Команда транспортного самолёта была дружной и слаженной. За многие годы совместной работы члены экипажа научились понимать друг друга не только с полуслова, но и с полужеста. И вот теперь все вместе и каждый в отдельности с тревогой ждали нового командира, так как накануне проводили на пенсию прежнего.
И когда тот появился, то общая настороженность не только не прошла, а ещё больше возросла. Моложавый майор представился, осмотрел каждый закуток самолёта и сказал, что все должны работать так, чтобы не попасть под сокращение, которое грядёт и стоит у каждого за спиной.
С этих слов стал начинаться каждый рабочий день. И так это всех достало, что после очередного «разноса» механик сказал:
- Братцы, а не пора ли показать майору белого коня!?
Экипаж задумался. С одной стороны все понимали, что так больше продолжаться не может. Люди стали нервничать, поднималось давление, что вело к отстранению от полётов. А с другой – было действительно опасение попасть под сокращение. У каждого была семья, второму пилоту оставалось полтора года до пенсии. Такая шутка могла всем выйти боком. К тому же нужно было определённое место и время.
Вскоре такой случай представился. Рейс был с дозаправкой и ночёвкой. Все члены экипажа разместились в небольшой гостинице рядом с аэродромом. Гостиница была создана только для военных-командировочных, поэтому особого комфорта в ней не было. В комнате размещалось по четыре человека, окна выходили на аэродром, перед которым расстилалось пустое поле. Майор попал в одну комнату со вторым пилотом, инженером и радистом.
- Ну, ребята,- сказал радист, когда майор вышел,- или сейчас, или никогда. Все трое подошли к окну. Внизу было пустое поле, покрытое зеленью. Солнце уже клонилось к горизонту и розовым цветом освещало высокое заграждение аэродрома.
За дверью послышался недовольные крики майора, который требовал, видимо, у сотрудницы гостиницы, отдельную комнату.
- Безобразие!- громко говорил он,- никто работать, как следует, не хочет, всех надо под сокращение!
Инженер и второй пилот сели на свои кровати, а радист остался стоять у окна. Дверь открылась, и вошёл недовольный майор.
- Чего расселись?- набросился он на подчинённых.
И тут увидел стоящего у окна радиста, который заинтересованно смотрел вниз.
- А ты чего туда уставился? Делать нечего?
- Да вот на белого коня смотрю,- спокойно ответил тот.- Никогда такого не видел, без единой крапинки.
- Где конь?- воскликнул инженер и тоже подошёл к окну.- Точно, весь белый, красивый, наверное, беговой.
Майор тоже подошёл и стал смотреть во все стороны.
- Где конь?- спросил он.
- Вот же, рядом с оградой, - ответил радист.
Подошёл и второй пилот.
- Что ты видишь?- спросил майор.
- Лошадь пасётся. Красивая. Интересно, кто её тут держит, вроде бы и жилья поблизости нет,- ответил тот.
- Ладно, мужики, давайте перекусим,- сказал инженер, отойдя от окна, и стал доставать из сумки продукты.
В это время в комнату вошёл механик.
- Лейтенант, иди сюда!- позвал его майор.- Что ты видишь за окном?
Механик подошёл, посмотрел в окно и восхищённо воскликнул:
- Лошадь белая! Мерин. Красавец!
Майор хмыкнул, но ничего не сказал.
- Иди, ребят зови к нам чай пить,- обратился инженер к механику.
Вскоре комната наполнилась шумом, шутками, и каждый вошедший смотрел в окно и восхищался белым конём.
От чая майор отказался. Он сел в стороне и задумчиво уставился в пол.
- Что, Сергей Петрович, - участливо обратился к нему по имени второй пилот,- голова болит?
- Давление, наверное, поднялось,- подхватил радист.
- Давление – это плохо, у меня жена - врач, говорит, что гипертония развивается незаметно, но быстро,- добавил инженер.
- У нас же аппарат в аптечке есть, давайте смеряем,- предложил кто-то.
- Нет-нет, не надо!- воскликнул майор.- Пройдёт.
- Само по себе не пройдёт, лечить надо, а нам завтра лететь с утра, - подлил масла в огонь второй пилот.- Если гипертония уже развилась, то зрение садится. Человек перестаёт различать вначале светлые предметы, а потом и совсем слепнет. Мне вот осталось полтора года до пенсии, так я чётко слежу за давлением. Не дай Бог сейчас под сокращение попасть: ни пенсии ещё нет, ни работы не станет.
-А у нас осенью по графику полный медосмотр,- сказал механик.- Надо немного вес сбросить. Мне сейчас никак нельзя попасть под сокращение: трое детей, жена не работает.
- Да, с давлением комиссуют сразу,- подтвердил второй пилот.
-Что-то мне душно,- сказал поникший майор,- пойду на улицу, подышу.
Экипаж переглянулся, но промолчал. Как только майор вышел, все бросились к окну и увидели, что тот стоит и смотрит на пустое поле. Потом он присел на сложенные горкой кирпичи, обхватил голову руками и застыл без движения. В это время на посадку стал заходить самолёт. Майор поднял голову и долго смотрел в небо. Кто знает, что думал он в тот момент. Может быть, думал о том, что без неба не сможет жить? Ведь небо даёт мужчине ощущение полёта, свободы, независимости, силы, значимости в жизни. Человек понимает своё назначение. Может быть, он вспомнил, как тосковали руки по штурвалу, когда одно время не летал?
Вернулся он в комнату, когда стемнело. Сослуживцы готовились ко сну.
- Полегчало?- спросил второй пилот.
- Слушай, Иваныч, - впервые по имени обратился он к тому,- завтра на час позже вылетим, пусть ребята отдохнут.
С того перелёта прошли годы. Первое время в эскадрильи некоторые удивлялись и спрашивали, что экипаж сделал с майором такое, что он перестал кричать о сокращении?
На что члены экипажа улыбались и отвечали, что белый конь раскрыл майору глаза на жизнь.