось в его глазах.
Я только кивнула. А что ещё можно предположить, если он не может сложить 2+2. Волк снова рыкнул и пошёл снова ко мне. Но ему пришлось отпрыгнуть, ибо господину-«защитнику» захотелось помахать своим ножичком. По лапе полилась кровь.
- Что ты наделал?!!- крикнула я.
Хотела рвануть к нему, к Волку, но Тим оттолкнул меня. Я пробежала по воде полметра, споткнулась о камень и упала. В руке защипало. Я подняла локоть. На новой кофте растекалось красное пятно.
- Прекрасно!- мелькнуло в голове.
Перевела взгляд на место, где уже начиналась драка, я невольно замерла в ужасе. Было ясно, как божий день, что с этого берега из нас троих уйдут только двое. И любой из возможных исходов  меня не радует.
«Они сошлись:
Вода и камень,
Стихи и проза,
Лёд и пламя», - кстати, вспомнился Пушкин.

Тут кто-то меня поднял на руки. Я взглянула на лицо. И столкнулась с тёмно-серыми глазами.
- Стоять можешь?- спросил родной ненавистный голос.
Чисто рефлекторно  я кивнула. Нежданный спаситель ещё с минуту подержал меня  на руках, а потом, поставив подальше в воду, подхватив с земли длинную палку «аля посох», пошёл разбираться.
Хотя разбирался он тоже не долго. Просто дал Тиму по голове, тот и вырубился.
- Ты что совсем?- заорала я.
Кажется, этот вопрос заел у меня.
- А что тебе, собственно, не нравится?- спросил, как вы уже поняли, Миша.
- Какого черта, ты здесь делаешь? Ты же не пошел! И почему бьешь его по голове?
- Не, ну я мог его поцеловать, чтобы впал в ступор. Но я брезгую,- усмехнулся Миша.
- А что ты здесь делаешь? – спросила я, все с тем же надрывом.
- тебя в очередной раз спасаю.
«Mama mia! Глаза то уже не серые, а голубые,- поняла я.- Вот ведь сведёт меня в могилу… Хоть и ляжет в неё следом».
- Я тебя об этом не просила,- продолжила я.- и вообще. Почему ты входишь в мою жизнь и устраиваешь в ней свою?
- Что бы было весело.
- Идиот!
-Дурочка!- он подскочил, и впервые просто так обнял.
Он был сильным… и властным. В его руках я стояла, словно солдат в объятьях генерала: испугано, напряжённо. Пожалуй, я была в предобморочном состоянии.
- Ты не заболел часом? Или награда за мою голову назначена? – спросила я, когда тело начало затекать.
- Я скучал.
- Миш, отпусти! Мне уже больно!- взмолилась я.
- Я скучал.
- Миш! Вон Тим уже очнулся. Волк начинает снова злиться. Может, отпустишь?
-Я скучал.
Я нервно засмеялась или заплакала. Не поняла точно. Он не хотел меня слушать совершенно, ведь он «скучал»! Видно, даже ощутимо. Но надо возвращаться к реальности, где я неопытная-«дурочка», а он тиран-«идиот». Иначе меня удар хватит от таких нежностей.
- Что говоришь? «Эльфёныш» очнулся? Это поправимо.
Но не успел он даже развернуться, как Тим вскочил, осмотрел нас испугано-заинтригованно.
- Почему соврала, что жила одна?- продолжил допрашивать Тим, выставив вперёд свою железяку.
Волк зарычал и, обойдя его, сел передо мной с Мишей на песок.
- Видишь, у нас целая команда, а ты один,- усмехнулся Миша, одной рукой держа меня за плечи, а другой поудобнее перехватывая палку.- Шёл бы ты, мил человек, подобру-поздорову.
- Я не с тобой разговариваю,- сказал сквозь зубы Тим. В его глазах начинало загораться холодное голубое пламя гнева.- Полевой цветок, ответь!
- Её зовут Полина, что значит «маленькая». Это русское имя, с греческими корнями. Нормальное Земное, а не этих чудищ крылатых!
- ну, спасибо!- вырвалось у меня.
Всегда комплексовала по поводу своего роста, и имя я особо в детстве не любила. Меня вечно полным называли, а всех остальных – сокращенными: Мария- Маша, Екатерина – Катя, Анатолий – Толя. А я? Всю жизнь Полина.
И имя такое: тихое, негромкое, неяркое. Хотя имя редкое, как сейчас, так и полвека назад. И кажется оно иногда некрасивым и старомодным. Хотя это и делает его заметным.
А мальчики уже спорили совсем о другом.
- да на кой черт она тебе-то сдалась? Ты ведь всю жизнь один и сам по себе. С чего бы это такая забота?
- размножаться не с кем. Откроем с ней новый вид полулюдей-полуфей,- огрызнулся Миша.
- Опять ты за старое! В городе ей будет лучше.
- ей будет лучше на свободе.
- С тобой? С эгоистом, диктатором и просто сволочью? Миша, я тебя знаю, как никто. Ты как этот чертов волк – одиночка. И за свою территорию будешь грызться до смерти.
- Она на моей территории.
- Да не ревнуешь ли ты часом?
- К тому? Она мазахистка со стажем. В этом у нас симбиоз.
- Миш, может, ты его просто уже вырубишь, и пойдем дальше? Раз уж ты «скучал»,- перебила я их небольшой междусобойчик.
- а чего его бить? Пошли так. Ты права,- и отвернувшись от Тима, он потащил меня за собой. Дальше по воде.- Так, где говоришь здешний Пятигорск?
А Тим? Когда я обернулась, его уже не было.

- А можно вопрос?- спросила я, когда мы остановились на привал.
Миша развалился на мелководье, «моча пузо».
- Валяй,- отозвался нехотя он.
- Как долго ты за мной шёл?
- С самого первого дня. Но я не хотел, если честно. Волк притащил.
- А, тогда понятно!
- Что понятно?- приподнялся он из воды.
- Всё,- пожала загадочно плечами я.
- Если честно, и без вранья,- Миша подошел и сел передо мной.- С того дня как я шёл за вами, только между прочим,- я завалил три патруля, которые хотели вернуть тебя «домой».
- Это типо намёк на поощрение?
- Это типо намёк на то, что я пытался беречь одну упрямую овцу.
- Вообще-то я лев по гороскопу, а они тоже упрямые.
-А если на счёт поощрения поговорим?- перевёл стрелки на другую тему парень.- Чего лыбимся?
Я не «лыбилась», а улыбалась. Нет, всё-таки я по нему тоже скучала.
Но продолжить разговор нам не дали. Из леса послышались звуки рожков. Я такие уже слышала в городе эльфов. Потом земля начала дрожать, а к рожкам присоединились ещё и голоса.
- Сколько, говоришь, отрядов встретил? – спросила я, смотря ему прямо в глаза.
- Три,- улыбнулся он,- и резко потащил меня на себя.
Я упала на него, а Мишу немного притопило.
- Сколько в тебе веса?- спросил он, выныривая.
Я обернулась к лесу и хотела разглядеть тех, кто по идеи должен был выйти оттуда, но мой взгляд уперся в три оперённые, слегка подрагивающие стрелы.
- Да, я опять спас тебе жизнь. Будешь должна,-  пропел он подо мной.
Я быстренько сползла в воду и тут же оттолкнула его в бок. Между нами торчали ещё пять стрел.
- Тими, сука поганая!- выругался Миша в сторону леса.
Потом он схватил меня, свистнул Волку, и мы побежали в сторону гор по воде. В нашу сторону летели стрелы, и к ним присоединились дротики. Силы были на исходе.
Тут я увидела взгляд Волка и кивнула ему.
- Куда это он?- задыхаясь, спросил Миша, когда Волк скрылся в лесу.
Я не ответила, так как старалась набрать высоту вместе  с грузом, в виде Миши.
-Уж прости. Но в этот раз, феи тебе сделает добро.
Ой! Что и как он орал не буду вспоминать, но он вспоминал всех – и родителей( и моих, и своих), и всех эльфов, и приключения, и меня не забыл – такими словами. Вау! Он затих только, когда мы подлетали к началу скал.
Сначала я уронила его. Потом упала сама. Точнее рухнула и прокатилась по песку. В глаза, уши и нос полилась солёная вода, а потом хлынул песок. Условия всё ещё соблюдались.
- Ещё хоть раз если так сделаешь, я тебя прибью,- послышалось с берега.
- Зато быстро избавились от этих твоих снайперов.
- И на этом спасибо.

Темнело довольно быстро теперь, да и холодало с геометрической прогрессией.
- Здесь птицы не поют,
Деревья не растут,
И только мы плечом к плечу,
Врастаем в землю тут,- напела  я в тему обстановки.
Эти строки просто идеально подходили месту, где мы сидели. Вокруг стояла гробовая тишина. И голос Миши раздался громом среди ясного неба.
- А что за песня? Спой,- спокойно попросил он.
Я и спела. Чего мне стоило? Слова звучали в голове незнакомым голосом женщины. Миша  слушал, не перебивая, внимательно.
- Нет у тебя слуха,- сказал он в конце, и сам завёл:
«Что ж ты, роза, вянешь без мороза
Горькая осинушка да без ветру шумишь
Что ж ты, Маша, моя дорогаша
Мимо ходишь и ни слова мне не говоришь…»
я узнала эту песню. Но подпевать не стала. У него был очень красивый голос. Хоть и ломался сейчас, да и петь он умел. Было красиво. Мне даже казалось, что птицы запели ему в такт. Заснула я под звуки его голоса, когда он пел:
" Отнеси платок кровавый,
К милой любушке моей.
Ей скажи – она свободна,
Я женился на другой.
Ей скажи –она свободна,
Я женился на другой».
И снился мне странный сон, где я сидела напротив себя, и я себя спрашивала про отношения свои с Мишей. Дословно не воспроизведу, но был там один вопрос, запомнившийся мне больше других.
- А как ты думаешь, у Миши на Земле есть девушка?- спросила «я», сидевшая напротив.
- А мне какое до этого дело?- огрызнулась я.
- Ну, он ведь заботится.
- Он так заботится!

С утра меня подняли первые лучи солнца. Они щекотали нос. Я чихнула.
- Будь здорова,- раздалось приглушенно.
Кинув взгляд на Мишу, я вздрогнула. Передо мной стоял мертвецки бледный человек. У него кожа была тускнее волос и отливала зеленью. Щёки окончательно впали. Кощей Бессмертный выглядел лучше.
- Ты не заболел часом?- встревожилась я.
- Нет,- отмахнулся он.- Давай завтракай. И веди к своему озеру.
От еды я отказалась. Но заставила поесть парня. Точнее он просто сдался. Иногда я бываю очень убедительна.
Где-то часа три-три с половиной, мы просто шли до гор, порой останавливаясь на перекур. Подъём давался Мише также тяжело, как и прогулка по лесу. Что с ним происходило? Где мой активный, вечно бодрый и несгибаемый Миша? Теперь от этого паренька, которого я привыкла видеть. Остался только характер. Сейчас он более проходил на Смерть. Весь белый, и быстро устающий.
Мне лично было немного стыдно. Ведь я, особо не напряглась, летела рядом и бросала на него жалостные взгляды. Только взгляды приходилось бросать пока он не видит. Миша оставался верен себе: всё сам. Он в принципе и меня лететь, но не брать его за руки и лететь вместе. Хоть так было бы гораздо быстрее.
«Упрямство – первый признак тупости»,- говорил незабвенный Жиглов.
Часа через два, мы достигли небольшой лужайки. По карте она была совсем рядом с озером. Но мы всё же устроили привал. Миша казался совсем плохим. Губы совсем были не видны. Он всё же поставил бадейку, которую нёс с собой. И в неё налил воды. В свою очередь я заставила его съесть свою порцию. Хотя и, чисто из-за своего дурацкого характера, он поломался, побрыкался и поворчал, но мой «сухарь» съел. А потом мне удалось уговорить его поспать.
Вот так мы и сидели, а кто-то лежал. Миша спал, накрывшись своим плащом.  Его непослушные, неправильно подстриженные пряди покачивались в такт дыханию. Я впервые видела его спящим. Словно ребёнок. Чему-то улыбался. Жмурился. Неужели бывает так, что он не пытается отгородиться от себя всё и вся. В свой мир он всегда ли пускает только людей, заслуживших это?
Идеалом у меня всегда был герой романа Джейн Остин « Гордость и предубеждения» - мистер Дарси. Но Миша был не очень то и похож на него. Или наоборот?  Парень – горд и, я уверена, не прощает предателей. Хотя он заносчив бывает и груб порой.
Всё больше и больше я стала убеждаться, что Миша, если и герой, то уж точно не моего романа, да и вообще, на героя романа не очень походил. В романах, которые я читала, герои были другие. Таких, в реальной, жизни не бывает. А вот он – реальный человек со своими плюсами и минусами. Только вот у него они переплетались очень странно. Порой, что скажет, словно плюнет во время поцелуя.
А вот, что будет, когда мы вернёмся домой, на Землю? Разойдёмся? Свидимся ли ещё? Наверное,  да. Почему-то я была уверена, что он меня не забудет.  Не может же он забыть человека, который столько крови у него испортил. Это по его словам.
Интересно, как бы выглядел Миша в нашей современной Москве. Воображение услужливо нарисовало парня в джинсах, толстовке, кедах и с портфелем у парадного входа моей школы.
Картина – маслом!
- Деточка, собачку отпусти.- раздалось слабо, но настойчиво рядом.
- Что?- не врубилась я.
- Волка отпусти!- рявкнул он.
Я посмотрела на нашего общего друга. Волк лежал тихо и уже не вырывался, пока я закапывалась в его шерсть, словно в мамину шубу.
- Ой! Прости!
Волк  встал и нервно отряхнулся.
- Колись!- сказал Мишаня.
- Не буду. Вредно для здоровья,- съёрничала я.
- Тогда поведай, в каких позах ты хотела меня лицезреть?- спросил он, смотря в голубое небо «Аустерлица».
- Чего? Ты в своём уме? С чего ты взял?- возмущалась и краснела я.
-Твой взгляд тебя выдал. Прям уже раздела меня. Иди сюда, не пожалеешь!
Внезапно вспомнился Ницше: «В настоящем мужчине скрыто дитя, которое хочет играть!». Только, блин, не те игры у Миши на уме.
- а нам не пора?- перевела стрелки я.
Миша страдальчески посмотрел, куда нам надо было подняться. Гримаса, говорящая: « нееет!», мне понравилась. Но Миша покорно встал и поплёлся за мной. Именно поплёлся, хотя и был совершенно налегке. Бадейку и всю остальную поклажу я забрала.
- Поль, не стой из себя непристойную красу. И обиженное лицо тебе не идёт,- задорно крикнул он.
- Всё! Надоел!- крикнула я в ответ, кинула всё на землю и начала усердно подниматься в небо. Всё выше и выше. Всё дальше и дальше.
Набрав достаточную высоту. Я камнем начала падать. Всё ниже и ниже. Всё ближе и ближе. Вот показались две точки и земле. Они смотрели на меня.
Я расправила крылья, и яростной кометой стала приближаться к самой крупной из них.
- Ты чего творишь?- только и успел крикнуть он, пока я не подхватила его за шиворот и,  подняв в воздух на полном ходу, не сбавляя скорости, понесла его.
-Волк, догоняй!- успела крикнуть я.


