В «КАМЕННЫЙ МЕШОК» ИЛИ ЭХО СОВЕТСКИХ РЕПРЕССИЙ
«…и другой препояшет тебя и поведет, куда не хочешь».
(Евангелие от Иоанна гл.21, ст.18.)
«Итак, не бойтесь их: ибо нет ничего сокровенного, что
Не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано».
(Евангелие от Матфея гл.10, ст.26.)
Остались позади все допросы. Последний из них состоялся в декабре 1993 года в городе Мурманске (в Росте), когда со мной уже беседовали первый заместитель прокурора Северного Флота полковник юстиции Дурнов Михаил Михайлович и его следователь майор Яранцев Валерий.
На вопросы полковника отвечал то, что многократно говорил следствию раньше - и это вполне понятно всем: если говоришь людям правду, то тебе нет необходимости изворачиваться и менять свои показания.
Два месяца относительного «затишья» возвратили меня в привычный ритм офицерских будней напряженной флотской службы.
Но, как оказалось, тишина эта была перед надвигающейся на меня серьезной бурей.
Оказывается, как открывает читателям корреспондент газеты «Полярная правда» Лилиана Кожева в своей статье «Белые нитки на черном прокурорском мундире», в ноябре месяце на Северном флоте произошло новое ЧП. Пропадают такие же урановые стержни из другой воинской части в районе Росты г.Мурманска.
Далее я дословно цитирую из этой статьи:
«…Это уже было слишком. А потому понаехали столичные военачальники. Прокуратуре Северного флота дано указание: искать и непременно найти! Шла неделя за неделей. Подозреваемых не находилось. Давила необходимость рапортовать: Москва торопила. Что было самое легкое в такой ситуации? Конечно, пойти уже проторенной тропинкой. И у следствия возникла версия: обе кражи дело одних рук. На подтверждение этой версии и будет работать прокуратура вовремя всего дальнейшего следствия. При проработке связей уже известного О. Бакшанского выплывет фамилия А. Никонова. Будут выявлены очень удобные следствию обстоятельства: Бакшанский с Никоновым знакомы, служили раньше в одной части, а Никонов к тому же хорошо ориентировался на территориях обеих частей, где были совершены хищения. Значит, решили, - МОГ.
За эту вероятность и зацепились. Она – то, видимо, и послужила толчком: задержав Андрея Никонова, работники прокуратуры требовали от него показаний по обеим кражам, а не получив их, решили взять на измор… Работники прокуратуры знали, что делали: следственный изолятор – душегубка, действенней которой не найти… Андрея Никонова привезли туда в пятницу, 11 февраля 1994 года.
И чтоб было время «подумать», поместили в одиночную камеру…». (Газета «Полярная правда» 2 декабря 1995 года).
О событиях описанных здесь Лилианой Кожевой, в том числе и о задержании как подозреваемого в преступлении капитан-лейтенанта Андрея Никонова, с которым меня уже "связали" в одно преступное дело, я ничего не знал.
Вполне очевидно, что после второго дерзкого хищения урана, страсти в прокуратуре «раскалились добела». На нераскрытое еще первое преступление хищения урановых стержней через четыре месяца стремительной лавиной легло второе аналогичное преступление.
Москва, президент ждали срочных докладов. Военную мафиозную группировку преступников, которые дерзнули выступить целым «фронтом» от заозерской Андреевки до мурманской Росты, надо было срочно задержать и обезвредить.
Под вздохи облегчения, очень скоро в Москву потекут утешительные доклады:
«мафию» нашли… Об этом удачно заметил в своей заключительной по делу статье «Известий» от 31.01.1996 года ее корреспондент Литовкин В.Н.: « Как могло такое случиться и зачем? По элементарной причине. В основе этого лежал обыкновенный ведомственный заказ – раздуть из мухи слона. Вскрыть не рядовую халатность с охраной и сбережением ядерного топлива на флотской базе в Андреевской губе, что, безусловно, имело место,а международную организованную мафиозную сеть с выходом на мировые урановые «черные рынки». Проблема, что и говорить, важная и модная….». Ну, а как прошла операция по задержанию «главаря» этой «мафии», уважаемый читатель, читайте ниже...
Затишье моих флотских будней закончилось. Шквалом грянула буря…
В воскресенье в дверь нашей квартиры раздался неожиданный звонок. Матрос – оповеститель Заозерской военной прокуратуры вручил мне повестку.
Расписываюсь в ее получении. Тревожно вглядываюсь в нее...
Итак, я должен был завтра, в понедельник 14 февраля 1994 года явиться в военную прокуратуру Мурманского гарнизона (в Росте) для моей очной ставки с задержанным матросом Павлом Поповым, подозреваемом в краже уранового стержня и содержащегося под стражей в СИЗО города Мурманска.
Как было не воспользоваться подвернувшейся «оказией» в начале «девяностых»?
Естественно, и ваш слуга, посовещавшись со своей супругой Ольгой о том, какие продукты для нашей семьи необходимо купить завтра в Мурманске, положил деньги в кошелек. Было холодно, мороз. Моя заботливая жена настояла, чтобы я одел в дорогу на себя флотский казенный тулуп из овчины. Признаюсь,что в те минуты я не оценил правоту своей жены и, немного "поупрямившись",все же сдался. Откуда мне было тогда знать то, как потом послужит мне, изнеженному офицеру, в СИЗО этот теплый тулуп? До этого момента я никогда не одевал в поездки тулуп.
Телефона у нас не было. Быстренько одевшись, вышел. Миновав несколько домов, зашел к временно исполняющему обязанности старшего помощника командира нашего экипажа капитану 3 ранга Кривову Александру. Предупредив, что в понедельник на службе меня не будет, показал ему полученную повестку.
