Повесть о нашей семье
Историческая и краеведческая повесть
1.Итальянцы в России
Хитросплетения судеб… Кто знал, кто думал, что однажды простая семья Росси окажется в России. Возможно, тому сыграла роль созвучность фамилии и названия страны. В те времена в титуле царя страна называлась «Рус(с)ія» или «Рос(с)ія» и была под правлением одного из самых властных и жестоких царей – Иоанна Грозного.
Семья Росси была небольшой. Однако славилась в своем городке представителями мужского пола – искусными планировщиками, архитекторами и скульпторами. С малых лет мальчишки Росси чертили на песке вместо корявых фигурок, какие склонны рисовать их одногодки, планы зданий. В основном, церквей и соборов. И, конечно же, такое не могли не заметить приближенные феодала, владельца района их города.
Город звался Сиена. Здания рыжевато-коричневого цвета славно сочетались с фамилией семьи. Росси означало «рыжие». Именно в такого цвета доме жила семья, и именно такого цвета носили одежду все в ней. Такого же цвета были и кудри ребятишек, чертивших на песке странные храмы.
Росси жили в одном из семнадцати контрад Сиены, районе Улитка. Район имел свой флаг, герб, и даже гимн, который неустанно распевали в праздники мужчины семьи за столом с кружкой доброго красного вина или светлого пива.
Шли годы, росли сыновья и превращались в прекрасных юношей. Учились и всей душой стремились поскорее освоить науку архитектуры. Тем утром Росси даже не знали о том, что нескольких мужчин из их рода навсегда отправят в суровые холодные края, где снег лежит по девять месяцев в году, и где вместо красивых коротких штанов придется ходить в шубах.
Семья завтракала. Маленькие ребятишки играли с ложками, постарше - с аппетитом уплетали кашу. Женщины подавали лепешки и мясо. Мужчины спорили, кто сегодня отправится на рынок, кто в храм, кто на феодальский двор - чистить лошадей в конюшне. Идиллия.
- Джованни, Фредерико, Адамо, Беттино и Валентино Росси здесь живут? - распахнулась дверь. Вошел гонец с каким-то пергаментом в руке.
- Здесь. Как будто Франческо Долли и не догадывается! - сказал один из сидевших за столом и сверкнул черными как смоль глазами. Это был Джованни Росси. - Ты же наш сосед. Чего спрашиваешь?
- Вас приказано доставить к феодалу.
- Приказано? - возмутился Адамо Росси - рыжий коренастый парень семнадцати лет. - Это еще за какие провинности?
Он обладал нешуточным взрывным характером. За что и был неоднократно замечен в драках и сварах.
- Уж не знаю, соседи, - с нажимом на последнее слово сказал мужчина-гонец. - А вот только надо. Не обессудьте.
Конечно же, разговоры, приведенные здесь, весьма примерны и не точны. Возможно, и не было таких слов в итальянском наречии, как "не обессудьте". Но только столь убедительными были речи гонца, что пятеро мужчин отправились с ним, не взяв с собой ничего из необходимых для пути вещей. И только во дворце феодала узнали, какая беда ждет их.
- Вы известны как искусные архитекторы, - встретил их феодал. Сразу же он приступил к делу, желая как можно раньше закончить его и получить свой барыш. - Вручаю вас в руки послов из далекой России. Вы отправитесь с ними туда и сделаете все, что вам прикажут.
- Но... - попытался вставить свое несогласие Адамо. Но было все равно.
- Вы мои, поэтому будете делать все, что я сказал, - крикнул феодал.
Вот так, не успев прихватить с собой ничего ровным счетом, не попрощавшись с женами и детьми, пятеро итальянцев отправились в долгий путь, исход у которого, как известно уже, был только один - остаться в России.
Из жары в холод и нынче перебираться страшновато. Акклиматизация. Болезни, от простудных до серьезных. Да и добирались кораблем, а потом на лошадях, днем и ночью в пути.... И вот в Россию приехало всего трое братьев Росси - Джованни, Адамо и Валентино. Грусть от потери братьев была несоизмерима.
