Подарок, адресат знает, что это - ему
Хомячье дацзыбао потрясало горы и моря, катилось прибоем на Гуантанамо, шептало " аллес умзонст" и не ведало страха. Мы пригнулись и побежали в пещеры, сумрачные и стремные, как тайский бокс, бессмысленный, беспощадный, невероятный своей глупостью и амбициями, но нас уже ждали. Поэтому - не пустили. Мы хотели, но не могли, эта своекорыстная импотенция становилась бичом нового века, по-грузински - биджо, иные же наречия утратили актуальность и своевременность. Бросившись шапкой о землю и разорвав тельняшку на груди, устремились мы помыслами грешными к свету, но свет оказался электрическим, ненастоящим, вымышленным товарищем Красиным, человеком, влюбленным в электричество и терроризм, что выглядело весьма странно на пороге новой эры. Вихри враждебные клубились и реяли в головах и помыслах суетных, но припав к роднику потайных знаний, так и не доставшихся тому мужику, что уверенным голосом просил колодец напиться, а время остановиться, ибо прекрасно, мы обрели свет истины : всё кругом не так и не эдак, а не пойми как.
Прискорбное умозаключение сподвигло нас на безумство храбрых, а именно : полеты во сне и наяву, луковичные войны, поборы с купечества и борьбу с пессимизмом. Заря новой жизни всходила над изумленным человечеством, павшем ниц перед грандиозностью величия и непобедимостью глупости, но мы были выше этого, не унижались арестами и расстрелами, а преспокойно пили чай и кофе, иногда - цикорий, и уж совсем редко - водку и самогон " Nemiroff". Невнятные люди били челом и лбом о каменные врата, не желавшие раствориться перед упорствующими закоснелыми ходоками, унылым цугом бредущими на восток через все аномалии судьбоносных решений ; врата сии - суть тайна. О прочем необходимо умолчать.
Буйное молчание, подозрительное по роду своей деятельности, настораживало и внушало некоторые опасения, впрочем, опасности и методы их преодоления составляли привычный белый шум существования ни там ни тут, ни в тех ни в сех, ни в барских ни в царских, а почти - в экономических вольных хлебопашцах, пожинающих бурю,частично с грозой, местами - с громом и молнией, и никогда никаких прояснений. Это нужно суметь, это ведь не каждому дано и так редко в пространственно-временном коитусе, что и говорить не хочется. Посему - умолчим.
Выпив все напитки, зажмурив глаза от света, распушив волосы по ветру, мы тронулись в обратный путь, но дороги занесло снегом, верстовые столбы сгрызли мыши, даже ямщики и те валялись пьяные, забыв о долге перед родиной, наплевав на обязанность нести тяготы, и вот тут-то мы едва не впали в отчаяние. Но провидение милостиво, вынесло куда-то, вот только куда, понять бы, а понять сложно, практически невозможно, да и скучно, так скучно, что и говорить не хочется. Промолчим.