Долина речки Талнашки, в полсотне километров севернее отрогов Кара-Елах, терялась в дымных полярных сумерках. Пройдет еще пара недель покуда этот надоевший до горькости полумрак начнет понемногу рассеиваться, уступая место неяркому северному солнышку. Антонов неуклюже переступил широкими лыжами, поправляя съезжающее крепление, - непорядок, надо заняться на привале. Геолог прищурился, высматривая подходящее место, и тяжело махнул рукой в сторону чудом уцелевшей в болотном краю чахлой еловой рощицы. Последняя проба на сегодня и отдыхать. Измученные переходом люди потянулись за ним.
Экспедиция затянулась, последняя телеграмма отводила неделю закончить дела, а потом обратно, домой. Антонов рискнул, слишком заманчиво было быстро пройти по замерзшим болотам, которые летом раскисают в неприступные распадки и сделать еще несколько проб. Где-то там, был уверен Антонов, непременно должен быть никель, металл жизненно необходимый родной промышленности. Похвастаться, впрочем, было нечем. Вместо того, чтобы встречать новый год в тепле уютных ленинградских квартир, партия пробиралась по колючей мерзлоте тундры.
Совсем дрянь началась, когда проводники - ненцы Ёнко и Нойко - отказались итти дальше. Никакие уговоры не помогали. Партия наткнулась на какой-то гнилой ствол, в котором едва можно было разобрать очертания местного идола. Талнах, запретное место и все тут. Геофизик хотел было свести ствол на дрова, но Антонов, сам не зная почему, запротивился и повел партию дальше. Уже без проводников. Вот тогда они и вправду маленько заплутали.
На ровной площадке, покрытой серым мхом, развели костер и взялись ставить задубевшие палатки. Время от времени костер сдвигали и принимались долбить оттаявшую землю. На втором костре поспел в ведре густой пахучий чай и все уселись закусить. По случаю праздника Антонов распорядился выдать понемногу из драгоценного запаса спирта. Геологи слегка размякли, разговорились.
Сходили в последний раз вынуть грунт. Нет, шурф оказался еще одной напрасной надеждой - пустая порода, ничего больше. Завтра надо поворачивать обратно. У потухающего костра наступило молчание. Собеседники разошлись, только Антонов сидел, глубоко задумавшись. Он поднялся со вздохом, что ж, неудачные экспедиции тоже бывают. Жаль - время потеряно. Было собрался спать, но заметил под кривой невысокой елью что-то отблескивающее. Находка заставила задумчиво почесать в затылке - затейливо украшенный цветными кожаными ремешками ненецкий шлем. Будто совсем новый. Он отряхнул снег с меховой опушки и даже примерил шлем на себя.
Глаза, привыкшие к сумраку, вдруг различили за следующей елью фигуру пожилого ненца в теплой красной малице с белыми меховыми отворотами. Антонов потянулся было отдать старику шлем, но тот хитро прищурился, поманил геолога за собой и неожиданно легко зашагал куда-то между корявых ветвей.
Геолог ступал следом в каком-то тумане, не сознавая насколько далеко отошли они от лагеря. Наконец, старик остановился и ткнул себе под ноги. Антонов непонимающе поднял несколько мерзлых камней и принялся бить их друг о друга - молоток остался в палатке. Камень раскололся от сильного удара и заиграл тусклыми искрами медного сульфита. Ну да, точно! Вот она - никелевая руда. Все было не зря! Когда геолог поднял глаза, старика-ненца уже нигде не было видно.
Перед отправкой на большую землю Антонов рассказал историю о таинственном проводнике Ёнко и Нойко. Те покивали: Талнах Ири - дедушка тундры, отблагодарил за старинный идол. Антонов лишь пожал плечами.