Утром в полдевятого, а день был субботний, позвонили, а потом и постучали в дверь. Федор Иванович решил, что это почтальон, наверное, заказное от Дуси.
– Сейчас, – закричал он и нагнулся за тапочками.
В дверях стояли двое, то ли подростки, если судить по их детским лицам, то ли парни, если ориентироваться на их гвардейский рост. В общем, в дверях стояли два молодых акселерата.
– Здрасьте, – сказали они вежливо и почти в один голос. – Мы из пятой школы, из школьного музея. У нас там стенд по истории нашего города, и еще мы ведем переписку с этими… со старожилами.
– Да вы, ребята, заходите. Давайте вот на кухню. Вы рассказывайте, а я пока чайку сварганю.
– Одна старожилка… или… ну, в общем она раньше жила в этом доме.
– В моей квартире, что ли?
– Нет, в соседней. А в вашей квартире было ателье.
– Какое ателье? – не понял Федор Иванович.
– Турист. Фотоателье «Турист».
После совместного «Здрасьте» говорил все время один, «Прилизанный», как про себя прозвал его Федор Иванович. Другой же – «Патлатый» – как-то подозрительно оглядывался и все норовил через кухонную дверь заглянуть в комнату.
– Фотоателье? Интересно! Ну и что?
– Да она точно не знает – она ведь его вторая жена.
– Кого это?
– Ну, фотографа. А первая неизвестно где. Может быть, он ее даже убил.
– Да не может быть! Зачем фотографу убивать свою жену?
– Может! Мы уже во столько городов по всей стране написали всем классом. Нигде ее нет. Убил, наверное, где-нибудь в городе или прямо здесь. А вторая ничего не знает.
– Чего не знает? Что он – убийца?
– Нет, про клад.
– Про какой еще клад?
– Она нам тоже написала, что никакого клада, наверное, и не было. Правда, перед смертью Сидоров…
– А это еще кто?
– Ну, фотограф же! Он перед смертью хотел ей что-то рассказать, но уже не смог. Она разобрала только несколько слов.
– Погодите, ребята, давайте чайку попьем, а то вы меня совсем запутали. Вот сахар, а это черничка. Давайте, пока горячий. Да, так что же это были за слова?
– Ага. Вот всего четыре слова: «жена», «лежит», «клад», «угол».
– Мда… А когда он умер? Я ведь здесь почти двадцать лет живу.
– Он умер в 1947 году – мы в ЗАГСе проверяли – все точно.
– Так, ну и дальше что?
– Не знаем. Клавдия Михайловна…
– Это первая или вторая?
– Вторая. Она ведь тоже Сидорова.
– Так-так-так. Да вы, ребятки, про чай не забывайте. Черничку берите, она у меня в этом году удалась, самому нравится. И что же Клавдия Михайловна?
– Она написала, что ее дочка собирается приехать к нам, чтобы через горсовет выяснить все точно.
– Что выяснить-то?
– Ну, про клад.
– Хм! И когда же она к нам собирается?
– Не знаем. Летом, наверное.
– Так-так-так. Ну, а вы чего пришли?
– Есть же закон про клады: Кто найдет, тому четвертую часть платят.
– Платят, ясное дело. Но вы тут при чем? Вы же ничего не нашли.
– Ну, вы даете! Как при чем! Вы же без нас про клад ничего бы и не узнали. Это мы вам все рассказали, а за информацию надо платить.
– Так-так-так. Значит, в долю хотите? И сколько?
– Двести пятьдесят.
– Чего?
– У-е, конечно.
– Ладно, ребятки, хватит чудить. Попили чайку и идите с миром. Если же и вправду клад обнаружится, то я вас не забуду.
– Не, дядя! Так не пойдет. За информацию надо платить. Весь наш разговор мы записали на маг, а это ведь документ.
«Прилизанный» распустил молнию и показал Федору Ивановичу висящий на шее небольшой японский диктофон.
– Сейчас проверим качество записи, – сказал он уверенно.
Перемотал часть пленки и включил воспроизведение. Звучание было на высшем уровне: «Так-так-так, значит в долю хотите? И сколько? Двести пятьдесят!»
– Ну, как звук, дядя?
– Мда! Серьезные вы ребятки, оказывается. Ну, что ж, лады, договорились. Как найду клад, дам знать – приходите. Не обману. Только не болтайте никому.
– Могила!
За углом их ждали еще трое, в том числе и одна девчонка.
– Ну, что? – спросила она нетерпеливо.
– Поверил! Его маг доконал. Мы по глазам увидели. Как маг усек, сразу поверил. Теперь надо организовать наблюдение.
– Я – первая!
– Нет, давайте строго по алфавиту. Первым дежурит Вовка, потом Танька, потом я, потом ты и последним Серый. Дежурим по три часа, чтобы внимание не притуплялось. Как кто заметит, что дед дом разбирает, собираем всех. Фотоаппараты готовы?
– Готовы!
Тогда все. Расходимся, а ты – следи.
Через два часа Вовка по телефону созвал всех. Из чердачного окна с редкими перерывами вылетали черные пыльные доски.
– Это шестнадцатая или семнадцатая. Мог просчитаться, пока звонил вам.
– Молодец дед! Настоящий кладоискатель. Для верности будем считать, что это была шестнадцатая. Как вылетит двадцатая, Серый идет звонить в домоуправление.