В первый же день пребывания в пункте назначения, стольном граде Москве, архитекторов (а их, кстати, было не много не мало несколько сотен - от простых мастеров и зодчих, скульпторов до серьезных и именитых в Италии мастеров артхитектуры) призвали в Кремль.
Росси многое слышали о Иване Грозном. Так именовали царя со страхом его подданные. Не было такого человека, который бы попытался насмехаться над правителем даже далеко от него, в сотнях километров, и тем более в его присутствии. Знали и про его характер, так напоминавший характер Адамо - вспыльчивый, нервный. Что ж, думали братья, может быть, скромность и сдержанность помогут выйти сухими из моря беды.
Так и вышло. На удивление братьев Росси, царь оказался спокоен, и при встрече не кидал молний из глаз и проклятий на всех присутствовавших. Среди коих оказались не только итальянцы, но и русские. Жители России тоже должны были строить храм.
- Аз есмь повелеваю, - говорил нараспев царь, - в строительстве задействовать псковского зодчего Постника Яковлева по прозвищу Барма. Он и будет главным архитектором проекта. Да смотрите, на совесть стройте. Во имя Троицы будет сей храм, а также в знак победы, взятия Казани в день Троицы. А не справитесь - казнь.
Шли дни. Барма с самых первых дней дал понять итальянцам, кто здесь главный. Кричал, топал и доносил на каждого неугодного ему. Еще меньше стало братьев Росси - Адамо угодил в хитрый капкан доносов и был казнен. Но вот год 1552 переменился годом 1561. И вновь зодчие были призваны к царю.
- Славно справились, ребятушки, - неожиданно ласково сказал царь Иоанн. - А теперь будет вам за работу. Всех схватить, - приказал он. - И ослепить. Дабы такую красоту более не строили.
Странным был указ. Вроде и доволен остался самодержец.
- Нет! - внезапно вышел из рядов зодчих научившийся сносно объясняться Джованни. - Мы готовы заплатить любую пошлину, любую плату за жизнь и зрение. Мы принесем вам много пользы.
Джованни не хитрил - было у него с собой кое-какое золото. Почему-то в день, когда его с братьями призвали к феодалу, умный Росси взял с собой фамильные драгоценности. И хотя их было немного, но блистали они редкой красотой. Царь и Джованни удалились в дальний покой и что-то там долго обсуждали.
А вот каков был итог - русских зодчих, и того самого Барму ослепили. А вот двое итальянцев выжили. И принялись за строительство нового объекта - им было приказано построить новые башни Кремля.
Итальянцы смогли воплотить в них все задумки властителя, но и внесли свой стиль - жучковый орнамент, к примеру, европейский стиль. На строительстве, к сожалению, сильно простудился Валентино Росси. Он умер в горячке.
Джованни постигла более радостная судьба. Царь был милостив к талантливому мастеру, и приказал сослать его, дабы тот не разгласил тайн, на Урал, строить храмы в далеком селе Усолье, в вотчину Строгановых. Там предстояло построить много храмов в честь великих богов и царя...
2.Уральский Пизано
Много лет прошло со времен сослания в Усолье итальянца Джованни Росси. Однако доброго архитектора помнили как порядочного мастера, всегда выполнявшего свою работу в срок и качественно. И поныне, кстати, стоят храмы, построенные им, правда, теперь уже навсегда разрушенные и безымянные, по всему северу Пермского края - от Усолья до Пыскора. Никто и никогда уже не вспоминает его имени - затерялось в веках. А зря. Стоило помнить Росси, простого парня из итальянской деревушки.
Джованни попал к Строгановым в 1561 году. Аника Строганов постарался. В это время алчные соледобытчики только и думали о своей прибыли. Усолье досталось им от царя Иоанна Грозного как подарок для добычи важнейшего в стране элемента жизни и застолий - соли. Тут ее было предостаточно... Строились варницы, колодцы, шахты, добывающие соль. В это время крепостные люди таскали мешки соли на своих спинах. Соль осыпалась им на уши, воротник... Вот оттуда и пошло: "Пермяк - солены уши"...