На моё большое удивление,  Миша совсем не возмущался. Он поорал, как заслуженный учитель с пятидесятилетнем стажем на американских горках, но вигвамами и человеческими органами меня не покрывал и не одаривал.
Да и лететь нам было не очень-то и долго. От силы прошло минут шесть, и мы со всего размаху вылетели на залитый солнцем луг. Я мягко опустила парня на бережок, а сама зависла в воздухе перед мерцающим серебром озером. Ровно как в книге, посреди рос огромный дуб. Его ствол и корни были где-то под водой.
- Чего застыла?- спросил Мишин голос где-то над ухом.
 И, правда, чего это я? Это как войти в первый раз в море. И наступит свобода. Свобода от проклятья русалок. А мои крылья? Это же тоже своего рода проклятье. Неужели и они исчезнут?
В голове роились воспоминания в полёте. Эта сила! Эта свобода!  И это цена. Цена свободы от альколора, от воды.
И я встала в воду.
Шаг. Другой. Третий. Постепенно я шла всё дальше и дальше. Вот вода уже достигла колен… бёдер… груди. Я нырнула.
Под водой было светло, как днём. И этот свет шёл из меня.
Попробуйте продырявить тюбик с краской в нескольких местах, а потом надавить  под водой. эффект будет похожим, но не таким.
Из моей кожи будто выплывала краска яркими разводами. Крылья за спиной стали походить на картинку и разлетелись в пух и прах. Словно частички золотого снега в хрустальном шаре, они бежали прочь от меня, от этой краски, а она, аки змея, настигали их. Снежинки вспыхивали звёздным огнём, и медленно гасли. Но от из секундной жизни вокруг - то там, то здесь - полыхали маленькие фейерверки. Они освещали воду вокруг. На мгновение мне показалось, что сквозь толщу воды, я вижу корабли с винтами, людей на мосту, туристов на утёсе, сумасшедших канатоходцев, которые рискнули побороться в жестокой стихией.
Волосы разметались. Они тянулись к небу, отталкивали воду. Но живая вода, та, что создала его, всё же победила Альколор. Пряди, одна за другой, от корней, стили принимать свой первозданный вид.

Когда я вынырнула, был уже вечер. Я была где-то на середине озера, совсем рядом с дубом. Его ветви напоминали шатёр или полог. Хотя, уж скорее зонтик.
С усилием я поплыла к брегу. Надо признаться, теперь вода была для меня не так легко, как раньше. До сего момента она была одеждой для меня, когда я плавала, а теперь всё по-другому. Вода была просто водой. Посторонней и холодной.
Миша стоял по пояс в воде, вглядываясь в точку меня.
- Воу! Воу! – сказал он.- Полегче. Тебе надо запретить выходить из воды в одежде. Уж лучше без неё.
Тут я была с ним согласна, но не по всем пунктам. Моя одежда липла к телу мокрыми лоскутами. Сапожки хлюпали жижей. Волосы мокрые, а с лица и рук стекают остатки чернил фей. В общем зрелище я представляла жалкое. Хотя, и милое: мокрая, дрожу, зуб на зуб не попадает.
И тут случилось невероятное!
Миша, самолично, выгнал меня из воды. В который раз убеждаюсь, что ему не нравится, когда я мочу ноги. Когда же я вышла из воды, Миши направился ко мне с взглядом, говорящим о том, как его «достали мои выкрутасы». Я уже зажмурилась, ведь обычно он идёт меня ругать с таким лицом, но мне на плечи легко что-то мягкое и тёплое. Я покосилась направо.
« Его плащ!»- была первая мысль.
Затем я удивлённо посмотрела на него. Парень передо мной стоял в одной рубахе, потрёпанной жилетке  и мокрых штанах. Волк сидел рядом у его ног и смотрел на нас преданными глазами.
- Это что?- спросила я, поправляя неуверенно накидку.
- Не знаю. Хотя, морочится с тобой и твоим воспалением лёгких мне совсем не хочется.
Я побольше закуталась в его плащ, мысленно улыбаясь.
« Всё-таки заботится!»- решила я.
Обратно мы уже шли. Как приятно пройтись своими ножками, почувствовать траву и землю. С гор дул ветер, трепал и сушил волосы. Иногда мы с волком бежали наперегонки. Потом снова возвращались к Мише. Он смотрел на нас, как на детей.
Я чувствовала необычную лёгкость, веселье и блаженство. Душа ликовала.
И вот я снова бежала за Волком, как вдруг услышала тяжёлый вздох, стон и звук падающего тела. Я резко остановилась. В сердце закрался холодок. За спиной у меня был один единственный человек.
- Миш?!- крикнула я, разворачиваясь.
Парень стоял на коленях, опираясь одной рукой о землю, а другой за голову. Его лицо было искаженно гримасой боли.
В мановение ока, я оказалась рядом с ним. Мои пальцы коснулись его лица: щёки, лоб, губы. Всё это было ледяным. Капли жизни уходили из него.
- Что случилось?- спросила я в испуге.
- Всё…,- и он упал.
Я впервые поняла, что что-то надо срочно делать, а я одна. Я не медик и не знаю, как оказать первую помощь.
Я перевернула Мишу на спину. Похоже обморок. Но от чего? Внезапно моя рука коснулась бока парня. Пальцы коснулись чего-то мокрого, вязкого и липкого. Поднося руку к глазам, я увидела кровь.
- Что? Откуда?- спросила я сама себя в испуге.
Я махом расстегнула его жилетку и рубашку. Там была свежая кровоточащая рана. На боку у него оставалась засохшая её часть. Но была и открытая рана. Вместе с кровью сочилась ещё какая-та жидкость.
 От вида крови меня замутило. А от гнили начало окончательно подташнивать. И вот снова этот тёмный треугольник. Моё « любимое» предобморочное состояние.
Но собрав всю волю в кулак. Я заставила себя думать рационально.
« Что я могу сделать? Логично – ничего. Тут нужна скорая, больница, и хороший врач. Рассуждая так, я ему не помогу. Сейчас бы Машу с Анютой сюда. Где ты. Сволочь, умудрился так пораниться? А если заражение крови?»- думала я.
- Теперь, по идеи, ты должна раздеться,- понятно, юморист пришёл в себя.
Его глаза ещё были мутными, а голос слабым, но из него не исчезли нотки острого перца.
- Идиот. Где и когда меня больше интересуют.
- Где? На том берегу. Где в нас стреляли. Когда? Тогда. Шальная стрела.
- Почему сразу не сказал? А если заражение. Нет, правильно. Помрём, но лечиться не будем.
Он не ответил. Только потому, что снова отключился. Дотронувшись до лба, я поняла, что температура поднялась. У этого культуриста начинался жар.
Ничего не оставалось, и я позвала Волка. Он сначала кинулся вылизывать рану. От чего меня окончательно стошнило. Потом кое-как отогнала его от Миши и попросила найти какую-нибудь пещеру.
Он и нашёл. Да какую! 5 звёзд. All inclusive.
Во-первых, она была очень даже обустроена. У неё была дверь: деревянная, на петлях, с ручкой. Внутри находилась кровать. Резная, и очень красивая. Она была застелена шкурами, как матрасами, потом шла красная простыня, подушка и большое одеяло. Тут же было кресло с пуфиками. В углу стояло второе такое же. У одной стены находился сервант. Там были какие-то банки-склянки. Рядом был камин с полками вокруг. Перед ним лежала шкура какого-то зверя. Посередине комнаты стоял стол и несколько стульев.
Именно сюда мы и занесли Мишу. Свалили его на кровать. Парень даже не пришёл в себя.
Я быстро оглядела комнату. Рядом с камином стоял медный чайник и котелок. Где-то капала вода. Но взгляд уперся в сервант. Я подскочила к нему и распахнула. Там были баночки с разными надписями, а внутри разные высушенные растения.
- «Женьшень», «заманиха», «наперсток», «полынь», « пчелиный яд», …,- читала я.
Потом взгляд уткнулся в стену рядом с сервантом. Там была чаша из камня (возможно, гранит), в которую капала вода. Из чаши вожжа лилась на пол, а потом в дырку, в землю. Я подошла к камину и взяла котелок. Я набрала в него воды. Но поняла. Что его ещё и вскипятить надо.
Около пещеры валялось много разных сухих веток. Я сходила раза три, что бы собрать побольше.  Брала и маленькие. И большие палки. На небе собирались тучи, а огонь нужно поддерживать.
Спичек тоже не было. Пришлось добывать огонь, как первобытному человеку, из двух камней. Это жутко бесило. Но, в конце концов, мне удалось высечь искру и поджечь солому. В очаге весело затанцевали язычки пламени.
Я повесила котелок на крюк, закрыла его крышкой и ушла обратно к серванту. По дороге я запнулась об Волка, улёгшегося на моём пути.
- какие местные растения могут помочь от ран? Кроме подорожника?- задала я вслух насущный вопрос.
- Тысячелистник, масло зверобоя, отвар из корневища аира болотного, и твой подорожник,- раздалось от кровати.- Они на второй полке.
Я взглянула, куда меня направили. Так и было. Всё стояло на ней, подписанное и немного израсходованное. Рядом лежали повязки, вроде тех, которыми Миша меня бинтовал. Взяв их и названые банки с растениями, я направилась к столу.
- Неужели знаешь, как с этим ботаническим набором обращаться?- поинтересовалась я.
- Просто смачиваешь всё это в кипятке, настаиваешь. Дезинфицируешь бинты. Смачиваешь, прикладываешь ,- дал инструкцию мой пациент.
Где-то через пять минут закипела вода в котле. Я рванула к ней и, естественно, обожглась. Потом всё же взяла один из бинтов и с его помощью сняла металлического злыдня с огня.


- Терпи,- строго сказала я Мише, когда прикладывала очередной бинт к ране. В реакции с «лекарствами» из раны выходил гной. Я выстирывала бинты и снова проделывала всё заново.
- Я терплю,- отозвался он.
- Скажи мне одну вещь. Только честно. Можешь?
- Давай.
- Почему ты сразу не рассказал, что ранен?
- Это должен был быть твой день. Т стала свободной.
- Если честно, то я свободнее чувствовала себя с крыльями,- пробубнила я.
Но он услышал всё-таки.
- Я знаю это ощущение,- сочувствующе сказал он.- и поверь, это просто эйфория. Но не свободна. Тогда ещё один вопрос.
- Меня уже это интригует,- поднял брови Миша.
- Из-за чего ты так разозлился тогда на берегу? Я знаю, как ты не доверяешь фейри, но неужели до такой степени, чтобы…,- я запнулась и вспомнила одну вещь.- И что у тебя с волком произошло с Тимом?
- Это два вопроса,- заметил парень.- Но раз уж у нас вечер откровений…
Он зажмурился и закусил губу. Я снова приложила бинт.
- Я злился, потому что ты не спросила меня сама первого про это озеро. Я знал про него. Сам ходил туда. Я злился, потому что ты поверила в эльфа, а не в меня.
- ты ведь тоже отчасти эльф. Так что первая часть фразы справедлива и к тебе.
- а с Тимом мы знакомы давно,- он, кажется, не обратил внимания на меня  и мои слова.- Я тогда ещё жил в городе. Мы дружили. А потом меня волк спас оттуда. А Тим всё ещё считает, что я не прав. Глупец…
И он уснул. Но это был нехороший сон. Он  провалялся два дня спокойно. Жар поднимался и опускался. Я лечила его рану, ходила за дровами. Благо леса во круг было заходись. К тому же всё это время лил сильный дождь. Иногда я пела.
После нашего разговора, я действительно поверила, что нужна ему, что могу доверять ему, что он всегда поддержит, что мы можем быть рядом всегда. Ведь за эти месяцы он доказал мне, что нам есть к чему стремиться. Чему учиться друг у друга. Все его слова казались правильными, верными и честными.
« если он просит доверять ему, то я буду»,- решила я тогда.
Но всё изменилось на четвёртые сутки.
Это произошло в полночь. На небе должна была быть полная луна, но из-за дождя я её не видела. В комнате была полусумрак. Свет шёл только от камина.
Мы с моим любимым зверем сидели напротив очага. От него шло тепло, которое усыпляло.
Так, в принципе, и случилось. Я уснула, свернувшись калачиком, а, когда проснулась, обнаружила, что Волк открыл дверь и ушёл в ночь. В пещеру дул холодный воздух, а тёплый выходил наружу. Но я проснулась не из-за этого…
После того, как закрыла дверь, я подошла к кровати. С Миши лился пот в три ручья. Он метался по постели, что-то говорил. Я взяла бинты, которые остались, и, смочив их, положила на лоб. Потом я встала…
Рука схватила меня за запястье, вцепившись мёртвой хваткой. Я перевела взгляд сначала на руку, потом на лицо. Его глаза пылали огнём. Проникали в сознание. Только вот один глаз горел обычным, привычным мне, светом, а другой странной фанатичностью.
- Уходи,- прошептал он.- Проваливай! Катись! Не хочу тебя слышать!
Мои глаза распахнулись от удивления.
- это он мне?- подумала я со страхом.
- Ты всё портишь! Только ты! Зачем я тебя встретил?- он начал метаться по постели и только крепче сжимал мою руку.
- Отпусти нас! Меня! Я. Тебя. Ненавижу. Я. Тебя. Люблю. Я вернусь! Вернусь… вернусь…
На этом он затих. И отпустил мою руку.
« О! Это точно не мне. Значит, могу отдыхать»,- решила я. И отошла от несущего бред больного.
Когда я села за стол и собиралась налить себе воды. Миша снова заговорил.
- я вернусь, моя Королева. Ты изменила мою жизнь, сделала её лучше, ярче, чище. Я дурак, что ушёл. Только ты мне нужна. Ты, и никто другой. Она?
На этих словах моё сердце начало биться с дикой скоростью. Щёки запылали. Затем всё рухнуло.
- Она мне больше не нужна. Я хотел перебороть твои чары, моя Королева, мою любовь к тебе. Но всё зря. Ты и только ты. Она исчезнет скоро. Просто отправь её в её мир. Или ещё что-нибудь сделай…
Я не стала дослушивать. Я просто выбежала на улицу. Вокруг меня закружился вальс капель. По рукам потекли струйки дождя. Спина была сухой из-за его плаща. В состоянии аффекта я сорвала его с себя и откинула куда подальше.
Смотря на бесформенный комок ткани, я сползла по неровной шершавой каменной стене. Слёзы сливались с потоками. Словно и погода плакала вместе со мной. Но не рыданий, не проклятий не было произнесено. Теперь всё встало на свои места. Всё стало понятным.
Я была ему нужна, чтобы избавится от чьих-то чар, чтобы отвлечься. Какой же дуррой я была всё это время! Кому поверила? Что я такого сделала в прошлой жизни, чтобы мне так не везло в этой?
Но теперь я точно знала, что я должна делать.

