Глава 1
Утро начинается не с…
Ветер всё гнул тополя на фоне серого неба. Трудно понять, какое сейчас время суток, поскольку январь – самый безликий месяц, лишённый надежд и чувств. Мороз окутывал твёрдую сухую землю, лишая её поверхность малейшего шанса на жизнь. Шум за окном, в основном, состоял из порывистого воя с элементами затихания. Но каждое затихание символизировало последующий порыв, ещё сильнее, чем прежний. И иногда касалось, что деревья вот-вот сломает. Морозные потоки воздуха струями заходили под оттопырившуюся жесть наружного подоконника, то и дело, заставляя её вибрировать.
Снова сам в постели. Будильник на 8:00, дабы не отклоняться от распорядка. В комнате так темно. Так сразу и не скажешь, утро сейчас или вечер. Спать уже не хочется, но всё же немного полежу, прислушиваясь к звуку бури. В голове роятся мысли, воспоминания от вчерашних встреч. Поскольку я редко вижусь с людьми, то каждая встреча обязательно оставляет впечатление и желание непременно составить мнение об этом человеке.
Шея немного затекла из-за постоянной привычки подкладывать руку под подушку. Так тепло в ноги, но в квартире слегка прохладно. Что ж, рано или поздно нужно встать. Отбросив правой рукой одеяло, и ею же оттолкнувшись от матраса, я резко сел, опустив стопы на холодный пол. Ах, чувствуется, как затекла спина. Поднимая взгляд от пола к потолку, выпрямляю шею. Глубокий медленный вдох и спокойный выдох. Отталкивая двумя руками от матраса, поднимаюсь. Медленными шагами прохожу по линолеуму. Звук отрывающейся от пола стопы разрезает тишину. Стол. Не сгибаясь, большим пальцем ноги включается питание и запускается компьютер. Что ж, есть минутка размяться. Встав посредине комнаты, видно гнущиеся от сильного ветра за окном деревья. Однако, придётся закрыть глаза. Начну с круговых движений головой. Глубоко вдыхая, произвожу разминку мышц шеи. В ушах слышится шуршание от скольжения суставных поверхностей атланта по поверхности затылочной кости. Три... Четыре... Теперь в другую сторону. В грудинно-ключичной мышце становится тепло от активного кровоснабжения. Теперь руки. Привычные круговые движения кистями, предплечьями. Глубоко вдыхаю. И теперь в другую сторону. Глубокое дыхание способствует насыщению мышц кислородом, следовательно, сжигает жировую ткань, превращая её в энергию. Чем больше задействовано мышц – больше сжигается энергии. И теперь в другую стороны. Чувствуется лёгкая тёрпкая боль в дельтовидных мышцах. В момент физических упражнений не стоит думать ни о чём, кроме них, а то движения получаются вялыми и не чёткими. Закончим с руками. Приступим к наклонам. Продолжаю также глубоко дышать, активируя косые мышцы живота. Пол под тяжестью переката центра массы поскрипывает по очереди под левой и правой ногой, в зависимости от стороны, на которую наклоняюсь. И, снова влево...
Первый наклон – вдох, второй – выдох. Тело просыпается, мышцы становятся тёплыми. Это, само собой, бодрит. Но спина всё ещё отёкшая. Так и быть. Приму упор лёжа. Сутра нежелательно производить силовые упражнения, однако, десять раз не повредят. Сгибаю руки в локтях и слышен хруст в локтевых суставах. Ничего, синовия ещё не смазала как следует локтевой блок и после третьего отжимания хруст прекратится. Первое отжимание тугое и непривычное. Второе же заставляет спину пробудиться, растормошив её мышцы, особенно в области лопаток. При сгибании – вдох, при подъёме тела – резкий выдох. Всё, как учил в своё время тренер. Под девятый раз ощущается лёгкое пощипывание в области груди и плеч. Доски пола под давлением рук смещаются, образовывая тихий, но противный скрип, не дающий сосредоточиться. И вот, наконец, подъём. Лёгкая нужда в кислороде вызывает задышку, учитывая, что упражнения производились не на свежем воздухе, а в помещении с закрытыми окнами, где воздух достаточно спёртый. Компьютер давно загрузился и уже почти перешёл в спящий режим. Отодвинув кресло, колёса которого шумно скользили по уже выезженному участку пола, я присел.
В практической утренней темноте свет монитора заметно контрастировал с комнатой, обжигая глаза. Рядом с монитором уже примелькавшееся к вниманию её фото. Прошло уже много времени, поэтому её образ не вызывал у меня особых эмоций. Тем не менее, избавиться он рамки с изображением я не могу. Это единственное, что напоминает о ней. В этом деле, главное не вдаваться в воспоминания, иначе рана в груди снова вскроется и будет точить изнутри.
При загрузке браузера, на привязанную к нему почту сразу же приходит прайс с заказами, которые компания рассылает всем участникам ровно в полночь. Сегодня всё равно выходной, поэтому работа меня не интересует. Снова вкладки с личными кабинетами на форумах, и, разумеется, бело-синее оформление страницы социальной сети. Новых сообщений нет. За что люблю социальные сети, так это за то, что здесь не обязательно указывать настоящее имя. Это позволяет заводить различные знакомства, при этом одевать что-то на подобии маски. Таким образом, понимая, что новое заведённое знакомство не может являться долгим, а собеседник через некоторое время всё равно потеряется, то не стоит волноваться по поводу того, что тебя запомнят, и о тебе сложится мнение. Да и просто, это более безопасно, чем указывать собственное имя, да ещё и выкладывать свои фотографии. Но, тем не менее, хорошо, что всё же, есть лица, считающие нужным поведать всей сети о своей личной жизни. Это помогает лучше их прочесть, познать и найти их слабые места. При том, не следует влезать в закрома, т.к. многие и так с радостью выворачивают их.
Лампочка телефона снова мерцает зелёным. Снова непрочитанное сообщение. Позже прочту. Сейчас не мешало бы позавтракать. Да, и в общем, съездить в центр по мелочам. Уточнить у бабы Иры по поводу вечернего отъезда. Ну, и как планировал, на кладбище. Пока буду одеваться, не мешало бы включить музыку. Что-то лёгкое, староватое и давно знакомое. Я думаю, женский голос под электрогитару и резкий бас немного разбавят монотонность атмосферы в комнате, пусть и наложит некоторую ностальгию и грусть.
Ах, да. Ещё застелить постель. Как же не люблю это делать, однако, если хотя бы раз этого не сделаю, то это затянется на несколько дней. Тем более, эти несколько дней меня здесь не будет. Расправлю плед, затем равномерно растяну его по площади двухместной кровати. И подушка… Её также не мешало бы расправить. Вроде ничего сложного, но все движения производятся так лениво. Хорошо, когда получается с первого раза и не нужно ничего подправлять.
Как же я люблю припев этой песни. Одеваю брюки, подтягивая бока. Пуговица, змейка, застёгиваю ремень. Правой рукой открываю шкаф. Левой снимаю вешалку с рубашкой. Отпуская дверцу шкафа, правой рукой аккуратно снимаю рубашку с вешалки. Рукава облегают мои плечи, мгновенно согревая кожу. Обе руки поочерёдно застёгивают пуговицы, начиная от верхней, и вниз. Весь этот процесс наблюдается в зеркало.
Когда одеты носки – самое время выключить компьютер, каким бы увлекательным не был играющий в колонках трек. С закрытием браузера, смолкает сладкий вокал, а на мониторе, на фоне небесно-голубого экрана, белая кириллица изображает прощание. Рука впопыхах берёт с полки ключи, что сопровождается тихим звоном и резким царапаньем металла о полированную поверхность древесины. Телефон также следует не забыть. Подойдя к окну, я стал располагать жалюзи таким образом, дабы продольные пластины ограничили пропуск дневного света в комнату, но оставили небольшие щели для наблюдения за тем, что находится внизу. В комнате стемнело. На дороге видны изредка проезжающие машины с включенными фарами и габаритными огнями. Сопротивляясь ветру, по тротуару идёт мужчина, сгорбив плечи и втянув шею так, чтоб высокий воротник прикрывал лицо. Руки, разумеется, он держит в карманах. Такое ощущение, что он ни за что не пожелает остановиться хотя бы на секунду, либо достать руки из карманов. Что ж, придётся одеть шарф. На ощупь, я добрался через тёмную комнату к прихожей, поспешив включить освещение и положить телефон и ключи перед зеркалом, где с вечера я оставил кошелёк. Я помню, как пришёл вечером, и, поскольку, неосмотрительным с моей стороны было выйти на улицу, не взяв перчатки, то задубевшими пальцами я извлёк его из кармана и положил на трюмо, также тяжело сняв верхнюю одежду. Я долго не мог согреться даже под одеялом, но когда согрелся, мгновенно уснул. Сегодня же я такой оплошности не допущу. И пусть не совсем удобно в перчатках обращаться с купюрами, здоровье сосудистой системы пальцев дороже. Обув кожаные ботинки, я взял с полки шарф. Несколько раз обмотал вокруг шеи, прикрыв нижнюю часть лица и кончик носа. Теперь, куртка. Кожа не пропускает ветра, посему, не происходит теплоотдачи от тела. Таким образом, Кожаные куртки – самые теплоёмкие. Поэтому, следует немного раскошелиться, приобретая верхнюю одежду. Брать её лучше заранее, скажем – летом. В этот сезон цена, примерно, в два раза ниже, чем зимой. Не смотря на то, что в летнюю жару отпадает любое желание даже померить кожаные изделия. Однако, чего не сделаешь, дабы сэкономить пару копеек.
Когда застёжка застёгнута, а телефон и кошелёк в карманах, можно одеть перчатки, т.к. застёгиваться в них не очень удобно. Одев шапку и погасив свет, открываю дверь, взяв предварительно в руку ключи. В подъезде никого. Два щелчка при повороте ключа убедили меня в том, что дверь закрыта, но по привычке всё же, как обычно, дёрнул за ручку. Глубокий вдох, выдох и спускаюсь вниз. Громкое эхо от шагов раздавалось по всем этажам. Неспешно спускаясь, едва касаясь перил, я обратил внимание, как за окном гнётся тополь. Это достаточно высокое дерево, ветви которого тянутся к верху, поэтому, воздушные массы в верхних слоях огибали крону дерева, то и дело, нагибая его.
Открыв дверь, оказалось всё не так страшно, как казалось из-за окна. Разумеется, выл сильный ветер, но выл он, скорее, вверху, задувая между зданий и деревьев. Здесь же, он мало влиял на меня, лишь немного дуя мне в спину. Почему-то в уме промелькнуло типичное пожелание странствующему путнику и моряку. Как ни кстати, прямо передо мной остановилась маршрутка, следовавшая в центр. Дверь открылась, и из неё, держать за края застёжки своего пальто вышла молодая женщина. Она медленно и аккуратно опускалась по скользким ступенькам. Я, из вежливости, правой рукой придержал дверь, а левую руку подал ей. Девушка не отказалась от помощи, громко выдохнув и улыбнувшись, спрыгнула с крайней ступеньки. «Спасибо вам!» - улыбчиво произнесла дама, не глядя мне в глаза. Засмущалась, видать. По сему, поспешила ускорить шаг, и уйти вдаль.
Чудно, поскольку ждать или идти пешком мне сейчас хотелось меньше всего. Аккумулятор с автомобиля я снял ещё в начале зимы, дабы жидкость в нём не замёрзла, и сейчас он хранится в квартире. Зимой же, предпочитаю перемещаться пешком, либо общественным транспортом. Зная о высоком уровне ДТП в зимнее время, мне меньше всего хочется стать его участником, или более того – причиной. Однако, когда требуется дальнее путешествие, и нет времени подстраиваться под расписание маршруток, тогда уж и приходится воспользоваться железным конём. Поэтому, всё же, вечером, придётся установить АКБ под капот, т.к. в село, в которое еду, общественный транспорт ходит редко, да и ехать туда не далеко и вряд ли там напряжённый трафик.
В салоне маршрутки почти достаточно людно, однако я всё же нашёл свободное место. Походу, оно принадлежало той пассажирке, которая вышла, когда транспорт остановился передо мной. Всё же вовремя она вышла. Очень вовремя. Опираясь за спинку кресла впереди меня так, дабы не задеть и не смутить сидящего на нём пассажира, мне всё же удалось втиснуть колени и присесть. Правое колено намертво упёрлось спинку, впереди меня, а левое я направил влево, выставив ногу в проход. Сидящая через проход от меня бабуля толстыми пальцами руки, полезла в карман плотно прилегающего к полному телу шерстяному пальто. Несколько секунд тяжело вздыхая и пытаясь нащупать, она всё же достала мобильник старого образца. Кнопочный, с чёрно-белым дисплеем. Держа его на вытянутой руке, нажимая кнопки и тяжело выдыхая, она с трудом пыталась рассмотреть изображение на маленьком дисплее. После, она без стеснений, ткнула им в меня: «Ану, подиви, яка там година?». Я взял телефончик в руку, нажав на красную кнопку сброса вызова. Сработала подсветка дисплея и система вышла из меню настроек По ходу, бабуля, нажимая, нажимая на все кнопки управления, случайно вошла и раздел изменения учётной записи Wap GPRS. Надо же! На таких старых моделях уже был интернет.
-09:37
-Скiльки? – переспросила бабуля, не расслышав с первого раза.
-09:37 – произнёс я ещё громче, заставив обратит на себя внимание сидящей впереди неё дамы со смущённым и недовольным выражением лица и губ с ярко-красной помадой.
-Спасибо
Пенсионерка аккуратно взяла из моих рук телефон и просунула его в плотно прилегающий карман так, что контур телефона выделялся из-под ткани.
Точно, она напомнила мне о не прочтённом SMS. Сняв перчатку, я достал из кармана телефон. Сняв Lock Screen я перешёл в меню сообщений. Получено вечером, в 22:57. Это явно не сообщение от оператора, поскольку они не приходят так поздно. Это Вика…
Как обычно, её поздние звонки и сообщения в тот период, когда я уже сплю и не беру трубку. Потом обиды, будто я постоянно её избегаю. Она никак не поймёт, что я в такие периоды избегаю всех, дабы никто не видел моё нестабильное душевное состояние и чтоб я никому не испортил настроение, о чём, в последствие, буду жалеть. Посему, лучше пусть обижается, что я её избегаю, чем злится на меня за то, что я могу случайно на ней сорваться. Тем более, она знает меня уже несколько лет, могла бы и изучить мои причуды.
В салоне тихо, лишь звук двигателя, то и дело, набирающий или снижающий обороты перед переключением последующей или предыдущей передачи.
«Я знаю, ты уже спишь. Однако, я волнуюсь о тебе. Как ты? Может тебе всё же не следует никуда ехать? В последнее время ты какой-то напряжённый. Позвони мне…»
Глубокий томный выдох. Разумеется, я ценю её заботу обо мне и переживание. Но, пожалуй, мне, всё же, виднее, стоит мне куда-то ехать или нет. И это не ей нужна перемена обстановки, а мне. Её обычная привычка – не вникнув в суть проблемы и не поставив себя на моё место, давать «ценные» советы. И почему она волнуется? Такое ощущение, будто я уезжаю в другую страну, где нет сети и она меня потеряет на веки. Вот же эти её заморочки. Потом удивляется, почему я ей не звоню. Ладно, не стану принимать ни каких решений, пока не поем.
За окнами мелькали дома, сгорбленные от мороза прохожие. Водитель бережно притормаживал на переходах, пропуская спешащих людишек. Пассажири время от времени просили его сделать остановку, передавая при выходе помятые купюры. Перед выходом, ехавшие издалека люди застёгивались, надевали шапки и брались за ручки сумок. Я тоже спрятал телефон, по привычке похлопал ладонями по карманам и одел перчатку. Но тут же, вспомнил, что не достал деньги за проезд. Совсем забыл. Снова пришлось снимать. На пустой желудок и голова не варит. Достав из чёрного кошелька пару мелких купюр, я подумал, не нужно ли чего-то ещё достать, пока не покрыта рука. Вроде ничего. Спрятав кошелёк и переложив деньге в одетую руку, я всунул ладонь в перчатку.
-Откуда? – глядя в глаза задал вопрос водитель.
-С «40 лет Победы».
Мужик взял толстыми натруженными пальцами бумажки и переложил к пачке в левой руке. Водители часто, уходя, оставляют маршрутку открытой, дабы пассажиры, готовящиеся отъехать в следующий рейс, могли свободно войти и занять место. Но деньги, при этом, забирают с собой. Как правило, они толпятся у сигаретного ларька неподалёку от вокзала, где наслаждаются быстрорастворимым кофе в бумажных стаканчиках, наполненных наполовину. Подобный объём жидкости в стакане позволяет делать напиток крепче и не обжигать пальцы, когда держишь стаканчик. Я прямым ходом, терпя бьющий в лицо морозный ветер, направляюсь в ресторанчик. Где уже знающие меня в лицо, но не знающие по имени официантки улыбчиво поинтересуются моими желаниями и поспешат их исполнить. По крайней мере тех, что касаются пищи.
Открыв дверь, чувствуется тёплый запах кухни. В воздухе витает запах чего-то варёного и специй. В углу сутра сидит пара: Мужик и бабка. Женщина, расстегнув плащ, но не сняв шапку, активно рассказывает что-то на суржике украинского и русского усатому мужчине с красным лицом. На столе красовались две открытых бутылки пива, между которыми из банки из-под фисташек, выполняющую функцию пепельницы, поднимался к верху дым от непотушенного окурка. В другом углу трое мужчин, также с красными улыбчивыми лицами, под играющий в барчине шансон что-то тихо обсуждали с улыбками, время от времени поднимая громкий хохот. Официантка, дабы не смущать их, также «натягивала» томную улыбку, подходя и меняя господам пепельницу. На столе у них стояла наполовину пустая бутылка водки, однако, судя по выпитому и по их состоянию, то это не первая их бутылка за сегодня. Я заприметил маленький столик с краю и поспешил его занять. Я посещаю этот бар-ресторан давно, особенно, когда хочется есть, а дома лень мыть посуду. Летом я могу пройтись пешком, но зимой, когда выпадает шанс, как сегодня, то предпочитаю маршрутки. Тем более, что они подвозят меня практически к дверям заведения.
Заметив меня из далека, и улыбнувшись, официантка поспешила ко мне через весь зал. «Что вам?» - мягким заботливым голосом поинтересовалась она. «Макароны и две котлеты. Ну и кофе с булочкой» - едва не уронив слюну произнёс заказ. Ах, какие же тёплые и вкусные булочки с изюмом и сахарной пудрой. С утра, когда их только выпекают, тесто в них тёплое, гибкое и клейкое. Такое ощущение, что помимо сахарной пудры там ещё какой-то порошок, вызывающий зависимость. Всё же, без них завтрак не удастся. Не теряя искренней улыбки, работница последовала на кухню. Разумеется, она ко мне не равнодушна, однако сдержанность никто не отменял. По центру за большим столом семейная пара с двумя детьми. Судя по манере речи и набитой клетчатой сумке под столом – не местные. Обычная картина. Родители, вкусившие не по одной бутылке пива, глядят друг на друга размытым взглядом и о чём-то спорят. И дети, едящие борщ. Втирающая супругу протяжным нетрезвым голосом, мамаша совсем не обращает внимания на дёргающую её за рукав дочку. Не желая внимать оправдания возлюбленного, дама отводит взгляд, резко выдыхая, благо не в сторону дочери, затем, дабы избежать продолжения диалога, раздражённо спрашивает у ребёнка, чего она хочет. Затем следую обвинения со стороны мужика, а что баба реагирует тихим: «Не кричи!». Эх, что поделать. Так ведь принято, и ничего безобразного и неприемлемого в этом нет. Жизнь, она ведь такая. Если сутра не накатить, то грустно всё. И за окном всё также тоскливо воет ветер, а протяжный голос из радио нагнетает романтическое спокойствие, когда никуда не нужно спешить, а впереди ещё много времени.
«Вот, горячие» - с добродушной тёплой улыбкой, согнув ноги в коленях и наклонившись, дамочка подала мой завтрак. Запах варёного теста сразу ударил в нос. Рука автоматически потянулась к ложке. Форма макарон короткая, напоминающая коски изогнутой трубки. Такой сорт быстрее и удобнее всего есть именно ложкой, особенно, когда жутко хочется есть. И свежие котлеты, приготовленные в духовке, смоченные подливой. Таким образом, изделия не слипаются между собой при выпекании. Едва успев произнести слова благодарности, я мигом поднёс полную мучного изделия ложку ко рту. Как же вкусно. Горячее блюдо в холодную погоду – как никогда кстати. «А кофе сейчас принесу». Поскольку не вежливо разговаривать с набитым ртом, я просто кивнул, прикрыв глаза, подав знак, что слышу её и благодарен. В воздухе раздавался звон от касания ложки о керамическую поверхность посуды. Я даже не пережёвывал пищу, а в основном, глотал её. Тепло от еды мгновенно передавалось желудку, ускоряя кровообращение и согревая меня изнутри. Стук чашки, поставленной на деревянную поверхность стола, был как нельзя кстати. Пагубная привычка глотать не пережёванную пищу, ведёт к трудному проглатыванию, не смотря на то, что я не курю и редко выпиваю, следовательно, у меня стабильна выработка муцина, всё же, приходится запивать. Тёплый кофеёк успешно смочил глотку, протолкнув куски внутрь, однако, на это у меня ушла почти половина чашки. Что ж, придётся употреблять булочку в сухомятку. Правда, она и так свежая и вкусная, так что, я её легко проглочу.
Иногда, если честно, меня берёт зависть и раздумья о том, что и мне не мешало бы употребить алкоголя сутра. Подпитое состояние позволяет расслабиться, забыть о заботах и поднимает настроение. Наверное, в глубине души я завидую тем, кто позволяет себе употребить сутра. У них, наверняка, мало проблем, раз они позволяют себе находиться в подобном состоянии, практически, всё время. По крайней мере, им для счастья нужно куда меньше, чем тем, кто не пьёт. У них мало забот, минимальная ответственность и стабильное настроение. Единственное, что угнетает – это отсутствие последующих перспектив, но и это компенсируется стабильностью. Потому как, трудно предугадать, положительные или отрицательные нас ждут перспективы, но в данном состоянии, обретается чувства стабильности. Стабильно знаешь, что сутра ты сможешь выпить, и до вечера тебя мало чего будет беспокоить. Если бы подобное состояние меня не пугало, я бы давно уже посвятил жизнь подобному способу жизни. Всё же, когда приобрету пенсионный возраст и никому ничего не буду должен, пожалуй, попробую испытать данным способ жизни, поскольку, планы о том, что, не дай Бог, я буду трудиться на пенсии, меня достаточно пугают. В любом случае:: поживём – увидим.
Дожевав сладкое изделие и проглотив оставшийся глоток уже остывшего кофе, я расплатился и поблагодарил за обслуживание. Привлекательное пожелание скорейшего возвращения меня немного огорчило, поскольку завтра меня здесь быть не должно. Однако напомнило, что там, куда я еду, наверняка нет ресторанов с подобным любезным обслуживанием, посему, придётся взять с собой продуктов. Но это не проблема. Еда быстрого приготовления меня не раз выручала в этом вопросе. Наберу побольше бомж-пакетов. Надеюсь, газовая плита там есть.
Выйдя за дверь, я стал одевать шапку и перчатки. Ветер всё не утихал, обдувая замёрзший сухой асфальт. Вдоль бордюра выстроили свои автомобили местные таксисты, собравшись в представителе отечественного автопрома с зелёным маяком на крыше, обсуждают автомобильные вопросы. На повестке дня момент регулировки поплавка карбюратора. Эх… Давно я подобным не занимался, поскольку мой автомобиль оборудован инжекторной системой подачи топлива. Поэтому, бортовой компьютер сам определяет количество подаваемого в полость цилиндра топлива, в зависимости от нагрузки на двигатель. Однако, данные работники баранки различают особый фетиш в узлах и механизмах автомобиля. Работа весьма тяжёлая, требующая терпения, а присущая данной профессии романтика познаётся лишь в воспоминаниях при подведении итогов завершённой работы, делясь байками, расписывая всё так, будто их профессия весела и беззаботна. Я бы, наверное, не смог этим заниматься, тем более, что я очень редко пользуюсь их услугами.
В окнах магазинов пестрели оставшиеся после Нового Года гирлянды, хотя ощущение праздника уже давно отсутствовало. Осталась лишь тоска и желание, дабы поскорее наступила весна. Правда, в этом городе и так редко светит солнце. Небо постоянно затянуто снежными или дождевыми тучами, поэтому каждый день похож на предыдущий. Из-за этого большинство жителей достаточно угрюмы, безэмоциональны, тем самым, также похожи один на другого. Все постоянно в своих заботах и нет времени даже поднять голову и взглянуть в небо. Это место было таким всегда.
Разложившиеся вдоль дороги торгаши щедро предлагают свою продукцию, будь то спелые фрукты, обувь или что-то ещё. Но мне нужна лишь баба Ира, с которой я планировал встречу. Точнее, мы не договаривались, однако она торгует здесь каждый день. Это старая мамина знакомая, однако, они не разговаривают уже долгое время. Я же, проходя мимо неё каждый день, предпочитаю поздороваться, поскольку стоит мне один раз не поздороваться, и весь рынок узнает подробности из моей личной жизни, при том, даже такие, о которых я сам не знал. Она относится к тому типу людей, которые не замечают бревна в собственном глазном яблоке. Разумеется, в глаза она ни о чём не скажет, однако перемыть составные скелета она способна. Но, не суть. Главное – как можно меньше о себе рассказывать.
Я всё следовал вдоль ряда торгашей, а взгляд мой был стремлён вперёд. Они же, замечая мои быстрые шаги и безразличие в виднеющихся между шапкой и шарфом глазах, спешили кричать мне в след, стараясь привлечь моё внимание. Я не оборачивался. За сегодня, таких, как я, у них будет ещё больше сотни. И это не смотря на ветреную морозную погоду. Мой взгляд время от времени отрывался от земли, дабы мельком осмотреть присутствующий на рынке контингент. Мне меньше всего хотелось бы встретить здесь какого-то старого знакомого, который, к тому же, не постесняется остановить меня и расспросить, как у меня дела. Такое ощущение, будто я очень люблю рассказывать о своих делах. И находятся такие, что не смотря на шарф на моём лице, каким-то образом меня узнают. Много раз уже такое было.
Однако мои шаги быстрые, но аккуратные, так как не хотелось бы сейчас неаккуратно ступить на особо скользкий участок и растянуться у всех на глазах, тем более, что руки я держу в карманах и могу не успеть их вытащить, дабы смягчить падение. Все эти громоздкие не спешащие старухи, которых трудно обойти из-за объёмных габаритов. Медленно плетущиеся бабки с тачками, супружеские пары с медленно шагающими малыми детьми. Да ещё, к тому же, некоторые умудряются заехать в рынок на автомобиле, сигналя и выслушивая матершину со стороны пешеходов. Вот какой-то водила оставил свой тёмно-синий Форд перед разложившегося прилавка, при том, громко включив музыку. И теперь вынужден выслушивать проклятия со стороны продавщицы по поводу того, что он заградил ей обзор покупателей на товар, тем самым снизив его потребность, следовательно, прибыль продавца.
Вот, наконец, виднеется баба Ира. Засунув и неподвижно держа руки в карманах полушубка, переминаясь с ноги на ногу, время от времени постукивая друг о друга внутренние части сапог, она о чём-то невзначай разговаривала с продавщицей за соседним прилавком. Взгляд она не отрывала от товара, и голову к ней не поворачивала, поскольку, намотанный несколькими слоями вокруг её шеи шарф, зафиксировал голову в неподвижном положении. Поэтому, для того, чтоб повернуть голову, ей придётся повернуть всё туловище. Как только я подошёл к внешней стороне прилавка с шерстяными валенками, она тут де прекратила переминаться с ноги на ногу, поставив их смирно, направив носки обуви на меня.
-Здравствуйте. – приспустив шарф к подбородку, поздоровался я.
-Здравствуй! – протяжно, и слегка удивлённо ответила она.- Что ты? Всё же едешь сегодня? Да?
-Да. Там всё как и договаривались?
-Конечно. Приедешь – тебя там встретят и всё покажут.
-А вы позвоните им сегодня перед моим выездом? Часа в 4.
-Да, Обязательно. Она сама просила, чтоб я их предупредила.
-Скажите, пусть не волнуются. У меня немного вещей, и я всё оплачу по приезду.
-Хорошо, Андрюша, я скажу ей.
-Всё. Спасибо вам. – немного натянув улыбку, попрощался. – Всего доброго.
В ответ она что-то промолвила и кивнула, скорее прикрывая рот шарфом. Разумеется, сейчас, сразу после моего ухода она расскажет куда и к кому я еду, добавив несколько фактов из моей биографии, что послужит темой для обсуждения на ближайший час, с перечислением всех моих родственников, друзей и всего подобного. Ну и пусть.