Утренний автобус «Икарус» доставил меня через три с лишним часа в город – герой Мурманск. От автовокзала другим транспортом добрался до Росты, где сосредоточена военная прокуратура гарнизона города Мурманска, подведомственная военной прокуратуре Северного Флота, находящейся в городе Североморске.
Поднимаюсь на второй этаж здания. Вручаю свою повестку дежурящему в «стеклянном аквариуме» военному. В ответ мне сказали ожидать приглашения в такой-то кабинет. Легкое, но напирающее в процессе ожидания, внутреннее волнение стараюсь «гасить» молитвой к Богу недалеко от кабинета. Неизвестность есть неизвестность.
В коридоре я один. Незаметно подглядываю в миниатюрный синий Новый Завет, чтобы Слово Божье, в столь настораживающий час, ободрило и утешило меня, прибавив в душу спокойствия. Назначенный час давно наступил, а меня все не вызывают в кабинет. Почему? Плохие мысли и предчувствия пытаются атаковать меня одна за другой, как порывы ветра перед штормом на море. Куда деться? Есть щит – щит веры! Воспользовался советом моего Господа, который повелевает Своим Словом Божьим:
«А паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого…» (Ефесянам гл.6, ст.16).
В это время дверь распахивается, выглянул майор юстиции Яранцев. Меня он в кабинет не пригласил, но в вежливой форме попросил мое удостоверение личности офицера и с ним вновь скрылся за дверью. Через небольшой промежуток времени дверь вновь распахнулась, и я по приглашению майора зашел и остановился, представившись по уставу вышестоящему чину - полковнику юстиции Дурнову.
Как – будто, не замечая моего присутствия, на отдаленном от меня конце продолговатой комнаты продолжалась оживленная беседа между начальником, сидящим на стуле и наклонившимся рядом с ним следователем. На мое крайнее удивление они оба, как закадычные друзья, улыбались и поглядывали при этом в мою сторону, не прекращая очень тихого разговора.
На этот раз полковник Дурнов не задал мне ни одного вопроса, не обронил ни слова.
«Что – то странно, что бы это все значило?» - задумался я.
Тогда мое сознание не могло, даже, и представить себе о том, какое жестокое и, вопиюще, несправедливое решение было принято этими улыбающимися людьми, которое так повлияет и на меня, и на мою семью.
…В сопровождении следователя Яранцева, у которого на руках остались мои документы, идем по коридору на выход.
Относительное спокойствие не покинуло меня. По простоте душевной, порой, мы очень недооцениваем реальность того, что с нами могут плохо поступить, и доверчивы, как голуби.
Спустились вниз. Там нас, уже, ожидал уазик, а в нем, кроме водителя, еще один флотский следователь старший лейтенант Кулик Михаил, рядом с которым на заднем сиденье был усажен и я. Яранцев сел рядом с водителем и автомобиль начал свое движение в следственный изолятор Мурманска.
Согласно цели написанной в полученной мной дома повестке от прокуратуры, меня должны были сейчас везти, как свидетеля, на очную ставку с матросом Поповым.
Неожиданно в сердце мое пришло ясное вразумление, которое открыло мне глаза на происходящее сейчас со мной. Вместе с вразумлением пришел полный покой и смелость высказать все вслух. В образовавшемся молчании твердо говорю своим попутчикам:
«Вы везете меня посадить, а Господь говорит, что вы везете меня проповедывать и Он прославится!».
Лицо Яранцева помрачнело от негодования. Он не ответил мне ничего. Да и, что было отвечать? Ведь, так оно на самом деле и было.
А в моем сердце отозвалась горячая благодарность Господу за то, что Он по Своей великой милости и человеколюбию, наполняет нас премудростью Божьей для разумного поведения в тяжелых жизненных обстоятельствах и открывает Святым Духом скрытые, нечестивые намерения людей.
...Отворились ворота, и наш уазик въехал на территорию тюрьмы. Через мгновение ворота вернулись в исходное состояние. А я уже знал, что здесь останусь и моя свобода кончилась. Внезапно для меня, для семьи, для сослуживцев, для друзей я попал в ловушку – в «каменный мешок». Два следователя, в циничном молчании, ввели меня в не просторное приемное помещение, чтобы предать в руки властей этой тюрьмы...
...В описываемое время, около шести часов вечера, подавляющая своей неожиданностью, «волна нежданного – негаданного» пошла в сторону Заозерска, чтобы утром последующего дня обрушить свой сокрушительный удар на мою беззащитную жену и двух приболевших детей.
Жена Оля была буквально ошеломлена, когда открыла на звонок дверь нашей квартиры. Целая «делегация» из представителей милиции и наших соседей, приглашенных из двух квартир, в качестве понятых, вошла в коридор. Уполномоченный сообщил, что муж арестован, предъявив моей жене ордер на обыск в нашей квартире.
Цитирую здесь слова из письма моей супруги, которое она отправила в программу «Человек и закон»: «…Весь этот кошмарный обыск в квартире после ареста мужа, когда пришли и потребовали, чтобы выдала похищенные и добытые преступным путем предметы и оружие.
Чудовищно! У нас никогда не было даже сберкнижки, жили от зарплаты до зарплаты...»(за 5 лет нашего пребывания на Севере, моя жена не была трудоустроена). Перепуганные и сонные дети, Саша тринадцати лет и Вика семи лет, наблюдали то, как незнакомые «дяди» что-то упорно ищут по комнатам, читая мою переписку с женой, другие бумаги, прихватив с собой маленький списанный карманный индивидуальный дозиметр, переделанный в ручку, который я, когда-то, подарил детям, как сувенир.