Миша встал на ноги и был совершенно здоров через 3 дня. Больше таких «диалогов» он не устраивал. Да мне и того хватило. Его рана практически зажила: она больше не кровоточила и начала затягиваться.
Как только я сняла бинты с него, парень тут же кинулся что-нибудь делать. Пришлось со всем спокойствием уложить его обратно и ограничить его движения. Я всё так же собирала хворост. Пока он грелся на солнышке.
Хотя если встал он с утра с прекрасным настроением, то к обеду оно уже было испорчено. Виною тому была, естественно, я. И я не отпиралась от этого.
Целый день я не улыбалась, мало разговаривала, отказывалась от его помощи, ссылаясь на его рану. Иногда я ловила на себе непонимающие, обиженные или гневные взгляды. Я не смотрела ему в глаза. Просто мне было обидно за себя из-за тех слов. Я боялась, что если попытаюсь вести себя по-старому, то  просто расплачусь.
Его терпение лопнуло. Когда я сама начала готовить еду, не обращая внимания на его слова.
- что-то случилось?- спросил он, садясь напротив меня за стол.
- Всё нормально,- наиграно спокойным голосом сказала я.
- Ты издеваешься? Что происходит? Чем я уже успел тебя обидеть, что ты целый день ходишь, как шипами обмоталась? К тебе подойти страшно.
- так не подходи!- огрызнулась я, и полоснула ножом по пальцу.- Что за черт?
Михаил тяжело вздохнул, подошёл ко мне и сел на коленки.
- Я был несколько дней в отключке. Я знаю точно, что никто не приходил. Волк бы не позволил. Что я сделал? Что мне надо сделать?
-Сделать?- я задумалась.- Сделай так, чтобы всё вернулось назад.
- Что?- он выглядел заинтригованным и взволнованно.
- Я хочу вернуться в тот момент. Когда согласилась на эту чёртову конную прогулку. Я хочу вернуться в тот час, когда отделилась от своих друзей в парке. И пусть я их не помнила ещё какую-то неделю назад. Я хочу вернуться и всё забыть. Что бы всего этого не было.
- Что я сказал?- спросил он настойчиво, но мягко.
Я не поняла сути вопроса и, впервые за весь день, посмотрела на его лицо.
Он смотрел куда-то в бок: голова повёрнута к кровати, взгляд напряжённый, нижняя губа прикусана.
- Что я сказал, пока лежал с горячкой?- повторил Михаил.
Собравшись с мыслями, я ответила: «Ты сказал… ты вёд диалог с кем-то. ты называл её «королева моя». (Он усмехнулся). Ты кричал на неё, что ненавидишь, чтобы она отстала, а потом сказал, что вернёшься, что…
- Что люблю только её и мне никто не нужен,- продолжил юноша.
- Ещё ты предложил от меня избавиться. Отправить меня куда-нибудь, а дальше я не слушала.
Он лукаво заглянул в мои глаза, и во мне всё перевернулось. Он смеялся. Сначала глазами, а потом он смеялся, сидя на полу и уже в голос.
- Не вижу ничего смешного,- чуть ли не плача от обиды, сорвалась я.- Мог бы и сказать, что в горячке с девушкой своей говоришь. А когда слышишь, что твоё друг тебя использует, и ты для него никто, это, знаешь ли…
- Так я тебя ещё и использую?- и он залился таким хохотом.
Потребовалось минут пять, прежде чем он сел снова передо мной, утирая слёзы веселья. Никогда раньше не видела, чтобы он так радовался.
- Ладно. Ведь всё тайное, рано или поздно, становится явным,- сказал он, наконец.
- Носова читал?- съязвила я.
- Кого?- переспросил он, но всё же продолжил.- С другой стороны, хорошо, что ты узнала. ( Миша помедлил). У меня есть проблема. И она не избавляется водой из этого озера. Она появилась из-за того, что я провёл в их городе чересчур много времени. Это раз. Два – это то, что на Авалон меня притащила сама Титания. Ты ведь была приведена пикси?
- да,- кивнула я.
- И провела там около двух месяцев?- я снова кивнула.
- Я же провёл в их обществе гое-то десять лет. Да, Да! И нечего на меня так смотреть. Вот понимаю теперь, про какое явление говорят: «квадратные глаза». Но я отвлёкся. Я провёл подле них десять лет. И теперь я стал кем-то вроде наркомана. Опиум, наркотики - называй, как хочешь - словно  накапливались во мне эти годы, а теперь, в тёмную фазу луны, у меня возникает ломка. Я могу нести всякий бред. И чаще всего я, лично, разговариваю именно с ней, с Титанией.
Видимо у меня такое было лицо, как у первоклассника, которому первого сентября начали объяснять факториал.
- Понимаешь, - он хлопнул себя по коленям.- все любят королевскую чету. Это как любить щенков или котят. Ты их топить будешь в прорубе, но любить. Это наркотик. От него практически невозможно отвыкнуть. Ведь наркоманы тоже ненавидят свою дурь, но жить без неё не могут. Только вот им не хватает силы, чтобы бросить. Или воли? Это не важно. В моём случае другое. Но и там, и там одна змея. Вспомни, что бывает, когда  долго не получаешь дозы? Правильно, ломка. Но если не хочешь погибнуть, надо это преодолеть. Любовь, сама по себе, наркотик. Очень сильный наркотик. Ты не думай, что я её люблю. Это не та любовь, к которой стремишься всю жизнь. Это скорее помутнение. Приворот. И от этой поганой «любви» может избавить только одно средство. Найти  его здесь очень сложно. Оно здесь словно жучок-бомба. Маленький, но меняет всё. Тебя всегда найдут. Может и на берег они пошли только из-за этого.
Видишь ли, эти дети природы очень хорошо чувствуют тонкую материю. На ней находятся все высшие человеческие чувства. Антидоз – это любовь. Другая – человеческая.
Наверное, ты спишь очень крепко. Поэтому не заметила этого раньше: я старался не будить тебя в Тёмную фазу луны. Но я те месяцы, что мы были дома, ломка тоже была. И я радовался, что ты её не замечаешь. Хотя, надо признаться, с месяц назад она исчезла. Её вообще не было в прошлый раз. И … Прости, но я, по правде говоря, действительно поначалу хотел тебя тупо использовать. Но теперь … это желание пропало. Мы же…
Он запнулся. Вопросительно поднял на меня глаза.
Кто мы друг другу? Настоящая, человеческая любовь?
- Друзья,- кинула я.


Следующим утром мы отправились к нашей лесной хижине.
Миша уже вошёл в своё привычное русло. Он шёл, что-то напевая, иногда делая какие-нибудь комментарии в мой и природный адрес. Наш маленький отряд шёл по дороге через лес. Мимо пролетали птицы, прыгали по веткам белки. Один раз я даже видела, как через дорожку пробежала лиса. Миша даже заметил группу пятнистых оленей. Они выглядели очень благородно. Даже поступь была чинной и размеренной. Вот если лев – царь зверей, то олень – точно его правая рука и князь.
Когда солнце начало клониться за полдень, мы присели на обед. Он был скуден, но нам хватило. Волк убежал куда-то. Видимо охотится.
- Слушай, - начал разговор Миша.- Помнишь, ты говорила, что хочешь, что бы ты сюда не попадала?
- Конечно. А что? Сам бы того не хотел?
- И да, и нет. Всё, что не делается, всё к лучшему. Так ведь?
- Ой, не знаю, не знаю,- я откинулась на спину.- Некоторые моменты я бы вычеркнула из своей жизни: лишних людей, лишние действия.
- Авалон тоже?
- Да,- твёрдо сказала я.- Я думаю, что это просто мой сон или бред – иллюзия. А ты есть где-то на Земле. Мы всё равно бы встретились. Даже если всё это реально, и мы не попали бы на Авалон.
- Ой! Это вряд ли!- засмеялся  Миша.
- Что «вряд ли»?- не поняла я.
- То, что мы бы с тобой встретились. Ты на меня не так бы смотрела. Или вообще не судьба бы была.
- Что у нас с тобой разные круги общения?
- Скорее уж разные вре… что это?- он начал смотреть на дорогу, куда-то в даль.
И правда. По лесу разносился стук копыт и крики людей. Они явно приближались сюда. Не раздумывая, не сговариваясь, не переглядываясь, мы скользнули в ближайшие кусты и притаились там. В такие моменты реально становишься ниже травы, тише воды. Мы с Мишей просто вжались в землю, насколько это было возможно. Травы здесь не было. Из-за этого Миша накрыл нас вдобавок своим плащом.
Совсем рядом проскакал всадник на коне. Я задержала дыхание. Потом был второй, третий и четвёртый конь. Их было около двадцати. Замыкал всё двадцать первый всадник. Напротив наших кустов он остановился.
Я видела ноги коня, которые топтались на одном месте. Я слышала дыхание наездника и хрип коня. Я вздрогнула, когда по лесу разнёсся звук  мелодичного охотничьего рожка. Под моей ногой хрустнула ветка.
« Всё!  Финита ля комедия! Приехали!»- подумала я.
Но рядом, в метре от нас, на дорогу выпрыгнул заяц. Ё моё! Я его тогда расцеловать хотела – этого зайца.
Всадник засмеялся и поехал дальше.
- Фух! Вроде пронесло!- сказал Миша.- Я уж думал, нас заметут.
- Когда успел блатного сленга нахвататься?- спросила я, вставая с земли.
- Да у тебя всё. Связался с тобой, столько плохого выучил. Жуть!- ответил он, становясь рядом.
Я засмеялась, но осеклась. Ибо моей шеи коснулся отточенный клинок.
- По-моему у меня дежавю,- сказала я, косясь на парня. У его шеи так же находилась сталь.
- Лица те же, место другое, обстоятельства тоже. Но во всём остальном – очень даже похоже.
- Повернитесь. Медленно,- скомандовал голос.
Мы повиновались. Но Миша шагнул вперёд, поставил меня за себя.
- Это моя прерогатива прислонять к этой шеи всякие железные палки и говорить при этом дурацкие вещи,- объяснил он собравшимся эльфам.

Нас поймали!
Эльфы ведь не такие дураки, чтобы не понять, что из воды я не смогу выйти. Они просто дождались, пока мы снимем проклятье, пока я либо вылечу, либо дождусь Мишиной смерти, а дальше заманили нас в ловушку, как зайцев. Специально и клетку приготовили.
Теперь вот везли нас на суд королевский.
- Нет у тебя ощущения, что это уже происходило, но только не с тобой?- спросил философским голосом Миша, лёжа на дне и смотря в ночное небо.
- Есть. Было такое. Только рядом ехал Александр Васильевич, и было это в 1774 году,- блеснула знаниями я.
- Любишь историю?- восхитился Миша.
- Просто обожаю.
- А я вот никогда не мог запомнить даты. Да и не преподавали её нам особо,- он закатил глаза, углубившись в воспоминания.
- эй, Болезный!- крикнул он так внезапно, что я вздрогнула.- Далеко ли до Стокгольма? Мне жалобу подать надо на плохое обращение.
- Михаэль, можешь хоть на немного выключить в себя этого язвительного змея?- прошипел, ехавший рядом, Тим.
- Я - Миша,- поправил парень.
- Миша. Хорошо. Ты можешь вести себя нормально? Тебя же везут в королевский дворец.
- Так долго ли ещё?- перешёл к главному Миша.
- Нет, скоро приедем,- лаконично ответил Тим.
Затем он как-то странно посмотрел в нашу сторону: с виною или с сомнением? Он проехал дальше, но потом остановился, и мы снова ехали рядом.
- Всё хотел спросить,- начал он.- Почему ты тогда на берегу соврала? Ты сказала, что жила одна, а оказалось, что с…
Он махнул рукой, изображая странную фигуру.
- Да, кстати? Почему?- поддержал Миша, и на меня смотрели уже две пары заинтересованных глаз.
Я задумалась.
«Нас уже как ток-шоу по радио слушают»- заметила я.
Вся колонна всадников ехала, навострив ушки в нашу сторону. Прям антенны.
- Если честно, то я  там просто их с Волком защищала. Я была уверенна, что Миша за мной не пошёл  и сидит дома. Я просто поняла, что если ты догадаешься про альколор, то пойдёшь по берегу и найдёшь его.
- То есть ты меня защищала? – переспросил Миша.
- я это сказала в самом начале,- кивнула я.
- Вот это моя девочка!- и он полез обниматься!- Врагу не сдается наш гордый Варяг!
Я с визгом от него поползла. Пространство было маленькое. Поэтому я уже совсем скоро сидела рядом с ним с растрёпанными волосами, аля счастливая собачка, вот только с довольно кислой миной.
- как вы прожили эти месяцы?- прервал общий хохот Тим.
Вопрос был скорее риторическим. Но мы с Мишей задумались. Надолго. Он смотрел на свои коленки и беззвучно шевелил губами.  Я просто искоса смотрела то на него, то на окружающих. Тихо сам с собою я веду беседу.
Таким нехитрым вопросом, Тим заткнул нас обоих  до конца «поездки».

В город, я думала, нас ввезут  с фанфарами, как трофей. На самом же деле, нас вкатили во двор королевского дворца какими-то тридцать третьими объездами, избегая людных мест. За всю дорогу я не увидела ни одну банши, ни одну пикси. Даже вездесущие брауни куда-то исчезли.
Я вопросительно взглянула на Мишу. Он только сделал такие глаза, говорящие: «Это же  фейри!».
- Они с помпой везут только новеньких. Их народ должен видеть, что они находят новых фей и эльфов. А вот то, что мы можем сбежать из их чудо-города, им совсем не хочется разглядеть,- объяснил парень.
За свои слова тут же получил гневный взгляд от одного из всадников. Я откинулась на спину и прикрыла глаза.
-  И что будет?- спросила  я шёпотом, глядя уже на Мишу.
Он мне приободряюще улыбнулся и подмигнул.
- Спасибо, что тогда соврала,- сказал он тихо-тихо.
Я тоже улыбнулась и кивнула.

И вот мы снова идём по этим уже до боли знакомым  залам и коридорам.  Чем ближе мы были к саду королевы, к тем невероятным дверям, тем  сильнее  я  боялась.  Во взгляде Титании есть что-то тихо убивающее. Оно вселяет страх.  Пусть рядом был Миша, и я знала, что он  не бросит, но я так же чувствовала ещё и его страх. В памяти всплыл бред Миши во время болезни, то, что он потом объяснял мне, и я понимала, что его страх не безосновательный. Он старался не показывать своих истинных чувств – беспокойство -, но ему это, как всегда, плохо удавалось.  Юноша же,  сцепив руки за спиной, смотрел в пол. Опять ссутулился, спину напряг.
Пусть и нехотя, но паника наступала семимильными шагами. 
Когда мы встали у дверей,  Миша сказал мне – опустив голову  и смотря в пол: «Чтобы они не говорили, не верь им ничему про меня. Я просто… это… мы с тобой через многое прошли. Ты ведь понимаешь?».
- Я верю тебе. И последую твоему совету: не верить фейри,- обезоруживающе улыбнулась я.
И двери перед нами раскрылись, открывая самый чудесный и дивный сад на свете и в тени, в который мы вступили одновременно.