В это же время умные Строгановы принялись расходовать колоссальные суммы на строительство храмов. Началась золотая пора "строгановского стиля" - легко узнаваемого, все с тем же "жучковым орнаментом" - буква "Ж" повторялась в узорах на строениях. И никому было невдомек, что именно так расписывался в истории Джованни Росси.
Шли годы. Вот уж умерли и Аника Строганов, и его трое сыновей - Яков, Григорий и Семен. И Соликамск перешел в другие руки. Шло сотрудничество с Санкт-Петербургом, новой столицей страны. При Петре Первом Строгановы не забыли отличиться и получить новых наград. Их соль всегда была к столу...
И вот, в 18 веке в Усолье началась активная реконструкция палат Строгановых. Новая эпоха жизни и рода потомков Росси, ставших уже простыми крепостными. Не сумел Джованни оставаться гордым и непоколебимым, раздавили его нрав строгие баре...
Александр Строганов лично контролировал работы. Как же, надо было отличиться в очередной раз. И он отличился... В одну из своих поездок из Петербурга в Усолье заприметил он милую крепостную девушку. Провел с ней ночь, а потом родился мальчик Андрей Воронихин. Чтобы избежать срама, на девушке женился управляющий. Но все равно все знали, ЧЕЙ это сын и звали Андрея барчуком, в глаза и за глаза.
Была Марфушка потомком Джованни Росси. Те же карие глаза, темные с рыжеватым отливом и те же кудри, хранящие золото Италии. Тот же стан, что и у матери Джованни. Та же манера улыбаться. И вот черт дернул барона провести ночь с этой красоткой, когда у него вот-вот должен был родиться сын Павел.
В общем, Андрюша рос да повторял черты своего пра-пра-прадеда. Тоже увлекался рисованием, черчением. Писал и картины.
Однажды старый барон послал своего законорожденного сына Павла в свою вотчину - вживую посмотреть на порядки, культуру внести и все такое. Павлу донесли о том, что у него тут есть брат. Юный барин познакомился с барчуком и с первого взгляда возненавидел парня, так непохожего на него самого. Но доброта Андрея не была поддельной. Он лишь внимал угрозам барина. В общем, он показал одну из своих картин Павлу и уехал с ним в Санкт-Петебург.
Андрей так и не был принят отцом и братом. Незаконорожденному даже запрещалось и думать о своем происхождении. Единственное, что решили сделать для своего родственника щедрые бароны - дать ему возможность выучиться во Франции вместе с Павлом. А там и видно будет.
Андрей получил московское образование у крупных архитекторов того времени - Василия Баженова ( как вам? практически судьба ведь была у парня - его предок строил собор Василия Блаженного!) и Матвея Казакова. В 1785 году он получил вольную и был отправлен во Францию вместе с Павлом.
Говорят, вместе с Павлом он жил там несколько лет. Конечно же, именно эти годы стали для братьев по крови главными в жизни. Павел Строганов участвовал во французской революции под гордым именем Поль Очер - по названию одного из населенных пунктов, принадлежащего его роду в Пермском крае. Андрей сдержиал буйный нрав брата - он, на удивление, был кроток и мягок, в отличие от своих предков-итальянцев. Благодаря его молитвам и вере оба вернулись в Россию целыми и невредимыми.
А дальше... А что дальше? Воронихин построил в Санкт-Петербурге храм Казанской Божьей матери. Кстати, по заказу Александра Строганова, президента Российской академии художеств. Но не о том мечтал Андрей, сидя ночами над чертежами одного из величайших в стране религиозных сооружений. Он хотел вернуться домой, в Усолье.
Был за его спиной неудачный брак с англичанкой. Анна оказалась бесплодна. И, кроме того, весьма сварлива. Больной, простуженный, он вернулся в Усолье и построил там Никольскую церковь, а также Троицкий собор со знаменитой "падающей", с 11 градусами наклона, "Пизанской башней".
Кстати, в Усолье у Андрея Воронихина все было не так уж и плохо. Он был счастлив, женившись на местной крепостной девушке и заведя с ней четверых детей. Вот такой вот счастливый конец.