Предполагаемых долларов, ценностей и других сокровищ не нашли. А на мое настоящее сокровище – Библию даже не обратили внимание. Моя опозоренная пред соседями «жена преступника» и дети получили психологическую травму. Ей было в то время гораздо труднее, чем мне еще и потому, что она еще не имела тогда крепкой веры и твердого молитвенного упования на Господа, поддерживающего и укрепляющего изнемогающего от тяжестей человека...
И пополз слушок по городку о верующем («сектанте»!), который оказался таким «преступником», да и на всю нашу Церковь легла тень навеянная сатаной, так как некоторых верующих стали вызывать на допросы, отыскивая преступные связи...
Одновременно в Заозерске происходили допросы близких мне людей по вере. Вот слова Сергея Низовского о тех событиях: "В то же самое время меня вызвали в качестве свидетеля в военную прокуратуру. Кстати, церкви Заозерска и Мурманска сразу же подвизались в молитве к Господу за Олега. Следователь расспрашивал, как я стал христианином, как возникла церковь в Заозерске, когда я впервые познакомился с Олегом. В прокуратуру вызвали именно меня потому, что я мог более обстоятельно рассказать о христианской жизни Бакшанского. Я говорил, что Олег является истинным христианином, что, конечно же, этого преступления он совершить не мог. Тем более, что в ту ночь, когда оно произошло, я ночевал у Олега и мог подтвердить, что он никуда не отлучался"...
...«Прием неожиданности» использовался еще в эпоху репрессий сталинизма против совершенно невинных людей. Покрытые тайным мраком дела фабриковались на основе всяких доносов, клеветы, показаний «свидетелей» под прессингом сильного давления на них. Каратели получали желаемое разрешение на арест. А человек, по простоте своей мог и не подозревать, что на нем уже печать «враг народа» и недолго ему осталось ходить на свободе. Для усиления воздействия приходили за ним посреди ночи, громким стуком в дверь и шумом обыска, будя соседей в доме. Пусть все «врага» знают.
Против меня и семьи был применен тот же прием (конечно, в «облегченной» временем демократии форме). Эффект неожиданности был рассчитан на то, чтобы совершенно выбить из-под ног землю у не подозревающего ничего, оговоренного человека, сломив и подавив его волю.
А поверженного уже легко «связав по рукам и ногам» статьями УК, осудить как преступника. «Сильно толкнули меня, чтобы я упал, но Господь поддержал меня». (Псалом 117: 13) (Процитировано корреспондентом Литовкиным В.Н в его статье в мою защиту в газете "Известия").
Вся эта внезапность была смягчена Господом, который, открыв тайну происходящего, укрепил меня, мою веру, послужил мне крепкою опорою, чтоб я не упал. Дальнейшее для человека, которому на добро, отплатили столь откровенным злом, было выше всяких моих человеческих сил восприятия.
Наполненное чудовищными обвинениями и трибуналами НКВД, делами КГБ, прошлое нашей страны ослабленным эхом донеслось и коснулось моей жизни. Плохо соображая, что это происходит именно со мной, я был как бы в полусне, в заторможенном состоянии, но при внутреннем успокоении духа от Господа...
Как совсем молодой христианин, еще мало знающий историю гонимого на земле христианства (начиная с Иерусалима), я недопонимал, что на самом деле до меня из глубины веков достигли отзвуки «раскатов и громов» неистового противления и неверия людей людям, чьи жизни неразрывно были связаны с Господом Иисусом Христом и Его Святым Духом. Через две главы читатель может познакомиться с этим пространным эхом двухтысячелетней истории Церкви Господа Иисуса Христа.
«К ЗЛОДЕЯМ ПРИЧТЕН».
______________________________
«И сбылось слово Писания: «и к злодеям причтен».
(Евангелие от Марка гл.15, ст.28)
«…и к злодеям причтен был, тогда, как Он понес на Себе
грех многих и за преступников сделался ходатаем».
(Книга пророка Исайи гл.53, ст.12)
Итак, следователи привели меня в «приемный пункт» следственного изолятора. Дежурный сержант и его напарник сразу взялись за свое привычное дело. «Не моргнув глазом», что перед ним стоит старший офицер (лишь «подозреваемый»), сержант выпалил (привожу на память близко к тексту):
«… Ну, что?! Проворовался, майор, и еще Богом прикрываешься! Мы тебе покажем «хорошую» жизнь!..». И тут же совершил задаток «хорошей жизни», сорвав с треском офицерские погоны с моих плеч. Продемонстрировав этим мне, что он, отнюдь, не шутит.
Двух присутствовавших офицеров – следователей ни сколько не волновало то, что на их глазах лица сержантского состава бесчестят человека из их же офицерской среды. Понятное дело: для них я был «изгой» – верующий офицер.
Думаю, что следователь Яранцев испытал разочарование, когда милость Божья сохранила мои уста, и я смолчал, не давая враждебно настроенным ко мне людям лишнего словесного повода расправиться со мною по «полной схеме». Как узнал потом, эта комнатка «видала виды», а со мной в ней не случилось ничего особенного. Как бы сказали: "повезло". Благоговейно понимаю Кто стоит за этим «везением»...
...Сейчас вспоминаю удивительный прилив мира и покоя, который наполнил тогда мое сердце. Благодать Божья была со мною и наполняла меня:
"Господь – Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться:
Он покоит меня на злачных пажитях и водит к водам тихим,
Подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего.
Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною,
Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня.
Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих, умастил елеем голову мою;
Чаша моя преисполнена.
Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в Доме Господнем многие дни" (22 Псалом Давида).
