Так случилось, что я влюбился в замужнюю девушку. У меня всегда были нерушимые принципы, чувство достоинства и сильный инстинкт продолжения рода, но так случилось, что я по уши влюбился в замужнюю девушку. Я со школы не любил так. Бурно, чувственно, с юношеским запалом. Мне казалось, передо мной весь мир, казалось, что я могу горы свернуть, что мне море по колена, что мне все подвластно. Кроме нее. Замужней девушки с пугающе светлыми глазами.
Я и не подозревал, что любовь - это так сложно. Я видел ее каждый день на работе, вне роботы и во сне. Я мечтал, что бы было, если бы она была моей женой. Боже, я бы был, наверное, самым счастливым человеком на Земле. Я бы познакомил ее с родителями. А потом отвез в Париж. Нет, не на медовый месяц, а просто так. Для медового месяца я бы выбрал что-то по-экзотичней: пеший переход через Гималаи, хичкайкинг по Латинской Америке или отдых где-то в домике у озера в Канаде. Я бы готовил ей завтраки. Я почему-то уверен, что мне бы за всю жизнь это не надоело. Как и не надоело бы смотреть на нее и любоваться. Господи, если бы наши дети были похожи на нее, они бы были такими милыми. Но она не была моей женой и мне нужна была вся моя сдержанность, чтобы видеть ее каждый день и улыбаться, как ни в чем не бывало.
Каждое утро я покупал ей кофе и круассаны. Языком Пушкина и Лермонтова я говорил, какая она особенно красива в это утро и улыбался своей самой обольстительной из улыбок, пока ее муж брился в ванной. Я воровал ее улыбки и при каждом удобном моменте пытался своровать прикосновения. Я цитировал какие-то дешевые стихи: "Любить тебя - такая мука, но не любить тебя еще сложней", она смущенно улыбалась и протягивала мне чай с имбирем. Я терпеть не мог имбирь. Но очень любил ее. Приходилось пить чай. Приходилось пить чай так, будто я пью живую воду. Она так по-детски восторженно улыбалась, когда думала, что мне вкусно.
На обед я водил ее в свое любимое кафе, где готовили вкуснейший чечевичный суп. Официантки думали, что мы супруги, и каждый раз зажигали свечи на нашем столе, так мило. Она смущалась каждый раз, когда я платил за нее, но ела с огромным аппетитом, видимо, уж очень пришелся по душе суп.
Иногда мы проводили выходные в одной компании, и это было хуже всего, ведь работала она со мной, а отдыхала - с мужем. Каждый раз, когда он небрежно целовал ее или приобнимал скорее как дружбана, чем как любимую, мне хотелось набить ему морду. Я никак не понимал, как она, вся такая утонченная и возвышенная снизошла до такого, как он, среднестатистического, не отличающегося ничем от других, мужика. Естественно, мне казалось, что я совершенно не такой, как ее муж, что со мной ей было бы намного лучше, что я был бы идеальной партией для нее.
Бывало, я срывался и говорил ей, мол брось ты его, он любит тебя как любят взрослые, степенно, я же люблю тебя, как юнец, жарко и страстно, это намного интересней. Да, опасней, и немного не своевременно для моего возраста, но зато насколько интересней! Она улыбалась, качала головой и накрывала мою руку ладонью. Меня каждый раз будто током било.
Каждый раз, когда мы оставались наедине, я хотел притянуть ее к себе и попробовать на вкус губы цвета малины. Провести рукой по ее белокурым локонам, спрятать лицо в изгибе шеи. Мне хотелось обнять ее покрепче и почувствовать ее руки у себя на шее. Хотелось, чтобы она шептала мне на ухо мое имя в уменьшительно-ласкательной форме и притяжетельным местоимением. Иногда на Землю меня возвращал ее обеспокоенный взгляд глаз цвета летнего дождя. Хотел бы я, чтобы эти глаза смотрели на меня так, как смотрят на него. Но.
Она - жена моего лучшего друга и он привез ее из длительной командировки в Исландию. Она не понимает по-русски. Я не говорю по-исландски.