Подполковник Клюквин

               

Работал он в Красногвардейском райвоенкомате начальником отдела, который курировал вопросы  подготовки специалистов для работы в Западной группе войск. Это, если представить должностные обязанности сугубо официально, а если по-простому, то он мог устроить загранкомандировку на пару лет, что по советским временам было вполне достаточно, чтобы почувствовать себя более-менее обеспеченным.
Вообще-то было три основных пути для простого советского человека попасть на работу за границу.  Первый – со сто процентной гарантией, это по линии КГБ, но это не про меня. Второй - по линии райкома партии, но я всегда шёл параллельно её направлению, и потому наши пути так и не пересеклись. Третий – по линии райвоенкомата, что было значительно естественней, так как по молодости я честно отслужил три года в армии. 
Вот на этом интересе временно и пересеклись наши жизненные пути: мой, жаждущего поработать за границей, и чиновника райвоенкомата, утолявшего такую жажду. В то время я работал начальником производственно-технического отдела, а начальник 2-го сектора, тесно сотрудничавший с военкоматом, устроил мне предварительный звоночек, после которого я и предстал пред ясны очи подполковника Клюквина.
Пришёл, представился, изложил свою просьбу и так как дипломатическими хитростями никогда не владел, то сразу же открытым текстом выложил два своих ярко выраженных «советских» недостатка. Сказал, как есть: «Не являюсь членом партии, к тому же ещё  и еврей».
Владимир Иванович оказался человеком с юмором и потому заверил меня, что мой последний недостаток не самый худший. На том и порешили. Заполнил я всякие анкеты и стал ждать. А чтобы ожидание было полезным, по большим революционным праздникам и не только, навещал я товарища подполковника, естественно, не с пустыми руками. На моё счастье, был у него тогда автомобиль Москвич-412, изначально спроектированный для регулярного ремонта, так что и здесь я успел приложить свои руки.
Ещё при первой нашей встрече привлекла моё внимание его орденская колодка, на которой  муаровыми ленточками выделялись боевые ордена Красного знамени и Красной звезды. Когда же мы познакомились поближе, то я поинтересовался, откуда у него такой редкий «иконостас» в наше мирное время. И вот что с юмором поведал мне бывший танкист.
Военным людям не чужды земные радости, а чтобы их можно было полнее ощутить, послужить за границей им тоже было не во вред. Так Владимир Иванович попал инструктором в танковое подразделение сирийской армии. Обучал уму-разуму сирийских товарищей, как противостоять с оружием в руках, то есть на танках советского образца, всемирно-известному израильскому агрессору. Теория теорией, полевые учения тоже хорошо, но лучшая проверка любой армии – это настоящий бой.
За этим дело не стало, так как Египет и Сирия в 1973 году внезапно напали на мирный Израиль. Это военное противостояние вошло в мировую историю, как Война Судного дня. И когда армия обороны Израиля, после первых трагических дней поражений и отступлений, начала теснить, в том числе и сирийские войска, то горе-воины разбежались.
Пишу о храбрости и стойкости «горе-воинов» со слов Владимира Ивановича, а он это видел воочию. И тогда ему со товарищами (он же там был не один), во избежание полнейшего разгрома дружественного арабского воинства, пришлось принять активное участие в боевых действиях.
Он мне потом артистично показывал в лицах, как, прищурив левый глаз, открывал прицельный огонь по израильским танкам. И стрелял-то не по собственной инициативе, а по приказу сверху, доказательством тому служат - награждение его и однополчан боевыми советскими орденами.
То есть СССР, по словам Владимира Ивановича, в лице своих советников и инструкторов, непосредственно участвовал в прямом военном вмешательстве против суверенного государства Израиль. А теперь подскажите мне, в каких источниках можно найти информацию о военном противостоянии и ведение боевых действий между государствами СССР и Израиль?
А в загранкомандировку я тогда так и не попал. Стоять в очереди за чем-либо, для меня всегда было смерти подобно. Ибо моя непоседливая натура не приспособлена к такому образу жизни. Так что я, за свою жизнь, так до конца нигде и не выстоял.