Полная беспомощность овцы, окруженной стаей волков, компенсируется силой ее пастыря, который, подкрепив ее пищей из чаши, с посохом, жезлом и ярко горящим факелом стоит рядом с ней, не позволяя хищникам растерзать ее. Посох в руке пастыря предназначен для управления овцой, чтобы она случайно не отбежала своевольно в сторону и не спровоцировала волков. Христос – мой Пастырь.
Жезл, подобен оружию (мечу), олицетворяет Слово Божье, которым необходимо отражать нападения волков, своими словами пытающихся подражать словам пастыря, чтоб увлечь овцу в сторону, а затем расправится с нею. Факел в Его руке это – Огонь Духа Святого, который озаряет врагов любовью, внушает волкам страх и не дает приблизиться вплотную к овце.
Пастырь мой всегда был начеку, сохраняя от физических посягательств мою жизнь. С этого момента и еще много раз после него, невидимые руки Господа останавливали моих обидчиков и берегли меня как слабую овцу. Господь установил Своей силой и могуществом предел (каменную стену) грозным волнам дьявола и его слуг (слуги– это не только демоны, но и люди, которые сами не подозревая того, исполняют волю дьявола). Эти волны, угрожающе пугая, вздымались вокруг меня вплоть до окончания судебного процесса.
«И сказал: «доселе дойдешь, и не перейдешь, и здесь предел надменным волнам твоим»… (Книга Иова гл.38, ст.11). Слава и благодарение Господу за это обещание!
И в дальнейшем, как и ныне, Господь побуждал меня много молиться за обижающих меня, прощать их в молитвах, черпать в этом силу победы. Известный немецкий поэт Фридрих Шиллер по этому поводу писал: «Сильнее всех побед – прощение». Это и есть то, чему учил Своих учеников (а ныне – христиан) сам Христос: «любите врагов ваших». То есть не делать людям никакого зла в ответ на их зло...
...А мясистые пальцы сержанта стали сверху вниз прощупывать на мне одежду и карманы, совершая обыск. Помню, как взмолился Господу, чтобы Он сохранил мне карманный Новый Завет (а он был с пометками). И Господь сохранил! При этом деньги были изъяты. «Сыщики» раскрыли мой дипломат и подробно изучили его содержимое.
Военный прокурор – криминалист следственного отдела военной прокуратуры Северного Флота Яранцев Валерий Николаевич незамедлительно заполнил протокол личного обыска подозреваемого в преступлении Бакшанского О.Е.
Привожу ниже перечень изъятого у меня так, как он был изложен в этом протоколе:
1. Удостоверение личности офицера - 1 шт.
2. Записная книжка в старой, розовой обложке - 1 шт.
3. Рапорт начальнику ОУС и Режима - 1 шт.
4. Черновые записи - на 6 листах
5. 19000 (девятнадцать тысяч) рублей (старыми деньгами, прим. авт.).
Мои оторванные и забранные ими погоны капитана 3 ранга в список изъятого не занесли (они бы послужили письменным свидетельством их не совсем деликатного отношения ко мне - подозреваемому офицеру). Видимо, крепко уверены были, что погоны мне больше не понадобятся.
В моей изъятой записной книжке, как потом узнал, следователи (ну и ну!!!) нашли «адреса секретных западных спецслужб и разведок», которые на деле являлись, переписанными у кого-то мною, адресами зарубежных христианских миссий, у которых можно было заказать какую-нибудь христианскую брошюру или Новый Завет (Библию) на русском языке.
По этому поводу в заключительной победной статье «Известий» от 31 января 1996 года корреспондент Виктор Литовкин написал:
«Вот и утверждает следователь Кулик: «Нам казалось, что канал сбыта должен был идти через Бакшанского – он единственный из группы, у которого были активные контакты с зарубежными представителями-сектантами (из Норвегии, стран Бенилюкса)». Логика по прежним временам известная: встретился с иностранцем, тем более с норвежцем (читай, представителем агрессивного Североатлантического блока НАТО), - значит враг, значит, уже на подозрении( 49 ).
А на самом деле «активные контакты» Бакшанского с «зарубежными представителями» заключались в том, что он в числе сотен других людей слушал в зале мурманского кинотеатра «Родина» норвежского проповедника, а потом набрал для себя и друзей раздаваемых в фойе всем подряд десяток
цветных буклетов и брошюр о жизни Христа. Подобные буклеты, Библии, Евангелия есть, по-моему, сейчас у каждого москвича, их дарили нам в самых оживленных местах столицы заезжие миссионеры».
Имея такие «улики», можно себе представить, сколько напрасного времени потеряли криминалисты, разыскивая в моем рапорте начальнику ОУС и в моих черновиках «шифрограммы главаря и шпиона».
А сколько проверено адресов у нас и за рубежом, при сборе информации о наших заграничных родственниках (у меня и у Андрея Никонова – второго подозреваемого офицера)!? Нашли, даже, каких-то очень дальних родственников наших за рубежом, существование которых для меня и сегодня остается загадочной тайной.
Помню про Австралию вопрос задавали. Откуда нам знать? Одно понятно: какие колоссальные государственные деньги и время можно потратить даром, пойдя неверным, безбожным путем!
Итак, все изъяли, но самое ценное осталось со мною. Мой карманный синий Новый Завет, где Живые Слова дорогого Господа Иисуса Христа, так жизненно необходимые для Его овцы.
После обыска конвой отвел меня в отдельную камеру. Здешние называют эту камеру «стакан» или «отстойник». Оставшись наедине с Господом, я теперь имел возможность вслух вознести Ему горячую молитву...
На следующий день в сопровождении я спустился вниз. Чувствовал себя «свободнее» любого флотского офицера: в военной форме без галстука, без шнурков в ботинках, без погон, без ремня – если бы, только, не конвой за моей спиной.
