Солнце только-только зашло за отроги гор, и со всех сторон на окрестные земли наползали тени, предвещая близость сумрака. Ещё недавно птичий хор в лесах был слышен повсюду, но с приходом теней становился всё тише и тише: лес уже начал погружаться в сон. Горные вершины ещё сияли оранжево-алым светом, который напитывал камни теплом… Горы бережно хранили свет солнца, как и океан, на удивление тихий и спокойный в эти часы… Хотелось наблюдать за ним вечно, раствориться в мерном шёпоте набегающих на берег волн…Но розоватая полоска на горизонте, отражающаяся в океанских водах и превращающаяся в разноцветные блики, говорила о том, что солнце уже зашло, и пора возвращаться. Эльце ещё пару раз взмахнула крыльями, залюбовавшись меняющимися красками, и повернула назад. Она понимала, что ей пока нельзя летать после заката, ведь она только сегодня научилась облекаться в это лёгкое, почти невесомое тело птицы.
Эльце была дочерью вождя одного большого горного племени Ар-тейро, чьи земли располагались на северо-западе. Её никогда не интересовала власть – она искала знаний и мудрости, оттого ушла учиться к шаману, став ему любимой ученицей, почти дочерью. От него она познала мудрость своей земли, но её сердце, как неумолкающий бубен, жаждало постичь неизведанное. Особенно сильно она хотела научиться летать. «Не торопись, Эльце, всё, что тебе нужно, придёт со временем, - говорил старый шаман, - а сперва научись слушать. Наблюдай каждое движение, каждый звук, что раздаётся вокруг тебя и внутри. И однажды ты станешь готова»… И сегодня Эльце, прислонившись к большому камню, наблюдала за всем происходящим вокруг. Вот зеленоватая ящерка прошуршала меж камней… Вот ветер запел свою мелодию среди скал, покачивая стволами деревьев.
Сначала Эльце восхищалась красотой окрестных гор, затем думала о птицах и о том, что они чувствуют, когда летят. Потом её стали одолевать мысли об отце, которому уже давно было не до неё, но затем и они ушли, будто растворились в воде…Эльце слушала голос гор, монотонный рокот реки в долине, клёкот орлицы, парящей над горой. Время будто остановилось, всё замерло, ветер стих и только орлица бесшумно парила, высматривая добычу. Спустя какое-то время девушка уже не слышала ничего, даже стука своего сердца. И вдруг какая-то сила вытолкнула её из тела, и она полетела вверх, распахнув будто из ниоткуда соткавшиеся крылья. Казалось, Эльце и была той орлицей: тело стало лёгким, а взгляд мог уловить мельчайшие детали с огромной высоты. Она могла видеть далеко, до самого горизонта. Казалось, какой-то доселе неведомый свет струился изнутри и окрашивал её всю, до самых кончиков перьев, в бело-золотистый цвет. Эльце поднялась повыше и полетела к югу – туда, где о подножия лесистых гор бился океан, где цвели и плодоносили деревья, и где река, бурная и быстрая, делала крутой разворот и разливалась среди холмов мерным и плавным течением.
В тех землях жило другое племя – Ар-цхиру, оно было немногочисленным, и правил им младший брат её отца Эр-наха, вождь Эрьял. Когда-то, когда отец обоих вождей ещё был жив, не было разделения на племена. Все жили в мире племенем единым, только вот братья всё больше ссорились. А после смерти отца разделилось племя на два – северное и южное. Ар-цхиру или «Крайняя Земля» - так назвал Эрьял своё племя, переселившись в южные земли, которые были плодородны и теплы. И теперь уже много лет люди племени Ар-цхиру недолюбливали людей из племени Ар-тейро, как будто забыли, что от одних предков были рождены.
