Свет дрогнул слегка, потом еще и внезапно погас. Стена тьмы обрушилась и сжала со всех сторон. Я оказался на дне холодного темного океана, который теперь всей своей мощью давил на меня, сжимал, парализовал. Нужно идти – диктовал инстинкт, но глаза не видели куда и ноги, казалось, не чувствовали твердой земли. Небо, звезды, какие-то ориентиры?! Но вокруг только темнота. И где-то в этой темноте уже совсем рядом была она.
Она – страшный монстр, коварный, жестокий и ненасытный. Она, как вампир, но намного страшнее. Она не выпьет кровь через один безболезненный укус. Она будет грызть долго, медленно, жевать по нескольку раз каждый кусочек твоего беззащитного тела, но не съедать, а отравлять каждую клетку своей ядовитой слюной, просачиваться в тебя, медленно переваривая и замещая твою суть своей. И все это время ты будешь в сознании, будешь кричать без звука и плакать без слез, выть в никуда и молиться никому. Вот эта невыразимая и бесконечная боль и есть ее настоящая пища. Очень скоро она придет за ней. Она слишком долго ждала. Она помнит, как я смеялся, глядя ей в глаза:
– Ты – всего лишь мелкий паразит, противная, злобная, хитрая, но в сущности слабая тварь.
– Я часть твоей сути и тебе не уйти от меня, – шипела она в ответ, – я тень всех твоих стремлений и желаний, я...
– Я знаю твое имя, Ревность. Я знаю, как тебя проклинали и воспевали, как боялись тебя и как слепо следовали за тобой. Ты хвастаешь, что достанешь любого, но ты действительно всего лишь тень. А я знаю свет. Такой свет, который не оставляет тени.
И я засиял, засиял так ярко, что, казалось, в этом мире ни чего не осталось, кроме света. Тогда я смеялся, а Ревность беспокойно искала малейшую, пусть самую бледную тень, чтобы там затаится. Она была жалкой, смешной и беспомощной. Но теперь беспомощен я. И, кажется, уже слышу рядом ее смех.
Я жду удара сзади, но она появляется прямо передо мной, улыбаясь, говорит «Привет!» и делает первый укол. Ее тонкий острый коготь входит в мое плечо.
– Что, дружок, забыл подлить масло в огонь? – ухмыляется она.
– Не смешно, – отвечаю я, стиснув зубы. Ее коготь начинает движение вниз, через всю грудную клетку. Крови нет, только невыносимая боль через все тело, изнутри, снаружи, везде только боль. Чуть-чуть бы света, хоть немного ее отогнать.
– А по-моему очень даже смешно, – продолжала она, – ты все твердил, что ревность мучает лишь тех, кто не уверен в себе. Это так. Но ты был слишком самоуверен! Настолько, что решил гулять здесь, по этим глухим и нехоженым тропкам. Почему не пошел по проторенной магистрали? Там светло и спокойно, я бы тихо шла рядом и лишь слегка царапала, и вместе нам бы было хорошо. Но ты выпендривался, мнил себя героем, весь так и горел. А вот и перегорел. И где твоя уверенность теперь? Ты даже не знаешь куда сделать следующий шаг! Ты наконец осознал, какой ты мелкий, слабый, ничтожный. Этому миру ни чего не стоит тебя раздавить, но сначала это сделаю я!
Второй коготь вонзился в мое тело и начал свой медленный, мучительный путь.
Я молчал. Я думал про свет, где-то он должен быть! Он просто должен сейчас появиться, пока я не начал кричать. С надеждой я посмотрел на восток, но там было темно. Ревность заметила мой взгляд.
– Еще не скоро рассвет, дорогой. Солнышко, конечно, взойдет. Оно всегда восходит, но к тому времени я уже выколю тебе глазки. И как бы ярко солнце не светило, ты будешь видеть и чувствовать только меня.
Ее новые щупальца потянулись ко мне. Сколько же их? На каждом по сотне когтей: острых, как бритва, и тупых, как кухонный нож, прямых и длинных, изогнутых и причудливо кривых, как гигантские рыболовные крючки.
Надежда! Говорят, что всегда остается надежда. Может она и есть, но как ее разглядеть, когда нет вокруг даже малого света? Я содрогнулся от очередного удара кривого когтя, глубоко вошедшего прямо в сердце. Другие щупальца уже тянулись к моим глазам. Видно Ревность не собиралась откладывать воплощение своих планов.
И тут я вспомнил, вспомнил про маленькую зажигалку, подаренную когда-то добрым другом. Лишь бы она была со мной! Я потянулся дрожащей рукой к карманам. В этом пусто. Где же она? Каждое движение – боль. Каждая мысль – боль. Каждое желание – троекратная боль. Вот еще карман. Да, она там! На самом дне. Почему карман так нелепо глубок? Вот она в моей руке, скорее достать, скорее...
Щелчок, и в моей руке засиял крошечный, колышущийся на ветру огонек. Он взорвал тьму вокруг, безжалостно раскидал ее клочья по дальним углам. Однако ревность...
– Иш, чего задумал! – засмеялась она, но больше не приближалась. – на долго ли хватит тебе этого огня?
– А это уже не твое дело, – ответил я и сделал шаг вперед.