Пройдя коридоры и лестницы, оказался в каком – то мрачном полуподвальном помещении. Специалисты поочередно сняли отпечатки каждого пальца на моих обеих руках. Измазав специальным составом мои ладони, сделали их отпечатки и оставили все себе в архив дактилоскопических данных уголовного мира.
Сделали несколько фотоснимков моего лица в разных ракурсах. Подобное я видел только в фильмах об опасных рецидивистах и уголовниках.
До этого эпизода моей жизни я, как – то, не осознавал и не воспринимал к себе близко слова «вор», «подозреваемый в преступлении».
Но, вот, именно здесь, в этом помещении до боли ощутил горечь, творящегося со мною. После шока люди не сразу чувствуют боль и до меня, тоже, не сразу дошло то, что они по-настоящему и вполне серьезно меня считают преступником! (а не так, как я пытался успокоить сам себя: просто временно задержанным подозреваемым для выяснения обстоятельств).
Все протестовало внутри меня, отказываясь смириться и воспринять осмысленно этот факт. «Неужели, все это происходит со мной?! Или этот кошмар мне снится: вот – вот зазвонит будильник, проснусь и на службу в экипаж?.. Нет, все – реальность!».
«Такое добро Северному флоту сделал, так им помог! И, вот, с подачи Прокуратуры того же флота: я – преступник?!!! За что?!»
Мой Пастырь подкрепил Свою овцу из чаши. Меня посетили другие мысли, которые напомнили Слова Писания про моего Господа: « И к злодеям причтен был…».
Который раз Дух Святой, освежающим дыханием Жизни, вовремя, приносит от Древа Жизни мне необходимое в беде или проблеме Слово Божье, чтобы этим Словом утешить, ободрить и сохранить мою надежду. «К злодеям причтен…» - напомнило мне о страданиях Христа Спасителя.
Как это смогло меня утешить? Христос Господь совершил много чудес, исцелил великое множество больных, прокаженных, одержимых, хромых, калек, слепых, глухих, тысячи людей кормил хлебами чудным образом. Какую благодарность от людей Он получил в ответ?
За все доброе Он был оклеветан лжесвидетелями, несправедливо осужден, причтен к злодеям и, как злодей, был распят между двух разбойников на кресте. Порочный мир так поступил с безгрешным Божьим Сыном! А, что Он сказал о нас, о Его несовершенных детях? Вот Его напутствие нам:
«Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас…» (Евангелие от Иоанна гл.15, ст.20).
Если то, как предупреждал Господь, случилось и со мною, то, значит, я на верном пути, иду за Христом, который контролирует мою ситуацию и поможет пройти этот путь до конца. Вывод, который и утешил меня. К тому же этим путем впереди до меня прошло множество христиан и остались Ему верными.
Впоследствии, в камере я получал утешение от Господа, часто читая псалмы Давида. Мне, как никогда раньше, стали очень близки эти Псалмы, повествующие о жестких и долгих преследованиях Давида царем Саулом, потом родным сыном Давида Авессаломом и другими людьми, которые в ответ на доброту Давида искали ему смерти. Давид все переносил, полностью уповая на Бога.
Воспевая свои псалмы Богу, Давид благодарит в них Господа за утешение, за помощь, за сохранение жизни и за победу. Когда апостола Павла гнали за веру иудеи и язычники, он утешался этими же Псалмами и писал: «А все, что писано было прежде, написано нам в наставление, чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду» (Римлянам гл.15, ст.4).
Оптимисты моряки придумали пословицу: «Надежда у моряка умирает последней».
Какие же это оптимисты, если надежда «умирает»?
«Надежда у моряка не должна умирать даже последней». Она должна привести моряка в вечность, к «вечной пристани».
Пусть величают «преступником», у меня есть вера и надежда, у меня есть Господь!
Слава Ему за все и благодарение!
НА «КОНЯ» В КАРЦЕРЕ.
______________________________________
«Они восстали на меня в день бедствия моего;
но Господь был мне опорою.
Он вывел меня на пространное место и избавил меня;
ибо Он благоволит ко мне». (Псалом Давида 17, ст.19 – 20)
«Коня приготовляют на день битвы, но победа от Господа». (Книга Притчей 21, ст.31)
Двери и засовы «отстойника», неприветливо принимая меня назад, с лязгом и скрежетанием распахнулись и, уверенными движениями рук конвоиров, вернулись в исходное состояние.....
...Три родные сестры: Отверженность, Беспомощность и Одиночество, гостеприимно поспешив навстречу мне, сделали попытку принять меня в свои объятья горьких дум и размышлений. Оглядываю «необжитое» помещение. Непривычно и неуютно. Сыро и прохладно. Человек, попадая сюда, не знает, чем себя занять. Ему одиноко...
...О чем бы мог думать провинившийся казачий есаул, находясь в заточении? «Эх, добраться бы до коня и ищи – свищи меня в чистом поле…».
А, о чем могли размышлять оставшиеся в живых 26 офицеров (пятеро, включая командира, погибли) на восставшем броненосце «Потемкин» во время корабельного ареста? Молились ли хотя бы некоторые из них, ощущая дыхание смерти, Богу?
Раскаялись ли эти офицеры в своем пренебрежительном отношении к матросам?
Ценили ли набожные царские офицеры жизни этих «ближних своих» выше жизни скота?
Оправдания кровавому бунту, конечно, нет. Но толчком этому мятежу послужил борщ с гнилым мясом, бессовестно навязываемый командованием матросам даже перед строем. Корабельный врач, демонстративно попробовав его, сказал, не поморщившись, командиру и всем: «Вполне съедобен».
