«Всякий, кто любит
одиночество,
либо — дикий зверь,
либо — Господь Бог».
(Бекон Ф)
Дорога вдоль непрекращающейся посадки была скользкой и опасной, так как несколько дней подряд как из ведра лил дождь. Как бы там ни было, выходные закончились, и возвращаться в город было необходимо, чтобы работа, не дай бог, не помахала ручкой. Дворники вкалывали на полных скоростях, но еле успевали сбивать со стекла непрекращающиеся, докучливые струи воды. Одинокую ссутулившуюся фигуру в длинном, похоже, рыбацком плаще я заметила издалека и посигналила. Фигура на мгновение приостановилась, но потом двинулась дальше. Я подъехала ближе, притормозила рядом с мужчиной и, открыв дверцу с его стороны, крикнула:
— Если вам в город, садитесь!
То ли мужчина не понял, то ли шум дождя поглотил мои слова, но они были как в пустоту. Несколько минут я сидела в машине и не знала, как поступить дальше. Было ясно, что мужчине пешком не дойти до города, к тому же стремительно темнело. Я снова повторила свою попытку и, поравнявшись с незнакомцем, снова позвала его. Безрезультатно. Я не выдержала и, схватив зонтик, который был в данной ситуации более чем неуместен, подбежала к мужчине.
— Почему вы меня не слушаетесь? Я хочу вам помочь! Разве так можно? Я теперь по вашей милости совсем мокрая! Мой зонтик не для проливного дождя, а для моросящего дождичка. Садитесь, прошу вас!
Мужчина приоткрыл полы плаща, и оттуда высунулась маленькая рыжеватая лисья мордочка.
— А его куда? Выбросить?
Я не выдержала.
— Садитесь уже, прошу вас! Хватайте всех подряд, кто вам дорог, только не держите меня под проливным дождём!
Наконец, мужчина послушался и, подобрав длинные полы брезентового плаща, уселся на заднее сиденье. В машине стояла гробовая тишина. Было слышно только, как крупные капли дождя барабанят по стеклу. Первой нарушила молчание я.
— Как же вы оказались один на трассе в такой ливень? Я в машине и то мне страшно.
Молчание стало мне ответом. Я решила не сдаваться и снова спросила:
— А лисёнок там хоть живой? Где вы его взяли? Не боитесь? Дикие животные могут быть опасны… Они, говорят, часто болеют бешенством…
Мужчина, похоже, вздохнул.
— Не более чем мы, люди. Ещё вчера это чудное создание имело свой кров, маму, играло в свои лисьи игры, а сегодня он стал так же одинок, как и я. И что мне оставалось делать? Бросить его на произвол судьбы? Я так не умею и не умел никогда.
Я включила печь в машине на полную мощность и вскоре услышала тихое странное сопение, а за ним приглушённый смешок. Это, как ни странно, смеялся мой попутчик.
— Если бы вы увидели, какая у этого лисёнка смешная мордочка, тоже рассмеялись. Знаете, это, наверное, неправильно, что я его оторвал от привычного места, но он остался совсем один. Норку его засыпали, маму убили, наверное, ради прекрасного пушистого хвоста… Лисёнок ещё крошечный. Отвезу его домой, отпою молоком, отогрею... Авось станет мне хорошим другом…
Я не знала, как реагировать, чтобы снова не обидеть попутчика и сказала:
— Приручить лисёнка нелегко. Конечно, море терпения, ласки и упорства могут сотворить чудо, и ваш лисёнок станет ручным, но вы всё равно обретёте его на страдания. Он никогда не забудет, откуда его корни…
— Предлагаете его выбросить из машины прямо в дождь? Вы что, совсем бессердечная? Женщина, называется! А ещё говорят, холостяков развелось. А на ком жениться? На негоциантках, у которых, кроме дензнаков, шмоток, цацек ничего святого в жизни нет? Ради этого хлама вы крутитесь, как белки в колесе всю жизнь, отказываетесь от детей, мужчин, друзей… Время пролетит, как пуля, и старость не заставит себя долго ждать. Вы, и вам подобные будете замурованы в своих шикарных квартирах, и никто не придёт к вам для душевной человеческой беседы или просто для того, чтобы попить чайку…
Похоже, мужчина, рвал и метал, так как стал дёргать заблокированную дверцу.
— А ну, сейчас же остановите машину! Не зря я не хотел к вам садиться! Ну и ну!
Мне стало смешно и одновременно радостно. Немного на моём пути встречалось людей, которые никогда не думали о себе, своей выгоде, а больше о других. Вот и сейчас незнакомец, почувствовав во мне угрозу, ради лисёнка готов был выпрыгнуть из тёплой, комфортной машины в ливень, чтобы только защитить беспомощное, слабое существо. Я по-доброму рассмеялась.
