Мифология Гражданской войны.
Давно хотелось написать серию статей о мифологии и реальных событиях Гражданской войны.
За последнее время в нашей исторической литературе появилось множество авторов и публикаций, воспевающих Белое движение и изображающих деятелей и героев Красной армии в качестве либо кровожадных монстров, либо в виде сплошняком пьяной и разболтанной «матросни и солдатни».
Особенно популярно это стало у деятелей современного российского кинематографа, которые изображают с одной стороны рафинированных «благородий», чудесным образом выходящих из окопов в новеньких отглаженных мундирах и не обмятых золотых погонах, прищелкивая каблуками и восклицая «Честь имею!» по малейшему поводу.
С другой стороны – сборище злобной и полупьяной толпы с чайниками спирта в руках и омерзительными маргинальными рожами, показанными крупным планом.
Конечно, и такие персонажи тоже встречались в рядах Красной армии, однако и Белая армия отнюдь не представляла из себя собрания героических «рыцарей в сверкающих доспехах». Негодяев, насильников, бездельников, шкурников, трусов и пьяниц там, увы, тоже хватало с избытком.
Чья армия оказалась, в конечном счете, сильнее и победила в Гражданской войне, хорошо известно. Тут и спорить бесполезно.
Того, кто поверил в то, что красные войска победили случайно, от страха перед комиссарскими пулеметами, и «застенками че-ка», переубедить сложно. Такой задачи у меня не было и нет.
А вот о некоторых исторических примерах и фактах, излагаемых современными монархическими сочинителями и реальном положении дел, поговорить следует.
Интересная дискуссия состоялась между Игорем Семенниковым и Эдуардом Котенджи по тематике Первой мировой и Гражданской войн (http://www.proza.ru/2014/12/22/1380)
Эдуард Котенджи позиционирует себя монархистом и знатоком истории Гражданской войны, заявляя: «Гражданской войной увлекаюсь более трех лет, причем стараюсь изучать все до мелких подробностей».
Ну что ж, тем интереснее будет рассмотреть некоторые его взгляды на историю революции и Гражданской войны.
Особенно учитывая то, что они характерны для публикаций многих новоявленных монархистов.
Иной раз, читая откровения нынешних скороспелых «монархистов», хочется им напомнить старый анекдот о том, что советскими орденами Октябрьской Революции под №№ 1 и 2, учрежденными к 50-летию Советской власти, были посмертно награждены Николай Второй и А. Керенский за их огромный вклад во всестороннюю подготовку России и русского народа к этой самой революции.
А если говорить серьезно, то подчеркнем следующее: вместо того, чтобы излагать взгляды некоторых современных псевдомонархических сочинителей (в которых авторы нередко пересказывают друг другу одни и те же высосанные из пальца байки) истинным монархистам стОит прочитать воспоминания настоящих русских патриотов, живших и воевавших в то время.
Перечислю только некоторых из них: «Воспоминания» Великого князя Александра Михайловича, книгу в.к. Гавриила Константиновича «Хроники нашей семьи», книги П.Г. Курлова «Гибель императорской России», барона А.П. Будберга «Дневник белогвардейца», воспоминания барона Врангеля, генерала Б.В. Геруа, фундаментальный труд генерала Н.Н. Головина «Россия в первой мировой войне», работу легендарного генерала Я. Слащова «Отчего погибла русская армия», дневники ротмистра А.А. Столыпина (кстати, племянника П.А. Столыпина) и т.д.
(Я намеренно перечисляю ТОЛЬКО книги эмигрантов и белогвардейцев, чтобы не фраппировать нынешних монархистов свидетельствами ненавидимой ими «красной сволочи». Не упоминаю и знаменитых многотомных мемуаров А.И. Деникина, по той причине, что по своим политическим убеждениям он был скорее либерал, чем монархист).
Все эти белогвардейцы были НАСТОЯЩИМИ патриотами России, воевали за нее, проливали свою кровь и их свидетельства достаточно авторитетны и весомы.
Думаю, что если бы с их книгами внимательно ознакомились те, кто интересуются настоящей историей, то у многих читателей «раскрылись бы глаза» на те события, и развеялся «сиреневый туман» их монархического романтизма.
Теперь о содержании дискуссии и наиболее актуальной современной мифологии.
Приходится удивляться, что Э. Котенджи, считая себя знатоком Гражданской войны, допускает некоторые экстравагантные и ничем не подкрепленные заявления о тех событиях.
