Когда я решительно стучался в ворота рая, меня там непременно спрашивали:
- А забыл ли ты о зловонном аде, сын наш любимый? - и приглашали: - Входи.
Тогда ещё я помнил всё ужасное своё, и каждый раз уходил оттуда, опечаленный.
Когда же я уверенно спускался в ад, мне говорили там:
- Если ты уже не грезишь о райских древах, милости просим.
И я убегал, огорчённый, ведь мечты о сладкой праведности преследовали меня везде.
Когда я упрекал жизнь в холодности её поцелуев, она мне предлагала, улыбаясь:
- Забудь отшельницу смерть, и я сделаю тебя своим возлюбленным.
Тогда я боялся быть брошенным жизнью, и умолкал, понижая голос.
Если я приходил к смерти с молчаливой обидой за её презрение к себе, я слышал:
- Перестань вожделеть надменную жизнь, и я открою для тебя объятия.
И я опять забывал о ней, ведь блистающая жизнь не покидала меня даже во сне.
И вот, когда беспощадный жар пустынных песков вызывающе отказался меня обжигать,
сторонясь ледяных утёсов в моей груди,
и даже когда далёкие звёзды высокого неба презрительно отвернулись от меня,
страшась мрачных океанских глубин в моей голове,
какая-то из беспечных сторон весёлого медного гроша нечаянно шепнула мне,
что она ничуть не лучше другой его стороны, а песня радости только тогда звучит верно,
если ни одна из её святых нот не унижена и не возвышена перед другими.
И всё.
03.01.2015г.