Эльце полетела сюда не только потому, что красота океана и окрестных гор манила её – здесь, в этом племени, жил сын Эрьяла – её двоюродный брат Эр-тайох. Эльце с детства была с ним дружна. Они вместе бегали по горам, купались в реке, искали следы диких зверей и рассказывали друг другу истории. Эльце ещё тогда говорила брату, что ей очень хочется хотя бы ненадолго становиться птицей и видеть весь мир с высоты. Однажды пятилетний Эр-тайох принёс сестре орлиное перо и сказал: «Это тебе, сестра. Теперь ты научишься летать». С тех пор это перо Эльце всегда носила в волосах в знак того, что брат всегда рядом. Когда племена разделились, детям стало запрещено видеться друг с другом. Пару раз Эльце сбегала в южные земли, и Эр-тайох уходил ночью из дома, чтобы увидеться с сестрой, но каждый раз им обоим грозила опасность. И после того, как Эльце однажды чуть не схватили жители теперь уже вражеского племени, она перестала ходить туда. Из брата Эрьял ковал юного вождя, поэтому тот был почти постоянно под присмотром, и в нём тоже зародилась искра нелюбви к северному племени, которой он старался погасить возникающую то и дело тоску по любимой сестре.
Теперь с болью в душе Эльце летела назад. Тщетно она старалась высмотреть брата среди людей, занимающихся своими делами. Не нашла она его и там, где, по всей видимости, должна была быть хижина вождя. Тогда Эльце, будто решив улететь из сгущающегося сумрака, повернула к северу и полетела над долиной, где уже начали загораться костры, и над землёй клубился дымок. Но всё же как-то неспокойно было на душе у Эльце. Как вдруг у северных границ она заметила группу из нескольких человек. Они были вооружены и посылали огненные стрелы в последние остатки деревни. Люди поспешно покидали горящие дома и бежали в сторону земель племени Ар-тейро.
Эльце резко спикировала вниз. Лицо предводителя отряда показалось ей знакомым. И, когда он натягивал на тетиву огненную стрелу, Эльце захлопала крыльями перед его лицом. От неожиданности воин упал, выронив лук, и стрела метнулась прямо в орлицу. «Не делай этого, брат!» - крикнула она, но лишь орлиный клёкот вырвался из её горла. Воин закрыл глаза, чтобы не видеть того, что он натворил. Эльце показалось в последнюю секунду, что это конец: всё её тело охватило пламя, но почти сразу наступила темнота. Эльце больше не чувствовала своего тела. Так прошло какое-то время, показавшееся ей вечностью. Затем она уловила некоторое движение над своей головой и знакомый голос. Это шаман бормотал что-то, водя над ней дымящимися травами. Сделав усилие, Эльце открыла глаза. Она по-прежнему сидела, прислонившись к камню. Её тело было цело и невредимо. Но как будто какая-то её часть умерла. Хотелось плакать, но не было сил.
- Хвала Великому Духу! – выдохнул он, когда его ученица открыла глаза, - ты вернулась.
- Что со мной? Значит, я не умерла? – слабым голосом спросила она.
- Твоё человеческое тело здесь, и с ним всё в порядке. Но твоя душа ушла из него и потерялась в иных мирах. Мне пришлось искать тебя, чтобы вернуть обратно. Больше не делай так, Эльце.
- Прости меня, Шао-хэа, Учитель! Позволь я расскажу тебе, как всё было.
Эльце начала свой рассказ. Когда она говорила о брате, чьи черты она распознала в том воине, шаман резко встал.
- Довольно. Я понял всё. Они уже перешли все границы. Если чувствуешь в себе силы, возвращайся в дом своего отца, расскажи ему то, что ты видела! Я попробую вмешаться, чего бы это ни стоило.
Собравшись с духом, Эльце встала и направилась вниз, к долине, где стояли хижины её деревни. Тронувшись в путь, она услышала за спиной хлопанье огромных крыльев – то Шао-хэа, обернувшись большим белым орлом, полетел по направлению к югу.
Добравшись до подножия скалы на удивление быстро, Эльце ворвалась в дом своего отца. Сестра почти не узнала её – до того изменилось её лицо.
- Эльце, это ты?
- Да. Тхира, скажи, где отец?
- Врываешься в дом, как будто за тобой гнался враг, с порога спрашиваешь, где отец… Что с тобой, Эльце? – недоверчиво спрашивала сестра.
Эльце, тяжело дыша, не отводила от сестры умоляющего взгляда.