Например, он неоднократно заявляет, что: «в Белой Армии дисциплина была выше, чем в РККА», «военной дисциплине у Белой Армии красные могли только позавидовать», особенно подчеркивая, что это касается колчаковского фронта вообще и каппелевской армии в частности.
На чем эти заявления основаны, остается только догадываться.
Давайте, для начала, и поговорим о дисциплине в крупнейшей Белой (колчаковской) армии.
Если в оценке исторических событий руководствоваться современными дурацкими фильмами, типа недавнего широко разрекламированного и многократно показанного по всем телеканалам «Адмирала», то действительно можно полагать, что в колчаковской армии действительно все было прекрасно.
В этом «кине» колчаковские чудо-богатыри в новеньких шинелях, под бесчисленными развевающимися триколорами, стройными рядами картинно стоят в чистом поле на морозе и кричат «ура!» громоподобной речи Колчака.
Потом белые рыцари дружно скачут на врага и лихо «рубят в капусту» трусливое и полупьяное красное воинство.
Остается непонятным только одно: как такая чудесная Белая армия умудрилась проиграть Гражданскую войну каким-то жалким скопищам «красной сволочи», которой, к тому же командовали полуграмотные, а в военном деле и вовсе безмозглые, «жидо-комиссары».
Разве что китайцы с латышами обеспечили победу красным…
Поразительно, что многие люди верят в подобную трактовку истории собственной страны.
О том, что было на самом деле, очень подробно и откровенно написал военный министр правительства Колчака генерал-лейтенант барон А.П. Будберг в своих дневниках, которые он вел на протяжении всей Первой мировой и Гражданских войн. (Случай для русского генералитета – уникальнейший).
Его «Дневник белогвардейца» был издан уже после войны, в эмиграции, никакая «красная цензура» не искажала его записей и не принижала подвигов «героев белого дела».
Давайте посмотрим на некоторые страницы этого повествования. Ей-богу, они заслуживают внимания неравнодушных к истории людей.
Итак, 8 мая 1919 года Колчак прибыл в Екатеринбург и присутствовал на параде войск Сибирской армии, которой, кстати, тогда командовал отнюдь не «распиаренный» ныне Каппель, а бывший военнопленный фельдшер, чешский авантюрист Гайда, о котором, почему-то нынешние «монархисты» стараются вообще не вспоминать:
«Утром прибыли в Екатеринбург; на вокзале встречены командующим Сибирской армией генералом Гайдой; почетный караул от ударного имени Гайды полка с его вензелями на погонах, бессмертными нашивками и прочей бутафорией; тут же стоял конвой Гайды в форме прежнего императорского конвоя.
Все это очень печальные признаки фронтового атаманства; противно видеть все эти бессмертные бутафории, достаточно опозоренные в последние дни агонии старой русской армии; еще противнее вместо старых заслуженных вензелей видеть на плечах русских офицеров и солдат вензеля какого-то чешского авантюриста, быть может, и храброго, но все же ничем не заслужившего чести командовать русскими войсками.
Сам Гайда, ныне уже русский генерал-лейтенант, с двумя Георгиями, здоровый жеребец очень вульгарного типа, по нашей дряблости и привычке повиноваться иноземцам влезший на наши плечи, держится очень важно, плохо говорит по-русски.
Мне — не из зависти, а как русскому человеку — бесконечно больно видеть, что новая русская военная сила подчинена случайному выкидышу революционного омута, вылетевшему из австрийских фельдшеров в русские герои и военачальники...
Войск на парад вытащили много, говорили, чуть ли не до 25–30 тысяч, но я предпочел бы видеть один настоящий полк старого порядка; среди разнообразных форм неприятно поражали чешские колпачки ударных полков, заменившие наши фуражки (уверяют, что колпачки легче шить).
Некоторые части одеты в английское обмундирование, доставленное генералом Ноксом, и в массе выглядят аккуратно и для неопытного глаза даже внушительно; остальные части одеты порядочными оборванцами. Самое скверное то, что все направлено на то, чтобы сколотить части по внешнему виду, а на отдельных солдат не обращено должного внимания. Это всегда было скверно, ну а теперь это основание верного неуспеха, ибо теперь нужны не боевые квадраты из дрессированных единиц, а подготовленные к бою отдельные единицы».