Здесь что-то изменилось. И я не сразу поняла что.
- Птицы! Они исчезли,- высказала я вслух, наконец, свою догадку.
Вокруг стояла гробовая тишина, как в морге. Хотя, тут было тише: ни сверчка, но соловья, ни шелеста листвы. Всё словно замерло. Только от чего?
- Пошли. Невежливо заставлять ждать королевских особ,- сказал Миша, и шагнул на тропинку первым. Я держалась шаг в шаг за ним.
Нас ждали на уже знакомой мне полянке. В резных креслах-тронах, с крыльями за спиной, в золотых коронах, сидел сам Король Анум и Королева Титания.  Они были похожи на восковые статуи: застывшие, неживые, холодные.
Титания была одета в алые одеяния. Её лицо походило на лицо кобры из мультика про Рикки-Тикки Тави: ехидная, снисходительная, азартная улыбка. Такие же глаза. Именно про таких женщин говорят всерьёз: « Она опасная!». Она словно бы говорила нам смеясь: « Вот вы и попались!».
Анум, король Авалона, облачился в арабеско-синем одеянии. Его взгляд выражал решимость, непоколебимость. Но, в то же время, там читалось презрение и  разочарование. Видимо, он не понимал, как кто-то мог сбежать добровольно из города.
Подойдя ближе и встав рядом, взявшись за руки, мы кивнули в знак приветствия, дабы не нарушать тишины.
Мы ждали. И они ждали.
Спектакль начался без звонков…
- Полиночка, деточка! Мы так рады, что ты осталась жива, что ты нашлась. Мы сбились с ног, разыскивая тебя,- начала шоу Титания, подлетая ко мне и обнимая.- А ты всё это время жила под защитой словного рыцаря Михаила. О мой Герой!
И она переключилась на Мишу. Обняла его, потом снова перешла ко мне. Несла такую пургу про то, что мы бедные-несчастные и  как хорошо, что мы вернулись, целы и невредимы. Когда же Титания, вытирая слёзы, пошла обратно к своему месту, я с Мишей переглянулась. У нас у обоих на лицах было написано: « Цирк! Долой сценариста! Чё за бред?».
Мы не такого ожидали.
«Первая часть марлизонского балета. Вторая часть марлизонского балета»,- мелькнуло у меня в голове.
И встал Анум.
Он говорил ещё больший бред. Чем его дражайшая супруга. Даже пересказывать не буду. На всё про всё, на слёзы-сопли, они убили минут тридцать. Потом нас усадили в два кресла с подлокотниками. Как только я села, то предо мной уже предстали не молодые красивые люди, не те король и королева эльфов и фейри, а жуткие старик и старуха: тощие, длинные, с седыми волосами, впалыми глазницами.
По спине что-то начало рыскать, словно ища. Но встать я уже не могла.
« Чёрт бы побрал эту магию фейри!»- передёрнуло меня.
- Где твои крылья?- замогильным голосом спросила Титания меня.
- Где твои метки?- спросил так же Анум Михаила.
- Исчезли. Избавился,- так же дружно ответили мы.
- Вы посмели противиться воле Авалона?- прошипела мумия со стажем.
- Мы не с Авалона,- отрезал Миша, и тут же его шею опутали лианы. Они душили его.
- Авалон всегда берёт то, что хочет. Вы принадлежите ему!- чётко сказал анум.
А лианы продолжали душить парня.
- Отпустите его!- закричала я.
Титания махнула рукой и наклонила голову на бок.
- О! тонкая материя! Как я её раньше не заметила?
Лианы потянулись ко мне. Я вжалась в своё кресло. Когда прозвучало рычание: «Только тронь её!».
- да её тут две!- всплеснула руками королева. Она, как ребёнок, смотрела на нас.
- Анум, дорогой, ты когда-нибудь раньше видел такое?
- нет. Но это чистое. Я чувствую. Кто они? Что за материя?
- Они не любовники. Но и не друзья,- рассуждала Титания.- мальчик готов горы свернуть и горло любому из-за неё порвать.
- А девочка?
- Девочка?- она внимательно всмотрелась в меня, словно сканируя. При этом я до сих пор видела тех, похожих на смерть, чудовищ.
- девчонка боится обмана. Но она уверовала в него. Сделает всё,- дала заключение королева.- Такие экземпляры нельзя разлучать.
- И что нам с ними делать?- спросил Анум, смотря в упор на нас.
- Пусть пока посидят в темнице. А мы решим.

Нас разделяла в темнице только одна стенка. Камера была довольно просторной. Здесь поместилось бы человек пятьдесят, а то и сто. В углу, возле решётки, стояла бадейка с чистой водой. В другом углу ширма и санузел. Вместо кровати подстилка из соломы, мха и листьев.
« Курорты центральной Африки! Не пожалеете!»- подумала я, как только вошла.
Миша предложил выспаться, и уже совсем скоро я слышала его дыхание. Во всём подземелье мы были одни. Немного постояв, я тоже легла на своё место, но слов Титании про тонкую материю не давали мне покоя. Я думала, правда ли Миша готов «горы свернуть и горло порвать» за меня. Неужели я ему так важна?
Я ворочалась без сна довольно долго. Стражники не появлялись. Наконец, заскучав, я подошла к решётке, села спиной, оперевшись о стену, и позвала: «Миш, ты спишь?».
В ответ тишина.
Я уже собралась было уйти, когда он ответил всё-таки.
- да,- послышалось из-за стены,- Ты как?
- Всё хорошо. Отель не 5 звезд, но я думаю, это не на долго.
- Надеюсь.
Мы замолчали.
- Полин,- позвал он.
- Что?- отозвалась я.
-Дай руку,- подумал и добавил,- Пожалуйста.
Я протянула сквозь решётку правую руку и тут же коснулась его пальцев. Мы переплели их, так было удобнее.
- Знаешь, нас ведь могут казнить,- сказал он так спокойно,- Я не хочу тебя пугать. Просто знай это. Я хочу тебе кое-что рассказать. Да и у тебя многое узнать.
- Что? Например,- спросила я.
- Расскажи про свою жизнь,- попросил он.
На моё большое удивление, я ему всё рассказала: и про маму с папой, и про брата, про родных, про дом, про хобби. Я увлеклась и поведала про друзей, про наших парней. Про всё. Не знаю даже почему. Было так легко изливать ему душу. Я даже рассказала, как попала на Авалон. Он не перебивал, не возражал, только смеялся иногда или ещё крепче сжимал мою ладонь.
- Скажи, а ты… тебе кто-нибудь из ваших «мальчиков-зайчиков» нравится?- волнуясь, спросил он.
- В общей массе все,- я поняла смысл вопроса, но мне нужно было время, что бы найти на него ответ.
- Я немного другое имел ввиду.
- нет,- как-то просто ответила тут же я.
«А Ваня?»- услужливо напомнило мне сознание.
«Нет. Это просто помутнение. Приворот. И я от этого избавлюсь»,- поняла я.
- Полин, я хотел тебе сказать… Помнишь, ты хотела вернуться на Землю? И я этого хотел. Но я уже не знаю. Нас могут вернуть в наше время – каждого в своё-, и мы никогда не встретимся.
- Почему?- не поняла я.
- ты в каком году родилась?
- В 1998. А что?
- Что было в двадцатом веке в России из войн?- спросил он.- Вспомни. Можешь без дат.
- Русско-японская война, первая  русская революция, октябрьская революция. Гражданская война. 35-й год репрессий. 41-45-й Великая Отечественная Война, а ещё 1-я мировая война. Потом ещё куча войн, и с 30 декабря( если не ошибаюсь) 1922 года по 1991 был СССР. А зачем тебе это?
- Я могу погибнуть в любое из этих событий, если вернусь в своё время,- печально сказал он.
- В смысле?- мой мозг начал заходить за разум.
Одно противоречило другому.
- Поль, я родился под Санкт-Петербургом в 1904 году. Между нами девяносто четыре года разницы.
У меня задёргалось веко и губа.
- Сколько же тебе лет?
- шестнадцать. Я попал на Авалон в лето 1920 года. Конец гражданской. Меня привела Титания. А до этого, я был простым пареньком из семьи рабочих – Миша. Длинный – друзья называли меня так. Мой отец рабочий, а мать родила 8 детей, половина которых умерла ещё в детстве. Она работала по дому. Я был вторым по старшинству. Поэтому отец всегда ставил в пример Петра, а мать говорила, что бы я был более серьёзным, ведь младшие берут пример с меня. Но я не менялся. Хотя от отца я научился работать по дому. Пётр меня на четыре года старше. Ему было двадцать. Когда я исчез. он помогал отцу зарабатывать деньки. Когда началось восстание в Петрограде, мать, я и младшие уехали к тётке в деревню. Это был семнадцатый год. Мне было тринадцать. Если честно, то я всегда плохо сходился с людьми. Друзей у меня было много, но настоящий друг только один. Ты его знаешь. Его зовут Тимур.
- Тим?- не поверила я.
- да. Он самый. Он приехал к нам на лето в двадцатом году. Вот мы с ним и попали на Авалон. Но он застрял здесь. А меня вытащил Волк. Так их стало у меня двое друзей: Волк и Тимур. Теперь ещё вот ты. И я не хочу уезжать с Авалона, так как боюсь, что потеряю тебя.
Я молчала. Точнее переваривала информацию. 1920-й год. Эта цифра крутилась у меня в голове. Она не укладывалась.
- Что решаешь, как ко мне, старику, относится?- отчаянно смеясь, спросил он.
- Миш, а если ты попадёшь в моё время, в 2014 год, то, что будешь?
- Попробую научиться. Детдом, привет. Ты поможешь?- подумав, задал вопрос парень.
- Конечно. И ты не старик.
- А кто?
- Мужчина, в самом расцвете сил,- вспомнился мне незабвенный Карлсон.
- Ещё мальчик.
Это замечание меня слегка удивило. Не верилось, что у него ещё никого… не было.
- Ну, и мне где-то 110 лет,- быстренько сосчитал  он.- Только представь. Познакомишься ты с мальчиком. Он тебя приведёт с семьёй знакомиться. А там я! Ой, думаю, не объяснишь ты им мой истерический смех.
- А мне и объяснять ничего не надо будет. Старческий маразм,- засмеялась я.
Мы так и сидели, взявшись за руки и молча, пока за нами не пришли. Это было уже ближе к вечеру.

Стража вывела нас на дворцовую площадь. Притом с нами не обращались, как с преступниками. Скорее уж, как с героями. Ведь спектакль продолжался.
На площади и на соседних улицах к тому времени собрались фейри всевозможных мастей. Они приветствовали нас криками и аплодисментами.
- Что-нибудь понимаешь?- спросила я Мишу, озираясь по сторонам.
- только то, что нас щас крупно подставят. Только как, я понять не могу.
На крыльце дворца стоял сам король Анум с супругой. Охраны видно не было, но все понимали, что малейшее движение в их сторону будет жёстко пресечено.
Одним движением глашатай заткнул толпу. Тишина наступила полнейшая. Только звук дыхания сотен фей остался. Глашатай развернул свой свиток и начал читать:
« Милость короля Анума и короля Титании не знает границ. Она была такова сотни лет назад и осталась таковой до сих пор, и останется на века. Король и королева – это оплот и сила Авалона. Их подданные фундамент и мощь. Таков наш порядок и никто не смеет его нарушать. Счастье – залог стабильности. Стабильность – залог порядка. К этому должен стремиться каждый.
Так сказал Артур Пендрагорн – верный друг и союзник Авалона. Он создал великое государство. Он создал в союзе с Королём Анумом союз. Но из-за лжи и предательства славный Артур покоится ныне здесь. У его склепа несут стражу самые верные из вас. Но дух Великого Воина не спокоен. Он ищёт упокоения, дабы воссоединиться на небесах со своей любимой Геневерой. Долго многие решали загадку, что же ему нужно? Мы знаем ответ. Артур - рыцарь. Но где же его меч?»
Повисла пауза, а я поняла, что нам скажут сделать. Ой, как нас подставили тогда!
А герольд продолжил: « Великий и невероятный меч Эскалибур находится у владычицы озера. У этой феи-мятежницы. Многие наши братья отправлялись к ней. И не многие вернулись. Ведь она смогла спрятаться на Земле.
Но рано отчаиваться. У нас снова есть герои. Эти двое молодых людей: Михаэль и Пуалин. Теперь им предстоит отправиться на Землю и вернуть меч Артура – Эскалибур -  в течении трёх дней. В случае удачи, их ждёт почёт и уважение. Наш милостивый король обещает выполнить любые их два желания. По одному на человека. Иначе их ждёт казнь.»
Он закончил свою речь и повернулся к крыльцу. С него, с царственной грацией и величаем, спустилась, словно паря, королева Титания. Она подошла к нам.
- вы отправитесь в Англию в октябрь 2013 года,- сказала она,- найдите Эскалибур.
Потом она начала колдовать. Мир вокруг начал меняться. Краем уха я услышала крики из толпы, и к нам с Мишей прыгнула серая тень.