- Ну, хорошо, хорошо. Не смотри на меня так. Отец занят сейчас важным разговором со старейшинами. Ведь сегодня к нам пришли люди из южного племени. Ты, наверное, и не знаешь ничего об этом… Они бежали, оставив всё. Их деревни сожжены. Мы поселили их у себя, в наших домах, дали им одежду. Теперь они будут жить у нас. Пойдём, ты ведь поможешь нам, Эльце? С тобой всё хорошо?
- Да, - срывающимся голосом ответила она, - я обязательно помогу вам. Но мне нужно рассказать кое-что отцу.
Тут качнулся полог, и из-под навеса вышел вождь в сопровождении старейшин племени.
- Эльце? Ты здесь? – удивлённо спросил он, не ожидавший её появления. Эльце уже долгое время жила у шамана, с тех пор, как началось её обучение.
- Да, отец. Мне нужно поговорить с тобой.
Они вышли вместе из дома, направившись под ветви раскидистого дуба, и Эльце начала свой рассказ.
- Я летала туда, отец. Я научилась летать в теле птицы. И я видела там горящие дома и людей, поспешно покидающих свои земли. Они бежали в сторону наших гор. Я также видела группу воинов племени Ар-цхиру. Они посылали горящие стрелы в своих же людей, в мирных жителей! Что это, отец?
- Я знаю об этом, Эльце. Мы дали кров всем пришедшим к нам людям. Они рассказывают, что их, как выходцев из наших семей, жаждущих мира и взаимодействия с нами, всех ждёт погибель – так сказал их вождь.
- Так сходи к их вождю, объяснись со своим братом, отец! Мы ведь все – выходцы из одного племени, неужели они забыли об этом?
- Не всё так просто, как тебе кажется, дочь, - вздохнул Эр-нах, повернувшись лицом к восходящей луне, - ссоре этой не один день и не один год. И причина кроется в том, что брат испытывает зависть ко мне и к нашему племени. Он всегда хотел быть сильнее, умнее… Не знаю, когда он пошёл по этому скользкому пути. Ничто теперь не в силах переубедить его в том, что я его первый враг. Но в чём причина тех злодеяний, которые были совершены по отношению к невинным людям его племени – мне не постичь.
- Но как мы можем помешать ему?
- Я уже отослал своих воинов, Эльце. Они должны остановить те бесчинства, которые совершают люди Ар-цхиру. Но этот мой шаг был принят Эрьялом как начало войны между нами.
- Нет и не может быть войны между братьями и людьми одного племени! И, если будет надо, я приду к ним и скажу это! – вспыхнула Эльце.
- Не ходи туда, дочь. Они не станут слушать тебя. Ты сама видела, как они могут быть жестоки. Я прошу тебя: в человеческом теле не появляйся среди людей Ар-цхиру. А сейчас пойди и помоги матери и сёстрам.
Эльце ушла с тревогой и болью в сердце. Эту боль она не посмела высказать даже отцу. И этой болью был её любимый брат Эр-тайох. Она знала, что это точно был он. Она не понимала, как он мог…
Старый шаман бесшумно опустился на землю перед вождём южного племени Эрьялом, сбросив с себя тело орла. Его взгляд был суров. Рядом с вождём было ещё несколько людей, в том числе его старший сын Эр-тайох. Он был молодым и статным воином, но шаман сразу заметил, что он был чем-то встревожен не на шутку, но боялся об этом сказать.
- Ты всегда приходишь, когда тебя не ждут, - отчеканил Эрьял, завидев приближающегося старца.
- Это вот так люди вашего племени приветствуют гостей? Я слышал, что и своих теперь в вашем племени не жалуют, - заговорил шаман, не сводя глаз с Эрьяла, - ты слишком заигрался, вождь. Зачем ты посылаешь воинов против беззащитных, против своих? То племя, что не заботится о своих жителях, обречено на погибель. А то племя, что своих людей гонит прочь – уже погибло! Неужели до сих пор ты не можешь понять, что если ты не пойдёшь на союз со своим братом, твоё племя будет уничтожено?
- Я о том же тебе хотел сказать, отец! – подал голос Эр-тайох, вдруг осмелившийся говорить, - я видел белого орла, когда выполнял твой наказ. Орёл вдруг захлопал крыльями перед моим лицом, будто хотел мне помешать. Я выронил лук, и стрела попала прямо в него. Это плохой знак, отец! Небесные духи вмешиваются в нашу судьбу. Они против войны!