Так что известная в те годы песенка «Колчаковский шарабан»:
«Мундир английский,
Погон французский,
Табак японский,
Правитель омский.
Эх, шарабан мой,
Американка,
Не будет денег,
Возьму продам-ка!»
имела вполне достоверные исторические корни.
Не хватает только строчки про "чешские колпачки", которые оказывается носили тогда (вместо русских фуражек) ударные полки колчаковской Сибирской армии.
Кстати, именно каппелевский корпус, которому особенно благоволил английский генерал Нокс, и был одет на этом параде «с иголочки», в английское обмундирование. Остальные войска выглядели «порядочными оборванцами».
Ну да это – полбеды. Генерал А.П. Будберг во время ПМВ командовал дивизией, армейским корпусом, был начальником штаба Х армии и хорошо знал «цену» подобной традиционной показухе и очковтирательству.
Поэтому он вместо того, чтобы торчать с Колчаком на трибуне, он обошел парадные войска генерала Гайды с их тыловой части, и вот какие выводы сделал:
«Выведенные сегодня части готовы для строевых учений, для церемониала, ну а для боя это только толпа совершенно не готовых людей со всеми ее недостатками. Нужно еще 2–3 месяца усиленной полевой работы со взводами и ротами, чтобы эти части были готовы для боя. Я обошел все части сзади; все лучшее поставлено в головы колонн, а в середине и в хвостах стоят какие-то михрютки, одетые в только что выданную им и плохо пригнанную одежду; снаряжение нацеплено кое-как, без всякой пригонки — доказательство отсутствия внутреннего порядка и работы взводных командиров.
Церемониальным маршем, на который, видимо, части долго натаскивались, прошли гладко и вызвали этим общий восторг; адмирал улыбался, а свита охала и восхищалась.
Я же поверг адмирала в изумление, когда на обратном пути к вагону высказал ему свое сомнение в боевой пригодности этих частей, так как они пока что хороши только для массовых построений и церемониального марша…
Я посоветовал …чтобы он смотрел части на маневре, а не на церемониальном марше, и добавил, что во мне говорит не пессимизм, а большой навык разбираться в качестве войск и способность по мелочам видеть много существенного и не обманываться наружным лоском и дрессировкой; я ему рассказал свои наблюдения при обходе войск, когда, между прочим, мне пришлось видеть два случая битья солдат офицерами за то, что при проходе адмирала они не поворачивали, как полагается, головы, — уже одно это дает мне право на многие печальные выводы».
Да уж, старые мордобойные привычки, после событий 1917 года, господам офицерам стоило бы и позабыть: бить солдат по мордам в 1919 году было очень неосмотрительно: в лучшем случае они потом дезертировали, при первом удобном случае, а примеры худшего развития событий были в сводках колчаковской ставки:
«…уже и сейчас в шифрованных донесениях с фронта все чаще попадаются зловещие для настоящего и грозные для будущего слова: «перебив своих офицеров, такая-то часть передалась красным».
И не потому, что она склонна к идеалам большевизма, а только потому, что не хотела служить, не хотела рисковать в бою своей жизнью и в перемене положения, создаваемого изменой, думала избавиться от всего неприятного», - отмечает А.П. Будберг в своей дневниковой записи 18 мая 1919 года.
А вот другая его запись на эту же тему:
«10 июня
На фронте плохо; в 6-й дивизии 21-й полк перебил офицеров и перешел к красным; представляю себе положение офицерства, ведущего в бой подчиненных при постоянном ожидании возможности повторения над собой такой же операции; истребление офицерства стало обычным финалом импровизированных и форсированных, под сгущенным давлением производимых формирований; вся ответственность за насильственный призыв на постылую военную службу, за лишения, за муштру и личные ограничения, за опасности и недостатки снабжения, одним словом, вся концентрированная ненависть солдатчины обращается на начальство и на офицеров; пропаганда и агитация это усугубляют, и при первой возможности безнаказанного выявления все это бурно вспыхивает; кроме того, шкурные инстинкты и боязнь попасть в бой весьма способствуют успеху тех зачинщиков, которые натравливают солдатскую массу на офицеров и в истреблении последних видят избавление от войны и великую заслугу перед будущим красным начальством.
