Это слово у Сергея было на слуху, но он как-то ему не придавал значения, пока не попалась на глаза книжонка с этим названием, брошенная дочкой на диване в зале.
День был воскресным, он по квартире слонялся в одиночестве, и от нечего делать решил просмотреть книгу, именно просмотреть, так как уже давно ничего не читал, только просматривал газеты. Но неожиданно для себя текст его заинтересовал, и он прочёл всё до последней страницы. Речь шла о перевоплощении. Вроде бы смерти для души нет, она, покидая тело, находит себе другое, какое заслужила себе всей прожитой прежде. Вернулась с рынка жена.
- Рая, не помнишь случайно, кем ты была в прежней жизни? – решил он втянуть её в разговор.
- Судя по тому, как я попираю сумки с магазинов и рынка, то лошадью или ишаком. А ты, чтобы в будущем не родиться трутнем у пчёл в улье, разобрал бы своё барахло на лоджии, не пройдёшь сквозь твои железяки.
Уяснив, что жена очень даже в этом вопросе подкована, он потихоньку выскользнул за дверь в коридор с тем, чтобы донести прочитанное приятелю Петру, живущему этажом ниже. Пётр его приходу обрадовался.
- Зинка на дачу рванула, а мы вот тут с Ивановичем ведём чисто мужской разговор – про баб, - доложил он, ставя на столик в кухне третью стопку.
Иванович по возрасту им с Петром, пожалуй, годился в отцы. Выждав, когда Сергей присоединится к компании, он продолжил свой разговор:
- Вот я люблю бывать в музеях, неоднократно посещал с этой целью Москву, Питер, даже Лувр в Париже удостоился посмотреть. Понимаете в чём дело, смотрю на обнажённые тела в статуях, картинах, и ничего кроме удовольствия от такой красоты не ощущаю, а почему же по телику эта оголённая хрень кроме отвращения ничего у меня не вызывает.
Разговор поддержал Пётр:
- Есть голые и ничего себе так, а есть там и одетые страшнее крокодилов. Жир-то они у себя откачивают, кожу натягивают, силиконом надуваются, да ещё и уверяют – естественные. Как будто мы не знаем, какие груди бывают натуральные. Вот Зинка моя шестой размер имеет, так как она мучается от их тяжести, а эти с надутыми шариками скачут на сцене, как козы драные, прости господи. Природа наградила их грудью детей вскармливать, а они какое им придумали назначение.
- А эти в прошлой жизни мартышками были, - перевёл в нужное ему русло разговор Сергей. И воспользовавшись таким поворотом, он выложил им всё прочитанное в книге.
- Да уж, чудес развилось, нарочно не придумаешь, вон некоторые и на том свете уже побывали, рассказывают про видения разные, - добавил Пётр.
- Я лично на том свете, считай, побывал, но ничего чудного там не помню, - начал свой рассказ гость – а дело было так:
- Рыбачили мы на СРТ в Беринговом море. Молодой ещё тогда был, только что устроился в БАМР матросом. Погода в этом море сказать, что не предсказуемая, так это ничего не сказать. Налетел шквальный ветер. Вызвали нас на палубу крепить всё по штормовому. Креплю я, значит, бочку с маслом машинным, и вдруг накрывает меня сзади волна. Чувствую, что палуба ушла из-под ног. А рёв вокруг стоит такой, что сам себя не слышишь. Картинка, как в немом кино - лежу спиной на воде, меж ног вижу удаляющийся кусок палубы с леерным ограждением, потом ничего кроме пенной воды, опять этот кусок палубы всё ближе и ближе, и вдруг удар об что-то твёрдое, мозг фиксирует – я снова на палубе. Боль ослепила, но чувствую, что кто-то волоком тащит меня, понимаю – в укрытие от следующей волны, и дальше провал памяти. Это уже мне потом ребята рассказывали, что когда меня волна понесла за борт, со мной уже мысленно попрощались. Возвращение таким было неожиданным, как словно океан меня попробовал на вкус и выплюнул обратно на судно. Память я потерял основательно, а когда раздели и увидели, что я уже стал синеть, и дыхание вроде пропало, решили, что пришёл мне конец. Но через время отошёл я всё-таки, да и последствий у меня от такого приключения не осталось. Всю свою жизнь после этого как-то пересмотрел, принял своё чудесное спасение, как дар судьбы.
-Иванович, сколько тебя знаю, и работали вместе на судне, никогда от тебя этого не слышал. А о чём ты интересно подумал, когда волна тебя тащила? – заинтересовался Пётр.
- А ни о чём. Ты вот во сне разве думаешь? Всё приходит тебе через ощущения. Так вот и этот момент для меня был, как дурной и жуткий сон. Не люблю я это вспоминать.
Иванович засобирался уходить. Выпили на посошок, и Сергей ушёл к себе домой. Раиса возилась на кухне с обедом. Рассказ об Ивановиче приняла близко к сердцу:
- Боже ты мой, да возможно ли такое? Поди страху натерпелся мужик, я бы сразу померла.
После обеда Сергей занялся уборкой на лоджии. Это занятие, как нельзя лучше, вязалось с его настроением. На память стали приходить разные эпизоды из его жизни, надо сказать и такие, за которые он испытывал неловкость и даже стыд. Утешали приятные воспоминания. Почему-то ему страсть как захотелось посмотреть на себя со стороны, как, к примеру, он видит дочь, жену, Петра. Ведь они его наверняка тоже хорошо видят, а почему же человек себя не видит? Обидно как-то.
От пива, выставленного Раисой, как поощрение за проделанную работу, у Сергея появилась лёгкость во всём организме, и в хорошем расположении духа он развалился на диване посмотреть телевизор. Прощёлков с помощью пульта все каналы, он остановился на вестях недели. Полностью неделю одолеть не смог, даже не слышал, как пришла дочь. Когда пробудился, то на экране разворачивались события какого-то сериала. Уж чего-чего, а разные шоу и сериалы он не переносил. Сообразив, что пульт от телевизора в надёжных руках, он спорить не стал и отправился в спальню. Лёгкость от выпитого пива прошла, мысли опять наполнили его голову, и он долго ворочался с бока на бок, прежде чем погрузиться в сон. А вот что ему приснится, и сможет ли он вспомнить сон утром, то мы уже не узнаем.