- С каких это пор мой сын прислушивается к каким-то проходимцам и духам, а не к моим словам? – резко бросил вождь своему сыну, - ты должен быть примером всем воинам нашего племени и никогда не проявлять слабость! Племя Ар-тейро – наш враг! Оно итак расползлось на все окрестные земли, как саранча! Или ты хочешь, чтобы оно выжило и нас? Не быть никогда союзу с ним!
- Одумайся, вождь Эрьял! Беда грядёт на ваши земли, и не от людей Ар-тейро, а от тех, с кем ты тайно заключил союз, поддавшись корыстным желаниям! – продолжал шаман, глядя в упор на Эрьяла, - беда придёт к вам со стороны океана! - Он указал посохом на поблескивающие в свете луны воды вдалеке.
- А тебя, - повернулся он к Эр-тайоху, - пыталась образумить твоя сестра, которая до сих пор не забыла о тебе.
- Уходи! И не появляйся здесь больше, шаман! – вспыхнул Эрьял.
- Я ухожу и прихожу, когда духи зовут меня, а не когда люди приказывают. Я надеялся, что ты окажешься более благоразумным.
- Уходи, иначе расстанешься с жизнью!
Шаман уже повернулся к вождю спиной и, пройдя несколько шагов, растаял в воздухе, обратившись ветром. Воины Эрьяла, побежавшие, чтобы поймать его, хватали руками лишь пустоту.
Прошло несколько тревожных дней. Количество набегов на мирных жителей Ар-цхиру участилось, к тому же, Эрьял приказал своим воинам маскироваться под воинов Ар-тейро. Началась неразбериха, и всё действительно вело к войне.
Однажды ночью Эльце не могла уснуть. Ей было душно в тёплой хижине, и она вышла тихо, не создавая шума, чтобы не разбудить мать и сестёр. Теперь по распоряжению отца она не уходила из дома, потому что там, где жил шаман, на пограничных землях, стало неспокойно. Тяжёлые мысли не давали посмотреть вокруг и увидеть ту красоту, которая от небес до земли объяла всё в эту ночь. Тёмные силуэты гор будто дышали, когда изредка по деревьям, покрывающим горы густым ковром, пробегала волна ночного ветерка. На небе мириады звёзд изливали мерное сияние, и казалось, что там, высоко-высоко, жили иные существа из небесного племени, и не было меж ними никогда ни войн, ни распрей. Так светлы были их глаза, что этот свет, пересекая огромные расстояния, доходил до земли, вызывая в душе тоску по чему-то высокому и несбыточному. Эльце устремила взгляд к небу. Звёзды будто читали по её глазам всю боль, всё смятение. И тогда, представляя перед мысленным взором небесных существ, она взмолилась: «О духи земли и неба, покровители четырёх сторон света, белые орлы, имеющие доступ повсюду! Ответьте мне, как остановить вражду меж племенами?» Всколыхнулся ветер, зашумели деревья, и будто горы прервали своё вековое молчание, забормотали, зашевелились. «Мы не знаем ответа на твой вопрос, девушка, - будто говорили они полупрозрачным шёпотом, - мы не в силах понять, как остановить людские распри. Спроси у Великого Духа – того, кто наполняет собой всё, от мельчайшего камня до ярчайшей звезды, и при этом стоит за пределами всего. В нём ты найдёшь ответы на все вопросы».
- А где мне искать Великого Духа?
- Ищи Его в своём сердце! Он живёт в глубине тебя, всегда! – отвечали сонные травы, вторя горам и звёздам.
И шла Эльце дальше, устремляя взгляд вглубь себя и вопрошая Великого Духа, который был в ней и наполнял собой всё живое. И чем дольше вопрошала она, тем больше видела и замечала вокруг. Вот деревья склонились над ней в безмолвном привете… Вот прошуршала в кустах ночная птица…Качнулась ветка, открыв над собой поднимающуюся из-за горы луну. И вдруг привиделось девушке, что всё это – и ветка, и птица, и очаровывающие своим сиянием звёзды, и она сама - всего лишь маленькие частицы Великого Духа, каждая из которых выполняет своё предназначение и обладает в определённой мере Его мощью. «А что же есть сам Великий Дух? Как Его увидеть, почувствовать?» - возник вопрос у Эльце. Она помнила, что об этом часто говорил шаман как о сокровенной сути всего, и что это само когда-нибудь откроется ей.