Теперь о самОм результате колчаковского смотра войск в Екатеринбурге:
«Вечером начальник канцелярии дал мне для прочтения письмо, полученное с фронта проживающим здесь известным епископом Андреем Уфимским; пишет мой бывший подчиненный по штабу 70-й дивизии подполковник Кронковский, только что прибывший в штаб Западной армии; он в очень мрачных красках описывает настроение отходящего фронта, причем указывает, что кучки героев затираются подавляющим числом самых отъявленных шкурников, больше всего боящихся опасности и смерти.
Неосведомленность войск о происходящем на фронте и в тылу поражающая;
как пример приводится письмо одного солдата о том, что к ним приезжал «какой-то аглицкий адмирал Кильчак, должно быть, из новых орателей, и раздавал папиросы»...
Вот к чему сводится не прикрашенное ничем впечатление от посещений адмирала, который придает им такое значение».
Как видим, тогдашние солдаты вообще посчитали «Кильчака» обыкновенным «орателем» (так в народе, в годы революции, именовали митинговых ораторов) да еще и «аглицким адмиралом» (!!!), а запомнился им он отнюдь не своими «пламенными речами» (которых реальный Колчак, в отличие от киношного «Колчака» Хабенского, и произносить-то не умел), а … раздачей папирос.
Теперь посмотрим, а как же обстояли дела с дисциплиной среди колчаковских офицеров, какие настроения и порядки ПРЕВАЛИРОВАЛИ в то время в их среде?!
Традиционно, «пример» показывала ставка («рыба тухнет с головы», как известно).
Вот что, например, творилось в «столичном» Омске:
« 25 мая 1919 года.
Создал себе внушительный круг врагов среди сильных представительниц слабого пола, проведя через ставку приказ о воспрещении пользоваться казенными автомобилями для частных надобностей; надо положить конец тем безобразиям, которые мы видели на большой войне и которые продолжаются и ныне, приводя к тому, что число автомобилей тем меньше, чем ближе к фронту; тылы переполнены автомобилями, а на фронте начальники корпусных групп и дивизий их не имеют; здесь вся адъютантщина и прихлебательская челядь высоких лиц раскатывает по магазинам, ресторанам и визитам в казенных автомобилях, тратя скудные запасы горючей смеси и масла и разбивая шины, — все, что мы достаем с великими усилиями и на золотую валюту; по вечерам вся дорога у загородного сада покрыта казенными машинами с высокими военными и гражданскими дамами, приезжающими сюда отдохнуть от ужасной омской пыли. О том, во что обходятся казне эти прогулки, головки милых дам не думают. По ночам казенные автомобили торчат у крылец разных увеселительных и злачных мест, ожидая иногда высоких сановников, освежающихся там от великих государственных трудов, а чаще всего их адъютантов, чиновников для поручений и прочего чиновного лакейства».
Не правда ли, интересно?! На фронте уже началось отступление, колчаковская Западная армия неудержимо «катится» назад, а в тылу идет пьяный разгул и веселье.
К сожалению, дурной пример показывали и приближенные Колчака:
«Не везет адмиралу по части ближайшего антуража; он взял к себе личным адъютантом ротмистра Князева, который дивит кутящий Омск своими пьяными безобразиями; много хуже то, что этот гусь злоупотребляет своим положением и позволяет себе разные распоряжения именем адмирала».
Ах уж эти кинематографические белогвардейские красавцы-адьютанты…
После появления на телевидении (еще в 1969 году!!!) сериала «Адьютант его превосходительства», с красавцем Ю. Соломиным в главной роли, популярность «господ офицеров» с аксельбантами и золотыми погонами, в советских кинолентах росла прямо на глазах.
Режиссеры порой цепляли эти аксельбанты не только адьютантам (кому они положены по должности), а вообще кому ни попадя, просто чтобы «красивше было»…
В результате эти украшения стали столь популярны, что даже «дембеля»-стройбатовцы 70-80-х годов, порой уезжали из армии в родные аулы и кишлаки украсив себя самопальными аксельбантами из подручных материалов.
Воистину прав был Ильич, утверждая, что для нашего народа «из всех искусств важнейшим является кино»! Книжки (да еще исторические) у нас и тогда многие читать ленились, а вот кино наши люди смотреть любили и все увиденное многие искренне принимали за чистую монету.
К тому же и наши кинодеятели, несмотря на все усилия «жуткой коммунистической цензуры» не упускали возможности показать белых генералов «покрасивше и поблагороднее», чем были их РЕАЛЬНЫЕ прототипы.
