Время всё неслось и неслось вперёд. Жаркое солнечное лето сменялось промозглыми серыми и дождливыми осенними днями, а белая морозная зима – весенней слякотью, прилетевшими грачами и мать-и-мачехой. Ванька погрузился в учёбу в военном училище, а Костян, уже год, как служил в армии. Общались друзья в основном письмами, да редкими телефонными разговорами с переговорных пунктов...
Костян неспешно прогуливался по перрону, то и дело, бросая беглый взгляд на большие, с массивными стрелками, вокзальные часы, висевшие над кассами. Поезд почему-то опаздывал и своим поведением безжалостно бил по нервам, растягивая и без того мучительное ожидание встречи с лучшим другом. Провожающие, встречающие, носильщики и, бог знает, кто ещё хаотично перемещались по вокзалу, создавая ощущение присутствия в каком-то огромном муравейнике. И только жирный голубь, довольный своей сытой и беззаботной жизнью, сидел на табло прибытия поезда и никуда не спешил, безразлично взирая на суетившихся внизу людишек. Локомотивный гудок оповестил толпу о прибытии поезда «Москва-Санкт-Петербург». Он плавно подкатился к перрону и замер, распахнув двери своего длинного тела и выпуская на свежий воздух уставших от переезда пассажиров.
Костик быстро высмотрел в толпе людей парня в военной форме, с буквой «К» на зелёных погонах и радостно кинулся ему на встречу:
- Вано! Брат! – Обнимая и отрывая друга от земли орал Костян, - вояка мой родной, я уж забыл, как ты выглядишь! Смотри-ка, поширел немного, вроде.
- Здарова, Костян, - как сам-то? – широко улыбаясь, крепко обнял его Ванька, - смотри не свали меня, сам-то здоровый, как лось стал!
Костя-Ваня снова вместе, как и несколько лет назад. Да что там лет? Как и всю жизнь! Много о чём есть поболтать друзьям, много чего произошло за это время, много чего изменилось! Только дружба осталась неизменной.
- Ну, рассказывай, как житуха в училище, как Питер, как жизнь, деваху себе так и не нашёл? – сыпал вопросами Костян, сидя за кухонным столом на кухне у родителей Ваньки и очищая очередную креветку.
Мама Вани суетилась рядом у холодильника, и хотя, ей тоже очень хотелось поговорить с любимым сыном, старалась не влезать в разговор друзей.
- Да всё путём, чего говорить-то, вот, сейчас погощу пару недель и обратно рвану – скоро на сборы отправляют, потом четвёртый курс. Питер красивый, всякие мосты, фонтаны, памятники, скульптуры, - по порядку отвечал Ванька. - Ну, а деваху - некогда пока – учёбы много. В это время он мельком взглянул на маму, она почему-то на секунду замерла, затем отвернулась к окну и по её губам скользнула лёгкая улыбка.
- Может, отдохнул бы с дороги? – повернулась мама к Ваньке, - а вечером опять встретитесь, наговоритесь ещё.
- И правда, Вань, - подскочил со стула Костян, делая очередной глоток пива из большого бокала, - тетя Люба правильно говорит, ты отдохни пока, а я до Маринки сгоняю. Женюсь я, наверное, скоро, вот так-то, Ваня, – с этими словами Костик похлопал друга по плечу, - вот такие делы. Ладно, вечером расскажу подробнее.
После ухода Костяна, Ванька и мама до самого вечера сидели в зале на мягком, застеленном цветастым пледом, диване. Дожидались возвращения отца с работы и мирно беседовали. Мама рассказывала, как им с папой одиноко вдвоём, особенно осенью и зимой, когда вечера становятся длинными и нудными. А её сын лишь изредка отвечал на мамины вопросы и нежно прижимал к себе такую худенькую, уставшую от расставаний с ним и такую родную женщину.
Вечером Костян пришёл вместе со своей Маринкой. Эта глазастая, маленькая и неуклюжая, как замёрзший воробей девчушка, стала очень красивой и стройной девушкой. Войдя, она вежливо поздоровалась с мамой, кинула Ваньке небрежное «привет» и сразу потянула их общего друга к выходу: «пойдём, мы чего сидеть тут будем?»
- Вань, давай выходи, пойдём, пройдёмся, - успел сказать он другу, увлекаемый Маринкой на улицу.