Эльце поднялась на уступ скалы, её руки сами собой раскрылись, как крылья большой птицы. Что это удивительное и светлое наполнило её изнутри? Чем больше она устремлялась познать, почувствовать, увидеть Великого Духа, тем сильнее разгоралось в ней это, устраняя лишние вопросы и тревожащие мысли. Оно росло и переливалось жемчужно-белым светом, оно пульсировало в такт со стуком её сердца… И тут Эльце увидела, что точно так же пульсируют и земля, и ветер, и даже звёзды. Всё пронизано этими тонкими световыми нитями, и повсюду струится любовь, которую невозможно вместить, удержать, готовую излиться на всё живое… Теперь сама Эльце не чувствовала ничего, кроме этого переполняющего тепла, доброты, глубины, и всё вокруг отвечало ей ещё большей любовью. Она вдруг почувствовала, что нет земли под ногами – она снова была орлицей, и жемчужным светом сверкали её перья. Не было больше разделения на племена, на людей, и всё было единым телом Великого Духа, который сумел объединить внутри себя столько разнообразных форм! Эльце, наконец, ощутила это связующее начало, и любовь фонтаном вырвалась из её сердца – любовь, не имеющая ничего общего с любовью земной, разделяющей на своих и чужих… Любовь Великого Духа объединяла, освобождала, избавляла от страхов и противоречий.
«Какова же причина враждебности южного племени?» - думала девушка-орлица. Вмиг она почувствовала импульс лететь не строго на юг, а на юго-восток – туда, где за горами жили другие племена. И летела она с невиданной быстротой, будто какая-то сила управляла её полётом, направляя в нужное место. Она летела над океаном, опускаясь всё ниже, и видела нечто чуждое этим землям – невысокие сооружения на берегу и корабли со спущенными парусами на воде. Перед лицом Эльце проплывали картины из недавнего прошлого, когда корабли приплыли на земли к югу от племени Ар-цхиру, и незнакомые люди сошли с этих кораблей. Они были странно одеты, а кожа их была светлой. А через мгновение Эльце наблюдала всё то, что оставили после себя эти люди – разрушенные селения, грязные реки, горы, обнажившие свои недра, похожие на раны. Земля кричала от того, что эти люди грабили и уродовали её. А затем Эльце увидела, как глава этих людей говорит о чем-то с Эрьялом, как сулит ему золото и драгоценные камни. По-видимому, они хотели, чтобы развязалась война меж племенами, дабы уничтожить оба племени и разграбить их земли.
Эльце не могла в это поверить, но видела своими орлиными глазами, как разворачиваются события. Пролетая над небольшим поселением белых людей, она подлетела к открытому окну одного из домов. Она будто чувствовала, что найдёт здесь что-то очень важное. В доме стояла тишина – оставался час до рассвета, и все спали беспробудным сном. На столе перед окном лежала карта, на которой были изображены их земли и земли бывших соседних племён. Карта была вся исчёркана разными пометками и надписями. Недолго думая, Эльце схватила эту карту и полетела прочь.
Уже начало восходить солнце, как Эльце достигла невысокой горы над океаном, на вершине которой обычно собирались жители племени Ар-цхиру, чтобы встречать рассвет. Они верили, что рассветное солнце даёт мужчинам силу, женщинам – красоту, а детям – здоровье. «Если бы только они могли увидеть, почувствовать любовь Великого Духа, они никогда больше не стали бы воевать!» - думала Эльце. Ей так хотелось снова увидеть брата, что она не смогла лететь дальше. Несмотря на запрет отца, она опустилась на вершину горы со стороны восходящего солнца. Люди Ар-цхиру впервые видели такую сияющую белую орлицу. И ещё больше изумились они, когда её крылья стали руками, и сквозь очертания птицы проступили черты молодой девушки, держащей в руке какой-то свиток.
