Евгения Минаева -Мартыненко
Всей своей жизнью мы пишем
историю рода своего. Даже если
это всего одна – две строки. И пусть
потомки помнят, что строки их жизни
в истории рода могут быть и
не героические, но уж непременно
достойные, не посрамляющие фамилию.
Оказывается, это самое главное
в жизни любого из нас.
В своих раздумьях о прошлом, оглядываясь назад, вижу все то, что образует великое понятие - Родина. В далеком далеке вижу дорогие сердцу улицы и улочки родного Кемерово и далекие от Кемерово шолоховские ландшафты от Дона до Хопра. Вижу неясные лица далеких предков. В Кемерово остались мое милое, бедное детство, невозвратная юность. Когда я оглядываюсь назад, вижу лица ушедших дорогих моих родных - моих современников. А на самом высоком месте в моей душе мой дорогой отец, безвременно погибший. Вдали от родных мест под Старой Руссой в братской могиле покоится прах потомственного донского казака Ивана Абрамовича Минаева.
Наш род донских казаков древний. Самый далекий предок, имя которого я смогла установить - Авдей Минаев, живший на исходе 16 - начале 17 веков. Но фамилия–то наша еще древнее.
Прадед мой, донской казак Иван Егорович Минаев воевал на полях русско-турецкой войны 1877 - 1878 годов. А его родной брат погиб на этой войне. Родом они из Усть- Бузулука, что расположен при впадении Бузулука в Хопер, приток Дона. Вернулся Иван Егорович с той войны в родную станицу, много работал, завел крепкое хозяйство, мельницу – ветряк. Дом его до сих пор стоит в Усть – Бузулуке, в котором и после него жили сын и внуки. Еще он был лекарем – травником и вообще замечательным лекарем. Под кожу указательного пальца левой руки, рассказывали мне старожилы, был «зашит цвет папоротника». Ставил на ладонь бутылку с родниковой водой, встряхивал ее и узнавал о болезнях человека. Рассказывали, что излечивал даже сумасшедших, которых оставлял у себя дома на несколько дней. Одна генеральша за излечение такого больного сына даже подарила Ивану Егоровичу кирпичный дом. И этот дом стоит до сих пор.
И было у Ивана Егоровича три сына и три дочери. Один из них Иван Иванович экстерном сдал экзамен на учителя. Работал на Украине в Гуляй – Поле, где и женился на Антонине Зайцевской. Ее отец Михаил Петрович Зайцевский, поляк, дворянин, учился в юности в Петербурге вместе с Александром Ильичем Ульяновым. Участвовал в том заговоре. Чудом избежал ареста, спасла хозяйка квартиры. Пришлось скрываться, потом работать почтово – телеграфным чиновником. А после революции был депутатом первых Советов. Но вот зятя его, Ивана Ивановича Минаева (моего двоюродного деда) учителя из Гуляй – Поле, расстреляли в 1918 году. Его и еще семерых учителей вывели за холм и расстреляли. Старый – старый казак, рассказывая мне об этом, говорил: «Много к революции примазывалось таких, чтоб только покомандовать и поиздеваться. Учителя были образованны, не похожи на них, вот и расстреляли учителей».
Другой сын Ивана Егоровича - это мой дед, Абрам Иванович. Он тоже родился в Усть – Бузулуке в 1878 году. И у него своя судьба, свое, как говорится, расположение планет. Окончил церковно-приходскую школу. В армии не служил, так как был с детства слеп на левый глаз. Но зато был лучшим писарем Войска Донского. Казаки рассказывали, что как–то приехал военный министр в Войско и отметил, что лучшего почерка не встречал. Да, у деда отличный, просто каллиграфический почерк. У меня хранятся, как реликвии, его письмо, записная книжка, паспорт. Такие ровные, красивые буквы, просто буковка к буковке. Одно удовольствие смотреть на его почерк. Мы так уже не умеем писать. Он работал писарем при атамане.
Когда во время Гражданской войны началось бегство за границу, мой дед вслед за атаманом ушел в Болгарию. А уже после, когда И. Сталин разрешил возвращение, пешком пришел домой. Что значит Родина: пешком из Болгарии домой, где его ждали жена, трое сыновей и дочь. Дома в станице через какое – то время был назначен председателем сельпо. Сам на быках ездил за товаром за 75 км. В Урюпинск. Лошади не было. Беда настигла и здесь. За отказ сотрудничать с ГПУ, за то бегство в Болгарию Абрам Иванович был арестован, осужден тройкой ОГПУ и сослан в Архангельск.