Я моргнула и не поняла, где нахожусь. Вокруг были глыбы невероятных размеров: стоящие, лежащие. Кто и как их так разместили неизвестно.
« Англия. Камни»,- думала я и не верила.
- Стоунхендж. Реально? – воскликнула я в небеса.
- Значит вот какой он, выход с Авалона,- сказал за моей спиной Миша.- А я себе круги представлял на поле.
«Может, я сплю?»- подумала я, оборачиваясь.
Миша стоял в современной одежде: джинсы, футболка, кроссовки, кожаная куртка. Рядом с ним сидел Волк на поводке с ошейником, который он, словно щенок, пытался снять. Я осмотрела себя.
Моя одежда. Та, что была на мне на биостанции и в парке. Только вместо шорт – джинсы.
- Что за нафиг, я не в курсе,- ответил на моё выражение лица парень,- но это не сон. Может в сумках есть какие-никакие ответы?
- В каких сумках?- не поняла я. Но тут же о что-то запнулась.
За мной, у ног, лежала пара рюкзаков. Содержимое скудное: паспорта на наши имена, деньги, смена одежды. В Мишином кошельке ещё была кредитная карта и пинкод к ней. Он осмотрел её критично и отдал мне. Я гордо вручила ему в ответ карту. На ней было отмечено несколько точек: Лондон, Стоунхендж и Глазбери холл.
- Знаешь в чём ирония?- спросила я, глядя на карту.
- Ну?
- В том, что Глазбери холл ещё называют холм святого Михаила.
- Другая ирония в том, что до дороги нам пилить и пилить.
Мы и пилили. Шли около двух часов. Было утро, ещё только-только зачинался рассвет. Птички пели. Мир очаровывал. Так вот, не спеша, мы добрались до автобусной остановки.
Вот тут начались настоящие приключения двух идиотов с собакой. Нас не пускали в автобус потому, что Волк без намордника. Пришлось к следующему общественному перевозчику завязать ему морду шнурком от запасных кроссовок. Так нас пустили, но Миша держал его на коротком поводке, и нам пришлось трижды извиниться перед пушистым другом. Но на этом день не закончился.
Городок, куда нас привезли, был маленький. И гостинец для проживания с животными здесь не предусматривалось.
Миша долго спорил с менеджером, доказывая ему, что «наша собака эталон послушания и чистоплотности». Пока он спорил , я не могла понять, что мне так во всём этом так жутко не нравится.
- И что делать?- спросил он, когда мы сидели на лавочке в каком-то жилом квартиле.
- Понятия не имею,- вздохнула я.
Мимо с тяжёлыми сумками прошла бабушка. Мы устало проводили её взглядами, и тут, как по волшебству, у неё порвались сумки. Продукты посыпались на тротуар. Мы не заставили себя долго ждать, кинувшись на помощь. Бабка охала и благодарила нас. И тут я поняла, что не так. Она говорила по-английски, но мой мозг воспринимал это как русскую речь. Так хорошо речь британского острова я не знала. Чудеса! Наверное это Титания сделала.
Миссис Хоуп была вдовой. Дети жили в Лондоне и приезжали редко. Соседки её молодого хахаля привела, а это её племянник оказался. У миссис Дронг собака по ночам лает. Полковник Харисон что-то в лесу копает. Наверное, бункер. Это и много другой информации мы узнали, пока помогали божьему английскому одуванчику  нести домой её сумки. Она щебетала безумолку, рассказывая нам всё так, будто посвящала нас в тайны Букембегского дворца.
Я слушала её в пол уха. Миша пытался что-то вставлять, но быстро понял, что старушки везде одинаковые: что в Англии, что в России. Но, на мой взгляд, такая цена была довольно низкой за то, что нам разрешили остаться на ночь. С нас даже не взяли денег. Но мы усердно помогали ей по дому: Миша приготовил обед и ужин, а я бегала на подхвате.
- А что вы делаете в нашем городке?- спросила миссис Хоуп, когда мы сидели в гостиной после ужина.
Отвечать приходилось мне. Миша был поглощён изучением современной техники.
- Мы тут проездом. Хотим посетить знаменитые места, посвящённые королю Артуру,- объяснила я.
-Это ваш медовый месяц такой? Очень интересно. А моя дочка с мужем на Гавайи летала.
- С чего вы взяли, что у нас медовый месяц? У нас даже колец нет.
- Кольца это не проблема. И вы можете быть не женаты, но когда двое хотят быть вместе, им ничто не может помешать.
- Не в нашем случае. Мы с Мишей просто друзья.
- Вы так хорошо вместе смотрелись. Просто чудненько,- она не обращала на мои слова никакого внимания.- У вас будут потрясающие детки!
Я,  умоляюще ища поддержки, повернулась к Мише. Он сидел в кресле, заслонив лицо рукой и смеясь. Поняв, что я на него смотрю, он подмигнул.
- Что ты ей сказал?- спросила я у него шёпотом.
- Я - ничего. Она сама решила, что я твой жених. И это же самое я слушал часа два назад. Так что для миссис Хоуп мы студенты, поженились неделю назад, колец не носим, и у нас необычный медовый месяц. Наслаждайся!
Мне оставалось только последовать его совету и не пытаться в чём-то переубедить пожилую женщину.
Нас отправили спать в одиннадцатом часу. Но как только я вошла в выделенную нам комнату, я поняла, что Миша крупно попал, и мстить я ему буду долго и мучительно. Меня не смущал тот момент, что комната была одна. Но то, что кровать одна,- это было возмутительно. Кровать была, слава Богу, двуспальная. Хотя одеяло лежало одно на двоих. Рядом на тумбочке ждал будильник. Ещё на тумбочке стояли прикроватные лампы. У противоположной стены  стоял шкаф, рядом трюмо. Неплохая комнатка. Но кровать!
Комичная ситуация! Но раз мы женатая пара,- сказал Миша, гладя на эту картинку из-за моего плеча.
- Тебе это очень нравится?- поинтересовалась я.
- Даже не представляешь как! Ты только подумай: это моя первая ночь в одной комнате с девушкой! А мне только шестнадцать лет. Растлительница!- наиграно, очень наиграно, сказал Мишка.
- Полина, Миша, вот вам полотенца,- сказала от двери домовладелица.
Миша по-армейски развернулся и принял два махровых полотенца.
« Ванна. Вода. Душ»,- эти слова отдавались трепетом в моём сердце.
Увидев мой мечтательный взгляд, Миша чисто по-джентельменски, уступил мне пальму первенства.
Это была ванная. Настоящая ванная. Горячая и холодная вода, шампуни, гели для душа. Зеркало.
Я кинула на раковину полотенце и стояла, тупо наслаждаясь видом, когда за спиной кто-то засмеялся.
- Тебе спинку потереть?- спросила белобрысая заноза.
- Ой, обойдусь,- я попыталась вытолкнуть его за дверь, но не тут-то было. Он с кошачью грацией проскользнул к ванне и сел на её бортик.
- У тебя такой неописуемый детский восторг в глазах. От чего?
- Цивилизация. Я уже и не надеялась снова попасть в нормальный душ. Как вспомню лес наш. Бры,- я помотала головой.
- И тебя тут нравится? – спросил он.
- А тебе будто нет?
- Сейчас не обо мне речь,- потупил он сначала взгляд, а потом поднял глаза.- Ну? Так?
- Я к этому привыкла. Мне трудно представить свою жизнь без этого.
- Но ты же жила три или четыре месяца, как дикарка.
- Это нон стоп моей жизни. Но это самый полезный и необычный опыт моей жизни.
- А вот…
- Стоп. Михаил Филаретович Первый, я с тобой всё обсужу, но после принятия водных процедур.  Брысь! Дай вымыться!
Он улыбнулся и выскользнул за дверь. На моё большое удивление дверь здесь не закрывалась. Я плюнула на это мысленно и начала раздеваться.

Как хорошо было почувствовать тёплую воду. Я вымыла волосы, оттёрла всю усталость.  Выходить совсем не хотелось. И лучше бы я не выходила.
« Хороший мальчик»,- решила я,- «Тебе маленький пушистый зверёк».
На стиральной машине меня ждала сложенная пижама, и записка на ней: « Нашёл в твоём рюкзаке. Но лучше не одевай. Я тебе говорил, что тебе без одежды лучше?»
Значит он заходил.
Я старалась одеваться медленно, чтобы смущение и гнев прошли. Скорее уж больше было первого. Я давно поняла, что злиться на него бесполезно. Особенно за такие вещи. Злиться надо на себя, потому что я не заметила, как он вошёл. Да и на что? Он  же не приставал, а даже наоборот, позаботился. За такое Мишу награждать надо. Не задумываясь, я сунула, записку в карман джинсов и, собрав вещи, пошла к нам в комнату. Меня ждали.
Миша, развалившись на кровати, закинув руки за голову, ждал моего появления и, как только я вошла, заигрывающе похлопал по кровати рядом с собой. Я подняла бровки домиком.
- Наследников будем делать,- пояснил он.
Я запнулась о свою же ногу.
- Что?- только и смогла сказать я.
- Наша хозяйка минут пять назад ушла. А вещала она мне про то, что детки у нас будут просто загляденье и их будет много,- и он просто покатился со смехом.- Мне так мозг даже мать на эту тему не выносила.
- Иди в душ,- перевела я тему, и кинула ему полотенце.
- Ладно,- он его поймал, и, проходя мимо меня, ущипнул,- вот не слушаешь ты меня. А без одежды тебя лучше.
- На пошлости не реагирую,- парировала я.
- Виду, как ты не реагируешь. Вон вся краской залилась,- и он скрылся за дверью раньше, чем я успела в него кинуть чем-нибудь.
Надо сказать, что управился он гораздо быстрее меня. Всего минут за двадцать – двадцать пять, и предо мной стоял всё тот же Миша, только с мокрой головой. Я уже легла в кровать, когда он вошёл весь разрумянившийся, то первое, что я ему сказала было: « Завтра с утра идём стричься».
- Зачем?- не понял он.
- У тебя волосы все разного размеры. Да и я верну себе своё каре.
Он только пожал плечами. Тут в дверь кто-то заскрёбся. Мы переглянулись и поняли, что о Волке мы и забыли  совсем. Пришлось пустить. Он зашёл и, ни слова не говоря, рухнул спать у кровати.
Миша закрыл за ним дверь и полез в рюкзак. Достав оттуда белую футболку с рисунком гор, он начал переодеваться.
Вот тут я и поняла масштаб надвигающейся бури. Мне предстояло провести с этим психом в одной постели ночь. Ту движение влево, движение вправо, и я дала ему повод для подколов ещё на месяц вперед.
Но тело у Мишки закачаешься: тройное, подтянутое, накаченное. Мелкие шрамы не портили его, а наоборот добавляли шарма, мужества. Он был настоящим, реальным, живым.
Пока он переодевался, я всё же отвернулась в другую сторону, к двери, и попыталась уснуть. Фиг два!
 Мне в спину постучали.
- Чего надо? Никого нет дома,- пробубнила я.
- Ща как войду и найду,- отозвался он.
Фраза, конечно, двусмысленная, но спать так и так не хотелось.
- Ладно. Чего тебе?- повернулась я.
И оказалась нос к носу с ним. Пришлось отодвинуться.
- Я спросить хотел. Вот Титания говорила, что ты боишься обмана. Почему? Многие девочки, которых я знал, свято верили, что парень их любит. Тебя что, обманывали на этой почве?
Отвечать не хотелось. Уж очень это была старая рана, и ворошить прошлое как-то не хотелось. Но я ему честно рассказала. Всё. Всю ту историю. Я до сих пор помню дату, когда я начала не воспринимать всерьёз все фразы на тему «ты мне нравишься» или «давай встречаться» - 16 мая.
Он выслушал. Но чем дальше я рассказывала, тем больше он мрачнел. Под конец, он перевернулся на спину и смотрел в одну точку в потолке.
- Я лично попрошу Анума вернуть меня в твоё время,- сказал он, когда я закончила,- найду его и дам в морду.
- Это было два года назад,- запротестовала я слабо.
- Всё равно. Отец нас всегда учил, что с любовью не  шутят. Если тебя девочка не нравиться, то относись к ней ровно, по-дружески. А если ты ей нравишься, то тем более нельзя издеваться над её чувствами. У нас был один такой шутник. Наши ему быстро по ушам надавали.
- Спасибо,- я уткнулась носом ему в плечо.
Парень замер, не зная, что делать, но потом неумело приобнял меня, и мы замолчали. Он был первый, кто услышал меня в этой истории. Услышал и разделил горе. Понял.

Наутро я проснулась с совершенно затекшей рукой. Я открыла глаза и увидела лицо спящего Миши. Я спала на его плече. Парень же приобнял меня за талию и мирно видел тридцать третий сон. Несколько прядей светлых волос упали на сомкнутые веки, а улыбка была очень доброй.
Я вывернулась из рук блондина и быстренько смоталась умываться, захватив предварительно вещи и зубную щётку с расческой.
Когда я вернулась, Миши уже не было, как в прочем и наших рюкзаков.  Я заправила постель и спустилась вниз.
Миссис Хоуп хлопотала у плиты, Миша изучал карту за чашкой чая. Когда я села рядом, он, даже не взглянув на меня, ткнул пальцем в неё.
Возле города, где мы жили, был написан номер автобуса и время отправки. У нас оставался ровно час.
- Миссис Хоуп, не подскажите, где отходят автобусы до Корнуолла?- спросила я.
- А зачем это вам?
- Мы туда на экскурсию поедем.
- Да зачем? Оставайтесь,- и миссис Хоуп как-то напряженно пошла к двери в кухню.- У меня давно не было гостей. Дети ко мне совсем не приезжают. Я одна.
Её глаза загорелись невероятным безумием. Она захлопнула дверь и закрыла её на ключ.
- Оставайтесь,- ещё раз повторила она.
Я вопросительно посмотрела на Мишу: «Что делать?».
- Ладно. Уговорили,- согласился он, и встал из-за стола.
- Правда, вы останетесь?- спросила старушка как-то жалостливо.
- Да. Можно я только схожу и постригусь. А потом сразу вернусь. Полина останется с Вами. Да?- и он так выразительно на меня посмотрел, что я только кивнула.
У входной двери он обнял меня и положил что-то быстро в карман. Миссис Хоуп закрыла дверь и отвела меня на кухню. Я села и сунула руку в карман. Там была салфетка. Я её развернула и прочитала трудноразличимые буквы: « Разбери сумки. Сложи все в одну. Только необходимое. Вылезай из окна. Жду».
«Гений»,- сказала я просебя.
Я отпросилась в туалет и в коридоре прихватила два рюкзака.
В ванне выкинула из них всё. Сразу отложила кошельки и паспорта. Потом туда же отправилась карта и какой-то мешок. Шестое чувство мне говорило, что оно будет полезным. Потом взяла сменную обувь и пару джин нам на смену. Но я долго решала, что может ещё что-то взять, и в закрытую дверь постучали. Сердце забилось диким орлом в клетке.
- Полиночка, завтрак готов!- прокричала миссис Хоуп.
- Сейчас,- слабо ответила я.
- Выходи,- говорила она, а я уже открывала окно.
Рама предательски скрипнула и звякнула.
- Что там за шум? Я открываю.
Вот на этих словах я и выпрыгнула. Приземлилась довольно удачно: ничего не сломала и не вывихнула. Из-за угла сначала выбежал Волк, а потом и главный обманщик дня.
- Ну, ты гений!- сообщила я ему.
- Некогда разглагольствовать. Валим. Старушка в полицию уже наверняка звонит,- порывисто бросил он, забрал у меня рюкзак, и мы побежали.
У старой церкви я затормозила. Внимание привлекли несколько свежих могил. Я подошла, не обращая внимания на протесты Миши. Вот словно что-то вело меня к ним. И не зря. А может зря?
Мистер Рассел Хоуп. Миссис Джоана Хоуп Митчел. Мистер Самюэль Митчел. Кэтрин Алиса Митчел.  Мистер Патрик Хоуп.
Дата смерти одна и та же.
Миша дернул меня за куртку, утаскивая дальше по улице.