Вот например, киношный генерал В.З. Ковалевский из того же к/ф «Адъютант его превосходительства» имел вполне достоверного исторического персонажа: командующего Добровольческой армией генерала Владимира Зеноновича Май-Маевского ( у них даже имя-отчество сохранили).
В фильме генерал В.З. Ковалевский (в исполнении В. Стржельчика) показан просто душкой: вежлив, умен, тактичен, со всеми на «Вы», день и ночь думает только об интересах фронта, поражая советских кинозрителей своим благородством и утонченностью манер.
Давайте посмотрим, как НА ДЕЛЕ вел себя тогда генерал Май-Маевский, а заодно и остальная «верхушка» уже не врангелевской, а деникинской армии в том же 1919 году.
Об этом в своих мемуарах рассказывает знаменитый барон Петр Врангель (тот самый «чёрный барон» из известной песни):
«Командующий Добровольческой армией и главноначальствующий Харьковской области генерал Май-Маевский безобразным, разгульным поведением своим, первый подавал пример. Его примеру следовали остальные.
Хищения и мздоимство глубоко проникли во все отрасли управления. За соответствующую мзду можно было обойти любое распоряжение правительства. Несмотря на огромные естественные богатства занятого нами района, наша денежная валюта непрерывно падала.
Предоставленный главным командованием на комиссионных началах частным предпринимателям вывоз почти ничего не приносил казне. Обязательные отчисления в казну с реализуемых за границей товаров, большей частью, оставались в кармане предпринимателя.
Огромные запасы, доставляемые англичанами, бессовестно расхищались.
Плохо снабженная армия питалась исключительно за счет населения, ложась на него непосильным бременем. Несмотря на большой приток добровольцев из вновь занятых армией мест, численность ее почти не возрастала. Тыл был набит уклоняющимися, огромное число которых благополучно пристроилось к невероятно разросшимся бесконечным управлениям и учреждениям…
Еще недавно глухое недовольство Главнокомандующим прорвалось наружу. По мере приближения фронта неудовольствие в тылу росло. Безобразная пьяная жизнь командующего Добровольческой армии, распущенность войск, разврат и самоуправство в тылу не были уже секретом ни для кого. Все ясно сознавали, что так дальше продолжаться не может, что мы быстрыми шагами идем к гибели.
Многие из ближайших помощников Главнокомандующего и ряд общественных деятелей указывали генералу Деникину на необходимость замены генерала Май-Маевского другим лицом, с должным авторитетом в глазах армии и общества. Каждый хотел верить, что дело в твердых и умелых руках еще поправимо. В поисках преемника генерала Май-Маевского остановились на мне…»
А вот как вели себя другие подчиненные командующего Добровольческой армией в том же, трагическом для Белого дела, 1919 году:
«На заседание Краевой Рады прибыл, кроме генерала Покровского и полковника Шкуро, целый ряд офицеров из армии. Несмотря на присутствие в Екатеринодаре ставки как прибывшие, так и проживающие в тылу офицеры вели себя непозволительно распущенно, пьянствовали, безобразничали и сорили деньгами.
Особенно непозволительно вел себя полковник Шкуро. Он привел с собой в Екатеринодар дивизион своих партизан, носивший наименование "волчий". В волчьих папахах, с волчьими хвостами на бунчуках, партизаны полковника Шкуро представляли собою не воинскую часть, а типичную вольницу Стеньки Разина. Сплошь и рядом ночью после попойки партизан Шкуро со своими "волками" несся по улицам города, с песнями, гиком и выстрелами. Возвращаясь как-то вечером в гостиницу, на Красной улице увидел толпу народа. Из открытых окон особняка лился свет, на тротуаре под окнами играли трубачи и плясали казаки. Поодаль стояли, держа коней в поводу, несколько "волков". На мой вопрос, что это значит, я получил ответ, что "гуляет" полковник Шкуро.
В войсковой гостинице, где мы стояли, сплошь и рядом происходил самый бесшабашный разгул. Часов в 11-12 вечера являлась ватага подвыпивших офицеров, в общий зал вводились песенники местного гвардейского дивизиона и на глазах публики шел кутеж. Во главе стола сидели обыкновенно генерал Покровский, полковник Шкуро, другие старшие офицеры. Одна из таких попоек под председательством генерала Покровского закончилась трагично.
