За горой Синюхой
До районного центра от нашей деревни было 30 км. А ещё в 30-ти км. от райцентра на границе Салаирского кряжа за рекой Чумыш располагалось село Сунгай. Село разбросалось по холмистой местности предгорья и по местным меркам слыло большим. Образовалось оно в 1857 г. людьми, пришедшими из Кузнецка. В начале это поселение называлось Фунтики, а затем - Сунгай, по названию реки. Вообще же эта местность была известна давно. На первой карте С.У.Ремезова 1669г. нанесено название реки «Сунай», а уже в 1701г. эта река на его новой карте стала называться Сунгай. Здесь люди долго не селились по той причине, что холмистая местность не давала возможности заниматься хлебопашеством, а охотничьи и рыбные промысы были скудными. Однако, когда после отмены крепостного права началось массовое переселение народа из европейской части России в Сибирь, то и эта местность привлекла людей. В 1857г. будет образована деревня Сунгай,а в 1864 г. недалеко появится деревня Мишиха.
В начале XX века, когда в силу начнёт входить действие Столыпинской реформы сюда устремятся жители Прибалтики, образовав по подобию своей родины хутора. Сунгайская местность так оказалась похожа на Прибалтику своей изрезанностью рельефа оврагами и ручьями, что первопоселенцы-литовцы в своих письмах родным писали: «Мы так удивлены, что будто бы и не покидали своих любимых мест». В 1911г. новопоселенцы создадут село Александровку, а в 1920г. часть жителей Сунгая организуются в коммуну и назовут своё поселение Синюха. До 1926г. здесь образуется 36 хуторов, в которых будут проживать литовцы. Они организуют кузнечное дело, наладят переработку древесины. Среди них будут учителя, агрономы, врачи. Одним словом, в то время вокруг Сунгая начинал складываться культурный центр Верхне-Чумышской волости. Однако коллективизация прекратила естественный ход исторического процесса. В 1928г. здесь уже не было ни одного хутора, ни среди литовцев, ни среди русских. К этому времени сунгайская зона выращивала пшеницу, рожь, ячмень, имела несколько мельниц и много пасек. Советская власть ликвидировала всё, несогласных арестовав, а согласных загнав в колхозы.
Жители нашей деревни, находясь в одном районе с Сунгаем, практически ничего о нём не знали. Более того, та сторона казалась какой-то таинственной. В погожие солнечные дни, забравшись на высокий тополь, мы могли видеть в далёком синем мареве в стороне Сунгая что-то похожее на гору. Скраденная дальностью та сторона казалась возвышенностью, а за расстоянием она была синей. У нас ту местность называли Синюхой. Я уже в зрелых годах как-то поделился некоторыми мыслями с профессором А.П.Уманским, где упомянул и гору Синюху. Он удивился и сказал, что так обманываются многие, и что по нашему краю «Синюх» десятки.
Помню, зимой наши мужики ездили в ту сторону заготавливать для колхоза лес. Там они жили по месяцу и больше. Прожив там положенное время, они возвращались назад, а их сменщики на тракторах вывозили напиленный лес. На пилораме Николай Ерохов производил распил леса на плахи, горбыль, тёс и брусья, которые потом шли на ремонт и строительство хозяйственных построек.
Из разговоров мужиков мы узнавали о Сунгае. Нас интриговало само слово. В нашей округе ничего похожего не было и потому мы к этому слову относились с какой-то завистью. Вообще же Сунгай и Синюха для нас были великими таинствами. И ещё больше мы в это поверили, когда однажды зимой через нашу деревню проехал ненашенский мужик на лосе, запряжённом в низкие саночки наподобие северных нарт. Эта картина объявилась неожиданно, что никто и разобрать то толком ничего не смог. Лось с повозкой в минуты пересёк деревню поперёк и скрылся в лесу. Мы как раз катались на лыжах недалеко и, увидев это диво, онемели. Собаки, оказавшиеся в полосе действа этого зрелища, взвыли от досады, что за такой быстротой им не угнаться.
Я точно знаю, что мы сами придумали откуда появился мужик на лосе: кто предположил, что «это, наверное, сунгайский мужик. У них тамака по тайге лосей навалом, а коней нету, вот они и приучают лосей». До сих пор не знаю правды, а верю в то предположение.
А потом как-то враз слово «Сунгай» стало выпадать из разговорной речи. Вместо него появилось новое и более непонятное – «Карла Маркса». Теперь, когда мужики в бор на заготовку леса уезжали, то говорили, что поехали в Карла Маркса. Всё оказалось просто: в Сунгае так назывался колхоз. А про Карла Маркса нам в школе на истории рассказала учительница.
В Сунгае я был всего один раз. В ту пору мне было уже за сорок лет. Когда ехали назад, то я рассказал о своих детских восприятиях Сунгая, на что мой попутчик, живший в детстве в Семёновке, тоже поведал похожую историю. Но он ещё в детстве не выдержал тайны о Сунгае и напросился с отцом туда на мельницу.
В 2009 году я ожидал автобус рейсом Кытманово-Барнаул. Рядом со мной, на лавочке, сидел парень лет 25. Он был местный и тоже ехал в Барнаул. В разговоре я спрашивал его о деревнях. Спросил и про Синюху. Он сильно удивился и переспросил у меня «А это где?». Про Карла Маркса он что-то слышал, но «В Сунгае работы нет, все пьют, землю обрабатывает какая-то Барнаульская организация под названием «Орбита».
Когда наш автобус выехал из Кытманово, и, взобравшись на возвышенный участок трассы, покатил в Заринск, я посмотрел в сторону Сунгая. Самой деревни я не увидел, а Синюха видна была очень хорошо. Покрытая таёжной порослью она издали казалась синей, как мечта, за которой мы идём всю жизнь.