Мой подъезд! Он служил не только для прохождения в квартиры и обратно, он был прекрасным местом для игр во время дождя. Играли на подоконниках, на лестничных площадках. Иногда игра начиналась в квартире, а потом продолжалась на лестнице, которая (по сценарию игры) была «продолжением» квартиры.
Я помню, как у нас в подъезде даже висели огнетушители. Между этажами были вбиты в стенку огромные крюки, на них и висели огнетушители. Таким образом, любое возгорание можно было спокойно ликвидировать и ждать приезда пожарников. Почему такие меры были приняты, да все просто: в квартирах на кухнях были выложены кирпичные плиты, которые топились дровами.
Со временем, появились газовые плиты, а кухни остались большими. Да, в ванной комнате, в каждой квартире, стояла колонка, где подогревалась холодная вода. Подогревалась колонка дровами. Было очень романтично: дрова, огонь, треск поленьев.
Сколько сжигалось ненужного хлама, а сколько дневников ученических! Дрова хранились в подвале, а жильцы таскали их в руках на свои этажи. Я всегда с дедом ходила в сарай. Такими необычными казались мне эти походы: набрав дров, мы тащились на наш пятый этаж – «романтика костра» была доступна и в центре города.
Мой дед был знаменитым сантехником, уважаемым среди населения города. Я гордилась, когда поняла из его рассказов, что все дома наших улиц прошли через его руки: он и его бригада монтировали сантехнику, газовые плиты – мой дедушка строил наш город! Иногда, смотря в окно на улицу, он мне рассказывал, про сантехнику в квартирах противоположного дома. Деда всегда звали отремонтировать смесители, еще какую-нибудь мелочевку сантехническую. Он никогда не отказывал, но иногда приходил с ремонта «под шафе», как говорила бабушка, а мне «перепадали» конфетки.
Были в нашем подъезде и плотники, так сказать на общественных началах и электрики. Были врачи: профессор – хирург, его жена терапевт, завотделением. Еще были врачи, но какие не помню. Периодически в одной квартире проживали офицеры, которые часто менялись и, поэтому, нам казалось, что солдаты бесконечно носят мебель, то в квартиру, то обратно. А еще они бегали в магазин и убирали квартиру.
Жила еще какая-то семья, но очень странная (это по моим детским впечатлениям). Жена вообще никогда не работала, так утверждали соседки на лавочке во дворе. А вот ее мужа никто не любил, почему-то называли его все «полицаем». Открыто не называли, но всегда шептались.
А в остальных десяти квартирах (коммунальных) подъезда из пятнадцати, проживали работники льнокомбината.
Жили мы дружно и, каждый проживающий вносил свой вклад в жизнь подъезда. Врачи никогда не отказывали в помощи и даже помогали с укладкой в стационар. За чистотой подъезда следили сами жильцы. Был составлен график дежурств по каждой лестничной площадке, согласно которому, представитель от каждой семьи должен был мыть лестницу. Наша семья, к примеру, мыла лестницу через каждые шесть недель. Врачи тоже участвовали в графике, а вот из офицерской квартиры представителей никогда не было.
Чистота подъезда! Она особенно отразилась на мне и подружке. Я помню, как мы, играя на лестничной площадке, обратили внимание на наши тени от лампочек. Тени получались такими интересными. Ну, я и предложила: «увековечить» себя на штукатурке (стенки были выкрашены в салатовый цвет на высоте полутораметров, а выше была простая белая стена).
Белая стенка, салатовая чистая стенка – такие заманчивые просторы для дизайна! И мы на салатовой стене увековечили наши тени простым мелом. А вот на белой стене – черным карандашиком, решив про себя, что подъезду очень подойдет небольшое украшение (наши тени!), ведь украшали же мы к новому году стенки. Гордились мы «дизайном» не долго: вечером соседка зашла в гости к нам в квартиры и, немного поорав, приказала все смыть! Как мы с подружкой очищали стенки, это отдельная песня, причем, печальная. Салатовую чистоту мы быстро восстановили, а вот с белыми стенами пришлось возиться, так как мы рисовали «на века».
Такая воспитательная работа ничему нас не научила. Через пару недель, мы решили повторить опыт дизайна, но этажами ниже. Решили, что если на нашем пятом этаже нас просто вычислить, то уже на проходных этажах – надо напрячься. Выбрали второй этаж. Задумали приукрасить почтовые ящики и стенку возле них. Работа художника требует покоя, а на этом этаже была нервозная обстановка – люди бесконечно сновали по лестнице. Разрисовав кое-как ящики, мы ушли в кино.
Шли домой веселые, но радость испарилась, как только вошли во двор. Уже возле подъезда нас сразу отчитали: «Идут, смеются! Позамазали все вокруг! Кто убирать будет?». Такие утверждения были непонятны: мы-то старались и выводили такие тонкие узоры, что слово «позамазали» было явно не к нам и не про нас.
Мы, художники-дизайнеры, зашли в подъезд молча, поднялись на второй этаж (туда же подскочили соседки) и просто остолбенели: почтовые ящики были густо замазаны белым! Как потом выяснилось, пока мы рисовали, за нами наблюдали мальчишки с балкона.
Мы не учли, что подъезд угловой и лестничные окна все просматриваются из окон и балконов соседнего подъезда. Когда мы ушли в кино, эти мальчиши-плохиши, быстро замазав ящики побелкой, успели всем рассказать про наши художества. Ну, что сказать было на это?
Ящики были нами отмыты, а мальчики - побиты, тоже нами.
Много еще интересного можно рассказать о подъезде, о доме, о жильцах