— Вы очень хороший человек. Я вас сейчас отвезу домой. Надеюсь, вы напоите меня горячим чаем, и одновременно познакомите с вашим чудным лисёнком. Кто у вас? Фенёк, огнёвка или чернобурка? Как считаете?
Мужчина немного посопел для проформы, а потом приглушённо ответил:
— Я особо не разбираюсь, но судя по цвету, скорее всего, огнёвка. Мама была рыжая, как солнце. Да и он с рыжинкой, хотя кончик хвостика беленький. Странно как-то…
Дальше мы ехали молча. Дождь продолжал литься ливмя и, казалось, что небеса постигла божья кара. Дом незнакомца стоял на окраине города. Когда мы добрались, было уже совсем темно. Мужчина вздохнул и, не глядя мне в глаза, глухо произнёс:
— Вы хотели горячего чая? Заходите, я живу на втором этаже. Только не пугайтесь, у меня устоявшийся годами совершенный холостяцкий беспорядок…
Мы поднялись на второй этаж, мужчина порылся в глубоких карманах плаща, достал ключ, открыл дверь. Он вошёл первым, я за ним. Не выпуская из рук драгоценную ношу, хозяин взял одну из огромных коробок, разбросанных по всей квартире, вытряхнул из неё пустые пластиковые бутылки, положил на дно коробки мягкую подстилку, а на неё осторожно уложил маленького лисёнка. Тот смотрел на своего спасителя и тихонько попискивал. Мужчина метнулся к холодильнику, достал оттуда пакет с молоком, вылил его в глубокую мисочку, поставил перед найдёнышем. Лесной гость окунул мордочку в миску, фыркнул, стал неумело слизывать молоко с мордочки языком. Обстановка для лисёнка была странной и непривычной, но голод не тётка, и кое-как лисёнок всё же вылакал молоко. Мужчина тоже довольно крякнул и, уже более внимательно посмотрев на меня, сказал:
— Вот и хорошо. Нужно сразу брать быка за рога. А то привыкнет к соске, отучивай тогда. Всё же лесное животное, дикое. Как думаете? Я на кухню, чайник поставлю.
Оглядевшись, я стала рассматривать многочисленные фотографии, развешенные на стенах. Мне было неудобно просить хозяина просветить меня, но он сам вызвался быть моим гидом.
— Это фотографии тех людей, которые мне особенно дороги: отца, матери, младшей сестрёнки. К сожалению, их уже никого нет в живых. Отец был серьёзно ранен во время Великой Отечественной, долго болел после войны, всю мирную жизнь в военных госпиталях провёл. Мать сама поднимала двоих детей. Рано постарела, заболела… Сестра… сестра…
Хозяин, проглотив комок в горле, ткнул замызганным пальцем в фотографию, на которой были изображены трое спортсменов на пьедестале почёта.
— Моя первая золотая медаль. Это чемпионат мира в Канаде. Тогда у меня кличка была «Хитрый лис». Это были счастливые годы, несмотря на тяжёлые тренировки, строгую дисциплину… Мой удар левой посылал в нокаут соперников уже в третьем раунде. Это год… год… 1975, кажется. Но если честно, я уже и не помню. Я тогда витал в облаках, думал, ликования по поводу меня будут продолжаться вечно. А потом я женился. Жена поддерживала меня до тех пор, пока я привозил ей из-за границы барахло, валюту. А потом случилась авария, я сломал всё, что можно было сломать, и из большого спорта меня вышвырнули вон. По мне, патологическому неудачнику, сыграли реквием. Жена переметнулась к другому, передав мне записку прямо в больницу. И всё. Мой запал кончился. Да, я понимаю, что не имел права опускать руки, но меня никто в тот момент не поддержал. Дальше — всё неинтересно. Дальше — не жизнь, а существование. Хорошо ещё, что есть крыша над головой. Эта жалкая хрущёвка досталась мне по наследству от родителей…
Он, молча, прошёл на кухню, где настырно непрекращающимся свистом давал о себе знать пузатый чайник, снял его с огня, залил заварку, насыпанную прямо в огромные чашки. Затем как бы оправдываясь, произнёс:
— Вы думаете, я не вижу, что вы совсем из другой жизни? Полагаете, я не понимаю, что вы и есть та самая прослойка, которая редко до нас, простых смертных, готова снизойти? Я же вижу, какая у вас машина, какая вы сама… Ваша сумка, похоже, стоит дороже, чем халупа, в которой я живу. Но у вас хотя бы есть сердце. Другие машины просто-напросто проезжали мимо. Их владельцам не было никакого дела до одинокого, жалкого, мокнущего под проливным дождём пожилого человека. И поэтому я пригласил вас в свою медвежью берлогу. Хотя здесь очень давно никого не было.
