Снегирь. Зимняя сказка.
Хорошо было в лесу. Стоял январь. Трещали морозы и гуляли вьюги. «В январе, в январе воют вьюги на дворе!»
Ух! Сколько намело сугробов и засыпало все кругом снегом… и лишь звериные следы, что протоптали лесные обитатели, можно было прочитать на узеньких тропинках и дорожках. Вот лось прошел своими огромными ножищами. Следы у него глубокие. А здесь лисица пробежала мелкими шажками. А у сосны кто-то рассыпал скорлупки лесных орешков. Видно, белка трапезничала. Птичьи следы тоже заметны, они то мельче, то крупнее, это и синички, и снегири красногрудые, и зимородки… Вороны сидят в своих гнездах, которые захватили у перелетных птиц, улетевших давно в теплые страны, и мрачно поглядывают сверху вниз. А вдруг высунет нос мышка из своей норки им на поживу? Да куда там!
Но вот вьюга и угомонилась, а мороз стал еще крепче. Солнышко проглянуло сквозь тучи, и снежные покровы сразу заблестели и засверкали, словно россыпи алмазов. Рябина гроздьями красных ягод алела на фоне снежного царства.
Снегирь, проживший здесь уже почти всю зиму, дожидался весны, когда сойдут лютые морозы. Ведь корма почти не осталось в лесу. Скоро птицы склюют все ягоды с этой последней рябинки, и снегирь представил далекие страны, куда ему надо будет лететь весной, там так хорошо и много ягод и другого корма. Скорей бы пришла весна. На следующий день мороз ударил еще сильнее.
И снегирь решил лететь в деревню. Он знал, что там люди ставят зимой кормушки для птиц.
На краю деревни стоял маленький домик. Его окружал фруктовый сад. Здесь же росли березы и клены. На самой большой березе висел скворечник. Жильцов сейчас не было, и он пустовал, ведь известно, что скворцы прилетают весной. Сразу за садом начинался лес. В этом доме жил маленький мальчик Вова с мамой. Маму звали Зина. Она была сельский доктор.
Вове должно было исполниться в марте семь лет. Он любил цветы и птиц, и лесных зверюшек и сам высаживал весной цветочную рассаду и развешивал зимой в саду кормушки для лесных птиц с семечками, хлебными крошками, сушеными рябиновыми ягодами и малюсенькими кусочками сала для синичек. Мама поощряла его романтические наклонности и любовь к природе, а он помогал маме по хозяйству.
Их хозяйство было совсем крошечным: четыре курицы несушки, один петух, который будил их по утрам, коза Вера и небольшой огород, еще в доме жил кот Василий. Кот хорошо ловил мышей. Звонко мурлыкал, когда грелся у растопленной печки, и любил спать в ногах у Вовы.
Мама с утра уходила в сельскую больничку, готовила Вове обед, а завтракали они вместе. Рано утром с криком петухов мама приносила воду из колодца, который находился у них в конце сада. И они вместе завтракали. Их куры несли прекрасные яйца и Вове они очень нравились. Поэтому Вова в отличие от городских избалованных детей, с удовольствием съедал за завтраком яйцо и манную кашу. Его не приходилось уговаривать: «Съешь ложечку за маму, ложечку за папу».
В это морозное утро Вова как всегда пошел кормить кур. В сарайчике, где жили куры, было тепло. Там стояла небольшая чугунная печка-буржуйка. Любимая Вовина белая курица с большим красным гребнем Катя, нахохлившись, сидела на насесте. А три пеструшки сразу кинулись к зернышкам, которые стал рассыпать Вова. Катя осталась сидеть на насесте. «Что с тобой, Катя? Уж не заболела ли ты? — спросил Вова. — «Надо сказать маме, подумал он, чтоб она ее полечила».