К сожалению, врач был убит в числе первых, не успев даже покаяться пред Богом и людьми.
Приведу еще один необычный случай, связанный с едой. В Библии описывается о том, как Исав, возвратившись усталый и голодный с охоты, за еду – чечевичную похлебку, не раздумывая, продал своему родному брату Иакову первородство, дававшее сыну особые привилегии в унаследовании.
А, почему продал? Просто Исав совершенно не ценил свое первородное благословение отца. Ценят ли сегодня люди мира наследие вечной жизни посланное на землю Отцом Небесным в Иисусе Христе?
Не пренебрегают ли самым главным – своим спасением, ради ничтожной «чечевичной похлебки», жадно поглощая ее, делая вожделенными идолами своей жизни деньги, материальные блага, власть, славу, престиж, удовлетворение плотских страстей.
Иаков же понимал и очень хотел иметь Божье первородное благословение отца, как бесценное сокровище и получил его (Книга Бытие 25 гл., 27 – 34 ст.).
Да... Еда способна спровоцировать в жизни людей самые непредвиденные ситуации, которые могут закончиться самым неожиданным образом. Посудите сами...
...К тому моменту, когда дверца «кормушки» в двери моей камеры была откинута вовнутрь с находящейся на ней для меня едой и питием, мне уже не было в них нужды.
«Почему?» - спросите вы. Кто или что натолкнуло меня на такое решение? Отвечу: «Со мною рядом были три родные сестры: Вера, Надежда и Любовь».
Та самая Вера, которая помогла мне забыть натиск Беспомощности. Та самая Надежда, которая избавила меня от чувства Отверженности. Та самая Любовь Божья, которая удалила от меня Одиночество и утешила мое сердце.
«Но, как противостать этому злому роду, злой силе, которая восстала на меня и мою семью?».
В ответ Вера указала мне на Слово Божье, в котором можно черпать мудрость и силу в самой критической жизненной ситуации. Я и раньше читал эти строки: «…если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас; сей же род изгоняется только молитвою и постом» (Евангелие от Матфея гл.17, ст. 20 – 21).
Открыв свою острую нужду Господу в молитве, я принял пред Ним пост за свое скорейшее освобождение из тюрьмы, чтобы победила Правда. Как написано: «… и исцеление твое скоро возрастет, и правда твоя пойдет перед тобою, и слава Господня будет сопровождать тебя (Книга пророка Исайи, гл.58, ст. 8). Вся 58 глава этой книги Библии о посте угодном Господу.
Цель поста ослабить физическую плоть (на время поста оставить ее без пищи), освободив этим от ее давления дух и душу. Тогда нашему духу легче слышать Бога в духовных молитвах, легче разуметь духовный смысл библейских Слов, легче смиряться пред Богом и людьми, легче верить, что Бог услышит нас.
Главное не сам пост, а вера в посте. А в вере показать добрые дела людям. Пост учит бодрствовать (не грешить, отвергать порочность мира) в нашей вере.
Христианский пост – это полный отказ от пищи (Евангелие от Луки гл.4, ст.2). Христос, находясь в пустыне ничего не ел, поэтому и "напоследок взалкал" (почувствовал сильный голод). Невозможно быть «немножко трезвым», равно как и «немножко постящимся». Что толку? Ведь, одной только «постной» картошкой можно так напитать плоть свою, что она своей силушкой воспротивится всякому духовному подъему нашему и желанию благому.
А, если к картошечке рыбку с растительным маслицем, капустинку, огурчик с лучком добавить? Тогда как? Какое там "взалкал", какой там "голод"!? Дух наш от бремени сего плотского("постных кушаний") и пошевелиться не сможет, а где дремота, там и сон. От таких длительных постов и поправиться и раздобреть не мудрено.
Новозаветный пост ничего общего не имеет с диетой и с этими частичными ограничениями в еде, "некотором небрежении о плоти" придуманными людьми (см. Колоссянам, гл.2, ст.23).
Дьявол, понятно, недоволен и раздражен, когда люди соблюдают пост по правилу Библии. Раздражен через людей. К примеру, через начальника тюрьмы. Сам Христос объяснил ученикам причину этого недовольства. Библейский пост – это сила Божья против сатаны и его слуг (Ев. От Матфея, гл.17., ст.21)...
...Между тем «кормушка» отворилась. Голос за ней попросил меня вернуть использованную посуду, но получил назад нетронутую пищу, хлеб и питие…
Реакция не замедлила себя долго ждать. Посетил меня сам начальник следственного изолятора старший оперуполномоченный подполковник Дроздецкий в сопровождении 2 – 4 человек. «Ты, что же голодать вздумал?! …! …! …!».
В ответ я попытался разъяснить: «Я не голодую, у меня – христианский пост».
Меня он не пожелал выслушать: «10 суток карцера ему!»
...Конвоируемый по лабиринтам тюрьмы, я вошел в помещение, где мне предложили раздеться. Неохотно расстался с теплым (ниже колен) тулупом, флотскими брюками, курткой, рубашкой и прочим. Меня переодели в «карцерский комплект»: в тоненькие кальсоны и рубашку х/б. Мои офицерские ботинки и носки, к моему счастью, остались на мне.
Совершенно отвлеченный внутренними раздумьями от того, каким ходом и куда меня ведут конвоиры, опомнился только в карцере.
Помещение карцера чем-то напомнило мне бетонную кабину общественного туалета эпохи СССР. Прохладно, очень сыро (на окрашенных стенах и потолке проступали капельки влаги). «Почетное место» со ступенькой к нему, в самом центре и позади камеры, занимал, «слившийся» с бетонным полом, толчок.