Пройдя пару метров, я припомнил, что мне ещё следует зайти в цветочный магазин, взять пару гвоздик и на кладбище. Открыв тяжёлую, выкрашенную в несколько слоёв, металлическую дверь магазина, я вошёл внутрь. В помещении тускло горела жёлтая лампа, а в воздухе стояла умеренная влажность. Так называемый микроклимат, необходимый для сохранения растений независимо от времени года. Во влажном воздухе прочно закрепился тонкий не навязчивый запах красных роз. Разумеется, запах в салоне отличается от запаха бутона на кустах, поскольку отсутствует яркость привкуса, который здесь поддерживается искусственно. Работница средних лет, в очках и свитере с высоким воротником, опрыскивала растения тёплой водой, повернувшись ко мне спиной. Она заметила, что я пришёл, однако, не подала виду. Я, тем временем, сняв перчатку, достал портмоне. Расстегнув пуговицу, я выбрал фиолетовую купюру, затем закрыл кошелёк и положил его в передний карман куртки, застегнув змейку. «Можно ли мне две красные гвоздики?» - спокойным голосом, но немного робко, произнёс я. Поставив жёлтую полиэтиленовую тару с опрыскивателем на стол и отряхнув рука, она повернулась ко мне. «Можно» - не отрывая томный взгляд от пола, последовала к белой пластиковой вазе:
-Вам перевязать?
-Не надо.
Пока она подходила ко мне с цветами, я положил банкноту на стол, взяв гвоздики одетой рукой. После глубокого томного вздоха, женщина достала из-под стола сдачу и протянула мне. Пожалуй, не стану класть в кошелёк, поскольку сейчас ещё за маршрутку расплачиваться. Положу прямо в карман. Поблагодарив тётку, я покинул микроклимат. Теперь идти через парк. Обойдя толпы стихийно разложивших свой товар торгашей, я всё же покинул территорию рынка, пойдя через парк вдоль церковной ограды. Ветер всё не умолкал. На кронах высоких голых деревьев, в гнёздах, голодно каркали вороны, время от времени покидая пристанище. В парке достаточно безлюдно. На земле валялись горы сломанных ветром веток, а под входом в церковь обитали попрошайки. Они здесь каждый день, при том, одни и те же. Самое удивительное, что я сам не раз становился свидетелем их далеко не праведной жизни, потому как в нетрезвом состоянии трудно контролировать эмоции. Однако, это не мешает им сейчас заседать на крыльце и просить милостыню во славу Господу. Правда, я уверен, что многие, приходящие в церковь, всё-таки подают им, искренне веруя в то, что не оскудеет рука дающего и Всевышний узрит сие деяние, непременно отпустив им грехи. Ну, что поделать, так уж в православии принято – приходить в церковь лишь когда всё плохо. Поскольку, когда всё хорошо, то и мысль в голову не придёт о том, чтоб посетить храмовое помещение. Пожалуй, церковь сейчас держится на плаву именно из-за этого. При том, не просто держится, а активно форсирует.
Что ж. Вот я и на остановке. Позади меня бар и бильярдными столами. Однако подождать придётся на улице, тем более, что маршрутка вот-вот придёт.
Глава вторая
Любовь бывшей не бывает
Скрип не плотно прилегающих дверей микроавтобуса сопровождал всю дорогу. Два цветка лежали в меня на коленях, время от времени подпрыгивая от неровностей на дороге. В салоне достаточно безлюдно. Одна старуха в кофейном пальто присела сразу позади водителя. Ещё одна – в конце салона. Тем не менее, я постоянно ощущаю на себе её взгляд. Разумеется, ей интересно, зачем такому молодому ехать на кладбище. И как это она ещё не подошла и не расспросила обо всём?
Транспорт ехал не спеша, следуя между частными секторами. Я поднял взгляд на верхушки деревьев, которые то и дело гнулись от сильного ветра. Над одной из них пролетела ворона, чью крылья подхватил сильный поток воздуха. Старый двигатель ревел всё сильнее. Воздух в салоне холодный, поскольку водитель решил, что не станет включать отопление из-за трёх пассажиров. Я стал придерживать рукой цветы, так как они стали смещаться с моих колен и вот-вот упали бы. Полгода…
Уже полгода, как её не стало. Если б сегодня не исполнялось шесть месяцев, я бы уехал ещё позавчера, а так решил принципиально дождаться срока, проведать, и потом выехать. Правда, за эти два дня мать ни разу не приходила и не звонила. Уже подумываю остаться. Но нет… Мне, всё же, стоит сменить обстановку, хотя бы на пару дней, чтоб собраться с мыслями. Побыть вдали от знакомых, родственников. Я более чем уверен, что это поправить моё состояние и успокоит. Вот уж подъезжаем к остановке и пора одевать достать деньги из кармана. Переложив гривны в одетую руку, я натянул перчатку на вторую. Водитель направил транспортное средство к обочине, предварительно включив указатель поворота, и снизил обороты двигателя. Взяв в левую руку цветы, и подтягиваясь провой рукой о полку над моей головой, я встал и последовал к выходу. Бабуля в кофейном пальто и шерстяной косынкой, обволакивающей голову, не спеша стала выходить, однако теперь мне пришлось её пропустить, пока она медленными шагами спустится со ступеньки. Тем временем, я отдал водителю за проезд, переложил цветы с левой руки в правую и выпрыгнул на промёрзшую землю. Мне ещё нужно пройти квартал частного сектора, прежде чем попасть к воротам кладбища. На улице, идущей вниз со склона, пустынно. Лишь мелкая дворняжка бегает вдоль забора в поисках пропитания. Её короткие лапы резво перебирают землю под ними, а нос, словно прижат к земле в постоянном поиске. У ворот одного из дворов одиноко стоит Нива с приспущенными от мороза колёсами. На лобовом стекле изморось, а пластик на задних блоках световой сигнализации заметно посветлел. Похоже, владелец давно никуда не выезжал. Позади меня всё теми же короткими шагами плелась старуха. Похоже, она живёт в этом районе. Иначе, что ей ещё здесь делать в такую погоду. Ветер заметно утих, хотя его звук слышался вдалеке. Но здесь его совсем не было. Странно…
Наконец я подошёл к воротам. Слева, на стоянке, был припаркован автобус, возле которого курил водитель. Рядом с автобусом стоял чёрный Lexus RX – солидный, в своё время, джип и на фоне ЛАЗа выглядит футуристическим. Похоже, кого-то хоронят, и водитель автобуса привёз провожающих. Справа от ворот постоянно открытая днём калитка, выкрашенная не первым слоем зелёной краски, но и она успела облупиться, выдавая прежний светло-синий цвет рамы. На кладбище тихо. Лишь одинокие молчаливые могилы выделялись на фоне серого неба. Снова ощущается морозный ветер. Я, втянув голову в воротник, последовал по асфальтной дороге. Кругом тихо. У памятников и крестов, почти на каждой могиле, расположены рюмки. Разные: пластиковые, стеклянные, керамические, но на каждой они есть, пусть и пустые. Искусственные цветы на старых веках заметно поблёкли под влиянием окружающей среды. Между оградок, как обычно, сухая пожолклая трава с грудками земли. Улыбчивые изображения людей на гранитных камнях. Так уж принято, чтоб на памятник наносилось изображение покойного в тот момент, когда он был счастлив. Возле синей оградки вырос вечнозелёный кедр. Непривычно видеть дерево среди могил. Вот. наконец могильная плита из белого мрамора – ориентир, за которым я должен свернуть и следовать до конца ряда. На поверхность белого памятника вдруг приземлился ворон. Я замедлил шаг, всматриваясь в него. Если честно, внутри как-то стало жутко. Я понимаю, что зимой здесь часто обитают птицы, питаясь остатками печенья и других хлебных изделий, что посетители оставляют на могилах родственников, но ворон – это хищная птица. И что он здесь делает? Его резкие движения головой, осматривающей окрестность. Затем он запустил свой длинный чёрный клюв под крыло, почесав им в области рёбер. И вот, резко подняв голову, он взглянул на меня. Это длилось меньше секунды, но пронзило меня насквозь. После, расправив крылья, он взмыл в сторону леса. Я ещё пару секунд не мог выдохнуть, после, всё же успокоился. Птица как птица. Всё же как-то странно он на меня посмотрел, будто готов был напасть, но не напал. Свернув на травянистое покрытие, я потопал, ощущая пучки мёрзлой травы под подошвой. Тополя, насажденные вокруг поля за кладбищем, всё же сгибались под натиском воздушных масс. На прибитой к фанерной доске стола у оградки жести сквозь краску проступает ржавчина. Особенно это касается углов и тех мест, куда вбивались гвозди. При том, шляпка гвоздя, покрытая краской, не повреждена коррозией, а металл вокруг неё поржавел. Такое бывает, когда наносишь краску на неподготовленную: не очищенную и не обезжиренную, поверхность. Через ряд от меня всё же проходила траурная процессия. Кого-то всё же хоронили. Теперь стало ясно, почему стоял тот автобус у ворот. Пройдя быстрыми шагами несколько сегментов, я сбавил ход, почти остановившись. Вот она… Её могила. Её выгравированный портрет на могильном камне беззаботно смотрел на меня. Будто ей сейчас хорошо и спокойно. Спокойнее, чем мне. Короткими шагами я вошёл на территорию за оградкой. Ксюша, тебя уже полгода как нет со мной. Согнув ногу в колене и наклонившись, я бережно положил цветы на могилу, как можно ближе к портрету. Как же мне тебя не хватает. Не хватает твоего голоса, твоих объятий. Невольно, изнутри брюшной полости к горлу подступил ком и перехватило дыхание. Я с болью в груди вспоминаю её руки, как в счастливые моменты, так и в последнее её время. Громким звоном в голове проносились её слова. Последнее время, когда болезнь настигла её, она через силу пыталась улыбаться и убеждать меня, будто всё хорошо. А я, дурак, верил. Я будто ослеп и не замечал, что с ней происходит. Мне до последнего не хотелось верить, будто с ней что-то не так. Лишь потом, после смерти я понял, как же ей было тяжело. Она до последнего меня убеждала, будто с ней всё хорошо. Плюс ещё этот старый алкаш, который не давал ей жизни. Он не был ей родным отцом, тем не менее, каким-то образом, наделил себя его полномочиями. При том, помощи от него было мало. Лишь постоянные пьяные упрёки и мерзости, что он ей говорил. Когда Ксюшенька заболела, он и тогда не отказался от бутылки, бухая каждый день и упрекая её по мелочам. Я ему никогда не нравился. Не тот я… Не свой… Не похож я на него, по сему постоянно наговаривал ей обо мне. Сколько же слёз она из-за него пролила. Эта свинья никогда не проявляла к падчерице ни капли сострадания. Даже после её смерти, делая вид, что опечален, он всё равно занимался любимым делом. Урод…
Мне не хватало злости. Злости на алкаша, но больше всего – на себя. За то, что я не удержал её и потерял, а ведь столько ещё не успел сделать для неё.
Хватит! Я не для того сюда пришёл, чтоб злиться. Уверен – ей бы это не понравилось, пусть даже она никогда не показывала того, что ей что-либо не нравится. Как же я её любил…
И с пронизывающей болью я вспоминал то время, когда мы были вместе. Её искренние чувства и взгляд, проникающий вглубь души. Она навсегда осталась в моих воспоминаниях искренней любящей девочкой с кристально чистой душой. Такой невинной и такой тёплой. Она любила меня, не смотря ни на что. И те вечера, когда мы были рядом, и нам хотелось, чтоб вечер не заканчивался никогда. Её шепот и прикосновение к спине. Эти моменты снятся мне до сих пор. И это меня вовсе не пугает, наоборот, мне становится тепло от прикосновения её рук. Это ощущение, будто она рядом, а мне не хочется верить, что она умерла. Дыхание ощущается так чётко и согревает душу изнутри, но, как правило, желая повернуться к ней лицом, чтоб обнять и согреть её, я начинаю двигаться и просыпаюсь. Оказавшись в постели один, я начинаю плакать ощущая, как мне её не хватает и с этим уже ничего не поделать. И наши последние встречи, когда ей запрещено было вставать с постели, а тело её очень ослабло, в глазах её ощущалось чувство вины. Я видел это и успокаивал её и себя, утверждая, что она поправится, и мы снова будем вместе гулять под звёздами и наслаждаться присутствием друг друга, но, похоже, она уже знала и была готова к другому результату. А самое страшное, что осмыслил это я лишь после её смерти, при том, долгое время обдумывая и принимая факт за фактом. Прости меня! Прости за то, что я всё же мог проводить с тобой больше времени, но не проводил. Я помню твой взгляд, когда я уходил от твоего предсмертного ложа. Ты, якобы, молила меня остаться, хотя бы ещё на минутку. Но я всё же покидал тебя. И в момент смерти меня не было рядом. Всё это из-за того, что я трус. Я боялся боли внутри от всего увиденного. Мне казалось, что я не смогу глядеть на твои страдания, из-за того, что мне будет тяжело от беспомощности. Я не мог себе позволить смотреть, как ты умираешь, но при этом, не мочь помешать этому. Какой же я трус. Боялся за себя, боялся не выдержать страданий вместо того, чтоб почувствовать, как мне тебя не хватает. И от мысли о том, что, возможно, именно меня ты бы хотела в последний раз увидеть перед смертью, давило в груди. Прости меня, Ксюша… Я всегда буду помнить тебя и твой взгляд. Такой тёплый и доверчивый. Когда ты смотрела на меня, больше всего я боялся обидеть тебя. И вот теперь, мне жутко не хочется уходить отсюда, но мне нужно вечером уезжать. Прости меня за всё…
Обернувшись чтоб покинуть оградку, я наткнулся взглядом на мужика. Обычный мужчина средних лет, судя по цвету кожи лица и общему внешнему виду, любящий злоупотребить спиртным. Полотенце за его плече говорило о том, что он является участником процессии. Похоже, что он нёс гроб. Почему он отошёл от толпы и уставился на меня? И вот, заметив мой взгляд, он кивнул мне. По-моему, мы не знакомы. Может просто обознался? Ну, мне не принципиально, поэтому я кивнул в ответ. Этот момент меня немного отвлёк и привёл в чувство. Самое время идти. Я направился к асфальтированной дороге. Кстати о времени. Который уже час? Достав смартфон, я взглянул на время. Самое время отправляться домой и собираться. Остался вопрос: Как мне теперь добираться на другой конец города?
Ветер всё не умолкал, обжигая лицо морозом. Звук моих шагов монотонно отражался от асфальта. Мне пришлось снова втянуть голову в воротник и быстрыми шагами покинуть кладбище. Ворота казались так далеко, а я и не мог ума приложить, как мне теперь добраться домой. Ладно, главное добраться до ворот. Прямо отсюда меня точно не увезут. Да и вообще, отсюда не принято увозить, скорее, наоборот. В глаза бросались направленные к востоку могильные камни и кресты. Мне всё же вспомнилась Ксюша. Это притупило чувство холода, скорее, воспоминания слегка согревали. Однако, как только я о ней думаю – мои шаги замедляются, что является недопустимым. При быстрой ходьбе на морозе необходимо контролировать дыхание, поэтому, воспоминания вылетали из головы. Ещё несколько поперечных рядов, и я у ворот. И снова воспоминания о ней. Как же я, всё-таки её любил. Я более чем уверен, что не встречу никого, похожего на неё. Почистив подошву ботинок о чистику, что расположена у входа, я соскрёб немного налипшую га каблук грязь и последовал к выходу. На стоянке всё также стоял ЛАЗ, в кабине которого сидел, почти усыпая, водитель. Ещё бы, в такую погоду всегда хочется спать, особенно, находясь в тёплом помещении или кабине, при том, сидя или лёжа. Мне, всё же, стало неудобно, однако, если хочется жить – нужно крутиться и я подошёл к автобусу. Постучав в дверь водителя, я, как мне кажется, разбудил трудягу.
-Доброй день! – подняв к верху голову, прокричал сквозь шум ветра.
-Что?
-Добрый день, говорю!
-Добрый! – По моему, водитель ещё не совсем отошёл от сна, судя по рассеянности.
-Скажите, а вы не в центр едете?
-Нет, я сейчас еду в другой конец города. Сегодня похорон и я везу людей на обед.
-Я понимаю, а куда именно?
-В Надежду.
-Не через центр едете?
-Нет-нет. – Закрывая окно, наотмашь ответил водитель.
Похоже, ему не нужны лишние пассажиры и не хочет меня везти. А может, и вправду нам не по дороге, ведь Надежда действительно в противоположном от моего дома конце города. Что ж, придётся снова пройти квартал и выйти на дорогу. Может удастся что-то там поймать: маршрутку или попутку. Отойдя от стоянки, я побрёл вниз по дороге. В такой серый день возникает желание прийти домой и лечь спать в тёплую постель. Но от мысли об этом, мне становится ещё более не по себе, поскольку теперь не знаю, когда я вообще попаду домой. Да уж. Этого то я не предусмотрел. Для начала, пойду домой пешком, а по дороге, возможно, что-нибудь поймаю. У ворот всё также тоскливо стоит советский внедорожник производства завода ВАЗ. Я бы не против сейчас хотя бы на нём добраться домой, но, походу, его хозяин не планирует сегодня никуда выезжать. По крайней мере – в ближайшее время, судя по приспущенным колёсам, а ключи от него мне, явно, никто не подарит. Странно, назад я пришёл куда быстрее, чем к кладбищу. Однако, моим планам по поводу того, чтоб идти домой пешком, не суждено свершиться. С поля возле дороги дует очень сильный ветер. Такой, что минута нахождения под ним подарит мне, как минимум, простуду и головные боли. Слава Богу, напротив перекрёстка оборудовали остановку общественного транспорта, с козырьком и стенами из жести, щедро усеянными объявлениями. Задняя стенка сооружения направлена к полю таким образом, что приходящий с поля ветер не задевал ожидающих транспорта пассажиров. Этим я и воспользуюсь.
Дорога пустая. Ни одной едущей в центр машины. Лишь одна копейка проехала из центра. Сколько же мне ещё ждать? Я застыл. Холод сковал движения и нагнетал дрёму. Глаза слезились, то и дела, пуская слёзы. Обычная реакция на холод, когда организм пытается защитить глаза от гипотермии. Нос понемногу закладывало. Ни в коем случае не хотелось доставать руки из карманов. Я стоял неподвижно, вслушиваясь в звуки ветра. Вокруг – ни души. Такое ощущение, будто уже начинало смеркаться. Мне срочно хотелось попасть домой, а внутри закрадывался страх, что я сегодня отсюда не уеду, и мне придётся здесь ночевать. Прямо здесь – на остановке. Разумеется, это абсурд, поскольку, в любом случае, я пойду домой пешком, даже если никто не приедет до самой темноты. Но мне не хотелось покидать остановку пешком. И вот, наконец, на дороге напротив меня появился автомобиль. Чувствую – это моё спасение. Я готов был дать его водителю столько, сколько он попросит, лишь бы он довёз меня хотя бы до центра. Когда он подъехал ближе, я увидел, что это тот самый джип, который стоял на остановке. Мгновенно стал махать ему рукой, чтоб он остановился. Включив левый указатель поворота приостановился на перекрёстке. Осмотревшись по сторонам, всё же свернул, остановившись возле меня. Пне пришлось достать замёрзшую руку из кармана и открыть заднюю дверь джипа:
-В центр?
-На Привокзальную. – ответил низкий мужской голос
-Отлично!
От Привокзальной мне будет ещё ближе добираться домой. Наконец погрузился в тёплый салон среднеразмерного кроссовера. На переднем сиденье за рулём сидел габаритных размеров мужчина. Рядом, на пассажирском сиденье женщина средних лет с чёрной повязкой вверху лба. Похоже, что хоронили кого-то из её родственников. Водитель плавно переключал скорости, развивая достаточно высокую скорость джипа. Он летел так быстро, что мне всё время казалось, что вот-вот кто-то выбежит на дорогу, а он не успеет затормозить. Это чувство у меня возникает каждый раз, когда автомобилем управляю не я. Тем более, что такая громоздкая машина при резком торможении оставит весьма длинный тормозной путь. Я постарался расслабиться и откинуться на заднем сиденье. Дама была явно чем-то встревожена, а мужчина то и дело пытался её успокаивать: «Чего ты переживаешь-то?» Женщина разговаривала так, будто из неё высосали жизненные силы. Голос был спокойным и монотонным: «Ну, похоронили, ещё на обед сейчас. Давай только поскорее, а то люди ждут». Да уж. Организация похорон – дело, как обычно, ответственное и требующее терпения. И снова на ум пришли похороны Ксюши…
Мне тогда не верилось, что её больше нет. Мне казалось, что я приду с похорон, и мы с ней обсудим то, как прошёл мой день. Но вот обсуждать-то уже не с кем. Мне ещё долгое время по утрам казалось, что я ей сейчас позвоню и спрошу, как у неё дела, а потом вспоминал и от этого давило в груди. Я до этого не терял действительно близких людей. Даже со смертью бабушки я смерился куда быстрее. После её смерти я просто не мог представить, что я буду делать дальше. Ведь до этого, я каждый день думал о ней и жил тем, что ждал встречи с ней каждый день. А потом, мне стало некого ждать, и внутри меня, словно, отбился кусок. Мужик притормозил на перекрёстке, от чего дама томно вздохнула: «Ну, давай быстрее, нам ещё ехать в кафе!» Шофёр лишь злобно напряг скулы, ничего не ответив. «Ещё и дети вечером приедут» - понижая тон упомянула госпожа. Переехав главную дорогу, он вновь прибавил газу на пустынной дороге, обогнав пенсионера, неторопливо перебирающего педалями велосипеда. Мне пора засунуть отогревшуюся руку в бумажник, чтоб достать пару купюр, дабы отблагодарить спутников. «На углу, если можно, остановите?» Водитель молчит. И мне не ясно, слышал он меня, или нет. В любом случае, раздражать такого здоровяка мне не хотелось и, так и быть, даже если не услышал, поеду с ним дальше. Всё равно, теперь идти ближе, чем от кладбища. Дама была явно обеспокоена и не находила себе места. Похоже, она очень торопилась. Но, судя по включенному повороту и сбавлению скорости, он меня, всё же, услышал. Я достал первую попавшуюся не особо крупную купюру. После остановку, правой рукой я стал открывать дверь, а левой, протянул мужчине деньги. Тот не обернулся.
-Возьмите, пожалуйста!
-Не надо.
Ну, так и быть. Уговаривать не стану. Выйдя из салона, я вежливо поблагодарил и попрощался. Дама попрощалась в ответ. Мужик промолчал. Какой-то он не приветливый, возможно, погружённый в свои заботы. Тем не менее, почему-то я его побаиваюсь. Я понимаю, что габариты и рост не являются основополагающими характера, но всё же, его молчаливость меня насторожила. Ну и Бог с ним. Теперь мне нужно идти домой. Ветер рассекал между частными домами, наклоняя к земле молодые деревья на усадебных участках. Лужи на дороге замёрзли, став одним целым с асфальтным покрытием. Голые ветви ореха с порывами ветра скребли жестяной забор. Вверху, где ветер огибал телефонные провода, слышался пронзительный свист, будто шпага рассекает воздух. Навстречу мне идёт явно не трезвый молодой человек. Его размашистая походка видна издалека. Как обычно, отсутствует прямолинейность движений, присущая трезвому прямоходящему человеку. Голова сильно колебалась при ходьбе. С каждым шагом, подбородок вибрировал в независимых направлениях, словно акселерометр. Направленность взгляда говорила о том, что он явно направляется из пункта «А» в пункт «В», при этом, торопится, пусть у него это не особо успешно получается. Худые длинные ноги то и дело пытались нащупать землю. Приблизившись ко мне, господин остановился, произнеся грубым низким голосом: «Братуха! Не угостишь сигареткой?» - достав из кармана руку без перчатки, поднёс указательный и средний палец к губам. Я понимаю, с каким трудом ему это удалось произнести, однако звучало достаточно внятно. «Не курю!» - кивнув головой влево, затем вправо, произнёс я, оставив мужчину позади себя. Начинающий алкаш. Судя по голосу, цвету кожи и способу жизни, выпивает он часто, разбавляя пьянство работой. Грубые толстые пальцы с грязью под ногтями говорят о пыльной трудовой деятельности. Движения достаточно резвые и быстрые, следовательно, мышцы в тонусе. У пропитых алкашей движения плавные и скованные, потому как мало двигаются и много спят, из-за чего мышцы гипотрофируются или даже атрофируются. Цвет кожи из красного превращается в бледный. Полностью нарушается обмен веществ со всеми последствиями. Как же меня пугает подобная участь: постоянная бессознательность, беспомощность и плохое самочувствие. Всеми силами постараюсь не стать алкашом. У меня случались раздумья, что быть алкоголиком весьма неплохо. Никаких забот, для счастья мало надо и постоянно ровное настроение. Нет никаких дел и не надо никуда спешить. Никто тебя не трогает, поскольку все родные и близкие давно от тебя отвернулись, и не надо никому ничего доказывать. Жизнь превращается в призрачную и тебя никто не замечает. Всё равно, что умереть при жизни. Однако, такие мысли держатся до первой же серьёзной попойки, когда просыпаешься утром и чувствуешь, что ещё долго не захочешь пробовать спиртное. А ведь, будучи алкашом, придётся каждый день вкушать пряный напиток, при этом, не всегда качественный. Да тут никакого здоровья не хватит. Правду говорят, что это занятие в корни отличается от занятий спортом, поскольку здесь необходим высокий уровень самочувствия.
Вот я уже свернул на свою улицу. Наконец я почти дома и все страхи, преследовавшие меня на остановке, куда-то исчезли и кажутся сейчас такими смешными. Нужно ещё заглянуть в магазин – скупится в дорогу. Брать буду, предпочтительно, еду быстрого приготовления. Набрать нужно на несколько дней, поскольку, я мало знаком с тамошним ассортиментом продовольствия и их ценами. Скорее всего, закон отдалённости от рынка заставляет тех, кто пользуется точками, отдалёнными от крупных мест торговли, переплачивать за необходимый товар. Поэтому, полагаю, если я скуплюсь здесь, то мне это позволит сэкономить круглую сумму средств. Подойдя к магазину, расположенному на первом этаже пятиэтажного здания, и приостановился. На ступеньках, покрытых серой плиткой, местами скопился лёд, еле заметный, если не всмотреться. И поручни, разумеется, отсутствуют. Придётся аккуратно подниматься, вытащив руки из карманов. Всего две ступеньки, однако, не хотелось бы на них поскользнуться.
Взявшись за ручку пластиковой двери, я с трудом открыл её. Наконец, мне снова тепло. В магазине пусто, лишь продавщица у кассы. Подойдя, я стал рассматривать товар на прилавке. Нетерпеливая продавщица как обычно: «Что вам?», после чего я стал перечислять весь интересующий меня товар, при том, в больших количествах. Мой будущий рацион, в основном, составляла лапша быстрого приготовления, тушёное консервированное мясо, масло, сладости и ещё многие продукты, не требующие особых затрат на приготовление. Упаковка масла необходима, что насытить все та блюда быстрого приготовления жирами, крайне необходимыми зимой. Будь то каша, лапша или пюре, обязательно требуется добавление куска масла, что придаёт бич-ланчу немного домашнего уюта. Обязательно нужно насытить рацион рыбой, поддавшейся при производстве обязательному копчению, пастеризации с последующим консервированием. Фосфора также очень не хватает зимой. Ну, и сладостей, для поднятия настроения, которое тоже, в последнее время, ниже нуля. Увидев перед собой огромную кучу продовольствия, я попросил большой пакет.
«Далеко ли уезжаете?» - услышал я чей-то голос позади. Машинально обернувшись, я увидел её. Ту дамочку, которую я встретил сутра, когда она выходила из маршрутки. На моём лице непроизвольно появилась улыбка. Доставая из бумажника несколько крупных купюр и кладя их на лоток, всё же ответил: «Да нет, всего на пару дней» - не спуская улыбки с лица, немного чувствуя себя неловко. Развернув пакет, я принялся складывать в него провизию. Консервные банки – на дно, сверху планирую менее плотную продукцию.
-Долго ли сможете питаться при таком насыщенном рационе?
-Ну, полагаю, на несколько дней хватит.
-Разве жена не приготовит вам в дорогу чего-то домашнего?
Ох уж эти женские штучки при попытке узнать, женат ли я. На сей раз, отвечу расплывчато, не удовлетворив её любопытства: «Увы, но не приготовит» - не скрывая улыбки, произнёс я. «Что ж так?» - с позитивной иронией произнесла незнакомка, подойдя к прилавку. Попросив полную продавщицу с заплетёнными и скрученными на затылке, белыми крашенными волосами, подать ей обеденный хлеб. Работница в красном переднике в чёрный горошек, подошла к хлебной полке. Её невысокий рост вынуждал её становиться на носочки и тянуться к самой верхней полке с белым хлебом. Её яркий маникюр ярко выделяется на толстых коротких пальцах, один из которых плотно облегает обручальное кольцо, которое, как мне кажется, она уже никогда не снимет.
Я сделал шаг в сторону, продолжая наполнять целлофановый пакет, дабы не мешать госпоже рассчитываться с продавцом. Та, в свою очередь, протянула синюю банкноту, положив на лоточек. Наконец я закончил набивать торбу. Увесистый получился баул. Медленными шагами, обойдя дамочку, я не спеша, последовал к выходу, рассматривая товар на витрине. Разумеется, приобретать я больше ничего не собирался. Заметив, как незнакомка взяла хлебушек подмышку и повернулась к двери, я ускорил шаг.
Отведя руку вперёд, тем самым, пропустив громоздкий пакован в дверь, которую я придерживал левой рукой, я прошёл на улицу. Используя пакет как противовес, я спустился по ступенькам и остановился, обернувшись. Вышедшая следом дама подняла на меня свой яркий живой взгляд, устремив его на меня. «Здесь очень скользко, будьте осторожнее» - проговорив с максимально серьёзным видом, протянул ей руку. «Как скажете» - всё с такой же кокетливой улыбкой прозвучал ответ. Приняв, любезно предложенною мною помощь, она вновь ощутила мою ладонь в своих пальцах.
