Здравствуй, дорогая пустота. Бесконечная и всеобъемлющая. Я знаю, я совершенно не сомневаюсь в том, что ты здесь, рядом, внутри меня. Я абсолютно уверен в том, что ты с нежностью любящей матери и обольщающей лаской недосягаемой богини, нежное имя которой навеки сохранено в моем сердце, своими тончайшими ледяными нитями, скрепляющими моё сознание, окутываешь каждый мой атом.
Пустота. Милая, величайшая, священная. Святая. Своим мрачным холодом ты учащаешь неровный юношеский пульс и останавливаешь горячий ток крови в жилах старика. Ты и есть та самая богиня, и лишь тебе я посвящу эти бессмысленные, но… но важные для меня строки.
Ты – моя создательница, святая повелительница и ты единственная способна отобрать у меня жизнь. И если ты решишься на этот жутчайший поступок, твои действия я буду безо всяких колебаний признавать самыми справедливыми в нашем мире. Ведь ты, моя ледяная, самая близкая мне персона (поверь, я не посмею писать о тебе, как о существе бесчувственном или выдуманным моим слабеющим в психопатической агонии разумом), и тебе, вечно дорогая мне властительница, я доверяю, я… верю?
Но прежде, святейшая, ответь мне. Откликнись. Прошу. Знаешь, милая… дорогая, нежнейшая (довольно сладких слов!), поведай мне последнюю в этой вселенной истину, познать которую я до сих пор не способен. Ибо я верю, ВЕРЮ, что тебе одной дано знать ответы на все вопросы нашей действительности.
И я ни на долю не усомнюсь в своей вере.
Итак, всевеликая Пустота, скажи мне,
что со мной?
Да, я знаю, что вопрос мой звучит глупо, что по сути своей он граничит с вопросом, заданным человеком…
Нет! Довольно глупых слов! Просто ответь мне!! Я не в силах терпеть, не в силах бороться и отрицать ТО, что поглощает меня, что медленно, буквально по капле, вытягивает из меня жизнь. Что это? Твоя злостная кара? Происки… врагов?
Но у меня нет врагов, и я не в силах признать факт того, что ты, преблаженная, способна меня покарать.
Я утратил контроль над собственным… (нет, не так) над сам… соб… (нет, все не то, все слова так красивы, но в них нет и процента того, что я хочу сказать тебе на самом деле, благая)
Я-я не знаю… меня колотит, мои глаза обжигает отсутствие крепкого сна, я разучился различать миражи и видения, реальность и эти жуткие, цепями сковавшие мой непознанный никем разум, галлюцинации.
Что со мной, о Госпожа господ? Что?
Я позабыл голод и жажду, сам себя лишил последних радостей жизни, и теперь слабая моя жизнедеятельность колеблется между бледным выживанием погибающего цветка и прогниванием свежего трупа.
Мне страшно, дорогая. Мне страшно, Священная. И этот страх так неоправдан, так глуп и безрассуден, что мне самому становится стыдно за собственную слабость.
***
Круглые и мерцающие на свете позолотой обвитой луны капельки алой жижи, скромно пощелкивая по полу, неторопливо падали на блестящий прочищенный пол.
«Я понял, что со мной, госпожа Пустая», - гулким эхом раздавался в чистой комнате хрипящий голос.
Кап.
Кап.
Кап.
«Понял», - шептание повисло над полом, и грозило обвалиться на сверкающий вдоль лунной дорожки паркет.
Всего-то кровь из носа… Грубым движением палец утирает вязкую алую жидкость над губами, оставляя на высохшем языке красный солоноватый привкус. Плоские тени лениво сгущались над непрочной фигурой человека, так неловко нависшего над полом.
Ноги скосились странным иксом, и человек обессиленно повалился на ледянисто поблескивавший пол. «Я любил тебя, Пустая богиня. Я верил. Но ты так же пуста, как и бездумная моя вера. Прости». Бледная, зеленовато отливавшая ладонь, конвульсивно схватилась за воздух.
Любовь слепа. И разум мой ослеп. А с мертвым разумом, одна дорога – в склеп.