За грибами

               
      В летней  дубраве было душно. Рубашка липла к спине когда я,  разглядев среди  реденьких  трав  светло коричневую шляпку подберезовика, начинал  склоняться к земле  и  легонько раскачивал очередной  гриб. Комары серой метелью кружили  надо  мной,   и хотя еще не было слышно даже отдаленного ворчания грома, уже  всей кожей  чувствовалось  приближение  грозы.

          Из зеленых вершин    чистой флейтой прозвучал     голос иволги,    и с этой минуты в меня начала вселяться    тревога.   Вовсе не потому что приближалась  гроза,   а  неподвижный воздух был душен: исчезла  из поля  зрения четырнадцатилетняя дочь.   

 Я  пытался на ходу  увидеть   мелькание ее  белой  косынки, но грибы  стали попадаться  все чаще и  в какой то момент  полностью    завладели моим вниманием. Наконец, я остановился, беспокойно озираясь по сторонам. Белой косынки  не было видно  нигде.   В полной душевной панике я несколько раз окликнул    свою спутницу,   делая это  с каждым разом   все громче и громче. Но ответа  не было.

  Круто  развернувшись, я  прошел шагов двести назад,  и, сложив  ладони рупором, что есть силы,  заорал во всю глотку. Но звук моего голоса  тут же погас, а  в ответ  ему  откуда то   сверху прохрипела иволга.  Я торопливо вышел на лесной закраек, и, прикрыв глаза ладонью,  огляделся, но  дочери  не было и тут. Западный небосклон   мутило,  и оттуда  донеслись первые,  ослабленные расстоянием, звуки    грозы.

            В эту минуту вспомнился мне рассказ знакомого  директора школы, как в их селе,  среди бела дня,  пропала девочка. Ее искали всем селом, днем и ночью, но сумели найти лишь  тапочки, оставленные ею на берегу озера. Теперь я держал в руке нож, как возможное орудие защиты. В груди росла ярость и страх за ребенка. Но вдруг вдалеке   послышался чей - то глухой голос. Прозвучал и замолк. Я поспешил на этот звук, шагая все быстрее среди стволов берез, лихорадочно и почти бессознательно соображая что то на ходу,  и не видя ясной логики во все более растущем во мне страхе.

  За  синеющим лесом продолжительно  громыхнуло. Я еще раз крикнул и в тот же миг  увидел впереди себя  синий свитерок дочери. Он мелькал  среди поляны,  зачерченной   белыми  стволами. Олеся ходила впереди меня  быстрым челноком, но,    охваченная азартом,  плохо слышала меня. Я на минуту успокоился, вернулся назад, и все вновь повторилось.  Липкая спина, хриплый крик иволги,  растущая тревога.  Дочь  подошла  ко мне с полным ведром грибов.

            -Хочу сообщить тебе новость,- торжествующим голосом заговорила она, нашла сухие грузди, а обабков* в лесу  просто ужас. Бегала от одного к другому. Резала. Оставила в одном месте целую поляну  молодых, думала, сейчас вот тот дальний гриб срежу и вернусь. Пошла, срезала, а там за ним стоят другие, а за ними еще и еще и все молодые, чистые, а когда вернулась назад, не смогла найти той первой поляны. Вроде все  тоже, а нет тех грибов.

        -Они спрятались от тебя. Завтра их соберем.
         -Они устареют.
           -Других найдем.
               И только мы успели войти в свой дом, как  задрожали от напора ветра ворота, северная стена дома скрипнула, и послышался слитный гул дождя по шиферной крыше. В комнатах  потемнело, а  за окнами трепещущим огнем полыхнула молния.


Обабки* сибирское название для подберезовиков
фото из интернета