Расставание. Что вы знаете об этом слове, в котором столько боли; в котором скопилось несметное количество слёз и страданий тех людей, которым пришлось разойтись по разным берегам; в котором слышен крик тысяч влюбленных, но никто на их вопрос «почему так произошло» так и не ответил, да и не собирается этого делать? А со стороны звучат слова: «всё наладится» или «возможно, это к лучшему», и любимое — «не переживай, всё хорошо».
Расставание — это деление на два. Представьте, что вас разделили на две части, которые не могут функционировать друг без друга, то есть они могут умереть от холода и недостатка любви, потому что не имеют возможности почувствовать родные объятия. Конечно, они могут обнять сами себя, но это будет неправильно и холодно. Это будет напоминать им о том, что левая/правая осталась одна в этом мире, где нет никого другого, кто мог бы заменить ту, что всю жизнь была рядом.
Так и с людьми.
Многие пары расстаются, расходятся по разным сторонам, растворяются где-то в памяти и исчезают на века. Один страдает тихо, а второй пытается заглушить свою боль изнеможенными криками, которые слышат все, но не идут на помощь. Они пытаются отмотать время, чтобы исправить ошибки, но что сделано, то сделано, — и тут ничего не попишешь. Люди должны страдать, потому что именно этот холодный огонь в груди держит нас в некой закалке перед огромной и вольной жизнью, где доверие играет важную роль. Из-за расставания даже самый сильный человек может прекратить доверять всем, кто пытается ему помочь.
Я ненавижу, когда распадаются пары, потому что однажды поделил свою на два. Но из меня никудышный математик, поэтому на месте двойки оказалось число чуть больше миллиона: мы стали обрывками невероятной любви, которую собрать вновь никогда не получится. И я отгородился от всех друзей, потому что они напоминали мне о ней — о той, которую я не могу по сей день выбросить из своей головы; о той, чей образ я вижу каждый раз, когда закрываю глаза; о той, которая дарила мягкие, даже воздушные, поцелуи.
Она любила оставлять записки везде: в спальне, в гостиной, в кухне, в ванной, в саду, в магазинах... Она любила это, потому что я всегда всё забывал. Моя девочка любила носить яркие платья, цвета которых резали глаз и вызывали улыбки на лицах прохожих, когда я обожал носить тёмную одежду. Она обожала долго заливисто хохотать даже над несмешными шутками, потому что не хотела расстраивать кого-то.
Она была светлой, доброй и очаровательной.
Свет-лой.
Доб-рой.
Очарова-тельной.
Процесс деления повторяется.
Св-ет; л-ой.
До-б; ро-й.
Очар-ова; тель-ной.
И ещё.
С-в; е-т; л; о-й.
Д-о; б; р; о-й.
Оч-ар; ов-а; те-ль; н-ой.
Разве теперь в ней есть смысл? Разве теперь она хоть что-то значит для окружающих? Эти «с-в» или «о-й»? Люди перестали видеть лучезарную улыбку, потому что она пропала, не оставив следа. Разделив нашу пару, я уничтожил единственный светлый луч в своей жизни. И теперь я один. Я — левая сторона, она — правая. Мы уничтожены и обречены.