-Всё же вы не ответили на мой вопрос. Неужели у вас такая супруга, что поленится собрать любимому мужчине узелок с домашними пирожками?
-Так уж получилось, что нет той самой рядом, которая лакомила бы мучными изделиями.
-Что ж так? Неужели она не оценила такого мужчину по достоинству и ушла к другому?
В этот момент я сам не понял, что на меня нашло. Мгновенно упало романтическое настроение, в уме всплыл её образ, а уста машинально, не контролируемо, промолвили: «Она умерла!». Лицо незнакомки исказилось. Кокетливая улыбка мгновенно исчезла с лица, а взгляд потускнел:
-Простите, пожалуйста, я не хоте…
-Всё в порядке. Это вы меня простите ради Бога.
-Я не хотела вас обидеть или огорчить.
-Нет, что вы, не берите в голову. Простите.
Что на меня нашло? Извиняясь и опустив глаза в пол, я побежал прочь. Меня разрывали смешанные чувства. С одной стороны терзали воспоминания о любви, а с другой было жутко неудобно перед незнакомкой. Её недоумевающий сочувствующий взгляд провожал меня до самого поворота за угол дома. Госпожа застыла на месте, не делая ни шага, в то время, как я спешил скрыться с её взора. Возвращаться уже нет смысла. О её мнении обо мне стоит только догадываться. Такое со мной впервые. Когда я полностью упускаю ситуацию из-под контроля. Зачем я так с ней? Ведь мне даже неизвестно её имя. Я даже не успел спросить, как её зовут. И как мне теперь её искать? Правда, зачем мне теперь пытаться её найти? Уверен, после подобного она больше не пожелает меня видеть. Теперь ей сто процентов придёт в голову, что я сумасшедший или просто чудак. Стало быть, так мне и нужно. Мне не стоит глядеть на других женщин в то время, как Ксюша покоится с миром. Всё же, я очень её любил, и если так со мной произошло, значит – так и должно быть.
Наконец я добрался к двери, пытаясь перевести дыхание. Какой же я, всё-таки идиот. Так мне, стало быть, и надо. Слава Богу, ничего обидного, кажется, не сказал, лишь несколько минут показался ненормальным. Но уже ничего не исправить. Похоже, я теперь буду вести себя так с каждой, кому стану хоть каплю симпатичен. Войдя, бросил ключи перед зеркалом. Обернувшись, я повернул ручку замка и дверь защёлкнулась. Выложив всё из карманов на трюмо и сняв куртку, стал расшнуровывать ботинки. Где-то задел носок обуви, и кожа на нём, теперь, имеется грязную потёртость. Пусть и мелочь, но всё же, выглядит неопрятно. Придётся вытереть губкой. Взяв из шкафа губочку, аккуратно провёл по следу. Кожа на этом месте вновь заблестела. Ну, вот. Снова аккуратно.
Разувшись, я взял огромный пакет для того, чтоб отнести его на кухню. Теперь нужно всё выложить. Да уж, для всего продовольствия мне и стола не хватит, но что поделать? Всё же, несколько дней мне придётся там жить. Не успел выложить упаковку масла, как в прихожей зазвонил оставленный там телефон. Кто там ещё? Минуя дверной проём, я мигом прибежал в тёмную часть квартиры. Свет сюда попадал лишь из дверных проёмов, но поскольку солнца целый день нет, то здесь очень темно, лишь свет дисплея и его отражение в зеркале выделяются на чёрном фоне. Руки ещё не совсем согрелись, поэтому, держать сотовый ещё не очень удобно – пальцы не слушаются. Ну, вот. Ещё этого не хватало. Что ж всё так навалилось: Сперва, эта дама в магазине, теперь ещё маманя зачем-то решила мне позвонить. При этом, знаю, о чём она будет говорить, от чего совсем не хочется принимать звонок. Я же ей всё уже сказал, зачем мне названивать? Всё равно она меня уже не отговорит. Меня наполняло отчаянье и злость, но всё же, я нажал на приём вызова.
В трубке спокойный голос, что угнетает ещё больше:
-Алло!
-Да.
Тяжёлый вздох вынуждает мгновенно бросить трубку.
-Во сколько едешь?
-Скоро, часа в 4.
-В четыре уже совсем темно, на тебя могут напасть.
-Кто на меня нападёт? – эмоции вынудили повысить голос.
-Зачем тебе туда ехать?
-Опять ты начинаешь? Я, по моему, в прошлый раз тебе всё окончательно объяснил.
-Это та Ирка? Это она тебе нашептала о том доме? Из-за неё ты едешь.
-Конечно, из-за неё. Это ж она приходит ко мне с самого утра и начинает нудные проповеди.
-Ну, так, а как с тобой ещё быть? На работу ты устраиваться не хочешь.
-У меня есть работа.
-Да что ты в том интернете заработаешь? Там ведь ни стажа, ни пенсии потом. Из редакции ты уволился.
-Конечно, уволился. Ты бы с таким редактором тоже уволилась.
-Это очень хороший человек. Он помог тебе устроиться, а ты его так подставил.
-Я не собираюсь подстраиваться под его советские методы издательства.
-Ну, да, а эти твои сайты, будто лучше.
-На «сайтах» я могу себя реализовывать, а не писать статьи под копирку, как принято в этой затасканной редакции.
-Вот, потом увидишь, что я всё-таки была права, когда тебе будет за шестьдесят, а пенсии у тебя так и не будет.
-Да, с такой мамой, как у меня, я могу и не дожить до шестидесяти.
-Что ты такое несёшь? – теперь уже она стала нервозно поднимать голос.
-Вот то и несу!
-Разве я тебе когда-то желала зла? Мы с отцом дали тебе журналистское образование, дабы ты был публичной личностью.
-Я не собираюсь становиться публичной личностью, тем более, ты знаешь, что я всегда хотел быть врачом.
-Да каким, к чёрту, врачом? Оно тебе нужно в той крови и кишках ковыряться? Тем более, что люди разные бывают, и, возможно, тебе бы пришлось лечить какого-то бомжа.
-И что? Бомжи не люди, что ли?
-Да ты знаешь, сколько они переносят микробов и болезней?
-Не больше, чем остальные люди.
-Да тебе постоянно не угодишь. То тебе не так и это тебе не так.
-Кто бы говорил? Если бы ты не лезла в мою жизнь со своими советами – я был бы всем доволен.
-Да кем бы ты был, если б не мы с отцом? Сам бы давно уже бутылки собирал.
И снова эти упрёки. В этом случае, спорить с ней бесполезно и хочется как можно скорее завершить разговор. Но если я выключу телефон и не буду брать трубку, она же снова прибежит сюда сама.
-Что ты хочешь?
-Я тебе говорю – не езжай ты в то село!
-Ты всё сказала?
-Андрей! Я запрещаю тебе куда-то ехать!
-Всего доброго, мама.
Вот она, как обычно, умеет испортить настроение на остаток дня. Эти её советы и указывающий голос когда-то действительно меня пугали. Поскольку она бывшая учительница, то привыкла учить всех жизни. Постоянно ей кажется, что она всё знает лучше всех, поэтому, даёт советы, как жить, пусть даже в корни не разбирается в той или иной отрасли, всё равно лезет со своими «мудрыми» советами. И вот теперь, совсем не зная наших с нынешним редактором отношений, она, как обычно, делает меня виновным в том, что я, терпев больше трёх лет, наконец, уволился. Во времена работы отца, материал поддавался жёсткой цензуре и, не смотря на то, что Советский Союз давным-давно распался, методы работы остались прежними. Я до сих пор не понимаю, как батя смог сделать там карьеру, мало того, я удивляюсь, как он смог там проработать до самой пенсии. Поскольку, квартиру мне подарили родители, то у мамаши остались ключи. Она изредка заходила сюда, открывая дверь вручную. Поначалу, это происходило редко и меня, почти не смущало, что она приходит без предупреждения, Но с тех пор, как папа уехал к родственникам, она со скуки решила наведываться ко мне чаще. При том, в её привычку вошло прийти ко мне с самого утра и делать контроль того, как я живу, чем питаюсь, и обязательно, высказать своё недовольство по поводу моей нынешней трудовой деятельности, мол, это всё не серьёзно и недолго, поэтому, мне стоит немедленно взяться за голову и трудоустроиться официально. Разумеется, никуда устраиваться я не собираюсь, так как меня жутко смущает чёткий график, подъём по будильнику и работа в коллективе. Плюс ещё, особенно в такую погоду, совсем не хочется никуда идти, к тому же, доходов вполне хватает на жизнь. Однако, матери не важно, сколько я зарабатываю, ей важно, чтоб я был постоянно занят и жил по расписанию. В ещё понимании, гибкий график, предусматривающий нормальный сон и равномерное питание – это не работа. Таким образом, если она и будет продолжать ко мне приходить, то это уже станет не мой дом, а проходной двор. С таким же успехом я мог бы жить с родителями, по сей день и никуда не переезжать. Словом, родной дом мне не мил, когда я чувствую себя в нём незащищённым и постоянно напряжённым из-за того, что в любой момент может прийти родительница и вступить в половой акт с моим мозгом.
Она постоянно чем-то не довольна. Моей работой, увлечениями. Даже Ксюшу она никогда не любила. Ей казалось, что мне не стоит заводить какие-либо отношения с дочерью алкаша. Она постоянно показывала своё недовольство, когда видела нас вместе. Благо, хотя бы после Ксюшиной смерти ей хватило ума не упоминать о ней скверными словами, хотя она явно радовалась тому, что, наконец, её сын никем больше не увлечён. Правда, в то время она, будто понимая, оставила меня ненадолго в покое, поскольку мне тогда нужно было побыть самому. Наверное, отец её надоумил оставить меня в покое. Папа, в отличие от своей супруги, редко выражает своё недовольство и более лоялен к моим поступкам. Даже, когда я уволился, он, в отличие от мамы, не сказал ни слова, по ходу, понимая, с чем мне приходилось сталкиваться на работе каждый день. Да и к Ксюшеньке он бы достаточно добр и когда она заболела, поинтересовался у меня, чем ей можно помочь. Всё же, кое в чём, мамаша права, только, скорее, если бы не отец, то у меня бы ничего этого не было. Отец учил меня тому, что знал, да и он был бы не против, чтоб я поступал в Медицинский, однако, маманя настояла, чтоб шёл по отцовским стопам.
Что ж поделать. Теперь я вынужден на несколько дней уехать подальше отсюда, где никто из знакомых не расскажет матери, как у меня дела и чем я занимаюсь, как это принято здесь. Возможно, лишь там я, наконец, почувствую себя свободным и никому ничего не должным.
Глава третья
Алые ночи зимы
Так, блок питания ноутбука взял, зарядное для телефона в сумке, вода и газ выключены. Перекрывать не стану, чтоб вода на стенках трубы не замёрзла, а металл не разорвало при резком открытии напора. Сумки собраны, теперь забрать с кухни аккумулятор и установить в машину. Возьму, пожалуй, всё сразу, дабы потом не возвращаться. Пока светло и можно что-то сотворить под капотом. Колёса я накачал ещё вчера. Не наилучшее занятие – сидеть в гараже при холоде, а потом, задубевшими руками закрывать навесной замок. Хорошо, что Nissan заводится при любой погоде, независимо, сколько он стоял без дела. Тем и хороши иномарки 21го века, что в отличие от своих отечественных оппонентов, могут служить хозяину, не требуя особого ухода. Однако большинству автолюбителей старой закалки больше по нраву заниматься ремонтом и амортизацией железного коня, нежели просто пользоваться ею, забывая о том, для чего, прежде всего, созданы машины.
Благо, вещей у меня не так много. Как обычно – самое необходимое. Не люблю набирать тяжёлые сумки в дорогу, тем более, что, как мне сказали, большинство из необходимого там есть, включая интернет и бойлер в ванной. По сути, я бы и остался там жить. А что, цена вполне приемлемая из-за того, что давно не было ремонта и минимум мебели. Посмотрим, может, и вправду, проведу остаток жизни там, куда не доберётся мамаша. Тем более, мне для жизнедеятельности надо крайне мало: одна комната с интернетом, и чтоб можно было принять душ. Остальное не так уж и необходимо, учитывая, что я не принимаю гостей. Пора выходить, чтоб хоть как-то застать светлое время суток в дороге. Сумка, рюкзак и аккумулятор, да, и ключи не забыть…
Поднеся всё необходимое ближе к двери, стал обуваться. Так, наличных взял, поскольку, не уверен, что найду там место, где бы приняло мою карту. Так, а теперь левый ботинок… Кажется, ничего не забыл. Немного волнуюсь, поскольку давно никуда не выезжал, но что поделать? Всё равно, здесь мне спокойствия не дадут, тем более, я достаточно подумал над этим. Положив в куртку телефон и кошелёк, я взял в руку ключи. Что ж, в добрый путь. Выйдя, поставил на пол возле правой ноги сумку, а возле левой АКБ. Щелчок замка и привычное надавливание на ручку двери. Заперто…
Ветер, как обычно, выл. Надеюсь, он будет попутным. Осадков, как обычно, не предвещается, лишь обычная круглосуточная пасмурность. Шаги одиноко раздаются в тишине подъезда. Ещё сейчас гараж открывать, и всё же, волнение меня не покидает. Хоть бы всё прошло как следует и я, наконец, смог расслабиться. Там меня мало что будет отвлекать, поэтому, полагаю, увеличится моя продуктивность работы, тем более, что стартовал свежий проект и появилась возможность немного подзаработать. Это не столь большой заработок, но таким образом, это займёт меня на ближайшее время. Даже если ничего не получится, и я проведу это время просматривая фильмы, я не расстроюсь, т.к. главная моя цель на эти дни – попытаться расслабиться и поправить здоровье. Из-за маминых визитов и психологических давлений, у меня появились проблемы со сном. Постоянно снится какая-то ересь и днём наступает жуткое желание поспать из-за чрезмерной подавленности. Поэтому, данная поездка мне крайне необходима, чтоб собраться с мыслями и многое обдумать. Может, даже, придут какие-то новые идеи, к примеру: книгу напишу.
Поворот ключа и замок-черепашка снят с тяжёлой железной двери. Громкий скрип замёрзшего металла и дверь открыта. Сигнализацию не включал, поскольку, аккумулятор снят, и оставил все двери, включая багажник, открытыми. Как раз, положу сумки в тот самый багажник, чтоб не испачкать где-нибудь здесь. Закрыв заднюю дверь джипа, я последовал к двери водителя. И так, где там этот рычажок. Наконец, нащупав его под рулевой колонкой и потянув на себя, открыл капот. Батарею оставил у переднего колеса, чтоб не носиться. Подняв крышку, быстро высадил под капот источник питания. Пара клемм, надеюсь, они не окислены, иначе, придётся зачищать. Пока не стану прикручивать его, а лишь попробую завести. Снова открыв дверь, я уселся на холодное сиденье. Ах, как непривычно, всё в салоне кажется замёрзшим. Проверну ключ, активировал бортовой компьютер. Лампочки на приборной доске приветливо засветились. Что ж, попробуем завести. Рычаг коробки передач находится в нейтральном положении, а ручной тормоз затянут. Первая попытка запустить двигатель не удалась: стартер несколько секунд прокрутил колесо маховика, но, так и не активировав мотор. Странно, в баке ещё есть бензин, попробую снова. Наконец, спустя секунду работы стартера, активировался основной двигатель. Заряд аккумулятора в норме, а звук привычный, но мотор я, всё же, заглушил – ещё рано его прогревать. Достав из бардачка отвертку, я вышел из кабины. Нужно ещё прикрутить АКБ, чтоб не потерять его по дороге. Похоже, в первый раз автомобиль не завёлся из-за того, что бензин ещё не поступил в топливную систему. Такое бывает, когда долго никуда не выезжать, но система инжекторов быстро подала рабочую смесь в поршни и всё получилось. Поскольку автомобиль покупался новым, то за ним легко ухаживать, зная, из-за чего могут возникнуть неполадки. Отец на нём, практически не ездил, поэтому, могу сказать, что я первый и единственный его хозяин. Это позволяет мне легко за ним следить, т.к. невозможно следить за машиной, когда у неё много хозяев, либо ты у неё не первый. Стоит лишь вовремя менять масло заряжать батарею, а также, время от времени подливать охлаждающую жидкость, и хороший импортный железный конь прослужит достаточно долго. Ну, вот, готово. Теперь аккуратно закрою капот и, пожалуй, нужно ещё долить бензина в бак. В углу я взял металлическую канистру. Важно её не взбалтывать, поскольку, на её дне сели твёрдые частицы и вода, находящиеся в топливе. Они, как правило, пагубно влияют на двигатель, поэтому и я предпочитаю отстаивать бензин, прежде чем налить из канистры. Аккуратно поднеся сосуд к машине, я открыл крышку бака. Отпустив зажим пробки и открыв её, я поднёс горлышко к баку. Жидкость полилась, резко раздав в пространстве едкий запах. Ну вот, теперь я ещё долго буду ощущать вонь бензина. Постепенно поднимая дно канистры, я наполнял бак. Не до конца опустошаю тару, чтоб осадок не попал в топливную систему. Ну, вот, кажется, достаточно. Плотно зажав крышку канистры, я закрыл бак и последовал к кабине. Теперь можно запустить двигатель, чтоб тот прогрелся, а я пока полностью открою ворота, дабы выехать.
С трудом, вытянув металлический штырь из отверстия в полу, я открыл вторую дверь. Важно, чтоб в эту самую ямку не попала вода, иначе, она там замёрзнет и штырь, фиксирующий изнутри дверь в закрытом положении, примёрзнет в ней. А что касается самого бетона, то от расширения воды при замерзании, он может треснуть. Открыв выезд, я вернулся на водительское место. Следует проверить исправность сигнализации, вдруг, какая-то из лампочек перегорела. Опустив рычажок на рулевой колонке, я высуну голову из кабины. Передний работает, повернув голову, убедился, что и задний работает. Теперь правый. Отражение мигающего жёлтого света от стен говорит о том, что оба указателя поворота работают исправно. Теперь освещение. Активировав ближний свет, я повернул ноги и корпус влево и вышел из салона, последовав к задней части автомобиля. Габаритные огни и подсветка номерного знака в норме. Сделав несколько шагов к двери, убедился в том, что и фары работают исправно. После, я вышел на улицу. Вокруг никого не было. Никто не шёл и не ехал, только ветер дует над крышами. Чудно, звук работы двигателя исправный: не слышно трений или посторонних стуков. В который раз, усевшись на уже вибрирующее водительское кресло, и закрыв дверь, я решил, что двигатель прогрелся достаточно, и можно трогать с места. Нажав на педаль сцепления и возведя рычаг КПП на первую скорость, я опустил ручку стояночного тормозы и стал плавно поднимать левую ногу. Ведущие колёса потихоньку двигают автомобиль, позволяя ему выехать с бетонного пола гаража на асфальт. Вывернув руль вправо, а затем, резко влево, я выключил скорость и затормозил, не глуша двигатель. Вокруг никого нет, хорошо. Я быстро подбежал к воротам, закрыв их и быстро вставив фиксирующий штырь в пол, придавив дверь как можно плотнее к гаражу. Штырь вошёл туго: пришлось несколько раз пристукнуть ногой. Затем, вторая дверца. Совместив отверстия в петлицах, воткнул фиксирующий стержень в замок-черепашку. Провернув полуцилиндрический ключ, я надёжно закрыл висячий замок. Теперь уж точно можно выдвигаться.
По двору приходится ехать на второй скорости, изредка нажимая на педаль акселератора, чтоб мотор не заглох. Детская площадка зимой выглядит так пустынно и, даже, мрачно. Во дворах никого нет, а у бордюров на асфальте покрылись инеем замёрзшие лужи. Голые ветви орехов плавно проносились над крышей. Спутниковые тарелки на балконах вибрировали от сильных потоков ветра, а кондиционеры застыли на весь сезон. На обнажённых лозах кустарника виднелся мусор: этикетки и целлофановые кульки, которые принёс ветер, «украсив» растения. Лишь птицы изредка вылетали из окошек чердака, дабы раздобыть пропитания. Наконец, свернув к дороге, я объехал дом и остановился, включив указатель поворота. Пожалуй, не стану ехать по центральной улице, а поеду по окраине. Осмотревшись, я выехал на дорогу, где уже можно как следует разогнать машину. Теперь во всей красе видны окраины города: пятиэтажные жилые дома, построенные в советское время, внешне напоминающие картонные коробки. Небо уже начинало темнеть, а в окнах постепенно зажигались огни. Обнесённые высоким забором промышленные территории, которые, как правило, охранял один, постоянно подпитый от одиночества, сторож. Облупившиеся погнутые ворота с изображением серпа и молота на окантованной решётке. Вот оно – наше наследие. Переезд открыт, это хорошо. Сбавив скорость, я пересёк железнодорожное полотно, рельс за рельсом, ощущая стук под колёсами при переезде колеи. Красный полосатый шлагбаум отразился в лобовом стекле и остался в правом зеркале заднего вида. Ну, вот, голые деревья, насаженные вдоль дороги, стойко терпели тяжёлые воздушные массы. Не хотелось бы сейчас оказаться вне кабины. Листья с ветвей осыпались и легли уже чёрным ковром, окутывая стволы деревьев. Этот слой, при отсутствии снега, позволяет сохранить температурный режим почвы, предохраняя корни от замерзания. Кора деревьев сухая, серая, а трещины на ней предают внешнему отмершему слою вид чешуи. В такую погоду растения крайне восприимчивы к повреждением, поскольку, каждая надломанная ветвь или порез коры пагубно скажутся на дереве. Поэтому, всё же, если вдруг случайно надламываешь зелёную ветку, то повреждённый участок следует замотать плёнкой или целлофановым пакетом в несколько слоёв, чтоб тот плотно прилегал к мякоти. Природу создавали не люди, но им следует её беречь.
Наконец я на трассе вдоль частных секторов, где можно достаточно развить скорость. Но, здесь иногда случаются аварии, поэтому, следует быть крайне внимательным и готовым к любой неожиданности. Но колёса мягко катились по гладкому асфальту, прижимаю кузов к дороге. Похоже, ветер действительно был попутным. Тихий звук двигателя и шум колёс успокаивали. Дома и дворы вдоль дороги проносились со скоростью звука. В такой ситуации не принято смотреть по сторонам, поэтому, я уставился на дорогу, не видя ничего, кроме неё. Асфальт постепенно сливался с серым небом. На дороге никого, лишь по противоположной полосе навстречу, катил сой велосипед по обочине какой-то дед, изо всех сил сопротивляясь холодному сильному ветру. Да, ехать на велосипеде против ветра не очень удобно, тем более, против такого. Наконец, яду вдоль поля. Здесь дорога плавно сворачивает, поэтому, я сбавил обороты, сняв ногу с педали газа, после, переключив скорость на одну вниз. Входя в поворот, я снова поднажал на акселератор до тех пор, пока дорога не выровнялась. Теперь я включил нейтральную и катился. Через двести метров поворот влево, скорость автомобиль снижал сам, и теперь пора включить правый указатель поворота. Немного притормозив, я заметил перед собой грузовик, стоящий в пробке сразу за перекрёстком. Это один из тех, кто обслуживает магазины продовольствия. Ну вот, сразу за поворотом началось минное поле. Дырявый асфальт, ямы которого следует объезжать с особой осторожностью. По сторонам дороги густая посадка с голыми деревьями, между которыми сбрасывают мусор. При том, такие кучи через каждые десять метров. Летом, когда все насаждения покрыты зелёными листьями, то всех этих пакетов и пластиковых бутылок не видно, но зимой краски линяют и вылезают недостатки. Кроны над крышей сгущались, образуя коридор, но и здесь мне нужно было смотреть лишь на дорогу, чтоб не повредить подвеску. Сворачивая, я заметил вдалеке силуэт. Тёмный силуэт, шагающий по обочине. Я не сразу увидел кто это. Человек, услышав звук моего автомобиля, обернулся и, остановившись, вытянул руку. Милиционер. С чёрной кожаной папкой подмышкой посреди пустынной дороги. Неужто ГАИ? Здесь? Ну, вот, ещё их здесь не хватало. Снизив скорость, я понимал, что пристегнуться уже времени нет, и поскольку, органы правопорядка, как правило, обладают хорошим зрением, то убедить их в том, что я отстегнулся перед остановкой, как и то, что я не пил пиво в парке, не удастся. Ну вот, попал, снова придётся открыть кошелёк. Тело пронял испуг. Но, подъехав ближе, я понял, что это никакой не представитель ГИБДД, поскольку, рядом не было автомобиля, служебного автомобиля, а он не был одет в специальный жилет. Да и жезла у него нет. По сути, я не обязан сейчас останавливаться, но любопытство взяло верх. Как его сюда занесло? Да ещё и пешком. И не страшно же ему, не смотря на то, что уже темнеет, а до ближайшего населённого пункта ещё около пяти километров. Крепче прижимая, подтягивая к груди папку, он всё ещё держал руку вытянутой и лишь после того, как я включил правый поворот – опустил. Быстрыми, но короткими шагами, вцепившись за папку, старший лейтенант потопал к пассажирской двери. «До села подвезёте?» - с явным украинским акцентом спросил мужик. Я молча кивнул. Запустив левую ногу, обутую в чёрный кожаный ботинок с острым носком, в кабину и держать короткими толстыми пальцами за крышу, офицер с тяжёлыми вздохами уселся в в кресло, заполнив пространство автомобиля холодом с улицы. Я ведь уже согрелся и расстегнул куртку, а теперь снова ждать, пока салон прогреется. Повышать режим работы печки я не собирался, поскольку, топливо нынче в цене, что ж, придётся терпеть. От мента резко чувствовался запах сигарет. Он захлопнул дверь, словно дверь трактора, на что я не сдержался:
-Легче.
-Что?
-Легче с дверью. Она нормально работает.
Заметив в моём выражении негостеприимность, Старлей сложил руки на папке, прижатой к выделяющемуся животу, и молча сел, глядя вперёд. И снова я выехал с обочины на дорогу. Увиливая от выбоин, преодолевал метр за метром.
Обычный представитель органов правопорядка, страдающий от полноты. Брюки с красными полосами на швах, плотно обтягивали бёдра. При такой работе, зачастую, нет времени нормально пообедать, от этого нарушается обмен веществ, особенно, если в своё время активно занимался атлетикой. Кисти рук, хотя и в перчатках, но явно крепкие, пусть их движения и медлительные. Цвет лица явно выдавал привычку побаловаться спиртным, пусть и в малых дозах. Однако, я бы и этого не советовал при явной аритмии. Её выдвавло тяжёлое дыхание и красные зёрна в глазах. Чёрный меховой воротник насквозь пропитался дымом табачных изделий. Похоже, что он недавно курил, пока шёл вдоль дороги. Причёска, как обычно, аккуратная, с подровненными висками. Пухлые, приобретающие черты отвисания, щёки также чисто выбриты, однако к вечеру начинает виднеться едва заметная щетина.
Милиционер всё также сидел, насупившись, и я решил разрядить обстановку. «Можешь положить папку на заднее сиденье – туда никто не сядет». Мужик повернул на меня голову, затем обернулся оценить, правда ли там свободно. С громким шуршанием водоотталкивающего покрытия бушлата, он всё же протянул руку, положив чёрную кожаную папку с затёртыми углами и засаленной змейкой на заднее сиденье. Мои слова расслабили его, и он облегчённо выдохнул:
-А куда едешь?
-В Антоновку – не отвлекаясь от управления, я постарался удовлетворить милицейское любопытство.
-О, так нам по пути. Я думал, ты в Каменке остановишься. А откуда?
-От туда. – дёрнув затылком влево и назад, указал заднее направление.
Пожалуй, следует прекратить этот односторонний допрос, поскольку, представители органов внутренних дел не знают предела любопытства, таким образом, он постарается выведать обо мне максимум информации.
-Как тебя сюда занесло? Задав наводящий вопрос, я ненадолго поставил мужика в ступор.
-Да, вот совещание в райотделе затянулось, и я опоздал на автобус. А машина сломалась – стойки нужно заменить. До черты города я доехал, а оттуда вот уже иду. Ни одной попутки – ты первый.
-И так и собирался пешком домой идти?
-Ну, а что делать?
Полагаю, спросить о том, не страшно ли, будет глупым, поскольку в ход пойдут байки о доблести и бесстрашии органов правопорядка. Да уж, по сути, достаточно нелепая ситуация, поднявшая мне настроение. И теперь, я старался не отвлекаться и сдерживать улыбку. Благо, состояние дороги меня отвлекало. Но в голове всё же пронеслось: «Кому расскажу – не поверят». В салоне воцарилось неловкое молчание. Я молчал, поскольку, если что-то скажу, то обязательно засмеюсь, а он, похоже, действительно неловко себя чувствовал, оглядывая салон автомобиля. Его внимание то и дело привлекали указатели на приборной доске и он, всё же решившись, снова принялся за своё:
-А где ты работаешь? – обычный вопрос, задаваемый милиционером.
-В интернете.
-Программируешь?
-Да – мне не хотелось разъяснять все подробности моей профессии, поэтому, я решил всё упростить до всеобщего понимания.
-И как? Судя по машине, вижу, что получается.
На это изречение я всё же решился промолчать. Вот же любопытный попался мент. Неужели нельзя свои наблюдения держать при себе? И зачем только я его подобрал? Чтоб он меня сейчас здесь допрашивал? Увидев, что я не желаю отвечать на вопрос, спутник, вместо того, чтоб замолчать, решил задать другой вопрос:
-А к кому ты едешь?
-К Кристине Сергеевне. Сниму у них комнату на пару дней. – Предусмотрев его следующий шаг, я ответил на последующий за этим вопрос.