Офицер-конвоец застрелил офицера Татарского дивизиона. Все эти безобразия производились на глазах штаба главнокомандующего, о них знал весь город и в то же время ничего не делалось, чтобы прекратить этот разврат…
Казавшийся твердым и непреклонным, генерал Деникин в отношении подчиненных ему старших начальников оказывался необъяснимо мягким…
Смотрел сквозь пальцы на происходивший в самом Екатеринодаре безобразный разгул генералов Шкуро, Покровского и других. Главнокомандующему не могли быть неизвестны самоуправные действия, бесшабашный разгул и бешеное бросание денег этими генералами. Однако, на все это генерал Деникин смотрел как будто безучастно».
Требуются какие-либо комментарии ТАКОГО поведения «верхушки» Белого движения Вооруженных Сил Юга России?!
Одни в критические для всего Белого дела открыто пьянствуют и развратничают, другие (Деникин) закрывают на это (и развал дисциплины в своей армии) глаза и не принимают НИКАКИХ мер по их пресечению.
Неужели нынешние монархисты всерьез считают, что ТАКОЙ «военной дисциплине у Белой Армии красные могли только позавидовать»?!
Смешно и обсуждать подобные заявления.
Пьянство, безудержный разгул и безделие верхушки деникинской армии закономерно привели к печальным результатам на фронтах:
«29-го красные вступили в Харьков. Прибывший из Харькова полковник Артифексов… докладывал о возмутительном поведении "шкуринцев" — чинов частей генерала Шкуро, значительное число которых, офицеров и казаков, оказалось в Харькове.
Вместо того чтобы в эти трудные дни сражаться со своими частями, они пьянствовали и безобразничали в Харькове, бросая на кутежи бешеные деньги.
Сам генерал Шкуро находился на Кубани в отпуску и ожидался в армии со дня на день. Зная хорошо генерала Шкуро, я считал его присутствие в армии вредным и телеграфировал Главнокомандующему:
«Армия разваливается от пьянства и грабежей. Взыскивать с младших не могу, когда старшие начальники подают пример, оставаясь безнаказанными. Прошу отчисления от командования корпусом генерала Шкуро, вконец развратившего свои войска.
Генерал Врангель».
На телеграмму эту ответа не последовало, хотя я тщетно в последующие дни запрашивал ставку. Наконец, после долгих настояний, генерал Плющик-Плющевский в разговоре по аппарату с начальником моего штаба, сообщил, что "мы дали совет генералу Шкуро к вам не возвращаться". Генерал Деникин не мог решиться покарать недостойного начальника.
Через несколько недель генерал Шкуро был назначен командующим Кубанской армией».
Закончим рассказ о дисциплине высших чинов Добровольческой армии следующей сценкой из мемуаров барона П. Врангеля:
«… утром прибыл ко мне генерал Шкуро. Он с напускным добродушием и нарочитой простоватостью начал жаловаться на "строгое" мое к нему отношение:
— Сам знаю, что виноват, грешный человек, люблю погулять и выпить. Каждому из нас палка нужна. Треснули бы меня по голове, я бы и гулять бросил, а то гляжу, командующий армией, наш Май, первый гуляет, ну нам, людям маленьким, и сам Бог велел...
Мне стало мерзко и я поспешил закончить разговор».
Вернемся к разговору о дисциплине в колчаковской армии.
23 июня 1919 г. генерал А. П. Будберг записывает в своем дневнике:
«…Во время доклада адмирал сообщил мне, что ночью арестованы шесть военных летчиков и начальник воздушного флота за провоз частных грузов под видом военного снабжения и что он хочет, чтобы над ними разразилась вся строгость правосудия, но не уверен в осуществлении своего желания и боится вмешательства юристов и адвокатов.
И жалко адмирала, и больно, что власть находится в таких беспомощных руках. Я ему доложил, что едва ли можно опасаться каких-либо затруднений в осуществлении его желания, так как такие подлые преступления должны быть подведены под понятие государственной измены и сознательной, из корысти, помощи неприятелю, ибо невозможна иная квалификация для деяний, когда из жажды наживы воруют вагоны и этим наносят ущерб делу боевого снабжения фронта; нельзя смотреть на такие деяния как на простой подлог и мошенничество, ибо у армии украдено пять вагонов и она потеряла пять тысяч пудов снабжения…»
Самое интересное, что военные летчики тогда получали ОЧЕНЬ хорошее денежное содержание и никакой материальной причины на эту подлую воздушную «коммерцию» во время войны у них не было.
