Забежал волчишка в кусты, оглянулся – ничего не видать. Тогда присмотрел он себе, ложбинку небольшую, умостился в ней. Глядя меж бурьяна, да прутьев, стал терпеливо ждать, когда девица «Красная шапка» и «нечто» к дереву пожалуют.
А человек тем временем, бегает под деревом никак решить не может надевать ему на себя одежки железные или в рубахе, да портах остаться. Серенький даже развеселился, глядя, как белоголовый то приложит к себе скорлупки, то в сторону отложит.
Вскоре голоса стали слышны и человеку, только он угомониться никак не может. Волчишка из кустов ему советы подает шепотком. - Сядь мол, под деревом, палку железную рядом держи, а одежки не надевай, обсмеёт девица то. Сделай вид, что шибко устал, да голоден. Не ровен час, пожалеют, приголубят. Чего взять с тебя, убогого-то. Да гляди, правды всей о себе не сказывай.
А голоса уж почти рядом.
- Замри! - Шипит Серенький на человека, ну тот разом присмирел, кинулся к стволу, уселся меж корней, и сделался разом, как убитый.
- Нет, ну до чего притворщики, эти человеки! - Подумал волчишка. – Я бы так, никогда не сумел.
Первой к ключу выскочила девица «Красная шапка», увидела под деревом белоголового, остановилась и стала осторожненько так, к нему подкрадываться. А человек-то не будь дурак, застонал, да на бок повалился, и лапку правую в сторону откинул, аккурат на палку железную. Девица остановилась, видать поверила, и как запоет ну чисто соловей.
-Бабуленька красотуленька гляди, вьюнош какой хорошенький. Устал бедняжечка, поди, с голоду сомлел. Личико то како бело! Волосики то кудрявы, золотисты, чисто ангел небесный.
Тут из-за ствола и «бабуленька» показалась....
Уже то, как притворялся человек, волчишку удивило. Когда же девица начала свою притворную речь, у Серенького дух перехватило от такой наглой речи, а уж появление «бабуленьки» ввело его в полный ступор.
Да и как тут не окаменеть, когда заместо ожидаемого скрюченного, старого замшелого дерева глазам волчишки явилось «чудо – расчудесное». Небольшого росточка, кругленькая, как наливное яблочко с розовыми щёчками, вся в чем-то розово-белом, с улыбочкой и добрыми предобрыми глазками, «бабуленька» и пахла замечательно, так и хотелось ее съесть.
Между тем события под деревом набирали свой ход.
Поначалу лежал человек не шевелился, а уж когда и «бабуленька» подкатилась к самому дереву, приоткрыл он глазья и тихим голосом спрашивает: « Кто вы, прекрасная девушка? И кто это с вами такая милая старушка? Не виденье ли это мне перед кончиной? Много земель я прошел, но такой красы нигде не видел. Лучше, только моя Алена «краса ненаглядная».
Скрипнула зубами девица «Красная шапка», а «бабулечка» говорит: « Што ж ты мил человек помирать-то собрался, рановато тебе ишшо. Не спеши, придет и твой черед. Вот это внученька моя ненаглядная «Красная шапочка» - добрая работящая девушка, а я бабулечка ее, в лесу живу, на природе, травки, ягодки собираю, грибочки сушу, тем и жива. А ты кто? Какого роду племени? Зачем в наш Лес пожаловал? Дело пытаешь, аль от дела лытаешь?»
Однако, девица «Красная шапка» не дала ему и рта раскрыть.
-Да, чего это ты «Бабуленька - красотуленька», расспросами не ко времени занялась. Давай-ка, проводим добра молодца к тебе в «избушечку-игрушечку», в баньке попарим, пирожками попотчуем, чайком побалуем, а там и за расспросы примемся.
Отвернулась «бабуленька» от девицы, да скривилася, ровно яблочко недозрелое куснула, а как повернулася к челу, так сама доброта.
- А, и, правда, чего это я. Пойдем мил человек в жилище, не дело под деревом ночь коротать.