-Зачем? – Ну, какой же надоедливый милиционер.
-Пока что, так надо на пару дней.
-От жены отдохнуть? – с улыбкой на красном лице вопросил старший лейтенант.
Да он, к тому же, юморист. Что ж, на этот риторический вопрос у меня отсутствует ответ, поэтому, я снова промолчал, от чего на его пухлых щеках исчезла улыбка. Мы проезжали мимо памятника воинам-освободителям. Обычный памятник советской эпохи, который есть в каждом селе. Возле таких памятником обычно установлены таблички, на которых выгравированы фамилии погибших в бою граждан населённого пункта. Такие памятники обычно устанавливаются в центре села, дабы возле них проходили парады на 9 мая, а к ним возлагали красные тюльпаны, зреющие в конце весны. Расположенные вдалеке от дороги дома, в основном, обнесены высокими заборами. Так, что лишь верхушка чердака виднелась над оградой. И, как обычно, возле каждого двора имеется кучка песка. У некоторых он совсем свежий, а у некоторых уже успел порасти вьющейся травой. Я всегда ломал голову, зачем в каждой сельской семье куча песка? Неужели, в каждом доме ведётся строительство? Но, похоже, для меня это останется загадкой навсегда.
-Ты женат?
-Нет, а ты? – снова попытаюсь загнать его в ступор, чтоб он сам попытался от меня отвязаться.
-Да, живём с женой. Я местный участковый. Старшая дочка в педагогической учится, а младшая в девятом классе.
-Ты знаешь Кристину Сергеевну?
-Да, я всех знаю. Профессия такая. Только не знал, что они сдают жильё. А где ты будешь снимать?
Поскольку, в здешних местах я ориентируюсь плохо и названия улиц и домов тоже не знаю, то ответил так, как мне сказала баба Ира:
-Первый дом после продуктового магазина с коричневой плиткой. Ты знаешь, где это? Проехав одно село, я приближался ко второму, в котором меня уже ждали. Дорога стала немного получше, поэтому, я скорее добрался вдоль заброшенного колхоза.
Дорога проходила мимо кладбища. Поскольку, уже достаточно стемнело, то лишь был виден силуэт камней и крестов. Но одна могила, почему-то расположена с другой стороны от дороги, за кладбищем. Что это? Решили расширить кладбище, чтоб оно было по обе стороны от дороги? Таким образом, легче будет везти покойников по кладбищу, чтоб не нести гроб по бездорожью, а скорее похоронить и уехать, по крайней мере – первое время. Но, таким образом, дорога же будет, буквально, находиться та территории кладбища. Разве такое бывает? Я решил поинтересоваться у местного жителя.
-А что это? – я указал рукой на могилу.
Милиционер, явно погрустнев, но не поднимая глаз и не глядя в её сторону, будто и так понимая, куда я указал, тихо ответил:
-Это самоубийца.
Ах, ну да. Точно. Как же я сразу не догадался. Это же тех, кто ушёл при помощи суицида принято хоронить за кладбищем, поскольку считается, что им не место с покойниками. Странный обычай, но, не мы его придумали, а задолго до нас. Участковый всё также не отрывал взгляд об бардачка. Похоже, ему пришлось в своё время вести дело и ему, как ни кому, больше всего известно о покойнике. Эх, незавидная профессия, ведь приходится иметь дело не только с ворами и алкашами, но и с трупами. И пусть, в мёртвых телах нет ничего сверхъестественного, но всё же, поначалу, такая работа оставляет свой отпечаток на психике, когда видишь покойников не только на похоронах. Я попытался его отвлечь:
-Так ты, всё же, знаешь, где этот дом?
-Да – без изменения настроения, похоже, что оно стало только хуже, ответил господин.
Что же, теперь, по крайней мере, мы едем молча, правда, до села остались считанные метры. Я, в который раз, взглянул в зеркало заднего вида. Позади так никто и не ехал. Если честно, это странно. Похоже, милиционеру пришлось бы ещё долго ждать попутки, если б не я, а пешком он бы не добрёл бы даже до ближайшего села. Но вот, в отражении зеркала видно, что возле той одинокой могилы кто-то встал. Я плохо вижу, кто это, вижу лишь силуэт в белом пальто и косынке. Похоже, кому-то вдумалось проведать могилу. Похоже, родственнику. Но откуда он или она там взялась? На дороге никого не было. Может, вышла из кладбища? Но, что там делать в столь позднее время, когда уже темно? И вот, поворот влево и я не успел обратить внимание участкового на силуэт. Я въехал в Антоновку. Мужик, наконец оживлённо поднял глаза, рассматривая окрестность, и живо произнёс: «Вон у того столба останови!» Теперь уже совсем стемнело, и я переключил ближний свет фар на дальний. Притормозив у того самого столба, я, по отцовски, напомнил: «Папку не забудь!» Включив в салоне свет, я помог владельцу найти предмет. От разворота его объёмного тела, мни пришлось подвинуться ближе к двери. Наконец, держась рукой за козырёк шапки, офицер развернул ноги к выходу. Всё это сопровождалось шуршание и тяжёлыми вздохами. Что поделать, женатая жизнь прибавляет пару-тройку, возможно, десятков килограммов. Вдогонку я всё же вспомнил спросить:
-Так и как мне проехать?
-Что? – обернувшись, переспросил господин.
-Куда мне ехать?
-Езжай вдоль по улице, там будет справой стороны магазин, обложенный коричневой плиткой. За ним сразу будет дом с зелёными воротами.
Ему приходилось кричать, поскольку шум двигателя, пусть и тихого, всё же отдавал эхо от заборов и домов. Затем, не попрощавшись, он хлопнул дверью, переставил папку подмышку и развернулся. Ну, что за люди? Я уже не говорю о том, что мог бы подбросить пару гривен на бензин, так ещё и с автомобилем обращается, как с собственным. Не зря его машина нуждается в ремонте. Словом, милицейская наглость не знает предела. Ну, что поделать? Снова поднадвив на газ, я тронулся. Особо не разгоняясь, я пытался рассмотреть среди зданий в темноте что-то похожее на сельский гастроном. Из-за того, что небо затянуто, темнеет рано. Отражение от облаков освещений населённых пунктов предавало небу красноватый оттенок. И такой вид небо обретало каждую зимнюю ночь. Алые ночи зимы. Разводы красиво покрывали пространство над головой, разбавляя небо разными тонами. По насыщенности красного цвета можно определить направление, в котором находится ближайший источник света: уличное освещение или прожектор. Поэтому, силуэты крыш и крон деревьев отчётливо выделялись на красном небесном фоне. Я переключил свет фар снова на ближний режим и следовал дальше. Баба Ира должна была им позвонить. Надеюсь, она не забыла? Плохо будет, если они куда-то уехали и меня совсем не ждут. Возвращаться назад мне совсем не хотелось, тем более, мимо кладбища ночью. Где же этот дом? Вдруг, на дороге появилась женщина. Её лицо практически полностью было завязано платком так, что еле виднелся кончик носа и глаза. Учитывая сильный ветер, это было не странно. Она стояла на обочине, закутавшись в тулуп, придерживая края руками, и смотрела на меня. Я отвлёкся он домов и тоже уставился на неё. Вдруг, она мне начала махать, чтоб я остановился возле неё. Бабка открыла дверь, еле слышно, но я расслышал, произнеся: «Андрей?» Я кивнул и понял, что я приехал. Правой рукой, я повернул ключ зажигания, заглушив автомобиль. Затянув стояночный тормоз и открыв дверь, я наконец вышел. Теперь уж действительно, я распознал пятиметровое здание с плоской крышей, коим является гастроном. Металлическая наружная дверь открыта, за ней, в окне деревянной внутренней двери виднеется белый свет с развешанными внутри гирляндами. Рядом, виднелись высокие зелёные ворота дома, о котором говорил участковый. Дама, я так понял - Кристина Сергеевна. Обходя автомобиль со стороны капота, я поприветствовал госпожу. Та, в свою очередь, развернулась и, ничего не произнеся, последовала ко двору. Я так понимаю, мне следует идти за ней. Здесь тоже присутствует сильный ветер, поэтому, пришлось застегнуть куртку, которую я расстегнул в машине, поскольку, в ней было достаточно тепло. Нажав на брелке кнопку блокировки дверей, раздался высокочастотный звук с параллельным миганием габаритных огней. Дама открыла калитку и вошла, придерживая её рукой, ожидая, пока я войду. Мне пришлось быстро забежать внутрь, дабы не заставлять даму ждать. Во дворе, из утеплённой веранды, пригибаясь под обвисшими с арки виноградными лозами, вышел мужчина и, улыбаясь, быстрым шагом прошёл ко мне. «Добрый вечер» - широко улыбаясь и протягивая мне руку, поздоровался мужик. Его кожаная дублёнка была расстёгнута, и из-под неё виднелся серый вязаный свитер, обтягивающий небольшой живот. У него крепкое рукопожатие: «Как добрался?» После этого вопроса я почувствовал, что от него пахнет алкоголем, при этом, будто только недавно употребил. Я улыбнулся, убедив его, что всё хорошо. Его меховая шапка почти спала ему на глаза, поэтому, мне было трудно их рассмотреть, дабы хоть немного оценить его самочувствие. Возможно, сегодня какой-то праздник, и я оторвал их от застолья, поэтому, мне стало неловко.
-Ну, пойдём внутрь, я всё покажу. А где же сумки?
-В багажнике. Там не много.
-Ну, идём!
Мужик высокого роста развернулся и, снова пригибаясь под лозами, пошёл в дом. Я последовал за ним. Женщина всё это время стояла за спиной, а после, последовала за мной. Аккуратно, держась за ручку двери, я вошёл на веранду. При свете, я заметил что шея мужчины очень красная. Странно, он же был на улице самую малость. Возможно – это от алкоголя, но но не похож на алкаша. Полагаю, это от повышенного давления, при котором крайне не желательно употреблять алкоголь. Подобное я наблюдал у милиционера. В основном, гипертонией страдают те, кто совмещает трудовую деятельность с алкоголем. Мне приходилось наблюдать подобное неоднократно. Я разулся при входе, но не снимая куртку поспешил за хозяином. В доме достаточно просторно, да и не совсем понял, что имелось в виду под тем, что давно не было ремонта. Потолок чистый, обои нигде не отслоились. Единственное, у меня было ощущение, что здесь долгое время никто не жил. Как-то здесь не уютно. Разумеется, здесь чисто, так как, похоже, хозяева прибрались перед моим приездом. На напольных коврах ни пылинки, будто я первый, кто вошёл сюда за долгое время. Не было ощущения, что здесь кто-то живёт, да и вещей было не особо много. Пустые шкафы, серванты без посуды. Заведя меня в комнату, мужчина всё с той же улыбкой произнёс: «Вот твоя комната! Вот кровать, постельное бельё мы сутра привезли, так что застелешь!» И правда, на диване лежал чистый комплект постельного белья, которым мне предстояло воспользоваться.
-Вон стол, там кабель интернета. Сеть я оплатил на две недели, как ты и просил
-Да я может и раньше уеду, но спасибо.
-На кухне кое-какая посуда, газовая плита. В ванной бойлер уже включён, если надумаешь принять душ.
-Спасибо вам. Да, уютно здесь.
-Так что, всё приготовлено. Если хочешь – хоть и бабу приводи – с ехидной улыбкой зашутил мужик.
Я вежливо улыбнулся, осматривая комнату. Всё, как я хотел – ничего лишнего. Старенький диван, стол, кресло. В углу шкаф, которому, примерно, лет пять отроду. Однако, у меня возникло ощущение, будто здесь раньше жила молодая девочка. Пусть ничего особо об этом не говорило, но обстановка: всё здесь оформлено со вкусом, при том – женским. Цвет штор, обоев, ковёр на полу. Здесь явно жил не парень и ни кто-то из них. Возможно, здесь раньше жила их дочка, которая переехала. Однако, никаких памяток здесь нет, разве только фотография хозяев в рамке на столе. Единственное, что не вписывалось в обстановку – диван. Ощущение, будто он раньше стоял в гостиной и на нём часто сидели: расшатанные рукояти и сильно отогнутая назад спинка – фиксатор сломали. Похоже, его недавно притащили сюда, а может и давно. Словом, пожить несколько дней можно.
Я и не заметил, как за моей спиной вновь появилась женщина. Не смотря на то, что она находилась в помещении, лицо она всё равно держала в платке. Молча стояла позади меня, подняв глаза и осматривая потолки.
-На кухне холодильник, правда в нём ничего нет, но рядом ещё работает магазин.
-Спасибо, но я запасся едой. Она в машине.
-Вот и хорошо. Ну, мы пойдём, а ты пока обстраивайся. Кстати, тебя как звать?
-Андрей.
-Николай Александрович. Это моя супруга Кристина Сергеевна.
-Да, тётя Ира говорила.
-Что говорила? – вдруг широко раскрыв глаза, вопросил Николай Александрович.
-Говорила, что меня встретит Кристина Сергеевна, но как вас звать она не сказала.
-А, ну хорошо – снова улыбнулся хозяин, держа со мной рукопожатие.
Всё же, мужик изрядно пьян. От него пахнет водкой, а взгляд помутнён. Кажется, я всё же оторвал их от посиделки, поэтому, жутко не хотелось их задерживать.
-Ну, мы пойдём тогда…
-Пойдёмте, я вас проведу. Всё равно нужно забрать из машины сумки.
-А ты на машине?
-Да, стоит на улице напротив ворот.
-Так ты можешь загнать её во двор, чтоб на ночь не оставлять.
-Правда? Было бы очень хорошо. Кстати, чуть не забыл.
Я впопыхах стал шарить по карманам. Где же он? А вот, нашёл. Достав кошелёк, я расстегнул его и достал несколько крупных купюр: «Вот, как и обещал, плюс – за интернет». Протянул купюры хозяйке, которая стояла ближе, но мужчина, сделав шаг ко мне, живо взялся за купюры жёсткой хваткой, при этом, кивнув с улыбкой. Он даже не пересчитал их, и тут же сунул в нагрудный карман дублёнки. Что ж, похоже, что он в семье глава и не доверяет деньги женщине, однако, это их отношения и мне в них лезть ни к чему. Тем более, что за всё время, пока его супруга стояла позади меня – она так и не сказала ни слова. Николай Александрович, ещё раз меня поблагодарив, направился к выходу. Я на минуту задержался, осматривая потолок. Освещение такое яркое, что в комнате светло как днём. Его супруга осталась со мной в комнате, но смотрела она, почему-то не на потолки, а на меня. Меня это немного испугало. Старуха застыла на месте, уставившись на меня еле заметными из-под платка глазами. Странная мысль пробежала в голове: «Неужели боится, чтоб я ничего не украл?» Не ясно, ведь я же и так остаюсь здесь на несколько дней, и если захочу, то… Да и что здесь воровать? Положу шкаф в карман и вынесу? Вдруг громкий грубый голос с веранды: «Кристина!» - и бабка, отвлёкшись от меня, направилась к выходу. Я пошёл за ней. И снова натягивать ботинки. В этот раз не стану их шнуровать, а лишь заправлю шнурки в голенище. Выйдя из дома, я застал, как хозяин открывает ворота: «Вот! Теперь заезжай!» Достав из кармана ключи, снова нажал на брелок, разблокировав сигнализацию. Хорошо, что с моим средним ростом мне не нужно пригибаться, проходя под виноградом, и я быстро дошёл до ворот.
-Спасибо.
-Вот, заезжай, думаю, твой внедорожник пройдёт
-Да пройдёт, конечно. Он не такой уж и большой. А в эти ворота два моих джипа войдут.
Хлопнув дверью, как это прежде делал мой попутчик, я разблокировал стояночный тормоз и завёл машину. Включив заднюю передачу, я немного отъехал назад, затем вперёд и вывернул руль вправо, катясь вниз прямо во двор. Свет фар упал на хозяев, и они немного отошли от ворот к забору. На первой скорости, лишь слегка держа ногу на педали газа, я постепенно въезжал во двор, прижимаясь к стенке магазина, граничащей со двором, дабы потом смог открыть водительскую дверь и оставить свободный проход. Подкатив вплотную к штакетнику, разделяющему дворик с огородом, я остановился.
Оставив автомобиль, я вышел попрощаться, в то время, как хозяин уже закрыл ворота на засов.
-Ещё раз спасибо!
-Не за что, Андрюша. Если что-то понадобится – запиши мой номер…
После, мы обменялись номерами телефонов. До этого, через бабу Иру это как-то не удавалась и она, таким образом была связным. Не понимаю, почему это было именно так. Возможно, Ира принципиально не давала мне их номер, чтоб быть в курсе всех событий. При этом, эта конспирация была в двух направлениях: им она не дала мой номер, а мне – их. Ох уж это её любопытство. По крайней мере, она могла это всё обсудить с подругами. Но теперь, пожалуй, этого удовольствия пора её лишить.
Супружеская пара вышла за калитку и, не оборачиваясь, ушла, что-то обсуждая между собой. Я запер за ними и развернулся к машине. Открыв багажник, я взял сумки и понёс их в дом. Разве у меня было лишь две сумки? Я же помню, что из дома я выходил с полностью занятыми руками. Но сейчас одна рука полностью свободна и я легко открыл дверь и вошёл в дом. Ах, господи, вспомнил: аккумулятор. Теперь-то он под капотом. Оставив сумку в кухне, а рюкзак в комнате на диване, я оставил горящий свет и вернулся к в пристройку. Достав в очередной раз брелок, и нажав на красную кнопку, я убедился, что автомобиль поставлен под сигнализацию. Хорошо, очень хорошо. Итак, теперь я совсем сам. Ох, для начала нужно положить все продукты в холодильник, потом уже всё остальное. Снова пройдя на кухню, я осмотрелся. Обычная современная кухня, оборудованная вытяжкой, холодильником и газовой плитой. Возможно, всё оборудование старенькое, но всё есть. Холодильник обычный, немецкого производства. На дверце морозильника остались следы. В основном, краска на холодильнике со временем пожелтела, но на местах, где, похоже, находились магнитики, остались яркие следы, на которых не попадал солнечный свет. Таким образом, можно определить, что здесь находилось пять магнитиков прямоугольной формы и все одинакового размера. Выложив из сумки провиант, и оставив там лишь несколько вещей, я взял несколько стопок консервных банок на руки, облокотив стопки к груди, и подошёл к холодильнику. Как же неудобно. Ручка находится чуть выше, чем сейчас находятся мои руки. Мне пришлось встать на носочки, чтоб дотянуться мизинцем к ручке и открыть дверцу. В холодильнике загорелся свет. Действительно, пусто. Вывалив банки на полочку в дверце холодильника, я прикрыл её. Так, теперь масло и ещё парочка банок. Туда же. Пакеты с лапшёй быстрого приготовления и мюсли, которые я люблю, я положил на верхние полки внутри холодильника. Теперь, стеклянные банки с тушёнкой – уже на полки пониже. Сладости: шоколад, чтоб не растаял, тоже в холодильник. По сути, все эти продукты не требуют хранения в холодильнике, разве только масло. Но, холодильник и так работает, поэтому, почему ему работать зря? Да и, дома, не часто у меня бывает полный холодильник. Так хотя бы сейчас его наполню. Пакеты с быстрорастворимым кофе тоже сюда. Разгрузив все продукты, я помыл под краном руки, взял полегчавшую сумку и пошёл в комнату. Да уж, одежда не такая тяжёлая, как банки с мясом. Теперь рюкзак. Здесь тоже пара вещей, и техника. Ноутбук, пожалуй, не стоит сейчас включать, поскольку он ещё не нагрелся после улицы. Крайне не желательно допускать работу бытовой электроники, не рассчитанной к наружному использованию, при холодной температуре. Полупроводники слабо работают при низких температурах, из-за этого может возникнуть перенапряжение и неисправность детали. Поэтому, лучше не рисковать, ведь даже телефон на морозе начинает подтормаживать. Достану я технику и блоки питания, пусть пока нагреваются, а я расстелю постель и приготовлю что-то поесть.
Итак, диван, я так понимаю, раскладывается, поскольку люблю спать просторно. Положив сумки с вещами в шкафчик и сняв куртку, я взялся за сиденье диванчика. Плавно и аккуратно приподнимая, я достиг щелчка. Похоже, фиксатор разблокирован. Теперь, также плавно я опустил сиденье. От матраса идет какой-то неясный сладкий запах. Между мебелью и стенкой изначально было достаточно пространства, которое теперь заполнила спинка, и получилась двуспальная кровать. Хорошо, очень хорошо.
Было бы неплохо раздеться. Для этого, достану пока халат, чтоб тоже подогрелся, пока сниму джинсы и свитер. Вся комната была пропитана каким-то сладким карамельным запахом, что не могло не придавать уюта. Расстегнув ремень, я спустил брюки к полу. Аккуратно подправив штанины, чтоб стрелки соприкасались, сложил их в трое, и положив на полку шкафа, я быстро стащил с себя свитер. Его я тоже сложил вдвое вдоль, затем приверну рукава к туловищной части и снова вдвое поперёк. Его я положил на брюки. Теперь возьму с кровати халат. Ах, он всё ещё холодный и от него по спине покатились мурашки.
Ну, ничего, сейчас он быстро нагреется на моём теле. Щёки всё ещё замёрзшие, как и пальцы. Но, тем не менее, не мешало бы расстелить постель. С простыню всё просто, её я просто развернул и расположил по площади кровати, лишь подправив края. Наволочку я тоже легко раскрыл и завернул края. Затем, постепенно, как средство контрацепции, одев на подушку, заправил наружный край. А вот одеяло в пододеяльник…
Пожалуй, это дело может подождать. Пока, нужно что-то поужинать. К сожаленью, здесь поблизости нет моей любимой забегаловки, где я бы мог отведать горячих блюд. Что ж, придётся начать расходовать провиант, которого я, благо, набрал с запасом и, возможно, ещё повезу назад. Покупал я из расчета того, сколько ям ежедневно. Но, собираясь в поездку, всегда хочется побаловать себя чем-то вкусненьким, чего не купил, находясь дома. Сейчас посмотрим, на что способна эта кухня. Над раковиной полочка с парой пластиковых, рассчитанных под микроволновую печь, тарелок и эмалированная мисочка. Ею-то я и воспользуюсь. Что здесь ещё есть? Заглядывая в шкафы, я убеждался, что здесь пусто и давно никто не живёт. На плите лишь одна сковорода среднего размера с керамическим покрытием. На столе пара пустых кастрюлек. Похоже, их сегодня принесли хозяева специально для меня. Кастрюльки старые, но заранее вымытые до блеска. Рядом с кастрюльками блестел металлический чайник. Обычный металлический чайник из кухонной жести с плоским дном, свистком в носике и пластиковой ручкой. Тоже, похоже, тщательно вымыли, прежде чем дать мне. Но на металлическом дне, всё же, осталось золотистое пятно от термического воздействия на металл. Если бы посуда была покрыта краской и эмалью, как это было принято на старых чайниках, то при определённом усилии, порошком и губкой можно было бы устранить пятно. Обернувшись, я заметил у входа на вешалке пару старых полотенец. Цвет волокон вылинял от многократной стирки и сушки на солнце, но вытереть руки или взяться за горячую посудину – сойдёт.
Набрав в мисочку из-под крана ледяной воды, я поставил её на плиту. Повернув тумблер, раздался щелчок искры поджигателя и поступающий из конфорки газ зажёгся. Теперь достану из холодильника пакет лапши, и банку тушёнки. Ах да… Ещё чайник. Его я тоже наполнил и поставил на плиту. Выглянув в окно, я убедился, что дом надёжно защищён – окна оборудованы решётками. Усевшись за стал я стал ждать.
Лампочка в кухне горела не так ярко, как в комнате, что утомляюще влияло на глаза. Я сидел, и звук огня на плите, совмещённый с тихим воем ветра на фоне, определённо нагонял дрёму. Не смотря на то, что всё здесь кажется таким незнакомым и чужим, но почему-то я уже успокоился и чувствовал себя как дома. Тусклый свет, звук горящего огня, те моменты, когда одинокими зимними вечерами есть время посидеть и подумать. Курящие люди в это время размышляют, глядя на тлеющий табак сигареты, вдыхая едкий дым, но мне и так хорошо. От перепада температуры, щёки пылают, будто в те моменты, когда о тебе кто-то вспоминает. Обо мне некому вспоминать. Даже маманя, которая была так против того, чтоб я уехал, наверняка уже смирилась и пьёт чай. Правда, может уже обсуждает активно меня с подругами, какой я «примерный» сын, от чего у меня, собственно, и горит лицо. Жаль, что это нельзя проверить. И все, ранее замёрзшие участки тела теперь, словно, пылали от активно циркулирующей в них крови. Замёрзшие конечности ни в коем случае нельзя растирать их следует греть постепенно, поскольку от растирания, холодная кровь из сосудов в пальцах уйдёт, быстро заменившись на свежую тёплую. Но та, холодная кров, не успев согреться, попадает прямиком в сердце. От чего, иногда возникает покалывание в груди и ощущение нехватки кислорода.
И как обычно, зимними или осенними вечерами, когда за окном алое небо и шум дождя или ветра, а тебе тепло и хорошо, и сидишь, и усыпаешь… Сидишь и усыпаешь… Глаза сами закрываются, а двигаться совсем не хочется. Голова лежит на руках, которые, скрестив, расположив на столе. Пока не сплю, а лишь погрузился в мысли, но реальность с окружением уже потерял. В конце концов, я сам в запертом доме с решётками на окнах, почему бы не почувствовать себя безопасно? За окнами свист, пронизывающий и убаюкивающий свист… Чайник!
Я быстро поднял голову. Чайник уже кричал на весь дом, и я быстро покинул все мысли, бросившись к нему. Надо же, чуть не уснул. Вода мисочке уже давно бурлила. Интересно, давно она уже кипит? Я перекрыл газ конфорки под чайником, и бросился к столу. Взявшись за края паковки, я распечатал пакет по шву, вскрыв лапшу. Взяв часть брикета, я погрузил изделие в кипяток, твёрдая лапша тут же размякла, едва коснувшись воды. Бурление успокоилось, лишь немного издавая пар над посудой. Так, где же у них вилки? Эх, нигде в шкафчиках я их не обнаружил. Странно, похоже, что они в том ящичке в столе. Подойдя, и высунув его, убедился, что он пуст. Ну, и как мне теперь готовить и есть? Может я не всё осмотрел? Ну, вот! Времени совсем нет. Изделие нужно помешать, иначе оно слипнется. Если сейчас не найду, то придётся им звонить. И вот, в одном из ящиков я обнаружил половник, шумовку и пару ножей. Отлично! Что ж, времени нет, придётся взять нож. Подойдя к миске, я сунул столовый прибор в посудину. Тупым краем ножа, я стал пронизывать ленты, разделяя их, на время, поднимая и снова сбрасывая в воду. Брызги мелкими каплями попадали на халат. Теперь, поставив нож плашмя, направив лезвие к стенке миски, я, словно веслом, стал мешать воду, создавая вихрь. Это нужно, чтоб тесто не прилипло ко дну и к стенкам. Кипяток, белой пеной, стал выступать из-под лент. Тесто набухло, напитав кипятка, и размякло. Итак, есть мне теперь тоже ножом? А если бы я захотел приготовить суп? Хорошо, хоть кастрюли оставили. И тут в голову мне взбрело взглянуть под крышки кастрюль. Вот оно! В самой большой посудине я обнаружил ложки, несколько вилок, ножи, включая консервный, и всё это сложено на стопке тарелок: глубоких и плоских. На язык наворачивались маты. Неужели нельзя было сказать, чтоб я не мучился, мешая хавку старым ножом? Я понимаю, что они спешили, что даже деньги не стали пересчитывать, но, а сказать на прощание нельзя? Эх, Заглянув в другую, поменьше, кастрюльку, обнаружил пару чашек и пакет соли. О, а хозяин говорил, что есть нечего. Так здесь же целый пакет соли, неделю можно протянуть. Сарказм переплетался со злостью, при том, непонятно на кого. Всё же, могли бы и сказать. Что ж, взяв вилку и щепоть соли, я вновь подошёл к плите. Теперь можно уже нормально, быстро перемешать лапшу и, по сути, выключить газ.
Теперь, сняв с одной из утварей крышку, я набросил на неё полотенце так, чтоб его края свисали. Положив руки на свисающие края, я взялся за горячую мисочку, плотно прижав к ней большими пальцами рук крышку, и поднёс к раковине. Теперь следует слить кипяток. Звон воды и резко поднявшийся столб пара мгновенно перехватил дыхание. Вода льётся медленно, от чего жесть раковины расширилась, и произошёл звук, такой, как при выгибании листа металла, напоминающий стук.
Наконец, сняв на столе крышку, снова освободил столб пара. Времени мало, поскольку, как никогда, сейчас тесто подвержено слипанию. Взяв правой рукой консервный нож, а левой – стеклянную банку с тушёнкой, я принялся быстро вскрывать её. Хватило лишь пару раз подогнуть алюминиевую крышку, как вакуум сосуда нарушился, и крышечка отпала сама по себе. Высыпав половину содержимого банки, я стал активно перемешивать блюдо, чтоб масло из банки равномерно покрыло ленточки из теста. Таким образом, и мясо подогреется, и блюдо остынет в целом.
Ну вот, теперь можно воспользоваться чайником, правда, вода в нём уже немного остыла. Достав из холодильника пакетик с непонятным порошком из сухого молока, сахарной пудры и чего-то имеющего запах какао и не содержащего кофеина. После, высыпал это в чистую, оставленную хозяевами, чашку, и залил водой из чайника. Судя, по не активному пару из чашки, похоже, что водичка на порядок остыла.
