Был самый обычный день. Я, будучи в приподнятом настроении, выскочил на улицу, держа в руках удочку и коробку со снастями. Да, я собрался на рыбалку, но, как обычно, не рассчитывая на улов. Торопливо проскочив по заросшей тропинке, я очутился возле бетонного сарайчика, в котором меня терпеливо поджидал скутер. Белый пластмассовый аппарат занимал добрую половину тесного помещения с осыпающейся штукатуркой, оборудованного под гараж. Я выкатил двухколесного друга на улицу. На нем тут же заиграли солнечные блики, которые, преломляясь, заставляли меня невольно щуриться. Руль гордо возвышался на три фута от земли; корпус выполнен из пластика, но благодаря весьма крупным деталям смотрелся куда массивнее, чем на самом деле. Не на долго опешив и засмотревшись на столь часто встречающееся в повседневной жизни чудо техники, я сделал самое необходимое, отправляясь в дальнюю дорогу: проверил давление в шинах, измерил уровень масла в двигателе и убедился, что в баке достаточно горючего для будущей поездки. Бережно протерев белоснежный корпус от надоедливой пыли, я перекинул удочку, уложенную в чехол, через плечо и запустил двигатель. Скутер, слегка кашлянув и лязгнув стартером, равномерно загудел. Издаваемый им звук не противен человеческому уху, так как едва ли может посоревноваться с жужжанием блендера. Вдохнув полной грудью свежий воздух августовского дня, я посмотрел на часы: было почти двенадцать. Наконец, одев наушники и включив первую попавшуюся песню, я отправился в путь. Предстояло преодолеть десять километров, пять из которых - по разбитой грунтовой дороге. Освобождаясь от надоедливых мыслей, которые часто мешают насладиться всеми прелестями езды на двухколесной технике, я прибавлял газу, весело покачивал головой в такт энергичной музыке. По одну сторону дороги тянулась узкая полоска берез и невысоких кустов, по другую - широкое поле, занимавшее не одну сотню гектар. Понадобилось около получаса, чтобы преодолеть путь: по грунтовке я едва превышал скорость в пятнадцать.
Вскоре я прибыл на место назначения. Торопливо спрыгнул со скутера и принялся налаживать спиннинг. Закрыв бардачок, я сунул в карман коробку со снастями и быстро спустился к речке. Вода была на удивление прозрачной, дно хорошо просматривалось. Я смело зашел в речку по колено и сделал первый заброс. Безрезультатно. За ним последовал и второй, и третий... и десятый. Но поклевок по-прежнему не было. Кажется, рыба предпочла более доступную пищу, и ее не интересовала серебристая блесна. Слегка огорченный, я продвинулся немного вправо, чтобы покидать в другое место. Я не замечал вокруг себя ни жужжания насекомых, ни шелеста листвы, ни касающихся моих ног пучков водорослей, проплывавших мимо и похожих на позеленевшие от частого пребывания в воде сети. Вздохнув, я опустил голову и увидел целый косяк самой разнообразной рыбешки. Я замер и затаил дыхание: боялся спугнуть их каламбурный танец. В преломляющихся лучах солнца эти ничем неприметные мальки блестели и переливались, словно драгоценные камни. Я очень медленно прижал к себе удочку и, слегка наклонившись, принялся с интересом наблюдать. Рыбешки бесстрашно крутились возле ног, словно соревнуясь друг с другом в ловкости и умении ухватить лакомый кусок. Их привлекала муть, которая тонкими струйками сочилась из-под моих резиновых шлепанцев. Спустя минуту, к пиру присоединилась небольшая стайка бычков. Эти пятнистые как леопарды, рыбки осторожно двигались среди поросших мелкими водорослями камней. Кажется, им было не менее интересно наблюдать за мной. Их короткие усы были подобны лопатам: ими они разгребали в иле что-нибудь съестное, а рот с выпирающей верхней губой был идеален для общипывания водорослей с гладких камней. В отличие от мальков бычки были несколько ленивыми: они то и дело опускались на дно, словно отдыхая. Я не мог оторвать от них глаз. Сердце начало бешено колотиться, и я умоляюще просил свое тело продержаться в таком неподвижном состоянии хотя бы несколько минут. И этого хватило, чтобы увидеть еще несколько гостей. Это были голавли, превышающие по длине ладонь. Бычки, едва достигавшие четырех дюймов, казались рядом с ними жалкими мальками. Голавли не спешили подплывать к моим ногам и держались на почтительном расстоянии в пару ярдов. Продолговатые тела и широкий хвост позволяли этим гигантам извиваться гораздо реже, чем остальным рыбешкам. Можно было подумать, что они совсем не чувствуют течения, будто находятся в стоячей воде. Самый крупный из троицы медленно приближался, сокращая дистанцию в два раза, но затем испуганно шарахался и возвращался к своим более осторожным товарищам.
Я медленно разогнулся. Спина затекла. Косяк мальков, бычки, в том числе и голавли не подверглись испугу. Они все так же беззаботно держались на своих местах, звучно причмокивая губами. Я поднял голову. Где-то вдали слышалось пение незнакомых мне птиц, тихо шуршала прибрежная трава, дикие пчелы группами вились у края воды, пронзительно скрипела старая ракита на противоположном берегу. Эта картина была настолько знакомой и простой, что на миг мне показалось, будто время остановилось. Но упрямые отбивающие секунды часы разубедили меня в этом. Строго говоря, гостем являлся я, а не гордые голавли. Надо было возвращаться домой и посвятить себя заранее запланированным делам. Я нехотя двинулся к берегу, едва отрывая ноги от илистого, лишь в некоторых местах испещренного камнями дна. Неожиданно, почти перед моими глазами мелькнула с беспокойным криком ярко-синяя птица, которую я, к сожалению, не успел рассмотреть. Перебрав несколько вариантов того, к какому виду она относилась, я грузно уселся на берег, так и не приняв решения. Быстро собрав удочку, я последний раз окинул взглядом так полюбившееся мне рыболовное место. Мне не хотелось покидать его. Я ничего не поймал сегодня, но убедился в одном - такая рыбалка мне по душе.