3.Из грязи в князи и обратно в грязи
В 18 веке потомкам Росси и Воронихина предстояло сменить фамилию и влиться в древний дворянский род. Как ни странно, но случилось это опять же в Санкт-Петербурге. Так получилось, что два города - Усолье и Санкт-Петербург - были родными для них. Как говорится, Усолье-град - Петербургу брат. И на примере этого рода пословица оправдала себя в полной мере.
В Усолье потомки Воронихина были вольными крестьянами. Учились ремеслам и постигали науку экономику. Без этого было не обойтись. И - умело играли в карты. Таким образом, примерно в конце 18 века, уж и не догадываюсь, как, - недостает данных, - но потомки Росси вновь были в Санкт-Петербурге. И им удалось породниться с дворянами Бухариными, выдав замуж одну из своих дочерей. Эту фамилию, правда, чуть измененную во времена революции, и носят по сей день представители рода.
А теперь немного о роде Бухариных. По преданию, Бухарины появились в России из Швеции. Их предок выехал оттуда в начале 15 века. Его потомок Григорий Наумович, прозванный "Бухарь", был родоначальником фамилии. Кстати, а вот что означало слово "Бухарь"? Вовсе не запойного пьяницу. В древней Руси так именовали... пчелу, шмеля. Как усердно трудится пчела, так и человек - потому и пошло такое прозвище у Григория Наумовича. По праву он был тружеником, достиг даже того, чтобы род был официально назван дворянским.
Среди Бухариных была масса знаменитых и представительных людей. В истории России известен старинный русский дворянский род Бухариных, восходящий к самому началу XVI в., но по официальным данным родоначальником Бухариных был Евтифей Иванович Бухарин, верстанный поместьем в 1564 г. В родословную же книгу (VI ч.) Харьковской и Новгородской губерний записано потомство Никиты Семеновича, испомещенного в 1649 г. и имевшего троих сыновей: Ефима, Евсея и Федора. От Евсея Никитича происходили генерал-майор, член государственной адмиралтейств-коллегии, Григорий Иванович Бухарин (1743 - 1796); гродненский и киевский гражданский губернатор, Иван Яковлевич Бухарин (1773 - 1858), рязанский губернатор (1812 - 1814), Яков Яковлевич Бухарин, и гофмейстер, тайный советник Николай Иванович Бухарин. Бухарь, со временем получил фамилию Бухарин.
В общем, труженики-потомки Росси обрели родственные души в прямом и переносном смысле. Они также стали носить гордую фамилию Бухарин. Фамилия Воронихин же перестала существовать.
Бухарины в Санкт-Петербурге достигли многого. И не только там - у них были в распоряжении поместья в Харьковской и Новгородской губерниях. Вере Бухариной посвещал несколько стихотворений даже великий поэт Михаил Лермонтов. И, несомненно, среди представителей рода были те, кто интересовался религией. Возможно, это было уже что-то генетическое. Были в роду дьяки и священники.
А что дальше? Дальше, после такого блистательного века, грянула революция. Бухарины, кто успел и был поумнее, решили вновь прибегнуть к спасительному Уралу - часть семьи отправилась туда, в Усолье, расселилась по деревням, и прибавила приставку к фамилии: "-ов". Теперь они именовались Бухариновыми и были простыми вольными крестьянами. Никому и в голову не пришло, что это дворянский беглый род.
Почему они это сделали? Просто чтобы спасти свои жизни и жизнь рода. Я не могу винить своих далеких предков в трусости. Они сделали все правильно - иначе род совсем бы перестал существовать, как и многие другие дворянские роды. У Бухариных не было такого большого количества денег, как у других, имевших возможность бежать за границу и сохранить свои титулы. По неподтвержденным данным, у них даже были долги.
Итак, семейство Бухариновых, зажиточные крестьяне, обосновались в Усолье, точнее, в Усольском районе. Жили они в деревнях Лосинново и Березовка.
4.Непростая деревенщина
Усольская семья в деревне Лосинново жила весьма и весьма хорошо. Несколько дворов, все условия для жизни - есть скотные дворы, имеются деньги, дети образованны и чисты. И все же, революция ударила и по этим людям.