Ну вот, выбросив весь мусор в урну, которая, как и везде, находится под раковиной, и, сложив всё лишнее в холодильник, можно смело сказать, что ужин готов. Я неспешно уселся за стол, взяв в правую руку вилку, и уставился в посуду. Поддев на зубцы кусок мяса, захватив на вилку лапши, я поднёс её ко рту. Наконец, ужин на новом месте. Здесь еды воспринимается как-то по-другому. Всё тот же блёклый свет и ветер за окном. Наконец я вдали от дома, но состояние всё равно нервозное. Ведь маман и здесь начнёт мне звонить и давать ценные советы. Благо, телефон можно в любой момент выключить, а зная её инертность – она не приедет сюда, к тому же, она не знает номера дома. А узнать у бабы Иры – единственного связующего, ей не позволит гордость. Так что, я, по сути, в безопасности. Волокна разваренной говядины время от времени застревали между зубов, что вызывало дискомфорт. Особо грубые куски приходилось запивать напитком. Никогда не думал, что буду сбегать от собственной матери в другой населённый пункт. Но, что поделать? Она меня никогда не слушала, не воспринимая всерьёз мои желания. Если это желание исходило от меня – оно ей тут же не нравилось, как и Ксюша. Пусть ей не хватало духу сказать о своём недовольстве напрямую, но её повадки говорили об этом достаточно ярко: Тон, взгляд, тембр голоса. И девочка это понимала. Она тоже никогда ничего плохого не говорила про маму, а лишь смущалась и всегда хотела уйти, как только они оказывались рядом. Я видел всё это, но ничего не мог поделать, хотя и пытался. Сколько раз я намеревался переубедить её, но слышал одно и то же: «Она пропащая, как её отчим! Оставит тебя без нитки и уедет с другим! Вокруг столько девок, а ты к ней прицепился. Она, наверняка тебя приворожила! Спроси у неё, где её родной папа? Ведь она же вся в мать пошла!»
Да, Ксюша никогда не видела родного отца, и мать ей ничего не говорила о нём. Но она не раз пыталась его найти, чтоб сбежать от своего отчима-алкаша. Я сердцем чувствовал, как ей не хватало отцовской любви, и старался, как мог, пусть не защитить от невзгод, но, по крайней мере, как можно чаще оказываться рядом в трудную минуту. Ксюшенька – лишь жертва обстоятельств. Разве она виновата в своей судьбе? Я чувствовал, что нужен ей. Как же мне её жаль. Она не заслуживала всего этого. К горлу снова подкатился ком, и немного хотелось плакать. Допив остаток того самого напитка, я успокоился.
Помыв посуду и сложив ей, я наконец вошёл в комнату. Удивительно, что хозяева даже оставили новое моющее средство. Правда, не жидкое, как я привык, а порошок. Ну, ничего, и так сойдёт. Пожалуй, ноутбук уже нагрелся и можно проверить, работает ли сеть.
Установив на стол и открыв машину, нажал на кнопку запуска. Кажется, батарея ещё не нагрелась, поэтому заранее достал блок питания. Приветствие, и, разумеется, не обнаружена сеть. Где же этот кабель? За ним пришлось лезть под стол. Встав на колени, отодвинув от стола кресло, я стал ёрзать левой рукой между стенкой и задней крышкой, пытаясь нащупать заветный шнур. Наконец, странно, что здесь нет паутины, похоже, кто-то из них уже доставал кабель и снова засунул его обратно. Вытащив конец на поверхность, я вылез, разогнувшись, и подсоединил его к компьютеру. Стало возникать соединение, индикатор в углу экрана замигал. Хоть бы соединилось, ну же! Наконец…
Датчик скорости. Попробую открыть браузер. Наде же, довольно, неплохо и быстро грузит. Я думал, что здесь интернет дорогой и медленный, но нет. И здесь качественная аппаратура. Попробую загрузить фильм – основной показатель скорости. Зайдя на хостинг, выбрал свежий фильмец ужасов. Итак, приступим. Подождав несколько секунд, я убедился, что здешняя скорость ничуть не хуже той, что у меня дома, поэтому, и чувствовать себя я здесь смогу, как дома. Возможно, этот фильм сейчас и взгляну. Очередной ужастик про зомби апокалипсис. Не все фильмы с подобной затеей одинаково интересны, но некоторые действительно сняты достаточно качественно, в которых глубоко вплетена драматическая нить. Только приступив к просмотру начальных титров, услышал раздавшийся в куртке звонок телефона. Нажав на пробел, я засунул руку в карман кожанки, повешенной на спинку кресла. Николай Александрович, похоже, что-то забыл:
-Андрюша!
-Да, Николай Александрович.
-Там мы тебе совсем забыли казать.
-Что?
-Там если тебе понадобиться посуда: тарелки там, вилки, то они в кастрюлях на столе.
-Спасибо, всё хорошо, я уже нашёл – что-то он рановато позвонил. Мог бы ещё часик подождать, пока я спать лягу.
-Ах, нашёл? Да? Молодец.
-Да, спасибо, всё хорошо. Досви…
-А там ещё, если захочешь супчик готовить, то во втором шкафчике от газовой плиты…
-Половник, да. Спасибо, его я тоже нашёл.
-А, нашёл да? Вот молодец. Ну, хорошо тогда. Всё нормально?
-Да, всё хорошо.
-Ну, бывай. Не буду больше отвлекать, и приходить без звонка тоже не будем. Если что – звони сам.
Спасибо и на этом, что не будут больше звонить. С таким же успехом, я мог бы и дома остаться, если не хватает чьей-то опеки или мудрых советов. Сразу видно – понимающие люди. Возможно, из-за того, что я объяснил ситуацию, из-за которой приеду. Поэтому, и такое отношение.
Глядя на телефон, вспомнил утреннее СМС от Вики. Надо бы позвонить. Разговор предстоит достаточно долгий, поэтому, выключу свет и лягу на кровать. Улёгшись, нашел в последних вызовах её номер и стал ожидать гудков:
-Да.
-Привет.
-Я думала, ты не позвонишь.
-Ты не занята?
-Нет. Как ты? – просил её явно приболевший, но обеспокоенный голос.
-Я уже приехал в дом.
-Ты всё же решил переехать?
-Да, на время, пока не соберусь с мыслями.
-Ты в последнее время стал какой-то раздражительный.
-Я знаю.
-Что с тобой? Ты изменился.
-Я же тебе рассказывал, что когда батя…
-Нет, дело не в этом. С тобой что-то произошло.
-Со мной всё в порядке!
-Ну, вот. Снова ты раздражённый.
-Прости, просто в последнее время…
-Почему ты так редко мне звонишь? Ты понимаешь, что я беспокоюсь
-Вика.
-Ты перестал мне рассказывать о себе, с тех пор, как Ксюша умерла.
-Вика.
-Почему ты мне ничего не рассказываешь? Ты перестал мне доверять.
-Нет.
-Тогда почему, Андрей? Я звоню тебе по несколько раз в день.
-Послушай.
-Я понимаю, что я не в праве тебе указывать и требовать, чтоб ты со мной общался – её голос, словно пробирали слёзы.
-Прекрати.
-Я так больше не смогу, Андрей! Мне страшно за тебя. Я долгое время молчала, делая вид, что ничего не вижу. Я думала, что это продлится недолго. Но это затянулось, Андрей!
-Господи, что ты несёшь?
-Ну вот, снова – Мне, почему-то казалось, что она еле сдерживается, чтоб не заплакать. С ней было что-то не так.
-Послушай, всё будет хорошо. Просто, мне нужно время, чтоб разобраться в себе.
-Сколько времени тебе нужно?
-Я понимаю, что я изменился. Но я же тебе говорил, что за последние полгода всё так переменилось. Её смерть, плюс эти недоразумения с мамашей. Пятое-десятое, разумеется, я стану раздражительным, когда все давят на тебя со всех сторон.
-Прости, я не хотела на тебя давить.
-Нет, послушай! Твоя поддержка нужна мне. Просто, ты должна понимать, что мне сейчас тяжело. И я не хочу, чтоб моё плохое настроение выплёскивалось на тебя. Поэтому, лучше я не буду иногда брать трубку, чем потом буду жалеть, если скажу тебе что-то обидное.
-Снова твои оправдания. Может, ты не хочешь со мной общаться? Я пойму…
-Вика, прекрати так думать! Я ценю твою заботу! Правда. Ты должна понимать, что ты мне дорога, и я хочу сберечь тебя как можно дольше, поскольку я и так уже слишком много потерял.
Её длительное увлечённое молчание. Впервые мне пришлось всё расставлять ей по полочкам. Те принципы, о которых я обычно не говорил вслух, но мне всегда казалось, что она меня понимает. Здесь же, оказывается, она успела себе что-то накрутить и сделать из меня монстра. Вот откуда она, зная меня достаточно длительное время, могла взять такие чудовищные вещи?
Наделить меня нехарактерными для меня чертами. Если так её послушать и понять, то я, будто, пользуюсь ею как вещью, доставая из шкафа, когда мне надо, а когда не надо – прячу назад. Возможно, она когда-то поймёт, как трудно мне держать в себе все те эмоции и как бы мне не хотелось, чтоб она или кто-то ещё от них страдали. Лучше, пусть обижается на то, что я лишний раз не беру трубку, чем на то, что я, не желая того сам, буду распространять свои невзгоды на неё.
-Андрей, пожалуйста! Пиши и звони мне хоть иногда. Мне и правда не всё равно, что с тобой.
-Со мной всё хорошо! Почему ты относишься ко мне, будто я болен?
-Как скажешь. Прости.
-Ах, ну нет. Это ты прости. Расскажи лучше, как ты? Ты приболела?
Пожалуй, она права. Я слишком зациклен на своих проблемах и никого кроме себя не замечаю. А ведь она и вправду может волноваться. Тем более, у неё тоже, наверняка, есть свои проблемы, но она находит время побеспокоиться обо мне. Меня тоже вечерами охватывает желание узнать, как у неё дела. Ведь, она всё же не чужой мне человек – один из немногих. И понимаю, насколько мы близки и она мне, по сути, как родная. Но почему-то не хватает духу позвонить и узнать о её самочувствии. Мне легче тешить себя надеждами, что, поскольку, у неё больше друзей, чем у меня, то о ней, помимо меня, действительно есть, кому позаботиться. И, думая об этом, я снова представляю, как порчу ей настрой своим нудняком, и желание позвонить пропадает. Вика, действительно, дамочка, весьма, видная, и без мужского внимания не оставалась никогда. Желающих познать её внутренний мир всегда находилось не мало. Поэтому, ей крайне трудно остаться без мужского внимания и заботы. И понимая это, я не стану разбавлять её будничную жизнь своими мутными красками. Честно, я до сих пор искренне не понимаю, как она меня не забыла. Её стройные ножки, весьма привлекательная талия и симпатичное личико способны поднять настроение и не только на весь день.
Я же, мало чем отличаюсь от обычного контингента, что её окружает и жаждет её откровений. Но, всё же, каким-то образом, знаю её уже много лет, при том, она ко мне неравнодушна и её действительно беспокоит моя судьба. Почему так? Для меня, похоже, это останется загадкой до конца моих дней. Возможно, кто-то там где-то там написал мою судьбу, во что я мало верю, но, тем не менее, я благодарен ему, что он послал мне её с её явно материнским отношением ко мне. При этом, не таким, как у моей матери ко мне, а действительно материнским.
Рассказав, что она всё же умудрилась простудиться с этой ужасной погодой и несколько событий, что произошли с ней в последнее время, она попрощалась, ещё раз настояв, чтоб я, хоть иногда, брал трубку, раз уж сам никак не намереваюсь ей звонить.
Похоже, судя по спящему режиму компьютера, и примерно такому же моему желанию, я понял, что сегодня я уже ничего не посмотрю. Нужно выключать систему и ложиться спать. Свет проснувшегося монитора уже ослепил привыкшие к комнатной темноте, глаза. Дрёма спустилась с потолка, заставляя то и дело зевать. Что ж, пусть ноутбук выключается, одеяло в пододеяльник сегодня уже заправить не смогу – устал. Хорошо хоть остальное расстелил. Сняв халат, я расправил шерстяное одеяло и быстро нырнул под него. Завернувшись им, как куколка, я понял, что очень устал за сегодня. И пусть на часах такое раннее время, но сил нет, и глаза слипаются. Завернувшись в одеяло, и в очередной раз зевнув, я стал дожидаться сна. Пусть дует за окном ветер, а мне всё хорошо и тепло. Действительно, тепло…
Глава четвёртая
Будь, что будет
Что это? Сначала я решил, что мне это снится, но сейчас я понял, что я здесь не сам. Она стояла напротив моей кровати и смотрела прямо на меня. Её бледное, словно из свечного парафина, лицо было неподвижным. Глаза чёрные, будто вместо них в орбитах были спелые сливы. Сказать, что я испугался – это ничего не сказать. Первый вопрос, который меня интересовал: как она сюда вошла? Второй: Что ей нужно? Похоже, что вошла она через дверь, к тому же, долго, поскольку вся комната была похожа на холодильник. Температура понизилась настолько, что холод пробирал до костей. К тому же, из-за того, что я сплю почти без одежды, мне пришлось как можно плотнее укутываться одеялом. Во-первых: я жутко замерзал в этот момент, а во-вторых, я чувствовал себя жутко беспомощным, так как она застала меня врасплох, в момент, когда я пал. Я уже и не помню, почему я проснулся, похоже, от жуткого холода, но ещё больше меня разбудила эта незнакомка. Разум мой мутнел от неожиданности, и я не мог совершить никакого действия. Я не мог просто пошевелиться. По сути, она не выглядела угрожающей – в руках у неё ничего не было, но я не мог знать, сама ли она, или с кем-то. В голове роились разные мысли. Скорее, это были даже не мысли, а инстинкты, и первый из них – оказаться как можно дальше отсюда. Что касается её рук, они были достаточно худыми, и бледными, да и сама она, на вид, обычная семнадцатилетняя девочка, с заплетёнными в пучок волосами и в белом платье до пола. Больше всего меня в ней напугало – это огромный кровавый след внизу платья. Увидев её, я уже распрощался с жизнью. Выводы шли один за другим: похоже, она кого-то убила, либо она сама ранена и ей нужна помощь. Словно, увидев мой оторопевший взгляд, дамочка шёпотом произнесла: «Помогите!»
Эта фраза отбросила мысль о том, что она может навредить мне, но теперь я снова находился в панике, так как не знал, что с ней: «Что? Что случилось?» Всё равно оставалось непонятным, как она сюда вошла, но теперь я забыл об этом. Похоже, что ей очень плохо. Я не знал, сколько времени она уже ранена, но судя по шёпоту, у неё уже нет сил. Но почему она всё ещё так уверенно стоит? Может, болевой шок? Нужно было действовать срочно, но я оторопел о ситуации и не мог трезво мыслить. В ушах зазвенело, а мышцы судорожно тряслись. Тело стало ватным, и я не имел над ним контроля. Трясущимися руками я явно не мог ей помочь, я был в панике и толком не мог разобрать, от чего меня трясло: от холода, или от ужаса…
Но, вдруг, она сама начала двигаться. Она переместилась к столу, уставившись на него, и подняла правую руку. Ею, она, почему-то стала указывать на фотографию хозяев. Снова, повернув голову, она взглянула на меня и ещё раз прошептала, добавляя у слова нотку голоса: «Помогите!» Я всё ещё тупо наблюдал. Мне было всё также страшно от того, что я не понимал, что происходит. После, она, подняла обе руки и протянула их ко мне: «Пожалуйста!». После этого, она стала направляться ко мне. В этот момент я умер. Никаких ощущений и мыслей. Похоже, что данное чувство я испытал впервые. Даже сердце перестало биться. Но, не пройдя и полуметра, она исчезла. В прямом смысле слова. Растворилась…
Я всё ещё не мог пошевелиться. Холод по-прежнему окутывал тело, а разум всё ещё плыл. Какого хера здесь произошло? Кто это был? Сердце всё ещё не билось, а во рту пересохло. Я попробовал вдохнуть и выдохнуть. Кажется, организм начал функционировать, возобновились все физиологические процессы. Кончики пальцев начали греться и я по чуть-чуть стал их чувствовать. Неужели это закончилось? Похоже, это длилось не больше минуты, но ощущение, будто я прожил час своей жизни. Я стал анализировать увиденное.
Худенькая девочка попадает ко мне в комнату, о чём-то просит и исчезает. Как она вошла? Она действительно сама? Чёрт! Все ножи на кухне. И мне нечего взять в руку, чтоб если что-то защититься. Я быстро вскочил, направившись к выключателю, чтоб включить свет. Когда загорелась лампочка, я заметил, что стёкла в комнате запотели изнутри. Всё же мне это не приснилось. Здесь и вправду было очень холодно. Даже сейчас у ног ощущается холод, но пар со рта уже не идёт. Она не закрыла дверь? А если ещё кто-то есть на улице? Я вновь выключил свет, чтоб тот, кто мог находиться снаружи не смогу увидеть, что происходит внутри. Ну вот, теперь я совсем ничего не вижу. Резкое исчезновение света, после его резкого появления меня совсем ослепило. На секунду застыл, прислушиваясь к тому, что вокруг меня. Кажется, тихо…
На ощупь, я добрался к двери. Затем, резво пробежал к кухне. Здесь никого, лишь алый свет из окна освещает помещение, в котором двигаются тени, от шатающихся ветром деревьев. Скорее, я достал из шкафчика тот самый нож, которым я мешал лапшу вечером. Попытаюсь направиться к двери. Взяв нож в ладонь, таким образом, чтоб лезвие находилось со стороны мизинца, и согнув перед собой руку, направив остреё вперёд, я принял оружие в боевое положение. Из такой позиции легче наносить противнику удары, нежели, если просто держать его в вытянутой перед собой руке, чтоб лезвие находилось со стороны большого пальца. Многие, по ошибке так и атакуют, полностью вытягивая руку, как при прямом ударе, но короткие резкие тычки в область груди и головы намного эффективнее в бою. Да и вообще, если берётся в руки любой продолговатый предмет для защиты, то лучше всего наносить не размашистые движения, как при отбивании бейсбольного мяча, а резко и коротко тыкать предметом вперёд, тем самым держа противника на расстоянии и нанося точечные резкие удары.
Дверь заперта, сигнализация автомобиля тоже не сработала. И, судя по тому, как резко девица исчезла, я уже стал сомневаться, что она вошла через дверь. Я вообще стал сомневаться, была ли она, и, похоже, я всё-таки оказался в доме сам. Опустив нож, я вернулся в комнату. Всё ещё боясь включить свет, я сел на кровать, положив под неё нож так, чтоб в случае чего, я смог его быстро достать. Усевшись под стенку, я снова и снова прокручивал в голове то, что только что увидел. Девочка, является посреди ночи. Личико, пусть и бледное, но достаточно симпатичное, если б не чёрные глаза. Округлые щёчки, маленький носик. Худенькие ручки. И платье, полностью белое, будто бальное, но это пятно крови. Кто это? Откуда это пятно? А главное – на руках крови нет. Да! Точно! Руки абсолютно чистые. Она просила о помощи. Если бы она была убийцей, то я бы уже был мёртв, поскольку она застала меня в момент, когда я спал. Да и если бы в доме кто-то был, то меня бы уже давно задушили. Точно, как же я сразу-то не догадался, что убивать меня никто не собирался, поскольку у убийцы для этого была хорошая возможность, чтоб я умер во сне. Возможно, мне вообще это всё приснилось? Но, почему тогда окна были замёрзшими? Дверь-то никто не открывал, и система АГВ работает исправно. Так что, холод мне не приснился точно, но откуда он взялся, если дверь никто не открывал? Непонятно. Затем, что же всё-таки касается просьбы дамочки, или кто она там…
Всё же, включив свет, я взял в руки фотографию. На ней супружеская пара из хозяина и, похоже, хозяйки. Фотография не современная. Хозяин здесь явно моложе, чем тот, которого я видел сегодня. Снимку, примерно, лет пять, не меньше. Пара улыбающаяся, счастливая, будто только встретились. Похоже, они действительно счастливы, любя друг друга такое длительное время. Что она хотела показать? Похоже, она их знает.
Вообще, со мной такое происходило впервые. Как-то давно к нам в редакцию обратилась бабка из села, что рядом. Она рассказывала, будто её сосед-бухарь с корешем полезли обворовывать хату, где до этого умерла старуха, так покойница явилась к ним прямо в доме, после чего они изо всех ног оттуда рванули. Мы тогда посмеялись всей редакцией, мол, чего только алкашам не привидится, да и чтоб бабуля поберегла здоровье и меньше слушала соседей. Мне, никогда не сталкивающемуся с подобным, кажется, что это всё из области фантастики. По крайней мере, казалось. Теперь же, я и не знаю, что мне думать? Ведь подобное видели везде и во все времена. Может, этому призраку уже много лет? Так как, на ней бальное платье. Правда, какие могли быть балы в этом доме. Ему, от силы, лет пятьдесят, а не сто пятьдесят и даже не двести.
И тут меня осенила мысль. Хозяева знали, что здесь творится такая чертовщина. Поэтому, и цена на аренду такая низкая. Точно! Теперь-то что-то, как мне кажется, стало проясняться. И ремонт здесь не такой уж и старый, и удобства есть. Но, зачем они сдали мне дом? Надеялись, что я отсюда не выйду, или убегу изо всех ног и не запрошу обратно свои деньги? Но я же мог бы всем рассказать и поднять хай. И даже, если они посчитают, что я буду молчать, дабы меня не посчитали сумасшедшим, то это не такая большая сумма, чтоб наживать себе врагов. Да и, тем более, откуда они знают, кто я?
Нет, здесь что-то другое. Деньги здесь не причём, поскольку, он их даже не пересчитывал. Здесь что-то другое. Похоже, они, либо не знают о здешней чертовщине, или надеялись, что я всего этого не увижу. Но, что она имела в виду, указывая на их фотографию и прося помощи? Господи…
Может, с ними сейчас приключается какая-то беда, и она пыталась меня предупредить? Нужно скорее бежать! Стоп! А если нет? И я, как идиот, прибегу глубокой ночью к спящим людям и разбужу их? Позвонить – тоже не вариант. Блин, я даже не знаю, где они живут. Куда я пойду? Это может выясниться только утром. Если честно, мне бы хотелось сейчас увидеть её снова и расспросить, что она хочет? Сердце всё ещё колотилось от нервов, но теперь страх сменился озадаченностью. Мне и раньше являлись покойники, лишь во сне. Мне по сей день снится, будто Ксюша рядом. И Я снов держу её за руки, и её взгляд. И сколько бы времени не прошло, а глядя ей в глаза, пусть и во мне, мне не хочется верить, что она умерла. И просыпаться не хочется. Но когда просыпаюсь, хочется плакать. Но здесь же, как оказалось, покойники являются наяву, при том, я этому особо не рад. И все былые понятия и принципы вмиг теряют силу и смысл. Единственное, что я пока решил – пусть хозяева думают, что я ничего не видел и у меня всё хорошо. В любом случае, даже если я видел это всё от переутомления, или это было и вправду, мне никто не поверит. Поэтому, пока буду помалкивать. Может, всё же, и вправду привиделось? До сих пор не решился. Тело снова понемногу расслаблялось, но впечатления будоражили разум. Не каждый же день такое увидишь. Слава Богу, всё позади. Уже лёжа под одеялом, я уставился в потолок. Сейчас, наверняка, ещё зари нет. Лёжа так до самого рассвета и боясь сомкнуть глаза, я уснул…
Снилась всякая ересь. Снова ссорился с мамой. Куда-то ездил на машине, при том, не своей. Какие-то лица, голоса. Разная погода: то снег, то жара. Словом – муть. Случались моменты, когда было жутко страшно. Моменты гнева. Резкие смены декораций. Давящая обстановка и снова расслабление. Время от времени просыпался, открыв один глаз и глядя то на потолок, то на стенку, и тут же усыпал. Да уж, на такое способно лишь человеческое подсознание. Но большинство снов я забывал мгновенно.
Проснулся я, ничего не помня из того, что мне снилось. В голове мутно и я не сразу понял, где я. Вокруг тишина, и всё тот же пронизывающий ветер за окном. Состояние, будто проснулся после Нового Года. Всё затекло. Вокруг серая, практически, тёмная комната. Такое подавленное состояние и яркое ощущение пустоты в желудке. Такое, будто внутри вакуум. А самое главное, что мне всё ещё хотелось спать. Я несколько раз просыпался, глядя на серую комнату, и снова вырубался. Ещё бы. Вчера я рано уснул, плюс ободряющее ночное приключение. И к тому же, не спал до самого рассвета. Я и сейчас бы продолжил спать, но нужно встать хотя бы для того, чтоб поесть и принять душ. Я сел, свесив ноги на пол. Очень жуткое состояние, будто я заболел. Но никаких недомоганий не ощущается, лишь хочется поесть и спать. Но нет, нужно встать и узнать, который сейчас час. Ёмаё, никогда не ощущал себя таким. Неужели, я и вправду заболел? Меня шатает и я не могу сосредоточиться. Всё же, присутствует лёгкий озноб и совсем не хочется вылезать из-под одеяла. Похоже, ночью простудился из-за этого холода. Но нос не заложен, и горло не болит.
Сняв со спинки стула, где уже и так висела моя куртка, халат, я оделся и достал телефон. Ничего себе! Уже половина четвёртого. Сколько же это я спал? И всё равно хочется уснуть. Да ещё и множество пропущенных вызовов. Зайдя в меню, я просмотрел списки. Три раза звонила мамаша, два раза звонила Вика и один раз Николай Александрович. Оппа! Вот это уже интересно. Сейчас позвоню и узнаю, как он себя чувствует и чего он хотел. Живо указав на команду вызова, я приложил телефон к уху и застыл посреди комнаты. Сейчас любопытство разделялось со страхом. Затяжные гудки заставляли нервничать ещё больше. Я всё молчал. Вдруг наконец мужской голос в трубке:
-Алло!
-Да, Николай Александрович, вы звонили?
-Да, Андрюша, Да!
-Я вас слу…
-Я хотел сказать, что мы, когда переезжали, то забрали стиральную машинку. И теперь, если тебе нужно что-то постирать, бельё или одежду, то приноси к нам. Машинка у нас.
-Спасибо, а где же вы живёте?
-А мы через пять домов от тебя, по той же стороне, где и ты, только дальше.
-В противоположную сторону от магазина?
-Да! Ну, вот, как ты ехал, только тебе нужно было проехать ещё пять домов по правой стороне, и ты доехал бы к нам. Там Коричневые ворота и дом двухэтажный.
-А, я понял. Спасибо!
-Да, Андрюша!
-А как вы поживаете? Всё хорошо? Как здоровье?
-Да нормально! А ты сам как?
-Да, тоже пока не жалуюсь.
-А что это ты не брал трубку днём, когда мы звонили?
-А, да я обед варил и не слышал. Вот только сейчас в комнату вошёл и взял телефон.
-А, ну хорошо тогда, если что-то понадобится – звони.
-Обязательно, спасибо!
Обед. Какой обед? Я еле встал на ноги. Хорошо, что он по голосу не заподозрил, что я только проснулся, или заболел. Пока, пусть думает, что у меня всё хорошо. В любом случае – это его успокоит и расслабит. А я, пока, пойду в ванную. Положив телефон в карман халата, я вышел из комнаты. Войдя, я включил бойлер, дабы тот грел воду, а сам пока решил умыться. Взглянул в зеркало: странно, мне, почему-то казалось, что я поседел, а цвет волос здоровый. Повернув рычаг смесителя в сторону синей точки, я умылся ледяной водой. Это меня немного взбодрило. Плеснув в лицо и растерев ещё несколько раз, я с закрытыми глазами нащупал на крючке полотенце и вытерся. Теперь, когда чувство сонливости немного побеждено, осталось чувство голода. Но что я буду готовить?
Потушив в ванной свет и войдя на кухню, я взял в руку чайник. Наполню я его водой. Так было всегда. При чувстве голода – греть чайник. И пусть даже, завтракая, я не притронусь к чаю, всё равно, приготовление еды начинается с чайника. Набрав посуду до половины, я поставил её на плиту. Привычное движение рукой, треск и огонь. Теперь пора достать телефон. Не смотря на то, что мы с мамашей не ладим, всё же, наверное, следует ей позвонить. Иначе, она весь город на уши поднимет, дабы занимались моими поисками. Уверен, что ей ума хватит. Нехотя вновь указав команду вызова, я уселся за стол и стал ожидать гудков. Первый, второй, половина третьего:
-Андрюша!
-Да!
-Ты почему трубку не берёшь?
-Я спал.
-Почему спал? Ты заболел?
-Нет!
-А что случилось?
-Смотрел фильм допоздна.
-Ты сейчас сам? Можешь говорить?
-Да! Что ты хочешь?
-Господи, как же я сама-то не догадалась. Ты же туда с девушкой поехал? Так ведь?
-С кем?
-Ах, вот оно что! Вот дурра старая. А я-то думаю всё. Почему это ты меня так избегаешь и не хочешь, чтоб я приходила. Ведь так?
-Мама!
-Ну, наконец-то ты опомнился. Не вечно же тебе скорбеть по бывшей подруге. Ты же, такой молодой, не можешь всю жизнь быть сам!
-Да, нет у меня здесь никого!
-Я же всё понимаю. Тебе, как говорится, нужно оправиться, да! Побыть с ней вместе и подумать о многом. Поскольку, достаточно мало времени прошло. И ты увёз её, чтоб тебе здесь никто и ничего не напоминало о прошлом. Чтоб побыть наедине. И чтоб вас никто не обсуждал.