- О жители племени Ар-цхиру! К вашим сердцам обращаюсь я, послушайте! Это говорю я, Эльце, дочь Эр-наха! И пусть из племени я другого – мы все одна семья, одно племя! Вы помните наших общих дедов и прадедов? Обманом вы вовлечены во вражду! Ведь никто из нашего племени не хочет войны с вами!
- Схватите же эту женщину! – приказал Эрьял, но почему-то никто не тронулся с места. Будто жемчужный свет Великого Духа пролился на воинов, и их ноги не двигались.
- Я была там, где земли уже захвачены теми, кто сулил вам золото и богатства, - продолжала Эльце, понимая, что у неё слишком мало времени и слишком мало шансов, что её дослушают до конца, - вы думаете, они ваши союзники? Они прогоняют людей с их родных земель; отравляют лучших мужей напитком, убивающим разум; там горы разворочены до самых глубин, там засорены реки, а святилища разрушены…
Эльце не знала в тот момент, что описывает то, что ещё не произошло, ведь, находясь в теле орлицы, она видела и прошлое, и будущее, и настоящее в один момент.
- Поглядите, у меня есть их карта, я выкрала её из дома предводителя белых людей, - она развернула карту перед их глазами, - на ней наши горы, наши земли. Думаете, эта беда минует нас? Отриньте бессмысленную вражду, братья! Пока не поздно…
Последние слова она не договорила – в неё вонзилась стрела. Вождь Эрьял снова натягивал тетиву.
- Нет! Остановитесь! Сестра! – вдруг из толпы, окружившей вождя, выбежал Эр-тайох, бросившись к падающей девушке. Но было уже поздно. Эльце ещё дышала. Её тело лежало на земле, а слабеющие руки смогли обнять брата, закрывшего её своим телом. Сквозь боль она улыбнулась, глядя ему в глаза.
- Брат мой, я пришла к тебе… Обещай мне, что воцарится мир меж племенами… Обещай…
- Да, сестра! – говорил он сквозь слёзы, понимая, что жизнь покидает её, а он из-за своего промедления и нерешительности вовремя не спас её, - обещаю…
В глазах юноши потемнело, нестерпимая боль разлилась по спине, - в его спину тоже вонзилась стрела, посланная вождём Эрьялом, который не успел и вскрикнуть, когда его сын закрыл своим телом дочь своего врага… Или брата… Теперь он остолбенело смотрел на двоих детей, погибших от его руки. Пустота была во всём, проникала в его сердце, съедая изнутри… Он был ослеплён своим же деянием. Он не мог поднять глаз на людей Ар-цхиру.
- Дочь! Эльце! – послышались сзади отчаянные голоса только что подоспевших Эр-наха и шамана. Вождь пришёл говорить с братом в сопровождении не только шамана, но и почти всех старейшин своего племени. Кто же мог представить, что вместо разговора он своими глазами увидит смерть своей дочери? В сердце Эр-наха начала подниматься волна ненависти и тут же отступила, когда он вспомнил её слова: «Нет и не может быть вражды между братьями и людьми одного племени. Если будет нужно, я приду и скажу им об этом!» Она погибла за мир, и он, хоть и был её отцом, не имел права сейчас выпускать на волю враждебные чувства. Эрьял ждал нападения, возмездия, хотя бы каких-то слов, но брат молчал. И крик вырвался из его груди, ибо сам себя проклял младший брат в эту минуту.
И вот, через какое-то время братья-отцы, держась за руки, оплакивали гибель своих детей, отдавших свои жизни за мир меж племенами. Жители обоих племён плакали, видя, как останки юноши и девушки сгорают в погребальном костре. Братья, столь непохожие друг на друга, в этот миг просили друг у друга прощения и повторяли перед людьми лишь одно: «Нет и не может быть вражды между нами. Одного мы древа плоды, один у нас отец, и дед, и прадед. И вместе мы, как правая и левая рука, как солнце и луна на небе. Отныне племя наше едино, и имя ему – Ар-Эльцах, племя Белой Орлицы».
Долгим было время всеобщего плача, но лишь шаман тихо улыбался, видя своим прозорливым оком, как души брата и сестры, свободные от оков, белыми орлами взлетают к самому солнцу – в сияющий жемчужным светом дом Великого Духа.