Душа заблудилась. Она бродила в кромешной темноте и жалобно кричала: «Кто здесь? Здесь есть кто-нибудь?» Но темнота была смрадной, душной и непроглядной…
- Милый, - обратилась жена к своему мужу, - давай выбросим эту старую мебель!
Но муж так сурово глянул на неё, что она замолчала.
- Тебе что, мешают мои шкафы?
- Они наполнены ужасной рухлядью! В комнате развернуться негде!
Муж подумал и скрипя сердце согласился.
Наутро часть шкафов переправилась на мусорку.
Душа встрепенулась: где-то далеко, едва заметный, вспыхнул тоненький огонёк.
- Папа, - спросила дочь, - когда ты выбросишь эти старые журналы? Они мне мешают! – и выгрузила в руки отцу стопку замшелых журналов.
Отец поворчал, не желая расставаться со стариной, и, выйдя во двор, развёл костёр. Он с сожалением наблюдал, как сжимались в огне картинки, иллюстрации и серые листы. Но спорить с детьми не хотелось.
Душа облегчённо вздохнула: повеяло свежим, просторным. Но тут же окошко, едва различимое в темноте, захлопнулось, потому что человек сказал:
- Я давно не заходил в букинист, - и скоро притащил в дом стопку старых пожелтевших газет, которые принялся с увлечением читать. А потом опять разложил на шкафах.
Жена зашла, с грустью «полюбовалась» и вздохнула:
- Ну когда ты прекратишь собирать это старьё?!
Душа долго блуждала во мраке, не видя света, не находя выхода. Огоньки не вспыхивали, ничто не мерцало и не указывало ей путь: человек окончательно погряз в собирании старых вещей, коллекционировании ненужных предметов, удовлетворяя одну и ту же безжизненную страсть: многостяжание. Он не знал, что такая страсть существует, а потому и не считал свое поведение убиванием души.
А она, бывшая когда-то светлой и чистой, медленно угасала. «Помогите! – слышался её болезненный голос, - освободите! Я ещё жива!!!»