Даже сидя в автобусе, на пути в Корнуолл, я не могла забыть об именах на могилах, о миссис Хоуп.
- О чем пригорюнилась? Всё пока удачно складывается,- толкнул меня Миша.
- Миссис Хоуп жалко,- честно ответила я.
- Эта маньячка нас пленить хотела. А тебе её жалко?
- На тех могилах её муж, дочь с мужем, внучка, и сын были. У неё никого не осталось. Ей помощь нужна была. А мы?
- Нам тоже помощь нужна. Нас убьют, если к вечеру следующего дня мы не найдём этот треклятый меч. Извини, но на миротворческий лад я не настроен. Я хочу спасти нас с тобой. Вот выберемся с Авалона и будем помогать всем и вся. Я лично запишусь в красный крест, если попросишь.
Я не стала отвечать на это. Настроения совсем никакого не было. Перед глазами вновь и вновь всплывали картины этого утра. Надо же было так нарваться!
Мы прибыли в Гластонбери. Это были старые руины замка. Практически ничего не сохранилось.
- Наверное, когда-то здесь было даже очень красиво,- сказал Миша, осматривая лестницу.
- Да, - только и сказала я.
До сего момента я была уверена, что мы найдём этот меч и беспокоиться нет особой причины. Но вот когда мы оказались на месте  и здесь нет ничего, я сильно засомневалась в успехе нашего предприятия.
Моё внимание привлёк далекий зеленый холм с одной башней наверху.
Это и был Гластонбери тор – вход на Авалон. Но как он функционирует, никто не знает тоже. Волк что-то заскрёб у моих ног. Я сидела на каменной плите и меланхолично осматривалась по сторонам. Подобрав ноги под себя, я всмотрелась в его работу и поманила Мишу.
Сначала из-под лап зверя шла только земля, но потом показалась каменная плита. Точнее это был круглый люк. Круглый каменный люк с какой-то резьбой.
Миша сообразил, что Волк что-то нашёл и начал ему усердно помогать. Я им не мешала. Когда они закончили, перед нами лежал проход непонятно куда. Под двойным усилием крышка поддалась и съехала с места. Мы её поддели и открыли проход. Оттуда тянуло сыростью и прохладой. Но на удивление не было запаха плесени, так часто описываемый в книжках.
- Должно быть это колодец,- предположила я.
Миша ничего не ответил, а просто собрался туда прыгать. Но я его остановила.
- Ты чего?- не понял он.
- А если там глубоко? Если ты погибнешь? Или ноги переломаешь?
- Не все ли равно где умирать? Здесь, попытавшись узнать тайну, или на Авалоне,- но ему не дали быть первооткрывателем. Волк прыгнул туда первым.
- Вот видишь. Волк чует, что нам надо туда. Он нас ещё ни разу не подводил.
- Тогда я с вами.
- Может, здесь лучше останешься? – с сомнением спросил парень.
Я помотала головой. Миша пожал плечами и, отдав мне рюкзак, спрыгнул вниз. Когда я услышала его одобрительный крик, то кинула сначала багаж, а затем прыгнула вниз. На моё большое удивление поймал он меня, а не рюкзак.
- Спасибо,- сказала я, вставая на ноги в прохладную воду.
- Да на здоровье.
- Куда теперь?
- Волк!- позвал юноша.
В темноте мелькнуло два горящих глаза. Волк зарычал и пошёл к нам. Мишка присел на корточки и, заглядывая в желтые глаза, сказал: «Ну, веди, брат!». И волк повёл нас туда, где было холоднее. Пальцы на ногах уже закоченели, а мы всё шли и шли. Надо было сапоги непромокаемые заказать, да поздно было уже.
- Как ты думаешь, что там?- спросила я у Миши.
- Понятия не имею, но судя по нашему мохнатому другу, что-то важное и нужное.
Мы особо не разговаривали больше. Только Миша запел какую-то народную песню себе под нос, но я точно не поняла какую. Но я все же нарушила тишину, когда совсем замерзла.
- Миш, а тебе сумку тяжело нести?- я чуть не назвала его Геной. Ну, хоть не крокодилом. Знаю я эту кисейную недотрогу, обидится ещё.
- Нет. А что?- вечно забываю, что не успел Мишка посмотреть знаменитые советские мультики.
- А давай я возьму рюкзак, а ты возьмёшь меня,- продолжила я, не в силах остановится.
- Ты это серьёзно?- он остановился, развернулся, схватив меня за плечи.
- Шучу,- меня ещё больше затрясло от холода: руки у парня то были тёплыми, даже горячими.
- Замерзла?- догадался он.
Я жалостливо кивнула. И что? Что он сделает? А ведь сделал! Как крокодил Гена учил.
Нет, ну, правда. Он стянул со спины рюкзак, снял куртку, укутал меня в неё и…
- Без фанатизма!- но он меня не услышал.
Он взял мне на руки! Как принцессу какую-то. Прям принц из сказки, а я не стандартная принцесса. Моя конституционная монархия такого финта ушами не выдержит.
Ну, вы знаете эту женскую форму монархии: царь вроде есть, но реальной власти не имеет, и всем заправляют тараканы. Только вот они у меня не буйные, а даже очень домашние тараканчики. Нам с ними хорошо. Для будущего писателя в самый раз.
А время шло медленно, хоть и приятно. В сильных руках было тепло, удобно, и ему, как видно, это было не в тягость. Неужели в радость?
- Тебе не тяжело?- спросила я все-таки, когда совесть совсем заела.
Я вечно считала, что вес у меня, как у мамонта. Да и на руки меня до Миши меня брали всего раз, да и то на спор. Причем спорила я и поднимавший меня Серёжка. Но было это классе так в шестом. Сами понимаете…
- Сиди уж, дитя. Своя ноша не тянет. Но если обхватишь за шею, будет удобнее.
- Чувствую себя, как эксплуататор,- за шею я его обняла, и сразу прочувствовала мышцы на шее,- прям кадр из серии: «Принцесса в беде». Хоть не « в поиске».
- Прибью,- пробубнил он, думая, что я не слышу.
Я и сделала вид, что не услышала.
Как я уже говорила: время шло медленно. Это в основном из-за отсутствия сета или хотя бы малейших его признаков. Теперь нас окружили звуки: шаги, дыхание, течение воды. На секунду я почувствовала приступ паники. Мы уже были в такой ситуации. Ничего не напоминает? Только вода не прибывает. А так все очень схоже с коридором у русалок.
Внезапно в конце тоннеля забрезжил свет. Он был настолько ярким, что я с непривычки зажмурилась и потерла глаза. Вот только свет был странный какой-то: мертвый что ли.
Метров за пять до арки, ведущей в огромный зал, я попросила опустить меня. Парень посмотрел на меня с каким-то удивлением, но поставил на землю и начал разминать руки. Я же совсем стала храброй (или наглой), суть не в этом, а в том. Что я в благодарность взяла и поцеловала его в щеку. Как я под землю не провалилась? Как он в статую от удивления не превратился? Вопросы без ответа.
Мы все-таки вышли на берег озера. Большого и абсолютно прозрачного. Почему-то вспомнился «Хоббит»: в подземелье у Горлума.
Вода здесь вдобавок не колыхалась. Звуки тоже исчезли.
- И молит: «Златым не касайся струнам,
Невесту младую назад я отдам.
Хотели казачку назвать мы сестрой
За карие очи, за локон златой»,- допел Миша.
На миг повисла гробовая тишина, а потом за нашими спинами раздался голос: « А спой ещё!».
Мы многое видали напару, и, по-сути, пугаться уже не можем, а тут что-то замерли оба, не решаясь обернуться.
С перепуга мы в один голос затянули: « Издалека долго течет река-Волга…»
- Браво! Браво!- захлопала девушка за нашими спинами, когда мы закончили.
То, что это была именно девушка, чувствовалось по голосу и тону разговора.
 - А ещё что-нибудь споете?
Мы наткнулись ( как обычно) одновременна на взгляд Волка, который нам говорил: « Вы друг друга стоите».
- Некогда нам,- вспомнил моментально свою натуру Миша.
- А вы куда-то торопитесь?- спросила девушка.
- Да. Нам  надо найти Экскалибур.
- Экскалибур? А зачем?
- Для того, чтобы нас отпустили с Авалона, иначе нас убьют фейри,- подробно и лаконично объяснила я.
- Тогда считайте, что уже нашли,- сказал голос.

Теперь казалось, что он разносится отовсюду, эхом отражаясь от стен, потолка и водной глади. Тогда вот девушка по-театральному вышла из воды. Её белокурые локоны спадали на плечи, синие глаза в обрамлении густых ресниц взирали на нас с величие, но не надменностью. Белое платье покрывало статную фигуру, наливные груди и полные бёдра. На поясе в поясном кольце у неё висел меч в ножнах.
Но мы с Мишей в едином порыве, синхронно сплюнули через левое плечо сначала. Уж очень нам надоели феи, а с водой у нас тоже в последние время не очень хорошие отношения. Я уверена, мы бы расцеловали любое привидение, если бы оно нам встретилось.
- Вы Владычица озера?- догадалась я.
- умненькая девочка,- улыбнулась фея во все тридцать два зуба.
- А это и есть тот самый меч?- с сомнением спросил Миша, глядя не то на меч, не то на бёдра.
И что-то ведь защипала в душе у меня.
- Да,- просто ответила фея.
- Тогда может, отдадите нам его, и разойдемся по добру, по здорову?- спросил снова Миша.
- Отдам, но..
- Надо отгадать три загадки?- в надежде спросила я. «Хоббит» все-таки не выходил из головы.
- Нет,- засмеялась блондинка,- кто-то из вас останется здесь со мной. Видите вон тех? ( Она махнула рукой в сторону груды выбеленных костей) Они не захотели оставаться и оставлять меч здесь. Так что решайте.
- Зачем мы вам?- не поняла я.
- Понимаете ли. Экскалибур - меч легенда. У таких вещей есть собственная энергия. Такие артефакты создаются веками. Посыл начинает великий человек. С очень большим внутренним миром, с очень тонкой материей. Артур был таким человеком. После его смерти образ короля с мечом наполнился энергией людей. А раз Пендрагорн мертв, то всю энергию получил меч. Да он и сейчас ей получает. Пока люди помнят, рассказывают, читают книги, снимают фильмы об Артуре и его рыцарях – Меч будет вечным источником огромной энергии. Я не могу отдать такую жизненную силу Авалону. Просто так не могу. Мне тоже нужно чем-то жить. Кто-то из вас должен стать равным мечу.
Мы замолчали. Оставить одного, что бы получить эту железяку, казалось нам обоим тогда чудовищным. Да и сейчас мы бы думали так же. Ведь мы ещё ни разу не сталкивались с тем, что одному придется расплачиваться за всех, и выхода из этой ситуации, похоже, не было.
Когда я была под проклятьем или Миша из-за меня попал к русалкам – это совсем другое. Тогда нам не приходилось оставаться одним преднамеренно. Кто-то говорил, что друга нельзя купить или продать. Можно… Можно и то, и другое. Но купленный друг продаст Вас при первой возможности, а проданный не когда уже не купится на ваши уговоры. Сейчас же мы были поставлены перед фактом: либо здесь погибает один, а другой уходит, отдает меч и живет себе спокойно, если сможет, либо нам обоим каюк. Уж простите за такое выражение, но по-другому и не скажешь.
- Можно нам поговорить одним?- напряженно спросил Миша.
Дева Озера пожала плечами, давая своё согласие.
- Как решите, пусть тот, кто остается, войдет в воду. Он исчезнет, я вам меч отдам,- сказала она, и рассыпалась на тысячи капелек.
Миша со злости пнул первый попавшийся под ногу камешек. Он пролетел несколько метров и плюхнулся в прозрачные воды. В тот же момент из воды высунулся указующий перст и погрозил нам.
« Очень смешно!»- усмехнулась я.
- Пошла ты, ведьма водяная!- выругался сквозь зубы парень.
И на моё изумление, направился к воде.
- Куда?!- я успела схватить его за рукав, дернуть назад и встать на пути.
- Ты же слышала условия. Я туда, тебе меч,- спокойно и задорно ответил он.
- А почему это ты в герои и мученики решил записаться? Учти, твой подвиг только я, Волк и русалка эта видела. Но мне не поверят, Волк рассказать не сможет, а Дева точно к патриарху буллу не пошлёт. Да и представь себе этот храм!- выпалила я ему на одном дыхании.
Миша задумался, явно представляя себе храм в свою честь. Я вздохнула. Правильно книжки фантастики учили: загрузи человека информацией к размышлению, а пока тот думает, сам что-то да придумаешь. Но, как на зло, в голову ничего путного не шло. Пустота. Только одна четко поставленная мысль: « Я его в воду не пущу! Сама прыгну, но не дам ему умереть ради меня!».
Миша же, будто прочитав мои мысли, сказал: « Если ты не дашь мне прыгнуть, нас убьют обоих. Я не дам тебе умереть. Ты не пойдешь. Тут выживет только один. И чую я, что Титания и Анум об этом знали. Но выживешь ты!»
- Почему?- спросила я, утыкаясь ему в широкую грудь.
- Ну как же?- он обнял меня так, что между нами были лишь мои руки, упирающиеся в его живот и ребра.- Я уже старый, мои дни сочтены. Что ты хочешь 110 лет. А тебе ещё жить и жить. Вернёшься домой, к одноклассникам, семье. Назови сына в мою честь.
- Дурак!- закричала я, пытаясь ущипнуть его.
А мысль на счет короля и королевы Фейри была дельная. Они-то уж точно знали, что мы скорее умрем напару, чем оставим  кого-то одного на верную гибель. Вот так глупо и гениально: нам дали повидать Землю, но не родной дом, а потом уничтожат – морально или физически уже без разницы. Ни один из нас не сможет спокойно жить после такого.
Если только…
На мгновение мне представилась картина: я разворачиваюсь, бросаюсь в воду, исчезаю, а Мише достаётся меч и … и он его либо выкинет к чертям собачьим, любо убьет себя, либо перебьет всех на Авалоне. Положение безысходное. И именно тут уместно задать извечный русский вопрос: что делать? Чернышевский нами бы гордился за нашу с Мишей утопию жизни.
Кто виноват, товарищ Герцен? Да, пожалуй, все: Миша, Волк, и я, что попались, фейри, что обманули, Титания и Анум, что гады такие и подставили нас, Тим, что стал эльфом, Дева Озера, что эгоистка и стерва.
К нам подошел Волк. Мы тихо сели в кружок, обняв дикое свободное хищное животное.
Что делать? Уходить – убьют. И оставаться нельзя. Попробуем бежать? Но они же нас везде найдут. Настоящие враги гораздо предание настоящих друзей, первые вас всегда и везде найдут. Да и некуда нам бежать. У Мишки дома нет, а раз мы в октябре 2013, то я из прошлого дома и туда нам ломиться, точно не стоит.
Первая разумная мысль стукнулась в голову: я сняла ошейник с Волка. Он посмотрел на меня глазами, которые мне сразу не понравились: будто на что-то решался, и я ему своими действиями волю дала. Потом он как-то вывернулся из наших рук, принюхался. Мы инстинктивно повели носами следом. Потом Волк развернулся, ткнулся головой Мише в плечо, ласково заурчал. Тот, недоумевая, потрепал его по холке. Я всегда знала, что у них особые отношения. Волк относится к нему, как к своему щенку, а Миша видит в нём не то брата старшего, не то отца. Потом мой ласковый зверь подошёл ко мне и заглянул прямо в глаза.
Тогда я все поняла, но не успела его остановить.
Волк завыл, словно Акела, и прыгнул в воду, подняв брызги. Он оглянулся  в последний раз, раздался хлопок, водяной поток поднялся вокруг него, Мгновение и из того места, где стоял секунду назад наг друг, поднималась женская рука с зажатым в ней мечом в ножнах.
Вот так и закончилось наше приключение у Девы Озера. Что было дальше, догадаться не сложно: я взяла меч, Миша был просто не в состоянии это сделать, я положила его в мешок, и мы пошли обратно, не попрощавшись и не оглядываясь.
Говорить не хотелось. Мы оба шли, глядя себе под ноги. Наверное, боялись встретиться взглядами. Каждый чувствовал себя полной скотиной. Каждый думал: « что было бы, если бы я, а не он? Мог ли я? Почему не я?».
Впервые сталкиваюсь с потерей друга. Вру. Второй раз. Но с потерей такого друга – впервые.
Волк. От одного только имени на глаза наворачивались слёзы.
Ведь с первой встречи он всегда помогал, защищал. Миша как-то обмолвился, что и на тот берег, где мы окончательно познакомились, в тот день его привет именно он – Волк. Волк исчезал и появлялся, когда надо. Никто его никогда не держал. Волк- воплощенный дух вольной, дикой природы, неподвластной никому. Он никогда не демонстрировал своё превосходство. Миша считался лидером у нас. Но даже он слушался Волка, как отца. Всё то время, что я знала его, он учил развивать в себе силу, уверенность и спокойствие. Мой любимый хищник ушёл так, как жил, спасая нас, своих «щенят».  Мне кажется, все наши перепалки, ссоры, подколки он воспринимал, как игру двух детей. Только раз он вмешался в отношения его «волчат», когда дети разошлись в разные стороны.
Мы же – подонки – даже не рассматривали его, как кандидатуру на вылет из жизни. Всё решалось между Мишей и мной. Порой мы и забывали о третьем члене экипажа. Это все от того, что мы видели в нём не волка, а собаку. Но волк – не собака. И наш Волк никогда не был собакой. Его нельзя было сбрасывать со счетов.
Не помню, как мы вышли к люку. Не помню, как Миша подсадил меня, и я вылезла. Помню, Михаил задержался внизу, смотря назад, ждал, что четвероногий сгусток серой шерсти выбежит из-за поворота.  Не помню, как он, наконец, вылез. Помню, мы не хотели закапывать люк. Было ощущение, что мы Волка заживо хороним. Но мы зарыли его – этот треклятый люк, который тоже нашёл Волк.


