Глава четвертая
Судная ночь
Осматривать окрестности Добролюбово мы с Марианной не стали.
Моя спутница пообещала экскурсию в следующий раз. И я ответила, что обещания не забуду, так как места вокруг поселка и на самом деле были изумительные.
- Понравилось у нас?
- Очень. Озеро, река, лес, поле.
- Да, рыбалка, охота, грибы, ягоды, зерновые и овощные культуры.
Марианна расхохоталась:
- Я теперь на все смотрю с точки зрения полезности природных условий. Так мне хочется за короткое время оставшейся мне жизни проявить свои недюжинные способности производителя. Вот бы из меня председатель колхоза здоровский получился! А если серьезно, мне и на самом деле понравилось быть хозяйкой фермы, отдыхать с удочкой, бродить с корзинкой по лесу. Вот только охотиться не люблю. Не смотря на то, что произошло, я в зверя выстрелить не смогу. Мои тигры убили папу и Андрианну, стали виновниками моего несчастья. Но это не их вина, это их беда. Они – дикие животные, а мы приспосабливаем их для нашего развлечения, укрощаем их сущность.
Когда звери бросаются на своих хозяев это похоже, скажем, на восстание Спартака и его товарищей против правящего в то время Сената. Красс, возглавляющий армию, победил рабов, но сколько было жертв с двух сторон. Вот у нас порой гибнут укротители, а «восставших» потом уничтожают.
Моих артистов усыпили. И не смотря ни на что, мне их жаль.
Ну, ладно, я отвлеклась. Больная тема… Мы сейчас заглянем на почтамт и все, больше не отвлекаюсь.
- Ты получаешь письма? – невольно вырвалось у меня. - О, извини.
- Ерунда. Я же сама тебе сказала, что живу инкогнито. Но переписка у меня кое- с кем сохранилась.
- Через «Почту России» почему, я видела в твоем доме ноутбук, стационарную машину. Не пользуешься электронкой?
- Ну, почему же. Как Инна Власовна очень даже активно. У меня большая переписка по фермерству. И с единомышленниками, и с поставщиками, и покупателями. У меня не такое уж и маленькое хозяйство. Впрочем, мы снова ушли от темы…
Через полчаса мы осели в придорожном кафе под претенциозным названием «Ле Бурле».
- Сплошная Франция, - усмехнулась моя спутница. – Я не знаю, что это такое. И сам хозяин, наверное, тоже. Но выдает себя за обрусевшего француза. Пишет на меню «Французская кухня», придумывает самые невероятные названия блюд, но кормит качественными продуктами, вкусно и недорого. Я ему тоже кое-что поставляю.
Марианна подозвала официантку, чистенько одетую, свежеумытую и розовощекую, перебросилась с ней парой фраз, и вскоре нам подали хорошо прожаренное мясо с овощами и горку дымящегося картофеля с укропом.
Но за последние дни я столько ела, что уже ничто не производило на меня глубокого впечатления. Не терпелось услышать обещанный рассказ…
- В тот день у нас было только дневное представление. Но устали все ужасно. Звери почему-то плохо слушались. Публика пришла очень шумная, много детей и подвыпивших мужчин. Пришлось даже парочку-тройку выводить из зала. А я еще была раздражена ссорой с Вероникой.
Настраивала себя успокоиться, говорила себе: пустяки, разберемся, не время заводиться. Но понимала, что все очень серьезно.
Видишь ли, последние годы отец был чисто номинальным руководителем. Он практически передал мне правление и финансы. Это было его решение. И решение верное. У меня получалось лучше. Бизнес давал хорошую прибыль. Я была решительнее, коммуникабельнее отца. К тому же с эффектной молодой женщиной охотнее контактировали директора и отечественных, и заграничных цирков. Я окончила заочно экономический институт, хорошо разбиралась в бухгалтерии. И стала гораздо требовательнее не только к рабочим, но и к родне. Все понимали необходимость перемен. Но Вероника, которой отец доверял безгранично, стала возмущаться. Обижалась, не хотела отчитываться. Когда она еще выступала на арене, была такой славной девчонкой. Отличный товарищ, верная подруга и к тому же преданная сестра. Потом, когда приняла бухгалтерию, все изменилось. Прошел год и совсем другой человек.
Нет, особых нарушений я у нее не нашла, но какая-то необязательность, неточность в мелочах… Меня это раздражало. Просила изменить отношение к работе. Раз, другой. Бесполезно. Я и пригрозила, что возложу на себя дополнительные обязанности, а ее просто уволю.
