Мое детство прошло в белорусской деревне. В ночь с 13 на 14 января селяне праздновали щедрый вечер, компанией ходили на колядки по домам, поздравляли с праздниками и собирали в мешок подарки от людей. Чего только не было в том мешке - домашняя выпечка, конфеты, яблоки, даже самогон. Поздравив всех, у кого горел свет, потом собирались в одном доме и отмечали компанией старый новый год. Колядующие всегда переодевались, надевали маски, чтобы никто не узнавал, раскрашивали лица, кожухи одевали наизнанку. Ряженые веселили всех и сами не отставали.
Жил у нас один вдовец, старый уже человек, но легенды о его мужском достоинстве ходили по всей округе - кто-то в бане подсмотрел. Вдовцом он был трижды, все жены его умирали почему-то, то ли черный он был вдовец, то ли хозяйство его было уж слишком большое - не выдерживали сердешные.
Слухи ходили, что захаживал он к женщине одной на вечерок, годами много себя моложе. Что нам, молодым, до дел их тайных, просыпали мы торфяным пеплом дорожку от его порога до ее порога. Пепел тот коричневого цвета, много его было, въелся он в снег намертво. Свежего снега долго не выпадало, да и морозы стояли до весны, так дорожка эта и красовалась всю зиму. Проходили люди и все, как один, улыбались нашему шалопайству.
Много всяких приключений в эту ночь происходило. Кому ворота снимут на другой конец деревни затащат, кому на трубу печную стекло положат - с улицы не видно, а дым не идет, дровяник разобрать могли, телеантенну подрезать, да много еще чего.
Обязательным атрибутом была тыква, в которой вырезались глаза и рот, а внутри горел фонарик, так пугали - в окошко постучат, только хозяева к окну, им эту рожу под нос.
Никто не обижался, днем рассказывали друг другу, что еще кому учудили...
Кануло в Лету то замечательное время. Возрожденные традиции все равно не имеют уже того народного колорита и радости, что ни говори.