- И что теперь?- спросила я, садясь рядом с Мишей на камень у одной из башен.
Миша пожал плечами. Я взглянула на его фигуру. Парень осунулся, повесил голову, руки положил на мешок с мечом. Я видела, как его грудь тяжело поднимается и опускается, как руки трясутся. Он плакал. И я плакала.
Слова сейчас были лишними. Я это прекрасно понимала. Я провела с Волком несколько месяцев и рыдала в том тоннеле, да и сейчас не перестала, а Миша провел с ним практически сто лет. Многие годы он был для него единственным и лучшим другом. У них были сотни приключений. И если бы ни я то, наверное , они оба сейчас бы были дома, и не попали бы во все эти передряги с русалками, стражниками и эльфами.
- Прости,- сказала я,- если бы не я, то Волк был бы жив.
- С чего ты так решила?- хрипло спросил он.
- Если бы не я, то вы бы не попали к русалкам. Я бы не несла всю эту пургу на суде, нас бы не осудили на альколор, не зацепилась бы волосами за проклятье. Тогда вы бы не пошли к этому озеру и не натолкнулись бы на патруль и Тима, вас бы не схватили, не отправили на задание. Не попал бы Волк в эту пещеру. Я, как всегда, все порчу.
- Ты не виновата,- тихо сказал парень.- Никто не виноват. А если следовать твоей логике, то если бы я не кинул тебя в воду, то ничего бы не было. И если бы я тебя не сбил деревом, то тоже ничего бы не было. Мы умеем находить приключения на одну часть тела. А Волк… Он снова спас нас. Такие уж они - волки. У них сильная эмоциональная привязанность. Поэтому они пойдут и в огонь и в… в воду, за тех, кто им дорог. Успокойся, девочка моя, тебе не идут слёзы.
Мы ещё посидели, молча. Начало смеркаться. В руинах замка стало совсем неуютно. Успокоившись  и вытерев слёзы окончательно, мы пошли прочь из этого проклятого для нас места.
Без труда мы нашли гостиницу в небольшом городке. Комнату нам выделили приличную, и с двумя раздельными кроватями. Под одной ещё стояла раскладушка. Мы положили меч под один из матрасов. Дело было вечером – делать было нечего. Из интереса включили телевизор. С ходу попали на новости. Ноя их уже знала и знала, как они закончатся. А вот Миша посмотрел их с интересом, кое-где посмеялся даже.
Ближе к восьми мы спустились в небольшой ресторанчик на первом этаже. Было довольно уютно. Нам попытались поставить свечи, но мы отказались.
- Что нас вечно за пару принимают?- с сарказмом спросил он.
- Мы просто очень колоритно вместе смотримся,- парировала я.- К тому же большинство людей руководствуются великим правилом: мальчик и девочка не могут быть друзьями.
- Почему?- спросил Миша.
-Один из них по-любому влюблён в другого,- ответила я.
- Глупость какая!- возмутился парень.- Вспомнить хоть тебя и одноклассника твоего. А ты и Тим? Или вы друзьями не были?
- Ой, не знаю, Мих,- я положила голову на руку.- Там можно ставить статус: всё сложно.
Скоро нам принесли ужин. Мы с жадностью, но культурно, накинулись на еду. Сказался стресс, измотаность за день.  Точно могу занести этот день в чёрный список.
Заплатив по счёту, и не придумав ничего интереснее, мы пошли гулять по городу. Зашли в старый район, погуляли по магазинам. С Мишиной доброй воли я купила себе всяких сладостей в одной кондитерской. Как оказалось, Миша не такой фанат конфет, но мармелад ему понравился.
Один раз мы, правда, оба чуть не поперхнулись этими же мармеладками, когда навстречу нам прошла парочка, выгуливающая волкособа. Они прошли мило, а сердце предательски заныло.
Правда нас от них отвлекла другая парочка. Скажем так, это были джентльмен в смокинге, цилиндре и его дама в платье образца 1890 года. Мы с Мишей немного припухли. Тут мимо нас прошла парочка, словно из века так восемнадцатый. Наряды сами представьте.
Я потёрла глаза.
- Похоже, я схожу с ума,- призналась я.
- С ума поодиночке сходят,- сказал парень.
Мы пошли туда, откуда они шли. С каждой улицей поток таких разнаряженых людей всё увеличивался. Они всё шли, кто с нами по дороге, кто против.
У них тут, как оказалось, что-то типа костюмированного вечера было. На площадке, на окраине, возле леса толпился народ, звучала музыка, горели фонарика, свечи. Люди пели, пили, разговаривали. Посреди площади танцевали.
- Сегодня в белом танце кружимся.
  Наверно мы с тобой подружимся…- пропела я вспомнившиеся так кстати строчки.
Мы нашли столик на краю площадки, заказали себе чаю и попытались расслабиться. Ха! Не тут-то было.
Сначала грянула умопомрачительная громкая и бойкая мелодия. И все закружились в соответствующем танце. Потом объявили белый танец, и Мишу облепила пятёрка малолетних пионерок в платьях времен Виктории. Он быстро открестился от них, сославшись на уже любимою мною легенду, что мы с ним два верных друг другу и счастливых голубя. Девочки отвалили не соло нахлебавши.
Мы говорили с Мишей о каких-то пустяках, типо окружающих людей, пытались угадать их костюмы: век, правителя.
Потом объявили вальс.
И где-то сдох медведь, подавившись розовой белкой.
Миша встал и пригласил меня на танец. Я, краснея, согласилась.
Никогда бы не подумала, что Миша так хорошо танцует. Он уверенно вёл, кружил, крепко держал. Вот только я не успевала за его темпом поначалу, потом приноровившись, пару раз словила завистливые взгляды от «пионерок».
- Ты где научился танцевать?- спросила я.
- Ты не поверишь. Это одна из немногих вещей, за которую я могу в ножки поклониться Авалону.
Мы танцевали и танцевали. Рядом кружились более нарядные пары. Мы в своих джинсах и футболках были из другой реальности.
- Танец – это лишний повод полапать девушку,- пришла к выводу я, когда Миша, нарушив все нормы танца, прижал меня к себе.
- Ты ли это?- мелькнуло у меня в голове тогда.
А потом я увидела небо. Чёрное, как когда глаза ладошкой закрываешь, и на нём россыпь драгоценных камней-звёзд. Они горели каждый в своём цвете, сияли и переливались. Над нами сияла полная луна: «Значит сейчас где-то начало октября числа 7-9»,- решила я.
Я не сразу поняла, что мы уже не кружимся, а стоим на траве и смотрим на небо. Я всё так же прижата к Мише, но уже спиной, и его руки теперь просто обнимали меня за плечи, а голова покоилась на моей голове.
- И что же ты там увидела?- с интригой спросил он.
- Просто красиво. Небо Земли. Что может быть роднее?
- Мне уже роднее, наверное, небо Авалона,- усмехнулся он, и напрягся.
Из-за чего? В небе пролетела только падающая звезда. Я загадала желание.
- Что случилось?- спросила я.
- Ты видела это?
- Что?
- Звезду.
- Да. Даже желание загадала,- похвасталась я, но, увидев Мишин взгляд направленный сначала на меня, потом на небо и, наконец, на лес, осеклась.- Что-то не так?
- Понимаешь ли, дорогая моя: звезды просто так не падают,- и он потянул меня в лес.
Нет, кричать я и не собиралась. Мне было крайне интересно узнать, что же такое понадобилось Мише в лесу, а главное, ночью. Где-то через двадцать минут интенсивной прогулки, я начала замерзать. Был октябрь, как ни как. Естественно я начала ныть.
- Миш, пошли обратно. Холодно,- он беспрекословно отдал мне куртку и пошёл дальше.
- Понимаешь, либо ты идёшь со мной, либо остаёшься здесь,- сказал он, не оборачиваясь.
Я вздохнула с облегчением. Миша оставался Мишей.
Я догнала его у поваленного дерева. Пародируя английских джентльменов, он подал мне руку, когда я слезала с него.
А потом мы вышли на полняку.
- И что мы хоть ищем, скажи хоть,- попросила я.
- Когда найдём, ты поймешь,- ответил он.
Из-за тополя раздались стоны.
- А вот и нашли!- с победным криком Миша выхватил фонарик и пошёл на звук.
- А раньше ты достать его не мог?!- возмутилась я.
- Не мог,-  отозвался парень.
- Миш, ты иногда такая блондинка упрямая.
- А я думал, тебя на блондинов клонит?
- А где очки?
- Куплю,- серьёзно пообещал он.- Смотри, какого зверька нам небо послало.
Я подошла.
Под тополем, загораживаясь рукой от яркого света, в нормальной одежде, щурясь, словно с просони, лежал Тим. Он же Тимур.
- Серьёзно? Нет. Серьезно?- спросила я, поднимая очи к небу.- На хр… на фига он нам?
- А я знаю?- ответил Миша, посчитав, что последний вопрос задан ему.- Я предлагаю его схарчить на обратном пути.
- Ты больной?- Тим пришёл в себя и понял, кто перед ним.- Полин, ты хоть скажи этому психу, что …
- Ах, вот про что ты говорил, что звёзды просто так не падают!- прервала я его.- Но я Тима не загадывала.
- И я не загадывал. Это нам бонус. Льгота такая своеобразная.
- Ребята, а где ваш третий? Волк этот?
Мы разом осеклись. Оба. А Тим понял, что полез не в ту степь. По лицу Миши прошлась волна эмоций: от убью до успокойся.
- А где мы?- перевёл разговор в более мирное для себя русло Тим.
- Солнечная система, Земля, Евразия, Европа, Великобритания, Англия, Гластонбери, лес,- отрапортовала я.
- Дома мы. Хоть и не в России, но уже на Земле,- перевёл в более простую форму Миша.
- Ааа. Понял,- кивнул эльф-Тим.



- Тебя зачем сюда направили?- спросил Миша, когда мы сидели у нас в комнате.
- Сказали, что я должен вас двоих найти и…
- Покарать?- попыталась пошутить я.
- Нет,- простодушно отмахнулся Тим.- Я должен всячески помочь вам в поисках меча. Посоветовали искать его на каком-то озере. Де… До… У меня на карте есть.
- Остепенись, хлопец,- чисто по-казачьи остановил его Миша.- Добыли мы эту железяку.
- Не железяку, а Великий Меч Экскалибур,- деловито поправил его Тим. А зря.
- Из-за этого МЕЧА, мой ДРУГ пожертвовал собой,- закипал Миша.- Он остался там. Он обменял эту железяку на себя. Мне прикасаться к ней противно!
Что ещё он ему говорил  не помню. В общем смысле следующее: как меня достал Авалон, феи, король с королевой, отдельно ты и как только мы попадем на этот проклятущий ( вместо множества бранных слов ) остров, я начну карьеру Джека Потрошителя и других маньяков.
Я только закрыла голову подушкой. Надо же было понарассказывать мальчику про наши ужастики. А зная характер парня, я была 100% уверена, что что-то да он отчебучит. Мало никому не покажется.
Отдать дань уважения Тиму, эльф выслушал его, не перебивая, не убегал, от праведного гнева и маму не звал.
- Я не знал. Прости,- просто сказал Тимур.
Миша посмотрел на него, нет, не с ненавистью, с жалостью, встал и вышел на балкон.
- Ребята, давайте спать,- сказал он уже от туда,- Завтра рано не вставайте. Нам ведь только вечером на холм?
- Да,- кивнул Тим.
Вот и пригодилась раскладушка. Парни легли, отвернувшись каждый к себе и вроде уснули. Мне же не спалось. Я взяла книжку, захваченную в холе, включила тусклую лампу на балконе и села в кресло.
Чтиво, надо сказать, не столь уж и интересное было. Опять про девушку, влюблённую в таинственную личность, которая нетто оборотень, нетто вампир. Но мне требовалось тишина, спокойствие и одиночество. Хотелось ни о чём не думать. Естественно мне этого не позволили. В стеклянную дверь постучали, её открыли, и в проёме показалось голова Тимура.
- Можно?
Я кивнула, закрывая книжку, убирая ноги с кресла, догадываясь, что сейчас будет разговор.
- Не спиться?
« Тупой вопрос»,- подумала я, а вслух ответила: «Как видишь?».
- Я поговорить хотел,- признался он, и сел в свободное кресло.- Как тебе Миша?
« Ну не фига себе вопросы?»- давно у меня так не начинался разговор, а точнее никогда.
- Он – страшный человек.
- Да?
- Да. Тиран-деспот, коварен, капризен, злопамятен. И самое обидное,  что сам не виноват.
- Правда?
- Правда. Не виноват! Предки виноваты.
- Ты издеваешься?
- Заметно?
- Я тебя серьёзно спрашиваю.
- А зачем? Мы четыре месяца друг с дружкой жили. Не переубивали же. Он самодур. Как царь в русских сказках. В нём иногда просыпается тётя родная, которая дура неисправимая. Но когда заботится – это совсем другой человек.
- И?
- Что «и»?- не понимала я.
- Что он о тебе думает?
- А я откуда знаю? У него спроси,- как его хотелось послать с его вопросами-допросами.
- Он тебе нравится?
- Не твоё дело. Всё. Я спать,- закончила я разговор.
Подходя к стеклянной двери, я заметила движение в комнате.
« Значит подслушивал. И завтра второй раунд, но уже не от Тима»,- поняла я.


Наутро я встала первой. Парни ещё спали. Миша спал на животе, убрав руки под подушку. Он повернулся во сне к окну, и лучик солнца, пробившийся сквозь занавески, прыгал с его глаз на волосы.
Тимур же спал на боку, слегка подогнув колени. Его одеяло сползло на пол.
Вернувшись из ванной уже одетой и умытой, я села на свою кровать и задумалась. Ведь сидеть в комнате не было никакого интереса. И я решила погулять. Но предварительно написав ребяткам записку о встрече на обед в два.
Был только одиннадцать часов, когда я вошла из гостиницы. Я пошла по тем улицам, что мы с Мишей ходили вчера. Городок снова жил своей обычной жизнью: уже не было того очарования старины, не было дуновения прошлого.
Что-то, какая-та неведомая сила заставила меня остановиться. Я повернула голову в бок, и на другой стороне улицы увидела его. То, чего мне так отчаянно не хватало.
Церковь. Такая старая и не очень большая с деревянными открытыми дверями с окошками-витражами, со статуями святых.
Даже когда я зашла, я чувствовала это. То ощущение, что было на улице: пустота, отрешённость, потерю. Но перед престолом Всевышнего, увидев лик Спасителя, Девы Марии, апостолов, всё ушло, отступило.
« Все мы дети Божьи. Храм – дом господа. Храм – дом детям Божьим»,- подумала я и села на лавочку.
Играл орган. Горели свечи. Мерцали в их пламени статуи. Впереди маячили прихожане.
Я закрыла глаза, расслабилась и, вторя шёпоту людей и речи священников, читала просебя молитву, которую знала:
«О;тче наш, И;же еси; на небесе;х!
Да святи;тся имя Твое;,
да прии;дет Ца;рствие Твое;,
да бу;дет во;ля Твоя,
я;ко на небеси; и на земли;.
Хлеб наш насу;щный даждь нам днесь;
и оста;ви нам до;лги наша,
я;ко и мы оставля;ем должнико;м нашим;
и не введи; нас в напа;сть,
но изба;ви нас от лука;ваго:
я;ко тво; ;сть ц;р­ст­вiе и си;ла и сл;ва во в;;ки. Ами;нь».
И  стало легче. Я вздохнула полной грудью, словно все грехи простили. Словно прощение было послано, словно благословили меня.
Скамья рядом прогнулась и скрипнула.
- И как тебе тут?- спросили меня.
- Хорошо. Спокойно. Вот только в православном лучше.
- Наверное. Я там уже столько лет не был.
- Вот вернёмся, и я тебя самолично свожу. В Храм Христа Спасителя или Питерские, можно ещё по Золотому кольцу проехать.
- Звучит заманчиво. Знаешь, я хотел с тобой поговорить о желаниях, которые нам нужно будет загадать. У меня есть одна идея.
И его мысль была действительно дельной. С некоторыми поправкам, но мы её утвердили.
- Надо только будет точно узнать: по силам ли им это?- под конец заключил Миша.
- Ну, за спрос денег не берут,- кивнула я.
Но тут и у меня появилась одна мысль. Правильно - хорошая мысля приходит опосля.
- Мишка, Мишка, я ща такую идею тебя скажу. Один вопрос: у тебя деньги с собой?