-Я тебе говорю! Нет здесь никого!
-Андрюша! Что же ты из-за этого так далеко уехал-то? На крайний случай, мог бы сказать мне. Я бы тебе что-то подыскала. Ты же знаешь, что наши знакомые нам помогут. И не надо было идти к той Ирке, Господи прости!
-Я тебе вообще ничего не собираюсь рассказывать, так как ты меня никогда не понимаешь.
-Андрюша! Ну, нельзя же так! Давайте там не засиживайтесь и возвращайтесь скорее домой.
-Что значит возвращайТЕСЬ? Я здесь один! Слышишь? И вернусь, когда пожелаю нужным. А ты и дальше сиди и обсуждай с подругами меня и мою жизнь!
-Андрей! Послушай меня!
-Всё! Хватит!
Я нервно несколько раз ткнул в экран пальцем, чтоб прекратить этот бессмысленный разговор. Ну, вот! Теперь эта вышедшая из ума старуха думает, что я здесь всю ночь пялил бабу и поехал сюда, чтоб устроить себе медовый месяц. Ну? всё! Теперь снова начнутся разговоры и обсуждения с подругами, и весь город будет думать, что я здесь…
Ах, как же мерзко! Вот почему так? Зачем мне всё это? В груди снова плыла горечь и гнев. Эта стариковская привычка: лезть не в своё дело. Изо всех сил постараюсь, чтоб не стать таким в её возрасте.
Ну, вот. С таким настроением теперь точно не стоит звонить Вике, так как велика вероятность, что оно скажется на ней. И надо же, как обычно, ляпнуть не подумав. Вот так всегда. Маман всегда считала недопустимым, если какая-то новость пройдёт мимо неё, поэтому, то, что я постоянно от неё что-то скрываю, злит её очень сильно. А теперь, злость переполняет меня. Нужно попытаться успокоиться. Включу пока ноутбук. Может хоть так, скорее проснусь. Да, то что нужно, хотя бы включить любимую музыку. Женский вокал любимой альтернативной группы явно обладает целебными свойствами. Большинство, так называемых, меломанов, утверждают, что предпочитают выбирать стиль исполнения проигрываемой музыки в зависимости от настроения. У меня же, именно тональность звуков и определённый ритм влияют на настроение. Это позволяет легко манипулировать его, если, не поднимая или опуская, то хотя бы, выравнивая. Сквозь сопрано в динамике я еле услышал свист чайника. Совсем о нём забыл. Хорошая, всё же, модификация – оборудовать носик чайника свистком.
Высыпав в глубокую тарелку мюсли с сухофруктами и залив это кипятком, я, как и полагается, добавил в посуду кусочек масла, который тут же провалился в гущу, оставив желтовато-белый след на поверхности. После, когда помешал овсянку ложкой, заметил, как жир растворился в горячей смеси. Ну и, как и планировалось, быстрорастворимый кофе, тоже из пакетика.
Снимая ложкой верхний слой каши, который является наиболее остывшим, я всё же дул на еду, затем, клал в рот. В голове всё ещё проносились мысли о прошедшей ночи. И так, я выяснил, что с хозяевами всё хорошо. И судя по тому, как разговаривает хозяин, они вряд ли о чём-то знают. Но это всё ещё под сомнением. Возможно, они не знают о самом призраке, но догадываются о предыстории его появления. Это весьма вероятно, поскольку, если девочка их знает, то и они, наверняка, знали её при жизни. Мне мало известно, из-за чего может возникнуть лимбо, и как это объясняется, но часто слышал о том, что призраки, как правило – это неуспокоенные души. А эта душа, судя по всему, не успокоилась именно из-за хозяев. Может они её убили? Меня пробрала дрожь. Последняя ложка чуть не застряла в горле. Я стал перебирать в голове вариации ещё быстрее. Может, они убийцы? И я буду следующим? Теперь мне стало ещё страшнее. Это похоже на какой-то фильм ужасов. Теперь мне ещё страшнее снова ложиться спать. Но, для того, чтоб убить человека, нужны веские основания. К тому же, убийство нужно спланировать и при этом, быть уверенным, что тебя не накажут.
Встав из-за стола, я собираюсь в душ. Похоже, вода уже нагрелась. Поставив музыку на паузу и взяв из сумки чистое бельё, шампунь и мыло, я направился в ванную комнату. Отвинтив ручку смесителя с горячей водой, я ощутил тёплые струи. Вода не нагрелась до тридцати восьми градусов, так что даже не придётся смешивать её с холодной. Встав посреди душевой кабинки, я улыбнулся.
Что я несу? Какие убийцы? Никто меня не убьёт, поскольку, при желании, на них можно выйти. Хотя бы через бабу Иру. В фильмах путник заходит в незнакомый дом, где его принимают тепло и гостеприимно, но в итоге он не доживает до утра. Я же, до утра уже выжил. Они не станут рисковать, убивая меня, поскольку не знают, кто я и кто знает о том, что я здесь. Да и не похожи они на пару психопатов. Намыливая спину, всё же вспомнил. Меня они не убьют, но а девочку? Возможно, даже это произошло случайно. Эх, всё слишком запутанно и непонятно. Единственное, что можно в этом случае предпринять, это не лезть не в своё дело. Я не за этим сюда приехал, чтоб местные тайны разгребать. И призрак этот больше мне не появится, и вообще, это был глюк. Точно, это всё от тушёнки. Ведь сейчас же его здесь нет. Стою вот, шампунь стекает по вискам. И тут мне вздумалось крикнуть на всю комнату: «Эй! Ты здесь?»
Я замер, выключив напор воды. Стал прислушиваться. На всякий случай крикнул ещё раз. Вода, каля за каплей стекали из лейки. Шампунь обволакивал скулы, а сквозь пар в кабинке ничего не было видно. Я вслушался в тишину, но слышал лишь своё дыханье. Простояв так ещё пару секунд и вслушиваясь, я вновь открутил вентиль и насладился тёплыми потоками. Вот, сейчас же она не явилась, значит, её здесь нет. Единственного, кого бы хотелось вернуть из мёртвых – это Ксюшу. И снова вскрылись старые раны. Тёплая вода обволакивала спину, и мне совсем не хотелось лишаться её. Я уже чувствую, как выйду из тёплой кабинки на холодный кафель. Обычно, это чувство бодрило, но сейчас, мне кажется, я бы от него умер. Мочалка скользила во груди, тонизируя кожу. Но, как бы не хотелось здесь оставаться, пора выходить. Тем более, что уже чувствовалось, как тёплая вода в бойлере оканчивалась, и начинала течь холодная. Ну, смыв с себя всю пену, я набросил на себя халат и обулся во вьетнамки. Ох, чувство облегчения и свежести после мятного шампуня немного морозило кожу. Наконец, оставив дверь в ванную открытой, чтоб равномерно испарялась лишняя влага, я пошёл за компьютер. Батарея, оказывается, уже стала садиться, и пришлось достать и подключить блок питания. Сероватый тусклый цвет монитора вновь стал насыщенным.
Само собой, работать я уже сегодня не буду, но сериал посмотреть, наверняка можно. И пусть, на данном этапе очередного сезона сюжет уже совсем отличается от первоначальной задумки, а серии снимаются лишь для поддержания рейтингов проекта, всё же продолжаю смотреть, дабы оставаться в курсе развивающихся событий. На месте автора, я бы покончил с этим, не смотря на удачную рекламную компанию и выпуск фирменной продукции, и начал новый сериал с новыми идеями. Но, что поделать, реклама и рейтинги лиц уже примелькавшихся актёров, которые узнаёт каждый четырнадцатилетний мальчишка, не допустят прекращения популярности. Именно эта деятельность и называется «Попса». Либо ты популярен, либо, твоё место на свалке рядом с остальными. Изучая по работе новости шоу-бизнеса, действительно понимаешь, как тяжело танцевать на этом лезвии ножа. Лицо, бывшее популярным ещё месяц назад, уже никто не вспоминает. Единственное, что остаётся – это след в истории, который никто и не заметит.
Просматривая серию, за серией, я стал замечать, как хочу спать. Который же час? Подняв со стола телефон, я удивился. Ничего себе! Уже так поздно? Ну, конечно. Я же выспался днём, и поэтому вечер мне казался утром. К тому же, совсем не хотелось спать, и время за сериалом пролетело незаметно. На дворе уже глубокая ночь. Пора бы поспать, а то снова весь день просплю. Не выключая блок питания, я оставил АКБ ноута заряжаться. Да уж, И снова я не заправил одеяло в пододеяльник. Может, хоть сейчас заправить?
Наконец, достав с полки белый пододеяльник, я настелил его по поверхности кровати. Проём для одеяла расположен по центру. Похоже, пододеяльник старый, но использовался редко. Края его не поношены, а кружева вокруг проёма, как новые. Во время сна, нехотя, кружева обычно повреждаются и растягиваются, а эти, как новые. Похоже, это подарок или приданое, но настолько ценный, что его не использовали, ни разу. Согнув углы одеяла, я заселил его в проём, где расправил поверхность. Да, ткань пахла, словно только из магазина, но волокна плотные. Сейчас таких изделий текстильная промышленность не производит, по крайней мере, по доступным ценам. Чистый хлопок.
Наконец, улёгшись под одеяло, я стал пытаться уснуть. Дурные мысли всё не выходили из головы. Я старался не думать о плохом и максимально расслабиться. Погода за окном по-прежнему бушевала. Странно, я за сутки не выходил из дому. Я, конечно, так и планировал, но всё же, непривычно. Да уж, неплохо прошёл первый денёк на новом месте. Если так пойдёт и дальше, то мне придётся сменить ритм. Вообще, странно, почему я так до сих пор не сделал? По сути, мне ничего не мешает вести ночной образ жизни, так как работаю я всё равно на дому, в одиночестве. Разве не всё равно, когда спать, а когда работать? Выходить мне никуда не нужно. Единственное, что останавливает, так это забегаловка. Ночью я туда не попаду, чтоб поесть. Да и мама всё равно будет будить днём. Так что, не удастся мне исповедовать образ жизни летучей мыши. Наконец, подступала дрёма. Пока бы уже, а то, совсем поздно. Но вдруг…
На кухне я услышал плач. Девичий, тихий. Он звучал громче, чем шум ветра, поэтому, не было сомнений, будто он где-то на улице. Голос мгновенно снял желание уснуть. В груди снова запекло, а дыхание перехватило. Неужели опять? Я боюсь пошевелиться. Но, на этот раз, у меня под кроватью есть нож. Я так и не относил его назад, а он был здесь всё время. Потянувшись, я не сразу его нашёл, что поначалу меня жутко испугало. Но, почувствовав в руке рукоять, я ощутил небывалую уверенность. Теперь я не боялся, что на меня нападут, и даже, нашёл дух встать с постели. Но шаги всё ещё медленные. Согнув руку с ножом перед собой, я аккуратно ступал по ковру, боясь издать какой-либо шум. Потихоньку обходя кровать, я приблизился к прихожей.
Заглянуть в дверной проём кухни у меня всё же не хватало духу, в то время, как пронзительный жалостливый плач всё продолжался. Я боюсь представить, что я там сейчас увижу, но всё же. Вдруг мне придётся биться непонятно с кем или чем. Обратно вернулась дрожь в мышцах. Каждый шаг был робким и неуверенным. Но, наконец, высунув голову из-за угла, я увидел. Её фигура всё в том же окровавленном платье сидела в углу, склонив голову и прижав её к коленям. От силуэта доносился стон. Такой яркий и отчётливый. Разговаривала она шёпотом, а теперь я слышу голос. Я шагнул в проём, встав напротив призрака. К ногам подкатил тот самый пронзительный холод, почти мороз. Вдруг, плачевный голос произнёс: «Помогите!» Если б не знал, что никого не впускал, то сказал бы, что это произнёс человек. Живой плачущий человек. Девочка. Но, это же не человек… Уже.
-Чего ты хочешь?
-Помогите! Пожалуйста.
Она реагировала на мой голос, но не отвечала на поставленный вопрос. Похоже, она чувствовала моё присутствие, как бы это чувствовал живой человек. Я опустил нож. Эта девочка вряд ли могла бы причинить мне вред, но всё же, подходить ближе я не решался. Вдруг, она подняла голову, взглянув на меня чёрными глазами. Мне стало жутко. На бледном лице отражали алый свет из окна тёмные слёзы. Это самое страшное, что я когда-либо видел. Достаточно милое симпатичное девичье личико с чёрными, как смоль глазами и кровавыми слезами. Она действительно молила о помощи, но теперь я боялся не её, а того, что не могу ей помочь. Что с ней случилось? Она тянула ко мне свои тонкие девичьи ручки, словно звала к себе. Моё сердце чувствовало, что она, как никогда, нуждается в защите и мне жутко захотелось обнять её и прижать к себе, чтоб хотя бы немного успокоить. Бедная девочка, как же её жаль.
Я упустил на пол нож и быстрыми шагами бросился к ней сквозь холод. Падая на колени и вытягивая руки, я был готов прижать её к себе, но она, похоже, испугавшись, исчезла. Растворилась, как в ту ночь. Я опёрся руками в пол, чтоб не упасть от потерянного равновесия, и тут же поднял голову: «Ну, куда же ты?» Почему она исчезла? Упираясь левой рукой в пол и разогнув правое колено, я сместил таз к полу, присев на ягодицы, оперев спину на стену. Вокруг так холодно. Похоже, каждое её появление сопровождается холодом.
Внутри роились смешанные чувства. Теперь мне как никогда хотелось докопаться до правды, но это уже было не банальное любопытство, а непреодолимое желание помочь девочке. Я всё же уверен, что она ни в чём не виновата, но что мне делать? Разумеется, хозяева знают, что здесь произошло, но я не должен им ничего говорить. Они обязаны думать, что здесь ничего не происходит. И какова доля участия в этом хозяев. Похоже, достаточно весомая, раз уж ей нужны именно они. И снова-таки, сейчас я ничего не смогу узнать, поскольку ночь на дворе. От этого меня колотило ещё больше. Как же мне её всё-таки жаль. Встав, я поднял нож и положил его в ящик. Уверен, он мне не пригодится.
Наконец, я улёгся под одеяло. Стало немного теплее. Снова прокручивая в голове мысли о том, как же всё-таки мне поступать, я надеялся, что она появится вновь. Но тепло и усталость делали своё дело, и вскоре наступила дрёма. Я уснул…
Глава 5
Званый гость
И снова уже почти вечер. Я убедился в этом, взглянув на почти разряженный телефон. Где же зарядка? Снова поискав в рюкзаке, наконец, нашёл её. Воткнув в удлинитель под столом, я убедился, что телефон заряжается, по крайней мере, на это указывал датчик. Странно, на сей раз мне никто не звонил: ни мама, ни Николай Александрович. Похоже, решил, что я сам всё же позвоню, когда потребуется. Машинально, включив ноутбук, я обул тапочки и последовал на кухню. Невольно снова взглянул в тот самый угол. На минуту застыл и ушёл в себя. Как такое может происходить? Кому могла причинить зло эта девочка, что теперь она мертва? И эта кровь на её платье, кому она принадлежит? Я не верю, чтоб она могла кому-то навредить. Иначе, она бы уже давно навредила мне, поскольку, у неё было множество возможностей.
Вдруг, в дверь кто-то постучался и я отвлёкся. Это ещё кто? Стук такой громкий и жёсткий. Что-то мне подсказывает, что это не к добру. Выйдя в тех самых тапочках на веранду, я увидел за окном какого-то мужика в чёрной куртке и фуражке. Кто это? Это не хозяин дома. Что ему нужно? Он взглянул в окно, увидев меня, и прекратил стучать. С опаской, всё же подойдя к двери, открыл:
-Здорова! Еле тебя нашёл! - Мужик протянул мне свою мясистую руку с короткими пальцами.
-Лейтенант? – лишь по руке я узнал его. Без формы он не похож на себя. Стройнее, что ли.
-Старший лейтенант! – Возмущённо подправил мент.
-Что случилось? – закутав халат, я вышел за порог.
-Я тут это. Поблагодарить пришёл. – Подняв левую руку с целлофановым пакетом, в котором виднелся узнаваемый силуэт.
-А, да, пустяки.
-А то я вчера приходил, стучался, кричал, а у тебя свет был выключен везде. И машина на месте. Выходил куда-то?
-Нет, спал.
-Спал? Заболел что ли?
-Да, что-то нездоровилось. – потягивая носом имитировал насморк.
-Аааа, вот оно что. А сегодня как? Лучше уже?
-Да, уже лучше. А ты как?
-Да тоже держусь пока, а то с этой работой и погодой.
-Да.
-Тут вот это. Спасибо хотел сказать, а то без тебя я бы пилил ещё долго. Не знаю, любишь ты такое или нет.
Мужик достал из пакета бутылку достаточно качественной фирменной водки, обратив бутылку этикеткой ко мне.
-Да, как сказать, люблю. Не пропадёт, в общем. Ты это, заходи в общем, если не спешишь.
-Да, куда мне спешить, уже вечер же.
Да уж, скромности ему не занимать. Он явно намерен со мной сегодня поужинать. Поэтому, зная ментовскую наглость, пожалуй, следует предупредить:
-Только вот, закуски у меня, по сути, нет. Если только тебя устроят консервы.
-Так вон, магазин ещё открыт. Можно сходить.
Я так понимаю, сходить, подразумевается, за мой счёт. Ну, да ладно. В любом случае, оно того стоит: «Не разувайся! Сейчас в магазин сходим, покажешь мне, что у вас тут и как».
Быстро найдя брюки, я оделся. Набросив кожанку, и всунув ноги без носков в ботинки, я не стал их зашнуровывать. Проверив наличие кошелька в кармане, я надел шапку и выпроводил гостя, пойдя за ним.
-Хорошо тебе.
-Что? – не расслышал из-за ветра.
-Хорошо, говорю, тебе. Магазин вот рядом. Познакомился уже с Аллой?
-С кем?
-Продавщицей молодой.
-Я ещё не ходил сюда.
-Совсем?
-Совсем.
-Как это?
-Вот так.
Он-то не подозревает, что мне всё это время было не до магазина. Наконец поднявшись, я первый открыл деревянную дверь и вошёл. Мужик пошёл за мной. Увидев его, работница тут же улыбнулась и заигрывающее вопросила: «Что-то ещё, Иван Петрович?»
Молодая? Да она на пару лет старше меня, да ещё и, судя по кольцу, замужем. Неужели участковый надеялся, что у меня столь «утончённый» вкус? Дама в теле, которое плотно покрывал передник. Основной объект обожания многих шансонье, чей образ воспевается в их лирике. Но, тем не менее, каждый местный мужик-работяга, наверняка, заходя сюда и беря бутылку пива после тяжёлого трудового дня, наверняка считает нужным оставить даме пару-тройку лестных словосочетаний. Участковый, похоже, один из них.
«Что ты будешь брать?» - оправдал мои надежды господин. Разумеется, брать что-либо не хотелось. Но, всё же. Дома нет ничего такого, чем можно было бы закусывать водку, поскольку я не планировал, что буду выпивать.«Скажите, какие у вас самые хорошие пельмени?» - наконец я сообразил. Так и быть, можно разок и раскошелиться на килограмм. «Пельмени?» - удивлённо спросил мужик. Я объяснил ему, что их не нужно долго готовить, и они неплохо подходят под водочку. Да и цена на них, как я заметил, не особо высокая.
В то время, как продавщица ковшом набирала из холодильника товар, я успел осмотреться. Обычный сельский магазин, со слегка завышенными ценами, особенно на пиво. Водки здесь нет, только сигареты. Стеклянные прилавки-охладители выглядят достаточно необычно на фоне приточного пола советской эпохи. Окна с решётками на окнах, высокий потолок. Товара, как полагается, хватает, и представлен он согласно нормам. Из-за высоких потолков освещение ненасыщенное, поэтому, в помещении, немного темно. Тем более, что здесь используют обычные сорока ваттные лампочки. Наконец, увидев цену на циферблате весов, я полез в кошелёк. «И, Аллочка, дай, пожалуйста, кетчуп!» - вдруг, отсчитывая купюры, произнёс собутыльник. «Или у тебя есть?» Я кивнул из стороны в сторону. Дамочка развернулась, и, потянувшись кверху, достала ещё и кетчуп.
«Двадцать семь гривен, пятьдесят копеек». Участковый дал мне часть денег от суммы, я положил их в кошелёк, поскольку расплачивался крупной купюрой.
-Копеечек не будет?
-Нет. Мелочи вообще нет.
-Ну, тогда вот так.
Дамочка отдала бумажную сдачу, положив на банкноты конфетку. Сладость я сразу протянул мужику, но он отказался. Похоже, блюдёт фигуру, с ухмылкой подумал я. Забрав пакет, мы вышли.
-Так, значит, ты Иван Петрович?
-Да, можно просто Петрович. Меня здесь все так называют.
-Петрович.
-Ну, а тебя-то, кстати, как звать?
-Андрей. Просто, Андрей.
-Андрей, значит.
-Ну-ка, расскажи мне, Петрович, как же ты взял водку в магазине, где её нет?
-Что?
-В магазине же нет лицензии на продажу спиртных напитков. Однако, ты, судя по обращению продавщицы, уже туда заходил, при этом, недавно. Или я ошибся?
-Всё-то ты замечаешь. – С ухмылкой произнёс господин.
-Или, может ты за сигаретами заходил?
-Я не курю.
-Конечно. – Уже с ухмылкой произнёс я.
-А что, разве ты видел, как я курю?
-Когда ты сел ко мне в джип, от тебя несло, как от паровоза.
Милиционер опустил глаза.
-Дай-ка угадаю. Пытаешься бросить курить, но плохо получается. Так?
-Да, только жене моей не расскажи. Я уже и никотиновые пластыри клею, и всё равно.
-Пока никотин у тебя в крови, ты не бросишь курить. И не важно, как он туда поступает, через дым или пластырь. Если бросаешь курить – то бросай резко, отказавшись от всего никотин содержащего.
-Откуда ты это всё знаешь? Ты врач?
-Увы, но нет. – Опустив глаза, вздохнул.
Вот мы и вошли. Я резво выпрыгнул из ботинок, а мужик с тяжёлым дыханием согнулся, расстёгивая боковую застёжку обуви. Положив пакет на стол в кухню, я последовал в комнату. По пути, предложил гостю раздеться и воспользоваться вешалкой, а сам присел за ноутбук, включив его. «Присаживайся пока, сейчас он загрузится» - предложил Петровичу усесться за комп, пока я поставлю на плиту воду. Наполнив одну из кастрюлек, поставил её на плиту, а сам пока заглянул в холодильник. Достал, положенную туда перед выходом водку, баночку купленных ещё в городе маринованных грибочков и копчёную колбаску.
-Петрович!
-Оу!
-Бери ноутбук и неси сюда! Здесь сидеть будем.
-А здесь кабель к нему сетевой подключён.
-Отключи. – Всё равно, я накачал фильмов на случай, если здесь будут перебои с интернетом.
Взяв консервный нож, я стал вскрывать банку. Иван поставил на стол компьютер, и, держась пальцами за крышку стола, аккуратно присел на табурет. Подняв глаза, он стал осматривать кухню, но длилось это недолго, и он перевёл взгляд на мои руки. Я аккуратно сняв крышку, я открыл ящик, достав две вилки. Облизывая большой палец, на который случайно попал рассол, я предупредил его: «Ну, рюмок здесь, похоже, нет. Хозяева оставили почему-то лишь две чашки. Из них, похоже, и будем пить.» Ополоснув, на всякий случай, обе утвари, поставил их на стол. Я предложил ему пока налить, перед этим, населив на вилку грибочек и попробовав. Ах, хорошо. После, достав из того же ящичка нож, я принялся нарезать закопченную сухую палку колбасы. Водя ножом по мясу, нарезая ломтики, как можно тоньше, положил один из них в рот для пробы. Гость аккуратно плеснул на дно алкогольной жидкости, закрутив пластиковую пробку. Похоже, ему уже не терпелось отведать сладкого вкуса спиртного. Заметив это, я населил на вилку грибочек и взялся за чашку. Он проделал то же самое, подняв сосуд и произнеся: «За знакомство!»
Водка растеклась в глотке, вызывая в груди ощущение горечи. Скривив мышцы лица, Петрович резко сдавил зубами вилку, вынув её, и тщательно пережевав закуску. Я вспомнил, Несмотря на горьковато-сладкий вкус, мужик поспешил вновь смочить дно чашки: «Между первой и второй…»
Посуду пачкать не хотелось, поэтому, и не высыпал грибы из банки. Чтоб не принимать повторно дозу огненной воды за такой короткий промежуток, я отвернулся к плите, подняв крышку кастрюльки. Вода под ней стала постепенно закипать, выделяя испарения на поверхности. Я потянулся за пачкой соли, услышав за спиной настойчивое предложение, повторить приём алкоголя. Кивнув, я зажал между большим, указательным и средним пальцами левой руки щепоть, после чего, бросил соль в воду. Поскольку я отвинтил ручку газа на максимум, то вода даже в этой пятилитровой кастрюле закипит быстро, особенно, если её накрыть крышкой. Взяв ложку, я перемешал раствор и снова накрыл.
«Ну, давай! За здоровье!» - предложив повод, участковый снова глотнул, зажмурив глаза. В этот раз он налил заметно больше, так что, помимо гриба, мне пришлось закусить ещё парочкой ломтиков солёной колбаски, чтоб затушить горечь во рту. Тут же, господин поспешил снова наполнить чашки содержимым. Я, чтоб продлить время, присел, повернув к себе ноутбук. Вытерев руки о висящее на стене полотенце, я приложил палец к тачпаду.
-Нужно фильм какой-то включить.
-Какой?
-А ты какие любишь?
-Ну, комедии в основном российские.
-Сейчас поищем.
Рыская по коммандеру, нашёл недавно вышедший фильм с юмористическим сюжетом.
-Вот! Этот ты смотрел? – я повернул экран к Петровичу. Тот же, прищурив глаза, всматривался в название.
-А, нет! Это новый. Недавно хотел его посмотреть, всё никак времени не хватает.
-Вот и чудно. Тем более, что качество неплохое.
Запустив плеер, я отодвинул ноутбук в конец стола так, чтоб изображение было видно обоим. Пока идут начальные титры, гость подвинул ко мне чашку. «Ну, как говорится, за любовь!» - сказал уже поддатый мужик. Я нехотя взялся за посуду. Вглядевшись в жидкость на дне, которую он вылил в этот раз с особой щедростью. Затем, глубоко выдохнул и резко оторвал водку от стола, проглотив одним махом. Продукт качественный, и, по сути, закусывать уже не хотелось. Но всё же, прищурив левый глаз, почувствовал, как трудно вдохнуть, и закинул в рот ещё один ломтик колбасы. Быстро встав, я одним шагом оказался у плиты. Удивлённый взгляд Ивана сверлил меня изнутри. Неудивительно, ведь я даже не цокнул свою чашку о его.
-Ох уж эта любовь. Когда-то и я её любил, но потом мы поженились. – с улыбкой промолвил он.
-Ааа. – из вежливости согласился.
-А ты женат?
-Нет.
-Развёлся?
-Нет.
-У тебя дама-то есть?
-Умерла. – обернувшись, я посмотрел на него, держа в руке крышку.
-Ааа, вот оно что. – резко изменилось лицо, жующее кусочек колбасы.
-Да. – Снова повернулся к плите.
-Давно? – вопросил после неловкой паузы мужик.
-Полгода назад. – Не отрывая взгляд от воды, ответил.
И снова воцарилось неловкое молчание. Только голоса актёров звучали из динамиков. Похоже, ему неловко расспрашивать подробности, видя, что я не особо желаю вести разговор на эту тему. И, поскольку его голову заполняли вопросы по этому поводу, он никак не мог найти новую тему для разговора, поэтому молчал. «Дай-ка мне пакет с пельменями!» - решил разрушить молчание. Он погрузил пальцы в пакет, достав и передав мне продукт. Я еле-еле развязал узелок, которым продавщица постаралась скрепить края пакетика. Вот что за привычка? Где они так учатся их завязывать-то? Похоже, в институте продавщиц такому обучают, дабы покупатель лишнюю минуту помучился с головоломкой. Став подальше от плиты, вытянул руку и высыпал в кипящую воду содержимое пакета. Брызги почти долетали до меня, но, те что и долетали, уже успевали остывать. Снова помешав пельмени, чтоб те не слиплись между собой и не прилипли ко дну, я накрыл крышкой. По сути, между собой они не должны слипнуться, поскольку, варя их в достаточном количестве воды, я предохраняю их от этого. Снова присев за стол, заметил, что на сей раз, Ваня не налил заранее водки, а отреагировал, лишь когда я потянулся к бутылке. Взяв в руку чашку, я поднёс к нему, произнеся: «Будем здоровы!». Он молча кивнул, всё так же опустив глаза. Похоже, ему всё ещё неловко, что задел столь щепетильную тему, и я решил это прекратить:
-Слушай, Петрович! А кто здесь жил раньше? – спросил, надеясь хоть что-то узнать.
-А, так Коля с Кристиной и жили. – наконец оживлённо поднял помутневший взгляд.
-А почему переехали?
-А, так дело ж было как. У них же ещё и дочка была.
-Дочка?
-Ну, как дочка. Это Кристинина дочка от первого брака. Николай уже женился на Кристине, и усыновил дочку.
-Ох, уж эти страсти.
-Да! Вот! А у Николая есть друг Дмитрий. Они партнёры.