Перед ним ровно столько места, чтобы от стены на цепях могли свободно опускаться деревянные нары. На это «ложе», видимо, пожалели древесину: между толстыми окрашенными досками зияли огромные щели...
Через час – два пребывания в карцере ощутил своим изнеженным, от длительного проживания в Баку и в Крыму, телом острую потребность в тепле.
Раньше слышал, что в молитвах Дух Святой может согреть верующего человека.
Мои молитвы к Богу стали горячее.
...Раздался звук открываемой двери. По маленькому коридорчику, где, по моему предположению находились только карцеры, прогремели чьи – то шаги.
Слышатся голоса: «Вонь-то, какая! Проветрим!». В мою сторону сразу повеяло морозным февральским воздухом с улицы.
«Проветривание», как позже оказалось, растянулось и на ночь, и дальше…
В карцер я попал уже простывший и с насморком. Как флотский офицер, решил отрабатывать приемы «борьбы за живучесть» (БЗЖ): прыгать, приседать, отжиматься от бетонного пола.
А, как верующий флотский офицер, между отработками «БЗЖ» громко пел вспомнившиеся куплеты христианских псалмов, песен, гимнов. Прославлял и благодарил Бога. Слова Божьи «За все благодарите» (1-е Фессалоникийцам 5: 18), очень укрепляют нашу веру в трудных обстоятельствах (Деяния 16: 25). Благодаря Бога, мы этим как бы говорим Ему:
«Знаю, что Ты держишь под контролем все происходящее со мной и благодарю Тебя, что Ты готовишь мое избавление».
...Ночь. Сильное желание спать. Пробую прилечь на нары, но их холод «обжигающе» пронзает тело. Вскакиваю, как «обожженный». Продолжил «БЗЖ». Что же делать? Поспать, как слон стоя? А, вдруг, упаду на бетон?
После продолжительного борения с холодом и сном, меня неожиданно посещает «спасительная мысль» о том, как мне подремать на нарах. Чтобы претворить эту мысль в жизнь моим ногам пришлось поделиться с моим боком и «пожертвовать» ему ботинок и носки. Второй ботинок был употреблен под голову. Ноги потерпят, а, благодаря тому, что мой бок согрелся носками и ботинком, я ненадолго провалился в сон – дремоту. Сей опыт до утра применил неоднократно. Впереди же была еще одна ночь.
...Утром последующего дня после очередного возврата «тюремному вестовому» всей моей еды, меня посетили прежние визитеры. На этот раз начальник СИЗО настроен был более решительно. Сдвинутые брови. Басовитая речь: «Если будешь дальше так продолжать (голодовать), то мы из тебя эту «дурь» (религиозную) выбьем! На «молотки» пойдешь!». Из всего им сказанного мне, три последних слова четко «врезались» в мою память по сей день.
Если бы «любезный» подполковник сказал мне - капитану 3 ранга вместо «молотки» - «напильники», то эффект бы остался тот же самый! Совершенно не искушенный, в отличие от подполковника Дроздецкого, опытом и жаргоном пребывания в уголовной среде, я «категорически» не понял, что такое – «молотки». Но почувствовал, что это – «что-то, не очень хорошее для меня и похуже карцера». А подполковник пообещал мне «молотки» вполне серьезно.
Поразительно. Внутри себя не ощутил какого – либо ответного чувства зла или ненависти к этому человеку. Причина тому – Господь, который, наполняя мое сердце Духом Святым, хранил меня от проявлений нелюбви к людям. В Духе Святом верующий черпает любовь даже к своим врагам. В этом участвовали молитвы за меня многих людей. Слава Господу!
Не выполнив требований начальства тюрьмы, продолжаю пост с молитвой. Вполне понимаю, что «тучи надо мной сгущаются», но иначе поступить не мог. Понятное дело, мы верующие люди (как и все) должны быть покорными своему начальству (Римлянам, гл. 13, ст.1). Но, если начальники требуют от нас нарушить заповедь Божью, то в этом случае мы повинуемся больше не им, а Богу (Начальнику всех начальствующих). Последствия от этого бывают разные…(Деяния, гл.4, ст.18 – 20; гл.5, ст.27 – 29).
Но это и есть ношение с собой настоящего христианского Креста. Об этом говорит Христос Господь, призывая людей идти по узкому святому пути за Ним во Спасение (Евангелие от Матфея, гл.10, ст.37 – 39; гл.16, ст.24 – 26).
...Проходит еще одна ночь ожиданий. В мою камеру проник странный шум, берущий свое начало где-то за стенами. Потом шум возобновился. Прислушавшись, стал улавливать еле слышимые голоса. Один из голосов, стал кого – то громко звать. До меня дошло, что человек обращается именно ко мне: «Слушай, сосед, вынь пробку!!! Поговорим!!!».
В этот раз долго соображать мне не пришлось. «Виновница» плохой слышимости «тюремного телефона» - пробка моего толчка (унитаза). Потянув за привязанную к ней веревку, вытащил пробку из отверстия толчка («снял трубку телефона»). Наклонил пониже ухо. Теперь, не напрягаясь, различал все слова, обращенные ко мне.
«Сюрприз» меня очень удивил. И представить себе не мог, что в нашей цивилизованной стране еще существуют подобные средства коммуникации…
Моими собеседниками, судя по их неокрепшим голосам, были проштрафившиеся «малолетки». Мы познакомились. К сожалению, так и не смог вспомнить их имена.
Более разговорчивый из них смело завел разговор: «Олег, про тебя уже все здесь (в тюрьме) говорят, что какой – то военный голодовку объявил. Я тоже слышал. Если тебе еда не нужна, то отдай ее нам». Меня пронзает чувство жалости к этим голодным молодым людям. «Как же я смогу им «отдать»???...