Прогулка особо не задалась. Маринка постоянно перебивала разговор друзей сторонними вопросами, адресованными к Костяну. Ей не нравилось гулять по парку – слишком утомительно, сидеть в кафе – душно. Устав от её постоянных недовольств, Ванька, сославшись на усталость, предложил компании на сегодня разойтись по домам. Попрощавшись, он оставил парочку в сквере и не спеша направился в сторону родного двора. Встречая по пути старых знакомых, здороваясь и перекидываясь с ними короткими пустыми фразами, типа «как жизнь?», Ванька не заметил сам, как добрался до лавочки возле своего подъезда. Присев на неё под тенью густых кустов шиповника, он безразлично окинул взглядом старый дворик. Сами собой в памяти одна за другой стали всплывать картинки из прошлой детской беззаботной жизни. Вот берёза - она подросла, а вроде не так и давно Костя-Ваня героически снимали с неё маленького котёнка. Непонятно, кто их тогда больше поцарапал – этот пушистый маленький, жалобно пищащий комок шерсти или острые надломленные сучки дерева. Вот деревянная горка, ох, какая высокая она была раньше, а сейчас… толи в землю вросла, толи мы выросли… как-то раз Ванька зацепился за её перила, не удержался и полетел вниз с самой вершины, больно ударившись о землю, он сильно повредил ногу и не мог подняться, тогда Костя тащил его на закорках до самых дверей квартиры. По дороге оба плакали: Ванька от боли, а Костя – наверное, от сострадания. И, конечно же, шиповник. Тот самый, который прятал их во время игры в Казаков-Разбойников или на время защитил от посторонних глаз, когда Костя разбил стекло в квартире участкового. Кстати, милиционер оказался совсем не злым. Сажать никого не хотел, а сам вставил новое стекло. Так что в тот раз всё обошлось без суда и следствия.
В последующие дни погулять и пообщаться толком друзья так и не смогли. Надоедливая Маринка постоянно дергала Костяна своими претензиями и требованиями, а он почему-то, никак ей не возражал.
Проводы Ваньки обратно в училище были недолгими. Пассажирский поезд нетерпеливо оглашал окрестности своим настойчивым гудком, призывая отъезжающих поторапливаться и быстрее рассаживаться по вагонам, а провожающих не затягивать с прощальными словами.
- Ну, что, брат? Когда теперь свидимся? – пожимая руку, спрашивал друга Костян.
- Зимой, наверное – может, на Новый год отпустят, - пожал плечами Ванька.
- Ты, Вань, извини меня за Маринку. Не знаю, что на неё нашло, обычно она весёлая, компанейская.
- Ладно, забыли, - улыбнулся друг, - ты пиши, давай, не забывай, да на созвоне периодически.
- Да хрен я тебя забуду, мы ж Костя-Ваня.
Состав слегка дёрнулся, показав, что собирается отправляться. Проводники засуетились, призывая провожающих покинуть вагоны. Друзья обнялись ещё раз, и Ванька быстро заскочил в уже еле заметно покатившийся поезд.
На Новый год встретиться друзьям не удалось. Учёба становилась всё напряженнее, наряды, сборы… и командование домой курсантов не отпускало. Родители по возможности сами приезжали к Ваньке, привозили письма от Костяна – так быстрее, чем почтой. Друг всё чаще упоминал о женитьбе, обещая, что обязательно пригласит Ваньку в качестве свидетеля его бракосочетания. Ваня искренне радовался за друга и подумывал о каком-то особенном подарке. А как иначе, они же Костя-Ваня?
Лето. Выпуск военного училища. После вручения дипломов, удостоверений и новеньких, сверкающих на солнце звёздочками погон и прохождения торжественным маршем. Строго, громко, по-военному отдаётся команда: «Разойдись!» и добрая сотня новоявленных лейтенантов, с криками «Ура!» устремляется к заждавшимся встречи родственникам.
Ваня крепко обнял растрогавшуюся маму, поцеловал и, нежно проведя по её щеке ладонью, смахнул сбегающую слезинку. Пожал сильную руку отцу.
- Ну всё, сыночек, - сквозь слёзы счастья улыбалась мама, - наконец-то домой. Заждались тебя, уж сил никаких нет. Теперь вся семья будет в сборе.
О том, что вместе им быть недолго, Ванька решился сообщить только в поезде:
- Я рапорт подавал на распределение, - как нахулиганивший школьник опустил он глаза.
- Это как, что за распределение, - испытывая волнение, спросила мать.
- Что б в воинскую часть направили, - объяснил Ванька.
- Предписание на руках? - отвлёкся отец от кроссворда, - дай-ка гляну.