Мой прадед Григорий Васильевич Бухаринов женился на Анне Герасимовне. В ее семье (кстати, носившей фамилию Лапаевы), было 8 детей, среди которых была сама Анна Герасимовна - а также три сестры и четыре брата.
Известно лишь о судьбе двух братьев, Сергея и Дмитрия. Так получилось, что Сергей был зажиточным крестьянином, и после революции именно он оказался под пристальным вниманием большевиков. Как так - хоть и у простого мужика, но такой большой двор, столько скотины и столько денег? В общем, имущество отобрали, Сергея повязали и отправили строить Беломорканал.
Беломорско-Балтийский канал имени верховного вождя Иосифа Сталина строился в период с 1931 по 1933 годы. Строительство велось полностью силами ГУЛАГа. Это была первая заключительная стройка пятилетки и первое в СССР полностью лагерное строительство.
227 километров канала прошел и Сергей Бухаринов. Как ни странно, с ним не случилось ничего плохого. Возможно, потому, что он, как и его далекий предок Джованни Росси, умел выдержать паузу и промолчать, а иногда и договориться. Сергей вернулся домой, в Пермскую область, тогда еще именовавшуюся Молотовской (город Пермь звался Молотов в честь одного из революционеров). И не просто вернулся - а зажил и стал проживать в новопостроенном городе Березники. Его потомки живы и по сей день.
Дмитрию выпала судьба стать воином. Он прошел две войны - финскую и Великую Отечественную, вернулся с огромным количеством боевых наград. Был изранен, но полон сил. У него было пятеро дочерей. Почти все сейчас живут в Соликамске, одна, Люба, - в городе Драгобыч Львовской области.
5. Майор КГБ
Иван Григорьевич Бухаринов родился в 1927 году, 27 декабря. Он стал старшим сыном Анны Герасимовны и Григория Васильевича. Младшим был Александр.
Ваня рос здоровым парнем. Был умен не по годам и рассудителен. С малых лет помогал по дому. А когда ему исполнилось 14 лет, грянула Великая отечественная война. Ваниному брату было еще меньше, 9 лет.
Семью Бухариновых возненавидело все село. Причин тому было несколько, точнее - три. И все - мужского пола. В то время, когда на фронт уходили все мужчины села Лосинново, все трое Бухариновых остались дома! У Григория Васильевича был врожденный порок сердца, и его оставили по причине болезни на работе - он был бригадиром тракторной бригады Березовской МТС. Как ни странно, жительницы села совсем не думали, что это именно его силами вырастает пшеница для хлеба и хаяли семью на чем свет стоит.
Две другие причины, Иван и Александр, были совсем малы для того, чтобы их хаять. Однако Ване это быстро надоело. И в 14 лет он отправился работать с отцом, только чтобы не слышать ругани соседей. Днями и ночами пахал на тракторе, и только с 16 лет был официально принят на работу трактористом в ту же Березовскую МТС.
Прошла война. Мой дедушка Иван Григорьевич, тогда еще просто Ваня, отправился учиться. Так как не хватало кадров, он работал на нескольких должностях сразу. Отучившись, он был направлен на пост директора маслозавода.
В 22 года он был командирован на север Пермской области, Чердынский район, в поселок Редикор. И там встретил мою бабушку - Клавдию Федоровну Черепанову.
- Она была совсем худой, - рассказывал дедушка мне многими годами позже. - Послевоенная девушка. Я пожалел ее.
Он не говорил "люблю". Он говорил "жалею".
Клавдия была будущей учительницей математики. Он ждал ее несколько лет. Она училась в педучилище села Щекино. Дождавшись, увез невесту в новые края - в город Березники, тогда еще новый, молодой.
Молодые устроились жить по-серьезному: Иван перевез в Березники своих родных, мать и отца, а также брата. Перевез по бревнам два дома. Они разместились на улице Челюскинцев деревни Семино.
Город был еще очень молодым. Работы было много. И Иван находил себе занятия по душе, о чем и свидетельствует его трудовая книжка - работа спорилась.
Однако самая главная и секретная работа началась в его жизни примерно с 60х годов. Он стал секретным служащим КГБ, главной тогда в стране служебной системы.