Моё молчание могло стать для собеседника невыносимым, и я, пожалев его, спросила:
— А соседи? Они, что, не приходят никогда к вам в квартиру?
— А зачем? Мне и так неплохо. Уж вы, поверьте, мне есть что вспомнить…
— Нельзя жить только одними воспоминаниями. Они не заменят саму жизнь…
— Вы в городе более одиноки, чем мы. Ну, ладно. Слева дверь. Там живёт Вера Митрофановна Рубецкая. В прошлом — актриса. Сейчас — инвалид, передвигается исключительно в коляске. И, знаете, не теряет чувства собственного достоинства. А вторая квартира почти всегда пустует. Её хозяин, Вадик Лычёв, годами находится в местах не столь отдалённых. Выпустят его, а он через неделю-другую снова на краже попадается. Вор — он и в Африке вор. Тут уж точно его только могила исправит. А что ему здесь, в пустой квартире желать? Скучно. Вот он и возвращается на круги своя… Там — привычнее, друзья-товарищи, адреналин, так сказать…
Увидев, как я вздрогнула, хозяин впервые рассмеялся.
— Да вы не бойтесь. Сейчас этого Вадика Личёва нет. Он вас никак не сможет обидеть. Да и я не лыком шит. Как-никак, добрую часть жизни провёл на боксёрском ринге. Навыки не забываются, поверьте мне. Защитить смогу, если что. А он, этот Вадик, хлипкий, как мимоза. На него дунь, он и рассыплется.
Мне стало почему-то грустно. Я подумала, что незнакомец в прошлом был довольно успешным человеком, ставил наверняка перед собой достойные цели, но на каком-то этапе сломался. Несмотря на то, что был боксёром. Хотя… Сила кулака и сила духа — это абсолютно не совместимые вещи. Я отхлёбывала безвкусный чай, исподлобья посматривая на хозяина. Сколько ему лет? Шестьдесят? Семьдесят? Я так и не смогла определить, да и никто не смог бы. Опустившийся, несчастный, брошенный на произвол судьбы человек. Он так и не нашёл в себе сил бороться за место под солнцем. Сколько таких в мире? Тысячи? Десятки тысяч? Миллионы?
Когда Бог распределял роли, одну из самых многострадальных он адресовал человеку. Как бы облегчая эту ношу, всё-таки позволил ему самому определять свою судьбу. Несмотря на то, что человек полагает, а Бог располагает, выбор всегда за человеком. Нельзя бояться перемен. И в пятьдесят ещё не поздно начать всё сначала, и в шестьдесят.
Попрощавшись с хозяином, я подошла к коробке, в которой тихонько посапывал лисёнок. Погладить его я не решилась и, чтобы не разбудить лесное чудо, шёпотом произнесла:
— Я знаю случаи, когда лисята всецело привыкали к человеку. Вырастет, станет с вами на охоту ходить. И, вообще. Теперь вы не один. Уже хорошо.
Хозяин впервые добродушно на меня посмотрел и согласился со мной.
— Я правильно воспитаю его, и приложу немало усилий, чтобы он вырос таким, каким был в молодости я. Сильным и хитрым. И кличка у него будет такая же, как когда-то у меня — Хитрый Лис. Подождите, вы ещё о нас услышите. Возможно, он станет победителем в лисьих боях...
Я завела машину, немного прогрела её и с удивлением обнаружила, что дождь закончился, а на небе под пристальным наблюдением наставницы волшебницы-луны игриво перемигивались между собой звёзды-плясуньи. Посмотрев в ставшие почти прозрачными стёкла, в окне второго этажа я увидела мужчину, имени которого так и не узнала. Он прижимал к себе спасённого маленького лисёнка, и от трогательного зрелища до боли сжалось сердце.
Уже дома, порывшись в интернете, я нашла большую статью о знаменитом в семидесятые годы боксёре Игоре Викторовиче Плужникове, по кличке «Хитрый Лис». Глядя на фотографию молодого, красивого, сильного, «непобедимого» боксёра трудно было даже понять, почему человек, проведший столько успешных боёв на ринге, был послан в нокаут первым же ударом судьбы.
Прошло два года. Однажды в газете «Спортивные рекорды прошлого» был опубликован некролог:
— «Знаменитого в семидесятые годы мастера кожаной перчатки, Игоря Викторовича Плужникова, нашли растерзанным в лесу бешеным диким голодным животным. В нескольких шагах от бывшего боксёра обнаружили бездыханное тело огромного рыжего лиса. Выражаем соболезнование родным и близким покойного…».
Автор: Надежда Бойер