Вероника редко ездила с нами. В тот раз тоже осталась дома. Но она мне срочно понадобилась…
Суть момента тебе не интересна.
Я позвонила ей и попросила прилететь в понедельник, чтобы разобраться кое в чем. Но Вероника резко отказала, не объяснив причины. Бросила трубку, а я потом не смогла до нее дозвониться.
Хотела попросить Алису связаться с дочерью, но та, тоже ничего не объяснив, ответила, что не желает общаться со своим отпрыском. И попросила не тревожить Святослава, мужу нездоровилось. Он даже не смог выступать в тот день.
Я видела, они оба нервничали.
Но отец и Андрианна, как всегда перед вступлением, были собранны, доброжелательно настроены, они любили друг друга, всех нас и своего зрителя.
Во время выступления я почувствовала, что Минни передается мое состояние. А она у нас обычно и создает атмосферу. Эта девочка была очень благожелательной особой, поэтому я дала ей понять, что все в порядке и не стоит беспокоить своих друзей.
После представления Святослав и Алиса сразу уехали в гостиницу. Я отправила отдыхать и остальных.
У нас у всех были свои привычки. Отец и мачеха на гастролях всегда жили в собственном вагончике. Я и Георг тоже имели личные апартаменты на колесах. Горловы всегда жили в отелях, а перемещались только на самолетах. Мы уже заказали в Германии спаленку и для Яниса, но в тот раз Георг пожертвовал своей свободой, не стал искать очередную подружку на несколько дней и предложил место моему жениху.
- Ты проследишь за всем, да, Машенька? – спросил отец, заранее зная ответ.
Он был благодарен мне за снятые с него заботы. Как-никак ему уже было под шестьдесят. Но он оставался стройным красавчиком. Андрианна была ему под стать, но и она уже перешагнула пятидесятилетний рубеж. Чувствовались в ней усталость, желание снизить обороты.
Я хорошо понимала, что оставаться чисто семейным бизнесом цирку было недолго. Ведь даже мой кузен мечтал сделать собственное шоу с медведями.
Я, когда смогла видеть и слышать, а это было очень не скоро после трагедии, попросила собрать мне подшивку газет, где о нас писали. И интервью с Георгом читала. Поэтому не стану пересказывать то, чему не была сама свидетельницей и в чем не участвовала. Я ничего не помню после того, как на последнем дыхании сумела закрыть клетку… Но по порядку.
Рабочих у нас было немного, но мужики все опытные, добросовестные, много лет с нами. И выпивают очень редко. Зверей они обиходили, накормили, все проверили. Те, кто постарше, отправились отдыхать, у них есть свой дом на колесах. Двое ребят помоложе отправились в клуб, с разрешения, конечно.
Вот со сторожем-охранником у нас вышел промах. Заболел испытанный товарищ, пришлось взять прямо на месте. Но его рекомендовали серьезные люди. Выпивохой был, как оказалось.
Когда все разошлись, я сама еще раз все осмотрела, попрощалась с моими артистами. У них в воскресенье отдых рано начинается.
Было еще не поздно. Я заглянула к родителям. Они смотрели телевизор. Потом поболтала с Георгом и Янисом с полчаса, не больше. Видела, что им не терпелось бухнуть и в карты поиграть.
Рядом с цирком находилось маленькое кафе, узбекская кухня. Так мне плова настоящего захотелось, и я отправилась туда. Тихо, уютно, вкусно. Но не наливают. А приспичило немного выпить. Меня узнал шеф-повар, был на представлении, и сделал исключение. Принес в пиале коньяку.
Нет, Ли, это ничего не значило. Граммов сто я и выпила.
Долго сидела, чуть ли не до полуночи, кажется. Музыку национальную слушала. Приятно.
И уже почти засыпая, собралась к себе. Но тут зазвонил телефон. Андрианна. Спросила, где я, и сказала, что ей очень тревожно на душе. Вот так внезапно вдруг стало. И отец забеспокоился. Он уже спал, но ему приснилось, что Минни рожает в муках. И не тигренка, а львенка.
Папа был очень мнительным человеком.
Андрианна сказала мне, что они хотят сходить к зверям. И спросила, не составлю ли я им компанию? Предупредила, чтобы не беспокоила Георга, он такой насмешник.
Выходя из кафе, поскользнулась и упала. Больно ударилась о ствол дерева. Так, что в глазах все поплыло. И помочь некому. Прохожих нет, в кафе я одна оставалась. Его из уважения ко мне не закрывали.