Когда я была маленькой, дедушка часто тоже отлучался из дома. Бывало, он ходил в милицию по делам. Как-то раз мы ходили туда даже вместе. Возможно, он думал, я не запомню... Но вот странность, я все прекрасно помню, как будто было это только вчера.
Дедушку там знали. Здоровались, назвали по имени-отчеству.
Никто не знает, чем занимался Иван Григорьевич в березниковском отделе КГБ. Всего только пару раз, уже спустя многие годы, он упоминал о тайнах, о подписанных неразглашениях насчет заводов. И он их не разгласил. Даже после его смерти я не знаю этих тайн. Однако точно известно, какое звание носил мой дед - он был майором КГБ. О том свидетельствовали часы, подаренные ему на одном из вечеров встреч ветеранов милиции - такие дарили только высшему руководству.
Его не стало в 2005 году. В то время я лежала в больнице с мононуклеозом. Он нес мне пирожки, испеченные дома, упал и умер от сердечного приступа около одного из домов на соседней улице. Мама искала его 4 дня, я ничего не знала. Потом были похороны. Я до сих пор виню себя в его смерти. Возможно, если бы не тот день, он был бы жив до сих пор.
6. Современный романс
Алевтина Ивановна Бухаринова родилась 21 декабря 1958 года, спустя два дня, как Иван Бухаринов и Клавдия Черепанова зарегистрировали свой брак.
- Схватки начались ночью, - рассказывала Клавдия Федоровна, моя бабушка, еще в моем детстве, когда я спросила однажды, как мама появилась на свет. - Дед твой отправился за лошадью. Когда меня повезли, Аля уже вот-вот готова была появиться на свет.
Сохранилась фотография - молодая моя бабушка, так похожая на сегодняшнюю меня, держит крохотный сверточек в руках - в рубашке с длинными рукавами и в треугольной шапочке испуганным и любопытным взглядом смотрит на мир моя мама.
Аля пошла в детский сад в Семино. Детский сад был в деревянном доме. Туда ходило множество малышей со всей округи. Было весело приходить в этот дом, играть с ребятами. Но Аля была тихой и скромной, не любила шума и всегда почти была одна. Были и редкие подруги. Может быть, потому, что с деревенскими ребятами ей было скучно...
В школу она пошла тоже в Семино - та тоже находилась в деревянном доме. Училась с теми же ребятами. Проходила туда, правда, недолго, три класса. И когда ей пришла пора идти в четвертый класс, отец гордо возвестил:
- Аля, ты идешь нынче в 29 школу. Около нашего нового дома!
Новый дом, в который переехала семья, был уже не деревянным, а многоэтажным. Оказывается, папа Али, Иван давно вступил в кооператив, отдавал взносы за строительство, а теперь мама, папа и дочь готовы были въехать в новую двушку на Юбилейной.
Дом понравился Але сразу же - во дворе всегда можно было с кем-то поиграть из соседских ребятишек, дети были незлобливыми, а до школы было рукой подать, она стояла через дом. В школе и во дворе она быстро нашла себе друзей, что было весьма небычно для тихой и скромной девочки Али.
Она училась в 29 школе с 4 по 10 класс. Обрела там лучших подруг - Любу Бычковскую, Свету Герасименко, Свету Кощееву, Галю Лихачеву. Как-то так уж повелось - подруги всегда были вместе. Учились, а потом поступали в институты. И друзей-парней тоже искали себе вместе.
Спустя пять лет после окончания школы большая часть из них была замужем. Но Аля, будущий врач, никак не находила, да и не искала себе друга жизни.
Роковая встреча все же случилась. Ей было 22 года.
Аля ехала в электричке до поселка Вильва, в котором ей предстояло отработать три года после окончания учебы по распределению фельдшером. Напротив нее сидел весельчак и балагур в пушистой рыжей шапке. Он смешил весь вагон, рассказывая анекдоты и забавные истории. Одна Аля не улыбалась - ей думалось о новом месте работы, о том, как и что будет. А Василий - именно так звали того мужчину - думал о том, почему все в вагоне смеются его шуткам, кроме этой девушки напротив, ради которой, собственно, все эти шутки и затевались.