Его жена, моя бабушка, Матрена Васильевна, урожденная Трушина, поехала в Москву хлопотать о муже к своей троюродной сестре Надежде Сергеевне Аллилуевой, жене И. Сталина. Смогла ли помочь Надежда Сергеевна, так и осталось тайной. Возвратилась Матрена Васильевна домой, а муж вернулся через три года, в 1932 году, отсидев свой срок в архангельских лесах. Там он работал и на лесоповале, и молотобойцем в кузнице. В родне по-разному говорят о поездке Матрены Васильевне в Москву. Одни говорят, что И. Сталин ничего менять не стал и мой дед отсидел свой срок. Другие – что срок у деда был большой и И. Сталин скостил его до трех лет. Но как бы – то ни было, а в 1956 году моего деда реабилитируют постановлением Сталинградского областного суда: «Осужден необоснованно «тройкой» ОГПУ по Нижневолжскому краю к ссылке на три года без конфискации имущества». И опять мой дед работал в сельпо, везде нужны были грамотные люди.
Но страх оставался и обоснованно. Начались массовые аресты, раскулачивание. Боясь новой беды, бросив все нажитое, уехали в Сибирь всей семьей. В этом «свободном плавании» по Сибири, вспоминали они, семья многое испытала, пережила, перенесла. Осели около Кемерово. Сыновья Иван и Вениамин, дочь Антонина пошли по учительской стезе. Всю жизнь сеяли «разумное, доброе, вечное». Иван Абрамович Минаев– мой отец, окончил 7 классов ШКМ (школа коммунистической молодежи), а в1937 году педагогический техникум в Кемерово. Раннее на учительской конференции познакомился с Анной Макеевой, своей будущей женой и моей мамой. Получил направление директором сельской школы в село Худяшево в кемеровских краях. Там я у них и родилась. Жизнь налаживалась, намечались какие – то планы. Но тут папу призывают на Финскую войну. Сохранилась фотография – ученики всей школой провожают его на фронт. А с Финской попадает на поля Великой Отечественной. Он был сапером. Это 238 отдельный Саперный Батальон.
Страшное время. Все тогда жили в ожидании весточек – треугольников с фронта. Особенно, мне кажется, тяжело было родителям в этом неведомом ожидании. Мой папа подорвался на мине. Умер в полевом госпитале, не приходя в сознание, от 26 осколочных ран 19 августа 1943года. Это случилось у деревни Князево Старо – Русского района Ленинградской области. И полетела в отчий дом похоронка, а потом и письмо от медсестры Гали. Писала она, что врачи делали все, что возможно в полевых условиях для спасения его жизни. После смерти нашли у него в кармане записную книжку с адресом и курительную трубку. И эта незнакомая ему девушка с добрым сердцем написала его отцу о последних минутах жизни сына. Письмо это и сейчас хранится у меня. Ветхий листок. Ему 67 лет!
Уже в 80 – е годы отца и остальных погибших в этом бою, перезахоронили на «благоустроенное кладбище». Это братская могила и мемориал в селе Матасово в двух километрах от поля боя, где он подорвался. И лежит потомственный казак Иван Абрамович Минаев, 31 года от роду, вдали от родных донских мест под № 515. И на всем белом свете осталась у него одна я.
Уже в два с половиной раза я старше своего отца. Осталось его письмо с фронта, которое я свято берегу. Под новый 1942 год раздали воинам для писем родным листки с картинкой боя и словами – надеждой, что это последний год для немецкой «грабьармии». А ниже уже письмо папы к его отцу »Здравствуй, батько!» И осталось еще несколько фотографий, сделанных им самим в 1930 – е годы. Отлично сохранились, не выцвели.
Родные вспоминали, что в юности он был смелым и справедливым. Один пример. Когда деда, его отца, арестовали в 29 году, то Иван на свой страх и риск поехал к нему в Урюпинск, перелез тайком через забор тюрьмы и повидался с отцом. Успокоил, подбодрил, насколько это было возможно. Если бы юношу поймали, то, конечно бы, расстреляли. Бог миловал, не поймали. И здесь в Кемерово родные рассказывали, как о человеке, талантливом во всем. Замечательный педагог, скрипач, фотограф, шахматист, баянист, отлично пел и, конечно, все умел по хозяйству. На фотографиях он то среди книг и тетрадей, то на покосе, то с баяном, то на рыбалке. И все время с трубкой во рту. А вот фотография, где вся школа провожает его на войну. Таких, как он было миллионы, для меня же он- единственный. «Война забирает лучших».
Несколько лет назад составила я родословную – генеалогическое древо нашей фамилии Минаевых, нашего рода по отцу. Встречалась и переписывалась со многими родственниками и старожилами, помнящими то далекое время. С некоторыми родственниками познакомилась впервые. Вычертила и описала родословную в нескольких экземплярах и разослала по родственникам. На титульном листе крупно написала: «Хранить, как зеницу ока. Дополнять через архивы, продолжать. Для благодарных потомков». С детьми и внуками я дважды побывала на могиле дорого отца.
«Все мы - народ и все то лучшее, что мы делаем, есть дело народное» - сказал классик. Вся жизнь моего отца была достойной, честной, примером для потомков: всю жизнь занимался самообразованием, учил детей грамоте, любви к родине, а понадобилось, отдал жизнь, защищая ее. И дает мне силы надежда, что благодарные внуки и правнуки донского казака Ивана Минаева не забудут его имени, не забудут дорогу к его могиле, будут помнить о славном предке. Январь 2005 год
Евгения Минаева