Не знаю, сколько просидела в снегу. Когда поднялась, стала телефон искать. Так и не нашла, побрела к клеткам.
Можешь представить себе мой ужас, когда я увидела окровавленную морду Гамильтона, идущего мне навстречу, метрах в десяти от клетки.
Честно, не помню, как во сне, я погнала его обратно. И он почему-то шел спокойно. Я смотрела только на него, вернее, ему в хвост, тупо повторяя про себя: спокойно, спокойно, спокойно, все нормально, все нормально.
Не поверишь, но я ничего не видела, пока не подошла к открытой двери клетки. Это была очень большая клетка. Минни и ее семья не выносят тесноты. Гамильтон внезапно преобразился, извернулся и буквально втолкнул меня внутрь, а потом бросился сзади. И я увидела не только бездыханное тело отца с разорванным горлом и оторванной рукой, но и умирающую Андрианну. Она была еще в сознании и произнесла булькающими звуками:
- Это… суд…ная ночь, детка моя… Я убила… ре… бенка… Спа…сай…ся…
И громадная лапа Минни обрушилась на лицо женщины.
Потом страшная боль, я буквально перевернула тигра, как-то выбросилась в открытую дверцу, сумела захлопнуть ее, сдержать бешеный напор и закрыть замок. Я думала не о себе, не о, может быть, живой еще Андрианне,
Пропадая в кровавом тумане, я думала о тех, кто может встретиться на пути вырвавшихся на волю, обезумевших тиграх. Поэтому, наверное, Бог меня спас и придал мне сил.
Ли, я больше ничего не помню. Но я знаю одно: клетка была открыта чьими-то руками, человеческими руками, понимаешь?
Это сделал КТО-ТО. И не в шутку. Таких шуток просто не может быть.
Но кто?!
Эй, Ли, что с тобой? Ты белая, как мел. Знала бы, не рассказывала. Теперь откачивай тебя. Что с тобой? Эй, подруга!
- Все нормально. Успокойся. Я просто, знаешь, не очень талантливый человек, но у меня живейшее воображение и неуемная фантазия. Это нелегкая ноша, скажу тебе. Но все. Все. Прошло уже. Я просто фильм ужасов просмотрела, пока ты говорила. И будто все пережила сама.
- Значит, я правильно тебя выбрала.
- Угадала.
- Не совсем. Ты веришь в сны?
- Если бы я верила в свои, то давно бы с ума сошла. Ты и представить не можешь, какие в моем сонном мозгу эпопеи происходят. Но…
- Что – но?
- Бывает, что-то случается. Вернее, сны подсказывают, намекают, направляют.
- Вот-вот. Я не просто выбрала тебя. Тут такое дело…
Марианна показала на стол. Мы ничего не ели, не пили, но просидели в кафе долго. Я чисто по-детски и неожиданно для себя покрутила пальцем у своего виска. Марианна иронически улыбнулась и спросила:
- Уходим.
- И чем скорее. Тем лучше.
А на воздухе она продолжила:
- Я почти успокоила себя тем, что ничего не смогу узнать в одиночку. Куда мне, такой уродине? Я ни за что никому не открою своего имени и не стану возвращаться к прошлому. Нет Марианны Мельвинской, есть простая женщина по имени Инна, и она начнет с нуля, правда, не совсем. Деньги утешали и давали надежду на эту самую новую жизнь.
Но шло время, и я понимала, что не могу успокоиться. Надо что-то предпринимать.
И сон. Мне обычно или ничего не снится, или тот мой кошмар. Но вдруг другое. Мне приснилась женщина… Можешь снова покрутить пальцем у виска. Мне приснилась ты. Такой, какой я увидела тебя в первый раз. Моего роста, на вид около тридцати, в белом сарафане, с твоим лицо и твоими волосами. Я знала во сне, что она что-то пишет, а я хочу помешать. И вот ты во сне обращаешь ко мне такой противный взгляд и говоришь: я не могу дать тебе подсказку. Я просыпаюсь и понимаю, что все наоборот. Именно ты чем-то должна мне помочь.
- Смешно,.. хотя не смешно.
- Я и сама кое-что предпринимаю. А ты просто напишешь, ладно? И мы будем пока общаться.
- А как же про то, что ты скоро умрешь?
- Это правда. Я не думала о дополнительном впечатлении. Но скоро – это лет через двадцать. Мне три цыганки в разные годы и в разных местах нагадали, что я умру, не дожив нескольких лет до семидесяти.
Марианна расхохоталась. У меня начал кривить рот, а потом я просто зашлась в истерическом смехе.