Повернулася и пошла себе вдоль болота по едва приметной тропинке.
Глядит волчишка на обман такой, а из горла рык сердитый рвется, но сдержался, не выдал себя.
Наклонилась девица к белоголовому, такая вся из себя милая, заботливая, и говорит: « Обопрись об меня «милый юноша», устал ты, ослаб с дороги, давай помогу тебе до жилища нашего скромного дойти».
Человеку то деваться некуда, поднялся он. В правой лапе палка железная зажата, а левую лапу, он положил на плечо к девице «Красной шапке». Девица под лапой то, согнулась, но идет, ведет человека. А когда к болоту подошли они, зыркнула она глазом на бурьяны, да кулак за спиной показала. Понял волчишка, то - знак ему, видать не схоронился он от девицы глазастой, но идти к избушке Серенький не хотел, решил ночь в бурьянах провести.
Полежал волчишка, полежал. Думу подумал и выходит по всему, что все же надо ему к «избушке – развалюшке» пробираться.
- Не ровен час, человеку помощь нужна будет, а я в бурьянах прячусь. Стыдно! Страшновато конечно туда идти, но делать нечего. Обещал ему помогать – буду помогать, а то совесть волчья житья не даст.
Выбрался Серенький из бурьяна, да потрусил по тропинке к избушке, но на открытое место выходить не стал, а снова схоронился в кустах, на краю болота. Облюбовал местечко себе уютное, чтобы избушка была видна, а его бы не сразу заметили.
- И избушку видно, и слышно хорошо, и в случае чего удрать можно. - Подумал и сам себя ругать начал.
- И чего это я, как трусливый заяц. Права бабка была. Трус.
Но так не хочется считать себя трусом, ещё немного подумал волчишка и придумал себе оправдание: « Не – я не трус, я – просто осторожный!»
Сумерки совсем лес заполонили, скоро ночь. Сверху на лес уже смотрят большие мохнатые звезды. Скоро появится луна, но волчишка не поднимает головы, что бы любоваться красотами неба. Волки вообще в небо смотреть не любят. А звезды считают светлячками, которые залетели слишком высоко. А вот Луна – Луна это совсем другое дело. Она является прародиной волков живущих на земле. И когда она становится большой и круглой, волки слышат зов. Они всегда откликаются на него, сообщая братьям по крови, что помнят, что не забыли, и что обязательно вернутся, когда нибудь.
Смотрит Серенький на избушку, и понять не может, то ли с глазами, что случилось, толи и впрямь избушка изменилась. Как только девица с челом переступили порог, избушка вдруг приподнялась, встряхнулась. Куда-то исчез покосившийся порожек, вместо него появились три аккуратные ступеньки, резные перильца, и небольшой навес, крытый щепой. Сама избушка раздалась вширь, появились оконца, что как глаза огромного волка светились в темноте. Из трубы повалил дым.
Заволновался Серенький, такие обманщики, как девица и ее бабка, запросто могут человека съесть. А как помочь ему, непонятно. Если сейчас заскочить в открытую дверь, и зарычать, может они испугаются, а человек сумеет убежать? Не знает волчишка, на что же решиться, подождать пока уснут или уже пора действовать? Осторожность победила!
Подкрался Серенький тихонько к окошку открытому, прислушался, что там в избушке.
А там, девица сладким голосом приговаривает: «Сейчас, миленький, сейчас. Печь истопим, водицы согреем побольше, отмоем тебя почище, и сядем ужинать».
Ужаснулся волчонок, точно – сожрут! Отмоют и сожрут! Такого вонючего, и я не стал бы есть, а вот отмытого? Мысли волчишки понеслись, было в другом направлении, но он резко остановил их.
- Нет! Человек меня накормил, и худого слова не сказал, надо помогать ему.
Лег волчишка прямо у окна, что бы слышать, что там происходит, а когда борьба начнется успеть помочь белоголовому. В том, что человек без боя не сдастся, Серенький нисколько не сомневался.