...Оставить заключенного человека полностью без пищи власти очень редко решались даже во времена Гулага. Но ощутимо «урезать» норму питания находящемуся в карцере "для его воспитания" вполне могли.
Герой повести Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича» прекрасно знал, чем грозит ему карцер: «…Надзиратель варежку сжал, а Шухова внутри клешнями сжало. Еще один такой жим по второй варежке – он горел в карцер на триста грамм в день. Сразу он представил, как ослабеет там, оголодает. Трудно ему будет вернуться в то жилистое, не голодное и не сытое, что сейчас… И тут же остро, возгласчиво помолился про себя: «Господи! Спаси! Не дай мне карцера!»…
И в конце этого «Одного дня…» Иван Денисович Шухов, лежа на койке «вагонетки», вслух благодарил Бога за то, что Он сохранил его от неминуемого «голодного» карцера.
«Проверив» лично на себе веру и упование на Бога Алешки – баптиста, Иван Денисович стал более расположен к беседам о Боге со своим христианским соседом.
Получилось, что Алешка – баптист не зря многократно при Иване Денисовиче вслух читал Евангелие, говорил о Боге и тихо молился.
В конце последней беседы Алешка – баптист наставляет Ивана Денисовича:
«Что тебе воля? На воле твоя последняя вера тернием заглохнет! Ты радуйся, что ты в тюрьме! Здесь тебе есть время о душе подумать…».
Полностью согласен: здесь, в СИЗО у людей много свободного от суеты и греховных соблазнов мира времени, когда можно подумать о своей душе, о Боге. Только, им надо помочь (как это и делал солженицинский персонаж Алешка – баптист)...
... Стало понятно, что ребята «позвонили» мне от недостатка пищи, от голода.
Далее слышу: «Олег, прими «коня»!
«???...» (ничего не пойму и молчу)
«Олег, к пробке вниз привязана еще одна веревочка, ее вытяни к себе. На ней найдешь привязанный целлофановый пакет, а в нем еще один – чистый пакет. Во внутренний пакет высыпай еду. Завяжи пакеты и «конем» отправляй к нам обратно».
Присматриваюсь. Точно. Вторая веревочка от пробки тянулась вниз в трубу канализации. Вытягиваю несколько метров «не первой свежести» веревки, а с ней и «коня». Нагружаю «коня» своим завтраком (пакет в пакет) и сосед «за уздцы» притягивает «коня» к себе.
Принявший «коня» «Разговорчивый», находился в ближайшем ко мне карцере. Не трудно предположить, что он, взяв себе свою половину каши, «пустил коня дальше по этапу», к дальнему от меня карцеру, где сидел его голодный товарищ.
В следующий прием пищи все повторилось: я отправил «груженого коня по этапу», а свои пустые миски вернул «вестовому» в окошко.
Происходящее с ребятами отвлекло меня от «собственных проблем». Между делом «по телефону» рассказал им спасительную весть о Господе Иисусе Христе, делясь с ними своей надеждой и упованием. Продолжаю пост с молитвой (или «голодовку» по мнению начальства).
«Разговорчивый» поведал мне грустную историю о том, как его взяли за какую – то продуктовую пачку в универсаме. Когда он так мне говорил, мне послышалось детское всхлипывание второго юноши, который молчал...
...Скрежет ключей и засова. Моя дверь описала дугу вдоль своей оси «обнажив» стоящих в проеме конвоиров. При этом раздался привычный в тюрьме лязг и «металлический напев», который разносясь эхом, напоминал арестованным о том, где они находятся.
«Бакшанский, на выход!». Собирать мне с собой нечего – выхожу сразу. Изнутри к сердцу подступает неприятно – жгучий холодок страха: «Молотки!!! То, что пообещал подполковник!». Руки за спиной. Спускаюсь в сопровождении конвоя по лестницам и коридорам все ниже и ниже, а сердцебиение сильней и сильней. Внутри молюсь, взываю.
Вот и пришли…
Глаза мои, не успевшие привыкнуть к полутемным тюремным изгибам и переходам, напряженно сосредоточились пред входом в помещение. За дверь конвоиры завели меня молча…
Ко мне навстречу с охапкой вещей вышла кладовщица… Запомнил, что на картонке прикрепленной к вещам виднелась надпись: «Бакшанский, 10 суток карцера».
Давящий сердце «тяжелый камень» мгновенно исчез», освободив путь потокам радости наполнившей меня. Быстро переоделся в свою одежду. Как тепло! Блаженство. Так точно, это – тюремная баталерка!
Камера с «молотками», видимо, в другом месте. Позже от заключенных узнал, что «молотки» - маленькая камера, где «трудновоспитуемых» молотят по внутренностям, а по лицу, понятно, эти «специалисты» не бьют – улика.
И с этой целью, чтобы не оставить ни каких внешних следов расправы, камера обита изнутри матами и матрацами, которые одновременно служат и для звукоизоляции.
Тулуп, согревая меня, напомнил: в чьих же я руках на самом деле. В руках Божьих! Эти Святые руки и на этот раз поставили предел грозной волне накатывающей на меня.
Тут я понял, что «конь» предложенный мне мальчишками помог мне «ускакать» из карцера и избавил меня от «молотков»! Просто, из–за «потрудившегося коня» тюремщики подумали, что я прекратил «голодовку» (пост).
Но эту победу чрез «коня» мне дал Господь! «Коня приготовляют на день битвы, но победа от Господа» (Книга Притч, 21, ст.31). Мало того: милостивый Господь в карцере полностью исцелил меня от простуды.
Слава Ему!