Про офицерскую честь и совесть (которая должна была быть у этих «рыцарей белого дела») и говорить не приходится…
2 июля 1919 г. Будберг делает в дневнике просто потрясающую запись:
«Наши порядки вообще так неудовлетворительны, что переходящие к нам с красного фронта офицеры говорят, что у красных больше порядка и офицерам легче служить». (!!!)
Но, может быть, это – просто преувеличение, эмоциональный перебор, а на деле все было превосходно, и Красная армия действительно отчаянно завидовала «железной дисциплине» в колчаковской армии?!
Вот дневниковая запись колчаковского военного министра от 19 июля 1919 года:
«Бывшая система снабжения (если только ее можно так назвать) рухнула, всякий оборот запасов прекратился, и войска перешли на существование за счет местных средств, причем во многих случаях происходит самый бесцеремонный грабеж.
На нашу невыгоду, красноармейцам на фронте отдан строжайший приказ не трогать населения и за все взятое платить по установленной таксе. Адмирал несколько раз отдавал такие же приказы и распоряжения, но у нас все это остается писаной бумагой, а у красных подкрепляется немедленным расстрелом виновных...»
Что тут скажешь… На деле – как раз белым полководцам приходилось завидовать тому, как строго и беспощадно боролись с грабежами и бесчинствами тогда в Красной армии.
Разумеется, это прекрасно видело и местное население, которое очень быстро разочаровалось в колчаковском воинстве, отвечая массовыми крестьянскими восстаниями на грабежи и насилия белых войск.
Что же касается расстрелов, то в то время это было ОБЫЧНЫМ видом наказания в боевой обстановке. Применяли его и красные и белые войска без малейших колебаний.
С августа 1914 года русская кровь текла рекой и цена человеческой жизни тогда была невысокой: «вывести в расход», «шлепнуть» считалось обычным делом и примерять современные гуманистические морально-нравственные оценки к событиям того времени просто бессмысленно.
Важно было обеспечить спокойствие тыла и лояльность населения во время гражданской войны, прекратить «бесцеремонный грабеж» собственного народа. Как признает А.П. Будберг, красным, в первую очередь применением крутых мер к СОБСТВЕННЫМ негодяям и грабителям, удалось это сделать, а колчаковцам (чьи приказы остались на бумаге) – нет.
Что уж говорить о «варварской России», если в «демократической и цивилизованной Франции» в самом начале Первой мировой войны, еще в августе 1914г. , в парижских фортах и во рвах Венсенской крепости французское правительство произвело массовые расстрелы воров, убийц, уголовников и других деклассированных элементов. Точное число расстрелянных тогда французов неизвестно. Встречаются цифры 500 человек и более.
И эти массовые расстрелы "демократическая Франция" произвела просто «для профилактики», ибо никаких прогерманских действий эти уголовники, разумеется не совершали.
Их «шлепнули» просто для спокойствия тыла воюющей страны.
Большой интерес, для понимания истинного состояния дисциплины в колчаковской армии, представляет следующая дневниковая запись:
«9 Августа.
…Вчера состоялась публичная лекция полковника Котомина, бежавшего из Красной Армии; присутствующие не поняли горечи лектора, указавшего на то, что в комиссарской армии много больше порядка и дисциплины, чем у нас, и произвели грандиозный скандал, с попыткой избить лектора, одного из идейнейших работников нашего национального Центра; особенно обиделись, когда К. отметил, что в красной армии пьяный офицер невозможен, ибо его сейчас же застрелит любой комиссар или коммунист; у нас же в Петропавловске идет такое пьянство, что совестно за русскую армию».
Как известно, «правда глаза колет». Сбежавший из Красной армии полковник (имевший возможность лично сравнить порядки и уровень дисциплины в Красной и Белой армиях) откровенно сказал об этом г.г. офицерам во время своей публичной лекции.
Господа офицеры, вместо того, чтобы аргументировано возразить, или хотя бы задуматься о повальном пьянстве в своих рядах, попытались тут же избить полковника, который осмелился им об этом сказать...
На фото: 1920 год, группа офицеров. Яков Слащов ( в белом кителе и кубанке) во всем великолепии, с боевой подругой- адьютантом
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/01/14/608