Они ездили в том вагоне электрички ежедневно, сталкиваясь по утрам и вечерам, по пути на работу и обратно. Он был шахтером. Работал тоже в Вильве, а жил в Березниках.
Однажды они все же разговорились. Василий проводил Алю до дома - и понеслось. Начались свидания. Он полюбил ее, а она его. Вместе они отправились в отпуск на юг. И не один раз. Их история любви тянулась десять лет.
Василий был женат. У него была семья, сын Эдуард, и он клятвенно обещал оставить их, как только Эдичке исполнится 18 лет. Ему было 14. Но шли годы, семью он оставлять не спешил, и только говорил теперь о том, что ждет рождения ребенка от него, чтобы уйти к Алевтине.
К слову, его первую супругу и мою маму звали одинаково.
А далее история сделала очень необычный ход. Об этом я узнала только когда мне исполнилось 26 лет и я была беременна сыном Михаилом. Моего родного отца зовут Адольф Эдмундович. И он сейчас живет в Германии в маленьком городке Кассиль. А в 1995 году он уехал из страны.
Они жили с моей мамой в детстве в соседних домах в Семино. Потом мама с родителями переехали. А отец женился на своей первой жене Галине, у них родился сын Рудольф. Они жили в Москве. Потом папа развелся с Галиной и уехал обратно на Урал. Сын вскоре уехал к нему самостоятельно, на поезде, в 8 летнем возрасте сумел добраться до дома бабушки и деда.
Брат папы решил познакомить папу и маму заново. И в результате этого появилась на свет я. Вот только мама разругалась с отцом гораздо ранее этого события – причиной тому было, что папа пил. А позднее он и вовсе уехал из страны. Об этом подробнее расскажу в другой книге.
В 1991 году родилась я. Любовь Васильевна. Названная в честь двоюродной сестры мамы по отцу и подруги Любы. И с отчеством человека, которого мама любила всю свою жизнь. Я называла его папой на протяжении тринадцати лет.
Василий не оставил свою семью. Зато загремел с операцией на сердце в Москву. Ему сделали первое шунтирование до президента Ельцина. Дали гарантию прожить 20 лет. Столько и вышло. В 2010 году его не стало.
Незадолго до того, как его не стало, я познакомилась... со своей старшей сестрой, Марией. От еще одной связи отца. Она была старше меня на 4 года. Мама же рассказала, что до нее доходили слухи об отношениях папы и некоей библиотекарши.
Но сейчас не об этом. Папа почти жил у нас дома - после работы приходил и спал, выпивал с дедушкой по праздникам, а также был знаком со всей нашей родней. Когда мне было 5 лет, отец пришел однажды домой к нам и спросил:
- Люба, а ты хочешь, чтобы папа жил с тобой и мамой?
- Да, хочу! - ответила радостно я.
Вечером он привел эти слова маме. Была крупная ссора, после которой мама запретила ему приходить к нам домой. Она не хотела более лжи, и тем более выгодничества от человека-предателя, который вел себя так, как ему было удобно.
Кроме того, в моем более старшем возрасте выяснилось, что папа жил с нами до моего пятилетия, но набегами. А потом, когда мама поставила вопрос ребром, он решил уходить от своей первой семьи, но только после того, как стал совсем болен и начал пить. Он боялся умирать...
Я не виню своего отца. Спасибо ему за то, что я есть в этом мире. И не виню своего отчима. Но я бесконечно буду солидарна со своей мамой - не стоит так поступать, как он. Жить одновременно с тремя семьями и врать всем им. И пусть это выяснилось лишь только после его смерти...
Отчим приходил и навещал меня до моих четырнадцати лет. А потом пропал, будто его и вовсе не было. Лишь в 2010 году от сестры я узнала, что его похоронили, в октябре. Что ж. Вечная память. Вот только где и как - я не знаю. Хотя хотелось бы навестить его могилу. Просто так.
Мама не любила и не любит никого, кроме него, как бы она не ненавидела его. Об этом она не раз говорила мне уже во взрослом возрасте. Она так и не вышла замуж.
7-10.01.2015 – 28.03.2019