Катя была шустрая курочка и всегда верховодила и подчинялась лишь одному петуху. Петух важно подошел к зерну, отогнал кур, поел сам. А потом разрешил позавтракать и им. Петух походил на турецкого султана, как говорила мама. У него были большие острые шпоры, яркий гребень и изумрудно-золотистое оперенье с красными перьями на хвосте, хотя имя ему мама дала простое – Петя.
После курятника Вова навестил козу Веру и убедился, что еды ей достаточно и налил ей свежей водички. Теперь оставалось проверить кормушки для птиц в саду. Он пошел по тропинке и увидел, что почти все кормушки пустые. «Да, — подумал Вова, — зима морозная. Птицы совсем оголодали».
Подходя к рябине, на которой еще алели несколько гроздочек ягод, Вова увидел какое-то странное пятно под деревом. Вова подошёл ближе. На снегу лежал красногрудый снегирь, его крыло было все в крови и капли крови упали на снег. «Что же с ним случилось? — подумал Вова, — наверное, ворона на него напала, когда отгоняла его от кормушки».
Вова поднял птичку и понес ее в дом. Снегирь, было, забился в его руке, испугавшись, но потом ослаб и затих. В комнате Вова положил снегиря на лавку поближе к печке, налил водичку в блюдечко, насыпал зернышек. Но снегирь не двигался. «Скорее бы пришла мама, — подумал Вова, — она его вылечит», — решил он.
Так и просидел Вова около снегиря весь день, дожидаясь маму.
Уже в сумерках пришла мама. Вот он услышал, как она топает валенками, счищает снег веником. Он обрадовался и побежал навстречу с криком: «Мама, у нас снегирь раненый!» Вошла мама – молодая красивая женщина с темными волосами, синими глазами и красными щеками с мороза. Она обняла мальчика, сняла свой тулупчик, развязала платок. Встряхнула волосы, запорошенные снегом, и осмотрела снегиря. «Ну что ж, — сказала мама, — косточка его цела. Но он потерял много крови, и рана его для такой маленькой птички — большая».
Мама смазала рану йодом, наложила повязку с хирургической мазью, которую используют для больных после операции. Снегирь согрелся, открыл глазки, ему дали попить водички. «Пусть он живет у нас, — сказал Вова. — Ты будешь его лечить». — «Конечно, — согласилась мама, — но ты знаешь, что снегири весной улетают из наших лесов. Но посмотрим, как будет заживать его крылышко», — сказала мама и улыбнулась.
Потом они вдвоем растопили печку, зажгли керосиновую лампу и сели ужинать.
На небе высыпали звезды и мерцали, и Вове казалось, что они мигают, а серебристый месяц заглядывал им в окошко.
Вова пожелал маме спокойной ночи и загадал: "Пусть, когда наступит завтра, снегирь начнет поправляться» — и спокойно заснул.
Утро выдалось солнечным. Петушок громко пропел на рассвете и Вова проснулся. Солнце било прямо в глаза. Вова выглянул в окошко, увидел, как снег искрится от солнечных лучей, но тут он услышал какой-то странный шум, и он увидел, как кот Василий подкрадывается к раненой птичке, а снегирь в ужасе бегает от него и помогает себе одним крылом и хочет вспорхнуть на балку, но снегирю это не удается. Вова сразу же закричал: «Брысь!» и прогнал кота в сени. Проснулась мама и спросила: «Что случилось?». — «Кот Васька хочет съесть снегиря», — сообщил Вова, — что же нам теперь делать?» — Придётся нам искать клетку, вздохнула мама. — «А где же ее взять? — спросил Вова.
— Не огорчайся сынок. Я схожу в школу. Там у детишек в живом уголке убежал хомяк. Вот я и попрошу у них на время. А пока пусть Васька поживет в сенях. Я не зря его вчера отправила на ночь, да он, хитрюга, пробрался. Клетку мы повесим высоко на балку, так чтоб кот туда не смог залезть. Когда снегирь выздоровеет, откроем ему дверцу, и он будет летать».