Порывшись в кармане чемодана, Ванька извлёк лист с печатью и протянул отцу.
- Волчанск, Свердловская область, в/ч …., - поправив очки на переносице, прочитал отец, - ты в тех краях родился, сынок.
- Я знаю, специально не выбирал, подумал, пусть случай решит, так честнее будет…
Отец похвалил Ивана за этот шаг, и долго им ещё пришлось успокаивать, объяснять и помогать маме, свыкнуться с мыслью, что для нормального мужика дела в этой жизни лучше не придумать.
Костян не знал о приезде друга. Ванька специально не сообщал дату, желая устроить сюрприз. Зайдя в квартиру, он тут же позвонил Костяну:
- Здорово, брат, как дела, узнаёшь абонента? – начал он издалека.
- О, привет, - обрадовался друг, - как же, узнал, конечно. Какими судьбами?
- Какими? Да дома я, всё отучился. Мож встретимся?
- Можно, конечно, - как-то нехотя отозвался Костян, - я просто не дома сейчас.
- Ну, так вечером.
- Да и вечером, наверное, не получится, у тёщи я, на днюхе, - голос в трубке стал мрачнее.
- Как у тёщи, у какой, - не понял Ванька.
- У своей. Женился я недавно.
- Как женился? А свадьба, а я ж свидетель должен быть? – не понял Ванька. - Ты прикалываешься, что ли? – догадался он.
- Я не шучу, - голос Костяна не оставил сомнений в серьёзности разговора, - понимаешь, Маринка не захотела гостей, были только близкие родственники, да пара её друзей. Я, ты знаешь, даже говорить тебе не стал, что б не расстраивать. Думал, приедешь, я все объясню. Ну, ты не обижайся, ладно? Мы ж Костя-Ваня, друг.
- Ладно, - спокойно ответил Ванька, - ну давай я подъеду к тебе?
- Не, лучше не надо, тут все её родственники – поговорить всё равно не дадут.
- И когда увидимся, завтра, послезавтра?
- Через три недели, наверное. Мы отсюда сразу в аэропорт, Маринка на юга захотела. Вот заработал немножко – отвезу.
- Так я уезжаю через две. Мне в часть ехать надо, на Урал! – всё ещё надеясь на встречу, воскликнул Ванька.
- Да? Очень жаль, - с легким равнодушием ответил Костян, - тогда, наверное, не скоро свидимся, извини.
Короткие гудки в трубке известили об окончании этого странного разговора.
«Может он не понял чего?» - думал Ванька, на автомате вынимая вещи из чемодана. «Может за свадьбу стыдится? Да и хрен с ней, с этой свадьбой. Что ж делать, если эта Маринка такая «повёрнутая»? Он выпивши! Точно, он просто поддатый и поэтому не сразу сообразил, что я ему говорил!» Ванька быстро схватил телефон и набрал номер друга: «Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети», - ответил ему не живой женский голос. «Ладно, проспится – перезвонит», успокоился он.
Но звонка не было, ни в этот день, ни в последующие… много раз Ванька и сам пытался дозвониться до друга, но в ответ звучало лишь всё то же неживое: «абонент не отвечает…»
Завтра самолёт. Основательные сборы и волнение перед таким ответственным рубежом в жизни Ваньки так и не смогли отвлечь его от чувства какой-то невосполнимой потери. Некому поддержать, подбодрить в такой ситуации. Сейчас, здесь должен быть Костян, обнять покрепче и сказать: «да ладно, прорвёмся, мы ж Костя-Ваня».
Открыв ящик своего письменного стола, Ванька достал пачку фотографий. Сколько весёлых и трогательных моментов из его жизни было запечатлено на этих небольших ровных прямоугольниках фотобумаги. Присев на край дивана, он начал потихоньку рассматривать их. Вот здесь он совсем маленький, мама держит его на руках, под панамкой почти не видно детского личика. Вот здесь он в детском садике, интересно сохранился ли в хоть каком-нибудь виде их городок? Вот здесь он уже в четвёртом классе, уже в этой школе. А вот они только познакомились с Костяном – катаются на горке во дворе. Вот они же на пруду… и вот они же… и, почему-то картинки расплываются перед глазами…
Звук, открывающейся двери в прихожей возвращает в реальность, заставляет быстро незаметно смахнуть слёзы, проглотить горький давящий комок в горле, точно такой же, как там, в школе, на стульчике, возле раздевалки. Сунув фотографии на дно чемодана, Ванька продолжил сборы.