Тимура мы встретили на условленном месте, на обеде. Он ждал нас в холе гостиницы и, завидев наш тандем с пакетом в руках, помахал рукой.
- Что это?- спросил он, вопросительно переводя взгляд с пакета на нас.
- Обереги… Сувениры,- ответили мы в один голос.
Больше Тим к этому вопросу не возвращался, но понял, что что-то будет нехорошее, ибо мы успели за это 4 месяца спеться не хуже соловьёв. Хотя ещё бы он не догадался. Лицо что у меня, что у Миши выражало максимум радости жизни и мести. А уж искорок хулиганских, даже подлых, можно было ведром черпать.
До вечера мы занимались непонятно чем. Точнее мы укладывали вещи: прятали наши «обереги-сувениры» в рюкзак, достали меч, осмотрели его.
Брать эту железяку в руки нам обоим не хотелось. Но Тиму Мишка не доверил столь ценный предмет. Поэтому, переборов себя, он взял его, протёр.
- Расплавить бы тебя. Столько крови на тебе,- сказал он, и мы принялись над ним колдовать.
В четыре часа мы  выехали из городка на автобусе в сторону Гластонбери тора. Ехали не долго. С нас даже денег не взяли: чего там – пятьсот метров. Но мы оставили номинальные пять фунтов.
На холме толкалось множество туристов: кто был у подножья, кто на вершине, кто на тропинке. Многие уже шли вниз. Очередной день заканчивался. Солнце начинало садиться.
- По легенде – это и есть Авалон,- сказала я между делом.
- Вот нам и надо на него попасть,- ухмыльнулся Миша, и первые зашагал к Гластонбери Тору.
К пологому холму вела дорожка. К вершине пролегала такая же. Узкие ступеньки, по которым мог пройти только один человек, мы просто проигнорировали, идя наверх по осенней траве. В одном месте, правда, мы всё же прошли по лестнице. Там холм был очень уж крутым.
Люди, видя нашего предводителя, расступались от его решимости. Мы же с Тимом шли за ним, извиняясь направо и налево.
И вот она – старая башня. Вход в царство фей и эльфов.
- И что дальше?- спросила я, глядя на Мишу.
Миша изогнул бровь на Тима. Тот сделал лицо из серии «всему вас учить надо» и, взглянув на солнце, пошёл к башне.
Небо уже касалось горизонта, когда Тимур прошёл через арку и пропал.
- Готова?- спросил Миша.
- Как пионер.
- Это как?
- Всегда готова,- и я сделала руку в пионерском жесте.
Он взял меня за руку, и мы пошли к арке. Уже на её середине, Михаил достал меч, отдал его мне и обернулся. Я обернулась тоже.
Все туристы смотрели на нас восторженными глазами. Для них мы наверное выглядели сейчас, как Артур и Геневера.
И ушли мы красиво: в закат, взявшись за руки, с легендарным мечом в руках.
Потом мир переменился.


В нос ударил аромат цветов. От зелени и других красок просто рябить начало.
Мы снова стояли в покоях королевы. Только мы были одни. Не было ни Короля с Королевой, ни Тима. Осмотревшись, мы решили пойти в дверям. Они оказались запертыми.
Лихорадочно мы проверили наличие меча. Он был на месте. Рюкзак всё ещё был за спиной у Миши.
Первое, что он сделал, это достал пару крестиков на верёвочке. Мы купили их в той церкви. Достал бутылку святой воды, смочил крестики и один отдал мне. Затем мы сделали по глотку.
Время шло, а про нас будто бы забыли. Мы так и стояли у дверей.
- А давай её спалим,- предложил Миша.- У меня и спички есть.
Я только пожала плечами. Миша с энтузиазмом принялся собирать редкие ветки, валявшиеся вокруг.
- Пожар на спичечной фабрике,- сказал Миша, доставая и чиркая спичкой.
- Жертвы будут?- спросила я, стоя за его спиной.
- Не знаю, но пока пускай горит.
Пожар зачинался слабо. Двери были явно дубовые, и пламя их не брало.
- Вы что творите? – раздался голос за нами.
Лениво мы обернулись и увидели шокированного Анума. Он вылупился на нас и рукой указывал на дверь.
- Опыт проводим,- ответила я.
- Какие ещё опыты?- он перевёл взгляд на меня, видимо полгая, что я более обладаю совестью. Но он тут ошибся. Знаете, иногда чувствуешь такую безнаказанность.
- А что вы на меня смотрите так, отец родной? На мне узоров нет, и цветы не растут,- что я говорю?
Кажется, мы добили короля фейри тогда окончательно. Он поднял глаза к небу. К нашему костерку тут же потянулись ветви, лианы , листва. Они быстро потушили костёр. А из кущи вышла Титания.
По мановению её руки цепкие вьюнки схватили нас за руки.
- Пора показывать результата вашего пребывания на Земле народу. Готовы ли вы быть свободными или умереть?


Площадь вновь была заполнена народом. Все они предвкушали зрелища. Они жаждали событий. А мы с Мишей были для них чем-то вроде реалити шоу. «Хлеба и зрелищ»- девиз любой толпы.
Мы встали перед парадным крыльцом, как перед отправкой на Землю. Казалось, что это было вечность назад.
- Действие третье. Лица те же,- вырвалось у меня.
Затрубил герольд.
- Господа и дамы. Сегодня к нам вернулись наши герои. И мы узнаем, смогли ли они дать Великий Меч.
- Поль,- позвал шёпотом Миша.- Я ща буду диалог вести и немного чудить. Не злись и не мешай.
- Кто будет говорить из вас?- спросил герольд.
- Я,- вперёд вышел блондин.
- Достали ли вы Великий Меч?
- Сейчас, подожди,- он развернулся ко мне, раскрыл рюкзак и вылил мне и себе на голову по бутылке святой воды. Потом мы достали все кресты, ладанки, статуэтки и сам ладан с церковным маслом.
- Вот теперь мы готовы говорить,- продолжил Миша.
Толпа ахнула. Значит, наш план сработал. Фейри ведь тоже нечисть. А нечисть боится всего, что связано с церковью.
- Вы достали меч?- повторил герольд, не меняя выражения лица.
- Да.
- Покажите.
Миша беспрекословно достал Экскалибур из мешка. Все замерли.
- Неси его сюда,- приказал Анум.
- Нет,- твёрдо и ясно ответил Миша.
- Мальчишка, ты даже не знаешь, с какой силой играешь!- засмеялась Титания.
- Если до конца не знаю, то и не хочу. Но основу нам объяснили.
- Кто?- продолжала смеяться Титания.
- Дева Озера.
После этих слов Титания заинтересовалась.
- И что же она тебе сказала?
- Сказала, что не твоё дело. Но просто так я его тебе не отдам,- грубо ответил Миша, убирая меч в мешок.
- Ах да! Два желания. Ну, говори,- она облокотилась на спинку своего трона, подперев голову рукой.
- Один вопрос: ты над всеми имеешь власть? Даже над Девой Озера?
- Да. Так же как и Анум,- кивнула она.
- Тогда первое желание таково: ты освободишь всех существ, которых похитили, пленили, превратили в растения  любой из фейри, каждый над которым ты имеешь власть.
Титания поморщилась. Ей не хотелось исполнять это желание. Ведь человеческая энергия очень важна для Авалона. Но и нарушить данного ею слова она не могла.  Вопросительно она посмотрела на Анума. Тот тоже не был в восторге от нашей с Мишей идеей. Но ему тоже ничего не оставалось делать. Он кивнул, скривив губы.
Площадь заполнилась новой толпой. Толпой испуганных людей. Они были из разных времён, в разных одеждах. Здесь были и мужчины, и женщины, юноши и девушки, были даже дети. Они сбились в кучу, озираясь в страхе по сторонам.
- Ну а второе желание?- напрядено спросил Анум.
Но Миша не обратил на него никакого внимания. Он вглядывался в толпу. Точно так же, как и я. Наконец с одной улицы раздался волчий вой, и к нам выбежал серый зверь. Бросившись одновременно в нему, Миша и я столкнулись головами. Волк уткнулся мне в плечо, когда мы наконец обняли его.
- Итак. Желание,- прервала нас Титания.
Тут встала уже я.
- Моё желание, что бы все пленники царства фей вернулись туда, куда им больше всего хочется.
- Не проблема,- она махнула рукой, и возник длинный коридор с синим порталом в конце.- Если успеете. Увы. Портал не вечный.
Люди правильно поняли её сразу. И они рванули к сиянию довольно шустро. Нас троих оттеснило назад. Рядом оказался Тимур.
- Ребята, кажется, пора убираться от сюда,- сказал он.
- А ты помнишь что-нибудь?- спросил его Миша.
- Да, снежный человек!
- Чего?- уже не поняла я, но по довольному лицу Миши можно было догадаться, что «снежный человек» - это их код.
Людей в проходе практически уже не было. Мы бежали, словно нас должны были съесть в противном случае. Меч мы где-то бросили. Но это было и не важно. Никто к нему не дотронется. Ведь он в мешке, а мешок вымочен в святой воде и освящён. Сколько нам времени потребовалось, что бы уговаривать священника, один Бог да мы знаем. Тут портал начал закрываться. А мы не успевали…
Мы прибавили темп. Скорость нарастала. Когда проход был совсем маленьким, мы добежали. Тут раздался дикий вой разъярённого зверя, и чья-то рука толкнула меня вперёд.


Солнце. Небо. Голоса.
Я открыла глаза и вздрогнула. Предо мной был тот самый парк. Я сидела, прислонившись к дереву, словно спала. На мне была моя одежда. Рядом лежал мой рюкзак.
« Неужели это всё сон?»- подумала я сомнением я.
Ведь если рассуждать логически, то такой бред мог только присниться. Но Миша и Тим? А Волк? Они были совсем реальными. Ведь во сне мы не запоминаем голоса. Даже лица не всегда точны. А я  помнила всё до последней детали.
- Поль. Ты спишь что ли?- спросил девчачий голос рядом.
Я повернула голову. Аня. Анюта. Анна Николаевна. Как я по ней скучала.
А вон и остальные: Маши, Настя, Валя. Где-то гуляют наши мальчики.
- Нет, подруга. Просто отдыхаю.
- Что-то случилось?- неуверенно спросила она.
-Неа.
Наверное, Авалон всё же сон. Не могло такого быть на самом деле.
Мы гуляли по парку с девчонками. Где-то через полчаса встретили парней. Егор, Дима, Серый, Саня, Ваня присоединились к нам.
Ваня…
« Пошёл ты нафиг. Миша лучше»,- мысленно послала его я. И так стало хорошо.
Но где-то через час нам всё же позвонили, что бы мы собирались у музея. Мы приехали обратно на биостанцию как раз к ужину. Пока мы ели, я всё не могла отделаться от мысли, что уж лучше бы Миша готовил этот рис. И очень не хватало моря. Хотелось снова побывать в той хижине, нашем доме, залезть на стену, сходить к ручью. Уже когда собирались на посиделки на кухне, я сунула руку в карман и нащупала листок бумаги.
Это была сложенная записка, следующего содержания: «Нашёл в твоём рюкзаке. Но лучше не одевай. Я тебе говорил, что тебе без одежды лучше?»
Что со мной дальше было, догадайтесь сами. Всю ночь я тихо плакала, потому что он остался там, а меня вытолкнул. А может и не только меня. Может и Тима тоже?
Мы же с ним договаривались о желаниях. Мы поставили условия так, что Миша и я и Волк попали бы в одно время. Если он не успел, то он остался там. Он всё ещё пленник царства фей.
Домой я ехала сама не своя внутри, а снаружи я веселилась. Не знаю, понимал ли кто, что со мной творится. Да и пофиг.
Когда включила на телефоне музыку, первая пеня, которая там заиграла, вызвала томление и наслаждение одновременно. И я поняла, что жизнь саркастична.
I'm nearing the end
Or the beginning
Whichever one finds me
And I'm counting the tears
And the blessings
That I'll leave behind me

I could not ask for more
You were the one thing worth livin' for.

Так точно она подходила, а особенно припев.

I will remember days in avalon
I will remember nights in your arms
I will remember days in avalon
And I will recall every moment
Of my days in the sun.
Я ехала домой и вспомнила всё, что произошло.


Эпилог.
1 год спустя.
- Что ты видела?- спросила Аня.
- Сидит за столом, читает. Кажется высокий,- ответила я.
Аня, Маша и я сидели у меня в комнате. На часах три часа ночи. Мы гадали на суженого-ряженого через два зеркала и свечку. И я увидела. Может померещилось, конечно, но всё же…
- Анют, давай ты,- сказала я, уступая ей место.
Тут помелькал телефон. Было СМС-ка от Тима: « Завтра занесу книжку. Извини, что поздно. Я только дочитал».
Тимур оказался лишним подтверждением, что всё было реальным. Теперь он жил неподалёку от меня, ходили мы в одну школу. Но он уже закончил 11, а я в него только шла. Он сам, надо сказать, меня нашёл. И когда я увидела фотку, и он ещё написал, про то, что мы провели вместе два месяца на Авалоне и в Англии, я окончательно убедилась, что это он. Я не такая уж и дурная, чтобы рассказывать такую историю кому попало. Хотя о Мише парень тоже ничего не знал. Его, как и меня, толкнули в спину.
Но мне надо было выговориться.
- Девочки, мне  надо вам кое-что  рассказать,- сказала я доверительно.- И я не псих.
Я им честно и всё рассказала, показала записку, которая у меня хранилась в медальоне. Только теперь я его никому не давала открывать. Уж поверили ли они мне или нет – не знаю, но история им понравилась. Маша даже предложила книжку про это написать.
В пятом часу мы разошлись. Я уснула очень странно. Ощущение было словно от ожога.
С утра мы не спеша позавтракали, и мы с девчонками поехали  обратно в Москву. Подруги приезжали ко мне на выходные. Теперь все разъезжались по домам. А я хотела сходить в кино.

Уже идя к входу в кинотеатр покупать билеты, я остановилась у витрины магазина. Уж больно красивое платье в нём было.
- Симпатично. Но тебе всё равно без одежды лучше. Уж поверь не мне, так Волку,- раздался над ухом жутко родной с хрипотцой голос.

P.S.
- Кстати,- сказал мне моё блондинистое чудовище ( от слова чудо),- Моё имя – Михаил Степанович Юдин.

Конец.