Так все и произошло. Вечером мама принесла клетку. Они повесили ее на верхнюю балку, ближе к окну. Теперь снегирь был в безопасности. Зато кот Василий очень обиделся и всю ночь мяукал в сенях. Его пускали в комнату, только когда там были мама или Вова. Так они и зажили все вместе, мама, Вова, снегирь, кот Васька, коза Вера, четыре курицы и петух Петя.
Рана у птицы постепенно заживала. Хороший корм и тепло тоже делали свое дело. Он стал летать немного по дому, садился к ним на стол, когда они ели, и ему что-то доставалось.
Кот Василий больше не покушался на его жизнь. Понял, что это уже бесполезно, да и хозяева могут наказать — выгнать опять в холодные сени, а поскольку еды ему хватало, его кормили, и в благодарность он приносил в зубах мышек, положив их на пол перед хозяевами. Вова смеялся. А мама говорила: «Убери эту гадость!»
Постепенно снегирь настолько привык к своей новой жизни, что стал садиться на плечо к Вове, потом к маме. На столе он с любопытством заглядывал в их чашки и тарелки. Ему открыли дверцу клетки, и он свободно летал по дому, а спать любил на балке. Наверное, ему казалось, что это большое толстое дерево, которое почему-то лежит поперек.
Когда мама уходила на работу в больницу, Вова любил разговаривать со своим снегирем. Наступила весна. Растаял снег в деревне, а потом начал таять и в лесу. Появились первые почки на деревьях. Следом зазеленели листики. Прошел март…. Откапала оттепель. Наступил апрель. Вот и май на дворе. А в саду все зазеленело. Пробилась молоденькая травка, и вскоре черемуха расцвела. Яблоня покрылась белыми цветами, и сад заблагоухал.
Ждали прилета скворцов. Вова починил скворечник. Он все время думал: «Что же будет со снегирем? Сможет ли он улететь в свои дальние страны?»
Снегирю теперь часто разрешали летать по саду, и он весь день проводил там, но дальше не улетал, а к вечеру возвращался ночевать в дом.
Вова уже привык к тому, что снегирь всегда возвращался. Он уговаривал птичку остаться у них подольше: «Тебе у нас хорошо. Мы с мамой тебя любим. Ты можешь целый день летать по саду. Не спеши. Ты еще успеешь улететь в свои заморские страны».
Снегирь внимательно слушал мальчика, но ничего не мог ему ответить. Он же не знал человеческого языка и не мог сказать Вове, что крыло его давно зажило и окрепло, и он свободно летает, что он уже делал дальние перелеты в лес и на озеро, и что ему надо улетать на север. Таков закон природы.
И наступил такой день, когда однажды снегирь улетел рано утром и к вечеру не вернулся. Он не вернулся и на следующий день и еще через день. Вова ждал его и скучал, но снегирь все не возвращался. Прошла неделя. Вова все еще надеялся из последних сил и однажды вечером, когда мама вернулась с работы, она застала его горько плачущим.
«Он улетел, он улетел… и никогда больше не вернется! — причитал мальчик сквозь слезы. Мама нежно обняла Вову и сказала: «Птицы, сынок, должны жить на воле, так же как и звери, и все живые вольные твари. У них своя жизнь, совсем не такая, как у домашних животных, и как у нас, у людей. Они дети природы и природа их мать. Если они оторвутся от нее, они погибнут. Таков закон природы! И мы, люди, не можем его изменить. Мы с тобой помогли снегирю, вылечили его и спасли от гибели, и сейчас он летит в свои заморские северные страны и думает, какие хорошие люди, Вова с мамой, как они заботились обо мне и любили меня. Может быть, когда он следующей зимой прилетит сюда к нам на зимовку, он залетит навестить нас, где его так любили! Ведь у птиц тоже есть память». — Вова перестал плакать и задумался. Потом он обнял маму и сказал: «А я буду ждать его!»