-В смысле, партнёры? – мой разум посетили неприличные мысли.
-Ну, этот Николай Александрович – он очень серьёзный мужик.
-Любопытно.
-Его отец в своё время скупил у всех землевладельцев паи вокруг села. И теперь, у него здесь своя ферма. На него, практически, всё село сейчас работает. По крайней мере, большая его часть.
-А Дмитрий?
-Дмитрий – он, как бы, совладелец. Они там дела вместе проворачивают. В основном, он больше занимается техническим обеспечением фермы. Моя жена у них бухгалтером работает, так говорит, что у них там часто фигурируют приличные суммы. При этом, не всегда законно.
-Незаконно? Я-то думал, что это по твоей части.
-А что я могу? Моя жена работает у него, и все деньги проходят через неё. В итоге, они могут отмазаться, а всех собак повесить на неё. Да и ни к чему мне с кем-либо из них ссориться. Тем более, что у него связей и в области, и в районе, дох…
-Ага, ну, всё как обычно. Словом – местный царёк. Ну, а вообще, как люди, они какие?
-Кто? – подливая водочку, переспросил поддатый мужик.
-Ну, Хозяева дома. Или этот же Дмитрий.
-Ну, у Дмитрия здесь сестра, местная самогонщица. За последний год трое отравились от её суррогата, а он мне говорит, чтоб я нос своё не совал и её не трогал.
-Вот оно всё у вас как. Своя территория, свои правила.
-Ну, как и везде.
-Ну, да, по сути. – согласился, вспоминая о криминальной ситуации в родном городе. Ведь, везде есть коррупция, связи, как в сёлах, так и столице. Только масштабы её всегда разные.
-Так вот. И, получается, что дочка этой Кристины, влюбилась в Диму.
-Подожди, девочка влюбилась в друга своего отчима?
-Да. Но Кристина была против, поскольку Дмитрий был намного старше её. Но Дмитрий часто приходил к Коле, и так вот получилось, что они часто виделись.
-Ничего себе. А Коля что? – Глотнув напитка, я вынул шумовкой из воды несколько пельмешков, и положил их на тарелку. В это время, гость продолжал.
-Коля. Ну, он был только за. Дмитрий с Любой решили пожениться, и Николай даже организовал им свадьбу, несмотря на несогласие жены.
-Кто такая Люба?
-Падчерица Николая.
Я подал блюда на стол, и достал из холодильника масло. Положил по кусочку в каждую тарелку, и принялся растирать его вилкой по горячему тесту. Теперь уже я взял в руку бутылку и подлил в каждую чашку прилично жидкости, чтоб хватило на глоток. От тепла и алкоголя меня слегка разморило. Разум помутнел, внимание рассеялось, а в теле становилось тепло. Собеседник всё в том же тоне продолжал рассказывать историю, а я, взявшись за чашку, внимательно слушал.
-Твоё здоровье! Так вот, это ж, получается, на свадьбе у них я тоже был. Только мне на следующее утро нужно было рано вставать, и я ушёл спать. А оказывается, что после того, как я ушёл, кое-что произошло.
-Кое-что? – Уже заплетающийся язык указывал на мою нетерпеливость узнать подробности.
-В общем, там, похоже, Кристина с Любой снова поссорились по этому поводу. А Люба, ей же тогда было всего семнадцать. К тому же, на свадьбе было много выпивки.
-И что? – меня уже распирало от любопытства, так что уже повысил голос.
-В общем, чего-то там они с мамой не поделили, и девочка ушла в сарай и повесилась.
Эти слова, будто свалились на меня с неба тяжёлым грузом. Семнадцатилетняя девочка, что повесилась в сарае собственного дома. Так это она является мне по ночам. Пьяный разум не способен был объективно мыслить, но мне стало легче хотя бы от того, что я узнал, кто это.
-А потом что?
-Ну, они потом же переехали. До этого Николай строил себе дачу двухэтажную. Большой такой особняк.
-Неудивительно.
-Что?
-Да нет, это я так. О своём. Ты наливай.
-А, что это тебя так интересует информация о хозяевах?
-Да, просто. Как бы, интересно, что они за люди.
-Ты, главное, не вздумай с ними ссориться. – Угрожающе предупредил собутыльник.
-А то, что? Мне-то они что сделают? Уволят? – с улыбкой и сарказмом вопросил в Петровича.
-Да нет. Просто, стрёмные они. Что Коля, что Дима. Лучше, держался бы ты от них подальше.
-Почему?
-Ну, просто. Держись от них подальше. – С явным недовольством произнёс участковый.
Я на минуту задумался. Какую опасность могут представлять для меня эти люди?
-Ну, хорошо. Как скажешь – улыбчиво согласился я.
-Это ж, получается, могила, что мы видели у въезда в село – то её могила.
-Да? – моё удивление не знало предела. Тут я и вспомнил тот силуэт в белом пальто, что увидел в зеркале, когда ещё подумал, что это кто-то из родственников. То, явно не родственники, поскольку их, обоих, я застал дома. На меня нахлынул ужас. Похоже, именно в тот момент я и мог увидеть её впервые, приняв за человека, появившегося из неоткуда посреди поля. Конечно, как же. Я вскочил из-за стола.
-Куда ты?
-Что-то водка просится наружу.
Я шатающимися шагами последовал в ванную, изредка касаясь рукой стен. Включив свет, я медленно подошёл к фаянсовому изделию, и поднял крышку с сиденьем. Вот это да. Теперь, все эти видения явно имеют предысторию. Теперь я знаю, как её зовут и откуда она взялась. Неуспокоенная душа, лишившая себя жизни неясно из-за чего. Но что ей нужно? Она просит о помощи, и мне сейчас, в состоянии алкогольного опьянения, как никогда хочется ей помочь, тем более, что она просит. Ах, мне сейчас очень тяжело думать по этому поводу. Да и, если честно, внутри совсем нет желания раздумывать. Разве только перед глазами всплывает её личико, округлые щёчки и вздёрнутый кверху носик. А ещё эта чёлочка.
Нажал на слив бачка. Я приблизился к умывальнику, открыв холодную воду. Несколько раз умывшись, я всё равно не протрезвел. Поэтому, вытерев лицо, вышел и выключил свет. Навстречу уже шёл мужик, явно желающий опустошаться. Я вежливо включил свет и открыл дверь. Шатающийся габаритный Петрович поблагодарил за услугу и вошёл. Ох, хороший всё-таки напиток. Неплохо расслабил. Может это и есть именно то, чего мне так долго не хватало. Усевшись за стол, я заметил, что фильм уже давно закончился. Стало смешно. Иван хотел посмотреть фильм, в итоге, весь сюжет пропустил, из-за того, что мы разговаривали.
Пока тот не вернулся, я быстренько полез уже грязными пальцами к ноутбуку и включил недавно вышедший фильм ужасов. Он не особо популярный и интересный, но учитывая то, как мы просмотрели комедию, я пришёл к выводу, что сюжет не важен. Подлив ещё кетчупа в тарелку, я обмакнул уже остывший пельмень в него, и стал пережёвывать. В бутылке ещё оставалась четверть объёма, и я, пока тот не пришёл, разлил ещё по пару капель. Да, пельмешки под водочку – достаточно проверенный способ провести вечер. И не нужно шумной музыки, ярких огней, голых бабских задниц. Достаточно лишь уютно посидеть.
Петрович уже вернулся и уселся за стол.
-О, новый фильм? – несмотря на алкогольное опьянение, заметил собутыльник.
-Да.
-А тот закончился?
-Да.
-Та, ёмаё! Посмотрел, называется.
-Ничего страшного.
-А этот о чём?
-О любви! Подняв кверху чашку и улыбаясь, ответил я.
-Ну, о любви, так о любви. Надеюсь, он не немецкий?
-Нет. Такие фильмы я предпочитаю смотреть в одиночку.
Выпив ещё по пару капель, я ещё больше расслабился. Голова мало чего соображала, к тому же, трудно было сфокусировать внимание. Но мне от этого было хорошо. Мне некуда было спешить, и ему, как оказалось, тоже. Весь вечер мы провели за рассказами о его семейной жизни, работе. Я мало чего понимал, лишь кивая в ответ на изменения тональности в его голосе. Он яро рассказывал об успешно раскрытых делах: о похищении коровы у соседки, о банде малолеток, пытавшихся ночью украсть у деда Олега вино из гаража. Всё время разбавлял рассказы сиплым смехом. Когда закончилась водка, я вскипятил чайник, сделав две чашки того напитка с сухим молоком. На кухне было тепло, уютно, и под его разговоры хотелось спать. А он всё рассказывал и рассказывал, заливаясь время от времени смехом, и размашисто жестикулируя руками. Ещё пару раз приходилось посещать ванную комнату в еле ходячем состоянии. Словом, это первый вечер за долгое время, когда я смог по-настоящему расслабиться.
После всего, когда гость стал собираться домой, я предложил его провести. Несмотря на его многочисленные отказы, связанные с поздним часом и ужасными погодными условиями, я, всё же, одел брюки, свитер, набросил куртку и шапку, и вышел с ним на улицу. Ботинки, конечно, не зашнуровывал, поскольку эта процедура требует хорошей координации, а она у меня на данный момент весьма нарушена. На улице сильный мороз, однако, меня это ни капли не смущало. Участковый попросил у меня закурить, но я, несмотря на состояние, не стал его упрекать, а лишь напомнил, что дома его ждёт жена. Мы шли, нестандартно перебирая ногами. Петрович был гораздо трезвее меня. Полагаю, это из-за того, что во-первых: он гораздо массивнее меня, а во-вторых: пить я начал, по сути, на голодный желудок. Проведя его до половины пути, Иван настоял, чтоб я возвращался домой, поскольку могу простудиться, и к тому же, если нас обоих в таком состоянии увидит его жена, то будет что-то неисправимое. Я понимал, что причина тому моё физическое состояние, явно уступающее его степени опьянения, поэтому, не имея привычки спорить, я повиновался, пожав ему на прощание руку, и обменявшись взаимным мнением, что подобный вечер было бы неплохо повторить.
Возвращаясь домой, я ощущал, как дующий сбоку ветер обмораживает лицо, но на боль мне было плевать. Явно шатаясь из стороны в сторону, я наконец добрался до двери. На ощупь, защёлкнул замок и проверил, запер ли я дверь. После, я с трудом разделся. Всё ещё плохо ощущались конечности, поэтому, трудно было их контролировать. Лицо, хоть и пылало жаром, но было онемевшим. Взяв со стола телефон, я заметил, что пока мы сидели, мне несколько раз звонила Вика. Похоже, из-за шума, я не услышал. Ну, что ж, теперь-то уже поздно ей перезванивать. К тому же, я сейчас не в том состоянии, поэтому, она явно не одобрит моего поведения. Особенно, если я начну сыпать ей комплементы и говорить, что я о ней думаю, а думаю я о ней, вполне-таки, неплохо.
Завалив своё бесчувственное тело на кровать, предварительно выключив свет, я укрылся одеялом. Наконец я смогу быстро заснуть, не мучаясь от долгих рассуждений, поскольку ни одной мысли сейчас в моей пьяной голове нет.
Уснул я также быстро, как и опьянел. Похоже, снова снится, как я ругался с мамашей. Как я пытаюсь ей что-то доказать, а она меня не слышит. И вот я оказываюсь в поле. Всё вокруг чёрно-белое. И солнце чёрно-белое, и трава в поле чёрно-белая. Я чувствую, что нужно выбираться отсюда, но я бегу, а ноги тонут в земле. И мне страшно, но вот, я уже оказываюсь у себя дома, в квартире. Сижу на кровати, а напротив меня стоит Ксюша. Снова, она явилась мне. Как же я рад её видеть. Я ведь знал, что она жива, что она не умерла. Вот она, снова рядом. Я прилёг на кровать, повернувшись к стене. Почувствовал, как она, наконец, подходит к постели и садится на неё. Как же мне хорошо, тепло, уютно. Её рука ложится на моё плечё, медленно водя по нему, дабы успокоить. Как же мне этого не хватало. И как я мог подумать, что она умерла? Откуда вообще в моей голове взялись подобные глупые мысли? Ведь вот же она, и всегда здесь была. И её голос, так трепетно произносящий моё имя: «Андрей». Мне становилось спокойно и не хотелось двигаться. «Андрей, помоги мне» - взволнованно промолвила Ксюша. «Что случилось?» - наконец я решил повернуться к ней.
Но, что это? Вместо Ксюши уже была другая девочка. Я не сразу узнал её. Это была всё та же Люба, но с достаточно живым цветом кожи, ярко-голубыми глазами, взгляд от которых проникал прямо в душу. Она сидела на кровати в моей квартире, и держала ладонь на моей руке. Выглядела, словно живая юная девочка. Румяные щёчки, тёплые пальцы и длинные ресницы. Длинная русая чёлка прикрывала лоб, но небесно-голубые глаза всё же глядели на меня, вызывая глубокую жалость и непреодолимое желание помочь.
-Что? Чего ты хочешь? Что случилось?
-Помоги!
-Как?
-Дядя Коля. – Её брови опустились, а лицо явно изображало злость.
-Николай Александрович? А он здесь причём?
-Приведи его! Пожалуйста!
-Куда? – Недоумевая, спросил я, поскольку на данный момент, мне казалось, что я у себя в квартире.
-Андрей!
-Что?
-Прости!
-За что?
После этих слов, она отпустила мою руку и встала с кровати. Её тело в полный рост всё также было облачено в белое платье с широкой юбкой, которая, по центру, была испачканной свежей кровью.
-Откуда эта кровь?
-Приведи его!
-Люба!
-Пожалуйста, прости.
-Люба, стой!
Вдруг, ни с того, ни с его, я проснулся. Это странно, поскольку, я всё ещё ощущал опьянение, и спал бы в таком состоянии ещё долго. Но проснулся, будто меня вытянули, или даже, вытолкали из сна. Ох, Нужно попытаться уснуть дальше, но мне очень хочется пить. Сбросив одеяло, я понял, как мне жарко. Всё ещё шатающейся походкой я, всё-таки, добрался до кухни и попил водички. Ох, оказывается, я не помыл после нас посуду. Ну, сейчас я её мыть точно не стану, и всё той же походкой добрался обратно к кровати. Несмотря на помутнённый разум, я всё же не могу уснуть. Что это было? Она явилась ко мне во сне, требуя привести его отчима. Теперь-то я уже понимал, что привести его следует сюда. Но, почему его? Он, как я понимаю, любил её и даже не ограничивал её в том, что она полюбила его друга, не смотря на разницу в возрасте. Мало того, ещё помог организовать свадьбу по её желанию. Может, она хочет его отблагодарить? Но, я не уверен, что ему понравится такая благодарность. Вот, разве что старуха. Это ж из-за ссоры с ней или чего-то там ещё она повесилась. Неясный момент. И, зачем только я влез сюда? Почему она не является во снах своему любимому?
Таким образом, подобные мысли долгое время терзали мой ум, пока я, наконец, не уснул. Уже мне ничего не снилось. Организм просто отдыхал и восстанавливался после пьянки. Я даже не стал укутываться, поскольку, тело и так горело.
Проснулся снова во второй половине дня. Голова была, на удивление, свежая, как и все мышцы. Метаболизм, похоже, обновил все ткани, поэтому, чувствовал себя бодро. В теле всё ещё ощущалось приятное тепло. Память не была рассеянной, как это бывает после некачественного алкоголя, а вполне-таки ясная. Поэтому, быстро вскочив и направившись на кухню, чтоб убрать немытую посуду, я стал раздумать над тем, как бы всё же привести сюда хозяев.
Воспоминания тоже были твёрдыми, и все детали вспоминались довольно отчётливо. Мозг работал, как генератор идей, выстраивая цепочки планов. Может, сказать, что по ночам здесь кто-то ходит и попросить хозяина остаться? Это решение казалось мне наиболее оптимальным. Но, если он скажет, чтоб я обратился к Петровичу, или потребует детали наблюдений? И если он всё же знает, кто бы мог здесь по ночам ходить, и заранее выставит меня сумасшедшим? Да и, как я буду доказывать ему это? Скажу, что что-то пропало? Или нацарапаю на машине слово из трёх букв, и скажу, что это хулиганы. В любом случае, он пошлёт меня к Петровичу, а тот усомнится в моих изложениях, учитывая состояние, в котором я вчера пытался его провести. Хорошо, что мне не пришло в голову вчера по пьяни рассказать ему о том, кто меня посещает по ночам. Как же неудобно мыть этим порошком!
Порошок! Да! Для начала, мне нужно к ним зайти. Хотя бы, просто увидеться. Лучший повод зайти – это принести пару вещей в стирку. Может, мне всё-таки удастся каким-то образом уговорить Николая Александровича хоть на минутку зайти? Можно было б просто позвонить, чтоб зашёл, но это достаточно не этично, да и вызовет множество подозрений. Это должно выглядеть не навязчиво, будто он сам решил ко мне зайти. Точно, всё должно выглядеть именно так. Но, что потом, когда он придёт? Что тогда случится? Мне, почему-то плохо думалось по этому поводу. Я, словно заколдованный, поставил перед собой задачу: привести его сюда. Даже, если ничего не произойдёт – я свою задачу выполню. Выбросив пустую банку в мусор, я вытер руки. Вся посуда вымыта, чашки сложены, не мешало бы проветрить здесь кухню. Вытяжка здесь не поможет, и я поднял ручку металлопластикового окна, открыв форточку.
Ага, посуду-то я помыл, но а поесть-то всё равно хочется. Придётся снова ставить чайник. А что ещё поделать? Тем временем, пока греется вода, включу ноутбук, который вчера вечером неосмотрительно оставил на столе. Ну, вот, весь тачпад и клавиатура в каком-то жире. Придётся взять с вешалки сухое полотенчико и аккуратно протереть. Вдавливая ногтем в ткань, я тщательно вытер уголки сенсорной поверхности, особенно, в области скроллинга.
Клавиатура не так сильно засалена, но отдельные клавиши, но которые всё же попал жир, отвратительно поддаются очистке. Я скорее вытер их сухой поверхностью пальца, поскольку это намного эффективнее. Резкий ветер быстро задувал в окно, разбавляя застоявшийся аромат морозной свежестью. Ох уж эта январская погода. Пожалуй, компьютер следует подключит к интернету, поэтому, я занёс его в комнату. Поставив его на стол и нажав на кнопку запуска, я оглянулся. Эх, не мешало бы хоть раз за несколько дней застелить постель. Пока грузится система, я сбросил одеяло и подушку на пол. Обеими руками взяв простынь, я расправил смятые края и равномерно расстелил по поверхности дивана. То же самое проделал с одеялом. В общем, ничего сложного, но почему-то так лень. Усевшись в кресло, я поднял глаза на стену. Теперь понятно, кому принадлежала эта комната и почему меня всё время терзала мысль, что такой цвет обоев выбрала бы, скорее всего, девочка. И шторы тоже.
Диван, судя по всему, заменён, поскольку раньше здесь была кровать, на которой спала покойная. Кровать заменили, а всё остальное оставили прежним, включая кабель для интернета. Стол и кресло, похоже, также принадлежали ей. Я встал из-за стола, и, впервые, захотел осмотреть дом. Я проходил и ранее, мимо пустых комнат. Коридор, как коридор, пол которого устелен дорожкой. Эта большая комната, похоже, была гостиной. Мебели здесь нет, стался лишь старый сервант, который хозяевам, похоже, не хотелось тащить. На полу палас, старый, потрёпанный, с продавленными следами от прежней мебели, но чистый. Цвет обоев тёмный, вызывающий напряжение. Впечатляющие габариты гостиной, почти напоминающие спортзал, или хотя бы половину. Здесь можно было бы сыграть в баскетбол на одно кольцо, или устроить банкет. Даже люстру оставили. А вот эта комната, наоборот, с тёплыми спальными тонами. Я убедился в этом, когда включил в ней свет. Здесь, похоже, жили хозяева. Комната абсолютно пустая и одинокая. Если честно, как-то жутко становится, глядя на пустую комнату. Я встал посередине помещения и закрыл глаза, вслушиваясь в пространство. Ничего, абсолютно ничего, даже не слышно ветра за окном. Полная изоляция от шума. Я даже дыхание своё слышу с трудом. Все звуки будто исчезают в пространстве. Наконец, я открыл глаза и вышел. Здесь, в коридоре, явно шумнее, особенно, свист уже закипающего чайника дал о себе знать. Войдя в кухню, я ощутил, что в ней не просто свежо, а уже морозно, и я поспешил закрыть окно. Ах, теперь здесь, как в вытрезвителе. Высыпав в глубокую тарелку порошок из пакетика, я залил его кипятком. Консистенция набухла и поднялась. Не забыть кусочек масла. Без него, картофельное пюре на вкус напоминает опилки, даже не смотря на то, что на этикетке указан ароматизатор сливок. Хорошенько размешав блюдо, я замечал, как на холоде, который я сам напустил в кухню, активно выходит из тарелки пар. По сути, вполне-таки съедобно, только вот горячее очень. Целую ложку съесть не удаётся, приходится съедать понемногу, снимая верхний остывший слой. Но не только поэтому у меня не получится быстро поесть. В комнате раздался телефонный звон. Оставив тарелку на столе, я пошагал в комнату. Вика. Точно, я же вчера не отвечал на звонки, поскольку был не в состоянии.
-Да.
-Привет.
-Здоров.
-Не занят?
-Да нет, пока.
-Вчера я тебе звонила.
-Да, я знаю. Я бухал.
-Ничего себе. И как?
-Ну, не плохо.
-Не отвлекаю?
-Неет! Я же сказал, что не занят.
Я прилёг на застланную кровать, и продолжал разговор. Она рассказала, как у неё прошёл день. Что ей посоветовала мама. Где она вчера была, и о чём хотела рассказать, когда звонила. Поинтересовалась моим самочувствием, дала пару «мудрых» советов по поводу того, что мне следует делать, чтоб не заболеть. Во мне смешивались чувства. С одной стороны, мне было приятно, что она волнуется обо мне, с другой, я сердился из-за того, что она учит меня жить. Её голос успокаивал и расслаблял. Весёлые рассказы и заманчивые предложения поднимали настроение и не только. Лёжа на кровати, мне бы хотелось, чтоб она сейчас оказалась рядом, чтоб пообщаться вживую. Пока мы разговаривали, уже успело стемнеть. В такую погоду темнеет рано. В конце, она сказала, что ей нужно идти, и что она позвонит мне позже, предупредив, чтоб я никуда не терялся.
Вернувшись на кухню, я заметил, что блюдо давно остыло, поэтому, я смог быстро его доесть. Итак, нужно навестить хозяев. Для этого, следует собрать несколько вещей в стирку. Но, для начала, позвоню им, а то вдруг их нет дома. Да где же он, а вот! Дожёвывая пюре, я нажал на кнопку вызова. Проглотив еду после первого же гудка, нетерпеливо жду ответа:
-Да!
-Николай Александрович!
-Да, Андрюша!
-Добрый вечер.
-Добрый.
-Скажите, а вы дома?
-Эх, да, дома, а что ты хотел? – Явно не планируя диалог со мной, вежливо поинтересовался хозяин.
-А, мне бы не мешало несколько вещей постирать. Можно воспользоваться вашей машинкой?
-Ох, ну, заходи, так и быть.
-Спасибо.
Похоже, он не особо желает меня видеть. Может, не стоит сегодня заходить? Но, я ж уже договорился. Эх, похоже, ничего из этого не выйдёт. Теперь и мне не хочется к нему идти, но, что уже поделать? И я стал собирать то, что можно было бы отнести в стирку. Собрал полотенца, бельё, тёмную футболку, которую ни разу не одел. Свой свитер, в котором приехал. В общем, набрав пакетик, я боялся, что этого будет мало. Если б знал – привёз бы ещё грязных вещей из дому. Не густо, но и не пусто. Попробую, а там, будь что будет.
Наконец, одевшись и взяв пакет, я вышел со двора. Куда он сказал направляться? Кажется, вправо. А сколько там домов отсчитывать? Ветер дул прямо в лицо и сбивал с ног. Странно, вчера ночью он меня мало волновал. На улице совсем темно, лишь алый свет неба немного позволяет различать силуэты. Я шёл вдоль заборов, еле слыша сквозь бурю лай собак. Сухие ветви орехов с треском гнулись к земле, а свет в окнах домов кое-как освещал мне путь. На асфальте красным блестели замёрзшие лужи. И зачем я только вышел? Ну, вот. Кажется, пришёл. Действительно, двухэтажный особняк с высоким кирпичным забором и стальными воротами. Такой трудно не заметить. Едва нащупав замёрзшими пальцами кнопку домофона, я позвонил.
-Кто там? – ответил женский голос.
-Андрей!
-Кто?
-Андрей! Я звонил только что Николаю Александровичу.
-Какой Андрей?
-Квартирант ваш!
Щелчок открывшегося замка звучит как приглашение. Открыв калитку, я вошёл. Дорожка вдоль грядок устелена тротуарной плиткой, по которой я и пошёл к двери. Навстречу вышел хозяин и нехотя протянул мне руку. Заметив раздражение от моего визита, мне пришлось заранее извиниться за беспокойство. После того, как господин открыл передо мной дверь, я вошёл. «Там у тебя немного? А то Кристина и так уже почти набила стиральную машинку?» - проворчал мужчина. Немного? Я боялся, что здесь мало и он не захочет из-за пары тряпок запускать машинку. Убедив его, что принёс самую малость, протянул ему пакет. Тот, также раздражённо взял его и велел пройти на кухню. Открыв дверь, оказалось, что у хозяина гости. Я вежливо поприветствовал. Взгляд гостя был немного мутным, и уловив запах, я понял, почему. Снова я не вовремя, и отвлекаю людей от посиделок. Мне было жутко неловко, но незнакомец приветливо протянул мне руку: «Дима!».
Представившись, я сразу понял, кто он. Тот самый друг Николая, бывший возлюбленный покойной Любови. Он указал мне мясистой рукой на стул, предложив присесть. Я робко выполнил указание. Так, вот он какой. Он, ведь, действительно старше её намного. Я понимаю, что сердцу не прикажешь, но также понимаю теперь, почему мать покойной была против их свадьбы. Судя по нездоровому цвету кожи, господин весьма часто лакомится спиртным. Из-за нарушившегося обмена веществ, волосы местами начинают покрываться сединой. Достаточно громоздкое плотное телосложение. Словом: здоровый мужик. Он, явно, из тех, кто употребляет, не зная меры.
-Ты квартирант Коляна?
-Да.
-И, как тебе домик? Нравится?
-Конечно. Правда.
-Колян его сам строил. Собственными силами.
-Да?
-Да! Ещё со второй женой тогда жил. Инженером здесь работал. Ещё отец его тогда живой был, Царство Небесное. – мужик сжал три пальца и перекрестился.
-А, это же у него тогда, какая жена? – заметив нетрезвое состояние собеседника, поддал наглости.
-Третья уже. Нашёл её, когда та в нищете с дочкой жила. – С явным раздражением и пренебрежением произнёс Дмитрий.
Мне что-то подсказывает, что сейчас он, практически, не опечален смертью супруги. Но, почему? Может, он не особо любил её? Вдруг на кухню зашёл Николай: «Погрузила Кристина в машинку. Думаю, завтра сможешь забрать. Оно, как раз и высохнет!» Я поблагодарил мужика. «Может чаю?» - вдруг, неожиданно предложил Николай Александрович. «Ой, даже не знаю. Мне казалось, что я и так вас отвлекаю.» - растерянно ответил. Вдруг, лицо господина показалось мне более добрым, и он даже улыбнулся: «Ну, что ты? Ты же вообще нам не звонишь, не беспокоишь. Незаметный такой». Я опустил глаза и улыбнулся. Мне всё ещё было неловко. Вообще, чашка чая предполагала откровенный разговор. Мне мало хотелось рассказывать ему о себе, а вот уговорить его прийти ко мне – было бы неплохо. Но вот проблема: он же не оставит гостя, чтоб пойти ко мне. Да и что я буду говорить? Тем более, при Дмитрии. Я вообще не надеялся его здесь встретить. Вдруг, гость заговорил:
-Так, что мы делать будем? Коля?
-Что ты хочешь? Чего ты так нервничаешь?
-Где мы теперь будем сидеть?
-Ну, здесь и посидим.
-Так сестра и сюда придёт.
-А откуда она узнает, что это ты их взял?
-Потому что я пытался и так у неё выпросить. А она сказала, что это на продажу.
Тут мне, и правда, стало неловко, и я еле-еле из себя выдавил, обратившись к хозяину:
-Простите, а что случилось?
-Дима взял у сестры со склада пару бутылок.
-И что?
-Ну, теперь боится, что сестра сюда за ним придёт, и домой не хочет идти.
Вдруг меня озарило. Мысль возникла сама собой. Как же вовремя я зашёл. Такого везения давно не было. Полагаю, что покойная, каким-то образом приложила к этому руку.
-Так, может, вы ко мне пойдёте?
-К тебе?
-Ну, в дом, где я у вас комнату снимаю.
-А, мы тебе не будем мешать?
-Ну, я всё равно из комнаты не выхожу, а вы, если захотите, сядьте на кухне.
-Да? – почесав живот уточнил Колян. Друзья переглянулись. Николай вопросительно кивнул Диме. Тот, в свою очередь, пожал плечами и снова взглянул на меня.
-Ну, что, Колян? Пойдём?
-Ты хочешь идти?
-Ну, а какие варианты? Эта коза и сюда придёт. А так, пусть Кристина скажет, что не знает, где ты.
-Ну, идём!
Неужели получилось? Так прекрасно сложились обстоятельства. Вообще, в последнее время обстоятельства играют со мной. Так получилось, что я благополучно доехал, поселился именно в этот дом, именно в ту комнату, где жила покойная. Правда, последнее, скорее, не удивительно. При переезде, хозяева забрали всю мебель изо всех комнат, а из комнаты покойной в новый дом ничего не перевезли. Её вещи, и кровать, скорее всего, или выбросили или продали, оставив мебель вместе с домом, а сами переехали. Поэтому, меня решили поселить именно в ту комнату, где осталась мебель. Кабель для интернета тоже только в её комнате, поскольку, похоже, её родители компьютером не пользовались, или использовали иногда, но только её. И теперь, она является ночью, прося привести её отчима, а вечером он, практически, сам идёт в тот дом. Слишком много совпадений. Но Дима. Он, ведь, тоже идёт. Зачем? Его то она не говорила мне привести. В груди пекло от страха. Что же теперь будет? Что она удумала? Теперь я чётко уверен, что она всё же существует, особенно после рассказов участкового. Я уверен, что это именно она. Её заблудшая душа, а не сновидение или глюк. В своё время я слышал о том, что покойные способны влиять на судьбы живых, подставляя обстоятельства, улучшая или усугубляя ситуацию. Это достаточно тонкая материя, чтоб её понимать, но сейчас я уверен, что что-то в этом есть и это не пустой трёп.
Наконец, одевшись, Николай предупредил сидящую в другой комнате жену, и мы вышли. Идя по улице, Дмитрий всё не унимал любопытства:
-А ты, Андрей, какими здесь судьбами? Работаешь?
-Да, я работаю дома.
-Как это?
-За компьютером.
-А, программируешь?
-Да. – не вдаваясь в подробности, согласился я.
-А, ну тогда конечно всё равно, где жить.
-Вот-вот.
-А давно ты им работаешь?
-Кем?
-Ну, этим. Компьютерщиком. То есть, программистом.
-Недавно.
-И как? Получается?
-Ну, пока, да.
-Много платят?
-На жизнь хватает.
-А как же ты зарплату получаешь? Ездишь куда-то?
-На карточку.
-А, на карточку? Через банк?
-Да.
-И в банкомате потом снимаешь?
-Да.
-Слышал, Колян? Вот это работа. Дома сидишь, за компьютером. Только в банкомат за зарплатой выходишь. Где бы мне такую работу найти?
Колян вежливо кивнул. Ох, как же я люблю эти разговоры. Будь я чуть младше, начал бы активно объяснять собеседнику все детали моей «увлекательной» работы. Но сейчас я срезаю углы и рассказываю в общих чертах. Тем более, он всё равно не запомнит.
-А по образованию ты тоже компьюторщик?
-Журналист.
-Журналист? Ничего себе! Слышал, Колян?
Колян снова, не вдаваясь в наш диалог, вежливо кивнул.
-А как же ты в компьютерах стал разбираться?
-В смысле?
-Ну, сам или учился где-то?
-Сам.
-А, вот оно как. А газеты чего не пишешь? Не нравится?
-Нет.
-Платят мало?
Вот как я могу отвечать на этот вопрос? Я и так стараюсь быть сдержанным, но его любопытство, похоже, не знает предела. Кажется, я ему понравился и он определённо хочет найти во мне друга. Наконец мы пришли, и я открыл дверь.
-Вот, расположитесь на кухне, а я буду в комнате.
-Весь вечер?
-Не волнуйтесь, я не стану вам мешать.
-Да я не к тому. Имею в виду, может, к нам присоединишься?
-Ах, нет. Спасибо.
-Не пьёшь?
-Нет. – пришлось соврать. Но не стану, же рассказывать, что мы с Петровичем здесь вчера делали.
-Ну, хорошо. Если передумаешь – заходи.
-Спасибо.
Пройдя по коридору, я вошёл в комнату и закрыл за собой дверь. Ох, вот и привёл, как она просила. Включив ноутбок, я присел на кровать. Что же теперь будет? Для чего он ей нужен? А если она явится к ним? Как они на это отреагируют? Страшно представить. А может и не появится вовсе, поскольку здесь присутствует её возлюбленный. Но, главное, что ей нужно? Расслабившись, я успокоил себя. В любом случае, я привёл его. Остальное пусть делает сама. Всё равно, я скоро уеду отсюда, позабыв всё, что здесь происходило. И она больше никогда ко мне не явится.
Развалившись на кровати, я понимал, что система уже загрузилась, но вставать мне вовсе не хочется. Мне сейчас было страшно, и хотелось с кем-то поговорить. Всё же встав, я взял телефон. Мне кажется, сейчас самое время позвонить Вике. Набрав её, я с надеждой ожидал, что она возьмёт трубку, и мне не будет так страшно. Гудок, другой, третий и серия коротких гудков. Сбросила. Ну, разумеется. Не все обстоятельства складываются в мою пользу, кое в чём придётся ограничиться. Кому бы ещё позвонить? Может, маме? Ну, нет. Ещё этого не хватало. Слушать её наставления – это ещё страшнее. Пожалуй, мне стоит включить фильм. Я уселся в кресло. Господи, что ж она удумала-то? Рыская по хостингу, я нашёл свежий боевик. Почему-то, обычно я предпочитаю фильмы ужасов, и заходя на сайт, первым делом кликаю на раздел с ужастиками, но сегодня явно нет настроение смотреть что-то ужасное. Боевик должен меня отвлечь. В конце концов, ничего плохого, скорее всего, не произойдёт. Даже, если они её и увидят, то побоятся кому-либо рассказать. Да и, в конце концов, это их отношения, так что пусть себе и выясняют. Мне-то какое дело? Улёгшись на кровать, расположив ноутбук на краю стола, я выключил свет и стал смотреть фильм. В нём всё началось в лесу. Супружеская пара совершает пробежку. Странно, мне кажется, или только у меня есть привычка, при просмотре любого фильма ставить себя на место персонажей? Из-за этого я много восприимчив к сюжету. Резкие движения и крики насыщали моё внимание. Актёры какие-то малоизвестные. Но, надеюсь, что сюжет будет неплохой. И вот, почему на западе умеют снимать живое динамичное кино? Отечественные фильмы хороши, лишь если сюжет касается войны. В этом деле они профессионалы. Что касается других сюжетов. Иногда нелепо выглядит, когда наши пытаются снять молодёжную комедию, привлекая известных отечественных актёров. Таким образом, лица, примелькавшиеся в серьёзных картинах, обретают нелепый образ. Да и сами картины. Как по мне, их пытаются через чур насытить красками и эмоциями. Это касается всех отечественных фильмов. Много эмоций вызывают много пафоса, и из-за этого картина становится неинтересной. Западные режиссёры в этом плане ненавязчивы. Все эмоциональные краски фильма распределяются равномерно, не отвлекая от основного сюжета. Поэтому, даже не самый бюджетный фильм заслуживает внимания.
Потихоньку всматриваясь в яркий экран, освещающий тёмную комнату, у меня стали закрываться глаза. Плохая идея, смотреть фильм в таком положении. Ну, сейчас, ещё немножко полежу и выключу. Пока, закрою ненадолго глаза, а то устал очень. Да, но вот сейчас открою. Вот, сейчас. Открыл. Похоже, я пропустил что-то из сюжета. Глаза снова закрылись, и я уверен, что сейчас открою и встану, правда, и понятия не имею о том, как я это сделаю. Таким образом, окутанный теплом, покоем и звуками из динамиков, я и не заметил, как провалился в сон. Впервые мне снилось что-то приятое. Кажется, я что-то нашёл. Это золото. Незнакомка, которая меня куда-то ведёт за руку. Мы зашли в забегаловку, где я ем. Она мне кажется милой. Её пухлые губки и увлечённый взгляд. Она взяла меня за руку и кормит ложечкой, поднося к моему рту супчик, при этом, улыбается. Но вот, она ушла, и я уже куда-то еду в своей машине, но не как водитель, а как пассажир. За рулём сидит верзила, что вёз меня с кладбища. Я не сопротивляюсь, а просто еду. Выглянув в окно, я вижу поле. То самое, чёрно-белое поле с белым солнцем. Постоянная смена декораций. Дома, улицы, лица. Отсутствие сюжетной линии. Дома, этажи, окна. Лица, что встречал когда-то давно. И так всю ночь. Я уснул, не выключив ноутбук, не расстелив постель. За ночь я, всё же, каким-то образом залез под одеяло, при том, даже не просыпаясь. Компьютер перешёл в ждущий режим, и экран погас. Да и батарея до утра села, так что ему пришлось выключиться самому.
Проснулся я рано утром от того, что кто-то стучал в окно. Я не сразу понял, где я, и что происходит. На улице только начинало светать, и за запотевшим окном я не разглядел силуэт. Впопыхах набросив халат, и побежал к выходу. Тёмный коридор, в котором у меня при беге с ноги слетел тапок, затем дверь, веранда. Сердце колотилось. Кто это ещё мог прийти так рано? С трудом отодвинув никак не поддававшийся засов, я пристукнул и открыл и дверь на улицу, затем, выглянул. Из-за угла дома вышла старуха в белом платке, закрывающем как голову, так и лицо. Это была хозяйка. Я всё ещё туго соображал спросонья и никак не мог понять, что же случилось. Бабка короткими шагами, держась за края большой холщевой куртки, перемещалась ко мне. Я отошёл от двери, дабы она могла войти. Женщина, тяжёло вздыхая, переступила порог и бросилась ко мне.
-Господи, Андрюша! – голос хозяйки был таким, будто она готовилась разрыдаться.
-Что? Что случилось, Кристина Сергеевна?
-Вчера Коля с другом своим пошли к тебе. Да?
-Да. – Я не сразу вспомнил об этой парочке.
-Они у тебя?
-Я не знаю. Я только проснулся.
-Посмотри, пожалуйста! – едва сдерживавшаяся старуха следовала за мной.
-Я вчера оставил их на кухне, а сам закрыл дверь в комнату и уснул.
-Скорее, Андрюша!
-Да, что случилось? – я ускорил шаг, входя в дом.
Ступив в дверной проём, я застыл на месте. Я всё ещё не понимал, что происходит. Оба тела, сидя на табуретах, положили головы на стол и не шевелились. Руки свисали вниз, а не подложены под голову. Поэтому, лицо каждого упиралось в крышку стола. На полу рассыпаны осколки разбившейся бутылки, из которой пролилась жидкость. Я оцепенел. Не похоже, что это поза спящего в алкогольном опьянении. У женщины, при виде этого, застыли глаза. Она поднесла обе ладони к лицу, как бы прикрывая спрятанный под платком рот. Я, понимая, что нужно что-то сделать, аккуратно вошёл. Обходя и переступая осколки, я продвигался. В помещении воцарилась тишина. Сердце колотилось ещё сильнее, но признаться честно, мне не было страшно. За последнее время у же привык к страху, так что действия были более решительными. Подойдя к Дмитрию, поскольку он сидел ближе к выходу, я наклонился, аккуратно взяв его за запястье четырьмя пальцами, предварительно закатав ему рукав. Коснувшись, почувствовал, что кожа тела достаточно холодная. Вдавливая пальцы в ледяную кожу, убедился, что пульса нет. Подняв голову и взглянув на хозяйку, я отрицательно покачал головой. От неё издался пронзительный тонкий вой, и сразу же ушла в сторону выхода. Суставы ещё легко гнулись, пусть и немного туговато. Локоть и плечевой сустав уже почти не сгибались, но мне удалось приподнять левую руку и взглянуть на часы. Минутная и часовая стрелка застыли на отметке «12». Полночь – похоже, это время смерти. Странное явление, которое ещё никто толком не смог объяснить. Во время смерти человека останавливаются его наручные часы, при этом, никаких механических повреждений не наблюдается. Я часто слышал об этом от знакомых врачей, которым приходилось верить. От того, что взглянул на лица, ужаснулся. Не смотря на то, что глаза у обоих были закрыты, возникло ощущение, что они застыли от страха. Бледное, почти синее лицо Дмитрия будто сейчас хочет что-то сказать, но похоже, не успел. В стаканах, что они принесли с собой, ещё налита водка. У Николая немного больше, а у Дмитрия осталось на самом дне. Мне срочно захотелось покинуть кухню. Что же она наделала? Развернувшись, переступая осколки, я вышел в коридор, а после – на веранду. Там хозяйка уже дрожащим голосом разговаривала по мобильному, похоже, вызывая милицию. Она указывала название населённого пункта и адрес. Пытаясь снизить тон голоса, бабка сдерживала слёзы.
Ну, вот. Вот это я влип. Ещё разговоров с ментами мне не хватало. Что же она всё-таки наделала? Я вспомнил о призраке. Почему и как она убила отчима? За что? Что он её сделал? А Диму? Его-то она за что убила? Она же любила его. Похоже, она решила их забрать с собой. За что? Почему? В шоке, моя голова разрывалась от вопросов. Никаких сомнений не возникало, что это была именно она. Да если б я знал, что она удумает, я бы никогда…
-Я так и думала. – уже не сдерживая слёзы промолвила Кристина Сергеевна.
-Что? В смысле?
-Пока его не было дома, я легла спать.
-И что?
-И мне приснилась Люба.
Мне стало удивительно и любопытно. Но я помню, что мне не положено знать, кто такая Люба, и что с ней произошло, поэтому, в желании узнать новые факты, я спросил:
-Кто такая Люба?
-Дочка моя!
-У вас есть дочка?
-Была! Она умерла.
-И приснилась вам?
-Да. Пришла во сне к нам в дом и начала звать Колю.
После этих слов, я мало понимал её слова. Она говорила навзрыд, захлёбываясь, произнося слова, то шёпотом, то плача. Я, молча слушал, делая вид, что понимаю, что она говорит, и не мог ничего переспросить. Изо всех сил я пытался вслушиваться, но понимал лишь отдельные слова. Словом, в её сне покойная куда-то повела отчима. Звучало слово: «Могила». Затем, я так понял, она завершила рассказ, начав просто рыдать. Теперь мне оставалось ждать, пока она успокоится, но рыдание всё никак не умолкало. Вытирая платком слёзы, она продолжала плакать. Её рыдание рвало душу.
Наконец, успокоившись, дама присела на старый стул, застеленный старым покрывалом, что хранился на веранде.
-А, что с дочкой вашей случилось?
-Это было месяц назад. – Вцепившись мне в руку пальцами, промолвила женщина.
-Она умерла?
-Да. Получилось как. Люба – это не родная дочка Коли. Раньше мы жили с ней отдельно, пока был жив её отец, мой покойный первый муж. Он любил Любочку, хотя и был пьяницей. Но потом он допился, что сердце остановилось. Любе тогда было четырнадцать. Некоторое время нам очень тяжело жилось. Я еле сводила концы с концами, пока не встретила Колю. Он, тогда как раз развёлся с бывшей женой, и предложил нам переехать к нему.
-А потом?
-Ну, мне тогда казалось, что всё закончилось. Но Коля, он Любу не хотел принимать, как родную дочь, хотя и обеспечивал её. Да и меня он не очень-то ценил. Постоянно напоминал мне, какую услугу он мне сделал, приняв к себе. – Тётка наконец сняла платок.
От увиденного мне стало не по себе. Её лицо местами покрыто старыми, почти затянувшимися, гематомами, губа разбита, а на лбу глубокий шрам, будто били чем-то твёрдым. В таком возрасте ссадины сходят медленнее. Я ужаснулся.
-Это он вас?
-Да. – Опустила глаза.
-И часто он так?
-Нет. Это лишь после последнего раза. В основном, он меня словесно унижал. Я терпела, только чтоб доченьке было хорошо. Чтоб он не выбросил нас обратно на улицу. Я-то и так натерпелась за свою жизнь, а вот доченька, она ж ведь маленькая ещё совсем. Я хотела её уберечь от того, что сама пережила. Да и умненькая у меня была. В институт собиралась поступать.
-А что случилось?
-У Коли был друг Дима! Вон, кстати, рядом и лежит, скотина. Прости, Господи! -перекрестилась.
-Что ж вы так о покойном-то?
-Он же ходил к Коле каждый день. Постоянно повод искал, якобы ему нужно что-то по работе постоянно. А сам, ведь, на Любочку постоянно глазел – присматривался.
-Он? Этот дед на неё? – меня взяло искреннее удивление.
-Да! Ходил, присматривался к ней. Потом, подарки стал дарить. Разговаривать с ней пытался. Люба – она девочка скромная, и боялась его, потому, что тот выпивать часто любил. Если б Коля его на рабочем месте не держал бы, то уже давно бы спился. Потом как-то раз поговорил он с Колей на чистоту, мол, дочку мою в жёны себе хочет.
Мне, почему-то, с трудом верилось в рассказы Кристины Сергеевны. Ведь, до этого, участковый рассказал мне совсем другую историю. Но всё же, я решил дослушать её до конца.
-А Коля, дабы угодить другу, и согласился. Любе и мне он ничего поначалу не говорил, но потом пришёл жених со сватьями. Нас с дочерью никто слушать не стал. Всё с мужем наедине и порешили. Разумеется, никто нас слушать уже не станет, и их никто не остановит. Никто в селе не видел, что на самом деле происходит, а если и видели, то рот на замке держали.
-Почему?
-Ну, как почему? Все Коле, по сути, должны были, и другу его тоже. Я в последний вечер перед свадьбой попыталась спасти доченьку. У меня сестра живёт в другой области, так я к ней девочку отправила. Сумку ей собрала, денег кое-каких, и сестре позвонила заранее. Любочка вышла, когда стемнело. Но эти шакалы вернулись, и начали угрожать мне, расспрашивать, где Люба. Я молчала, так они в машину сели и уехали её искать. Я тогда молиться стала, хоть бы они её не нашли. Но нашли, всё таки, звери. По запаху вычислили. Вернули её насильно тогда, и в комнате заперли. Она стучалась всю ночь и плакала. Всю ночь слёзы лила. А мне Коля, вон какой подарок оставил на лице.
-Так это он из-за этого вас так?
-Да. На свадьбу, одели Любе платье белое, позвали односельчан. Те ещё, мрази, подарки несли, поздравляли молодожён. Как можно быть таким слепым? От чужого горя радоваться. Ещё кричали весь вечер: «Горько!». Какие же ублюдки! Потом этот Дима. – она чуть не плакала, но я не мог этого позволить. Мне нужно было узнать всё!
-Что? Что Дима?
-Напился Дима, как свинья. Взял Любу и потащил на кухню. И дверь за собой запер. Я за ними, так Коля меня за руку схватил, и бокал в руку всучил. Начал типа: «За здоровье молодых!» Все кричать начали, потому как уже и сами изрядно подвыпившие. Кто-то музыку громче сделал, и танцевать начали прямо в гостиной. Коля весь вечер не отходил от меня, чтоб я никуда не вышла. Этот шум, крики, веселье. И в один момент, я заметила, как Любочка мелькнула в дверном проёме. Я видела её всего несколько секунд, поскольку, она шла медленно, но я заметила на её щеках слёзы, и платье было в крови. Я не поняла тогда, что с ней, а потом в этот же проём вошёл Дима, пьяный в хлам. Подошёл к Коле и говорит: «Какая же неподатливая невеста попалась! Еле оседлал!». А потом вместе засмеялись, и в этот момент мне стало дурно. Я тогда сознание потеряла.
Внутри меня всё заледенело. Мне всё стало ясно, как летним днём. И кровавое платье, и почему она хотела, чтоб я его привёл. И почему убила обоих. И теперь не было сомнений в её словах.
-Очнулась я уже утром в гостиной. В доме никого не было, и я выбежала на улицу. У сарая заметила кучу народу, а у ворот скорую и несколько машин. Я подбежала тогда, а там доченька моя. – Госпожа снова начала плакать, но пыталась сдерживаться, чтоб рассказать.
-Что там?
-Уже на носилках, из петли вынули. И Петрович – участковый наш – протокол составляет.
-А сам он был на свадьбе?
-Был, но он рано ушёл. Он сразу намекнул, что не хочет на это всё смотреть, и радоваться здесь нечему. Видел всё своими глазами, как Любочка мучится, а сделать ничего не мог. Мол, по закону, она добровольно замуж выходит. И когда Дима напился и матами его обкладывать начал пытаться, тот ушёл. У них с Димой давние счёты.
Вот теперь всё и прояснилось. Невеста пленница, не выдержала надругательства, и наложила на себя руки. Однако, душа её не упокоилась из-за позора…
Глава 6
Нежелание
-Андрей! Говори по порядку.
-Они пришли вчера.
-Так.
-Сели побухать.
-Почему они пришли именно к тебе?
-Потому что Дмитрий боялся, что его найдёт сестра.
-Понятно, и ты предложил?
-Да, я предложил, чтоб они сели у меня на кухне.
-А потом?
-Потом мы пришли.
-Во сколько?
-Часов в семь, половине восьмого.
-И что дальше?
-Дальше я ушёл в комнату.
-И не выходил?
-Нет! Я же сказал, что включил фильм и уснул.
-Какой фильм?
-Я не помню.
-О чём он?
-Говорю же, что уснул и недосмотрел. Там началось с того, что на пару в лесу напали.
-Хорошо. Они тебе что-то говорили, после того, как пришли?
-Предлагали с ними выпить.
-А ты?
-Блять, Петрович! Сколько раз тебе объяснить?
-Успокойся! Здесь две смерти за один вечер. Мне нужно разобраться.
-Может, ты скажешь, что это я их убил?
-Успокойся!
Как мне успокоиться? В доме шастают менты. Кто-то из них что-то возьмёт, а потом решат, что это я. Они там, надеюсь, ноутбук мой не трогают? Ненавижу следственные мероприятия. Толпа зевак обсматривают каждый угол, а потом ничего не можешь найти. Я стоял на улице у машины скорой помощи и в который раз давал предварительные показания участковому. Если всё же на телах найдут следы убийства, то меня затаскают по инстанциям. Вообще, мне и сейчас не следует общаться с участковым по этому поводу без моего адвоката. Но, поскольку, отношение у него ко мне лояльное, то попытаюсь доказать, что я, всё же, не виновен. Я не стал упоминать наши посиделки, давить на приятельские взаимоотношения, а лишь пытался всё внятно объяснить.
-Ну, а как, по-твоему, они могли вдвоём умереть?
-Ну, откуда я знаю? Вон у эксперта спроси! В конце концов – это твоя работа.
-Андрей! Если ты что-то знаешь, но забыл – вспомни.
-Да не знаю я ничего! Я их толком-то и не знал. Я же с ними водку не пил.
-Андрей! Успокойся! Тебя никто ни в чём не обвиняет. Просто, может заходил кто то? Может дверь была открытой?
-Нет, когда хозяйка прибежала, я открывал дверь изнутри.
-А как она открывается?
-Ну, на двери в веранду засов. Он утром трудно открылся. Примёрз, похоже.
-А в окно не мог влезть никто?
-На всех окнах решётки.
Из дома вышел эксперт. Пожилых лет дядечка, в больших толстых очках, невысокого роста полноватого телосложения. В чёрном пальто, державший подмышкой затёртую коричневую кожаную сумочку. Обычный государственный служащий, проработавший в экспертизе, фактически, всю жизнь. Такие в своём возрасте умудряются получать зарплату, да ещё и пенсию. Медленными шагами, чтоб не поскользнуться, он вышел со двора, глядя на нас с участковым.
Заметив это, милиционер повернулся к нему, явно ожидая каких-то новостей. Мне стало страшно. От слов этого дядьки и его внимательности зависит, предъявят ли мне обвинения в подозрении на убийство. Дедок, будто издеваясь, шагал всё медленнее, нагнетая на меня всё большее опасение. Ведь сколько раз случалось, что из-за нехватки улик тюремному заключению поддавались невиновные, лишь потому, что преступник не найден, а дело нужно закрыть. Я никогда не верил в нашу правоохранительную систему, даже потому, что знаю многих недалёких людей, которые всё же нашли прибежище в данном ремесле. Наконец, он подошёл к калитке:
-Ну, что там?
-Ничего, всё как обычно. – спокойно произнёс дед, от чего мне стало ещё страшнее, поскольку, я не особо знаю, что в их кругах может обозначать «обычно».
-В смысле?
Дед повернулся ко мне лицом, глядя из-под очков снизу вверх:
-Вы, молодой человек, с ними пили тем вечером?
-Нет. – Удивлённо и настороженно ответил я.
-Правильно делали.
-В смысле? – Уже повторил за Петровичем я.
-Водка, которую они пили, оказалась низкокачественной.
-Да?
-Да, обычный денатурат домашнего производства, технология которого не соблюдалась в должной мере. Иными словами, как говорится, «палёнка».
-И это они ею отравились? – с нездоровым облегчением вопросил я.
-Да, на дне оставшейся неоткрытой бутылки и в стакане у одного из покойных заметен чёрный осадок.
На душе мне стало необычайно легко. Во-первых: маловероятно, что мне теперь предъявят обвинения, а во-вторых, что оба урода получили по заслугам.
-А где они водку-то взяли? – Вдруг прозвучал голос участкового.
-А, так Дмитрий, он же, получается, у сестры эту водку взял.
-Да?
-Да, они же поэтому и пришли ко мне. Дима взял без спросу у сестры несколько бутылок, и боялся, что она за ним придёт и устроит скандал. Поэтому я и пригласил их сюда.
Глаза участкового заметно наполнились радостью после моих слов. Он даже стал немного улыбаться. Отложив протокол в сторону, он опустил глаза и покачал головой, прошептав: «То-то и оно». Эксперт попрощался, по-отцовски порекомендовав милиционеру закрывать это дело и наведаться к торгашке палёным бухлом.
Старший лейтенант снова взял свою чёрную папку с протоколом и попросил меня пройти с ним в его кабинет, чтоб я что-то подписал. Я предложил доехать туда моей машиной, поскольку он до сих пор не поменял стойки. Усевшись в джип, я не спешил заводить двигатель. Теперь уже он пусть ответит мне на пару вопросов?
-Так ты знал всё?
-Что?
-По поводу покойной невесты месяц назад.
-А, она здесь причём?
-Знал или нет? Говори!
Мужик лишь опустил глаза, сжимая в пальцах папку.
-Ну, знал, а толку?
-Почему ты ничего не сделал? Ты знал, что её изнасиловали!
-Они уже на тот момент поженились.
-Не неси ерунды! Почему ты не предъявил обвинения? Ты будто не знал обо всём с самого начала?
-Андрей, успокойся!
-Нет! Зачем ты мне рассказал ту сказку о любви молодой девочки и пропитого старпёра?
-Андрей!
-Что? Ты только любишь раскрывать преступления на дне бутылки!
-Так! Я, между прочим, при исполнении!
-И что? Посадишь меня? Хоть кого-то ты способен посадить.
-Успокойся!
-Почему ты не направил тело на экспертизу? А может? А может ты был тогда там? И ничего не хотел в тот вечер предпринять? Может, ты тогда выпивал и веселился с остальными, пока бедную девочку насиловал пьяный урод на кухне?
-Я тогда ушёл! Меня не было! Спроси, у кого хочешь из тех, кто там присутствовал. Мне было противно смотреть на счастливую рожу Димы, что он, как обычно, грязными руками добился своего.
-И на неё тебе тоже было смотреть противно?
-Так! А откуда ты вообще знаешь об этом? Кто тебе рассказал?
-Кристина Сергеевна. – Успокоившись и вдавившись в кресло, тихо ответил.
-Так, может ты и знал об этом вчера? Поэтому, пригласил их к себе, а потом подсыпал им в водку отравы, чтоб взять справедливость в свои руки?
-Ты что? – я покрутил пальцем у веска – Кристина мне только сегодня утром рассказала, пока вас ждали. Вон сам у неё спроси, если не веришь.
-Де верю.
-Так почему ты ничего не сделал тогда? – уже перейдя на спокойные тона, продолжили диалог.
-Ну, тогда, когда я приехал, меня вообще не хотели пускать к телу. До этого, кто-то из гостей, какая-то подвыпившая пара ближе к утру зашла в сарай подальше от чужих глаз уединиться, и нашли там висячую покойницу. Сразу меня вызвали.
-Кто не пускал? Как?
-Николай! Он начал мне совать деньги в карманы пытался совать, чтоб я вообще не лез.
-А ты?
-Я объяснил, что всё равно нужно составить протокол свидетельских показаний.
-И, кто был свидетелем в протоколе?
-Николай и был. Рассказал мне эту же историю для записи, что я рассказал тебе. Будто невеста изрядно перебрала, поссорилась с матерью и ушла, а на утро эти двое нашли ити двое.
-А следы крови на платье как ты описал?
-Никак не описывал. Не было никаких следов в протоколе. Даже если б я отправил на экспертизу. Там бы нашли только следы её законного супруга. И что потом?
-А, следы на теле? Синяки, ссадины?
-Ну, как это обычно описывается: нанесены ранее. В петлю, она влезла сама, так что отчим настоял, чтоб дело поскорее закрыли.
-Всё ясно с тобой.
Участковый томно вздохнул, вцепившись в свою папку. Я завёл двигатель и сдал назад. Ворота не закрывал с момента приезда группы, так что выехал беспрепятственно. В доме ещё находились люди, забирающие тела и улики. Выехав на дорогу, я надавил на газ, от чего раздался громкий звук двигателя. По дороге мы ехали молча. Мне требуется время, чтоб переварить произошедшее и узнанное за последние дни здесь. Скорее всего, я позвоню вечером, расскажу всё Вике. Поесть ещё не мешало бы, поскольку, вечером по сути ничего не ел. И вот, голова начала болеть, то ли от холода, то ли от голода и стресса.